Кукаркин Евгений. Тревожные дни Конго

   - Док, я сама дошла. У меня руки и ноги шевелятся.
   - Очень хорошо.
   Я присаживаюсь рядом и гляжу на воду реки.
   - Не нравиться мне все это, странная миссия, странные монахи...
   Клер просовывает свою руку мне под мышку.
   - Мы ведь должны выжить...
   - Должны.
   По дорожке слышны шаги, к нам приближается Муни.
   - Господин, монахи, наши консервы забирают. Они потрошат машину с продовольствием.
   - И куда они все перетаскивают?
   - У них там рядом с сараем с трупами, такой... вернее такие ворота в земле. Они открыты и туда под землю ступеньки.
   - Погреб.
   Муни смущенно переминается.
   - Господин, может и... погреб.
   - Ты не стащил несколько банок консервов?
   - Нет, а разве надо.
   - Хорошо, бы.
   - Господин хочет бежать от сюда.
   - Да, Муни. У тебя на машине инструменты остались?
   - Да, господин.
   - Видишь катер?
   Я киваю на бронекатер, качающийся у мостков.
   - Вижу.
   - Надо незаметно вскрыть замок и посмотреть, что там внутри, а потом проверить двигатель и горючее.
   - Я все сделаю, господин. Муни вас сюда завел, Муни постарается помочь.
   - Только надо все сделать тихо и незаметно. Мне кажется за нами все время кто то наблюдает. Я вчера подошел к катеру и тут же появилась монахиня, которая меня вежливо проводила до домика.
   Муни кивает головой.
   - Муни, откуда ты так хорошо разбираешься в технике?
   - Когда меня обучали в миссионерской школе, директор школы вздумал подготовить нескольких мальчиков вождению трактора и машины. Я попал в число их. Позже, когда школа сгорела, Муни ушел к своим в джунгли.
   - ... И стал воином?
   - Неудачным воином. Раны привели к вам в госпиталь, господин.
   Слышны шаги. Появляется доктор Саймон.
   - Они уже воркуют. Привет Клер. На тебя приятно посмотреть. С выздоровлением. Какашка, и ты здесь. А ну брысь...
   Муни насупился и, что то пробурчав, уходит.
   - Доктор Саймон, я хочу извинится перед вами, за тот случай... со скальпелем...,- говорю я.
   - Пустое. Шрамы украшают мужчину. Я к вам, док, вот по какой причине. Гулял здесь по территории миссии и там на поляне увидел странное сооружение. Представляете, большая белая ванна, перед ней помост...
   - Простите доктор, белая ванна...?
   - Ну, да. Не очень конечно, с желтизной, но такая высокая и длинная. С помоста туда поставлена лестница и проведен трубопровод.
   - Трубопровод?
   - Да, чего вы удивляетесь. Я забрался на помост, открыл кран и пошла вода.
   - А пробка в ванне есть?
   - Кран. Снизу кран. Забираешься под ванну и спускаешь воду. Так я вот по этому случаю. Не могли бы вы поговорить с главой миссии, док, и попросить здесь нам сделать хорошую душевую, а то в этих джунглях персонал завшивел, да и раненные очень неприятно пахнут. Мы палатку натянем и пусть все моются.
   - Там помост не грязный?
   - Что вы, док, его по моему даже скребли, такие чистые доски.
   - А теплая вода? Где достать теплую воду?
   - Зачем, в трубопроводе вода за день так нагревается, что когда я открыл, она показалась горячей. Да и люди, совсем в такую жарищу, не хотят мыться теплой водой...
   - Хорошо, доктор Саймон, я поговорю с главой миссии.
   - Отлично. Клер, голубушка, я так рад, что вы выздоравливаете...
   - Саймон, катитесь в...
   У меня чуть глаза на лоб не полезли, Саймон только криво улыбнулся.
   - Зря ты так, Клер. Я к тебе испытываю симпатию и не по моей вине все так вышло.
   - Не потому ли мне подкинули змею в кровать...
   - Это не я.
   - Знаю, это другой, но по твоему приказу.
   - Неправда, я здесь не причем.
