Страница:
В Германии вооруженные силы мирного времени, включая и морские, составляли до 1913 года 1,1%, а в 1913 году должны были составить 1,2% населения. Расходы на армию в последние годы до войны достигали у нас в среднем 12,2 марок, а в 1914 г. около 20 марок на каждого жителя. Существеннее, чем увеличение военных расходов, которые богатая Франция могла нести без особого ущерба, затрагивало хозяйственную жизнь страны удлинение срока действительной службы. Вооруженные силы мирного времени, возросшие более, чем на 200.000 чел., должны были в этом отношении стать очень ощутительными.
Трехлетнее пребывание всех без исключения граждан на действительной службе повредило бы образованию молодых людей и их занятиям по подготовке к будущим профессиям. Такой перерыв в образовании затруднял для Франции соперничество на хозяйственном и духовном поприщах с другими народами.
Предыдущее изложение основано на данных, полученных Генеральным Штабом до войны, поэтому, выражение «милитаризм», поскольку оно вообще может быть употреблено, можно и с большим правом отнести к Франции, чем к Германии. Введение 3-хлетнего срока службы мы рассматриваем как меру, которую, как постоянную, провести будет нельзя. Казалось, что она имела в виду предполагавшийся союз с Россией и Англией для сведения счетов с Германией. Так мы тогда все думали.
Добытые бельгийские документы подтверждают это. Бельгийский посланник в Париже барон Гильом 3-го марта 1913 г. доносил: «я замечаю, как с каждым днем общественное мнение во Франции становится более злобным и шовинистичным. Все, с кем встречаешься, утверждают, что близкая война с Германией неизбежна».
Парижское сообщение от 5 мая 1913 г. говорит о вспышке национализма во Франции: «уже год, как неоднократно указывалось на пробуждение известного шовинизма во Франции, что может повлечь за собой большую опасность. Некоторые газеты в этом отношении оказывают вредное влияние, во многих театрах ставятся тенденциозные пьесы, обостряющие и без того напряженное положение. Ни одно обозрение, ни одно представление в кафе не лишено именно такого оттенка, а самые шовинистические из них вызывают наибольшее одобрение».
2-го июня 1913 г. в связи с введением трехлетнего срока действительной службы сообщается: «можно утверждать, что во французские законы войдут такие мероприятия, которых страна долго не выдержит. Бремя нового закона будет настолько тяжело, задачи, которые он ставит перед собой, будут настолько велики, что страна скоро запротестует и перед Францией станет вопрос или отказаться от того, что она не в состоянии будет выдержать, или в ближайшее время начать войну». 8-го мая 1914 года Гильом сообщает: «за последние месяцы французская нация стала несомненно шовинистичнее и с большим самомнением. Наиболее опасным моментом в современном положении является возвращение Франции к 3-хлетнему сроку службы. Военная партия легко его провела, но страна этого не выдержит. В течение двух лет она либо откажется от него, либо ей придется вести войну».
Вооруженные силы Франции для войны, на основании собранных сведений, могли быть рассчитаны довольно точно.
Сопоставление данных Г.Ш. 1911 г. показывало, что вооруженные силы Франции сравнялись с таковыми в Германии. В 1909 г. численность обеих армий в круглых цифрах равнялась 3.200.000 чел., находящихся на действительной службе и в запасе, но без германского ландштурма и без резерва территориальной армии Франции. Это было весьма показательно, если принять во внимание, что число мужских рождений во Франции и количество призывных ежегодного контингента продолжительное время были ниже, чем в Германии.
Увеличение вооруженных сил Франции объяснялось тем, что число новобранцев, поступавших в армию, превышало количество выбывающих из территориальной армии, которые выходили в отставку на основании прежних законов о военной службе. Указанная категория военнообязанных должна была дать в 1912 г. вероятно еще некоторый прирост вооруженных сил, но в 1913 г. таковой должен был приостановиться. Тогда должен был быть достигнут максимум вооруженных сил, которые приблизительно на этом уровне могли держаться еще несколько лет. На некоторое уменьшение можно было рассчитывать только, начиная с 1922 года.
Большее напряжение казалось невозможным, так как все мало-мальски пригодные носить оружие граждане принимались на военную службу. В 1908 году во Франции были приняты на военную службу из общего числа призванных в этом году — 83,37%, а в Германии — 53,70%. Существенную помощь Франции могла бы принести широкая вербовка или набор туземцев и обязательная служба в резерве. На эту возможность Г.Ш. особенно настойчиво указывал.
То обстоятельство, что в Германии, несмотря на большие контингенты новобранцев, вооруженные силы не превышали французских, вытекало из более длительного общего срока службы во Франции. Увольнение из территориальной армии, соответствующей германскому ландверу II разряда, производилось 1 октября, то есть ровно через 19 лет после поступления на службу. В Германии этот срок не совсем выполнялся; причин этого явления касаться здесь мы не можем.
Если сопоставить численность вооруженных сил, которые могла дать мобилизация в 1909 г., то получится следующая картина:
Бросалось в глаза то, что Франция выставляла больше бойцов, чем Германия, тогда как она насчитывала жителей на 25 миллионов меньше. Франция выставляла в 1909 г. 8,2% населения, Германия же 5,5%. Таково было напряжение Франции.
Сверх указанных категорий войск, Германия располагала 775.000 обученными людьми. Франция только 87.000. В Германии численность могла быть еще увеличена гражданами, получившими предварительную отсрочку. Кроме того, Германия располагала 830.000 способными носить оружие, но необученными запасными, которым Франции нечего было противопоставить.
По нашим расчетам Франция использовала для образования действующей армии весь людской материал, которым она могла только располагать. Мы объясняли это тем, что Франция захочет выступить с самого начала во всеоружии. Французская пресса в то время указывала именно на то, что исход войны будет зависеть от первой же большой битвы. О четырехлетней войне ни мы, ни французы не думали.
