«Тоже, суперагент выискался, – раздраженно думал он. – Теряется в простейшей ситуации, а туда же: возьми его с собой. Чтобы запорол мне задание на корню? Нет уж, дорогой, сиди-ка ты от меня подальше и учись, как надо работать…»
Держась тени, Роман достиг ограды и одним прыжком перемахнул через нее. (Лак наверняка наблюдал этот великолепный прыжок.)
Присел под пышный куст магнолии возле ограды, прислушался.
Ночь стояла дивная. Громадные звезды висели над головой; оглушительно трещали цикады; порхали в свете фонаря бабочки величиной с ладонь. Со стороны моря несло сладковатой вонью канализации. Было душно, как перед грозой, и треск моторов в отдалении напоминал раскаты грома.
Вдруг послышался пронзительный крик, от которого замерло сердце. Со всех сторон его подхватили бешеные вопли. Это развлекались обезьяны. Их здесь было не меньше, чем туристов, и по ночам они устраивали дикий тарарам. Самое время под шумок проверить связь.
– Как слышишь меня, Лак? – произнес Роман специальным «нутряным» голосом, не различимым и с трех шагов.
– Хорошо слышу, шеф, – послышалось восторженное зудение в глубине уха.
Роман поморщился. Если Лак будет так верещать и впредь, то просверлит своему шефу дырку в мозгу. Говорил же неучу, чтобы во время связи не повышал голос. Да, видно, тот уже все позабыл. Ох, молодость, молодость…
– Все, отбой, – сказал Роман, понижая голос и надеясь таким образом напомнить подчиненному об инструкции.
– Понял, отбой, шеф! – еще громче прокричал Лак.
Роман плюнул в сердцах, выковырял шарик из уха и сунул в карман. Чем такая связь, так уж лучше полное молчание. Оно, как известно, золото.
Обезьяны затихли. Зато цикады растрещались на всю округу. Отличный фон для броска.
В несколько шагов Роман достиг стены и прижался к темному фундаменту.
Вовремя. Из бунгало вышел китаец. Постоял у раскрытой двери, вглядываясь в темноту. Через равные промежутки времени вспыхивал огонек его сигареты.
Роман уловил запах марихуаны и улыбнулся. Отлично. Парни действительно вернулись на ночевку. Иначе они не позволили бы себе так расслабиться.
Интересно, Римлянин тоже «прошелся по косячку». Или лежит на пороге, перед дверью хозяина, и сурово несет караульную службу?
– Эй, Ли, идем, я не могу пить в одиночку! – послышался голос Римлянина из глубины дома.
– Иду, – отозвался китаец и, отшвырнув окурок, вернулся в дом.
Итак, телохранители заняты чем угодно, но только не своими прямыми обязанностями.
«О’кей» – как выражается полиглот Лак.
Роман переместился под окно спальни и выпрямился. Рама в окне была открыта сантиметров на сорок. Как раз достаточно для того, чтобы проникнуть внутрь.
Бамбуковые жалюзи свисали до самого подоконника.
Роман протянул руку, одним пальцем приподнял легкую дощечку. Увидел широченную спину бельгийца – все в той же рубашке!
Стокк сидел перед ноутбуком и задумчиво щелкал клавишами.
Ага! Не полученный ли диск изучает?
Что ж, изучим вместе.
Роман достал из-за пояса пистолет, потянулся обеими руками вперед, примерился – и рыбкой сиганул через подоконник.
Сопровождаемый легким шорохом потревоженных жалюзи, он совершил классический перекат по полу и через секунду встал за спиной Стокка.
– Не двигаться.
При этом чувствительно вдавил сосиску глушителя в пухлый загривок бельгийца.
Все получилось идеально. Дверь была закрыта, и вряд ли веселящиеся телохранители слышали хоть звук.
Стокк был умным человеком. И бывалым. Он даже не пошевелился. Лишь подался вперед, закрывая грудью экран ноутбука.
– Что вам нужно? – спросил он негромко.
Приятно иметь дело с таким противником. Он сразу понял, что проиграл, и теперь желал как можно быстрее и, главное, с наименьшим ущербом для своего здоровья разрешить ситуацию.
– Диск, – сказал Роман.
– Какой? – немного подумав, спросил Стокк.
– Тот, что вы получили сегодня от араба.
Стокк молчал.
Роман не торопил события. Пара минут в запасе имеется. Пусть немного подумает. Чем тише пройдет операция, тем лучше.
– Я не могу вам его отдать, – сказал бельгиец.
– Почему? – удивился Роман.
– Он нужен мне самому.
