Кристи Агата. Смерть на Ниле (= Убийство на пароходе 'Карнак')

   - По-моему, - сказал Пуаро спокойно, - ничего. Мадемуазель де Бельфорт не совершает ничего противозаконного.
   - Но меня это бесит. Я не могу этого вынести, я не хочу.
   Пуаро вдруг изменился. Он нагнулся к ней, голос его звучал искренне, доверчиво, мягко:
   - Почему, мадам, вам так неприятно ее видеть?
   - Почему? Просто она злит меня! Раздражает до последней степени! Я же все объяснила.
   Пуаро покачал головой.
   - Не все.
   - Что вы хотите сказать? - снова спросила она. Пуаро откинулся на спинку кресла, скрестил руки на груди и заговорил спокойно и безразлично.
   - Послушайте меня, мадам. Я расскажу вам одну небольшую историю. Однажды вечером, месяца два назад, я обедал в ресторане в Лондоне, за соседним столиком сидели двое, девушка и юноша. Они были необыкновенно счастливы и, кажется, безумно влюблены. Они мечтали о будущем. Я слышал их разговор не потому, что подслушивал, просто они были увлечены друг другом и не замечали окружающих. Им было безразлично, слушают их или нет. Юноша сидел ко мне спиной, но я видел лицо девушки, очень выразительное лицо. Она была влюблена - вся целиком: сердцем, душой и телом. И она не из тех, кто влюбляется часто и легко. Глядя на нее, понимаешь - это вопрос жизни и смерти. Они были помолвлены и собирались пожениться. Это было ясно из их разговора. Они строили планы на будущее, общие планы. Они собирались провести медовый месяц в Египте. Он замолчал. Линнет резко спросила:
   - Ну.
   Пуаро продолжал:
   - Это было месяца два назад. Но лицо девушки - я не могу его забыть. Уверен, я узнаю ее, если снова встречу. И я хорошо запомнил голос ее спутника. Предполагаю, мадам, вы догадались, где я увидел это лицо и услышал этот голос во второй раз. Здесь, в Египте. Он проводит здесь медовый месяц, но с другой женщиной.
   - Ну и что? - выкрикнула Линнет.
   - Я же назвала вам все факты.
   - Факты - да.
   - Не понимаю.
   - Девушка там, в ресторане, - медленно заговорил Пуаро, - восхищалась своей подругой, была совершенно уверена, что эта подруга не предаст ее, не оставит в беде. Мне кажется, мадам, вы и есть та самая подруга.
   Линнет вспыхнула.
   - Конечно, получилось нехорошо. Но так бывает в жизни, мсье Пуаро. Неужели я ничего не могу сделать?
   - Вам надо быть мужественной, мадам. Единственный совет, который я могу вам дать.
   - Не могли бы вы поговорить с Джекки, с мисс де Бельфорт? - тихо спросила Линнет.
   - Могу. И поговорю, если вы хотите. Но не жду от этого разговора никакого успеха. Мне кажется, мадемуазель де Бельфорт поглощена одной страстью и отвлечь ее невозможно.
   - Как же нам себя обезопасить?
   - Вернитесь в Англию и поселитесь в своем имении.
   - Но Жаклина поселится в деревне, и каждый раз, выходя из дома, я буду встречаться с ней.
   - Возможно.
   - Кроме того, Симону это покажется бегством.
   - Как относится ко всему этому ваш муж?
   - Он разъярен, просто в бешенстве. Пуаро задумчиво покачал головой.
   - Но вы поговорите с ней, - умоляюще проговорила Линнет.
   - Да, поговорю. Только заранее предупреждаю: я ничего хорошего от этого разговора не жду.
   - Джекки такая странная! - говорила Линнет испуганно, - никогда не знаешь заранее, как она поступит!
   - Вы упоминали об угрозах, не могли бы вы сказать, чем именно вам угрожали.
   Линнет пожала плечами.
   - Убить нас обоих. В Джекки есть мексиканская кровь.
   - Понимаю, - сказал Пуаро очень серьезно.
