Кукаркин Евгений. Черная дыра Сибири

   - Я... все прозевала?
   - Ты просто хорошо спала.
   - Достань ружье.
   Я посмотрел на верх, по-прежнему оружие висело на сучке.
   - Ты что, свалилась?
   - Вроде ничего. Упала удачно... Куртка спасла, лопнула, когда повисла на сучке.
   - Идите сюда, - слышим вопли Виктора Владимировича. - Я подстрелил его.
   Я залез на дерево, снял ружье и спустившись, потрогал Катину куртку.
   - Да... Тебе повезло...
   - Вижу... Ты только не говорим им, что я спала... Неудачно спрыгнула...
   - Хорошо, пошли. А то, Виктор Владимирович горло надорвет...
   Около мертвого кабана уже стоит Михалыч и задумчиво рассматривает зверя. Начальник цеха прыгает рядом и радостно рассказывает.
   - Слышу выстрел, а потом, батюшки... кабан несется почти ко мне. Я его снял... сразу в лоб...
   - Тварь то, больная, - прерывает его снабженец.
   - Да чего ты говоришь?
   - Посмотри на шерсть. Видишь лысины, это не протерто, это волосы выпали. Зверина побывала на той стороне реки в мертвой тайге.
   Теперь и я замечаю блестящие плешки кожи раскиданные по телу животного, а на конечностях ног застывшие корки черной смолы. Виктор Владимирович тоже все разглядел и расстроился.
   - Да что же такое творится? Делать то, что с ним?
   - Бросим здесь. Птицы и другие подберут.
   - Неужели и мясо плохое? - ежится Катя.
   - Кто побывал там..., тот уже отравлен...
   - Зачем же он через реку то...
   - Не знаю. Может инстинкт. Там раньше жили его предки. Этого кабана выгнали из стада, он один шатался по тайге.
   - За что его выгнали...?
   - Болен...
   Охота явно расстроилась.
   - Может здесь все звери так?
   - Попадали и раньше. Нам просто не повезло.
   - Пошли к машине, ребята, - предлагает расстроенный начальник цеха.
   - Правильно мыслишь, Виктор. Пора уже полдничать...
   Полдник, как заправский обед. Три бутылки водки, запеченная кура, палка колбасы и несколько помидор, оказались на траве у переднего колеса машины.
   - Это все нам? - удивляется Катя. - Столько водки не распить же...
   - Как так? - хмыкает Михалыч. - Мужикам по бутылке, а даме... Я тут, как только Виктор сказал мне, что будет дама, достал вино. Старое вино, уже лет пять в загашнике лежало. Во.
   Михалыч выдергивает из под сиденья газика "Спотыкач" и торжественно ставит перед Катей.
   - Это мне? Да вы что...
   - Катя, - пытаюсь остановить ее, - тебе старались сделать приятное...
   - Хорошо, я попробую. Но все равно, столько водки, как же мы домой приедем?
   - Нормально. Виктор будет от такой дозы трезв как стеклышко. Я то уж его знаю. Правда, Виктор?
   - Ага. Ну тронули, ребята. Михалыч, где там стаканы? Начнем охоту...
   Мы начали очень резво. Катя пригубила немного "Спотыкача" и поморщилась.
   - Да это же почти водка, какое вино.
   Мужчины же опрокинули по стакану водки, за прекрасных дам.
   - Михалыч, - начал разговор Виктор Владимирович, - потрави-ка нам о чем нибудь. Ты так много знаешь...
   - Ладно. Специально для дамы. Слушайте. В этом испоганенном клочке тайги, где жгут наши отходы, находятся несметные сокровища... - Начальник цеха хмыкнул и стал разливать водку по стаканам. - Давно это было, кажется после первого случая, когда наш городок подвергся налету этой погани..., от горящей свалки отходов. А все начиналось так. В Иркутске что то такое крупное ограбили. Шесть бандитов с рюкзаками на плечах, спасаясь от милиции, вышли на наш городок. Эту речку, возле которой мы пируем, перекрыли солдаты, а с той стороны, где мы живем - гнали грабителей специальные отряды. Так вот... попытались ребята с рюкзаками сунутся сюда и никак... Постреляли. Не прорваться в тайгу. Пошли тогда они в этот черный лес и пропали...