   - Вы мне можете наконец объяснить в чем дело? - спросил я.
   - Док, Клер обвиняет меня в том, что я через госпиталь переправлял в Киншасу гашиш... Это лож.
   - Я тебя застала, когда ты пакеты прятал в машину. Помнишь, - она обращается ко мне, - в две недели раз мы отправляли в город машину за продовольствием, бензином, так вот, этот через наш транспорт отправлял туда наркотик, да еще как. В упаковке госпиталя, с его печатями, как мазь от коросты, язв, чесотки и других кожных заболеваний... Я давно догадывалась, что доктор Саймон не чист на руку...
   - Это не так, как ты рассказала. Да, я укладывал пакеты, но во первых, я не знал, что в них. Это тогда, когда Клер разорвала один пакет, я увидел его содержание. Во вторых, меня попросили побыстрей уехать, сами знаете до города далеко и для этого помочь в погрузке. Если Клер помнит...
   - Помочь в погрузке могли и негры. Вы их, Саймон, разогнали...
   - Кто просил побыстрей уехать? - спросил я, перебив их.
   - Сестра Берта.
   - Раз вы вдвоем открыли секрет пакетов, кто подбросил змею?
   - Саймон, - быстро сказала Клер.
   - Нет, - так же поспешно ответил он.
   - Значит остается сестра Берта, - подытожил я.
   Они тупо смотрят на меня.
   - Этого не может быть, - неуверенно протянула Клер.
   Саймон промолчал.
   - Вот что, господа. То что произошло, не укладывается ни в какие рамки. Я постараюсь все же выяснить кто это сделал.
   Саймон молча уходит.
   - Мерзавец, - бросает ему в след Клер.
   - А может не он...
   - Логика одна, я его разоблачила, а он решил меня убрать. Если никто больше не знал об этом скандале, значит Саймон кому то шепнул на ушко и тот подбросил змею или сделал это сам...
   - Есть еще один вариант. Саймон испугался и кому то сказал, что его накрыли. Так вот этот кто то и принял меры, не поставив в известность Саймона.
   - Все равно он...
   Клер непобедима в своей логике. Похоже она быстрым темпом поправляется.
   Я опять на приеме у руководителя миссии.
   - Зачем меня опять побеспокоили, сын мой, - ласково спрашивает старик.
   - Я хочу попросить вас, чтобы вы разрешили использовать некоторое имущество миссии для нужд госпиталя.
   - Что же именно?
   - На поляне есть большой чан и помост, - я вижу как встрепенулся старик, - не мог бы святой отец уступить нам их. У меня грязные больные, персонал. Хорошо бы сделать баню...
   - Нет, нет, нет. Хотите мыться, воды под боком много, целая река.
   - Мы даже этого сделать не можем. Монахи сняли с машин мыло и дезинфицирующие растворы. Хорошо бы выделить нам часть этого...
   - Я дам команду. Вам выделят. Мы здесь, в самой глуши Африки, должны беречь каждое лекарство, каждую банку консервов, поэтому не обессудьте, что мы ваши уже никуда не годные машины распотрошили и нашли всему этому надежное убежище. На такой жаре консервы и лекарства могли бы испортится, у нас есть холодные места, где мы их сбережем.
   - Благодарю вас, святой отец.
   Что сделать, меня ограбили, мне же еще и приходится благодарить этого лысого разбойника за это.
   - Сын мой, я хочу спросить. Солдаты, которые пришли с вами, вам подчиняются?
   - Наверно нет, святой отец. Я сегодня утром пытался войти с ними в контакт, но ... не мог. Никто из них не говорит по-английски.
   - Сегодня днем произошли печальные события. Несколько солдат пытались бежать и , к нашему сожалению, погибли. Их, местные племена перестреляли в джунглях.
   - Действительно, это очень печально. Я постараюсь, с теми, кто остался все же навести контакт.
   - Хорошо, сын мой. Обращайтесь ко мне, если вашему госпиталю что то нужно. Господь с вами. Хотя в бога вы не веруете, но пусть он вас образумит.
   Уже вечер. Мы с Клер опять на ступенях дома.
