Кристи Агата. Убийство в Восточном экспрессе

   Это был не их, а другой проводник – высокий, крупный блондин.
   Миновав вагон Пуаро, они пошли в соседний вагон. Постучавшись в купе, проводник пропустил Пуаро вперед. Они оказались не в купе мсье Бука, а в купе второго класса, выбранном, по-видимому, из-за его большого размера. Однако, несмотря на это, оно было битком набито.
   В самом углу восседал на маленькой скамеечке мсье Бук. В другом углу, возле окна, созерцал сугробы коренастый брюнет. В проходе, мешая пройти Пуаро, стояли рослый мужчина в синей форме (начальник поезда) и проводник спального вагона СТАМБУЛ – КАЛЕ.
   – Мой дорогой друг, наконец-то! – воскликнул мсье Бук. – Входите, вы нам очень нужны.
   Человек у окна подвинулся. Протиснувшись, Пуаро сел напротив своего друга. На лице мсье Бука было написано смятение. Несомненно, произошло нечто чрезвычайное.
   – Что случилось? – спросил Пуаро.
   – И вы еще спрашиваете! Сначала заносы и вынужденная остановка. А теперь еще и это!..
   Голос мсье Бука прервался, а у проводника спального вагона вырвался сдавленный вздох.
   – Что и это?
   – А то, что в одном из купе лежит мертвый пассажир – его закололи.
   В спокойном голосе мсье Бука сквозило отчаяние.
   – Пассажир? Какой пассажир?
   – Американец. Его звали… – он заглянул в лежащие перед ним списки, – Рэтчетт… я не ошибаюсь… Рэтчетт?
   – Да, мсье, – сглотнул слюну проводник.
   Пуаро взглянул на проводника – тот был белее мела.
   – Разрешите проводнику сесть, – сказал Пуаро, – иначе он упадет в обморок.
   Начальник поезда подвинулся; проводник тяжело опустился на сиденье и закрыл лицо руками.
   – Бр-р! – сказал Пуаро. – Это не шутки!
   – Какие тут шутки! Убийство уже само по себе бедствие первой величины. А к тому же, учтите еще, что и обстоятельства его весьма необычны. Мы застряли и можем простоять здесь несколько часов кряду. Да что там часов-дней! И еще одно обстоятельство: почти все страны направляют представителей местной полиции на поезда, проходящие по их территории, а в Югославии этого не делают. Вы понимаете, как все осложняется?
   – Еще бы, – сказал Пуаро.
   – И это не все. Доктор Константин, – извините, я забыл вас представить, – доктор Константин, мсье Пуаро.
   Коротышка брюнет и Пуаро обменялись поклонами.
   – Доктор Константин считает, что смерть произошла около часу ночи.
   – В подобных случаях трудно сказать точно, но, по-моему, можно со всей определенностью утверждать, что смерть произошла между полуночью и двумя часами.
   – Когда мистера Рэтчетта в последний раз видели живым? – спросил Пуаро.
   – Известно, что без двадцати час он был жив и разговаривал с проводником, – сказал мсье Бук.
   – Это верно, – сказал Пуаро, – я сам слышал этот разговор. И это последнее, что известно о Рэтчетте?
   – Да.
   Пуаро повернулся к доктору, и тот продолжал:
   – Окно в купе мистера Рэтчетта было распахнуто настежь, очевидно, для того, чтобы у нас создалось впечатление, будто преступник ускользнул через него. Но мне кажется, что окно открыли для отвода глаз. Если бы преступник удрал через окно, на снегу остались бы следы, а их нет.
   – Когда обнаружили труп? – спросил Пуаро.
   – Мишель!
   Проводник подскочил. С его бледного лица не сходило испуганное выражение.
   – Подробно расскажите этому господину, что произошло, приказал мсье Бук.
   – Лакей этого мистера Рэтчетта постучал сегодня утром к нему в дверь, – сбивчиво начал проводник. – Несколько раз. Ответа не было. А тут час назад из ресторана приходит официант узнать, будет ли мсье завтракать. Понимаете, было уже одиннадцать часов. Я открываю дверь к нему своим ключом. Но дверь не открывается. Оказывается, она заперта еще и на цепочку. Никто не откликается. И оттуда тянет холодом. Окно распахнуто настежь, в него заносит снег. Я подумал, что пассажира хватил удар. Привел начальника поезда. Мы разорвали цепочку и вошли в купе. Он был уже… Ah, c'etait terrible…
   И он снова закрыл лицо руками.
