Кук Глен Чарльз. Обрекающая (Акард - 1)

   Марика сделала два шага, снова взглянула вверх. Ничего не видно.
   Пещеру прикрывал кустарник.
   Еще два шага.
   - Марика!
   Она оглянулась. Каблин был взволнован, но не так, как обычно.
   - Чего тебе?
   - Там что-то есть.
   Марика ждала, что он объяснит. Она не стала смеяться. Иногда он мог сказать и то, чего не мог видеть. И она тоже... Он вздрогнул. Она снова попыталась разобраться, что же она ощутила минуту назад. Но это чувство исчезло.
   Она тоже почувствовала чье-то присутствие. Только к пещере это отношения не имело.
   - Сядь, - тихо сказала она.
   - Зачем?
   - Затем, что я хочу глянуть сквозь кусты. Кто-то за нами наблюдает.
   Я не хочу дать им понять, что мы о них знаем.
   Он сделал так, как она сказала, - ей он верил. Она взглянула поверх него.
   - Это Пошит, - сказала Марика, вспомнив это неосознанное чувство, что на тебя смотрят. От этого она стала осторожнее, чем сама думала. Она снова за нами ходит.
   Непосредственная реакция Каблина была типична для любого щенка.
   - Так мы ж от нее легко убежим! Она такая старая!
   - Тогда она поймет, что мы ее видели.
   Марика села и задумалась, зачем бы шаманке за ними следить. Для такой старухи очень тяжелая работа.
   И ничего разумного на ум не приходило.
   - Давай просто притворимся, что мы ее не видели. Пошли!
   Они не сделали четырех шагов, как Каблин схватил ее за лапу.
   - Марика, там внутри что-то есть!
   Марика тоже попыталась ощутить. То чувство, которое помогло обнаружить Пошит, не было надежным. А может быть, очень зависело от того, что ожидаешь найти. Сейчас она искала какого-нибудь большого зверя, прямую физическую опасность. Но ничего такого не почувствовала.
   - Ничего я там не чую.
   Каблин тихо взвыл от раздражения. Обычно бывало наоборот - Марика пыталась объяснить ему, что она чует, а он оставался к этому слеп.
   Зачем Пошит за ними ходит? Она ведь их совсем не любит. И всегда говорит ма про них гадости. Марика еще раз попыталась ощутить старую мету этим своим ненадежным чувством, для которого у нее не было названия.
   Чужие мысли хлынули в ее мозг. Она задохнулась, завертелась, отсекла их прочь.
   - Каблин!
   Братец уставился на вход пещеры, беспокойно пожевывая.
   - Чего?
   - Я только что... - Она не знала, как назвать. Слов не было ничего такого раньше не случалось. - Я слышала, как думает Пошит.
   - Ты - что?
   - Слышала, как она думает. Про нас - про меня. Она меня боится. Она думает, что я вроде ведьмы.
   - Что ты несешь?
   - Я подумала про Пошит. Зачем она за нами ходит. И я высунулась наружу, как иногда у меня получается, и вдруг я услышала, как она думает. Я была у нее в голове, Каблин. Или она у меня. И мне страшно.
   Но Каблин вроде не боялся, чему Марика удивилась. Он только спросил:
   - А что она думала?
   - Я же тебе сказала. Что я вроде ведьмы. Дьяволица или что-то такое. И она думала уговорить Мудрых, чтобы они...
   Тут это впервые дошло до нее по-настоящему. Пошит так боялась, что хотела, чтобы Марику убили или выгнали из стойбища.
   - Каблин, она хочет меня убить. Сейчас она ищет доказательства для ма и для Мудрых.
   Особенно для Мудрых. Если они очень захотят, они могут заставить Скилдзян поступить по-своему.
   Странный был этот Каблин. Если задача была конкретной, а опасность явной, он мог избавиться от страха и мыслить очень ясно. Только туманная опасность заставляла его сжаться в бездумный комок. Но предложенное им решение для невероятной, как ей все еще казалось, опасности она не приняла.
