Страница:
— С ним я справлюсь, — ответил Грант.
Фрэттон улыбнулся своей отеческой улыбкой и пошел к двери. Он ее распахнул, в коридоре послышалось громкое восклицание. У самого порога, вытянув с дурацким видом вперед руки, как бы ожидая удара, стоял здоровенный детина со спутанной шапкой кудрявых рыжих волос — газетчик Фингельтон.
Впрочем его растерянность длилась недолго. Он молниеносно справился и шагнул в комнату.
— Мистер Грант, если вы сумеете уделить…
— Не сейчас. Возможно, позднее, — вполне учтиво ответил Грант.
— Прошу всего одного слова, — умолял репортер, нисколько не смущенный неласковым приемом. — Могу ли я сказать, что вы складываете все, включая собственную супругу, и спешите удрать от мстительного внимания Карози?
Грант внимательно посмотрел на него, подошел к телефону и поднял трубку.
— Тайвери 5… пожалуйста, — сказал он и стал молча ждать под внимательным взглядом детектива и репортера.
— Хэлло, это вы, Хейдон? Я хочу, чтобы вы все снова уложили и привезли в отель «Аплэндс»… Да. Утром. До свидания. — Он повесил трубку.
— Подходящий заголовок?
— Герой медового месяца,— сказал Фингельтон. Глаза у него одобрительно улыбались, когда он поспешил прочь.
— Я всегда говорил, что разумно задобрить прессу, — с довольным видом пробормотал Фрэттон. — И мне кажется, что вы правы, оставаясь, мистер Грант, хотя я был бы последним человеком, который упрекнул бы вас, если бы вы предпочли уехать. Необходимо считаться с фактами. Не хочу напрасно вас заверять, что здесь можно доверять обслуживающему персоналу. Вы приезжали сюда 10 дней назад договариваться, за этот срок произошли три замены в штате слуг. Мы проверяем новичков, все они из Лондона.
— Спасибо, — буркнул Грант.
— Все то, что вы будете есть, будет готовить наш человек. Мы не хотим полагаться на волю случая, и я надеюсь, что вы в равной степени будете осторожны. Не пейте вина или других напитков из бутылок, если вы не уверены, что с ней могли намудрить. Ну и все такое прочее.
— Надеюсь, ваш человек прилично готовит?
— Я восхищаюсь вашей выдержкой, мистер Грант! Честное слово восхищаюсь. И миссис Грант тоже. Мы постараемся сделать все, что в наших возможностях, но…
Они не сумели предотвратить этого выстрела в Кристину.
Грант не сразу отправился в ванную. Эти два посетителя взвинтили его еще больше. Ему хотелось успокоиться и поостыть. Неожиданно ему пришло в голову, что он не слышит шума воды. Значит, Кристина уже вышла из ванной. Он посмотрел на ее платье, разложенное на постели.
— Ты еще долго, Крис? — крикнул он. Молчание.
— Крис!
Грант подошел к двери и повернул ручку. Вот негодница, она его, разумеется, дразнит, доказывая, как…
Дверь была заперта.
— Крис! — уже с тревогой позвал Грант. — Крис, у тебя все в порядке?
Она по-прежнему не отвечала.
— Крис! — заорал он изо всех сил и затряс ручкой. — Отопри дверь. Пусти меня!
Никакого ответа.
Тогда он бросился к дверям в коридор, оглашая воздух громкими криками:
— Фрэттон! Фрэттон!
Ему никто не ответил, хотя в самом конце коридора мелькнула белая куртка кого-то из слуг.
Грант бросился во вторую комнату, из которой тоже можно было попасть в ванную; она являлась частью большого отдельного номера-квартиры, которую он арендовал до конца их пребывания в отеле. Он нажал на ручку, но и эта дверь была закрыта на ключ.
Он отчаянно забарабанил в дверь, крича в исступлении:
— Фрэттон! Черт бы вас побрал, куда же вы пропали?
Наконец появился запыхавшийся Фрэттон. С разинутыми ртами стояли двое постояльцев, которых поразил вид Гранта, в одном купальном костюме ломившегося в запертую дверь, с полубезумным видом. В конце коридора засуетились слуги.
— Моя жена заперлась в ванной, — торопливо объяснил Грант. — Я не могу добиться от нее ответа. Это второй вход.
— Понятно, только не ломайте дверь, — сказал Фрэттон, запуская руку в карман и извлекая оттуда отмычку.
Они вошли в комнату, обставленную так же, как комната Гранта. Дверь в ванную находилась в дальнем углу. Майкл подбежал к ней, нажал на ручку и широко распахнул дверь.
Ванная была пуста.
На полу лежало полотенце Кристины рядом с ее купальником, который казался более синим, так как был мокрым. На пробковом коврике возле ванны виднелись мокрые следы, а сама ванная все еще была наполнена горячей водой.
Единственное окошечко было маленьким и расположено высоко. Его закрывали и открывали при помощи длинной веревки, так что выйти отсюда можно было только через вторую спальню.
Фрэтгон угрюмо спросил:
— Была ли у нее тут какая-нибудь одежда?
У Гранта был вид помешанного, он не сразу сообразил, о чем его спрашивают.
— Нет, только одно полотенце и купальный костюм. Мой бог, они…
— Она бы ни за что в голом виде по доброй воле отсюда не ушла, — рассудительно заметил Фрэттон. — Значит, ее вынудили пойти, но они не могут уйти далеко. Мы скоро ее вернем.
Вот теперь он заторопился, выскочил из комнаты, крикнул уже на ходу:
— Ничего не трогать! Не открывайте вторую дверь!
Грант не ответил. Он внимательно осмотрел дверь, которая вела в спальню. Верхний и нижний шпингалеты были закрыты, но ключа не было видно. И однако же кто-то проник сюда через смежную спальню и заставил Кристину пойти следом за собой.
Грант услышал за спиной какое-то сопение. Он медленно повернулся: сзади стоял Фингельтон и немилосердно ерошил свою огненную шевелюру.
— Чертовски сожалею, Грант, — сказал он. — Рассчитывайте на меня в случае чего.
Через полчаса, после того как было обнаружено исчезновение Кристины, все комнаты в отеле были осмотрены, но она как сквозь землю провалилась. Были обысканы и служебные помещения, опрошены все постояльцы и обслуживающий персонал. Пристройки, гараж, чердаки, подвалы — все было прочесано самым тщательным образом.
НИКАКИХ ПРИЗНАКОВ КРИСТИНЫ!
В 5 часов сразу почерневший и осунувшийся Грант сидел у себя в номере, перед ним стоял графин виски и бутылка содовой.
