Кублицкая Инна. Карми

   — На кого ты похож, — с испугом выговорила Карми, — на кого ты похож…
   — На пугало? — предположил Смирол, улыбнувшись. Карми отвернулась, чтобы не смотреть в это чужое лицо. Только голос остался прежним. — Зачем ты звала меня?
   — Пойдем, — потянула его за обтрепанный рукав Карми. — Пойдем дальше. Эти мне хокарэмы. Куда деваться от их постоянной жажды осведомленности, а?
   — Пойдем, — согласился Смирол. — Мне тоже есть что сказать тебе.
   — Только не о любви, ладно?
   — Конечно, — легко согласился Смирол. — Ведь это я тебя бросил, зачем теперь прошлое вспоминать.
   Карми было неуютно, и она была благодарна Рыжему за эту ложь, которую он выдавал за правду.
   — Ты украл у меня стажерский ключ, — с укором сказала она.
   — От него немного толку, — ответил Смирол. — Они нашли глайдер. — На какое-то мгновение он извлек из-за пазухи ключ и, бросив на него взгляд, спрятал. — Одна радость, что с его помощью я могу проходить сквозь невидимую стену.
   — Так ты был у них в лагере?
   — Нет, — покачал головой Смирол. — Я должен быть осторожным.
   — Что ты задумал?
   — Пока рано говорить.
   — Я хотела предложить тебе пойти к чужакам. Не в таком виде, разумеется…
   — Нет. Я не пойду.
   — Мне идти одной? Я боюсь. Ей-богу, боюсь, ты не смейся.
   — Возьми с собой кого-нибудь из райи.
   — Этого болтуна Асти? Или Хови-аро?
   — А знаешь, это мысль…
   Они поспорили; Смирол быстро убедил ее по крайней мере посоветоваться с мастером Хови. Карми согласилась, он просвистел вызов, и Хови-аро спустя некоторое время возник рядом с ними. Выслушав проблему, он спросил Карми:
   — А что, собственно, ты имеешь против меня, госпожа? Карми энергично замотала головой:
   — Не в этом дело, мастер. Тут речь идет о доверии. Я имею в виду… — Она подняла руку и пошевелила пальцами. Слов не хватало. — Мне не нравится сама репутация хокарэмов, понимаете? Они сразу вызывают настороженное отношение… Вот Рыжий на хокарэма не похож. Он может быть… ну не знаю… дурашливым, что ли, несерьезным… неопасным…
   — Неопасным? — хмыкнул Хови-аро. — Это маска, госпожа. Хокарэмы умеют носить маски.
   — И все это знают, — уточнила Карми. Наступило молчание.
   — А, понял, — наконец медленно произнес Хови-аро. Он прикрыл глаза, размышляя. — Пожалуй, Стэрр, — сказал он немного погодя.
   — Стэрр, — повторил Смирол, будто пробуя имя на вкус. — Стэрр… А что, неплохо!
   — Мальчишка мальчишкой, — пояснил мастер Хови. — Но очень наблюдательный, непугливый и умеет вести себя естественно.
   — Умеет держать трехслойную маску, — продолжил Смирол. — Умеет показывать себя наивным простаком, умеет показать, что спохватывается, и надевает однослойную маску. Тонкий хитрец, знаешь ли…
   Карми знала, что Стэрр далеко не простофиля.
   — Нет, — сказала она, — он еще слишком неопытен.
   — Опыта действительно не хватает, — заметил Хови-аро.
   — Опыт — дело наживное, — резонно возразил Смирол. Карми вздохнула:
   — Ладно, уговорили. Пусть будет Стэрр.
   — Подать сюда Стэрра, — с улыбкой предложил Смирол.
   Хови-аро засвистел, подзывая Стэрра. Пока они поджидали парнишку, Смирол еще разок украдкой глянул на стажерский ключ.
   — Что это у тебя ? — поинтересовался Хови-аро.
   — Так, пустячок, — уклончиво отозвался Смирол, бросив взгляд на Карми.