   - Мне как-то не верится, - говорит она, - выжила. Хотела маме письмо отправить , уже пол года хотела и никак.
   - У тебя есть еще сестры, братья?
   - Есть сестра, младше меня. Я как прошла адъюнктуру, сразу же запросилась в Африку, а сестренка только колледж окончила, все завидовала мне.
   Рядом зашевелились кусты.
   - Господин, - раздался шепот, - это я Муни.
   - Муни, - мы чуть не подскочили.
   - Да, Муни. За вашими домом следят. Монахи следят из окон вон той хижины. Вы подозревали, я проверил...
   - Ты можешь появиться?
   - Нет. Я поговорю с вами из кустов, вы только делайте вид, что разговариваете друг с другом.
   - Хорошо. Что ты выяснил?
   - Я вскрыл замок на катере...
   - Что же там такое?
   - Там оружие, внутри полно оружия. Даже автоматы солдат, которые прибыли с нами, здесь.
   - Вот как. В общем то правильно. Где же его хранить, как не под броней.
   - Я прополз в машинное отделение, по моему двигатель целехонек, только скисли аккумуляторы и нет горючего.
   - Мы можем с машин что-нибудь снять? Ведь у нас изувечены только двигатели.
   - Наверно можем. У вас в джипе, под матрасами, до сих пор лежат две канистры с горючим.
   - Муни, прошу тебя, стащи их и спрячь, а также сними с машин аккумуляторы и осторожно замени старые на катере. Я потом помогу тебе заправь баки...
   - Здесь есть одна неприятность, господин.
   - Что еще?
   - Катер прикован к столбам мостков.
   - Как это прикован?
   - Так. С носа и кормы, цепями обмотаны столбы и склепаны в звеньях.
   - Там кажется столбы деревянные?
   - Да, господин.
   - Тогда надо достать топор и спрятать здесь в кустах. А пока надо сделать главное, заполнить баки и поставить аккумуляторы.
   - Все будет сделано, господин.
   Опять зашуршали кусты.
   - Пошли и мы спать.
   - Пошли.
   Я помогаю Клер подняться и она еле-еле идет в дом.
   На столе традиционный ужин. Два кувшина и хлеб с зеленью, салатами и луком. Здесь же на подносе два плода манго. Клер наливает себе и мне вина, разбавляет его и с жадностью пьет свою порцию.
   - До чего здесь непонятное вино. Очень вкусное и в то же время... Господи, как хочется спать...
   Она ковыляет к кровати, откидывает накомарник и падает на нее. Через минуту слышу ее посапывание. Я свою порцию вина выливаю в окно.
   Меня разбудил грохот барабанов. Я подкрадываюсь к окну. Все тоже самое. Идут монахи с факелами, поют свои гимны и несут пять носилок. Осторожно переваливаюсь через окно и уже знакомыми кустами пробираюсь к поляне. На помост поднимают носилки и начинают глушить людей дубинами, потом сдирать с них одежду. Да это же... форма солдат... Пять солдат лейтенанта Хари, подготавливают к смерти. Появился палач. Солдатам ловко перевязываю ноги и концы перебрасывают через перекладину. Начинается драма. Поют монахи, гудят в лесу барабаны, взмах мачете и первая голова легко откидывается в сторону. Небрежно отсечены кисти рук. Тело тут же вздергивается над чаном и кровь стекает вниз...
   Три монаха выкупались в крови и пошли отмываться в реку, а на помосте продолжается работа. Появившиеся негры, снимают трупы, сливают из чана кровь и все уносят в темноту джунглей. Появляется несколько черных женщин. Они закрепляют факелы на помосте и начинают его мыть...
   У моего дома сестра Берта.
   - Доброе утро, док.
   - Здравствуйте, сестра Берта.
   - Мы сегодня делаем обход?
   - Да.
   - Ко мне пришла монахиня, она сказала, что руководитель миссии, с вашего согласия, будет выделять нам наши же лекарства, которые они утащили с машин.
   - Да был вчера такой разговор.
   - Она так же сказала, что разумно, ей присутствовать при обходе, чтобы сразу же записывать, какие лекарства выдавать.
   - Может быть так и надо сделать.