То, чему здесь подведены итоги, является результатом долгих и кропотливых расчетов, делавшихся в то время в Г.Ш. Выводы были настолько поразительны, что военное министерство сомневалось в правильности цифр, касающихся Франции. Думали, что они слишком высоки. В 1911 году по этому поводу велась довольно длинная полемика. Б.Г.Ш. остался все же при своем мнении. В последующие годы Франция продолжала идти по избранному пути. Параллельно с удлинением срока действительной службы с 2 до 3 лет, обязательная служба в территориальной армии (соответствующей ландверу II разряда) и в резерве территориальной армии (соответствующей ландштурму), по закону 7 апреля 1913 г. была увеличена на год в обоих случаях. Благодаря этому, французская постоянная армия увеличилась на 3 возраста: младший — вследствие призыва 20-летних, вместо достигших 21 года и два упомянутых класса территориальной армии и ее резерва.
Усиление армии старшими возрастами имело только условное значение, младший же возраст мог существенно усилить наличность людского материала на случай войны. Численность одного призывного возраста можно было принять круглым числом в 250.000 чел., но при этом надо было принимать во внимание процент убыли двух старших возрастов со времени их призыва до настоящего времени. Общая численность армии, которая могла быть выставлена для войны в 1914 г., принималась в 4.364.000 человек. Сенатор Думер в упомянутом докладе исчисляет эту цифру, включая офицеров, в 4.900.000.
Со временем, однако, должно было наступить изменение в соотношении сил между Францией и Германией, после того, как последняя в 1913 г. приступила к увеличению своей постоянной армии. Результаты этой меры могли сказаться постепенно только после перехода значительного количества призывных возрастов в запас, после чего численность немецкой армии могла превысить численность французский армии. И в этом случае Г.Ш. в 1914 г. указывал на то, что для уравнения сил с Германией у Франции все-таки оставалась возможность усиливать свои туземные части.
Что касается мобилизации, то в 1914 году Г.Ш. считал. что во Франции она может пройти скорее, чем раньше, благодаря увеличению штатов мирного времени. Сравнительно с прежним временем мобилизация во Франции упростилась, т. к. для того, чтобы достичь численности военного времени в пехоте и артиллерии, достаточно было использовать вместо трех, два запасных возраста — 24 и 25 летн. Особенное же значение приобретала упрощенная и ускоренная мобилизация для кавалерии и пограничных войск. Кавалерийские дивизии уже в мирное время имели численность военного времени, приблизительно в том же положении находились и пограничные части. В пограничных областях Франции восточнее линии Верден — Безансон находилось около 128.000 войск, а в Германии западнее линии Саарбрюкен — Страсбург — Базель было 92.000, то есть на 36.000 меньше. Так как для доведения численности полевых войск до штатов военного времени требовалось теперь на один возраст меньше, то таковой помимо оставшихся по-прежнему II возрастов, мог быть использован для организации запасных войск. Было высчитано, что для Франции являлась возможность увеличить число резервных дивизий с 16 до 20 и как прежде усилить каждый армейский корпус одной резервной бригадой. Можно было также ожидать увеличения числа территориальных дивизий.
При сопоставлении вооруженных сил обеих сторон Г.Ш. в феврале 1914 года исходил из того расчета, что Франция выставит против Германии все силы, которыми она располагает. Предполагалось, что против Италии она оставит минимум войск.
Трудно было однако решить вопрос, какое количество войск будет взято в случае войны из Африки. Рассчитывали на максимум. Имелись в виду, во-первых, кадры (зуавы, африканские стрелки и колониальные войска), затем арабские части Алжира и Туниса (тюркосы и спаи), потом марокканские части и, наконец, сенегалезы. Намерение Франции увеличить армию африканскими войсками уже давно учитывалось Г.Ш. На это обстоятельство между прочим указывала статья, помещенная в 1910 году в издаваемом В. Г.Ш. военном журнале «Фиртельярсхефтен» — «Африканские войска в качестве усиления французских сил обороны». Депутат Мессими предлагал уже в 1910 году увеличить посредством набора число арабских полков в Алжире, не считая имевшихся там 20.000 спаев и тюркосов, которые в случае войны могли бы быть перевезены в Европу. Алжир с 5.000.000 населения дал бы возможность постепенно использовать 50—100 тысяч туземцев. В 1909 году обер-лейтенантом Манженом, знатоком колониальной службы и участником фашодской экспедиции Маршана, был предложен новый широкий план. Он предлагал привлечь в первую очередь к исполнению воинской повинности негров Западной Африки. Он считал особенно верными и выносливыми солдатами сенегалезцев, указывая на то, что отдельные батальоны этих чернокожих отличились в боях в Марокко. До того времени Франция имела во всех западно-африканских владениях всего около 16.000 негров, состоящих на военной службе. Из 10—12 миллионов населения Западной Африки без труда можно было бы организовать в течение нескольких лет черную армию в 70—100 тысяч человек. Кроме того, почти такую же армию дали бы арабские части и таким образом в течение нескольких лет могла быть образована Африканская армия в 200 тысяч человек.
Означенные проекты о привлечении туземцев Северной и Западной Африки к военной службе были приняты Французским правительством с ограничениями, как основание для соответствующих законов и опытов.
В цитированной статье Б.Г.Ш. в 1910 году говорил: «Основная мысль плана Манжена — создать людской резервуар в Северной и Западной Африке, чтобы в случае надобности возместить падающую численность войск метрополии, вероятна будет осуществлена».