– Вы уверены? – не сдержал улыбки Роман.
– Абсолютно.
Невероятно, но толстяк тоже улыбался!
– Тогда я возьму его сам.
– Сомневаюсь.
– Напрасно!
Потеряв терпение, Роман потянулся к карману – и тут же почувствовал, как что-то твердое и холодное уткнулось ему в шею чуть пониже уха.
– Брось оружие, – сказал негромко чей-то неприятный голос.
Твердым и холодным было, несомненно, дуло пистолета. Голос, как спустя секунду дошло до Романа, принадлежал китайцу. С этим было ясно. Но как чертов азиат, который должен был сейчас оттягиваться в компании Римлянина, оказался вдруг за спиной Романа Евгеньевича?! Вот что трудно было понять.
Но, в любом случае, ловушка сработала.
Роман колебался. Потянуть время, удерживая Стокка под угрозой пистолета? Но что это даст? Они знают, что он не будет стрелять, – и он это знает. Гибель Стокка обернется и его немедленной гибелью, и какой ему в этом прок? Никакого.
Следовательно, блефовать бессмысленно. Они профессионалы, эти игры им известны. У нападающего есть только один вариант: сдать оружие и попытаться выторговать себе жизнь. И насколько он в этом преуспеет, знает только господь бог.
Но все-таки это шанс. Главное – выиграть время. И усыпить бдительность врага. А там что-то придумается, хотя бы один способ спасения всегда есть…
Роман медленно отвел пистолет от затылка Стокка. Сзади протянулась жесткая рука, отняла оружие. При этом ствол, приставленный к затылку незадачливого налетчика, не шелохнулся. Координация у китайца была потрясающей.
– Тони, заходи, – сказал он.
Дверь открылась. Вошел, играя мышцами и помахивая «береттой», Римлянин.
– А, этот, – сказал он. – У тебя собачье чутье, Ли. Зря я тебе не верил.
Роман не видел китайца, но почувствовал, что тот довольно улыбается. Еще бы!
Тони подошел, завел руки Романа за спину, стянул их пластиковыми наручниками. Держал наготове, гад. Значит, не сомневались, что мышь будет в мышеловке.
Похвальная уверенность.
– Готово, босс.
Пистолет китайца отодвинулся. Хотя это уже ничего не меняло.
Стокк медленно развернулся. Его крохотные глазки уставились на Романа.
– Обыщите его, – приказал он.
Тони принялся обшаривать карманы пленника. Нашел линзу, вставил себе в глаз.
– Вот это да! – восхитился он, вертя головой. – Целый телескоп. Откуда у тебя эта игрушка, малыш? Я таких не видел.
– Дарю, – сказал Роман.
– Что?! – заревел было Римлянин, вытряхивая линзу.
– Тони, время, – вмешался Стокк.
Тони, ругаясь вполголоса, закончил обыск. Шарик переговорного устройства, забившийся в угол глубокого набедренного кармана, он не обнаружил.
– Чисто, босс, – доложил он.
– Связь, – коротко напомнил Стокк.
– Угу, – кивнул Тони.
Он схватил голову Романа и повернул к лампе сначала одной, потом другой стороной, внимательно заглянув в каждое ухо. Не поленился даже пальцем отогнуть козелки. Старательный был парень.
– Ничего, босс. Похоже, он работает в одиночку.
– Тем лучше. Итак, у меня три вопроса, – отрывисто заговорил Стокк, как человек, которого отвлекают по пустякам от важного дела. – Кого ты представляешь? От кого узнал про передачу диска? Как давно за мной следишь? Я слушаю.
Роман пожал плечами, изображая нерешительность.
– Ну…
– Не пытайся тянуть время, – посоветовал Стокк.
– Я тебе сердце вырву, тварь, – пообещал Тони, больно торкнув «береттой» в позвоночник.
– Не стоит пугать его раньше времени, – сказал добродушным тоном бельгиец. – Он и так все нам расскажет. Верно?
Он сделал поощрительный жест своей громадной ладонью. Вышло почти по-французски изящно.
– Это частный заказ, – начал Роман. – По известным причинам, я не могу сообщить вам имя заказчика. Да это и не играет существенной роли…
Гладкий, как бейсбольная бита, лоб Стокка прорезали огорченные морщины.
– Значит, не хочешь разговаривать нормально?
– Нет, ну почему…
– Ладно, – кивнул Стокк. – Ли, в кухню его. Незачем тут гадить.
Добродушие бельгийца куда-то исчезло. Узкие глазки сверкнули так, что у Романа сжался желудок.