   - Заманим ее на скалу Стапен и спихнем.
   Вот так просто он предложил убийство. И всерьез. Каблин не шутил.
   Дело в том, что Каблину - и Замберлину - угрожало то же, что и ей.
   Достаточно быть ее однопометниками, чтобы получить один приговор с Марикой, если Пошит нароет что-нибудь, что представить стае. У них общая преступная кровь. Да и к тому же они мужчины - невелика ценность.
   Каблин, слабак из слабаков, слишком сильно среагировал на опасность.
   На мгновение Марика даже его чуть-чуть испугалась. Он сказал то, что сказал, и это значило для него не больше, чем прихлопнуть надоедливое насекомое, хотя Пошит была частью их жизни. Шаманка учила их обрядам. В некотором смысле она была ближе родной матери.
   - Брось, - сказала Марика. Теперь она почти не сомневалась, что контакт ей почудился. - Мы пришли посмотреть пещеру.
   Они были куда ближе, чем осмеливались подходить раньше, и сейчас Каблин шел впереди. Марика протолкнулась мимо него, утверждая свое право первенства. Интересно, что сейчас думает Пошит? Щенят постоянно предупреждали, чтобы не совались к пещере Махен.
   Они прошли еще несколько шагов вверх и увидели вход в пещеру, черный, как пустота между звезд, когда нет ни одной луны. Еще два шага - и она припала на ноги и понюхала поток холодного воздуха из тьмы. Он отдавал землей и чуть-чуть мертвечиной.
   Каблин присел рядом с ней.
   - Не вижу я никакого алтаря, - сказала Марика. - Пещера как пещера.
   Каблин произнес еле слышно:
   - Там что-то есть, Марика. Оно ни на одно животное не похоже.
   Он закрыл глаза и сосредоточился. Марика тоже закрыла глаза, думая о Пошит. Тот же внутренний удар гневного, почти сумасшедшего желания добиться наказания Марики за преступление, которого щена даже не понимала. За волной страха хлынули мысли такие отвратительные, что у Марики живот свело. Она отвернулась, и ее хлестнули ощущения из пещеры Махен. Она вскрикнула. Каблин схватил ее лапой за пасть.
   - Марика! Брось! Что с тобой?
   Она не могла вытолкнуть слова. Да, в пещере что-то было. Что-то большое, темное и голодное, голодное в том смысле, которого она вообще не могла воспринять. Это было не из плоти. Это можно было назвать только духом или призраком.
   А Каблину было нипочем. Хотя нет. Он тоже испугался, но не потерял самообладания.
   Марика вспомнила про Пошит, сидящую на той стороне ручья, с ее непонятной ненавистью и надеждами. И взяла себя в руки.
   - Надо выбираться, Каблин. Пока это нас не заметило.
   Но Каблин не обратил внимания. Он пошел вперед, шагая, как во сне.
   Не гляди на них в это время Пошит, полная черных замыслов, Марика растерялась бы. Но конкретная опасность на другом берегу заставила ее собраться. Она схватила Каблина за лапу, развернула к себе. Он не сопротивлялся. Но и не помогал. До тех пор пока она не довела его до берега ручья, где он перестал смотреть остекленевшими глазами. Он огляделся, не понимая, кто он и что здесь делает.
   Марика объяснила. И закончила словами:
   - А теперь мы должны уйти, будто ничего не случилось.
   Это было важнее всего. Пошит ждала чего-нибудь точно такого, как только что было.
   Придя в себя, Каблин вполне дальше справлялся. Весь остаток дня они вели себя именно так, как и должны щенки, пришедшие попугаться и попытать свою храбрость. Но Марика не могла остановиться и ходила по лезвиям сотни вопросов насчет пещеры Махен.
   Что там было? И что оно сделало с Каблином?
   Он тоже был задумчив.
   Вот тогда все и началось. Но Марика еще очень долго считала, что началось это в середине страшной зимы, когда она услыхала крик меты, долетевший на крыльях ледяного ветра.