Сначала к разрешению этого вопроса французы подходили с осторожностью. В 1912 году наряду с вербовкой был введен набор для арабов в Алжире и для сенегалезцев в Западной Африке. Наряду с действительной службой была введена и служба в запасе. Использование марокканцев в качестве регулярных солдат во французской армии было испробовано уже за несколько лет до мировой войны во время серьезных боев в Марокко. В 1913 году в Марокко находилось около 7.000 марокканских вспомогательных и около 3.000 обозных войск. В 1914 году численность марокканцев мы принимали в 18.000 человек. Рассчитывали, что их численность будет сильно увеличена. Называли даже фантастические цифры. Одно было ясно, что создавалась «черная армия». Все подготовлялось к тому, чтобы развернуть ее в широком масштабе. Мы, конечно, с этим считались, хотя в то время определенных цифр дать не могли. Никого поэтому не может удивить, что после такой подготовки и, принимая во внимание непредвиденную затяжку войны, черная армия могла достигнуть тех размеров, до которых она фактически возросла. Данные о фактическом привлечении туземцев в мировую войну имеются в «Таймсе» (сентябрь 1919 г.) Там утверждается, что в начале, кроме смешанного XIX армейского корпуса из французов и туземцев, находившегося в Северной Африке, привозить в большом количестве туземцев из Марокко и других колоний не предполагалось, так как в то время к формированию туземных войск только приступали. В начале войны была сформирована и перевезена во Францию лишь одна дивизия из марокканцев, так как Марокко считалось в безопасности. Эта дивизия успела принять участие в битве на Марне под командой ген. Фоша. Продолжительность войны и непредвиденная трата резервов заставили французское правительство в дальнейшем предъявлять колониям все большие требования и перевозить оттуда все больше воинских частей, хотя колонии к этому совершенно не были подготовлены. Вопрос о пополнении армии особенно обострился во Франции весной 1917 года. Кадры пустовали, приходилось прибегать к преждевременным наборам; дивизии были сокращены до трехполкового, а батальоны до трехротного состава. Явилась необходимость обратиться к туземцам и вливать их в дивизии целыми полками и батальонами.
В 1914 г. Франция занимала площадь в 537.000 кв. к/м. с населением в 39.000.000. Колонии же ее и области под французским протекторатом имели 4.600.000 кв. к/м. с населением в 52 миллиона. Это сопоставление дает ясное представление о том, что колонии для Франции являлись неисчерпаемым источником пополнений из туземцев. Кроме Алжира и Туниса дать войска могли главным образом Восточная, Западная и Экваториальная Африка, Марокко и Индо-Китай.
В общем, во время мировой войны дали:
К этому надо прибавить еще 221.608 чел. рабочих частей. Таким образом, колонии дали Франции всего 766.558 чел. По данным «Таймса» туземцы оказались отличными солдатами и очень ценились французским высшим командованием. Особенно хороши они были для наступления. За все время мировой войны колониальные войска Франции потеряли 115.000 туземцев, т.е. то количество, которое, по данным Таймса, соответствует общим потерям Соединенных Штатов и Бельгии.
По другим, имеющимся в нашем распоряжении данным, надежды, возлагавшиеся на Черную Армию, оправдались не вполне. Лучшие части давали арабы Сев. Африки, алжирцы, тунисцы и марокканцы. Они хорошо переносили европейский климат и могли оставаться на фронте зимой. Главную массу цветных войск составляли сенегалезцы, так назывались все негры колоний Зап. и Центр. Африки. На время от октября до апреля их нужно было увозить в Южную Францию и Сев. Африку. Во всяком случае при затяжной войне крупные пополнения черными войсками имели для Франции большое значение. Их, конечно, не щадили; французских же пополнений для такой войны не хватило бы.
Как уже было упомянуто выше, мы считали, что Франция при мобилизации для формирования новых частей использует почти всех запасных. Наш операционный план принимал это во внимание.
В начале 1918 г. французский военный министр располагал 32 возрастами. Призванные возрасты задерживались под знаменами до окончания срока нахождения их в запасе; молодые возрасты призывались преждевременно. В отдельных возрастах достигали максимума использования сил для обороны страны переосвидетельствованием тех, которые раньше признавались негодными, и строгим привлечением на фронт всех способных носить оружие. Извлечение последних из тыловых войск и с заводов достигалось широким привлечением в вспомогательные части непригодных к службе в передовых линиях и приемом на службу раненых, окончивших сроки службы и женщин. Требования по отношению к физической годности были понижены законом 1916 г. Тем не менее во второй половине 1916 г. пришлось решиться на такую меру, как расформировать 52 запасных полка и распределить их среди остальных полков, которые таким образом были превращены из 2-х батальонных в 3-х батальонные. «Значительные потери у Вердена и на Сомме заставили уменьшить батальоны с 4-х до 3-х ротного состава. Большие потери в людях старались покрыть увеличением числа скорострельных орудий. Дивизии, состоявшие первоначально из 12 батальонов, были затем переформированы в 3 полка и имели всего 9 батальонов. Большие потери в битве Эн-Шампань в 1917 г. заставили целиком переформировать многие войсковые части. В начале 1918 года сделалось известным, что были расформированы 41 пех. полк и 3 батальона добровольцев. В 1917 году были большей частью расформированы и территориальные дивизии. Тяжелое положение с пополнениями сыграло большую роль в том, что после неудачных попыток прорвать наш фронт в апреле и мае 1917 г., в дальнейшем таковые уже не предпринимались, а боевые действия ограничивались лишь боями местного значения.
Обучение и тактика
Трехлетнее пребывание всех без исключения граждан на действительной службе повредило бы образованию молодых людей и их занятиям по подготовке к будущим профессиям. Такой перерыв в образовании затруднял для Франции соперничество на хозяйственном и духовном поприщах с другими народами.