   — Ох темнишь… — с неудовольствием пробормотал Хови-аро.
   Смирол только шевельнул бровями.
   — Звали? — подал голос Стэрр, возникая рядом с ними. Отозвался он что-то подозрительно быстро.
   — Подслушивал, что ли? — недовольно спросил Смирол. — Уши оборву, наглец!
   — Нет, не подслушивал, ей-богу! — Стэрр изобразил лицом одновременно обиду, почтительность и послушание. — Но был тут неподалеку, это правда. Интересно же!
   — Каков, а? — засмеялся Смирол. — Берешь его, Карми?
   — Беру.
   — Берет куда? — встрял Стэрр.
   — Что, и в самом деле не подслушивал? — искренне удивился Смирол.
   Он объяснил Стэрру, что от него требуется. Стэрр немедленно насторожился, подобрался, заблестел глазами, как молодой волчонок, выходящий на охоту.
   — Не так, — поправил его мастер Хови. — Побольше восторга в глазах, побольше живости, поменьше осторожности. Пусть от огня тебя оттаскивают за шкирку.
   — А если они не будут меня оттаскивать?
   — Тогда оттащу я, — объяснила Карми. — Я старше и умнее. Запомнил?
   — Ага. Это на самом деле так? — полюбопытствовал Стэрр и ловко уклонился от подзатыльника, которым его вздумал наградить Смирол. Отскочив на безопасное расстояние, он спросил: — А ловкость мне тоже гасить?
   Хови-аро мельком глянул на Карми и ответил:
   — Нет, не стоит, а то они заподозрят неладное.
   — «Безмозглый попрыгунчик»? — определил Стэрр.
   — Нет, не безмозглый, — терпеливо уточнил Хови-аро. — Глупые люди не вызывают симпатии, а вам лучше попробовать завоевать расположение.
   — Сообразительный, но безрассудный, — произнесла Карми. — Есть у вас такая маска?
   — Отработаем, — кивнул Хови-аро, взяв Стэрра за плечи и собираясь увести за собой. Стэрр, покорно идя за ним, счел необходимым продемонстрировать сообразительность:
   — Э-э… а как мы к ним попадем? Хови-аро остановился и пробормотал:
   — А ведь действительно…
   Пришельцы недаром оградили лагерь невидимым барьером; чтобы попасть к ним, необходимо было привлечь их внимание. Из майярцев только Мангурре мог бы похвастаться тем, что побывал в лагере чужеземцев.
   — Над этим думаю я, — сказал Смирол. — Идите.
   Они с Карми остались вдвоем. Карми почувствовала напряженность и, чтобы разрядить обстановку, протянула Смиролу бинокль.
   Он с интересом взял прибор в руки; Карми объяснила, как им пользоваться.
   — Такая штуковина была в глайдере, — сказал Смирол. — Ах я недотепа! Знать бы тогда, как и какими вещами пользоваться! Но глайдера у нас больше нет. — Он вздохнул.
   — Остался только стажерский ключ, — хмуро подтвердила Карми.
   — Да, ключ, — задумчиво повторил Смирол, сунув руку за пазуху. — Пойдем, я кое-что тебе покажу.
   Они неспешно шли в сторону защитного барьера, тот был совсем близко, и скоро Карми ощутила упругую невидимую стенку. Смирол по инерции прошёл еще несколько шагов и обернулся.
   — Вот видишь, — проговорил он.
   — Вижу, — отозвалась Карми. — Мне еще вчера эту стену показывали.
   — Ты не то видишь, — с досадой сказал Смирол. Он вытащил из-за пазухи стажерский ключ и бросил его на землю рядом с Карми; Карми нагнулась, подбирая, при этом она облокотилась на барьер.
   Смирол рассмеялся.
   — Ты что?
   — Вид у тебя смешной.
   — На себя посмотри, — огрызнулась Карми.
   Едва ее пальцы сжались вокруг ключа, барьер перестал существовать; Карми пошатнулась. Смирол подошел и оперся спиной о стену.
   —А? — весело спросил он.