   Глава 2
   1
   Расспросив Марику и убедившись, что крик ей не почудился, как бывало, Скилдзян обошла стойбище и собрала поисковую партию - по две охотницы от каждой избы. Еще раз выслушав рассказ Марики, они вышли из стойбища. Марика залезла на сторожевую башню и смотрела им вслед, как они проходят между витками ограды, за ворота, через снежное поле, в зубы злобному ветру.
   Она не хотела сознаваться даже себе - но она боялась. День угасал.
   Небо заволакивало тучами, собирался снегопад. Если охотницы уйдут надолго, их застанет вьюга. А в темноте под метелью может заблудиться даже самая умелая охотница.
   На башне Марика пробыла недолго. Погода намекнула на то, что у нее еще есть в запасе, швырнув в морду пригоршню льдинок. Марика скрылась в избу.
   Она боялась и тревожилась. Крик стоял у нее в ушах.
   И в тяжелом воздухе избы повисла тревога. Мужчины беспокойно зашевелились на своей половине. Старухи решительно склонились над работой. Даже Зертан взяла себя в руки и принялась за шитье. Женщины помоложе рыскали туда-сюда, нервно огрызаясь, когда натыкались друг на друга. Щенята убрались в тихую безопасность чердака.
   Марика стряхнула куртку и сапоги, куртку аккуратно повесила, сапоги поставила на должном расстоянии от огня и полезла по лестнице. Каблин помог ей перелезть через край. Замберлина не было видно. Наверное, кучкуется где-то со своими приятелями.
   Марика с Каблином залезли в темный угол подальше от других щенят.
   - Чего ты видела? - шепнул он.
   Она предлагала Каблину полезть на вышку вместе с ней, но у него духу не хватило. И все равно при всей слабине Каблина Марика любила его больше других щенят, живущих в избе.
   Он тоже был мечтатель. Пусть он мужчина, но хочет он почти того же, чего и она. Часто сиживали они бок о бок, наперебой в подробностях рассказывая друг другу о великих южных городах, куда когда-нибудь попадут. Каблин строил большие планы. Вот этим летом, самое позднее следующим, он убежит из стойбища, когда придут торговцы.
   Марика ему не верила. Слишком он осторожен, слишком боится перемен.
   Может, он и станет торговцем, но только тогда, когда его прогонят из стойбища.
   - Чего ты видела? - повторил он вопрос.
   - А ничего. Все в тучах. Кажется, снежная буря будет.
   Каблин готов был захныкать. Очень многое пугало его без причины, и в том числе погода.
   - Сумасшедший этот Всесущий, если допускает такой хаос!
   Каблин не понимал погоды. Она была неупорядоченной, непредсказуемой. А беспорядок он ненавидел.
   Марику беспорядок вполне устраивал. В управляемом хаосе избы беспорядок был образом жизни.
   - А помнишь бурю прошлой зимой? Во красота была!
   Всю избу тогда покрыл лед. Деревья стояли в ледяных одеждах. На несколько часов весь мир украсился драгоценностями и хрусталем.
   Волшебное было время, как в старой сказке, а потом выглянуло солнце и все растопило.
   - Холодно было, и ходить нельзя было, чтобы не поскользнуться.
   Помнишь, как Мар упала и сломала руку?
   Вот такой был Каблин. Всегда практичный.
   - А этим своим касанием ума ты их можешь найти? - спросил он.
   - Тссс! - Она высунула голову из укрытия и огляделась. Никто из щенят не слышал. - Не в доме, Каблин. Ты поосторожнее. Пошит... - Он тяжело вздохнул, явно не в настроении слушать ее поучения. - Нет, не могу. У меня только чувство, что они идут на север. К скале Стапен. А это и так ясно.