   - Вы возьметесь за это дело, не правда ли? - умоляюще проговорила Линнет.
   - Нет, мадам, - твердо ответил он.
   - Я не приму от вас никаких денег. Я попытаюсь сделать, что смогу, в интересах гуманности. Только так. Возникла ситуация очень сложная и опасная. Я постараюсь по мере сил предотвратить опасность. Но я не очень верю в успех.
   - Но вы будете действовать в моих интересах? - снова спросила Линнет.
   - Нет, мадам, - повторил Пуаро.
   4
   Жаклина де Бельфорт сидела на каменной скамейке на берегу Нила; здесь и нашел ее Эркюль Пуаро.
   - Мадемуазель де Бельфорт? - сказал он.
   - Разрешите мне поговорить с вами.
   Со слабой улыбкой Жаклина повернулась к нему.
   - Разумеется. Вы - мсье Пуаро? Мне кажется, я знаю, о чем вы собираетесь говорить. Вы действуете от имени миссис Дойль, и она вам предложила огромные деньги.
   - Отчасти ваше предположение справедливо: я только что разговаривал с мадам Дойль, но никаких денег от нее я не беру. Я действую не от ее имени.
   - Ах вот как!
   - Жаклина смотрела на него недоверчиво.
   - Тогда зачем вы здесь? - спросила она резко.
   - Скажите, вы раньше видели меня? - ответил Пуаро вопросом на вопрос.
   - Мне кажется, нет.
   - А я видел вас однажды. Я сидел за соседним столиком в ресторане "Шезматант". Вы были там с мсье Симоном Дойлем.
   На лицо девушки как будто надели маску.
   - Я помню этот вечер, - сказала она.
   - Так много воды утекло с тех пор, так много случилось.
   - Да, с тех пор много воды утекло, - с горьким отчаяньем повторила она.
   - Мадемуазель, я пришел к вам .как друг. И я советую вам как друг хороните своих покойников.
   Девушка смотрела удивленно.
   - Что это значит?
   - Забудьте прошлое! Обратитесь к будущему! Что сделано - то сделано. Ваше отчаяние ничего не может изменить.
   - Эти дружеские советы прекрасно совпадают с тем, чего хочет от меня дорогая Линнет.
   Пуаро посмотрел ей в глаза.
   - Я не думал о ней, говоря так. Я думал о вас. Вам больно, конечно, больно, но тем, как вы поступаете, вы лишь усугубляете свои страдания.
   Она покачала головой.
   - Вы ошибаетесь... Бывают моменты, когда меня все это забавляет.
   - Тем хуже, мадемуазель Она быстро взглянула на него.
   - Вы отнюдь не глупы, - и добавила задумчиво, - я верю, вы желаете мне добра.
   - Поезжайте домой, мадемуазель, вы так молоды, умны, вся жизнь у вас впереди.
   Жаклина медленно и печально покачала головой.
   - Вы не понимаете, не хотите, или не можете понять: в Симоне вся моя жизнь.
   - Но ведь жизнь состоит не из одной любви, - осторожно говорил Пуаро, - любовь так много значит для нас только в юности.
   Но девушка по-прежнему покачивала головой.
   - Вы не понимаете, - она пристально взглянула ему в лицо.
   - Вы все знаете, да? Вам рассказала Линнет? И в тот вечер вы были в ресторане... Я и Симон, мы любили друг друга...
   - Я знаю, вы любили его.
   Она сразу поняла, что он хотел сказать, и повторила с ударением:
   - Мы любили друг друга. А я любила Линнет .. Я доверяла ей. Она была моим лучшим другом. Линнет всегда могла купить, что хотела. Она ни в чем не знала отказа. И когда она увидела Симона, она захотела его и просто забрала у меня.
   - А он позволил, чтобы его купили? Жаклина наклонила голову.