   - Док, это же контроль над нами. Нас здесь держат... как рабов. Все у нас забрали, за территорию миссии не выбраться, даже пищу приносят и уносят, не спрашивая хотим ли мы это есть или нет...
   - Святой отец, сказал, что готов принять кармелиток в состав своих монахинь...
   - Никогда. Никогда еще кармелитки не были преторианками и не будут. Бог един, но веры разные.
   - Я рад, что вы так верны своему богу. Наверно нам пора, делать обход.
   - Значит под их контролем...?
   - Да.
   Мы идем к домам и вдруг сестра Берта останавливается.
   - Доктор, я еще вам не сказала, не хотела при Клер, мне показалось, что среди здешних монахов я увидела тех двоих, из армии спасения... Сначала я думала, что они пропали, но оказалось, что они преторианцы...
   - Я так и думал. Здесь сговор, нас умышленно заманили сюда.
   - Господи, спаси нас.
   - Пойдемте дальше, сестра.
   Последние при обходе, это солдаты, их осталось только пять человек. Это уже не вчерашние негры с горящими от ненависти глазами. Это запуганные и затравленные люди. Они на пальцах пытаются мне что то объяснить и мы долго стараемся понять друг друга. Ясно одно, с ними что то произошло.
   Сестра Берта по дороге к своей хижине, вдруг говорит мне.
   - Мы все здесь погибнем, док.
   - С чего вы взяли, сестра?
   - Это мне подсказывает мое сердце...
   У своего дома она останавливается.
   - Док, если выберетесь от сюда, побывайте в Париже и в храме кармелиток, зажгите свечу за упокой души сестры Берты, сестры Елены и других сестер, что верно служили богу... Расскажите священникам храма о нас...
   - Не падайте духом, вы еще сами зажжете там свечу.
   Сестра Берта качает головой.
   - Это мое последнее пристанище...
   Я стою на мостках и гляжу на воду. И тут мне ударяет в голову, мостки то деревянные... из обычных досок, прибитых к поперечине. Значит, если, сдернуть со столба эту поперечину, то цепь от катера можно просто перетащить через верх. Я подхожу к катеру, точно цепи большие, но и поперечина здоровая, целое бревно. Какое здесь надо усилие и какой рычаг, чтобы его отодрать. Чтобы не раздражать монахов, возвращаюсь к домику. Клер на крыльце, наслаждается солнцем.
   - Клер, тебе не хочется выкупаться?
   - А что, можно? Здесь с мостков не удобно. Кругом лодки, катера, а у меня нога еще плохо работает...
   - Там у поляны... есть пляж. С хорошим песком.
   - Но до него надо дойти?
   - Так пошли.
   Клер смотрит на меня и в ее глазах вдруг появляются слезы.
   - Господи, сколько ты для меня сделал... А я неблагодарная, даже не могу тебе дать то, что могу...
   - Не хнычь. Идем. Обопрись на мое плечо.
   Мы долго ковыляли с Клер до пляжа, где монахи по ночам смывают кровь. Клер прямо в одежде вошла в воду и плюхнулась на отмель. Она растянулась в этой естественной ванне, только голова, да одежда вздувшаяся пузырем, торчат над водой.
   - Ну чем не Канары, - восторгается Клер. - Правда, холодновато, вода не та. Слушай, - она встрепенулась. - А что если я разденусь совсем?
   - Раздевайся.
   Клер с трудом отжимается, садится на песок и на берег летит ее мокрая кофта. Бюстгальтера на ней нет и задорные груди чуть колышутся от движений.
   - Помоги, содрать штаны, - просит она.
   Я захожу в воду и сдергиваю с нее штаны, свои трусики она еле-еле снимает сама. Теперь она совсем голая, опять откидывается на спину и мне видна в воде каждая извилина ее тела.
   - А здесь нет крокодилов или змей? - кричит она мне.
   - Нет. Здесь быстрое течение.
   - Ой, - вопит Клер.
   - Что такое?
   - Здесь что то в песке. Мне поцарапало спину...
   Она садится, долго копошится и наконец вытаскивает... золотой крест, величиной с ладонь, на толстой цепочке из того металла.