Он хотел что-то сказать, но тут в рот ему туго забилась резиновая груша, и он лишь беспомощно замычал.
– Так будет лучше, – удовлетворенно проворчал запасливый Тони, застегивая ремешки «груши» на затылке Романа.
Стокк одобрительно кивнул и повернулся к ноутбуку.
– Босс, вы сами будете с ним разговаривать? – поинтересовался Ли.
– Да, сам, – сказал через плечо Стокк. – Подготовьте его. Только не перестарайтесь.
Тони ухмыльнулся, взял стальной рукой Романа за плечо и подтолкнул к двери.
– Вперед, шутничок.
В сущности, у Романа была только одна надежда: на Лака. Сам он, со связанными руками, в окружении двух головорезов, мало что мог. Да и, по совести говоря, появление неопытного и невооруженного юнца вряд ли напугало бы обоих телохранителей настолько, чтобы они согласились бы тут же отпустить пленника, да еще и с диском в придачу. Но все-таки хоть какая поддержка. Может, Лак догадается вызвать полицию? Полиция – это было бы здорово. Только бы подоспела до того, как начнется допрос с пристрастием.
Но как поставить Лака в известность о своем плачевном положении? На связь не выйдешь, «шарик» работает только при вставленном в ухо положении. К тому же говорить ключевые фразы опасно, эти двое сразу поймут, в чем дело, и примут меры. А Лак намеки понимает плохо.
Кричать во все горло первое, что придет на ум, надеясь, что его крик пройдет сквозь «шарик» и будет понят Лаком правильно? Поздно. С таким кляпом он мог только тупо мычать.
И, что самое скверное, Лак сам вряд ли будет его запрашивать. Роман строго-настрого приказал ему первым на связь не выходить. Разве что увидит что-то подозрительное, тогда…
Итак, из всех надежд оставалась самая хлипкая: «нечто» насторожит Лака, он захочет сообщить об этом шефу и выйдет на связь по своему почину. Не дождавшись ответа, он, естественно, поймет, что у шефа проблемы, и поспешит на выручку.
А если не поймет? Что тогда?.. А если поймет, но не поспешит?! Или даст по газам и умчится куда подальше? Ему-то подставлять свою голову, чай, не с руки…
Вспоминая свое поведение, Роман должен был с запоздалым раскаянием признать, что не всегда в отношениях с молодым коллегой был на высоте и что тот имеет законное право поступать так, как ему вздумается. То есть и последняя надежда имела под собой весьма шаткие основания.
Тем временем Романа приволокли на кухню и усадили на стул. Тони накинул ему на шею петлю из капроновой бечевки и так туго примотал ее через спинку стула к связанным рукам, что Роман не мог шелохнуться, чтобы не причинить себе острую боль или не начать задыхаться.
– Ну вот, теперь можно продолжить разговор, – сказал Тони.
Он встал перед Романом, картинно уперев руки в бока и недобро оскалил зубы. Вводил жертву в панический ужас.
Ноги у жертвы были свободны, и она испытывала страстное желание врезать своему мучителю по гениталиям, благо тот выставил их на обозрение в своих туго обтягивающих джинсах безо всякой опаски.
Ударчик вышел бы хоть куда, за это Роман ручался. Минут на пять Римлянин оставался бы в полной отключке. Но что делать с китайцем, который говорил мало и вообще будто бы держался в тени, но который был вдвое опаснее Тони?
Да и Тони, что-то сообразив, сделал шаг назад.
– Не нравится он мне, Ли, – сообщил своему напарнику.
Тот не ответил. Подойдя к столу, начал молча звякать там металлическими предметами.
Роман, скосив глаза, увидел, что тот держит в руке секач для разделки мяса.
– Хорошая мысль, – кивнул Тони.
Он зашел сбоку, пригнулся и зашипел пленнику в самое ухо.
– Слушай сюда, ублюдок. Мы будем отрубать тебе пальцы, сустав за суставом, пока ты не выложишь нам все, что знаешь. А если нам не хватит пальцев на руках и на ногах, мы перебьем тебе все кости, а потом перейдем на твою симпатичную мордочку…
Роман мычал и моргал, показывая, что он отчаянно напуган: вел свою, пусть слабенькую, но игру.
Кажется, Тони, его игрой остался доволен. Во всяком случае, поток угроз прекратился, и Римлянин убрал свою пахнущую сладким одеколоном, лощеную физиономию от его уха.
Но, увы, здесь был не один Тони.
– Крови будет много, – заметил Ли спокойно. – Кто будет убирать?
Тони озадаченно уставился на приятеля.