   - А что же все таки украли, известно? - поинтересовался я.
   - Да так..., к нам приходили слухи. Москва готовила в Иркутске выставку драгоценности двадцатого века. Так вот эти драгоценности и свистнули, и похоже они находятся здесь рядом.
   - Неужели так и не нашли? - спрашивает Катя.
   - Нет. В эти леса организовывали экспедиции. В специальные скафандры одевали людей, да и любителей поживится было много..., кутались во всякую дрянь и смело туда... В общем все бес толку. Те кто в скафандрах пришли измочаленные, смола то не везде засохла, на ногах пудовые наросты, еле выбрались, а любители... никто не вернулся.
   - Как же тогда бандиты?
   - Вот и пойми ты как. Исчезли как дым. Я представляю что там было. Человеку становилось плохо, потом тошнило, кружилась голова и когда он обессиленный падал в липкую грязь, то уже не поднимался. А дальше, после следующего сжигания наших полиолов, на них наносился слой смолы, потом еще... еще, все постепенно твердело и получалась герметичная кукла в черном панцире. Сохранность на века.
   - Дамы, мужчины, выпьем за то чтобы таких безобразий на нашей земле не было, - предложил тост Виктор Владимирович.
   От всего этого услышанного у меня на душе было муторно. Какого дьявола меня так тщательно просвещают во все эти гадости. Как будь то от меня зависит, уничтожать отходы или нет.
   Но мы, кроме Кати, выпиваем свои стаканы и усиленно грызем куру. Катя словно подслушала мои мысли.
   - Но ведь эту дрянь, даже если прекратить сжигать отходы, с этой земли можно вывести через тысячу лет.
   - Зачем через тысячу, за пол года можно. Подогнать технику, снять весь зараженный слой земли вместе деревьями и где-нибудь его похоронить.
   - Опять забивать складки земли пакостью.
   - А разве есть другой вариант?
   Я с удивлением обнаружил, что не пьян... ну чуть-чуть и похоже мои собутыльники тоже. Михалыч доливает остатки бутылок по стаканам и... достает из машины еще три бутылки.
   - Ребята, вы не того? - отреагировала на это Катя.
   - Не бойся, мужики крепкие.
   Глядя на новую порцию водки, мне вдруг расхотелось ее пить.
   - Я пас. Больше пить не буду.
   - Чего так? А я за тебя только что перед дамой положился...
   - Не хочу, да и все.
   - Ну-ну... Как хочешь. Нам с Виктором больше достанется. Давай, Витя, выпьем ее проклятую, за то, чтобы новому молодому поколению жить в других условиях.
   - Давай, Михалыч.
   Они выпили и смачно закусили колбасой. Потом начали заполнять стаканы опять. Вот теперь то я почувствовал, что стал косеть.
   - Я пойду ополоснусь...
   Кивнула только Катя. Михалыч лишь хитро прищурил глаз.
   - Ты ее макни голову то... в речку, эта вода волшебная, от нее хорошие мысли появляются. - потом словно забыл обо мне, повернувшись к собутыльнику. - Дернули, Витя, за наших детей...
   - Дернули.
   По моему начальник цеха тоже начал бурно косеть. Я встал и пошел к берегу реки. Набрал в ладони горсть воды и вылил на голову. Полегчало. Вода была холодная и пахла тиной. Сел на поваленное дерево и задумался.
   - Это они специально устроили для тебя спектакль?
   Рядом стояла Катя, она очень тихо подошла сзади.
   - Похоже.
   - А зачем?
   - По моему, они хотят моими руками покончить с этим безобразием.
   - Почему же они сами этого не хотят сделать?
   - Этого я не знаю.
   Катя села рядом.
   - Здесь оказывается очень страшное место. Это я осознала сегодня. Меня этот показ... ужаснул.
   - Меня тоже.
   - Что же теперь делать?