   - Смотри, что я нашла..., такой тяжелый.
   Я приседаю на корточки и отчаянно пытаюсь понять к добру это или нет. Если это монахи бросили сюда или кто то из них потерял, может плохо кончиться для Клер и для меня. Если они об этом они не знали, то счастье на стороне девушки.
   А Клер уже развернулась ко мне, она набросила цепочку на шею и крест уместился в ложбинке ее грудей.
   - Красиво.
   - Я не вижу от сюда. Что там на кресте?
   Она понимает крест и подносит к глазам.
   - Здесь отлит распятый Христос, а сзади на латинском языке надпись: "Христос с тобой". Слушай, какой он тяжелый, мне кажется, что шея не выдержит...
   Не знаю, может отнести его в миссию, а может... не надо.
   - Ты еще долго будешь здесь?
   - Долго. Мне еще надо постираться...
   - Замерзнешь...
   - Это на таком то солнце.
   Она наслаждалась водой. Выползет на берег, полежит и опять в воду. Мне с трудом пришлось уговорить ее пойти на обед. Я помог ей натянуть полусырую одежду и потащил к домику.
   После обеда к нам приходит Муни.
   - Что нового, Муни?
   - Канистры я спрятал, два аккумулятора снял и тоже положил в тайник, но как это доставить на катер не знаю. Здешним монахам очень удобно со своих домиков наблюдать за вашим домом и мостками.
   - Как же ты тогда проник на катер?
   - Когда вы пошли на обход, я подплыл с той стороны, меня прямо течение реки на него вынесло и перелез на палубу, а там дело техники...
   - Наверно надо делать это ночью. Я могу тебе помочь
   - Господин, с Муни что то стало странное твориться, как вечер, так он сразу засыпает и не может оторвать голову от подушки до утра.
   - Чтобы ты не заснул не пей здешнего вина и воды. Монахи подмешивают в него снотворное.
   - Как, снотворное? - изумилась Клер. - Так это я сплю мертвым сном из-за поганого вина...
   - Тебе же оно нравиться.
   - Ну, нет, мне такая жизнь не нравиться.
   - Господин, я понял. В вине и воде доза снотворного. Муни пить не будет. Муни готов помочь вам господин.
   - Тогда слушай, если ты не будешь пить, то увидишь такое, от чего тебе может быть плохо. Как только монахи с факелами пройдут на поляну, мы с тобой должны встретится и перенести все вещи на катер.
   - Как это... монахи... ночью с факелами...
   - Да. Ты должен не отвлекаться.
   - Я понял, господин.
   - Неужели здесь такие страсти? - изумлена Клер.
   - Представь себе.
   - Какой ужас.
   Приходит вечер. Мы с Клер заходим в домик и задуваем свечу. Клер раздевается и плюхается на кровать.
   - Иди сюда неугомонный.
   Я прихожу к ней и ощущаю ее голое тело. Наши груди соприкасаются и я чувствую тепло нагретого креста...
   Бьют барабаны и Клер в испуге хватает меня за руку.
   - Началось, - шепотом спрашивает она меня.
   - Да.
   - Я боюсь.
   - Тогда выпей вина.
   - Нет. Я с тобой.
   Перед хижинами идет процессия монахов и их пение доносится до нас.
   - Кого они несут?
   - Жертвы.
   - Что это значит?
   - Они идут на поляну, там в крови жертв моются и потом смывают кровь в реке.
   - Зачем?
   - Точно не знаю. Я просто предполагаю, нам из истории известно, что личности, вожди, королевские особы, чтобы продлить себе жизнь купались в крови своих рабов.
   - И им это помогало?
   - Похоже. Но что за обряды у преторианцев, я не знаю.
   - Какая дикость, какой ужас.
   - Тише.
   Процессия проходит на поляну. И тут зашелестели кусты.
   - Господин...
   - Я иду.
   - Я с тобой, - просится Клер.
   - Ты что завалить побег хочешь?
   - Нет. Но мне страшно... Я молчу... Хорошо, я никуда не двинусь, обещаю тебе.
   Я выпрыгиваю в окно и крадусь к кустам...