Предыдущее изложение основано на данных, полученных Генеральным Штабом до войны, поэтому, выражение «милитаризм», поскольку оно вообще может быть употреблено, можно и с большим правом отнести к Франции, чем к Германии. Введение 3-хлетнего срока службы мы рассматриваем как меру, которую, как постоянную, провести будет нельзя. Казалось, что она имела в виду предполагавшийся союз с Россией и Англией для сведения счетов с Германией. Так мы тогда все думали.
Добытые бельгийские документы подтверждают это. Бельгийский посланник в Париже барон Гильом 3-го марта 1913 г. доносил: «я замечаю, как с каждым днем общественное мнение во Франции становится более злобным и шовинистичным. Все, с кем встречаешься, утверждают, что близкая война с Германией неизбежна».
Парижское сообщение от 5 мая 1913 г. говорит о вспышке национализма во Франции: «уже год, как неоднократно указывалось на пробуждение известного шовинизма во Франции, что может повлечь за собой большую опасность. Некоторые газеты в этом отношении оказывают вредное влияние, во многих театрах ставятся тенденциозные пьесы, обостряющие и без того напряженное положение. Ни одно обозрение, ни одно представление в кафе не лишено именно такого оттенка, а самые шовинистические из них вызывают наибольшее одобрение».
2-го июня 1913 г. в связи с введением трехлетнего срока действительной службы сообщается: «можно утверждать, что во французские законы войдут такие мероприятия, которых страна долго не выдержит. Бремя нового закона будет настолько тяжело, задачи, которые он ставит перед собой, будут настолько велики, что страна скоро запротестует и перед Францией станет вопрос или отказаться от того, что она не в состоянии будет выдержать, или в ближайшее время начать войну». 8-го мая 1914 года Гильом сообщает: «за последние месяцы французская нация стала несомненно шовинистичнее и с большим самомнением. Наиболее опасным моментом в современном положении является возвращение Франции к 3-хлетнему сроку службы. Военная партия легко его провела, но страна этого не выдержит. В течение двух лет она либо откажется от него, либо ей придется вести войну».
Вооруженные силы Франции для войны, на основании собранных сведений, могли быть рассчитаны довольно точно.
Сопоставление данных Г.Ш. 1911 г. показывало, что вооруженные силы Франции сравнялись с таковыми в Германии. В 1909 г. численность обеих армий в круглых цифрах равнялась 3.200.000 чел., находящихся на действительной службе и в запасе, но без германского ландштурма и без резерва территориальной армии Франции. Это было весьма показательно, если принять во внимание, что число мужских рождений во Франции и количество призывных ежегодного контингента продолжительное время были ниже, чем в Германии.
Увеличение вооруженных сил Франции объяснялось тем, что число новобранцев, поступавших в армию, превышало количество выбывающих из территориальной армии, которые выходили в отставку на основании прежних законов о военной службе. Указанная категория военнообязанных должна была дать в 1912 г. вероятно еще некоторый прирост вооруженных сил, но в 1913 г. таковой должен был приостановиться. Тогда должен был быть достигнут максимум вооруженных сил, которые приблизительно на этом уровне могли держаться еще несколько лет. На некоторое уменьшение можно было рассчитывать только, начиная с 1922 года.
Большее напряжение казалось невозможным, так как все мало-мальски пригодные носить оружие граждане принимались на военную службу. В 1908 году во Франции были приняты на военную службу из общего числа призванных в этом году — 83,37%, а в Германии — 53,70%. Существенную помощь Франции могла бы принести широкая вербовка или набор туземцев и обязательная служба в резерве. На эту возможность Г.Ш. особенно настойчиво указывал.
То обстоятельство, что в Германии, несмотря на большие контингенты новобранцев, вооруженные силы не превышали французских, вытекало из более длительного общего срока службы во Франции. Увольнение из территориальной армии, соответствующей германскому ландверу II разряда, производилось 1 октября, то есть ровно через 19 лет после поступления на службу. В Германии этот срок не совсем выполнялся; причин этого явления касаться здесь мы не можем.
Если сопоставить численность вооруженных сил, которые могла дать мобилизация в 1909 г., то получится следующая картина:
Бросалось в глаза то, что Франция выставляла больше бойцов, чем Германия, тогда как она насчитывала жителей на 25 миллионов меньше. Франция выставляла в 1909 г. 8,2% населения, Германия же 5,5%. Таково было напряжение Франции.
Сверх указанных категорий войск, Германия располагала 775.000 обученными людьми. Франция только 87.000. В Германии численность могла быть еще увеличена гражданами, получившими предварительную отсрочку. Кроме того, Германия располагала 830.000 способными носить оружие, но необученными запасными, которым Франции нечего было противопоставить.
По нашим расчетам Франция использовала для образования действующей армии весь людской материал, которым она могла только располагать. Мы объясняли это тем, что Франция захочет выступить с самого начала во всеоружии. Французская пресса в то время указывала именно на то, что исход войны будет зависеть от первой же большой битвы. О четырехлетней войне ни мы, ни французы не думали.
То, чему здесь подведены итоги, является результатом долгих и кропотливых расчетов, делавшихся в то время в Г.Ш. Выводы были настолько поразительны, что военное министерство сомневалось в правильности цифр, касающихся Франции. Думали, что они слишком высоки. В 1911 году по этому поводу велась довольно длинная полемика. Б.Г.Ш. остался все же при своем мнении. В последующие годы Франция продолжала идти по избранному пути. Параллельно с удлинением срока действительной службы с 2 до 3 лет, обязательная служба в территориальной армии (соответствующей ландверу II разряда) и в резерве территориальной армии (соответствующей ландштурму), по закону 7 апреля 1913 г. была увеличена на год в обоих случаях. Благодаря этому, французская постоянная армия увеличилась на 3 возраста: младший — вследствие призыва 20-летних, вместо достигших 21 года и два упомянутых класса территориальной армии и ее резерва.