– Лучше вот, – показал Ли большую сковороду.
– Раскалить на огне и прижигать кожу? – оживился Тони. – Тоже неплохо.
– Масло, – сказал Ли.
– Э-э?.. – не сразу сообразил тугодум Тони.
Зато Роман сообразил сразу. И почувствовал настоящий ужас. Крупные капли пота выступили на его висках, и видит бог, это уже не было следствием игры.
Только бы не доводить дело до того, как его начнут поливать кипящим маслом! Отрубание пальцев – это баловство по сравнению с предложением китайца.
Проклятый азиат. Роман хоть и не был расистом, но почувствовал жгучую ненависть ко всему, что касалось Востока. Вечно они что-то придумают омерзительное, будто им мало обычных, человеческих пыток.
А Ли уже поставил на стол бутыль с оливковым маслом и зажег газовую конфорку.
– Ну ты голова! – простодушно восхитился Тони. – Я бы не додумался. Оно и правду так лучше. Если просто жечь – вонять будет сильно. А масло – это самое то.
Ли кивнул, щедро налил масла в сковородку и поставил на плиту. Тони даже слегка развернул стул, чтобы Роману было удобнее следить за приготовлениями. Разбирался в психологии, дубина.
– Ну что, дорогуша? – спросил Тони. – Готов ты ответить на вопросы босса?
Роман закивал, дергая за спиной связанными руками. Лицо его побагровело от удушья – петля глубоко врезалась в шею.
– Еще бы, не готов, – согласился разговорчивый Тони. – Я бы соловьем запел. Да не дергайся ты, идиот, задохнешься. Ли, зови босса! Клиент желает говорить.
– Рано, – отозвался китаец.
Он медленно накренял сковородку с боку на бок, чтобы масло скорее разогрелось.
Роман замычал, стуча ногами в пол.
Китаец даже глазом не повел. Знай, грел себе маслице, ирод узкоглазый.
Огонь под сковородкой пылал жарко, и скоро сильно запахло оливковым маслом. Очень горячим оливковым маслом.
Тони, коротая время, плеснул себе джина на донышко стакана, кинул одним глотком в рот, закурил. Посмотрел на часы, на напарника.
– Ну что, Ли? Готово угощение?
Над сковородкой курился сизый дымок. Понесло чадом горелого масла.
– Готово.
Китаец снял сковороду с огня, неторопливо поднес к подбородку пленника.
Роману ударило в ноздри жаркой гарью, в глаза полез едкий дым. Он зажмурился, но уши услышали тихое скворчение – и это был очень страшный звук.
– Смотри, – схватил его за волосы Тони. – А ну, смотри!
Роман открыл глаза, стараясь расфокусировать зрение так, чтобы не видеть дымящейся сковороды. Но куда там – китаец поднес ее к самому носу, едва не обжигая раскаленным ободком губы.
По шее Романа, по щекам заструились ручьи пота. Он снова отчаянно замычал, пытаясь отстраниться от ужасной сковороды.
Ли между тем чуть наклонил вперед свое орудие пытки. Масло, дымясь, устремилось к лицу Романа. Вынести это было невозможно. Роман изо всех потянул руки вниз, чтобы придушить себя до того, как на него польется раскаленная жижа.
Но Тони был начеку и подпер его руки коленом.
– Не балуй…
– Слушай меня, – сказал Ли, удерживая сковороду в том же критическом положении. – Если ты не будешь хорошо отвечать на вопросы босса, я буду лить на тебя это масло. Ты хорошо понимаешь?
Роман мелко-мелко закивал. Пот и слезы заливали ему глаза, но он постарался моргать как можно выразительнее, помогая себе щеками. Только бы хоть на несколько минут убрали от него эту чертову сковороду.
– На этот раз я тебе поверю, – сказал китаец. – Но только один раз. Понял меня?
Роман снова закивал и заморгал.
– Смотри, Ли, он уже обмочился, – хмыкнул Тони.
Ли отвел наконец сковородку, глянул на мокрые шорты пленника, кивнул напарнику:
– Зови босса, Тони.
Римлянин устремился в дверь, радуясь смене занятий. Получил возможность перевести дыхание и Роман. Он уже все посчитал и решил, что надо говорить правду. Хотя бы уберечь себя от раскаленного масла, и то для данной ситуации результат.
Китаец, поставив пока сковороду на подставку, курил и молча наблюдал за Романом. Казалось, он пытается проникнуть ему в мозг. Хотел знать, проклятый азиат, насколько сильно напуган пленник. Что обмочился – не показатель, это только легковерного Тони могло впечатлить. Профессионалу годятся любые средства, если надо, он и не такой трюк выкинет. В общем, китаец бдительности не терял.
