Кукаркин Евгений. Направление в ад

Кукаркин Евгений
Направление в ад

   Евгений Кукаркин
   Направление в ад
   Написано в 1995 - 1996 г.г. Приключения.
   - Вы человек здоровый с крепкой психикой, - говорил мне генерал. - Так что поезжайте на новое место службы и принимайте все хозяйство. Там год службы приравнен к двум, так что рост обеспечен в два раза быстрее, чем здесь. И думаю, - он усмехнулся, - что через шесть лет вы будете самым молодым генералом в Советской Армии.
   - Товарищ генерал, разрешите вопрос?
   - Говорите.
   - Почему выбрали меня? Ведь я кончил военно-политическое училище и до настоящего времени работал политработником в армии и вдруг, меня досрочно повышают и направляют командовать гарнизоном.
   - Во-первых, там нужен не технарь, их там как собак нерезаных, а человек с сильным характером и крепкими нервами, который должен навести там соответствующие порядки. Во-вторых, вы что думаете, зря дают такие бешенные льготы? Ничего подобного. Вот общее заключение врачей, вы можете выдержать шесть лет службы на таком месте. Поезжайте майор. Наведите там порядок.
   И вот я прибыл на новое место службы, в далекий таежный гарнизон.
   Подполковник, мой новый заместитель, смотрел на меня угрюмо. Я его понимаю, ему обидно, почему именно назначили меня, а не его. Он стоит в небрежной позе, помятой военной форме и совсем не брит.
   - У нас три объекта разбросанных на сотни километров, - докладывает подполковник. - Охрану, дежурных офицеров и рабочие команды приходится посылать на две точки вертолетом, третий объект связан с поселком узкоколейкой. ЧП произошло на первом объекте, где фонит гораздо сильнее, чем на остальных. Вот там то, рабочая команда отказалась разгружать вагоны. Дело в том, что только что прибыл эшелон с радиоактивными отходами из Ирана. Из газет и телевидения известно, что там произошла бомбежка израильской авиации атомной электростанции. Как назло, наши только что доставили туда твэлы, топливо выделяющие элементы, а израильтяне раскрошили их чуть ли не в пыль и вот эту жутко излучающую грязь и пригнали к нам. Внешний фон уже только вокруг вагонов был уже порядочным.
   - Как же их гнали через Союз и другие страны? Ведь это опасно.
   - У нас и не такие вещи возят, а другие страны дают зеленую улицу, чтобы быстрей избавиться от груза. Сирия и Турция так и поступили.
   - Вагоны деревянные?
   - Нет, железные. Обыкновенные железные.
   - Но ведь сами вагоны должно быть настолько грязны, что фон должен превысить все нормы.
   - Мы замеряли. Это так.
   - Тогда и их нужно было захоранивать в могильнике или промывать в специальных помещениях.
   - По инструкции, их надо было мыть и скоблить, после того как содержимое сбросят в могильник. Эти идиоты иранцы, просто экскаваторами загрузили весь мусор в вагоны и грязь вместе с обшарпанными стенками и царапинами въелась в металл. К сожалению, а может быть и к счастью, у нас нет таких промывочных станций и мы никогда вагоны не чистили. Но тут еще, какой-то чин в министерстве потребовал вернуть вагоны, так как они не наши и мы заплатим иностранцам неустойку, которая будет чуть ли не выше тех денег, которые нам дадут на захоронение.
   - Да что там, полнейшие идиоты?
   - Похоже.
   - Что же произошло дальше?
   - Прибыл командир части и приказал рабочим разгрузить вагоны, скинуть все в могильник, а вагоны промыть водой из шлангов. Они возмутились и объявили забастовку. Тогда командир приказал охране стрелять...
   - Много было солдат?
   - Только что сменилось шесть человек во главе с прапорщиком. Хоть объект и большой, но ближайшее жилье за сто километров, поэтому количество охранников так и мало.
   - По рапорту, который я нашел на столе, было убито трое рабочих и трое ранено. Куда их дели? В поселке их жены и родственники сразу, как только я появился здесь, обратились ко мне с просьбой выдать тела или указать, где они лечатся.
   - Их скинули в могильник.
   - Что? Это приказал командир? Даже раненых?
   - Да.
   - Рассказывайте дальше.
   - После расстрела часть оставшихся рабочих, под дулом автоматов, начали разгружать вагоны и скидывать отходы в могильник и конечно все..., работая почти сутки, получили высокие дозы.
