Кристи Агата. Явление мистера Кина

   После недолгого молчания Ившем вернулся к разговору об Эпплтонах.
   - Припоминаю теперь, какой был шум вокруг этого дела. Ее ведь, кажется, оправдали? Надо же, такая интересная блондинка...
   Глаза мистера Саттертуэйта, почти против его воли, обратились туда, где у перил застыла коленопреклоненная фигура. Действительно ли она сжалась, как от удара, или ему почудилось? Как почудилось, что чья-то рука плавно, как дирижерская палочка, скользнула вверх и замерла у края стола.
   Послышался звон разбитого стекла. Это Алекс Портал опять собирался наполнить свою рюмку - но выронил графин.
   - Ах.., простите! И как это я...
   - Ничего, дружище, - прервал, его Ившем. - Пустяки. Однако любопытно: миссис Эпплтон - она ведь, помнится, тоже тогда разбила графин? Тот самый, из-под портвейна.
   - Да. Старик имел обыкновение каждый вечер за ужином пить портвейн - одну рюмку, ни больше ни меньше. А на другой день после его смерти кто-то из слуг видел, как она вынесла графин на улицу и грохнула его оземь. Ясное дело, поползли слухи. Все ведь знали, что ей за ним несладко жилось. Молва об этом распространялась все дальше и дальше - и в конце концов его родственники потребовали произвести эксгумацию. И точно, выяснилось, что старик таки был отравлен. Мышьяком, кажется?
   - Нет, вроде бы стрихнином. Впрочем, мышьяком, стрихнином - не все ли равно: яд есть яд! И кроме нее, подсыпать его было некому. Миссис Эпплтон, правда, выиграла процесс. Но оправдали ее не потому, что она смогла представить убедительные доказательства своей невиновности, а скорее от недостатка улик. Повезло, одним словом. Да, тут уж не приходилось сомневаться, чьих рук это дело. А что с ней было после?
   - Кажется, уехала в Канаду. А может, в Австралию? Там у нее нашелся то ли дядя, то ли еще какой родственник, предложил поселиться у него. А что ей еще оставалось делать?
   Мистер Саттертуэйт никак не мог отвести взгляд от правой руки Алекса Портала, сжимающей бокал. Как он в него вцепился!
   "Господи, еще немного - и он его раздавит, - подумал мистер Саттертуэйт. Однако все это ужасно любопытно!"
   Ившем поднялся налить себе виски.
   - Увы, не очень-то мы подвинулись в выяснении причин самоубийства, заметил он. - Что ж, мистер Кин, расследование можно считать неудавшимся?
   Мистер Кин рассмеялся Странный это был смех, высокомерный - и вместе с тем печальный. Всем стало не по себе.
   - Прошу прощения, мистер Ившем, - заговорил он, - но вы все еще живете прошлым. Вам по-прежнему мешает ваше предвзятое мнение. Я же здесь человек посторонний, почти случайный. Я вижу одни только голые факты.
   - Факты? - недоумевающе переспросил Ившем.
   - Ну да, факты.
   - Что значит - вы видите факты?
   - Это значит, что я вижу ряд последовательных событий, которые вы же мне и обрисовали, но сами не вполне уяснили себе их значение. Вернемся еще раз на десять лет назад и попробуем взглянуть на происшедшее непредвзято и без эмоций. Что же мы видим?
   Мистер Кин встал и вмиг оказался где-то очень высоко, гораздо выше сидящих. Огонь взметнулся за его спиной.
   - Вы ужинаете, - завораживающе-тихим голосом продолжал он. - Дерек Кейпел сообщает вам о помолвке - с Марджори Дилк, как вы подумали в тот момент, хотя сейчас уже не очень в этом уверены. Все замечают, что он необычайно возбужден - как человек, сыгравший ва-банк, который, по вашим же словам, выиграл при шансах почти нулевых. Раздается звонок в дверь. Он выходит и тут же возвращается с накопившейся за три дня почтой. Писем он не трогает, но газету, как вы сами сказали, просматривает. Прошло уже десять лет, и мы не можем теперь знать, о чем в ней говорилось - о землетрясениях ли на другом конце света или о местных политических кризисах. Нам достоверно известно содержание лишь одной маленькой заметки - а именно той, в которой сообщалось, что три дня назад Министерство внутренних дел санкционировало эксгумацию трупа мистера Эпплтона...
   - Что?!
   - Дерек Кейпел поднимается к себе и видно что-то из окна своей комнаты, продолжал мистер Кин. - Со слов Ричарда Конуэя нам известно, что окно не было задернуто и что оно выходит на подъездную дорогу. Что же он увидел? Что он мог увидеть такого, что заставило его расстаться с жизнью?
   - Да говорите же яснее! Что такого он мог там увидеть?
   - Думаю, - отвечал мистер Кин, - что он увидел там полицейского. Того самого, который зашел сообщить насчет собаки - но Кейпел-то об этом не знал! Он просто увидел полицейского - и все.
   Над залой повисла долгая пауза - словно всем требовалось время, чтобы переварить услышанное.
   - Боже мой! - наконец прошептал Ившем. - Не хотите же вы сказать, что Дерек?.. Но его же не было там в день смерти старика! Эпплтон находился дома вдвоем с женой...