   - Если бы я мог знать.
   - Тебе не плохо?
   - Нормально.
   - Твои друзья напились, а обратно надо ехать. Может ты поведешь машину?
   - Конечно. Только отдаст ли мне Виктор Владимирович руль. Он хвастался, что в любом виде поведет машину.
   Мы замолчали, глядя на подвижные воды речушки.
   Все таки мужики упились, допив даже Катин "Спотыкач". Виктор Владимирович спал, а Михалыч смотрел на меня осоловелыми глазами.
   - Витька то... спит... По...еха...ли...
   - Поехали. Давай помогу залезть.
   - Нет... Сначала Витьку.
   С трудом заталкиваем начальника цеха на заднее сидение, туда же пробрался своим ходом и сам Михалыч. Мы с Катей устроились впереди и поехали домой, оставив на берегу реки семь пустых бутылок и остатки еды.
   Все воскресение мы с Катей отсыпались за нервную неделю.
   Рабочий день начался с выволочки. В воскресение хулиганы пробрались в насосную станцию, обслуживающую подачу холодной воды в пятиэтажки города и разобрали два насоса, утащив от туда двигатели.
   - Андрей Николаевич, - выговаривал мне генеральный директор по телефону, - что за безобразие. Ни в городе, ни на заводе нет запасных насосов. Как нам теперь прикажете обеспечит подачу воды в дома. Там народ бушует...
   - Простите, а я то здесь причем. Это дело милиции и городского хозяйства. Милиция должна разыскать хулиганов и вернуть двигатели, а город должен иметь свой запас насосов на аварийный случай. По моим данным, на складах завода и у нас в отделе не должно быть тех типов насосов, что применяет город.
   - Запомните, вы главный энергетик завода...
   - Заместитель, вы хотели сказать...
   - Не перебивайте, с сегодняшнего дня я подписал приказ о назначении вас исполняющим обязанности главного энергетика и отныне, вы не только старший на заводе, но фактически и в городе. Все эти городские службы - фикция. Они зависят от нас, питаются нами и все, что по крупному возникает в городе, должно касаться нас. Я не говорю, о тех ЖЭКах и конторах, что заправляют водопроводчиками и электриками, все мелочи с задержками по водоснабжению и электропитанию они должны справляться сами. Ваше же дело, обеспечить в домах подачу тепла, воды и электроэнергии. Запомните, это вам не крупный город со своим сложным хозяйством. Это город при заводе. Все чиновники города занимающиеся энергоснабжением понимают это и должны беспрекословно вам подчинятся.
   - Когда я нанимался к вам, об этом не было ни слова.
   - Слов не надо. Сейчас лучше обеспечьте подачу воды в дома.
   Вот и все, трубка брошена. Мне ничего не осталось, как вызвать своего помощника, обиженного на жизнь Каримова Гуляма Шакировича.
   - Гулям Шакирович, вы мне говорили, что наше дело подать давление горячей или холодной воды до кварталов города, остальное дело коммунальщиков, не так ли?
   - Так.
   - Причем тогда здесь насосная станция, какого то квартала? Разве это не принадлежность города?
   - Сложный вопрос, Андрей Николаевич. Конечно города, но..., я же вам говорил, в городе ничего нет и они как нищие тянут лапу к нам. Те деньги которые они имеют, идут только на оплату ЖЭКов. Поэтому фактически городом заправляет не исполком, а директор нашего завода.
   - Все ясно. Тогда забирайте со склада насос ЖН-202, везите на эту чертову станцию и произведите монтаж.
   - Но, Андрей Николаевич, это же мощная штука, она просто порвет все обветшалые магистрали.
   - Чтобы не порвала, сделаешь две вещи. Нужно вытащить все насосы из станции и заменишь их одним. Кроме этого, поставьте предохранительный клапан, чтобы ночью действительно не разорвало трубы...
   - А слив куда?
   - В канализацию. И еще, закажите у снабженцев нормальные насосы. Все то, что мы поставим, это времянка.
   - Понял. Сейчас выезжаю.