Держась тени, Роман достиг ограды и одним прыжком перемахнул через нее. (Лак наверняка наблюдал этот великолепный прыжок.)
Присел под пышный куст магнолии возле ограды, прислушался.
Ночь стояла дивная. Громадные звезды висели над головой; оглушительно трещали цикады; порхали в свете фонаря бабочки величиной с ладонь. Со стороны моря несло сладковатой вонью канализации. Было душно, как перед грозой, и треск моторов в отдалении напоминал раскаты грома.
Вдруг послышался пронзительный крик, от которого замерло сердце. Со всех сторон его подхватили бешеные вопли. Это развлекались обезьяны. Их здесь было не меньше, чем туристов, и по ночам они устраивали дикий тарарам. Самое время под шумок проверить связь.
– Как слышишь меня, Лак? – произнес Роман специальным «нутряным» голосом, не различимым и с трех шагов.
– Хорошо слышу, шеф, – послышалось восторженное зудение в глубине уха.
Роман поморщился. Если Лак будет так верещать и впредь, то просверлит своему шефу дырку в мозгу. Говорил же неучу, чтобы во время связи не повышал голос. Да, видно, тот уже все позабыл. Ох, молодость, молодость…
– Все, отбой, – сказал Роман, понижая голос и надеясь таким образом напомнить подчиненному об инструкции.
– Понял, отбой, шеф! – еще громче прокричал Лак.
Роман плюнул в сердцах, выковырял шарик из уха и сунул в карман. Чем такая связь, так уж лучше полное молчание. Оно, как известно, золото.
Обезьяны затихли. Зато цикады растрещались на всю округу. Отличный фон для броска.
В несколько шагов Роман достиг стены и прижался к темному фундаменту.
Вовремя. Из бунгало вышел китаец. Постоял у раскрытой двери, вглядываясь в темноту. Через равные промежутки времени вспыхивал огонек его сигареты.
Роман уловил запах марихуаны и улыбнулся. Отлично. Парни действительно вернулись на ночевку. Иначе они не позволили бы себе так расслабиться.
Интересно, Римлянин тоже «прошелся по косячку». Или лежит на пороге, перед дверью хозяина, и сурово несет караульную службу?
– Эй, Ли, идем, я не могу пить в одиночку! – послышался голос Римлянина из глубины дома.
– Иду, – отозвался китаец и, отшвырнув окурок, вернулся в дом.
Итак, телохранители заняты чем угодно, но только не своими прямыми обязанностями.
«О’кей» – как выражается полиглот Лак.
Роман переместился под окно спальни и выпрямился. Рама в окне была открыта сантиметров на сорок. Как раз достаточно для того, чтобы проникнуть внутрь.
Бамбуковые жалюзи свисали до самого подоконника.
Роман протянул руку, одним пальцем приподнял легкую дощечку. Увидел широченную спину бельгийца – все в той же рубашке!
Стокк сидел перед ноутбуком и задумчиво щелкал клавишами.
Ага! Не полученный ли диск изучает?
Что ж, изучим вместе.
Роман достал из-за пояса пистолет, потянулся обеими руками вперед, примерился – и рыбкой сиганул через подоконник.
Сопровождаемый легким шорохом потревоженных жалюзи, он совершил классический перекат по полу и через секунду встал за спиной Стокка.
– Не двигаться.
При этом чувствительно вдавил сосиску глушителя в пухлый загривок бельгийца.
Все получилось идеально. Дверь была закрыта, и вряд ли веселящиеся телохранители слышали хоть звук.
Стокк был умным человеком. И бывалым. Он даже не пошевелился. Лишь подался вперед, закрывая грудью экран ноутбука.
– Что вам нужно? – спросил он негромко.
Приятно иметь дело с таким противником. Он сразу понял, что проиграл, и теперь желал как можно быстрее и, главное, с наименьшим ущербом для своего здоровья разрешить ситуацию.
– Диск, – сказал Роман.
– Какой? – немного подумав, спросил Стокк.
– Тот, что вы получили сегодня от араба.
Стокк молчал.
Роман не торопил события. Пара минут в запасе имеется. Пусть немного подумает. Чем тише пройдет операция, тем лучше.
– Я не могу вам его отдать, – сказал бельгиец.
– Почему? – удивился Роман.
– Он нужен мне самому.
– Вы уверены? – не сдержал улыбки Роман.
– Абсолютно.
Невероятно, но толстяк тоже улыбался!