Усиление армии старшими возрастами имело только условное значение, младший же возраст мог существенно усилить наличность людского материала на случай войны. Численность одного призывного возраста можно было принять круглым числом в 250.000 чел., но при этом надо было принимать во внимание процент убыли двух старших возрастов со времени их призыва до настоящего времени. Общая численность армии, которая могла быть выставлена для войны в 1914 г., принималась в 4.364.000 человек. Сенатор Думер в упомянутом докладе исчисляет эту цифру, включая офицеров, в 4.900.000.
Со временем, однако, должно было наступить изменение в соотношении сил между Францией и Германией, после того, как последняя в 1913 г. приступила к увеличению своей постоянной армии. Результаты этой меры могли сказаться постепенно только после перехода значительного количества призывных возрастов в запас, после чего численность немецкой армии могла превысить численность французский армии. И в этом случае Г.Ш. в 1914 г. указывал на то, что для уравнения сил с Германией у Франции все-таки оставалась возможность усиливать свои туземные части.
Что касается мобилизации, то в 1914 году Г.Ш. считал. что во Франции она может пройти скорее, чем раньше, благодаря увеличению штатов мирного времени. Сравнительно с прежним временем мобилизация во Франции упростилась, т. к. для того, чтобы достичь численности военного времени в пехоте и артиллерии, достаточно было использовать вместо трех, два запасных возраста — 24 и 25 летн. Особенное же значение приобретала упрощенная и ускоренная мобилизация для кавалерии и пограничных войск. Кавалерийские дивизии уже в мирное время имели численность военного времени, приблизительно в том же положении находились и пограничные части. В пограничных областях Франции восточнее линии Верден — Безансон находилось около 128.000 войск, а в Германии западнее линии Саарбрюкен — Страсбург — Базель было 92.000, то есть на 36.000 меньше. Так как для доведения численности полевых войск до штатов военного времени требовалось теперь на один возраст меньше, то таковой помимо оставшихся по-прежнему II возрастов, мог быть использован для организации запасных войск. Было высчитано, что для Франции являлась возможность увеличить число резервных дивизий с 16 до 20 и как прежде усилить каждый армейский корпус одной резервной бригадой. Можно было также ожидать увеличения числа территориальных дивизий.
При сопоставлении вооруженных сил обеих сторон Г.Ш. в феврале 1914 года исходил из того расчета, что Франция выставит против Германии все силы, которыми она располагает. Предполагалось, что против Италии она оставит минимум войск.
Трудно было однако решить вопрос, какое количество войск будет взято в случае войны из Африки. Рассчитывали на максимум. Имелись в виду, во-первых, кадры (зуавы, африканские стрелки и колониальные войска), затем арабские части Алжира и Туниса (тюркосы и спаи), потом марокканские части и, наконец, сенегалезы. Намерение Франции увеличить армию африканскими войсками уже давно учитывалось Г.Ш. На это обстоятельство между прочим указывала статья, помещенная в 1910 году в издаваемом В. Г.Ш. военном журнале «Фиртельярсхефтен» — «Африканские войска в качестве усиления французских сил обороны». Депутат Мессими предлагал уже в 1910 году увеличить посредством набора число арабских полков в Алжире, не считая имевшихся там 20.000 спаев и тюркосов, которые в случае войны могли бы быть перевезены в Европу. Алжир с 5.000.000 населения дал бы возможность постепенно использовать 50—100 тысяч туземцев. В 1909 году обер-лейтенантом Манженом, знатоком колониальной службы и участником фашодской экспедиции Маршана, был предложен новый широкий план. Он предлагал привлечь в первую очередь к исполнению воинской повинности негров Западной Африки. Он считал особенно верными и выносливыми солдатами сенегалезцев, указывая на то, что отдельные батальоны этих чернокожих отличились в боях в Марокко. До того времени Франция имела во всех западно-африканских владениях всего около 16.000 негров, состоящих на военной службе. Из 10—12 миллионов населения Западной Африки без труда можно было бы организовать в течение нескольких лет черную армию в 70—100 тысяч человек. Кроме того, почти такую же армию дали бы арабские части и таким образом в течение нескольких лет могла быть образована Африканская армия в 200 тысяч человек.
Означенные проекты о привлечении туземцев Северной и Западной Африки к военной службе были приняты Французским правительством с ограничениями, как основание для соответствующих законов и опытов.
В цитированной статье Б.Г.Ш. в 1910 году говорил: «Основная мысль плана Манжена — создать людской резервуар в Северной и Западной Африке, чтобы в случае надобности возместить падающую численность войск метрополии, вероятна будет осуществлена».
Сначала к разрешению этого вопроса французы подходили с осторожностью. В 1912 году наряду с вербовкой был введен набор для арабов в Алжире и для сенегалезцев в Западной Африке. Наряду с действительной службой была введена и служба в запасе. Использование марокканцев в качестве регулярных солдат во французской армии было испробовано уже за несколько лет до мировой войны во время серьезных боев в Марокко. В 1913 году в Марокко находилось около 7.000 марокканских вспомогательных и около 3.000 обозных войск. В 1914 году численность марокканцев мы принимали в 18.000 человек. Рассчитывали, что их численность будет сильно увеличена. Называли даже фантастические цифры. Одно было ясно, что создавалась «черная армия». Все подготовлялось к тому, чтобы развернуть ее в широком масштабе. Мы, конечно, с этим считались, хотя в то время определенных цифр дать не могли. Никого поэтому не может удивить, что после такой подготовки и, принимая во внимание непредвиденную затяжку войны, черная армия могла достигнуть тех размеров, до которых она фактически возросла. Данные о фактическом привлечении туземцев в мировую войну имеются в «Таймсе» (сентябрь 1919 г.) Там утверждается, что в начале, кроме смешанного XIX армейского корпуса из французов и туземцев, находившегося в Северной Африке, привозить в большом количестве туземцев из Марокко и других колоний не предполагалось, так как в то время к формированию туземных войск только приступали. В начале войны была сформирована и перевезена во Францию лишь одна дивизия из марокканцев, так как Марокко считалось в безопасности. Эта дивизия успела принять участие в битве на Марне под командой ген. Фоша. Продолжительность войны и непредвиденная трата резервов заставили французское правительство в дальнейшем предъявлять колониям все большие требования и перевозить оттуда все больше воинских частей, хотя колонии к этому совершенно не были подготовлены. Вопрос о пополнении армии особенно обострился во Франции весной 1917 года. Кадры пустовали, приходилось прибегать к преждевременным наборам; дивизии были сокращены до трехполкового, а батальоны до трехротного состава. Явилась необходимость обратиться к туземцам и вливать их в дивизии целыми полками и батальонами.