   Муни спрятал все в песке, просто выкопал яму и сложив вещи туда, засыпал... Мы разгребли песок, вытащили две канистры, два тяжеленных аккумулятора и мешок.
   - А это зачем? - спрашиваю его.
   - Господин, сказал чтобы я припрятал консервы.
   - Ты здорово рисковал.
   Первыми, мы тащим аккумуляторы. С трудом притащили их на катер, потом принесли канистры и мешок. У монахов судя по времени, с того момента, когда начался обряд, мытье в ванне с кровью. Я поторапливаю Муни.
   - Давай быстрей, нам надо внутри катера все незаметно спрятать, только завтра мы успеем доделать остальное.
   Муни копается с замком.
   - Готово, господин.
   Бронированная дверь приоткрывается и Муни исчезает в темноте.
   - Господин, подавайте мне...
   Я просовываю в щель сначала аккумуляторы, потом канистры, потом мешок. Внутри катера что то звякает. Просовываю голову и вижу при свете свечки каюту с лежанками с двух сторон, Муни старательно распихивающего вещи под них. На полу склад оружия. Здесь автоматы, винтовки, пистолеты.
   - Все готово, господин. Пошли.
   Муни гасит свечу и мы выбираемся на палубу. Тихо щелкает замок. Выбираемся на мостки и прощаемся на берегу.
   - Как же ты научился ловко вскрывать замки? - шепотом спрашиваю его.
   - Это ерунда. Такой замок только по виду страшный, но к нему любой ключ от зажигания подойдет.
   - Сейчас отправляйся к себе и никуда больше не выходи. Слышишь, пение приближается к реке. У нас теперь мало времени.
   - Я понял, господин.
   Муни исчез в темноте. Я через окно вваливаюсь в комнату.
   - Клер...
   - Я здесь.
   - Срочно в кровать.
   Мы залезаем на матрас, накрываемся накомарником и прижимаемся друг к другу.
   - Какой ужас.
   - Тихо. Ни слова.
   Слышно, как монахи возвращаются со своего мерзкого ритуала. В нашем доме скрипнула дверь. Прочти неслышно ступают босые ноги. Кто то постоял над нами и пошел обратно. Проверка закончилась.
   Взволнованная Берта, стучит в дверь.
   - Док, у нас неприятности. Пропало пять раненых.
   Я торопливо одеваюсь.
   - Расскажите, все подробно...
   - Чего здесь говорить то, сначала пришел взволнованный доктор Саймон, а потом сестра Мария и сказали, что их больных нет. Я проверила, действительно пять человек исчезли. Здесь побегом не пахнет, раненые не могли бежать.
   - Выходит их стащили.
   - По моему это богом проклятое место. Эти молчаливые монахи и монашки, эти исчезновения людей, индейцы с луками вокруг миссии... Господи, спаси нас... Доктор Саймон уверяет, что даже трупы исчезают по ночам. В сарае, где лежал лейтенант и его солдаты, пропали их тела.
   - А я не видел здесь кладбища.
   - На этом пятачке у реки нет бога.
   - Я пойду поговорю с руководителем миссии.
   Все также вежливо старик встречает меня.
   - Я все знаю, сын мой. Пропали ваши раненые. Сегодня же поговорю с вождями местных племен, чтобы они прекратили воровать людей в моей миссии.
   - Для чего они это делают?
   - Чтобы исполнить свои варварские обычаи.
   - А что за обычаи, я могу знать?
   - Конечно. Они занимаются каннибализмом.
   - Разве ваша миссия не проповедует христианскую мораль среди аборигенов?
   - Проповедует. Но психология этих людей, окружающих миссию, такова, что если их бить палкой и заставлять делать полезные дела, они просто будут ненавидеть эти дела. Поэтому, не смотря на нашу терпеливую работу среди них, мы вынуждены допустить некоторые религиозные отклонения.
   - Но каннибализм, это не религиозные отклонения...
   - Это обычай, узаконенный религией каменного века.
   Пожалуй бесполезно с ним спорить.
   - Извините меня, святой отец, что я оторвал ваше драгоценное время. Мне сейчас тоже надо идти на обход...