   - Нет, вы лучше оставайтесь на месте, отправьте в город кого-нибудь другого. Я хочу съездить на свалку, где сжигают отходы, посмотреть, что это такое... Поэтому, оставайтесь здесь пока за меня.
   - Хорошо.
   - Как можно добраться до туда?
   - Очень просто. Наша бригада, собирается у проходной завода к десяти. Там полигонщикам как раз дают машину.
   - Что это за наша бригада?
   - Это те рабочие, что по штатному расписанию принадлежат нам и должны работать на свалке. Там в связи с большой вредностью, им положено работать четыре часа. Вот с десяти до двух они и вкалывают.
   - А сжигают свалку когда?
   - Когда устанавливается стабильный южный ветер. Обычно это время нам дают метеорологи, как такового планового поджога нет.
   - Это бывает раз в месяц?
   - Когда как. Иногда раз в два, а иногда даже два раза в месяц.
   - Хорошо, можете идти. Заканчивайте быстрей с насосами.
   У проходной шесть мужиков в касках, грязной спецодежде, которая чуть-чуть пованивает специфическим запахом уксуса.
   - Кто здесь старший? - обратился я к ним.
   Все сразу уставились на меня.
   - Дядя Федя, - сказал самый молодой и небритый, - кажись тебя.
   Старый мужик с большими отеками под глазами, подошел ко мне.
   - Ну я старший. Чего надо?
   - Я главный энергетик завода. Зовут меня Андрей Николаевич. Мне бы хотелось проехаться с вами и посмотреть, что происходит на свалке...
   - А чего смотреть то, свалка как свалка. Ну если так уж очень хотите... поезжайте с нами... Только... Уж больно вы одеты не для таких местов. Сашка, быстро к тетке Марии, возьми комбинезон, резиновые сапоги и каску для главного энергетика. Семь минут тебе для этого. Как раз до летучки.
   - Я сейчас, дядя Федор.
   Молодой парень помчался к проходной завода.
   - Успеет, склады то далеко...?
   - Он не на склад, за проходной наша контора, там диспетчерша ему все выдаст.
   Сашка успел, он приволок все новенькое и торжественно вручил мне.
   - Молодец, - похвалил дядя Федор парня, - В летучке переоденетесь. Вон машина идет.
   К нам подъехал грязный армейский фургон. Все мужики полезли в него. Я тоже.
   Это огромная воронка окруженная затвердевшей, черной, блестящей коркой смолы. За ней с таким же налетом небольшие, корявые, но весьма толстые обрубки, изображавшие когда то погибший лес. А уже дальше, мертвое царство застывшей от смолы тайги.
   - Оденьте респиратор, - дядя Федор протягивает мне маску. - Здесь так дышать нельзя. Загнуться можно.
   Я и сам почувствовал, как в горле стало немного першить и запахло чем то кислым. Натягиваю маску и вижу, что рабочие вытащили из машины лопаты и поплелись к небольшому черному домику-будке без окон.
   - Куда они? - мычу я дяде Федору.
   - Так э... Машины ждут.
   Поплелся за работягами, чувствуя ногами, как липнет к сапогам смола.
   В будке светло от электрических лампочек под потолком, видна печь с грязными кастрюлями и чайником, стол со стульями по центру помещения. Несколько топчанов расположились у стен. Рабочие плотно закрыли дверь и сдернули респераторы.
   - Все равно воняет, - принюхался молодой.
   - Привыкнешь. От этой вони здесь никуда не денешься.
   Я стоже снял маску и почувствовал неприятный запах. Мужики затянули папиросы и сигареты и вскоре их запах и дым смешался с местным воздухом.
   - Вот так и живем, начальник, - сказал мне один из работяг. - хотите с нами в доминишко?
   - Нет.
   - Да вы не подумайте, мы не увлекаемся. Машины ходят не регулярно, вот и ждем, когда они появятся.
   Вдруг зазвонил телефон. Дядя Федор сдернул с нар аппарат и снял трубку.
   - Але... Да, здесь... Сейчас передаю. Это вас, - он протягивает трубку мне.