   - Но он мог гостить у них, например, за неделю до этого. Соединения стрихнина, за исключением гидрохлорида, плохо растворимы, следовательно, если подсыпать яд в графин с портвейном, то он почти весь опустится на дно и попадет в самую последнюю рюмку - а свою последнюю рюмку портвейна старик мог выпить и через неделю после отъезда Дерека Кейпела.
   Глаза Портала налились кровью.
   - Но зачем она разбила графин? - рванувшись вперед, прохрипел он. - Зачем, а? Скажите, зачем?
   Тут мистер Кин в первый раз обратился непосредственно к мистеру Саттертуэйту:
   - Мистер Саттертуэйт! У вас, мне думается, богатый жизненный опыт. Возможно, вы объясните нам, зачем она это сделала?
   Голос мистера Саттертуэйта слегка дрогнул. Наконец-то настал его черед: теперь он тоже был актером, а не зрителем, и ему предстояло произнести одну из ключевых реплик в этой пьесе.
   - Насколько я понимаю, - скромно начал он, - Дерек Кейпел был ей.., небезразличен. Поэтому - как женщина, я полагаю, порядочная - она попросила его уехать. Когда неожиданно скончался ее супруг, она кое-что заподозрила и, дабы спасти любимого человека, уничтожила возможную улику. Позднее он, вероятно, убедил ее, что все ее подозрения безосновательны, и она даже согласилась выйти за него замуж. Но и тогда она все еще сомневалась - женщины, как мне кажется, многое чувствуют инстинктивно.
   Мистер Саттертуэйт сыграл отведенную ему роль. Внезапно тишину нарушил долгий сдавленный вздох.
   - Господи! - подскочил Ившем. - Что это? Мистер Саттертуэйт мог бы, конечно, ответить, что это Элинор Портал на галерее, но природный артистизм не позволил ему испортить такую эффектную сцену. Мистер Кин улыбался.
   - Моя машина, наверное, уже готова. Благодарю за гостеприимство, мистер Ившем. Думаю, мне удалось кое-что сделать для нашего покойного друга.
   Все смотрели на него в немом изумлении.
   - А вы не задумывались об этой стороне вопроса? Он ведь любил эту женщину - любил настолько, что ради нее пошел даже на убийство. Когда его настигло, как он полагал, возмездие, он покончил с собой. Только вот не предусмотрел, что ей придется за все расплачиваться.
   - Но ее оправдали, - пробормотал Ившем.
   - Оправдали за недостатком улик? Сдается мне - хотя, возможно, я и ошибаюсь - что она и сейчас еще.., расплачивается.
   Портал бессильно откинулся в кресле, закрыв лицо руками.
   Кин обернулся к Саттертуэйту.
   - До свидания, мистер Саттертуэйт. Вы, кажется, большой поклонник драматического искусства? Мистер Саттертуэйт удивленно кивнул.
   - Позволю себе порекомендовать вам Арлекинаду <Арлекинада - жанр итальянской народной комедии, пантомима, главным персонажем которой и двигателем интриги является Арлекин - клоун, шут, носящий маску и пестрое, из разноцветных лоскутков, усыпанное блестками трико.>. В наше время этот жанр тихо умирает - но, уверяю вас, он вполне заслуживает внимания. Его символика, пожалуй, несколько сложновата, и все же - бессмертные творения всегда бессмертны. Доброй вам ночи, господа! - Он шагнул за дверь, и разноцветные блики от витража снова превратили его костюм в пестрые шутовские лоскутья...
   Мистер Саттертуэйт поднялся в свою комнату. Здесь было довольно светло, он пошел прикрыть окно. На дороге за окном маячил удаляющийся силуэт мистера Кина. Но вот из боковой двери выскользнула женская фигурка и устремилась вслед за ним. С минуту они о чем-то говорили, затем женщина повернулась и направилась к дому. Она прошла под самым окном, и мистер Саттертуэйт снова поразился, сколько жизни в ее лице. Она шла, как в счастливом, волшебном сне.
   - Элинор! - раздался чей-то голос. То был Алекс Портал.
   - Элинор, прости меня! Прости, ты говорила правду, но я - о Боже! - я так до конца и не поверил тебе...
   Мистер Саттертуэйт, конечно, интересовался делами своих ближних, однако при этом он все же был джентльменом, что обязывало его закрыть окно. Так он и сделал.
   Но пока он его закрывал - без лишней спешки, разумеется, - он слышал голос восхитительный и неповторимый:
   - Знаю, Алекс, все знаю. Ты вынес адские муки - как я когда-то. Знаю, что значит любить - и при этом то верить, то не верить... А эти бесконечные сомнения - ты их отметаешь, а они снова и снова окружают тебя и глумятся над тобой... Все это мне знакомо. Но муки, которые я пережила с тобой, стократ сильнее. Ведь твое недоверие, твой страх отравляли нашу любовь. Этот человек случайный прохожий - он спас меня. Пойми, я уже не могла этого вынести. Сегодня - сегодня ночью - я собиралась покончить с жизнью... Алекс... Алекс...