В ванной полиция не обнаружила ничего полезного: ни отпечатков пальцев, ни следов, которые можно было бы сфотографировать. На пол было пролито много воды, на ковре в коридоре имелись влажные следы, возможно, оставленные мужчиной, но они были недостаточно четкими, так что от них было мало толку. Так объяснил Фрэттон.
С одной стороны коридора находился холл, с другой — глухая стена. Большую часть времени днем в холле дежурил портье, но он несколько раз уходил отвечать на телефонные звонки. Однако его отлучки продолжались не более 2–3 минут. Два раза по телефону звонили гостям, один раз ошиблись номером.
— Не исключено, что ее унесли через одну из спален, — рассуждал Фрэттон, — в самом конце коридора имеется комната, из которой через окно можно попасть в другое крыло, пройдя мимо глухой стены. Но даже в этом случае ты попадаешь в помещение для прислуги. А большая часть их в это время находилась на дежурстве.
Грант простонал:
— К чему все эти рассуждения?.. Важно одно: она исчезла, и ее необходимо отыскать!
— Мы сделаем все, что сможем! — сказал Фрэттон, но его обещание звучало малоубедительно. — Все, мистер Грант, уверяю вас! Я должен вам сказать одну вещь. Вы можете в ближайшее время получить весточку от Карози. Вы не должны упускать из виду того факта, что Карози охотится за вами. Миссис Грант всего лишь пешка в большой игре. Не покидайте отеля, не сообщив. Обещаете?
Грант опустил на стол стакан с виски.
— Я буду действовать так, как считаю нужным, — ответил он.
Фрэттон поднялся, хотел было что-то добавить, но передумал. Он тихо вышел и осторожно прикрыл за собой дверь. Грант сидел неподвижно, в состоянии отупения.
7
8
9
Фрэттон улыбнулся своей отеческой улыбкой и пошел к двери. Он ее распахнул, в коридоре послышалось громкое восклицание. У самого порога, вытянув с дурацким видом вперед руки, как бы ожидая удара, стоял здоровенный детина со спутанной шапкой кудрявых рыжих волос — газетчик Фингельтон.
Впрочем его растерянность длилась недолго. Он молниеносно справился и шагнул в комнату.
— Мистер Грант, если вы сумеете уделить…
— Не сейчас. Возможно, позднее, — вполне учтиво ответил Грант.
— Прошу всего одного слова, — умолял репортер, нисколько не смущенный неласковым приемом. — Могу ли я сказать, что вы складываете все, включая собственную супругу, и спешите удрать от мстительного внимания Карози?
Грант внимательно посмотрел на него, подошел к телефону и поднял трубку.
— Тайвери 5… пожалуйста, — сказал он и стал молча ждать под внимательным взглядом детектива и репортера.
— Хэлло, это вы, Хейдон? Я хочу, чтобы вы все снова уложили и привезли в отель «Аплэндс»… Да. Утром. До свидания. — Он повесил трубку.
— Подходящий заголовок?
— Герой медового месяца,— сказал Фингельтон. Глаза у него одобрительно улыбались, когда он поспешил прочь.
— Я всегда говорил, что разумно задобрить прессу, — с довольным видом пробормотал Фрэттон. — И мне кажется, что вы правы, оставаясь, мистер Грант, хотя я был бы последним человеком, который упрекнул бы вас, если бы вы предпочли уехать. Необходимо считаться с фактами. Не хочу напрасно вас заверять, что здесь можно доверять обслуживающему персоналу. Вы приезжали сюда 10 дней назад договариваться, за этот срок произошли три замены в штате слуг. Мы проверяем новичков, все они из Лондона.
— Спасибо, — буркнул Грант.
— Все то, что вы будете есть, будет готовить наш человек. Мы не хотим полагаться на волю случая, и я надеюсь, что вы в равной степени будете осторожны. Не пейте вина или других напитков из бутылок, если вы не уверены, что с ней могли намудрить. Ну и все такое прочее.
— Надеюсь, ваш человек прилично готовит?
— Я восхищаюсь вашей выдержкой, мистер Грант! Честное слово восхищаюсь. И миссис Грант тоже. Мы постараемся сделать все, что в наших возможностях, но…
Они не сумели предотвратить этого выстрела в Кристину.
Грант не сразу отправился в ванную. Эти два посетителя взвинтили его еще больше. Ему хотелось успокоиться и поостыть. Неожиданно ему пришло в голову, что он не слышит шума воды. Значит, Кристина уже вышла из ванной. Он посмотрел на ее платье, разложенное на постели.
— Ты еще долго, Крис? — крикнул он. Молчание.
— Крис!
Грант подошел к двери и повернул ручку. Вот негодница, она его, разумеется, дразнит, доказывая, как…
Дверь была заперта.
— Крис! — уже с тревогой позвал Грант. — Крис, у тебя все в порядке?
Она по-прежнему не отвечала.
— Крис! — заорал он изо всех сил и затряс ручкой. — Отопри дверь. Пусти меня!
Никакого ответа.
Тогда он бросился к дверям в коридор, оглашая воздух громкими криками:
— Фрэттон! Фрэттон!
Ему никто не ответил, хотя в самом конце коридора мелькнула белая куртка кого-то из слуг.
Грант бросился во вторую комнату, из которой тоже можно было попасть в ванную; она являлась частью большого отдельного номера-квартиры, которую он арендовал до конца их пребывания в отеле. Он нажал на ручку, но и эта дверь была закрыта на ключ.
Он отчаянно забарабанил в дверь, крича в исступлении:
— Фрэттон! Черт бы вас побрал, куда же вы пропали?
Наконец появился запыхавшийся Фрэттон. С разинутыми ртами стояли двое постояльцев, которых поразил вид Гранта, в одном купальном костюме ломившегося в запертую дверь, с полубезумным видом. В конце коридора засуетились слуги.
— Моя жена заперлась в ванной, — торопливо объяснил Грант. — Я не могу добиться от нее ответа. Это второй вход.
— Понятно, только не ломайте дверь, — сказал Фрэттон, запуская руку в карман и извлекая оттуда отмычку.
Они вошли в комнату, обставленную так же, как комната Гранта. Дверь в ванную находилась в дальнем углу. Майкл подбежал к ней, нажал на ручку и широко распахнул дверь.
Ванная была пуста.
На полу лежало полотенце Кристины рядом с ее купальником, который казался более синим, так как был мокрым. На пробковом коврике возле ванны виднелись мокрые следы, а сама ванная все еще была наполнена горячей водой.
Единственное окошечко было маленьким и расположено высоко. Его закрывали и открывали при помощи длинной веревки, так что выйти отсюда можно было только через вторую спальню.