   - Нет, не совсем. Если бы это было так, меня здесь бы не было. Симон не стоит моей любви - это вы хотите доказать? Конечно, если бы он женился на Линнет из-за денег, тогда вы правы. Но дело не только в деньгах. Все гораздо сложнее. Мсье Пуаро, вы знаете, есть такое слово ореол. Деньги помогают создавать его, - она вдруг встала и показала рукой на небо:
   - Посмотрите, вы видите луну? Сейчас она видна так ясно, но стоит выглянуть солнцу, луна исчезнет в его лучах. Нечто подобное случилось с нами Я была луной. Появилось солнце, и Симон перестал замечать меня...
   - Так все это представляется вам, - возразил Пуаро.
   - Да нет же. Я знаю. Он любил меня и всегда будет любить.
   - Даже теперь.
   Ответ готов был сорваться с ее губ, но она усилием воли заставила себя промолчать. Она взглянула на него и густо покраснела, и, поникнув, опустила голову, а потом сказала придушенным тихим голосом:
   - Да, теперь он ненавидит меня. Ненавидит, ненавидит... Но лучше бы он был поосторожней.
   Она схватила маленькую шелковую сумочку и протянула на ладони миниатюрный пистолет с перламутровой ручкой:
   - Хорошенькая штучка, не правда ли? - спросила она.
   - Такая маленькая, и не верится, что это настоящий пистолет. Но он настоящий. Из него можно застрелить человека. А я хорошо стреляю.
   Она улыбнулась, вспомнив о чем-то.
   - Еще ребенком я жила с матерью в Южной Каролине, и дедушка учил меня стрелять. Он был старомодным чудаком и верил, что вопросы чести решаются оружием. Мой отец тоже умел стрелять и несколько раз дрался на дуэли. Он умел драться и на шпагах. А однажды он убил человека. Так что, как видите, мсье Пуаро...
   - Она смело посмотрела ему в глаза.
   - Во мне течет горячая кровь! Я купила эту игрушку, когда все только началось. Я хотела застрелить одного из них. Только никак не могла решить кого же. Смерть одного - ничего не решает. Если бы Линнет боялась, - но она смелая и сильная. Она может вынести боль. И тогда я решила - подожду. Эта мысль нравилась мне все больше и больше. В конце концов, убить я могу в любой момент. Ждать и думать об этом гораздо интереснее.
   Она засмеялась, и этот смех, чистый, серебристый, разнесся по тихому саду. Пуаро схватил ее за руку.
   - Успокойтесь, прошу вас, успокойтесь.
   - В чем дело? - спросила Жаклина с вызывающей улыбкой.
   - Мадемуазель, я умоляю вас, прекратите то, что вы затеяли.
   - Вы хотите, чтобы я оставила в покое нашу бесценную Линнет?
   - Мое желание гораздо глубже. Я прошу вас - не отдавайте свое сердце злу.
   Она смотрела на него изумленно, по-детски, чуть приоткрыв рот.
   Пуаро говорил очень серьезно:
   - Тогда произойдет непоправимое. Зло свершится, оно завладеет вами, и вы не сумеете избавиться от него.
   Жаклина пристально смотрела на него. Казалось, в глазах ее появилась неуверенность, смущение.
   - Не знаю... - проговорила она, и после минутного колебания добавила совсем по-иному, как бы приняв решение, - нет, вам не остановить меня.
   - Нет, - грустно повторил Пуаро, - мне не остановить вас.
   - Даже если я решусь убить ее, вам ничего не поделать со мной.
   - Нет, если вы готовы расплачиваться. Жаклина де Бельфорт рассмеялась.
   - О, я не боюсь смерти! Для чего мне жить? По-вашему, убить человека это преступление, даже если человек отобрал у вас все, что было дорого в жизни?
   - Да, мадемуазель, я твердо верю: убийство - это преступление, за которое нет прощения, - спокойно ответил Пуаро.
   Жаклина снова засмеялась.
   - Тогда вы должны одобрить мое поведение, мой план мести, потому что пока он имеет силу, я не буду стрелять, но иногда так страшно мне становится, тошно, тяжко, и хочется сделать ей больно - воткнуть в нее нож или приставить к ее виску мой маленький пистолет и просто нажать курок! О!