   - Они были в какой-нибудь защитной одежде, скафандрах?
   - Ну если это так называть скафандрами. В общем, обыкновенные костюмы хим защиты. Там фон превышал свыше 1000 рентген
   - Сколько умерло рабочих на сегодняшний день?
   - Все. Все двадцать четыре человека.
   - Полковник пропал после этого случая?
   - Да. На следующий день. В поселке справляли день рождения моей жены и все офицеры были у меня дома. Потом, когда расходились, полковник ушел к себе домой, так часов в 11 вечера и... пропал.
   - В милицию, прокуратуру сообщали?
   - Да вы что? Ближайший милицейский пост за 300 километров и к тому же объект секретный, кого сюда пустят. Здесь один судья - начальник гарнизона.
   - А что вы сами выяснили?
   - Ничего.
   - Ладно. Теперь готовьте завтра опять рабочую команду на первый объект, пришла телефонограмма, что эшелон пустых вагонов вернули для захоронения.
   - Тех самых?
   - Да, тех самых, из-за которых столько погибло людей. Я сам прибуду туда.
   Подполковник пожимает плечами.
   - Кстати, подполковник, почему вы не побриты?
   - Виноват, не успел. Вчера до поздней ночи успокаивал жен погибших и обреченных работяг в поселке.
   Первый объект представлял из себя пустынную песчаную площадку, по центру которой два громадных бетонных люка, на гидравлических подтяжках прижимались к земле. Две кран-балки нависли над люками, болтая своими ржавыми крюками. Выскочившая из тайги железнодорожная ветка, раздваивалась и упиралась подъездными путями в люк, другая часть в колючую проволоку, видневшегося вдали забора. У самого забора стояло кирпичное здание, в котором по внешнему виду не билась жизнь. Рядом ржавела техника: машины, краны, трактора и бульдозеры.
   - Вот, он и есть первый объект, - сказал сопровождавший меня подполковник.
   - Здесь сильный фон?
   - Не очень, когда люки закрыты, он более-менее в норме. Но когда люки открыты здесь лучше находиться в защитных костюмах. Летучие радиоактивные вещества и пыль в незначительных количествах выходят все же наружу.
   - Какова емкость могильника?
   - Это еще было при Хрущеве. Производили подземные ядерные взрывы, но уже не для изучения ядерного синтеза, а в практических целях. Была идея создать подземные нефтяные хранилища большой вместимости, вот и взорвали три бомбы. Хранилища действительно получились колоссальные, представляете, только в диаметре около 1700 метра. Самое ценное, что они герметичны, стенки от высокой температуры оплавились и создали надежную защиту от проникновения влаги и посторонних газов.
   - Почему же их не использовали по назначению?
   - Стенки фонят, ученые подсчитали, что окончательный полураспад произойдет где-то лет так через 150-200. Кто же сейчас будет заливать в эти емкости нефть, а потом ждать лет 200, когда фон будет нормальный? По моему, поступили мудро, сделали крышки к могильникам и теперь за высокую плату принимаем ядерные отходы от других государств и уничтожаем свои.
   - Зачем же тогда их передали под охрану армии?
   - Вы думаете, что мы не хороним здесь свои отходы? Хороним, да еще как. Но что хороним? Волосы дыбом стоят когда узнаете. Колоссальные ценности: от заводов с их технологическими линиями, до оружия, пушек, самолетов, танков и кораблей. Причем экземпляры бывают в единственном числе, любая разведка мира, даже несмотря на радиоактивность, готова получить фото или чертежи такой вещи. А потом не забывайте, на третьей площадке у нас испытательный полигон и лаборатории. Здесь самые мощные в Союзе нейтронные пушки, небольшой атомный реактор. Здесь производят все виды облучения, а после окончания эксперимента выбрасывают в могильник все, что радиоактивно.
   - Мы с вами съездим туда завтра. Вы не против?
   - Поехали. Смотрите, состав появился, пойдемте лучше в здание.
   Из леса выполз длинный состав крытых товарных вагонов. Мы пошли в здание. На первом этаже, переодевшись в защитные костюмы, прошли в лифт и вскоре оказались на пятом этаже, где перед наглухо закрытыми окнами сидели за пультами офицеры. Вся панорама первой площадки встала перед нами.
   Вагоны уткнулись в бетонные люки и застыли. Тот час же появились рабочие и начали производить отцепку каждого вагона.
   - Чего мы ждем? -спросил я подполковника.
   - Сейчас подлетит "МИ", там груз, его примем и начнем хоронить.
   Действительно, в небе появился вертолет и сел недалеко от вагонов, тот час рабочие сдвинули двери первого вагона, стоящего у люка и начали перевозить на тачках длинные ящики из вертолета в вагон.
   - Чего они делают?
   - Это гробы. 24 штуки, тех рабочих которые умерли от облучения, разгружая эти составы.
   - Их что в могильник?
   - Облученных запрещено хоронить в землю, что бы подземные воды не разнесли радиацию, поэтому всех сюда.
   - Но я сам видел их могилы, только что захороненных на кладбище.
   - Там пустые оцинкованные запаянные гробы, иногда их забивают землей, а здесь... они сами.
   Рабочие затолкнули в вагон последний гроб, закрыли двери. Вертолет улетел. Рабочие направились к нашему зданию.
   - Начинайте, - скомандовал подполковник.
   Один из офицеров на пульте включил кнопку и тумблер. Бетонный люк на домкратах вздыбился и начал медленно откатываться в сторону, все больше и больше открывая темное отверстие могильника.
   - Машинист, - сказал офицер в микрофон, - начинайте толкать, только медленно.
   Дернулись вагоны и первый с гробами пополз к дыре и вскоре повис над отверстием. Он рухнул вниз, скребя задними колесами бетон, следом полз другой... Упал и он. Даже через стены здания, слышен звук падения на дно могильника вагонов и пошло... Состав исчез, только толкач удирал к забору подальше от невидимой смерти, вырывающейся в виде пыли из отверстия могильника. Тот час же зашевелились плиты и плотно закрыли дыру.
   - И часто, так составами хороните?
   - Нет. Только один раз было много, круглосуточно работали тогда. Это когда в Иркутске произошла авария, вот тогда землю и разные отходы от туда сбрасывали сюда. Тогда состав за составом подходил.
   - Сколько же сейчас в этой емкости захоронено?
   - Даже одной десятой хранилища не заполнено. С такой высоты все уплотняется.
   Вертолет за нами пришел вечером и мы улетели в поселок.
   На следующий день, маленький паровозик с пятью пассажирскими вагончиками тащил нас в тайге по узкоколейке в другую сторону. Вагоны полны гражданских и военных и все едут обслуживать третью площадку. Через час показался забор из колючей проволоки, разбросанные вышки и крыши несколько зданий. Вагончики подскочили к небольшому вокзальчику, упирающемуся в проходную зоны. Когда все стали выходить, меня поразило наличие в вагончиках женщин.
   - Разве женщинам здесь разрешено работать? - спросил я подполковника.
   - На не опасных работах, да. А потом в поселке надо как-то загрузить работой женщин. Рабочих мест там не хватает, вот часть их и работает здесь.
   Мы прошли проходную.. Толпа растеклась к разным зданиям. Ко мне подбежал незнакомый майор.
   - Товарищ майор, - начал он рапорт, - за время моего дежурства на вверенной мне площадке ничего не случилось. Только..., - он замялся.
   - Ну что там? - не вытерпел подполковник сзади меня.
   - Только, в могильнике датчики зафиксировали колебание почвы.
   - Что???
   Подполковник даже подпрыгнул от этой новости.
   - Когда вы узнали?
   - Еще до меня капитан Федоров в дежурном журнале занес запись об изменении показаний самописцев.
   - Что все же произошло? - спросил я. - Вы мне можете чего-нибудь объяснить?
   - Пойдемте в лабораторию, там я вам все объясню, - сказал подполковник.
   Мы двинулись к ближайшему зданию.
   В большой светлой комнате за большим столом сидело несколько человек в белых халатах. Две женщины и четверо мужчин. Мы вошли и подполковник сразу представил меня всем.
   - Здравствуйте товарищи. Знакомьтесь, новый командир части, майор Смирнов Игорь Федорович. А это, - рукой указывал он, - начальник исследовательского отдела Генералов Сергей Павлович.
   Тучный человек кивнул мне в конце стола.
   - Шарафов Ильмар, начальник вычислительного центра, - автоматом выговаривал подполковник. - Ирочка-инженер, Ковров, наш ведущий математик и теоретик, Галина Матвеевна-начальник ЦЗЛ и наконец, начальник спец тюрьмы полковник Фролов.
   Я поздоровался с каждым. Меня очень поразило присутствие здесь начальника тюрьмы, но пока я промолчал. Мы сели и подполковник обратился к Сергей Павловичу.
   - Вы бы не могли ввести нас в курс дела, что же произошло с могильником?
   - Галина Матвеевна, - начал тот, осторожно поглядывая на меня, - вчера обнаружила отклонение показаний приборов с датчиков укрепленных на стенах внутри могильника. У нас появилось опасение, что стенки могильника где-то разрушены...
   Он замолчал. Я и все остальные ждал продолжения.
   - Конечно, надо бы обследовать эти участки и если действительно есть разрушения, то загерметизировать все щели.
   - То есть, вы хотите сказать, - начал подполковник, - туда, в это пекло надо послать людей.
   - Да, - Сергей Павлович кивнул головой.
   - Что будет, если мы оставим все так как есть? -спросил я. - Что нам грозит?
   - Когда выбирали место для взрыва атомной бомбы, то не приняли во внимание геофизическое состояние этого района, - заговорила Галина Матвеевна. - Находящаяся в 7 километрах от сюда река имеет подводные стоки, растекшиеся по всем трещинам, возникшими после взрыва от перенапряжения почвы. Я предполагаю, что часть этих вод обхватила, как артерии, внешний обвод стеклянного шарика могильника. В результате за оболочкой образовались пустоты и провалы, а колебания сбрасываемых предметов или может быть само попадание тяжелых вещей на эти места вызвало трещины, а может быть даже и разрушения. Дело в том, что вода попав внутрь могильника, станет радиоактивной и после этого, соответственно, река будет питаться радиоактивными отходами, а почва вокруг могильника начнет извергать десятки, а может и сотни рентген.
   - Я получила только что последние данные, - вдруг сказала Ирочка-инженер.
   Симпатичное лицо с выбивающимися кудряшками каштановых волос из под белой шапочки.
   - Там уже зафиксировано наличие воды. Часть датчиков вышло из строя.
   - А разве от радиации датчики не выходят из строя? - спросил я.
   - Смотря какие. Но наши, под свинцовым покрытием, нет.
   - Товарищ полковник, - обратился к начальнику спец тюрьмы мой заместитель, - дайте заключенных, пусть посмотрят, что там произошло.
   - Не дам, вы уже месячный лимит расхода людей перевыполнили. Ждите следующего месяца, я тогда вам подкину человек десять.
   Моя голова стала чего-то плохо соображать, причем здесь расход людей.
   - Но сейчас же экстренный случай, полковник.
   - У вас в подчинении 250 рабочих, вот и используйте их, а у меня в результате опытов, уважаемого Сергей Павловича, только за последний квартал списано 56 человек.
   - Но это было государственное задание, - спохватился Сергей Павлович.
   - Мне наплевать. В тюрьме сегодня только 213 человек, а пополнение происходит два раза в год. Мы только что получили 61 единицу, это полугодовой приход, а уже за три месяца потратили больше половины.
   - Вам-то какая забота о них. Пожалели, называется, - обозлился мой заместитель. - Они должны быть покойниками давно. Государство их списало, а вы как с детьми малолетними с ними нянчитесь. И потом, поймите, обстановка в поселке такова, что рабочие, уже на взводе и могут натворить здесь безобразий больше, чем ядерное излучение и стоит ли их привлекать к такой работе. Дайте лучше смертников, которые должны умереть.
   - Не надо было стрелять в людей, - вдруг сказал теоретик Ковров, тогда бы не было такой напряженки.
   - А вы бы помолчали. Вы сами-то кто?
   - Кто бы не был, но скотом не стал.
   - Мне вас жаль, Ковров. Вы даже будучи за проволокой ничего не поняли, а теперь когда вас освободили, вам опять хочется за проволоку.
   Наступила гнетущая тишина. Первым разорвал ее полковник Фролов.
   - А чего мы спорим, у нас есть новый начальник гарнизона, пусть он и решит.
   Все обернулись ко мне.
   - Хорошо, - сказал я, - Вы полковник, предложите зекам, кто спуститься вниз и осмотрит повреждения, получит освобождение. Все будет добровольно.
   - Но я не могу этого сделать. Мы еще никого не освобождали, мне не позволяют освободить их инструкции и приказы.
   - Считайте, что это приказ.
   - Слушаюсь.
   - Все равно, это покойники, - сказал Ковров, - они получат такую дозу, что после освобождения сразу попадут в больницу, а там в могильник первой площадки или у нас.
   - Неужели у нас нет скафандров, снижающих проникновение радиации?
   - А их сертифицированных в России нет. Каждое учреждение делает свою защитную одежду. У нас также есть свои разработки, несколько типов экспериментальных скафандров, но они в основном не доделаны или не укомплектованы.
   - Так сделайте, укомплектуйте. Рассчитайте, только на пределе, сколько времени должен находиться человек внизу чтобы выжить и с какой скоростью надо его опускать и поднимать. На основе полученных данных, модернизируйте конструкцию скафандра с полной системой жизнеобеспечения и организуйте его транспортировку вниз, с разведчиком. Постарайтесь так же переделать подъемник.
   - Для переоборудования такого скафандра у нас нет времени, я и так уже не выполнил план, сорвал правительственную программу, - возразил Генералов.
   - Если через три дня его не будет, я спущу в могильник вас и всех, кто к этому причастен, вместо зеков.
   Наступила жуткая тишина. Шарафов неприязненно поглядел на меня. Женщины смотрели из-под лобья.
   - Вы не имеете на это никакого права, - уже охрипшим голосом сказал начальник исследовательского центра.
   - У меня здесь слишком много прав. Через три дня я опять у вас. В могильник ничего пока не сбрасывать. Пойдемте подполковник, покажите мне все остальное хозяйство.
   - Вы ко мне зайдете? - спросил Фролов.
   - Да.
   - Здесь у нас исследование новейшей техники и вооружения, - объяснял мне подполковник.
   Мы шли по подземному коридору и уперлись в громадный зал. По центру стоял необычный танк, без пушки, но со спаренной ракетной установкой, он был обработан непонятным серебристым составом. Вокруг него ползало несколько человек в халатах.
   - Танки, бронетранспортеры, всех новейших разработок, проходят здесь. За тем бетонным люком мощные нейтронные пушки, занимают почти целую подземную галерею, создавая имитацию потоков при атомном взрыве. Здесь, например, вот этот танк готовят, а потом отправляют туда. Там он облучается некоторое время, а потом его прямым ходом, который, к стати, с другой стороны, отправляют в могильник.
   - Какова цель исследования?
   - Добиться уменьшение проникающей радиации путем усовершенствование сплавов или дополнительного покрытия брони спец материалами. Определить работоспособность экипажа при ядерном взрыве. Создается имитация облучения от 500 до 5000 метров от эпицентра.
   - Экипаж набирают из зеков?
   - Да, тех кого государство приговорило к смертной казни. Их обвешивают датчиками в танке, а после эксперимента вытаскивают и еще дополнительно обследуют.
   - Живые остаются?
   - Практически нет.
   В этот момент появилось под охраной солдат четыре человека в наручниках с поникшими головами. Их тут же начали по одиночке заталкивать в люк танка. У экрана телевизора, скопилось несколько человек, мы подошли и увидели внутренности танка. Заключенных прикручивали к сиденьям и обвешивали датчиками. Я решил подождать и стал смотреть на эту подготовку. Вот прикручен и обработан последний зек, люк танка задраивается и сигнал сирены раздается в зале. Нас просят удалиться в защитный пост, где несколько телевизоров показывают зал с танком и внутренности танка.
   - Начали, - сказал высокий человек в белом халате.
   Люк стал медленно сдвигаться вдоль стены обнажив черное отверстие. Танк вдруг приподнялся и стал на невидимой платформе передвигаться к воротам. Вот он вошел в темноту и люк пошел в обратную сторону.
   - Включить моечные системы и вентиляторы, - приказал тот же голос.
   В уже пустом зале ударил фонтаны воды и обрушились на стены и потолок.
   - Почему в танк заталкивают по четыре человека, а не одного или двух? -спросил я высокого человека, по-видимому руководителя.
   - По ГОСТу.
   Я обалдело уставился на него.
   - Да у нас есть ГОСТ на эти испытания и масса ОСТов и инструкций. Для среднестатистической обработки данных требуется не менее четырех человек и потом толщина стенок танка различна и мы так рассаживаем людей, чтобы все они оказались в разных источниках проникающей радиации.
   - А дегазацией техники вы не занимаетесь?
   - Только тех экспериментов, когда предполагаем, что танк от эпицентра стоит слишком далеко и еще не успел стать источником излучения.
   - Люди при этом остаются живы?
   - Некоторые остаются.
   - Сколько вам нужно танков одного типа для проведения работ?
   - По ГОСТу не больше трех.
   - И эта масса техники и денег потом уничтожается?
   - Естественно. Но наши данные помогают конструкторам разрабатывать новые машины с противоатомной защитой, поэтому-то мы перегнали США и другие западные страны на лет двадцать вперед. У нас уже пущены в серийное производство танки с высокой противоатомной защитой.
   - А нельзя ли было придумать, хорошие защитные костюмы или мощные скафандры предохраняющие людей от радиации?
   - Ну, во-первых, любой, даже свинцовый скафандр не совсем надежен, он предохраняет человека при низкой радиации и кратковременно при высокой. Во-вторых, ни один танкист в люк или на свое рабочее место сесть и быстро работать в скафандре не сможет.
   Я поблагодарил за полученную информацию руководителя работ и мы с подполковником пошли дальше. Где-то остались на экранах телевизора четыре унылые фигуры отбывать свое время смерти.
   - Эта лаборатория по облучению вооружения и после того когда оно становиться источником облучения, исследуется степень работоспособности людей в боевых условиях. Например, пушка стоит на исходной позиции, а расчет в укрытии. После атомного взрыва, пушка получила какую-то дозу радиации, расчет нет, но неприятель начинает движение и расчет работает у орудия, которое имеет большой фон.
   - Здесь учитывается скоротечность боя и степень радиоактивности оружия?
   - Естественно.
   - И так же зеки прикручиваются к пушке?
   - Не совсем. Вот смотрите. Видите, зек стреляет из автомата холостыми патронами. Он не привязан, просто если повернется, его пристрелят. Автомат его дышит сотнями рентген, он не знает этого и поэтому рад, что жив.
   - Но здесь-то живых остается больше?
   - Нет. Они только в больнице дольше живут.
   - Неужели для них нельзя было придумать скафандр?
   - Извините, товарищ майор, чего вы привязались к этим скафандрам. Мы за счет этих смертников, вырабатываем формы выживания других бойцов.
   - Так может быть дать этим бойцам скафандр и они будут дольше жить.
   - Что бы им что-то дать, надо кого-то принести в жертву. Вы что думаете, что мы и другие институты не занимаются этой проблемой. Да полно. Нам присылают десятки скафандров на испытание, большинство их в могильнике. Есть предел, когда в них еще можно работать, а мы проводим исследования выше предела и как раз в проклятом могильнике у нас такая обстановка.
   Пришло время обеда и мы пошли в столовую. Подполковник, проводив меня до дверей, извинился и попросил удалиться для переговоров с Фроловым. Я разрешил. В столовой было немного народа и я получив свой поднос с едой, уселся за свободный столик.
   - Можно к вам.
   Передо мной стояла с подносом Ира.
   - Пожалуйста.
   - Ну вы и навели шорох среди наших. Там главный с ума сходит. Подняты все конструктора и рабочие мастерских с поселка. Сейчас дополнительный поезд привезет их сюда.
   - А чем вы занимаетесь вечером?
   - Как это? Вы про наш досуг? Да ничего не делаем. Кто дома, телевизор смотрит, кто в доме культуры, а большинство в основном пьет.
   - А вы?
   - Я... Я читаю. Читаю книги. Телевизора у меня нет, а в дом культуры не тянет.
   - Там что, пристают здорово?
   - Конечно, особенно солдаты и офицеры. Хочешь жениха на одну ночь, пожалуйста, иди в клуб.
   - Так вы не за мужем?
   -... Я была за мужем, но муж умер здесь, получив большую дозу радиации.
   - А дети?
   - О каких вы детях говорите, когда здесь больше половины импотенты. Мой муж тоже был болен.
   - Вам можно доверять, Ира?
   Она заколебалась.
   - Наверно, да.
   - Тогда можете мне сказать, кто это написал?
   Я вытащил из кармана лист бумаги и протянул ей.
   - Что это?
   - Анонимное письмо.
   Она схватила его и пробежала глазами.
   - Я знаю, кто это написал. Они понимаете, считают, что здесь можно сделать чуть ли не революцию. Что их притесняют, расстреливают и вообще топчут в грязь.
   - Да кто же это?
   - Новый рабочий комитет.
   - Убийство начальника гарнизона, это их работа?
   - Я вам этого не скажу и хотя не поддерживаю их многих программ, но во многом солидарна. Это командир, которого убили, был зверь.
   - Неужели они не понимают безумия этого проекта? Мы же в государстве, которое не позволит покушения на ее власть. Если здесь, что-то и произойдет, то придут войска, самолеты и будет все затоплено в крови.
   - А как бы вы поступили, если бы вас загнали в эту смертоносную дыру или расстреляли за отказ жить.