Фрэтгон угрюмо спросил:
— Была ли у нее тут какая-нибудь одежда?
У Гранта был вид помешанного, он не сразу сообразил, о чем его спрашивают.
— Нет, только одно полотенце и купальный костюм. Мой бог, они…
— Она бы ни за что в голом виде по доброй воле отсюда не ушла, — рассудительно заметил Фрэттон. — Значит, ее вынудили пойти, но они не могут уйти далеко. Мы скоро ее вернем.
Вот теперь он заторопился, выскочил из комнаты, крикнул уже на ходу:
— Ничего не трогать! Не открывайте вторую дверь!
Грант не ответил. Он внимательно осмотрел дверь, которая вела в спальню. Верхний и нижний шпингалеты были закрыты, но ключа не было видно. И однако же кто-то проник сюда через смежную спальню и заставил Кристину пойти следом за собой.
Грант услышал за спиной какое-то сопение. Он медленно повернулся: сзади стоял Фингельтон и немилосердно ерошил свою огненную шевелюру.
— Чертовски сожалею, Грант, — сказал он. — Рассчитывайте на меня в случае чего.
Через полчаса, после того как было обнаружено исчезновение Кристины, все комнаты в отеле были осмотрены, но она как сквозь землю провалилась. Были обысканы и служебные помещения, опрошены все постояльцы и обслуживающий персонал. Пристройки, гараж, чердаки, подвалы — все было прочесано самым тщательным образом.
НИКАКИХ ПРИЗНАКОВ КРИСТИНЫ!
В 5 часов сразу почерневший и осунувшийся Грант сидел у себя в номере, перед ним стоял графин виски и бутылка содовой.
В ванной полиция не обнаружила ничего полезного: ни отпечатков пальцев, ни следов, которые можно было бы сфотографировать. На пол было пролито много воды, на ковре в коридоре имелись влажные следы, возможно, оставленные мужчиной, но они были недостаточно четкими, так что от них было мало толку. Так объяснил Фрэттон.
С одной стороны коридора находился холл, с другой — глухая стена. Большую часть времени днем в холле дежурил портье, но он несколько раз уходил отвечать на телефонные звонки. Однако его отлучки продолжались не более 2–3 минут. Два раза по телефону звонили гостям, один раз ошиблись номером.
— Не исключено, что ее унесли через одну из спален, — рассуждал Фрэттон, — в самом конце коридора имеется комната, из которой через окно можно попасть в другое крыло, пройдя мимо глухой стены. Но даже в этом случае ты попадаешь в помещение для прислуги. А большая часть их в это время находилась на дежурстве.
Грант простонал:
— К чему все эти рассуждения?.. Важно одно: она исчезла, и ее необходимо отыскать!
— Мы сделаем все, что сможем! — сказал Фрэттон, но его обещание звучало малоубедительно. — Все, мистер Грант, уверяю вас! Я должен вам сказать одну вещь. Вы можете в ближайшее время получить весточку от Карози. Вы не должны упускать из виду того факта, что Карози охотится за вами. Миссис Грант всего лишь пешка в большой игре. Не покидайте отеля, не сообщив. Обещаете?
Грант опустил на стол стакан с виски.
— Я буду действовать так, как считаю нужным, — ответил он.
Фрэттон поднялся, хотел было что-то добавить, но передумал. Он тихо вышел и осторожно прикрыл за собой дверь. Грант сидел неподвижно, в состоянии отупения.
7
Пропавшая новобрачная
Вода в ванной была горячей. Перегнувшись через ванную, Кристина открыла холодный кран. Журчание струи заглушило скрип открываемой двери и звук шагов человека. Оставив дверь незакрытой, к ней сзади подкрадывался человек…
Кристина разогнала по ванне холодную воду, потом закрыла кран.
Человек был уже совсем рядом. Он держал наготове большую простыню.
Кристина нагнулась за губкой. Человек сделал последний шаг и ловким движением набросил ей на голову простыню, одновременно плотно закрыв рот.
Она попыталась закричать, но не успела. Давление на рот ослабло, зато усилилось на шею. Она уже не могла дышать, и боль стала невыносимой, у нее все поплыло перед глазами, было больно в груди, она почувствовала, что умирает.
Почти потеряла сознание.
Человек отпустил ее шею, поддержал рукой и потянул назад. Нижняя половина его лица была закрыта шарфом, поверх костюма был одет плащ.
Он снял простыню с ее головы. Глаза у нее были закрыты.
Он бросил простыню на пол, поднял Кристину и положил на пол, а сам закрыл дверь на задвижку. Следующим его действием было надеть на Кристину плащ, причем он обращался с ней как с неодушевленным предметом. Он застегнул плащ на все пуговицы. Убедился, что его пленница без сознания, поднял ее и вышел через вторую спальню, затем высунул голову в коридор, проверяя безопасность отступления.
Молодой официант с темными волосами и длинным лицом стоял возле вестибюля. Он сделал знак рукой.
Незнакомец вернулся назад за Кристиной и отнес ее в комнату в самом конце коридора, французское окно которого выходило на балкон, откуда можно было попасть в еще одно пустое помещение.
Во дворе за гаражом стояла небольшая крытая продуктовая машина, на одной из стенок которой было написано: «Замороженные фрукты — Флорист». Дверца сзади была предусмотрительно распахнута.
Человек положил Кристину внутрь, затем влез сам и закрыл дверцу.
Он не видел водителя, сидевшего за рулем, но машина немедленно тронулась с места вниз под уклон, чтобы поменьше шуметь.
Человек сдернул с лица шарф, вытер обильно струившийся пот и только после этого занялся Кристиной. Он положил ее лицом вниз и принялся делать искусственное дыхание. Это было не просто, так как грузовик подпрыгивал на скверной дороге, но через несколько минут Кристина зашевелилась. Человек продолжал разводить ей руки, пока она тихонько не застонала.Тогда он приподнял ее и посадил на пустой ящик, прислонив спиной к стене грузовика. Ее глаза раскрылись.
Машина добралась до небольшого оврага, где у самой обочины дороги стоял огромный лимузин. Человек, сидевший за рулем, махнул рукой, грузовик остановился, и Кристину перенесли в легковую машину.
— Она в порядке? — спросил водитель.
— Сейчас сообразим. Надо ей дать немного выпить. Скажи, у тебя есть какие-нибудь тряпки?
— Посмотри в багажнике.
Вскоре Кристина сидела в машине, ее голова откинулась на спинку сидения. Человек насильно влил ей в рот немного бренди.
— Все о'кей, сестренка, — она услышала слова похитителя. — Сейчас ты ляжешь баиньки и будешь умницей.