   О ее способности знал только Каблин. Точнее, способностях. С последнего лета она каждые пару больших лун открывала новые. Если б не Пошит, которая ненавидит ее и выслеживает, она бы не стала скрывать свои таланты. Но теперь Марика была уверена, что открытое их признание ей ничего хорошего не принесет. Вторя Пошит, старухи частенько поминали магию, чародейство и тьму, и не слишком одобрительными словами, хотя каждая из них имела свои секреты и магические тайны - а больше всех шаманка.
   Очень осторожно расспросив других щенков, Марика окончательно уверилась, что такие таланты есть только у нее - и чуть-чуть у Каблина. Это ее озадачило. Пусть эти способности были таинственны и ненадежны, ей они казались частью ее самой и воспринимались как естественные.
   Марика знала, что им с Каблином недолго осталось быть вместе. Уже минул их десятый день рождения. Этой весной Каблин и Замберлин будут почти все время на мужской половине. А она - с молодыми женщинами, обучаясь охоте и всему тому, что должна будет знать, когда спустится с чердака на южную половину избы.
   Слишком скоро. Еще три лета. Ну, четыре, быть может, если ма забудет про их возраст. А потом кончится свобода. И мечтаниям конец.
   Конечно, будет и хорошее. Дальше можно уходить от ограды. Шанс навестить эту каменную крепость ниже по реке. Слабый, но все же шанс спуститься по дороге к одному из городов, о которых рассказывают сказки торговцы.
   Очень слабый шанс. Цепляясь за свои мечты и давая себе клятвы, она в глубине сердца знала, что мечты - всего лишь мечты. Охотницы Верхнего Поната оставались тем, кем они рождены. И это было печально.
   Иногда она чуть ли не желала быть мужчиной. Не часто, потому что доля мужчины была тяжкой и жизнь короткой, если он вообще переживал младенчество. Но только мужчины становились торговцами, только мужчины уходили из стойбища навсегда и бродили где вздумается, разнося вести и товары и видя весь широкий мир.
   Говорили, что у торговцев есть своя крепость, где никогда не бывают женщины, и свои таинства, и язык, отличный даже от языка тех мужчин, которых Марика знала.
   Все это прекрасно, и все недостижимо. Ей придется жить и умереть в стойбище Дегнанов, как и ее ма, и ба, и стольким поколениям дегнанских женщин до них. Окажется она быстрой, сильной и сообразительной - и тогда когда-нибудь возьмет себе избу и кучу мужчин для себя одной. Но это и все.
   Марика съежилась в тени рядом с Каблином, боясь этого неотвратимого завтра, и оба они слушали внутренние голоса, стараясь проследить путь группы, которую вела ма. Марика чувствовала только, что они уходят к северу и чуть к востоку от стойбища и идут медленно и осторожно.
   ***
   Хорват, старший из мужчин избы, объявил обед. Следить за временем одно из немногих таинств, доверенных его полу. Где-то в узком и глубоком погребе под полом северной половины находилось устройство, которым измерялось время. Туда никто не спускался, кроме мужчин, как в погреб на южной половине избы могли спускаться только охотницы. Марика никогда не была внизу и не будет до тех пор, пока старшие охотницы не уверятся, что она никогда не расскажет ничего о том, что видела и узнала. "Странные мы создания - скрытные", - подумала Марика.
   Выглянув за край лаза, Марика увидела, что никто из взрослых за едой не спешит.
   - Давай, Каблин! Мы будем в очереди первыми.
   Они ссыпались вниз и быстро схватили свою посуду.
   За ними ссыпались другие малыши, сообразив то же самое. Молодняк редко добирался до котлов рано. Обычно на их долю оставались объедки, добытые в междоусобных стычках, а слабый мог и вовсе остаться без еды.
   Марика наполнила свою чашку и миску, игнорируя обычные хмурые взгляды раздатчиков-мужчин. У них была власть над щенятами, и они пользовались ею, насколько смели. Она забралась в тень, стараясь как можно быстрее проглотить свою еду. У мет и метов манер не было. Они ели быстро, давясь, и старались заглотить больше, потому что никто не мог гарантировать, что будет еще еда даже в стойбищах, где коварство судьбы хоть отчасти под контролем.
   К ней присоединился Каблин. Он был горд собой. Держась поближе к Марике, он сумел быстро схватить пищу впереди щенят, которые его обычно отпихивали в сторону. И налил себе чашку и миску чуть ли не через край. Глотал он как голодный зверек, да он таким и был: слишком он слаб, чтобы схватить лучшее.
   - Они жутко встревожены, - прошептала Марика. Впрочем, это было ясно и без ее слов. Любой мет, не бросившийся за едой, явно блуждал разумом в тысяче миль отсюда.
   - Давай еще возьмем, пока они не спохватились?
   - Давай!
   Марика положила себе скромно. Каблин снова налил с верхом. Тут уж вышел сам Хорват и на них рявкнул. Каблин только голову пригнул и бросился в тень со своей добычей. Марика пошла за ним. Теперь она ела медленнее. Каблин по-прежнему глотал, давясь, - возможно, из опасения, как бы еду не отобрал Хорват или кто-то из щенков.
   Доев, он застонал и погладил пузо, которое теперь заметно выпирало.
   - Уф-ф! Шевельнуться не могу. Ты что-нибудь чувствуешь?
   Марика покачала головой:
   - Не сейчас.
   Она поднялась и подошла к кастрюле для мытья, в которой топился снег. Молодые сами занимались своей посудой, даже женщины. Марика сделала два шага. Может быть, потому что Каблин напомнил, она вдруг оказалась способна воспринимать. И что-то стукнуло по ее разуму как удар кулака. Такого страха она не ощущала с того самого дня, как прочла мысли Пошит. Скрипнув зубами, чтобы не испустить визг и не привлечь к себе внимания, Марика упала на колени.
   - Что такое?
   - Тихо! Если взрослые заметят... Если Пошит... Я... я что-то почуяла. Касание. Что-то плохое. Одна из наших охотниц ранена.
   Серьезно ранена.
   Сквозь прикосновение лилась боль, окрашивая картину в красный цвет.
   Отключить ее Марика не могла. Изба как-то дергалась, плыла, становилась нереальной. Как будто знакомые формы теряли сущность. На секунду мелькнули два вроде бы призрака; яркие, но почти не имеющие формы, они плыли сквозь западную стену, словно ее и не было. Они тыркались вокруг, как любопытные щенки. Один поплыл в ее сторону, будто зная, что она знает о нем. И вдруг страшная связь разорвалась резко, как ломается сухая палка. Контуры вернулись на места. Призраки исчезли, но Марика ощутила что-то - словно прикосновение легкого перышка. Даже непонятно, к меху прикосновение или к разуму.
   - У них там беда, Каблин. Большая беда.
   - Давай скажем Побуде.
   - Не можем. Она нам не поверит. Или захочет знать, откуда я знаю. А Пошит тогда...
   Чего именно она боится, Марика объяснить не могла. Но знала, что бояться надо, что ее тайный дар может принести ей много горя.
   Каблин, однако, не просил объяснений. С ее даром он был знаком и с ее страхом тоже. Это было для него достаточным объяснением.
   - Я боюсь, Каблин. За ма боюсь.
   2
   Поисковая партия вернулась глубокой ночью. Вдевятером. Две охотницы были ранены. С ними пришли еще две раненые неизвестные и дикарь тощий скелет в рваных и облезлых мехах. Он хромал и шатался, и его наполовину волокли охотницы. Лапы у него были связаны за спиной, но он не пресмыкался, как те трусливые мужчины, которых знала Марика.
   Партией командовала Скилдзян, и потому Мудрые и почти все взрослые женщины набились в ее избу. Мужчины Скилдзян очистили место и убрались в свою холодную половину. Самые робкие попрятались в кладовые или к себе в погреб. Только Хорват и другие старики смотрели из-за ям очага.