   — Глаза б мои тебя не видели, — проговорила Карми, глянув на его довольную физиономию.
   Она сделала несколько шагов, совершенно не ощущая себя «за стеной», у чужаков.
   — Ну ладно, — остановил ее Смирол. — Уходим отсюда, пока на нас не обратили внимания.
   Карми вышла за барьер и бросила ключ Смиролу. Он поймал его на лету и подошел к ней:
   — Вот так и вы со Стэрром переправитесь.
   — Они сочтут это подозрительным.
   — Ну и пусть, — пожал плечами Смирол. — Чуть-чуть таинственности не помешает. Пусть ломают голову. А будут допытываться у вас слишком невежливо, пусть Стэрр только свистнет — я переправлю за стену ребят, и они наведут порядок.

Глава 20

   Карми и Стэрр неспешно шли вдоль ручья, приближаясь к чудным постройкам лагеря чужаков. Барьер давно остался позади, но никто не обращал внимания на их появление: чужеземцы были слишком беспечны и полагали, что силовое поле надежно ограждает их от нежелательных визитеров. А поскольку у каждого из них имелось дело, праздных зевак не было, и Карми со Стэрром беспрепятственно вышли на улицу, образованную поблескивающими на солнце строениями.
   — Вблизи это не так красиво, — легкомысленно проговорил Стэрр, озираясь.
   Из одного домика спешно вышел человек и зашагал навстречу, погруженный в свои мысли.
   — Добрый день, — приветливо кивнула ему Карми, и Стэрр, чуть помедлив, негромко повторил за ней: «Добрый день».
   Человек задумчиво кивнул в ответ и озабоченно прошел мимо.
   Карми и Стэрр, сохраняя прежнюю скорость, продолжали идти вперед.
   — Он на нас не среагировал, — удивленно прошептал Стэрр, прислушиваясь к звукам за спиной.
   — Он занят, и у него плохая реакция, — ответила Карми.
   — А! Начал реагировать, — удовлетворенно сказал Стэрр все так же тихо. — Повернулся и смотрит нам вслед.
   — У тебя глаза на затылке? — поинтересовалась Карми.
   — Так слышно же! — небрежно бросил Стэрр.
   — Не повышай голос. А вот еще один.
   Этот заметил их издали и озадаченно застыл на месте, пока они приближались.
   — Добрый день, сударь, — живо обратился к нему Стэрр, наслаждаясь его недоумением.
   — Добрый день, — любезно сказала Карми.
   Человек пробормотал в ответ что-то невнятное и, отступая, скрылся за строением.
   — Он испугался? — спросила Карми.
   — Похоже на то.
   Они поглядели ему вслед и заметили еще двоих, которые с интересом смотрели на них, не делая, впрочем, никаких попыток пообщаться.
   Карми им кивнула, Стэрр помахал ладошкой. Эти двое с серьезными лицами кивнули в ответ, один из них приветственно поднял руку.
   Карми и Стэрр пошли дальше.
   Какой-то человек вышел на улицу и встал, улыбаясь незваным гостям.
   — Добрый день, — сказал он.
   Карми остановилась, Стэрр, будто по инерции, сделал два лишних шага и занял нейтральную позицию между Карми и приветливым чужаком.
   Чужак удостоил его дружелюбным взглядом и перевел внимание на Карми, правильно выделив ее как главную.
   — Зашли в гости? — спросил он как ни в чем не бывало. Говорил он по-майярски довольно чисто.
   — У вас очень интересно, — мягко ответила Карми. В ее тоне явно читалась готовность подчиниться возможному намерению чужаков выставить обоих непрошеных посетителей за пределы охранительной стены. — Меня зовут Карми, а это — Стэрр.
   — Я слыхал о тебе от Крамера, — заметил чужак. — Меня зовут Томас.
   Карми насторожилась: Мангурре рассказывал о трех людях, носящих имя Томас, — возможно, это имя было довольно распространенным среди пришельцев. Этот Томас по приметам напоминал нужного ей человека.
   — Томас Кениг? — переспросила она.