В 1914 г. Франция занимала площадь в 537.000 кв. к/м. с населением в 39.000.000. Колонии же ее и области под французским протекторатом имели 4.600.000 кв. к/м. с населением в 52 миллиона. Это сопоставление дает ясное представление о том, что колонии для Франции являлись неисчерпаемым источником пополнений из туземцев. Кроме Алжира и Туниса дать войска могли главным образом Восточная, Западная и Экваториальная Африка, Марокко и Индо-Китай.
В общем, во время мировой войны дали:
К этому надо прибавить еще 221.608 чел. рабочих частей. Таким образом, колонии дали Франции всего 766.558 чел. По данным «Таймса» туземцы оказались отличными солдатами и очень ценились французским высшим командованием. Особенно хороши они были для наступления. За все время мировой войны колониальные войска Франции потеряли 115.000 туземцев, т.е. то количество, которое, по данным Таймса, соответствует общим потерям Соединенных Штатов и Бельгии.
По другим, имеющимся в нашем распоряжении данным, надежды, возлагавшиеся на Черную Армию, оправдались не вполне. Лучшие части давали арабы Сев. Африки, алжирцы, тунисцы и марокканцы. Они хорошо переносили европейский климат и могли оставаться на фронте зимой. Главную массу цветных войск составляли сенегалезцы, так назывались все негры колоний Зап. и Центр. Африки. На время от октября до апреля их нужно было увозить в Южную Францию и Сев. Африку. Во всяком случае при затяжной войне крупные пополнения черными войсками имели для Франции большое значение. Их, конечно, не щадили; французских же пополнений для такой войны не хватило бы.
Как уже было упомянуто выше, мы считали, что Франция при мобилизации для формирования новых частей использует почти всех запасных. Наш операционный план принимал это во внимание.
В начале 1918 г. французский военный министр располагал 32 возрастами. Призванные возрасты задерживались под знаменами до окончания срока нахождения их в запасе; молодые возрасты призывались преждевременно. В отдельных возрастах достигали максимума использования сил для обороны страны переосвидетельствованием тех, которые раньше признавались негодными, и строгим привлечением на фронт всех способных носить оружие. Извлечение последних из тыловых войск и с заводов достигалось широким привлечением в вспомогательные части непригодных к службе в передовых линиях и приемом на службу раненых, окончивших сроки службы и женщин. Требования по отношению к физической годности были понижены законом 1916 г. Тем не менее во второй половине 1916 г. пришлось решиться на такую меру, как расформировать 52 запасных полка и распределить их среди остальных полков, которые таким образом были превращены из 2-х батальонных в 3-х батальонные. «Значительные потери у Вердена и на Сомме заставили уменьшить батальоны с 4-х до 3-х ротного состава. Большие потери в людях старались покрыть увеличением числа скорострельных орудий. Дивизии, состоявшие первоначально из 12 батальонов, были затем переформированы в 3 полка и имели всего 9 батальонов. Большие потери в битве Эн-Шампань в 1917 г. заставили целиком переформировать многие войсковые части. В начале 1918 года сделалось известным, что были расформированы 41 пех. полк и 3 батальона добровольцев. В 1917 году были большей частью расформированы и территориальные дивизии. Тяжелое положение с пополнениями сыграло большую роль в том, что после неудачных попыток прорвать наш фронт в апреле и мае 1917 г., в дальнейшем таковые уже не предпринимались, а боевые действия ограничивались лишь боями местного значения.
Обучение и тактика
За обучением и тактикой французской армии в Генеральном Штабе следили внимательно. В военном журнале, издаваемом в Б.Г.Ш., все время печатались статьи о преобладающих тактических взглядах, о серьезных военных занятиях, наставлениях и инструкциях для обучения, а также и о материальной части и военной технике. Подробно говорить здесь об этом не приходится, коснемся только некоторых пунктов, имевших особое значение для оценки армии или являющихся спорными. Каждая полевая армия для боя занимала глубокое расположение, имея сравнительно слабо занятую линию фронта. Боем передовых частей рассчитывали точно выяснить намерение противника, после чего должны были планомерно вводиться в бой главные силы именно в том направлении, где предполагалось слабое место противника.
Расчленение в глубину бросалось особенно в глаза при обороне. Обороняющийся обыкновенно располагал свои войска в несколько линий, одна за другой. Передовые части должны были задерживать противника и выяснять его намерения. Перед главными позициями находились передовые позиции, которые обычно защищались упорно, но решающего значения не имели. Отход на главные позиции считали возможным и после упорных боев; Сильный главный резерв, сосредоточенный позади главных позиций, держался наготове для решительного контрудара. Предусматривалась также возможность производства контратаки при отступлении, при этом ранее вступившие в бой части должны были своевременно его прекратить, чтобы завлечь противника на заранее избранную обороняющимся территорию, где утомленного наступлением наступающего должны были атаковать свежие части. Если предполагалось общее отступление, то в тылу заранее подготовлялись оборонительные позиции. В этом случае французы располагали войска в несколько линий, одна за другой, и затем отступали прыжками. Везде и всегда наблюдалась одна и та же основная идея искусного маневрирования. Преждевременное развертывание избегалось. За широкой завесой передовых частей сосредоточенная масса главных сил ожидала случая произвести неожиданную атаку. Эта основная идея являлась основной, как при развертывании войск, так и при перегруппировках, а также при ведении как больших, так и малых боев.