– Тогда я возьму его сам.
– Сомневаюсь.
– Напрасно!
Потеряв терпение, Роман потянулся к карману – и тут же почувствовал, как что-то твердое и холодное уткнулось ему в шею чуть пониже уха.
– Брось оружие, – сказал негромко чей-то неприятный голос.
Твердым и холодным было, несомненно, дуло пистолета. Голос, как спустя секунду дошло до Романа, принадлежал китайцу. С этим было ясно. Но как чертов азиат, который должен был сейчас оттягиваться в компании Римлянина, оказался вдруг за спиной Романа Евгеньевича?! Вот что трудно было понять.
Но, в любом случае, ловушка сработала.
Роман колебался. Потянуть время, удерживая Стокка под угрозой пистолета? Но что это даст? Они знают, что он не будет стрелять, – и он это знает. Гибель Стокка обернется и его немедленной гибелью, и какой ему в этом прок? Никакого.
Следовательно, блефовать бессмысленно. Они профессионалы, эти игры им известны. У нападающего есть только один вариант: сдать оружие и попытаться выторговать себе жизнь. И насколько он в этом преуспеет, знает только господь бог.
Но все-таки это шанс. Главное – выиграть время. И усыпить бдительность врага. А там что-то придумается, хотя бы один способ спасения всегда есть…
Роман медленно отвел пистолет от затылка Стокка. Сзади протянулась жесткая рука, отняла оружие. При этом ствол, приставленный к затылку незадачливого налетчика, не шелохнулся. Координация у китайца была потрясающей.
– Тони, заходи, – сказал он.
Дверь открылась. Вошел, играя мышцами и помахивая «береттой», Римлянин.
– А, этот, – сказал он. – У тебя собачье чутье, Ли. Зря я тебе не верил.
Роман не видел китайца, но почувствовал, что тот довольно улыбается. Еще бы!
Тони подошел, завел руки Романа за спину, стянул их пластиковыми наручниками. Держал наготове, гад. Значит, не сомневались, что мышь будет в мышеловке.
Похвальная уверенность.
– Готово, босс.
Пистолет китайца отодвинулся. Хотя это уже ничего не меняло.
Стокк медленно развернулся. Его крохотные глазки уставились на Романа.
– Обыщите его, – приказал он.
Тони принялся обшаривать карманы пленника. Нашел линзу, вставил себе в глаз.
– Вот это да! – восхитился он, вертя головой. – Целый телескоп. Откуда у тебя эта игрушка, малыш? Я таких не видел.
– Дарю, – сказал Роман.
– Что?! – заревел было Римлянин, вытряхивая линзу.
– Тони, время, – вмешался Стокк.
Тони, ругаясь вполголоса, закончил обыск. Шарик переговорного устройства, забившийся в угол глубокого набедренного кармана, он не обнаружил.
– Чисто, босс, – доложил он.
– Связь, – коротко напомнил Стокк.
– Угу, – кивнул Тони.
Он схватил голову Романа и повернул к лампе сначала одной, потом другой стороной, внимательно заглянув в каждое ухо. Не поленился даже пальцем отогнуть козелки. Старательный был парень.
– Ничего, босс. Похоже, он работает в одиночку.
– Тем лучше. Итак, у меня три вопроса, – отрывисто заговорил Стокк, как человек, которого отвлекают по пустякам от важного дела. – Кого ты представляешь? От кого узнал про передачу диска? Как давно за мной следишь? Я слушаю.
Роман пожал плечами, изображая нерешительность.
– Ну…
– Не пытайся тянуть время, – посоветовал Стокк.
– Я тебе сердце вырву, тварь, – пообещал Тони, больно торкнув «береттой» в позвоночник.
– Не стоит пугать его раньше времени, – сказал добродушным тоном бельгиец. – Он и так все нам расскажет. Верно?
Он сделал поощрительный жест своей громадной ладонью. Вышло почти по-французски изящно.
– Это частный заказ, – начал Роман. – По известным причинам, я не могу сообщить вам имя заказчика. Да это и не играет существенной роли…
Гладкий, как бейсбольная бита, лоб Стокка прорезали огорченные морщины.
– Значит, не хочешь разговаривать нормально?
– Нет, ну почему…
– Ладно, – кивнул Стокк. – Ли, в кухню его. Незачем тут гадить.
Добродушие бельгийца куда-то исчезло. Узкие глазки сверкнули так, что у Романа сжался желудок.
Он хотел что-то сказать, но тут в рот ему туго забилась резиновая груша, и он лишь беспомощно замычал.