   Щенки брызнули на чердак и стали драться за места, откуда можно было подсматривать и подслушивать. Марика была достаточно большая и достаточно злобная, да и репутация у нее была соответствующая, так что она без труда нашла место для себя и Каблина. Она не могла оторвать взгляда от дикаря, который лежал на территории Мудрых под взглядами шаманки и старейших.
   Скилдзян заняла свое место возле очага охотниц. Она молча оглядывала собрание, которое затихало с куда большим, чем обычно, ворчанием и лязгом зубов. Марика думала, что взрослые уже все знают, потому что им рассказали разбежавшиеся по своим избам охотницы. И все же она надеялась, что все равно все будет рассказано. Ма всегда была методичной метой.
   Скилдзян терпеливо ждала. Три дегнанские охотницы не вернулись.
   Страсти кипели. И Скилдзян ждала, пока они улягутся сами собой. Потом она сказала:
   - Мы обнаружили стоянку восьмерых кочевников на подветренной стороне скалы Стапен. По дороге туда нам попались следы. По ним было видно, что они следят за стойбищем. Они тут недавно, а то бы мы нашли их следы во время охоты. Крик, который слышала и о котором сказала нам моя щена Марика, раздался, когда они поймали в засаду четырех охотниц стойбища Греве.
   Собрание зашумело и затихло не сразу. Марика гадала, что скажет ма про браконьерствующих соседей, но Скилдзян не стала развивать тему, считая, что сейчас не время. На возглас Дорлак о немедленном демарше протеста она не обратила внимания. Такая акция принесла бы больше хлопот, чем пользы.
   - Четырех охотниц Греве, - повторила Скилдзян. - Двух они убили.
   Двух других мы спасли.
   Упомянутые Греве старались занять поменьше места. Дорлак не закончила еще свою речь, хотя никто ее не слушал. Скилдзян говорила дальше:
   - Одну из убитых кочевники разделали на мясо.
   Рокот, рычание. С трудом сдерживаемый гнев. Отвращение. Слегка наигранное, потому что под шкурой мета граукен лежит не слишком глубоко. Кто-то чем-то запустил в пленника. Он принял удар не моргнув.
   - Наши сестры Греве, уже будучи пленницами, кое-что подслушали.
   Речь зотакских дикарей, как мы знаем, трудно понимать, но все же они считают, что эта группа у скалы Стапен была передовым отрядом, посланным разведать наши слабости. Они из союза кочевых стай, вторгшихся в Верхний Понат. У них несколько сотен охотниц, и они вооружают мужчин. - Скилдзян показала на пленника. - Эта группа была целиком из мужчин, и все хорошо вооружены.
   Снова сердитый гул, отдельные слова про глупых дикарок, у которых дурости хватает давать мужчинам оружие. Марика ощутила сильную струйку страха. Несколько сотен охотниц? Такого числа она даже не могла себе представить.
   "А что сталось с остальными кочевниками?" - хотела спросить она, но на самом деле она уже знала. Ма - осторожная охотница. Она сначала хорошо разведала всю скалу Стапен, а потом стала действовать. Пока она точно не знала положения, она бы себя не выдала. А потом велела своим спутницам засыпать укрытие стрелами и копьями. То, что три охотницы Дегнанов не вернулись, говорило лишь о том, что кочевники, хоть и мужчины, к опасности были готовы.
   - А вот интересно, не удрал ли из них кто? - прошептала она. И сама ответила:
   - Не-а. Ма тогда бы за ними гналась до сих пор.
   Каблин рядом трясся. Она тоже начала дрожать. Плохие, плохие новости. Крови много. Кочевники теперь могут объявить кровную месть, и тогда им плевать, что сами они повинны в диких преступлениях. Меты Зотака думают не так, как нормальные меты.
   Обстановка внизу была близка к хаосу. Каждая глава избы имела свое мнение, что нужно делать. Горячие головы рвались в бой с утра, всеми силами, чтобы ударить на кочевников раньше, чем они дошли до стойбища.
   Более осторожные требовали бросить все силы на укрепление ограды и оставить поиск хвороста и мелкой дичи. Остальные колебались между этими крайностями. Герьен слушала, но твердой позиции не высказывала, и быстрого решения не ожидалось.