Этот способ противопоставлялся «грубым» немецким приемам, которые заключались в следующем: основательней обход, наступление на широком фронте без глубоких резервов, лишь с обеспечением флангов и ввод в бой сил обыкновенно без сильных резервов.
Незадолго до начала мировой войны в официальных французских кругах стало намечаться некоторое изменение во взглядах, которые однако не получили в жизни практического осуществления.
Интересно сравнить, насколько мы неправильно судили о французах и они о нас. Наше наступление через Бельгию в августе и начале сентября 1914 года казалось отвечало взглядам, которые французы составили о нашей тактике: наступление на широком фронте с ясным намерением окружения французского левого фланга. К сожалению, французы были правы, что резервы были незначительны. Наши резервы на правом фланге с самого начала были слишком малы, они растаяли еще больше, когда два армейских корпуса были отправлены на восток и по одному корпусу было отправлено к Антверпену и Мобежу. Немецкий левый фланг закрепился перед Мозельским фронтом выше Туля. Мы дали французам возможность «маневрирования», то есть осуществить выше приведенный метод. После того, как бои наших армий оказались для нас всюду успешными, начался «отступательный маневр». Планомерным отступлением Жоффр отвел французские войска от противника и затем нашел момент для перехода в наступление против напирающих немцев. Картина, которую мы рисовали себе в конце августа и начале сентября о противнике, оказалась неправильной. Находившаяся на правом фланге 1-я армия, условия которой мне были особенно хорошо известны, сначала имела дело главным образом с англичанами, которые после упорных боев были отброшены. От соседней армии поступали сообщения о «решительном» поражении находившихся перед ней французов. Противник, «совершенно разбитый, отступает к югу от Марны» (13/IX). Мы в первой армии, а также и высшее командование держались того взгляда, что над французами одержана решительная победа. Высшее командование приняло решение заставить противника отступить от Парижа, отведя свой левый фланг южнее Парижа. Первая армия должна была при этом обеспечивать правый фланг наступающих германских сил. Эта армия намеревалась использовать свое выдвинутое перед несколько отставшей слева второй армией положение с тем, чтобы, пробиваясь одновременно на Париж и продолжая преследование англичан, коротким ударом центра и левого фланга охватить левый фланг «убегавших» французов и отбросить их к юго-востоку, не давая им возможности уйти на юг. Это был момент высшего напряжения разыгрывавшейся драмы. В этот именно момент последовало планомерное большое контрнаступление французов. Из района верхнего Мозеля, где наши атаки не могли иметь успеха, французы повезли в район Парижа подкрепления для наступления на наш правый фланг. Для этого была предназначена только что сформированная 6-я армия Монури.
Я вспоминаю, что в 1 армии уже раньше являлось сомнение в правильности мнения о «бегстве» противника. Один офицер сообщил, что он наблюдал у Шато-Тьери отступающую в порядке с пением французскую колонну. Но все передвижения, которые приказано было выполнить, были уже в ходу.
Предпринятое Жофром фланговое наступление не удалось в той мере, в какой он предполагал. 4-й резервный корпус (ген. Гронау) 1-й армии, которому было поручено обеспечение фланга со стороны Парижа, 4-го сентября получил сведение о присутствии французов у Дамартена (сев.-вост. Парижа) и южнее. 5-го сентября было установлено движение неприятельских колонн из района С.-Мард и южнее. Командир корпуса решил наступать. Это было смелое и чреватое последствиями, но единственно правильное решение.
Таким образом, своевременно и раньше, чем французское контрнаступление должно было начаться, было установлено намерение противника произвести фланговый удар. Командование первой армии приняло свои меры. Широкое наступление немцев без достаточных резервов протекало примерно по тому методу, который представляли себе французы. Но и с немецкой точки зрения это было не совсем правильно, так как наступление первой армии являлось чреватым последствиями отклонением от первоначального плана и от избранного генеральным штабом оперативного метода. Это были уже ошибки выполнения. Впоследствии об этом скажем подробнее.
В течение войны, когда на первый план выступила позиционная война, французский и немецкий методы обороны оказались в резком противоречии друг с другим. Мы стояли на той точке зрения, что принципиально нужно выбрать только одну позицию и укрепить ее. Относительно передовых и тыловых позиций не было определенного мнения, французские принципы также не были рассчитаны на тот род позиционной войны, который являлся в действительности. Тем не менее они облегчили французам оборону, тогда как немецкий метод оказался недостаточно гибким. Непременное удержание единственной укрепленной линии вело к тому, что она становилась жертвой все возраставшего действия артиллерийского огня. Опыт усиления оборонительных сооружений и углубления блиндажей, с. целью сделать позиции более прочными, не удался. Блиндажи становились западнями, из которых при неприятельских атаках люди не могли своевременно уйти. Мы должны были постепенно перейти к более подвижной обороне с тонкой передней линией и к большему числу укрепленных полос.