   - Постойте, сын мой. Я хочу спросить вас, что нашла вчера ваша девушка, там в песке, в реке?
   Вот так. Проследили все таки.
   - Она нашла золотой крест на цепочке. Сзади выгравирована надпись: "Христос с тобой".
   Похоже старик очень взволнован.
   - Это большой крест?
   - Да с ладонь, тяжелый такой.
   - Вы не можете мне его показать?
   - Я принесу в следующую нашу встречу.
   Он кивает головой.
   - Тогда до встречи.
   Из-за портьеры появляется молчаливый монах, который меня выводит из храма, похожего на обычный дом.
   На обходе я действительно наблюдаю отсутствие раненых. Теперь они сократились на одну треть. Доктор Саймон, кармелитки, сестры, ходят за мной словно воды набрав в рот, ни одного слова, только кивки головами. Обход закончился тут доктор Саймон вцепился мне в рукав и потащил к берегу реки.
   - Док, - начал он, - мы, то есть несколько человек, обслуживающих госпиталь, решили бежать от сюда...
   - Как это бежать. У вас есть хоть какой-нибудь план или предложение?
   - Есть. Надо переправиться на ту сторону реки. Один из наших шоферов машин, утащил сумку погибшего лейтенанта Хари и там оказалась карта этого района. На той стороне реки два селения, от них дорога на юг к большому шоссе.
   - Как же вы переправитесь, через реку?
   - На лодках.
   - Они все полузатоплены.
   - Я не про эти лодки, что напротив ваших мостков. Здесь все по другому. Мы выяснили, что нас охраняют индейцы, рассыпанные вокруг миссии. Так вот, они охраняют и реку... Примерно метрах в трехстах от сюда, две пироги вытащены на берег, рядом за рекой наблюдают четыре индейца. Если мы их... того, то на пирогах уплывем вниз по реке до реки Конго, а там в ближайший город.
   - И кто же их... того.
   - Мы хотим предложить это сделать солдатам, оставшимся от отряда лейтенанта. Оказывается один из шоферов понимает язык этих негров.
   - Кто этот шофер?
   - Эта, какашка, Муни.
   Неужели Муни работает на два фронта?
   - Так, так. А что вам от меня надо?
   - Бежим с нами, док.
   Я качаю головой.
   - Саймон, я не могу этого сделать. Пироги две. Ну от силы запихнете в каждую человека четыре - пять, другим места нет. Да и операция сомнительная. Вдруг вы не отобьете пироги у негров...
   - Все будет в порядке док. Если вы поедете, мы кое-кого возьмем из персонала. А по поводу охраны..., нас больше...
   - Нет, Саймон, нет. Когда вы собираетесь удирать?
   - Этой ночью.
   - Один вам совет. Не пейте вина и воды на ночь. В них снотворное.
   - Как снотворное?
   - Так, разве вы не замечаете, доктор, что после ужина быстро отключаетесь?
   Саймон задумчиво смотрит мне в глаза.
   - Спасибо, док.
   - Желаю, удачного побега. Хотя я в нем очень сомневаюсь.
   Саймон жмет мне руку.
   - Не держите на меня зла, док, но поверьте в одном, я не подкладывал змею Клер и никого к этому не подговаривал.
   После обеда мы сидим с Клер на ступеньках домика.
   - Зачем ты обещал показать этому старикашке крест? - капризничает она. - А вдруг он не вернет?
   - Значит, будет прав. Если этот крест принадлежал какому то члену миссии, то следует его отдать законному владельцу.
   - А если этого члена миссии уже нет в живых?
   - Но все равно он не твой. Он такой тяжелый, что ты даже его не носишь. Святой отец скажет куда его деть.
   - Конечно, здесь все пропадает в недрах миссии.
   Она надула губки. И тут появляется улыбающийся Муни.
   - Господин, мы сегодня можем все подготовить для побега... и может быть бежать...
   - Тише ты.
   - Никого нет, господин.
   - Слушай, Муни. Ты меня подвел, понимаешь?
   - Нет, господин, Чтобы я это сделал? Никогда. - пугается он.