   — Верно, — подтвердил чужак. — Ты знаешь меня?
   — Я тоже слыхала о тебе от Мангурре, — улыбнулась Карми. — Могу я попросить тебя о милости? Разреши нам стать твоими гостями.
   Если Томас счел это предложение вызывающе-неприличным или попросту бестактным, то на его лице это никак не отразилось.
   — Буду рад назвать вас своими гостями, — сказал он непринужденно. — В самом деле рад. — Томас повел рассеянным взглядом по улице. Вокруг них, на довольно большом расстоянии, уже собралось несколько любопытных. — Ты предпочитаешь погулять по поселку или зайдешь ко мне? — спросил он. — Могу я предложить вам позавтракать?
   — Не откажусь. Мангурре рассказывал о вашей кухне довольно забавно. Да и привычки Крамера… — Карми пожала плечами и улыбнулась.
   Когда Кениг провел их в дом, Карми не стала сразу садиться в кресло, а прошла вдоль стен, рассматривая мебель.
   — Довольно необычно на вид, но, должно быть, удобно, — заметила она.
   — Простенько, — сказал Стэрр. Он уже сидел, но это не мешало ему вертеть головой. — Не в обиду тебе, господин, — добавил он, обернувшись к Томасу. — Иная простота дороже пышности.
   Карми остановилась перед ротор-слайдом, разглядывая золотых рыбок, плавающих в голубой воде.
   — Это та штуковина, о которой говорил Мангурре? — спросила она. — Движущаяся картина?
   Томас подтвердил. Карми удивилась:
   — Разве не дешевле завести настоящих рыбок?
   — Нет, — ответил Томас, занимаясь приготовлением завтрака. — Аквариум слишком громоздкий, неудобен при перевозке, да и рыбки требуют особого ухода, а я никогда этим делом не интересовался.
   — Проще повесить картину?
   — Ага, — кивнул Томас, расставляя угощение. — Прошу к столу.
   Стэрр налетел на предложенный завтрак. Карми села рядом и посмотрела на него.
   — Странный вкус и непривычный запах, — сообщил тот. — Но вполне съедобно.
   Карми попробовала. Похоже, ей не понравилось.
   — В самом деле, странный вкус, — заметила она. Кениг возразил:
   — Думаю, то, что готовят майярские повара, покажется непривычным мне. Это вполне естественно.
   — Разумеется, — кивнула Карми. — Тут нужна привычка. Они заговорили о тонкостях майярской кулинарии, но постоянно не хватало общих слов, и беседа зашла в тупик. Вспомнили о впечатлениях Мангурре; Кениг предположил, что хокарэма поразили технические достижения пришельцев.
   — Ага, — согласился Стэрр. — Он какие-то сказки рассказывал о купальнях и отхожих местах.
   — Нет, — чуть смутившись, усмехнулся Томас. — Я имел в виду другое…
   — Горячая вода в ванной — это действительно великое достижение, — заметила Карми.
   Кениг с удивлением понял, что блеск сантехники они считают более великим чудом, чем межзвездные перелеты.
   Он усмехнулся и повел своих гостей на экскурсию в столь интересующие их места. Стэрр оказался здесь более сдержанным, Карми же пришла в восторг, и увести ее из ванной оказалось невозможным. Что ж, Кениг не стал возражать. Он продемонстрировал, как работает оборудование, выдал ей полотенце и стандартный пакет с одеждой, пожелал легкого пара и увел Стэрра в комнату.
   — Она слишком нежная, — заявил Стэрр, плюхаясь обратно в кресло. — Девчонка, что тут скажешь, — добавил он с пренебрежением.
   — Тебе не нравится, что она тобой командует? — поинтересовался Кениг.
   Стэрр ответил:
   — Она имеет право, — но вдаваться в тонкости не стал, а Кениг не стал расспрашивать.
   Пока Карми плескалась, пришли двое, которых Томас представил Стэрру как этнографов и довольно долго объяснял, что это означает. Стэрр отнесся к этнографам с видимым снисхождением; он демонстративно обращался только к Томасу и разговаривал только с ним. Кениг спросил, в чем причина такого поведения. Стэрр ответил:
   — Мы твои гости, господин.