   – Значит, дверь была заперта изнутри и на ключ, и на цепочку, – задумчиво сказал Пуаро. – А это не самоубийство?
   Грек язвительно усмехнулся.
   – Вы когда-нибудь видели, чтобы самоубийца нанес себе не меньше дюжины ножевых ран? – спросил он.
   У Пуаро глаза полезли на лоб.
   – Какое чудовищное зверство! – вырвалось у него.
   – Это женщина, – впервые подал голос начальник поезда, верьте моему слову, это женщина. На такое способна только женщина.
   Доктор Константин в раздумье наморщил лоб.
   – Это могла сделать только очень сильная женщина, – сказал он. – Я не хотел бы прибегать к техническим терминам – они только запутывают дело, но один-два удара, прорезав мышцы, прошли через кость, а для этого, смею вас уверить, нужна большая сила.
   – Значит, преступление совершил не профессионал? – спросил Пуаро.
   – Никак нет, – подтвердил доктор Константин. – Удары, судя по всему, наносились как попало и наугад. Некоторые из них – легкие порезы, не причинившие особого вреда. Впечатление такое, будто преступник, закрыв глаза, в дикой ярости наносил один удар за другим вслепую.
   – C'est line femme, – сказал начальник поезда. – Они все такие. Злость придает им силы, – и он так многозначительно закивал головой, что все заподозрили, будто он делится личным опытом.
   – Я мог бы, вероятно, кое-что добавить к тем сведениям, которые вы собрали, – сказал Пуаро. – Мистер Рэтчетт вчера разговаривал со мной. Насколько я понял, он подозревал, что его жизни угрожает опасность.
   – Значит, его кокнули – так, кажется, говорят американцы? – спросил мсье Бук. – В таком случае убила не женщина, а гангстер или опять же бандит.
   Начальника поезда уязвило, что его версию отвергли.
   – Если даже убийца и гангстер, – сказал Пуаро, – должен сказать, что профессионалом его никак не назовешь.
   В голосе Пуаро звучало неодобрение специалиста.
   – В этом вагоне едет один американец, – сказал мсье Бук: он продолжал гнуть свою линию, – рослый мужчина, весьма вульгарный и до ужаса безвкусно одетый. Он жует резинку и, видно, понятия не имеет, как вести себя в приличном обществе. Вы знаете, кого я имею в виду?
   Проводник – мсье Бук обращался к нему – кивнул:
   – Да, мсье. Но это не мог быть он. Если бы он вошел в купе или вышел из него, я бы обязательно это увидел.
   – Как знать… Как знать… Но мы еще вернемся к этому. Главное теперь решить, что делать дальше, – и он поглядел на Пуаро.
   Пуаро, в свою очередь, поглядел на мсье Бука.
   – Ну, пожалуйста, друг мой, – сказал мсье Бук, – вы же понимаете, о чем я буду вас просить. Я знаю, вы всесильны. Возьмите расследование на себя. Нет, нет, Бога ради, не отказывайтесь. Видите ли, для нас – я говорю о Международной компании спальных вагонов – это очень важно. Насколько бы все упростилось, если бы к тому времени, когда наконец появится югославская полиция, у нас было бы готовое решение! В ином случае нам грозят задержки, проволочки, словом, тысячи всяких неудобств. И кто знает? – а может быть, и серьезные неприятности для невинных людей. Но если вы разгадаете тайну, ничего этого не будет! Мы говорим: «Произошло убийство – вот преступник!»
   – А если мне не удастся разгадать тайну?
   – Друг мой, – зажурчал мсье Бук. – Я знаю вашу репутацию, знаю ваши методы. Это дело просто создано для вас. Для того чтобы изучить прошлое этих людей, проверить, не лгут ли они, нужно потратить массу времени и энергии. А сколько раз я слышал от вас: «Для того, чтобы разрешить тайну, мне необходимо лишь усесться поудобнее и хорошенько подумать». Прошу вас, так и поступите. Опросите пассажиров, осмотрите тело, разберитесь в уликах и тогда… Словом, я в вас верю! Я убежден, что это не пустое хвастовство с вашей стороны. Так, пожалуйста, усаживайтесь поудобнее, думайте, шевелите, как вы часто говорили, извилинами, и вы узнаете все, – и он с любовью посмотрел на своего друга.
   – Ваша вера трогает меня, – сказал Пуаро взволнованно. – Вы сказали, что дело это нетрудное. Я и сам прошлой ночью… Не стоит пока об этом упоминать. По правде говоря, меня дело заинтересовало. Всего полчаса назад я подумал, что нам придется изрядно поскучать в этих сугробах. И вдруг откуда ни возьмись готовая загадка.
   – Значит, вы принимаете мое предложение? – нетерпеливо спросил мсье Бук.
   – C'est entendu. Я берусь за это дело.
   – Отлично. Мы все к вашим услугам.
   – Для начала мне понадобится план вагона СТАМБУЛ-КАЛЕ, где будет указано, кто из пассажиров занимал какое купе, и еще я хочу взглянуть на паспорта и билеты пассажиров. – Мишель вам все принесет.
   Проводник вышел из вагона.
   – Кто еще едет в нашем поезде? – спросил Пуаро.
   – В этом вагоне едем только мы с доктором Константином. В бухарестском – один хромой старик. Проводник его давно знает. Есть и обычные вагоны, но их не стоит брать в расчет, потому что их заперли сразу после ужина. Впереди вагона СТАМБУЛ – КАЛЕ идет только вагон-ресторан.
   – В таком случае, – сказал Пуаро, – нам, видно, придется искать убийцу в вагоне СТАМБУЛ – КАЛЕ. – Он обратился к доктору: – Вы на это намекали, не так ли?
   Грек кивнул:
   – В половице первого пополуночи начался снегопад, и поезд стал. С тех пор никто не мог его покинуть.
   – А раз так, – заключил мсье Бук, – убийца все еще в поезде. Он среди нас!

Глава шестая
Женщина?

   – Для начала, – сказал Пуаро, – я хотел бы переговорить с мистером Маккуином. Не исключено, что он может сообщить нам ценные сведения.
   – Разумеется, – сказал мсье Бук и обратился к начальнику поезда: – Попросите сюда мистера Маккуина.
   Начальник поезда вышел, а вскоре вернулся проводник с пачкой паспортов, билетов и вручил их мсье Буку.
   – Благодарю вас, Мишель. А теперь, мне кажется, вам лучше вернуться в свой вагон. Ваши свидетельские показания по всей форме мы выслушаем позже.
   – Хорошо, мсье.
   Мишель вышел. Принимаю.
   – А после того, как мы побеседуем с Маккуином, – сказал Пуаро, – я надеюсь, господин доктор не откажется пройти со мной в купе убитого.
   – Разумеется.
   – А когда мы закончим осмотр…
   Тут его прервали: начальник поезда привел Гектора Маккуина.
   Мсье Бук встал.
   – У нас здесь тесновато, – приветливо сказал он. – Садитесь на мое место, мистер Маккуин, а мсье Пуаро сядет напротив вас – вот так. Освободите вагон-ресторан, обратился он к начальнику поезда, – он понадобится мсье Пуаро. Вы ведь предпочли бы беседовать с пассажирами там, друг мой?
   – Да, это было бы самое удобное, – согласился Пуаро.
   Маккуин переводил глаза с одного на другого, не успевая следить за стремительной французской скороговоркой.
   – Qu'est-ce qu'il у а?.. – старательно выговаривая слова начал он. – Pourquoi?..
   Пуаро властным жестом указал ему на место в углу.
   Маккуин сел и снова повторил:
   – Pourquoi? – Но тут же, оборвав фразу, перешел на родной язык. – Что тут творится? Что-нибудь случилось? – и обвел глазами присутствующих.
   Пуаро кивнул:
   – Вы не сшиблись. Приготовьтесь – вас ждет неприятное известие: ваш хозяин – мистер Рэтчетт – мертв!
   Маккуин присвистнул. Глаза его заблестели, но ни удивления, ни огорчения он не высказал.
   – Значит, они все-таки добрались до него, – сказал он.
   – Что вы хотите этим сказать, мистер Маккуин?
   Маккуин замялся.
   – Вы полагаете, – сказал Пуаро, – что мистер Рэтчетт убит?
   – А разве нет? – на этот раз Маккуин все же выказал удивление. – Ну да, – после некоторой запинки сказал он. – Это первое, что мне пришло в голову. Неужели он умер во сне? Да ведь старик был здоров, как, как…
   Он запнулся, так и не подобрав сравнения.