   - Але..., - мне ответил знакомый голос.
   - Здравствуйте, Виктор Владимирович
   - Привет, Андрей Николаевич. Что ты там делаешь?
   - Изучаю обстановку на месте.
   - Ну..., ну...
   И тут же связь прервалась, замычав короткими гудками. Я обалдело посмотрел на трубку и передал ее старшему. Вдруг за стенкой домика послышался рев машины, рабочие встрепенулись.
   - Никак Петруха спозаранку. Тронулись, мальчики, натяните маски.
   Огромный МАЗ развернулся к краю воронки и начал медленно поднимать кузов. Серая студенистая масса, неохотно цепляясь за борта, полезла на дно воронки, которая уже на половину была заполнена такой же гадостью. Кузов вернулся на свое место и рабочие принялись скоблить по нему лопатами, отдирая остатки химических отходов от железа. Вонь была ужасной, она пробивалась через респиратор и я отошел от воронки. На этом операция не кончилась. Машина отошла на метров сто, к кромке мертвого леса, где рабочие как по волшебству, достали шланги из черных бугров блестящей земли и начали мыть машину.
   - Куда стекает вода? - мычу я дяде Федору.
   - А...
   - Куда вода стекает?
   - Так там низина... Она туда и уходит, наверно в речку...
   - Речка то далеко.
   - Все равно туда... Ей в землю то не войти, корка над землей... Вот она и туда...
   Ничего себе. Они этот полиол растворили и фактически он уйдет в большую реку.
   - А нельзя мыть машину у ямы?
   - Нельзя, гореть плохо будет.
   - А как же вы в дождь и снег? Вода то наверняка попадет в воронку.
   - Конечно... Но при поджоге этого говна, разгоняем верхнюю воду и то что под ней палим. А там огонь разгорается и вода испаряется.
   - А хорошо этот материал горит?
   - Хорошо, только коптит очень. Дым нехороший... Вон, все блестит вокруг, как стекло..., это от этого дыма. Зато яма выгорает за сутки...
   Вдруг забибикал автомобиль. К нам по дороге на полной скорости несся знакомый мне газик. Он лихо подкатил к нашей группе. Дверца приоткрылась и показалось знакомое лицо Виктор Владимировича. Он зажимал нос рукой.
   - Андрей Николаевич, кончай эксперимент, поехали на завод, там тебя генеральный ищет.
   - Иду, сейчас из летучки вещички возьму.
   В машине начальник цеха принялся меня ругать.
   - Ты что, с ума сошел, поехал в этот могильник. На тот свет раньше времени хочешь отправиться?
   - А как же рабочие, они там?
   - Рабочие давно больны, они уже списаны. Твой предшественник, уважаемый Георгий... нанюхался тоже, теперь помирает от этой заразы в больнице. Не хватало нам еще одной смерти...
   - Рабочие списаны...? Как это?
   - А так. Сюда идут работать только смертники.
   Мне хотелось задать еще несколько вопросов на эту тему, но я сдержался и только спросил.
   - Меня действительно вызывает генеральный или это ты придумал?
   - Действительно вызывает. Я согласился тебя привезти. Как приедем на завод, катись сразу же в душ, смой всю эту вонь и приведи одежду в порядок.
   Генеральный директор с усмешкой наблюдал за мной.
   - Ну как впечатление от свалки?
   - Отвратительное.
   - Понятно. Я подумал и решил следующее. Чтобы мои главные специалисты больше не впадали в авантюры и не лезли куда им не следует, отобрать от тебя свалку отходов...
   - ... Как это?
   - Очень просто. Передать ее в ведение хоз цеха. Заодно передать туда денежные активы, выделенные на это мероприятие.
   - Куда бы вы ее не передали, но это самое ужасное место для города. Я здесь всего несколько дней и уже понял одно, свалку надо ликвидировать совсем...
   - Вот этого то я и боялся больше всего, поэтому, чтобы у вас не было больше таких мыслей и забот, я решил этот участок работы от вас убрать.
   - Но почему, мы не должны думать о ней?