   Вероятно, ему казалось, что этими словами он все объяснил.
   — И что? — спросил Томас с интересом.
   — Почему я должен утолять любопытство этих господ? — Он нагловато улыбнулся и проговорил: — Я собираю информацию, а не раздаю ее.
   Томас оценил его откровенность, — в сущности, Стэрр только сказал вслух то, что и так понимали все.
   — А обмен возможен? — предложил Томас.
   — Почему нет? — согласился Стэрр. — Но пока вы знаете о нас больше, чем мы о вас. Сейчас мы в невыгодном положении.
   Мальчишка посмеивался, но возразить ему было нечем.
   Из ванной послышался какой-то возглас. Томас поспешил туда и обнаружил Карми полуодетой. Ничуть не смущаясь, та попросила помощи — застежки костюма чужеземцев показались ей сложными. В остальном же затруднений не было. Костюм автоматически принимал размеры того, кто распечатывал пакет, покрой оказался удобным.
   — Неплохо, — оценил ее новое обличье Стэрр. — Тебе идет.
   — Он одноразовый, — с недоумением сообщила ему Карми. — Можешь себе представить — раз надеть и выкинуть…
   — Это заскок какой-то у наших хозяев…— проговорил Стэрр и, спохватившись, принялся извиняться.
   Кениг начал подозревать, что у незваных гостей хватает наглости издеваться над хозяевами, но Карми, сделав Стэрру страшные глаза, учтиво попросила прощения за своего неразумного спутника. Томас представил ей этнографов, Карми отнеслась к ним вежливо, но без особенного интереса.
   Стэрр в один глоток выпил свой кофе и спросил, нельзя ли и ему приобщиться к чудесам банной технологии. Пока он плескался в ванной, Карми задумчиво попивала апельсиновый сок. Кениг тоже помалкивал. Попытки этнографов продолжить разговор бесплодно завяли: для Карми тоже существовал только Кениг, остальных она прямо-таки обжигала холодом. Томаса подобная «вежливость» несколько забавляла.
   — Прошу прощения, господин, — сказала наконец она, придя к каким-то выводам, — у меня есть несколько вопросов, и я хочу, чтобы ты понял меня правильно.
   — Я постараюсь, — улыбнулся Томас. Карми помолчала, потом проговорила:
   — Ты назвал нас своими гостями, но твой дом невелик, мы можем стеснить тебя…
   — Можно поставить рядом еще один домик, — сказал Томас.
   — Нам не хотелось бы вводить тебя в лишние расходы, — возразила Карми.
   — Эти домики дешевы, — ответил Томас. — Мы относимся к ним так же, как вы относитесь к походным палаткам. Поверь мне, расход невелик.
   — Часть расходов мы могли бы взять на себя, — предложила Карми.
   Кениг усмехнулся, представив, как вычислительный центр сходит с ума, попытавшись определить стоимость установки и обслуживания домика в майярских золотых.
   — Право, не стоит, — возразил Томас. Карми кивнула в ответ на его слова:
   — Спасибо. Но… это еще не все мои вопросы.
   Чего же хотелось Карми? Ох, немалого. Кениг только диву давался, слушая ее неторопливые рассуждения. Карми говорила о том, что люди обычно не любят чужаков, которые ведут себя иначе, одеты иначе, едят совсем другую пищу и совсем по-другому пахнут. Кениг с запозданием понял, что Карми имеет в виду вовсе не инопланетян, а себя со Стэрром. Это они со Стэрром странно одевались, ели странную пищу, неприятно пахли и совсем не умели себя правильно вести. Следовало ли разуверять Карми? Она имела свою цель и настойчиво и методично приближалась к ней. Она желала, чтобы они со Стэрром стали копиями чужеземцев, тогда, по ее мнению, чужеземцам будет удобнее с ними общаться. У этнографов округлились глаза.
   — Чего вы от них хотите, это же разведчики, — бросил им Кениг по-немецки.