Расчленение в глубину бросалось особенно в глаза при обороне. Обороняющийся обыкновенно располагал свои войска в несколько линий, одна за другой. Передовые части должны были задерживать противника и выяснять его намерения. Перед главными позициями находились передовые позиции, которые обычно защищались упорно, но решающего значения не имели. Отход на главные позиции считали возможным и после упорных боев; Сильный главный резерв, сосредоточенный позади главных позиций, держался наготове для решительного контрудара. Предусматривалась также возможность производства контратаки при отступлении, при этом ранее вступившие в бой части должны были своевременно его прекратить, чтобы завлечь противника на заранее избранную обороняющимся территорию, где утомленного наступлением наступающего должны были атаковать свежие части. Если предполагалось общее отступление, то в тылу заранее подготовлялись оборонительные позиции. В этом случае французы располагали войска в несколько линий, одна за другой, и затем отступали прыжками. Везде и всегда наблюдалась одна и та же основная идея искусного маневрирования. Преждевременное развертывание избегалось. За широкой завесой передовых частей сосредоточенная масса главных сил ожидала случая произвести неожиданную атаку. Эта основная идея являлась основной, как при развертывании войск, так и при перегруппировках, а также при ведении как больших, так и малых боев.
Этот способ противопоставлялся «грубым» немецким приемам, которые заключались в следующем: основательней обход, наступление на широком фронте без глубоких резервов, лишь с обеспечением флангов и ввод в бой сил обыкновенно без сильных резервов.
Незадолго до начала мировой войны в официальных французских кругах стало намечаться некоторое изменение во взглядах, которые однако не получили в жизни практического осуществления.
Интересно сравнить, насколько мы неправильно судили о французах и они о нас. Наше наступление через Бельгию в августе и начале сентября 1914 года казалось отвечало взглядам, которые французы составили о нашей тактике: наступление на широком фронте с ясным намерением окружения французского левого фланга. К сожалению, французы были правы, что резервы были незначительны. Наши резервы на правом фланге с самого начала были слишком малы, они растаяли еще больше, когда два армейских корпуса были отправлены на восток и по одному корпусу было отправлено к Антверпену и Мобежу. Немецкий левый фланг закрепился перед Мозельским фронтом выше Туля. Мы дали французам возможность «маневрирования», то есть осуществить выше приведенный метод. После того, как бои наших армий оказались для нас всюду успешными, начался «отступательный маневр». Планомерным отступлением Жоффр отвел французские войска от противника и затем нашел момент для перехода в наступление против напирающих немцев. Картина, которую мы рисовали себе в конце августа и начале сентября о противнике, оказалась неправильной. Находившаяся на правом фланге 1-я армия, условия которой мне были особенно хорошо известны, сначала имела дело главным образом с англичанами, которые после упорных боев были отброшены. От соседней армии поступали сообщения о «решительном» поражении находившихся перед ней французов. Противник, «совершенно разбитый, отступает к югу от Марны» (13/IX). Мы в первой армии, а также и высшее командование держались того взгляда, что над французами одержана решительная победа. Высшее командование приняло решение заставить противника отступить от Парижа, отведя свой левый фланг южнее Парижа. Первая армия должна была при этом обеспечивать правый фланг наступающих германских сил. Эта армия намеревалась использовать свое выдвинутое перед несколько отставшей слева второй армией положение с тем, чтобы, пробиваясь одновременно на Париж и продолжая преследование англичан, коротким ударом центра и левого фланга охватить левый фланг «убегавших» французов и отбросить их к юго-востоку, не давая им возможности уйти на юг. Это был момент высшего напряжения разыгрывавшейся драмы. В этот именно момент последовало планомерное большое контрнаступление французов. Из района верхнего Мозеля, где наши атаки не могли иметь успеха, французы повезли в район Парижа подкрепления для наступления на наш правый фланг. Для этого была предназначена только что сформированная 6-я армия Монури.
Я вспоминаю, что в 1 армии уже раньше являлось сомнение в правильности мнения о «бегстве» противника. Один офицер сообщил, что он наблюдал у Шато-Тьери отступающую в порядке с пением французскую колонну. Но все передвижения, которые приказано было выполнить, были уже в ходу.
Предпринятое Жофром фланговое наступление не удалось в той мере, в какой он предполагал. 4-й резервный корпус (ген. Гронау) 1-й армии, которому было поручено обеспечение фланга со стороны Парижа, 4-го сентября получил сведение о присутствии французов у Дамартена (сев.-вост. Парижа) и южнее. 5-го сентября было установлено движение неприятельских колонн из района С.-Мард и южнее. Командир корпуса решил наступать. Это было смелое и чреватое последствиями, но единственно правильное решение.
Таким образом, своевременно и раньше, чем французское контрнаступление должно было начаться, было установлено намерение противника произвести фланговый удар. Командование первой армии приняло свои меры. Широкое наступление немцев без достаточных резервов протекало примерно по тому методу, который представляли себе французы. Но и с немецкой точки зрения это было не совсем правильно, так как наступление первой армии являлось чреватым последствиями отклонением от первоначального плана и от избранного генеральным штабом оперативного метода. Это были уже ошибки выполнения. Впоследствии об этом скажем подробнее.
В течение войны, когда на первый план выступила позиционная война, французский и немецкий методы обороны оказались в резком противоречии друг с другим. Мы стояли на той точке зрения, что принципиально нужно выбрать только одну позицию и укрепить ее. Относительно передовых и тыловых позиций не было определенного мнения, французские принципы также не были рассчитаны на тот род позиционной войны, который являлся в действительности. Тем не менее они облегчили французам оборону, тогда как немецкий метод оказался недостаточно гибким. Непременное удержание единственной укрепленной линии вело к тому, что она становилась жертвой все возраставшего действия артиллерийского огня. Опыт усиления оборонительных сооружений и углубления блиндажей, с. целью сделать позиции более прочными, не удался. Блиндажи становились западнями, из которых при неприятельских атаках люди не могли своевременно уйти. Мы должны были постепенно перейти к более подвижной обороне с тонкой передней линией и к большему числу укрепленных полос.