   - Это производственный процесс, Андрей Николаевич. У нас везде вредность. Можно договорится и до того, что надо убрать за одно и цеха, что гонят химическую продукцию, там ведь тоже все нормы ПДК превышены. И все это, естественно, угрожает людям, работающим здесь. Однако, мы стараемся обеспечить, всеми доступными методами, безопасность рабочим...
   - Простите, а жители города?
   - Не перебивайте, Андрей Николаевич, жители города находятся в двух километрах от завода и пока не страдают от действий завода.
   Ну да, не страдают. Если эта пакость при сжигание понесется на город... Впрочем, чего ему говорить, похоже директор оберегает свалку.
   - Вы вроде начали проверку цехов, - продолжает тем временем генеральный, - продолжайте дальше. Я в курсе дела, а за то, что вы решились в городе на замену пяти насосов одним, выпишу вам премию. За находчивость.
   Ишь ты, все знает, уже доложили...
   - Это временная мера.
   - Конечно. Кто то из великих сказал. Ничего нет постоянного, кроме временного.
   Директор улыбнулся, довольный своей охинееи.
   - Таким образом, - подвел он итог, - занимайтесь своим делом. Свалка отходов теперь не ваша...
   Я понял, что пора уходить.
   Когда пришел домой, то его не узнал. Катя навела порядок, она убрала пыль и грязь, вымыла все, что могла. На столе стоял ужин, прикрытый полотенцем.
   - У нас сегодня праздник? - спросил я.
   - Нет. Нельзя же жить в хламе.
   - Правильно.
   Я устало присел на стул.
   - Говорят, тебя повысили, - осторожно спросила Катя.
   - Да, теперь я ИО. Пока главный энергетик болен, буду заменять его по полной катушке.
   - А ты бы съездил к больному, поговорил бы с ним...
   - Хорошая мысль. Завтра постараюсь пораньше вырваться... и к нему.
   - Это правда, что генеральный директор сделал тебе выволочку, за то, что ты съездил на свалку?
   - И это знаете. Почти правда, но итог беседы очень странный, эту свалку он от меня отобрал.
   - Как это?
   - Так. Приказом, передал в хоз цех.
   - Почему? Что за этим стоит?
   - Не знаю.
   - А там страшно?
   Я понял о чем она спрашивает.
   - Да. Это ужасно.
   - Неужели дирекция ничего не может сделать?
   - Сделали. Отдали свалку в другие руки.
   - Я не про это.
   - Я понимаю о чем ты говоришь, но пока не могу разобраться ни в чем...
   На следующий день, после работы я поехал в городскую больницу, чтобы повидаться с Григорий Павловичем. Длиннющая пятиэтажка разместилась перед обильным кустарником, изрезанным пешеходными дорожками, занимающим почти пол гектара площади. У главного хода, несколько машин скорой помощи. У больницы и в ней полно народа. С трудом пробился к регистратуре.
   - Простите, я могу видеть Григория Павловича?
   - Кто это? - спросила уставшая изможденная женщина в белом халате.
   - Главный энергетик...
   - А... Сразу так бы и сказали... На третьем этаже, палата номер 13.
   Больше я ее не интересовал. Женщина тупо уставилась на стол и автоматически перебирала медицинские карты, вываленные грудой на столе.
   В узенькой, светлой комнатке только одна кровать и один стул. На подушке небритый, обтянутый кожей череп с закрытыми глазами. Все остальное, по горло, аккуратно прикрыто армейским одеялом.
   - Кто пришел? - проскрипел череп, но так и не открыл век.
   - Ваш коллега. Теперь замещаю вас на заводе.
   Глаза распахнулись и я увидел бесцветные зрачки.
   - Ага... Это хорошо, что вы пришли. Так вы и есть Андрей Николаевич?
   - Да. Это я.
   - Садитесь коллега, я уже много о вас слышал... и даже ждал вас.
   Осторожно присаживаюсь на стул.
   - Как вы здесь?
   - Никак. Скоро сдохну, вот только врачи мешают, не дают.
   - Бросьте такие мысли...
   - Чего бросать то... Я ведь понимаю чем болен и не тешу себя выздоровлением. Этот завод съел меня, как и тысячи других. Если вы не поумнеете, он и вас подомнет под себя...
   - Простите, я не понял...
   - Чего понимать то. В городе, каждый второй человек отравлен химией, каждый пятый готов от этого умереть. Я тот самый пятый...
   - То что вы говорите, это очень ужасно, но я думаю...
   - Лучше не думайте по этому поводу, иначе я испорчу хорошее мнение о вас. Пока мне рассказывали, что вы в здравом уме. Поверьте мне, чтобы спасти людей этого города, тайгу, реки, завод надо взорвать, уничтожить... Другого пути здесь нет.
   - Все дело в отходах?
   - И в них тоже. То что завод выпускает так же дурно влияет на человека. Пройдитесь по цехам. Вытяжки почти нет, вместо них разбитые стекла, респираторы и противогазы не соответствуют стандарту и свободно пропускают ядовитые пары, спецодежда не выдерживает соприкосновения с химикатами и разваливается после третьего дня работы. А самое страшное, это свалка... Когда-нибудь вся эта горящая гадость ринется на город и все сдохнут.
   - Неужели нельзя как то навести порядок, соорудить вытяжки, сделать очистку, организовать переработку отходов? Я слышал, что отходы можно даже продавать.
   Череп разинул рот изображая улыбку.
   - Я все это тоже хотел сделать, но... До нас нет дела никому, ни министерство, ни комитет, ни дирекция, совсем не заинтересованы в восстановлении завода. Мы гоним полусырье для крупных химкомбинатов, себестоимость которого - копейки за тонну. Однако, продаем за бешенную цену в несколько сотен рублей. Улавливаешь разницу... копейки и несколько сотен рублей. Это же бешенная прибыль. Вот это и есть камень преткновения. Зачем восстанавливать завод, зачем перерабатывать отходы, если от этого подымится себестоимость продукции и разница в прибыли будет почти равна нулю.
   - Как же это им удается и кто получает эту прибыль?
   - Шайка ловкачей. Вся верхушка затянута туда.
   - А прокуратура, милиция, куда они смотрят?
   - Никуда. Кто с деньгами, тот и власть. А эти... прислуживают власти.
   - Выходит, на заводе ничего сделать нельзя?
   - Почему нельзя? Можно. Для этого нужно его взорвать...
   В это время двери в палату открываются и появляется худенькая девушка.
   - О... Настенька пришла.
   - Здрасти, - тихо говорит мне девушка.
   - Здравствуйте.
   - Настенька, это новый главный энергетик, вместо меня. Звать его Андрей Николаевич.
   - Очень хорошо, что вы пришли, а то папа совсем закис... К нему последнее время мало кто с работы приходит.
   - Брось, дочка, я вынашиваю планы мести, этим и живу.
   - Сейчас я тебя кормить буду.
   - Ну вот, все время не вовремя. Только разговорились и на тебе... то процедуры, то еда...
   Я понял, что дальше мне находиться здесь не следует. Встал со стула и во время. В палату, под управлением толстой медсестры въехала тележка с накрытыми бачками.
   - Ну как, больной..., - заголосила она. - Сейчас будем кушать... Так, таблетки я принесла, выпейте до еды.
   - Мне уже пора.
   - Андрей Николаевич, зайди ко мне еще, кое что я не успел тебе рассказать. Пожалуй самое важное...
   - Хорошо, зайду. До свидания.
   Раскланялся перед всеми.
   В доме меня ждет Катя.
   - Где ты был? Звонила к тебе в отдел, там сказали, что давно ушел домой.
   - Был в больнице у Григория Павловича.
   - Так... Он тебе... кое что разъяснил?
   - Да. Я тебе все позже расскажу.
   Но по виду Кати понял, что придется все рассказать сейчас.
   Утром опять неприятности. Только зашел в свой кабинет, как на пороге появился невзрачный, прилизанный мужчина с портфелем в руках.
   - Можно к вам, Андрей Николаевич.