   Карми улыбнулась, как будто поняла, что он сказал.
   — Вы все равно будете выделяться, — проговорил Кениг. — Вы слишком мало знаете о нашей жизни. У нас все другое. Нужно родиться среди нас и прожить жизнь — только тогда можно стать похожим на нас.
   — Ты не понял, господин, — спокойно возразила Карми. — Мы вовсе не хотим притворяться твоими соотечественниками. Мы просто не хотим выглядеть… — она помедлила, — выглядеть дикарями. — Карми взмахом руки остановила протестующий возглас Кенига. — Что бы вы там ни говорили о нашей культуре, древней культуре, я не спорю, — метнула она взгляд в сторону этнографов, — мы отстали от вас, у нас практически нет научных знаний. Мы дикари, варвары, но я надеюсь, вы не считаете нас дураками. Своими невероятными фокусами вы пугаете правителей этой страны — в этом нет тайны. Возможно, вы считаете хокарэмов опасными, и, вероятно, так оно и есть. И вы, и мы должны быть осторожными, и все, чего я хочу, — это пожить немного так, как живете вы. Я просто хочу к вам присмотреться, — по-моему, скромное желание.
   Кениг молчал. Этнографы шептались. Из ванной вышел Стэрр, чистенький, благоухающий, незатейливый, как свежесрубленное бревнышко.
   — За такие удовольствия можно душу заложить, — томно заявил он. — Жаль только, нет у меня души.
   — Куда же она делась ? — спросил Кениг.
   — А у хокарэмов нет души, ты разве не знаешь, господин? — ответил Стэрр. — Без души, знаешь ли, легче. — Он огляделся и спросил чуть виновато: — Я опять влез в серьезный разговор?
   Его незатейливая простота несколько разрядила атмосферу. Карми грызла яблоко. Кениг размышлял. Этнографы продолжали шептаться.
   — Где-то вы врете, — наконец сказал Кениг.
   — Ну и врем, — согласился Стэрр. — Ну и что? Таковы правила игры.
   — Мы разве играем?
   — Ты — не знаю. Я — да!
   — С этими мальчишками нет никакого сладу, — тихо проговорила Карми.
   — Ты не намного старше, — заметил Кениг.
   — У женщин более практичный ум, — парировала Карми. — Мне так говорили.
   Кенигу показалось, что царственная уверенность Карми могла бы украсить и более зрелую женщину. Карми же она делала восхитительной.
   — У тебя в роду королей не было? — не удержался Кениг.
   Реакция Карми была странной. У нее окаменело лицо, она замерла, потом нервно дернула головой.
   — Разумеется были, — немедленно встрял Стэрр. Ему, конечно же, никто не поверил.
   — Я чем-то оскорбил тебя? — медленно спросил Кениг. — Прости, я не хотел.
   Карми взяла себя в руки и любезно улыбнулась:
   — Я не люблю подобных шуточек.
   — Я не думал, что ты примешь мои слова за оскорбление, — извиняясь, проговорил Кениг. — Ты держишься так, что тебя можно принять за королеву… извини, за лицо, наделенное большой властью.
   — Я действительно лицо, наделенное большой властью, — сказала Карми. — Сейчас мое слово весит примерно столько же, сколько слова любого из высоких принцев.
   — Трудно поверить, — покачал головой Кениг. — Разве ты из мастеров Ралло?
   — Я выгляжу такой старой?
   — Нет, но… — Кениг обернулся к Стэрру: — Она преувеличивает?
   — Скорее преуменьшает, — ответил юноша. — И конечно же, она не мастер Ралло. В Ралло не бывает таких молодых мастеров.
   Стэрр не врал, это Кениг понимал. Хокарэмы врать не любят, предпочитая попросту не говорить правды. Эта парочка темнила — в полном соответствии с хокарэмскими традициями, — но все равно эти двое были самыми симпатичными хокарэмами из всех, с кем уже успел познакомиться Кениг. Разумеется, они и хотели расположить его к себе, но Томас плохо понимал их намерения. Почему они предпочитали разговаривать только с ним, совершенно игнорируя этнографов? Томас предположил, что эти двое шли именно к нему, выбрав именно его из всех пришельцев. Ориентировку дал, без сомнения, Мангурре, именно Кениг в свое время больше всего с ним занимался.
   Неужели эта юная девица действительно эмиссар Высочайшего Союза? Чудны твои дела, Господи! Она, конечно, умна, но как-то легкомысленно посылать столь юное создание с такой ответственной целью. Впрочем… Кениг вспомнил, что у хокарэмов юнец лет пятнадцати считается взрослым человеком. И, черт возьми, не только считается, но и поступает как взрослый, и спрос с него, как со взрослого. Очевидно, что Карми привыкла к грузу ответственности, назвать ее вертихвосткой попросту невозможно. Но о чем может судить столь молодая особа, есть ли у нее необходимый жизненный опыт?
   Правда, спутник у нее еще более молод.
   Хозяйственные хлопоты по установке нового домика Кениг переложил на этнографов — все равно гости не хотели с ними общаться.
   А пока домик ставили, Кениг повел гостей погулять по поселку. Наблюдать за ними было одно удовольствие. Карми делала вид, что ей все безразлично; казалось, она не умеет смотреть пристально — взгляд рассеянно скользил, ни на чем не фиксируясь. Кениг восхищался ее выдержкой. Стэрр, напротив, был переполнен восторгом и любопытством. Жадное желание все разглядеть и все потрогать не позволяло ему ни минуты стоять на месте. Стэрр не ахал — он постанывал от наслаждения, любая мелочь вызывала у него приступ энтузиазма. Кениг даже начал опасаться, что обилие впечатлений вредно отразится на психике юного хокарэма, поэтому, как только ему сообщили, что домик готов, он немедленно проводил своих гостей туда. Какой-то остряк даже повесил у дверей дома табличку: «Майярское посольство». Карми остановилась и стала разглядывать надпись. Кениг перевел и сказал, что сейчас прикажет ее снять.
   — Пусть висит, — ответила Карми.
   — То есть мы должны считать ваш визит официальным? — уточнил Кениг.
   Помедлив, Карми проговорила:
   — Не вполне. Настоящее посольство — это важный господин во главе, при нем большая свита, — в общем, много шума. А мы так… — Она пожала плечами, не объясняя, что означает это ее «так».
   Стэрра табличка не заинтересовала, куда более любопытно было ему, что находится внутри их дома. Внешний вид он уже одобрил и первым устремился внутрь, не забыв, однако, старательно вытереть на пороге ноги. К слову, это было совершенно излишним — ковровое покрытие прекрасно очищало подошвы.
   Для двоих дом был великоват — этнографы смотрели в будущее и выбрали модель, рассчитанную на пять человек. Внизу располагалась гостиная, во втором этаже — спальни.
   — Я думала, дом будет такой, как у тебя, — заметила Карми невозмутимо.
   — Быстро же у вас дома строят! — восхитился Стэрр. — И это вы называете домиком?
   Кениг пошел по комнатам, демонстрируя приборы и объясняя их назначение. Стэрр задавал вопросы, Карми оставила свою невозмутимую отстраненность только раз, когда Кениг показал содержимое бара. Карми плеснула в бокал красного вина, пригубила, оценивая вкус, и наполовину разбавила минералкой, которую тоже предварительно попробовала.
   — Пить очень хочется, — проговорила она. — Жарковато сегодня. Смешать тебе, господин?
   — Я лучше соку выпью, — ответил Кениг. Стэрр тоже предпочел сок.
   Карми прошла по гостиной и остановилась перед ротор-слайдом. Слайд был стилизован под средневековую китайскую живопись: две дамы в придворных костюмах плавно изгибались в танце на освещенной низким солнцем деревянной террасе, две молоденькие девушки играли — одна на лютне, другая на флейте, в больших вазах на террасе стояли пышные букеты, с цветущих деревьев осыпались бело-розовые лепестки.