   – Нет, нет, – сказал Пуаро. – Ваше предположение совершенно правильно. Мистер Рэтчетт был убит. Зарезан. В чем дело?.. Почему?.. Но мне хотелось бы знать, почему вы так уверены в том, что он был убит, а не просто умер.
   Маккуин заколебался.
   – Прежде я должен выяснить, – сказал он наконец, – кто вы такой? И какое отношение имеете к этому делу?
   – Я представитель Международной компании спальных вагонов, – сказал Пуаро и, значительно помолчав, добавил: – Я сыщик. Моя фамилия Пуаро.
   Ожидаемого впечатления это не произвело. Маккуин сказал только: «Вот как?» – и стал ждать, что последует дальше.
   – Вам, вероятно, известна эта фамилия?
   – Как будто что-то знакомое… Только я всегда думал, что это дамский портной.
   Пуаро смерил его полным негодования взглядом.
   – Просто невероятно! – сказал он.
   – Что невероятно?
   – Ничего. Неважно. Но не будем отвлекаться. Я попросил бы вас, мистер Маккуин, рассказать мне все, что вам известно о мистере Рэтчетте. Вы ему не родственник?
   – Нет. Я его секретарь, вернее, был его секретарем.
   – Как долго вы занимали этот пост?
   – Чуть более года.
   – Расскажите поподробнее об этом.
   – Я познакомился с мистером Рэтчеттом чуть более года назад в Персии…
   – Что вы там делали? – прервал его Пуаро.
   – Я приехал из Нью-Йорка разобраться на месте в делах одной нефтяной концессии. Не думаю, чтобы вас это могло заинтересовать. Мои друзья и я здорово на ней погорели. Мистер Рэтчетт жил в одном отеле со мной. Он повздорил со своим секретарем и предложил его должность мне. Я согласился. Я тогда был на мели и обрадовался возможности, не прилагая усилий, получить работу с хорошим окладом.
   – Что вы делали с тех пор?
   – Разъезжали. Мистер Рэтчетт хотел поглядеть свет, но ему мешало незнание языков. Меня он использовал скорее как гида и переводчика, чем как секретаря. Обязанности мои были малообременительными.
   – А теперь расскажите мне все, что вы знаете о своем хозяине.
   Молодой человек пожал плечами. На его лице промелькнуло замешательство:
   – Это не так-то просто.
   – Как его полное имя?
   – Сэмьюэл Эдуард Рэтчетт.
   – Он был американским гражданином?
   – Да.
   – Из какого штата он родом?
   – Не знаю.
   – Что ж, тогда расскажите о том, что знаете.
   – Сказать по правде, мистер Пуаро, я решительно ничего не знаю. Мистер Рэтчетт никогда не говорил ни о себе, ни о своей жизни там, в Америке.
   – И как вы считаете, почему?
   – Не знаю. Я думал, может быть, он стесняется своего происхождения. Так бывает.
   – Неужели такое объяснение казалось вам правдоподобным?
   – Если говорить начистоту – нет.
   – У него были родственники?
   – Он никогда об этом не упоминал.
   Но Пуаро не отступался:
   – Однако, мистер Маккуин, вы наверняка как-то объясняли это для себя.
   – По правде говоря, объяснял. Во-первых, я не верю, что его настоящая фамилия Рэтчетт. Я думаю, он бежал от кого-то или от чего-то и потому покинул Америку. Но до недавнего времени он чувствовал себя в безопасности.
   – А потом?
   – Потом он стал получать письма, угрожающие письма.
   – Вы их видели?
   – Да. В мои обязанности входило заниматься его перепиской. Первое из этих писем пришло две недели назад.
   – Эти письма уничтожены?
   – Нет, по-моему, парочка у меня сохранилась, а одно, насколько мне известно, мистер Рэтчетт в ярости разорвал в клочки. Принести вам эти письма?
   – Будьте так любезны.
   Маккуин вышел. Через несколько минут он вернулся и положил перед Пуаро два замызганных листка почтовой бумаги.
   Первое письмо гласило:
   «Ты думал надуть нас и надеялся, что это тебе сойдет с рук. Дудки, Рэтчетт, тебе от нас не уйти».
   Подписи не было.
   Пуаро поднял брови и, не сказав ни слова, взял второе письмо:
   «Рэтчетт, мы тебя прихлопнем вскорости. Знай, тебе от нас не уйти!»
   Пуаро отложил письмо.
   – Стиль довольно однообразный, – сказал Пуаро, – а вот о почерке этого никак не скажешь.