Он вынул из кармана шприц, ввел длинную иглу в предплечье и нажал пальцами на поршень.
Фрэттону рассказали о крытом грузовике, уехавшем с территории «Аплэндса», только после разговора с Грантом, когда полиция случайно услышала об этом от кухонной работницы. Она не считала, что ее сообщение имеет какую-то ценность, потому что грузовик приезжал так часто, и за рулем, как правило, сидел один и тот же шофер.
Видела ли она его?
Нет, но это ровно ничего не значит. Он всегда в это время подвозил свои товары и оставлял их в подсобном помещении.
Фрэттон немедленно передал оповещение всем постам дорожной полиции и на контрольно-пропускные пункты.
К шести часам «Флориста» нашли: он был связан по ногам и рукам в овраге, а грузовик брошен где-то недалеко на шоссе. Черного лимузина никто не видел. Фрэттон, наконец, отошел от телефона, установленного в маленькой комнате и предоставленного в распоряжение полиции, и отправился в вестибюль.
Роджер Вест разговаривал с портье, но замолчал при появлении Фрэттона.
— Закончили? — спросил он резко.
— Насколько мог, — ответил инспектор Фрэттон.
— Н-да… Дела идут из рук вон плохо. Я знаю пословицу о бессмысленности плакать над сбежавшим молоком, но на этот раз сбежало слишком много, так что можно было бы отправить в плавание целый эсминец.
— Что ж теперь убиваться, — заворчал инспектор. — Они тоже не лыком шиты. Около ворот вертелось двое незнакомцев, отвлекая внимание дежурного. Но он все равно заставил грузовик остановиться и заглянул вовнутрь через заднее окно. Если бы внутри находился кто-нибудь, помимо водителя, ему бы пришлось забраться под шоферское сидение. Одним словом, они натянули нам нос.
Роджер заговорил более миролюбиво:
— Ладно, пока никто с нас голов не снимает. «Монитор» примется за Гранта, но это нас не свяжет ни капельки, нужно учесть еще один момент. Банда Карози специализируется на девушках. Большинство из них были пустоголовыми глупышками со смазливыми личиками и пышными формами. Они сами нарывались на неприятности, разве что получали больше, чем ожидали или заслуживали. Если бы мне сказали, что Карози переправил за границу свыше сотни красоток, которые теперь находятся в Буэнос-Айресе, Алжире или Монтевидео, проклиная тот день, когда они появились на земле, я бы не удивился.
Фрэттон даже дышать перестал:
— Так скверно?
— Так скверно.
— Майклу Гранту об этом тоже известно?
— Известно.
— Теперь мне ясно выражение его глаз.
— Мне тоже.
Роджер посмотрел в конец коридора и заметил Гранта, который быстро скрылся из поля его зрения.
— Мы можем допустить, что Карози похитил миссис Грант, вместо того, чтобы ее убить, дабы усилить муки Гранта. Но в этом есть и положительное зерно: она наверно жива.
— Можно ли быть уверенным?
— Я исхожу из очевидного. Чего ради они стали бы увозить ее труп?.. И потом проще всего было бы убить ее в ванной. Знаете, я думаю, что в конечном счете данная история сыграет нам на руку.
— Какая ерунда!
— Нет! Происшествие попадет в прессу, оно потрясет читательское сердце. Начнется новая кампания в отношении недостаточно суровых законов и недопустимости либерализма к преступникам. Снова внимание будет сконцентрировано на Карози, что обеспокоит множество его мелких подручных.
— Пожалуй, вы правы, — согласился Фрэттон.
— Идиотское предположение! — раздался яростный голос Гранта.
Он появился из-за дверей, за которыми, очевидно, стоял уже некоторое время.
— Черт бы вас побрал! Кто вы такой?
Его взгляд на похитителя не был бы более злобным, чем сейчас. Лицо его олицетворяло страдание.
— Это старший инспектор Вест из Скотланд-Ярда, — пустился в объяснения Фрэттон. — Он…
— Значит, это произошло при попустительстве Ярда, — прохрипел Грант. — Я вижу, Вест, вы быстро идете в гору. Даю слово употребить все свое влияние, чтобы вас понизили в должности.
— В тот момент мистер Вест находился далеко от отеля, — начал Фрэттон.
— Его дело защитить мою жену, — сказал Грант дрожащим голосом. — Мне наплевать, кто пострадает, лишь бы Кристина вернулась ко мне. И, если бы мне пришлось для этого испортить карьеру вам обоим, я бы с наслаждением это сделал.
«Этот человек живет в настоящем аду,» — подумал Роджер Вест, — «и, самое главное, он винил себя. Какая мука понимать, что ты находился в нескольких ярдах от своей жены, когда на нее напали… Но было уже пора набросить на него узду, подтянуть его. Фрэттон за эти дни постарел лет на десять. С этим нельзя было не считаться.»
— Так что поскольку вы знаете, что вам полезно… — начал Грант.
— А вы когда-нибудь думали, что в первую очередь вам надо винить самого себя? — заговорил Вест.
Но его слова не сразу дошли до Гранта.
— Спрашивали ли вы себя, сколько людей страдает от Карози, потому что вы его освободили?
Фрэттон стоял с открытым ртом. Грант себя не помнил от ярости.
— Вы, наверное, сумашедший! Какого…
— Вы великолепно знаете, что я не сумашедший, мистер Грант. Вы совершили налет, если так можно выразиться, на квартиру Карози, нашли там доказательства его преступной деятельности, но вы предпочли на все закрыть глаза из-за страха, что вашему отцу придется расплачиваться за его прошлые грехи. Теперь вы озабочены только судьбой собственной жены. Ну, а мне приходится думать гораздо шире. Я обязан думать обо всех жертвах Карози, прошлых, настоящих и будущих. Я обязан думать обо всех жертвах и о том, как заставить его заплатить за все то, что он уже совершил. Как помешать ему в дальнейшем губить людей, разрушать семьи, увозить за границу девушек в ночные клубы для развлечения пьяных скотов! Я буду совершенно откровенен! Я сделаю все, что в моих силах, любой полицейский нашей страны выполнит свой долг до конца, чтобы возвратить вашу жену. Мы будем этим заниматься, потому что такова наша работа. Мы хотим помочь вам обоим, вам и ей, так же, как и всем другим несчастным.
Грант молчал.
— Я знаю, вас не остановить от попытки самостоятельно найти жену, — продолжал Роджер Вест. — Но не верьте лживым обещаниям Карози. Если вы ему поверите, тем самым вы можете перерезать горло своей жены.
— Что заставляет вас предполагать, что Карози свяжется со мной? — выдавил из себя Грант.
— Потому что она козырная карта в его руках, пока жива. Он захочет на ней спекульнуть, — сурово ответил Роджер. — Потом голос его изменился, стал более человечным. — Я думаю, что мы ее отыщем.
Но отчаяние в глазах Гранта сказало ему, что тот не слишком на это надеется.
Кристина разогнала по ванне холодную воду, потом закрыла кран.
Человек был уже совсем рядом. Он держал наготове большую простыню.
Кристина нагнулась за губкой. Человек сделал последний шаг и ловким движением набросил ей на голову простыню, одновременно плотно закрыв рот.
Она попыталась закричать, но не успела. Давление на рот ослабло, зато усилилось на шею. Она уже не могла дышать, и боль стала невыносимой, у нее все поплыло перед глазами, было больно в груди, она почувствовала, что умирает.
Почти потеряла сознание.
Человек отпустил ее шею, поддержал рукой и потянул назад. Нижняя половина его лица была закрыта шарфом, поверх костюма был одет плащ.
Он снял простыню с ее головы. Глаза у нее были закрыты.
Он бросил простыню на пол, поднял Кристину и положил на пол, а сам закрыл дверь на задвижку. Следующим его действием было надеть на Кристину плащ, причем он обращался с ней как с неодушевленным предметом. Он застегнул плащ на все пуговицы. Убедился, что его пленница без сознания, поднял ее и вышел через вторую спальню, затем высунул голову в коридор, проверяя безопасность отступления.
Молодой официант с темными волосами и длинным лицом стоял возле вестибюля. Он сделал знак рукой.
Незнакомец вернулся назад за Кристиной и отнес ее в комнату в самом конце коридора, французское окно которого выходило на балкон, откуда можно было попасть в еще одно пустое помещение.
Во дворе за гаражом стояла небольшая крытая продуктовая машина, на одной из стенок которой было написано: «Замороженные фрукты — Флорист». Дверца сзади была предусмотрительно распахнута.
Человек положил Кристину внутрь, затем влез сам и закрыл дверцу.
Он не видел водителя, сидевшего за рулем, но машина немедленно тронулась с места вниз под уклон, чтобы поменьше шуметь.
Человек сдернул с лица шарф, вытер обильно струившийся пот и только после этого занялся Кристиной. Он положил ее лицом вниз и принялся делать искусственное дыхание. Это было не просто, так как грузовик подпрыгивал на скверной дороге, но через несколько минут Кристина зашевелилась. Человек продолжал разводить ей руки, пока она тихонько не застонала.Тогда он приподнял ее и посадил на пустой ящик, прислонив спиной к стене грузовика. Ее глаза раскрылись.
Машина добралась до небольшого оврага, где у самой обочины дороги стоял огромный лимузин. Человек, сидевший за рулем, махнул рукой, грузовик остановился, и Кристину перенесли в легковую машину.
— Она в порядке? — спросил водитель.
— Сейчас сообразим. Надо ей дать немного выпить. Скажи, у тебя есть какие-нибудь тряпки?
— Посмотри в багажнике.
Вскоре Кристина сидела в машине, ее голова откинулась на спинку сидения. Человек насильно влил ей в рот немного бренди.
— Все о'кей, сестренка, — она услышала слова похитителя. — Сейчас ты ляжешь баиньки и будешь умницей.
Он вынул из кармана шприц, ввел длинную иглу в предплечье и нажал пальцами на поршень.
Фрэттону рассказали о крытом грузовике, уехавшем с территории «Аплэндса», только после разговора с Грантом, когда полиция случайно услышала об этом от кухонной работницы. Она не считала, что ее сообщение имеет какую-то ценность, потому что грузовик приезжал так часто, и за рулем, как правило, сидел один и тот же шофер.
Видела ли она его?
Нет, но это ровно ничего не значит. Он всегда в это время подвозил свои товары и оставлял их в подсобном помещении.
Фрэттон немедленно передал оповещение всем постам дорожной полиции и на контрольно-пропускные пункты.
К шести часам «Флориста» нашли: он был связан по ногам и рукам в овраге, а грузовик брошен где-то недалеко на шоссе. Черного лимузина никто не видел. Фрэттон, наконец, отошел от телефона, установленного в маленькой комнате и предоставленного в распоряжение полиции, и отправился в вестибюль.
Роджер Вест разговаривал с портье, но замолчал при появлении Фрэттона.
— Закончили? — спросил он резко.
— Насколько мог, — ответил инспектор Фрэттон.
— Н-да… Дела идут из рук вон плохо. Я знаю пословицу о бессмысленности плакать над сбежавшим молоком, но на этот раз сбежало слишком много, так что можно было бы отправить в плавание целый эсминец.
— Что ж теперь убиваться, — заворчал инспектор. — Они тоже не лыком шиты. Около ворот вертелось двое незнакомцев, отвлекая внимание дежурного. Но он все равно заставил грузовик остановиться и заглянул вовнутрь через заднее окно. Если бы внутри находился кто-нибудь, помимо водителя, ему бы пришлось забраться под шоферское сидение. Одним словом, они натянули нам нос.
Роджер заговорил более миролюбиво:
— Ладно, пока никто с нас голов не снимает. «Монитор» примется за Гранта, но это нас не свяжет ни капельки, нужно учесть еще один момент. Банда Карози специализируется на девушках. Большинство из них были пустоголовыми глупышками со смазливыми личиками и пышными формами. Они сами нарывались на неприятности, разве что получали больше, чем ожидали или заслуживали. Если бы мне сказали, что Карози переправил за границу свыше сотни красоток, которые теперь находятся в Буэнос-Айресе, Алжире или Монтевидео, проклиная тот день, когда они появились на земле, я бы не удивился.
Фрэттон даже дышать перестал:
— Так скверно?
— Так скверно.
— Майклу Гранту об этом тоже известно?
— Известно.
— Теперь мне ясно выражение его глаз.
— Мне тоже.
Роджер посмотрел в конец коридора и заметил Гранта, который быстро скрылся из поля его зрения.
— Мы можем допустить, что Карози похитил миссис Грант, вместо того, чтобы ее убить, дабы усилить муки Гранта. Но в этом есть и положительное зерно: она наверно жива.
— Можно ли быть уверенным?
— Я исхожу из очевидного. Чего ради они стали бы увозить ее труп?.. И потом проще всего было бы убить ее в ванной. Знаете, я думаю, что в конечном счете данная история сыграет нам на руку.
— Какая ерунда!
— Нет! Происшествие попадет в прессу, оно потрясет читательское сердце. Начнется новая кампания в отношении недостаточно суровых законов и недопустимости либерализма к преступникам. Снова внимание будет сконцентрировано на Карози, что обеспокоит множество его мелких подручных.
— Пожалуй, вы правы, — согласился Фрэттон.
— Идиотское предположение! — раздался яростный голос Гранта.
Он появился из-за дверей, за которыми, очевидно, стоял уже некоторое время.
— Черт бы вас побрал! Кто вы такой?
Его взгляд на похитителя не был бы более злобным, чем сейчас. Лицо его олицетворяло страдание.
— Это старший инспектор Вест из Скотланд-Ярда, — пустился в объяснения Фрэттон. — Он…
— Значит, это произошло при попустительстве Ярда, — прохрипел Грант. — Я вижу, Вест, вы быстро идете в гору. Даю слово употребить все свое влияние, чтобы вас понизили в должности.
— В тот момент мистер Вест находился далеко от отеля, — начал Фрэттон.
— Его дело защитить мою жену, — сказал Грант дрожащим голосом. — Мне наплевать, кто пострадает, лишь бы Кристина вернулась ко мне. И, если бы мне пришлось для этого испортить карьеру вам обоим, я бы с наслаждением это сделал.
«Этот человек живет в настоящем аду,» — подумал Роджер Вест, — «и, самое главное, он винил себя. Какая мука понимать, что ты находился в нескольких ярдах от своей жены, когда на нее напали… Но было уже пора набросить на него узду, подтянуть его. Фрэттон за эти дни постарел лет на десять. С этим нельзя было не считаться.»
— Так что поскольку вы знаете, что вам полезно… — начал Грант.
— А вы когда-нибудь думали, что в первую очередь вам надо винить самого себя? — заговорил Вест.
Но его слова не сразу дошли до Гранта.
— Спрашивали ли вы себя, сколько людей страдает от Карози, потому что вы его освободили?
Фрэттон стоял с открытым ртом. Грант себя не помнил от ярости.
— Вы, наверное, сумашедший! Какого…
— Вы великолепно знаете, что я не сумашедший, мистер Грант. Вы совершили налет, если так можно выразиться, на квартиру Карози, нашли там доказательства его преступной деятельности, но вы предпочли на все закрыть глаза из-за страха, что вашему отцу придется расплачиваться за его прошлые грехи. Теперь вы озабочены только судьбой собственной жены. Ну, а мне приходится думать гораздо шире. Я обязан думать обо всех жертвах Карози, прошлых, настоящих и будущих. Я обязан думать обо всех жертвах и о том, как заставить его заплатить за все то, что он уже совершил. Как помешать ему в дальнейшем губить людей, разрушать семьи, увозить за границу девушек в ночные клубы для развлечения пьяных скотов! Я буду совершенно откровенен! Я сделаю все, что в моих силах, любой полицейский нашей страны выполнит свой долг до конца, чтобы возвратить вашу жену. Мы будем этим заниматься, потому что такова наша работа. Мы хотим помочь вам обоим, вам и ей, так же, как и всем другим несчастным.
Грант молчал.
— Я знаю, вас не остановить от попытки самостоятельно найти жену, — продолжал Роджер Вест. — Но не верьте лживым обещаниям Карози. Если вы ему поверите, тем самым вы можете перерезать горло своей жены.
— Что заставляет вас предполагать, что Карози свяжется со мной? — выдавил из себя Грант.
— Потому что она козырная карта в его руках, пока жива. Он захочет на ней спекульнуть, — сурово ответил Роджер. — Потом голос его изменился, стал более человечным. — Я думаю, что мы ее отыщем.
Но отчаяние в глазах Гранта сказало ему, что тот не слишком на это надеется.
8
Пробуждение
Было темно.
Кристина лежала на чем-то мягком, не то на кушетке, не то на кровати. У нее безумно болели голова и глаза. Она ощупала все вокруг себя, почувствовала край кушетки, простыню, одеяло, пододеяльник. Мало того, в ногах у нее лежала горячая грелка.
Значит, похитители заботились о ней. Если бы только хоть какой-нибудь лучик света!
Свет появился.
Он возник прямо перед ее глазами, как раз над головой… Нет, впереди… Смутные очертания двери на фоне неяркого света. Она почему-то стала спокойнее и задремала снова, проснулась, опять забылась коротким сном. Она понимала, что находилась все еще под действием наркотика. В скором времени она окончательно проснется и уже не захочет больше спать. Но сейчас ей совсем не было страшно.
Когда она проснулась окончательно, то, прежде всего почувствовала разницу в освещении и взглянула на окна. Они были задернуты плотными занавесками, но какой-то дневной свет все же проникал в комнату. Его было недостаточно, чтобы как следует разглядеть помещение, и она протянула руку к настольной лампе, стоящей у кровати на тумбочке…
Электрический свет в первую минуту заставил ее зажмуриться, но в скором времени она широко раскрыла глаза.
Это была небольшая комната, роскошно обставленная, но сильно отличавшаяся от спальни в отеле «Аплэндса». Потолки были гораздо выше. Диван-кровать, на котором она лежала, необыкновенно мягкий и удобный. Голубой ковер был толстым и пушистым. Туалетный столик из хитроумного литья был элегантен, и металлический туалетный прибор на нем был наимоднейшего стиля.
На ней самой была бледно-зеленая шелковая рубашка без рукавов, отделанная розовыми кружевами. Своей у нее такой не было. Медленно она припомнила нападение на нее и задрожала от страха. После этого ее ум заработал с лихорадочной быстротой… Кто-то надел на нее эту роскошную рубашку, уложил в постель, позаботился об ее удобстве.
Почему?.. Кто ее похитил?.. И зачем?..
Она припомнила: Карози.
А Майкл?
Он будет мучиться, обвиняя во всем себя, пытаясь перевернуть весь мир, чтобы отыскать ее. Как мало и в то же время, как хорошо она его знает!
Юноша с разорванным горлом!
И попытка застрелить ее возле водоема.
Она села на кровати, опустила ноги на пол и встала. В первую минуту она покачнулась от слабости. Попытка двигаться усилила головную боль, так что ей пришлось снова опуститься на подушки. Лучше бы ей не шевелиться, потому что теперь у нее голова буквально раскалывается от боли, рот пересох, а когда она провела языком по небу, ей показалось, что он пылает. Отворилась дверь. Вошла девушка и осторожно прикрыла ее за собой.
Девушка?… Женщина?
Женщина хмуро посмотрела на Кристину, потом увидела, что та проснулась, и улыбнулась.
Улыбка показалась на ее бледном лице, на котором чернели глаза, очень щедро подведенные тушью. Губы были тоже ярко намазаны помадой.
Она двинулась, покачивая бедрами, по комнате, и спросила:
— Хэлло, дорогуша, чувствуешь себя чуточку лучше?
Голос у нее был хрипловатый, но довольно добродушный, без злобы и насмешки.
— Да, спасибо, — ответила Кристина.
— В таком случае все о'кей, можно впустить сюда немного солнышка, — сказала женщина и проплыла к окну. Она отдернула занавески. Потом подошла к постели и выключила лампу.
— Ну, ну, — сказала она с упреком, — вижу, ты уже пыталась подняться, а этого не следовало делать. У тебя покраснели глаза, наверное, страшно болит голова. Хочешь чашечку горячего чая?
— Очень!
— Тогда о'кей. Сейчас принесу. Но не делай глупостей, дорогуша, это не поможет.
Она вышла. Кристина слышала, как в замке повернули ключ.
Значит, она оказалась в настоящей тюрьме, несмотря на симпатичную «нянюшку».
Ha сколько времени она ушла?
Но вскоре опять послышались шаги, заскрипел ключ в замке, дверь открылась и снова появилась женщина с подносом в руках. Она поставила его на стул возле двери, сунула ключ в карман, потом взяла поднос и поставила его на столик возле кровати.
— Пусть он немного остынет, дорогуша, — сказала она, усаживаясь. — Это тебе будет полезнее. Ты сейчас выглядишь немного лучше, мне кажется. Скоро будешь совсем о'кей. Все дело в морфине, но ты родилась в сорочке, он о тебе заботится. Ты в одной из лучших спален. Хотела бы я быть хоть наполовину такой счастливой, наверняка, ты ему здорово приглянулась. Ему приятно на тебя смотреть, не то что на меня. Я ему не по вкусу. Он никогда не любил толстых ног… Как тебя зовут?
— Кристиной Морлей.
Произнося «Морлей», она сообразила, что теперь она Грант.
— Я тебя буду звать Крисс. А я Мейзи. Я давно уже здесь, и когда ты привыкнешь, тогда все будет олл-райт! Я думаю, мы можем приниматься за чай, — засмеялась она и потянулась за чайником.
Кристина сначала набрала чаю в ложку и прополоскала им рот, потом начала с жадностью пить, пока не опустила чашку на стол, уже совершенно пустую. Мейзи же ухитрилась одновременно пить и болтать, причем слова «Он» и «Ему» не сходили у нее с языка.
— Кто это «Он», о котором вы все время говорите? — заставила себя спросить Кристина.
У Мейзи широко раскрылись глаза.
— Кто он? Не прикидывайся дурочкой, Крисси!
— Но я действительно хочу узнать.
— Вот тебе и на! — сказала Мейзи, потом слегка откинувшись назад, добавила совсем иным тоном: — Прости, дорогуша, но если и правда тебе не сказали, пусть он сам тебе объяснит. Мне слишком часто попадало за то, что я болтаю своим длинным языком.
— Он здесь?
— Сейчас нет, но скоро будет.
— Мы в Лондоне?
— Ты можешь задавать ему любые вопросы, но меня спрашивать бесполезно, — решительно ответила Мейзи. — Я здесь для того, чтобы делать то, что мне велят, ясно?.. А теперь не хочешь ли ты помыться и чуточку привести себя в порядок? Иди сюда, дай-ка я тебя причешу.
Кристине было странно сидеть перед зеркалом и видеть в нем, как Мейзи старательно расчесывает ее волосы с таким видом, как будто ей это очень нравится. Наконец, она покончила с прической. Затем взяла поднос и вышла из комнаты, заперев за собой дверь.
Кристина села на диван, поджав под себя ноги. Она чувствовала себя значительно лучше, ощущение жжения во рту исчезло, голова почти совсем не болела и, сидя, она раздумывала и терялась в догадках.
Вдруг снова заворочался ключ в дверях. Кристина ожидала увидеть Мейзи, но это был длиннолицый официант из отеля «Аплэндс». Он был одет в свою белую куртку, а его темные напомаженные волосы и неулыбчивая лошадиная физиономия выглядела так, как в отеле.
Он принес несколько газет и журналов, которые молча положил на постель, и вышел.
Кристина долго смотрела на запертую дверь, прежде чем притронуться к газетам, потом с лихорадочной поспешностью схватила все разом.
Кристина лежала на чем-то мягком, не то на кушетке, не то на кровати. У нее безумно болели голова и глаза. Она ощупала все вокруг себя, почувствовала край кушетки, простыню, одеяло, пододеяльник. Мало того, в ногах у нее лежала горячая грелка.
Значит, похитители заботились о ней. Если бы только хоть какой-нибудь лучик света!
Свет появился.
Он возник прямо перед ее глазами, как раз над головой… Нет, впереди… Смутные очертания двери на фоне неяркого света. Она почему-то стала спокойнее и задремала снова, проснулась, опять забылась коротким сном. Она понимала, что находилась все еще под действием наркотика. В скором времени она окончательно проснется и уже не захочет больше спать. Но сейчас ей совсем не было страшно.
Когда она проснулась окончательно, то, прежде всего почувствовала разницу в освещении и взглянула на окна. Они были задернуты плотными занавесками, но какой-то дневной свет все же проникал в комнату. Его было недостаточно, чтобы как следует разглядеть помещение, и она протянула руку к настольной лампе, стоящей у кровати на тумбочке…
Электрический свет в первую минуту заставил ее зажмуриться, но в скором времени она широко раскрыла глаза.
Это была небольшая комната, роскошно обставленная, но сильно отличавшаяся от спальни в отеле «Аплэндса». Потолки были гораздо выше. Диван-кровать, на котором она лежала, необыкновенно мягкий и удобный. Голубой ковер был толстым и пушистым. Туалетный столик из хитроумного литья был элегантен, и металлический туалетный прибор на нем был наимоднейшего стиля.
На ней самой была бледно-зеленая шелковая рубашка без рукавов, отделанная розовыми кружевами. Своей у нее такой не было. Медленно она припомнила нападение на нее и задрожала от страха. После этого ее ум заработал с лихорадочной быстротой… Кто-то надел на нее эту роскошную рубашку, уложил в постель, позаботился об ее удобстве.
Почему?.. Кто ее похитил?.. И зачем?..
Она припомнила: Карози.
А Майкл?
Он будет мучиться, обвиняя во всем себя, пытаясь перевернуть весь мир, чтобы отыскать ее. Как мало и в то же время, как хорошо она его знает!
Юноша с разорванным горлом!
И попытка застрелить ее возле водоема.
Она села на кровати, опустила ноги на пол и встала. В первую минуту она покачнулась от слабости. Попытка двигаться усилила головную боль, так что ей пришлось снова опуститься на подушки. Лучше бы ей не шевелиться, потому что теперь у нее голова буквально раскалывается от боли, рот пересох, а когда она провела языком по небу, ей показалось, что он пылает. Отворилась дверь. Вошла девушка и осторожно прикрыла ее за собой.
Девушка?… Женщина?
Женщина хмуро посмотрела на Кристину, потом увидела, что та проснулась, и улыбнулась.
Улыбка показалась на ее бледном лице, на котором чернели глаза, очень щедро подведенные тушью. Губы были тоже ярко намазаны помадой.
Она двинулась, покачивая бедрами, по комнате, и спросила:
— Хэлло, дорогуша, чувствуешь себя чуточку лучше?
Голос у нее был хрипловатый, но довольно добродушный, без злобы и насмешки.
— Да, спасибо, — ответила Кристина.
— В таком случае все о'кей, можно впустить сюда немного солнышка, — сказала женщина и проплыла к окну. Она отдернула занавески. Потом подошла к постели и выключила лампу.
— Ну, ну, — сказала она с упреком, — вижу, ты уже пыталась подняться, а этого не следовало делать. У тебя покраснели глаза, наверное, страшно болит голова. Хочешь чашечку горячего чая?
— Очень!
— Тогда о'кей. Сейчас принесу. Но не делай глупостей, дорогуша, это не поможет.
Она вышла. Кристина слышала, как в замке повернули ключ.
Значит, она оказалась в настоящей тюрьме, несмотря на симпатичную «нянюшку».
Ha сколько времени она ушла?
Но вскоре опять послышались шаги, заскрипел ключ в замке, дверь открылась и снова появилась женщина с подносом в руках. Она поставила его на стул возле двери, сунула ключ в карман, потом взяла поднос и поставила его на столик возле кровати.
— Пусть он немного остынет, дорогуша, — сказала она, усаживаясь. — Это тебе будет полезнее. Ты сейчас выглядишь немного лучше, мне кажется. Скоро будешь совсем о'кей. Все дело в морфине, но ты родилась в сорочке, он о тебе заботится. Ты в одной из лучших спален. Хотела бы я быть хоть наполовину такой счастливой, наверняка, ты ему здорово приглянулась. Ему приятно на тебя смотреть, не то что на меня. Я ему не по вкусу. Он никогда не любил толстых ног… Как тебя зовут?
— Кристиной Морлей.
Произнося «Морлей», она сообразила, что теперь она Грант.
— Я тебя буду звать Крисс. А я Мейзи. Я давно уже здесь, и когда ты привыкнешь, тогда все будет олл-райт! Я думаю, мы можем приниматься за чай, — засмеялась она и потянулась за чайником.
Кристина сначала набрала чаю в ложку и прополоскала им рот, потом начала с жадностью пить, пока не опустила чашку на стол, уже совершенно пустую. Мейзи же ухитрилась одновременно пить и болтать, причем слова «Он» и «Ему» не сходили у нее с языка.
— Кто это «Он», о котором вы все время говорите? — заставила себя спросить Кристина.
У Мейзи широко раскрылись глаза.
— Кто он? Не прикидывайся дурочкой, Крисси!
— Но я действительно хочу узнать.
— Вот тебе и на! — сказала Мейзи, потом слегка откинувшись назад, добавила совсем иным тоном: — Прости, дорогуша, но если и правда тебе не сказали, пусть он сам тебе объяснит. Мне слишком часто попадало за то, что я болтаю своим длинным языком.
— Он здесь?
— Сейчас нет, но скоро будет.
— Мы в Лондоне?
— Ты можешь задавать ему любые вопросы, но меня спрашивать бесполезно, — решительно ответила Мейзи. — Я здесь для того, чтобы делать то, что мне велят, ясно?.. А теперь не хочешь ли ты помыться и чуточку привести себя в порядок? Иди сюда, дай-ка я тебя причешу.
Кристине было странно сидеть перед зеркалом и видеть в нем, как Мейзи старательно расчесывает ее волосы с таким видом, как будто ей это очень нравится. Наконец, она покончила с прической. Затем взяла поднос и вышла из комнаты, заперев за собой дверь.
Кристина села на диван, поджав под себя ноги. Она чувствовала себя значительно лучше, ощущение жжения во рту исчезло, голова почти совсем не болела и, сидя, она раздумывала и терялась в догадках.
Вдруг снова заворочался ключ в дверях. Кристина ожидала увидеть Мейзи, но это был длиннолицый официант из отеля «Аплэндс». Он был одет в свою белую куртку, а его темные напомаженные волосы и неулыбчивая лошадиная физиономия выглядела так, как в отеле.
Он принес несколько газет и журналов, которые молча положил на постель, и вышел.
Кристина долго смотрела на запертую дверь, прежде чем притронуться к газетам, потом с лихорадочной поспешностью схватила все разом.
9
Карози
Собственное лицо Кристины смотрело на нее с первой полосы газеты. Будто бы ты читаешь про незнакомого тебе человека.
Фингельтон очень живо описывал то, что произошло по мнению полиции. Он даже ухитрился раздобыть снимок ванной, где на полу валялся купальник и простыня. Другая фотография, привлекшая ее внимание, изображала необыкновенно красивого человека, с которым они повстречались в отеле
Подпись гласила:
«Старший инспектор Роджер Вест из Скотланд-Ярда, вызванный в отель «Аплэндс» местной полицией. Его сопровождает детектив — сержант Джилл».
Кристина просмотрела и внутренние страницы газет. Она обнаружила статью о Карози и Майкле, в которой в искаженном виде была описана история их столкновения. Автор смаковал подробности репутации Карози, все время подчеркивая тот факт, что его подозревали во множестве самых разнообразных преступлений.
Фингельтон очень живо описывал то, что произошло по мнению полиции. Он даже ухитрился раздобыть снимок ванной, где на полу валялся купальник и простыня. Другая фотография, привлекшая ее внимание, изображала необыкновенно красивого человека, с которым они повстречались в отеле
Подпись гласила:
«Старший инспектор Роджер Вест из Скотланд-Ярда, вызванный в отель «Аплэндс» местной полицией. Его сопровождает детектив — сержант Джилл».
Кристина просмотрела и внутренние страницы газет. Она обнаружила статью о Карози и Майкле, в которой в искаженном виде была описана история их столкновения. Автор смаковал подробности репутации Карози, все время подчеркивая тот факт, что его подозревали во множестве самых разнообразных преступлений.