– Так будет лучше, – удовлетворенно проворчал запасливый Тони, застегивая ремешки «груши» на затылке Романа.
Стокк одобрительно кивнул и повернулся к ноутбуку.
– Босс, вы сами будете с ним разговаривать? – поинтересовался Ли.
– Да, сам, – сказал через плечо Стокк. – Подготовьте его. Только не перестарайтесь.
Тони ухмыльнулся, взял стальной рукой Романа за плечо и подтолкнул к двери.
– Вперед, шутничок.
В сущности, у Романа была только одна надежда: на Лака. Сам он, со связанными руками, в окружении двух головорезов, мало что мог. Да и, по совести говоря, появление неопытного и невооруженного юнца вряд ли напугало бы обоих телохранителей настолько, чтобы они согласились бы тут же отпустить пленника, да еще и с диском в придачу. Но все-таки хоть какая поддержка. Может, Лак догадается вызвать полицию? Полиция – это было бы здорово. Только бы подоспела до того, как начнется допрос с пристрастием.
Но как поставить Лака в известность о своем плачевном положении? На связь не выйдешь, «шарик» работает только при вставленном в ухо положении. К тому же говорить ключевые фразы опасно, эти двое сразу поймут, в чем дело, и примут меры. А Лак намеки понимает плохо.
Кричать во все горло первое, что придет на ум, надеясь, что его крик пройдет сквозь «шарик» и будет понят Лаком правильно? Поздно. С таким кляпом он мог только тупо мычать.
И, что самое скверное, Лак сам вряд ли будет его запрашивать. Роман строго-настрого приказал ему первым на связь не выходить. Разве что увидит что-то подозрительное, тогда…
Итак, из всех надежд оставалась самая хлипкая: «нечто» насторожит Лака, он захочет сообщить об этом шефу и выйдет на связь по своему почину. Не дождавшись ответа, он, естественно, поймет, что у шефа проблемы, и поспешит на выручку.
А если не поймет? Что тогда?.. А если поймет, но не поспешит?! Или даст по газам и умчится куда подальше? Ему-то подставлять свою голову, чай, не с руки…
Вспоминая свое поведение, Роман должен был с запоздалым раскаянием признать, что не всегда в отношениях с молодым коллегой был на высоте и что тот имеет законное право поступать так, как ему вздумается. То есть и последняя надежда имела под собой весьма шаткие основания.
Тем временем Романа приволокли на кухню и усадили на стул. Тони накинул ему на шею петлю из капроновой бечевки и так туго примотал ее через спинку стула к связанным рукам, что Роман не мог шелохнуться, чтобы не причинить себе острую боль или не начать задыхаться.
– Ну вот, теперь можно продолжить разговор, – сказал Тони.
Он встал перед Романом, картинно уперев руки в бока и недобро оскалил зубы. Вводил жертву в панический ужас.
Ноги у жертвы были свободны, и она испытывала страстное желание врезать своему мучителю по гениталиям, благо тот выставил их на обозрение в своих туго обтягивающих джинсах безо всякой опаски.
Ударчик вышел бы хоть куда, за это Роман ручался. Минут на пять Римлянин оставался бы в полной отключке. Но что делать с китайцем, который говорил мало и вообще будто бы держался в тени, но который был вдвое опаснее Тони?
Да и Тони, что-то сообразив, сделал шаг назад.
– Не нравится он мне, Ли, – сообщил своему напарнику.
Тот не ответил. Подойдя к столу, начал молча звякать там металлическими предметами.
Роман, скосив глаза, увидел, что тот держит в руке секач для разделки мяса.
– Хорошая мысль, – кивнул Тони.
Он зашел сбоку, пригнулся и зашипел пленнику в самое ухо.
– Слушай сюда, ублюдок. Мы будем отрубать тебе пальцы, сустав за суставом, пока ты не выложишь нам все, что знаешь. А если нам не хватит пальцев на руках и на ногах, мы перебьем тебе все кости, а потом перейдем на твою симпатичную мордочку…
Роман мычал и моргал, показывая, что он отчаянно напуган: вел свою, пусть слабенькую, но игру.
Кажется, Тони, его игрой остался доволен. Во всяком случае, поток угроз прекратился, и Римлянин убрал свою пахнущую сладким одеколоном, лощеную физиономию от его уха.
Но, увы, здесь был не один Тони.
– Крови будет много, – заметил Ли спокойно. – Кто будет убирать?
Тони озадаченно уставился на приятеля.
– Лучше вот, – показал Ли большую сковороду.
– Раскалить на огне и прижигать кожу? – оживился Тони. – Тоже неплохо.