   Дорлак выкрикнула предложение вооружить мужчин внутри ограды. Такую меру никогда не применяли, только в самых крайних случаях. Мужчинам нельзя доверять оружие. Они эмоционально неустойчивы и подвержены трусости. Случись что - и они побегут от собственной тени, а стойбище потеряет драгоценное железо. А то еще обернутся в панике против охотниц. На Дорлак закричали и заглушили ее голос.
   Так оно и тянулось, пока Марика не стала клевать носом. Каблин рядом с ней давно задремал. Щенята поменьше расползлись по своим лежанкам. Скилдзян в споре не участвовала, только время от времени наводила порядок в дискуссии.
   Когда все доводы были уже несколько раз повторены и меты подвыдохлись, Герьен подняла взгляд от собственных лап и оглядела собрание. Когда она встала, наступило молчание.
   - Мы допросим пленника.
   Это было и так ясно. Зачем бы еще Скилдзян его притащила?
   - И пошлем гонца в крепость к силтам.
   У Марики тут же сна как не бывало. По Мудрым прошло ворчание. Пошит попыталась встать, но ее подвела слабость. Марика только услышала, как она буркнула: "Силты ведьмачьи!" Несколько голосов подхватили эти слова. Охотницы возмущались.
   Марика не понимала.
   Герьен настойчиво продолжала:
   - Каждый год они берут дань. Иногда забирают молодых. Считается, что взамен они должны нас защищать. Мы давно платим. Пусть теперь они платят свой долг.
   Кто-то заворчал. Многие невольно защелкали челюстями. Что-то происходило, что Марика не могла до конца понять. Наверное, что-то на грани какого-то взрослого таинства.
   Скилдзян возвысила голос, призывая к тишине. И таково было ее присутствие духа, что она ее добилась. И сказала:
   - Мне противно это признать, но Герьен права. Против нескольких сотен охотниц с вооруженными мужчинами стойбище не защита. Наши стены нас не защитят, даже вооружи мы своих мужчин и старших щенят. Это не налет мстителей, не обмен ударами, даже не кровная вражда стай. Старые способы отбить нападение нам не помогут. Мы не сможем закрыть ворота и ждать, пока они уйдут. Сотни слишком много.
   - Сначала допросите мужчину, - предложила Дорлак. - Не дадим себя одурачить. А вдруг охотницы Греве слышали ложь презренных мужчин?
   К ней присоединились другие, требуя того же. Скилдзян и Герьен переглянулись, Герьен слегка наклонила голову. Скилдзян уступила:
   - Хорошо. Мы не пошлем гонца, пока не допросим пленника.
   У Дорлак был такой вид, будто она выиграла крупное сражение. Марика же смотрела на Пошит, которая шепталась со своими сторонниками среди Мудрых.
   - Двумя путями можно пойти, - сказала Скилдзян. - Мы можем разослать гонцов по всем стойбищам Верхнего Поната и собрать все стаи в одной твердыне, как делали наши праматери в древние времена, завоевывая эту землю. Либо мы можем обратиться к помощи извне, чтобы отбить опасность, пришедшую извне. Что нам не собрать все стаи в это время года - ясно любой дуре. По дороге погибнут Мудрые и щенята.
   Случись во время перехода вьюга - и погибнут целые стаи. Не говоря уже о том, что собираться негде. Старая крепость в скалах Морвейн развалилась еще во времена прабабки моей прабабки. Восстановить ее в такую погоду нечего и думать, да еще когда охотницы Зотака повиснут у нас на плечах. Да и вообще восстановление - работа, которая отнимет годы, как было давным-давно. Так что единственный выход - просить силт.
   Теперь Пошит вышла вперед, говоря от имени своих сторонниц среди Мудрых. Против нее выступила Саэттл, учительница в избе Скилдзян. Они схлестнулись с шаманкой. Подругами они и без того никогда не были.