– Масло, – сказал Ли.
– Э-э?.. – не сразу сообразил тугодум Тони.
Зато Роман сообразил сразу. И почувствовал настоящий ужас. Крупные капли пота выступили на его висках, и видит бог, это уже не было следствием игры.
Только бы не доводить дело до того, как его начнут поливать кипящим маслом! Отрубание пальцев – это баловство по сравнению с предложением китайца.
Проклятый азиат. Роман хоть и не был расистом, но почувствовал жгучую ненависть ко всему, что касалось Востока. Вечно они что-то придумают омерзительное, будто им мало обычных, человеческих пыток.
А Ли уже поставил на стол бутыль с оливковым маслом и зажег газовую конфорку.
– Ну ты голова! – простодушно восхитился Тони. – Я бы не додумался. Оно и правду так лучше. Если просто жечь – вонять будет сильно. А масло – это самое то.
Ли кивнул, щедро налил масла в сковородку и поставил на плиту. Тони даже слегка развернул стул, чтобы Роману было удобнее следить за приготовлениями. Разбирался в психологии, дубина.
– Ну что, дорогуша? – спросил Тони. – Готов ты ответить на вопросы босса?
Роман закивал, дергая за спиной связанными руками. Лицо его побагровело от удушья – петля глубоко врезалась в шею.
– Еще бы, не готов, – согласился разговорчивый Тони. – Я бы соловьем запел. Да не дергайся ты, идиот, задохнешься. Ли, зови босса! Клиент желает говорить.
– Рано, – отозвался китаец.
Он медленно накренял сковородку с боку на бок, чтобы масло скорее разогрелось.
Роман замычал, стуча ногами в пол.
Китаец даже глазом не повел. Знай, грел себе маслице, ирод узкоглазый.
Огонь под сковородкой пылал жарко, и скоро сильно запахло оливковым маслом. Очень горячим оливковым маслом.
Тони, коротая время, плеснул себе джина на донышко стакана, кинул одним глотком в рот, закурил. Посмотрел на часы, на напарника.
– Ну что, Ли? Готово угощение?
Над сковородкой курился сизый дымок. Понесло чадом горелого масла.
– Готово.
Китаец снял сковороду с огня, неторопливо поднес к подбородку пленника.
Роману ударило в ноздри жаркой гарью, в глаза полез едкий дым. Он зажмурился, но уши услышали тихое скворчение – и это был очень страшный звук.
– Смотри, – схватил его за волосы Тони. – А ну, смотри!
Роман открыл глаза, стараясь расфокусировать зрение так, чтобы не видеть дымящейся сковороды. Но куда там – китаец поднес ее к самому носу, едва не обжигая раскаленным ободком губы.
По шее Романа, по щекам заструились ручьи пота. Он снова отчаянно замычал, пытаясь отстраниться от ужасной сковороды.
Ли между тем чуть наклонил вперед свое орудие пытки. Масло, дымясь, устремилось к лицу Романа. Вынести это было невозможно. Роман изо всех потянул руки вниз, чтобы придушить себя до того, как на него польется раскаленная жижа.
Но Тони был начеку и подпер его руки коленом.
– Не балуй…
– Слушай меня, – сказал Ли, удерживая сковороду в том же критическом положении. – Если ты не будешь хорошо отвечать на вопросы босса, я буду лить на тебя это масло. Ты хорошо понимаешь?
Роман мелко-мелко закивал. Пот и слезы заливали ему глаза, но он постарался моргать как можно выразительнее, помогая себе щеками. Только бы хоть на несколько минут убрали от него эту чертову сковороду.
– На этот раз я тебе поверю, – сказал китаец. – Но только один раз. Понял меня?
Роман снова закивал и заморгал.
– Смотри, Ли, он уже обмочился, – хмыкнул Тони.
Ли отвел наконец сковородку, глянул на мокрые шорты пленника, кивнул напарнику:
– Зови босса, Тони.
Римлянин устремился в дверь, радуясь смене занятий. Получил возможность перевести дыхание и Роман. Он уже все посчитал и решил, что надо говорить правду. Хотя бы уберечь себя от раскаленного масла, и то для данной ситуации результат.
Китаец, поставив пока сковороду на подставку, курил и молча наблюдал за Романом. Казалось, он пытается проникнуть ему в мозг. Хотел знать, проклятый азиат, насколько сильно напуган пленник. Что обмочился – не показатель, это только легковерного Тони могло впечатлить. Профессионалу годятся любые средства, если надо, он и не такой трюк выкинет. В общем, китаец бдительности не терял.
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента