Куликова Галина. Кошачий патруль

   — Где вы с матерью так быстро насобирали кошек? — полюбопытствовал Арсений.
   — Их хозяева действительно уехали из города, — холодно ответила Лариса. — Так что тебе не светит от них избавиться.
   — Позволь хотя бы узнать, в чем смысл происходящего?
   — Это твоя страховка, Арсений. Кошки — единственные существа, которые способны чувствовать темную энергию. Если что — они тебя предупредят. Пока ты под их защитой, я надеюсь, с тобой ничего не случится. Главное — внимательно следи за их поведением. Если им не по себе — берегись.

Эта странная, странная ведьма. Самоубийство или убийство? Труп на фонарном столбе — к несчастью

   Нет ничего более отвратительного, чем просыпаться от ощущения, будто тебя душат. При этом воздух в легких уже заканчивается, а тело совершенно не слушается и не желает сопротивляться, отстаивая свое законное право на жизнь. Именно с таким ощущением и проснулся Арсений Кудесников.
   Открыв глаза, он обнаружил отнюдь не мистическую, а вполне материальную причину раннего и тяжелого пробуждения — на его груди лежали и, кажется, дремали сразу три кошки. Четвертая, самая толстая, за неимением места находилась ниже, а конкретно там, где ей совершенно не надо было бы находиться.
   Когда именно кошки совершили свое ритуальное восхождение на его тело, Кудесников никак не мог определить. Скорее всего, это произошло уже под утро, когда сон самый крепкий. Как всегда флегматичный и не терзаемый чувством ревности Мерседес устроил себе спальное место в старом и весьма удобном кресле-качалке. Благо мать этого не видела. Ей было бы жаль кресла, о спинку которого Мерс время от времени принимался точить когти.
   Кошки располагались на широкой и мускулистой кудесниковской груди в только им известной последовательности, однако головами в одну сторону. Похоже, им было весьма комфортно, чего никак нельзя было сказать о Кудесникове. Поняв, что спать он уже не хочет, Арсений решил встать — пора было начинать очередной праздный день.
   Пока все складывалось для него довольно необычно. Он привык к тому, что ежегодно ему приходится с трудом изыскивать недельку-другую, чтобы наспех передохнуть от дел. Он не успевал как следует насладиться отдыхом, как снова приходилось мчаться домой, где уже полыхал очередной рабочий пожар.
   В этом году все шло не так. Клиентов меньше не стало, но Кудесникову чудом удавалось распутывать дела так быстро, что у него появлялось свободное время. Весной он смог недельку пожить у приятеля на даче, теперь вот расслабляется в фамильной избушке, куда мать не могла его зазвать даже на выходные в течение последних трех лет. А еще предстоит выигранная им сдуру турпоездка. Впрочем, ехать или нет, Арсений окончательно не решил — ведь могли возникнуть интересные предложения. В офисе на страже их деловых интересов всегда дежурит бдительная Маня. И если что — прощайте море, солнце, пальмы и загорелые красотки, здравствуй пыльная, жаркая, суетная Москва-кормилица.
   Арсений деликатно пошевелился — вдруг кошачья стая поймет намек и разбежится по углам. Намек понят не был — они даже не повернули головы в его сторону. Тогда Кудесников приступил к решительным действиям — стал плавно перекатываться со спины на бок. Видимо смирившиеся с неизбежностью кошки одна за другой стали покидать насиженные места, выражая при этом крайнюю степень неудовольствия всеми доступными им средствами.
   «Господи, — тоскливо подумал Кудесников, — сейчас снова…» Каждое его утро теперь начиналось не с чашки кофе на залитой солнечным светом террасе, а с возни у кошкиных туалетов и мисочек для корма. Если бы Арсений ненавидел все кошачье племя, он, естественно, не завел бы себе друга в лице Мерседеса. Но то, что устроила Кудесникову родная мама, переходило все мыслимые границы.
   Во-первых, навязанные ему кошки были взяты из разных семей и приучены к определенному корму. И на голову Кудесникова — к разному. Тут важно было ничего не перепутать, иначе обманутая в своих ожиданиях киса начинала скандалить и требовать восстановления справедливости.
   Во-вторых — и это было самое ужасное — кошачьи туалеты наполнялись с завидной регулярностью и по нескольку раз в день. Конечно, Арсений не был новичком в деле ухода за четвероногими друзьями. Но не в таком же объеме! К тому же убивал запах. Только счастливый отпускник заваливался на диван с книгой в руках, как приятный летний ветерок вдруг доносил до него тревожный аромат, сигнализирующий о том, что лучше ему прямо сейчас подняться и принять меры, а то будет хуже…
   Кудесников попытался было провести воспитательную работу и приучить кошек делать свои деликатные дела во дворе, но потерпел фиаско. Кошки целый день охотно шлялись по двору и даже вылезали за пределы участка, однако гадить упорно возвращались в дом. Попытка вынести кошачьи принадлежности на улицу или поставить на веранду также провалились — кошки единодушно отказывались производить столь интимное действо на свежем воздухе и жалобно завывали до тех пор, пока Арсений не восстановил статус-кво. Надо заметить, что между собой кошки существовали вполне мирно, даже дружно, но вот к своему временному куратору предъявляли повышенные требования.
   …Обо всем этом Кудесников грустно размышлял, доедая завтрак, состоявший из скромной яичницы и бутерброда с сыром. Конечно, он мог решительно отказаться от кошек, но тогда мать наверняка принялась бы глотать свои таблетки от давления. Чего-чего, а такой прыти и настойчивости он от нее не ждал.
   Знай он заранее, во что женщины превратят его отдых, то выбрал бы более спокойное место. Например, Сочи, Феодосию или даже Сухуми. Но он столько лет собирался в Сосны! К тому же изначально про этот кошачий патруль, который должен оберегать его от порчи, сглаза и прочей чертовщины, даже речи не было.
   Мать слишком серьезно отнеслась к Ларискиным измышлениям. Все его шутливые отговорки, что одного Мерседеса вполне хватит для защиты от всяких напастей, лишь растревожили материнскую мнительность. Теперь Кудесникову оставалось лишь изящно приспосабливаться к распорядку дня и физиологическим потребностям пушистых соседок и считать дни до конца отпуска.
   Чтобы немного развеяться и размять мышцы, Кудесников отправился на прогулку по окрестностям. Поселение разрасталось прямо на глазах. Против того, что было здесь, когда Арсений приезжал на школьные каникулы, количество домов увеличилось раз в десять. Редкие деревенские избы уже немногочисленных коренных местных жителей утонули в монументальности и роскоши новых строений. Двух-трехэтажные дома, возведенные представителями среднего класса, составляли теперь архитектурную картинку здешнего мира. Средний класс жил полнокровно, наводняя поселок по праздникам и выходным, отравляя воздух выхлопными газами и неистребимым, как комары летом, запахом шашлыка.
   Как и положено, уродливо торчали несколько замков из красного кирпича в четыре-пять этажей каждый. Разумеется, никто, кроме сторожей, в них не жил. Про замки среди местных ходили легенды — кто строил, кому принадлежат. Фамилии предполагаемых владельцев были из тех, которые обычно упоминаются в телевизионных новостях. Но как оно было в действительности, никто не знал да и знать не мог.
   Помимо всего перечисленного, Кудесников увидел на краю поселка, почти у самого леса несколько новых строительных площадок. Желающих прикупить себе немного природы становилось все больше. И они успешно эту самую природу оттесняли все дальше и дальше. «Еще несколько лет, — размышлял Арсений, — и от леса ничего не останется, поселок упрется в шоссе». Но, похоже, это уже мало кого волновало.
   Дойдя до бывшего сельмага, превращенного усилиями хозяина в местный карликовый гипермаркет, Кудесников решил зайти, купить мороженого, дабы скрасить однообразие своего ежедневного рациона. На обратном пути он встретил сразу нескольких знакомых из числа приезжих дачников, с которыми его когда-то знакомила мама, а также пару аборигенов, которых знал с детства. С дачниками он вежливо раскланялся, а с аборигенами пришлось общаться более плотно, так как они сначала расспрашивали его про маму, потом поминали добрыми словами дедушку и бабушку затем подробно рассказывали, кто за это время умер, кто еще жив, где работают дети, у кого родились внуки и так далее. Про ведьму, поселившуюся в Соснах, местные говорить не хотели. Принимались бегать глазами по сторонам и уводили разговор в сторону. Наверное, считали, что такими разговорами навлекут на себя беду. Арсений, в сущности, не настаивал.
   Взбодренный мороженым и местными новостями, он вернулся к родному очагу. «Как приятно все-таки было увидеться, поговорить, вспомнить тех, кого знал, кого уже нет. Узнать, что и тебя помнят, и твоих близких. Жизнь ощущаешь во всем ее многообразии, — философствовал дачник, открывая калитку. — Не фига сидеть взаперти, изредка вылезая искупаться. Надо больше общаться с людьми».
   Повинуясь естественному ходу этих сентиментальных размышлений, Кудесников вдруг подумал: а почему, собственно, он до сих пор не познакомился со своей загадочной соседкой, которую народная молва окрестила ведьмой и от которой мама решила защитить его столь радикальным кошачьим способом? Что, если это навет, злые козни плохих людей? Вдруг хороший человек стал жертвой наглого поклепа? Тогда это несправедливо, это необходимо срочно исправить! Тем более что до сих пор он ни разу ее не видел — даже не слышал. Во многом, конечно, этому способствовал глухой забор между участками. Со стороны дороги дом почти не просматривался — слишком много здесь было деревьев, и слишком плотно они были посажены. Только дорожка, ведущая к крыльцу, да входная дверь попадали в поле зрения любопытных.
   Ощущая любовь, а может быть, просто приязнь ко всему человечеству, Арсений решительно направился к калитке. Однако его приглашающие к диалогу крики из-за забора ни к чему не привели, хотя в доме соседки была настежь распахнута дверь и открыты все окна. Хозяйка не вышла даже посмотреть, кто там так надрывается. Минут через пять человеколюбивые нотки в душе Арсения умолкли, зато в голосе отчетливо появилось раздражение человека, которого людская неблагодарность, черствость и тупость лишают последней надежды на мировую гармонию.
   Он попробовал пошевелить калитку — вдруг можно открыть? Но железная калитка была заперта не на традиционные засов или щеколду, а на какой-то хитрый врезной замок. «Может быть, хозяйка уехала? — размышлял Арсений, прислушиваясь, не раздастся ли в доме какой-нибудь звук. — Но почему тогда все нараспашку?»
   Потом, неожиданно вспомнив, что добро должно быть с кулаками, Кудесников пристально осмотрел забор и даже прогулялся туда-сюда, пытаясь оценить его как препятствие, которое необходимо преодолеть. Забор был довольно высокий, однако смущала не его высота, а старые некрашеные доски, из которых он был сделан. Один вид их вызывал в памяти неприятные воспоминания. Лезть через него в шортах, майке и без перчаток нечего было и думать, если, конечно, он не хотел остаток отпуска выковыривать из тела занозы.
   Тогда Кудесников вернулся к калитке, которая представлялась все-таки более цивилизованным решением неожиданно возникшей проблемы. Время шло, и Арсений вдруг подумал — а зачем ему вообще все это надо? Порыв человеколюбия прошел, осталось лишь недоумение и досада на себя и свой никому не нужный энтузиазм.
   Неожиданно, причем в тот самый момент, когда мизантроп в его душе уже одерживал победу над филантропом, на крыльце соседкиного дома обнаружилась жизнь. Из дома вышла изящная черная кошка и стала тереться боком о косяк двери. Кудесников непроизвольно вздрогнул — черных кошек он суеверно побаивался, хотя никаких гадостей они ему вроде бы не делали. Среди кошек, с которыми он сейчас проживал, черных, слава богу, не было. Арсений замер, ожидая — вдруг вслед за киской появится хозяйка? Однако вслед за первой появилась еще одна киска, причем такая же черная, как и первая, только крупнее. Впрочем, это вполне мог быть и кот.
   «Странная фантазия — завести двух черных кошек, — подумал Кудесников. — Впрочем, даже оригинально». Но еще через минуту оригинальность хозяйки показалась ему подозрительной, так как из дома вышла третья кошка, и тоже угольно-черная. «Да… Видно, дыма без огня не бывает, — завертелось в голове сыщика. — Зря я, кажется, не поверил родной мамочке».
   Он уже собрался дать задний ход, когда на крыльце неожиданно появилась женщина. По мнению Кудесникова, красивая. Причем той бескомпромиссной красотой, в которой нет ничего слащавого. Сразу стало ясно, что это и есть та самая «ведьма», о которой тайком судачила деревня и которая сглазила как минимум одну козу. На вид ведьме было лет сорок, и выглядела она, что и говорить импозантно. Высокая, царственная, с волнистыми черными волосами, падавшими до самого пояса, она смотрела на мир широко расставленными глазами. Несмотря на жару, нарядилась она в длинный черный сарафан, хотя на даче логичнее было бы носить что-нибудь светленькое в цветочек. Появившись на крыльце, женщина присела на корточки и стала что-то негромко выговаривать кошкам, которые вдруг замерли и как по команде уставились на хозяйку.
   — Соседушка, ау! — радостно закричал Кудесников и помахал женщине рукой.
   В ответ — ни звука. Соседушка даже не подняла головы. Тогда Арсений решил обидеться, предварительно уведомив об этом невоспитанную и, как он теперь убедился, заслуженно носящую свой титул ведьму.
   — Послушайте, любезная! — громко сказал он. — Если разобьете сахарницу и порежете руку и вас нужно будет срочно доставить в больницу… Или одна из ваших кошек чихнет на примус, отчего случится пожар, — смело обращайтесь за помощью! Я ваш ближайший сосед, сын Людмилы Константиновны. Живу рядом, за забором, и пробуду здесь еще несколько дней. Зовут меня Арсений. Был счастлив не познакомиться!
   Он лихо развернулся и собрался было, невзирая на резиновые шлепки, чеканным строевым шагом двинуть в направлении собственного дома, как вдруг услышал негромкое:
   — Погодите!
   Кудесников попытался с ходу так же четко развернуться на месте, но потерял равновесие и едва успел ухватиться руками за металлические прутья соседской калитки. Черноволосая шла в его сторону, держа в руке здоровенный ключ. Отперев калитку, она молча сделала приглашающий жест — входи, мол, незваный гость.
   Арсений осторожно, как по минному полю, прошел по дорожке и в нерешительности остановился возле крыльца, не вполне понимая — в дом его пригласили или беседа состоится прямо здесь, во дворе. Хозяйка молча стояла за его спиной. Кудесников обернулся и встретился с ней взглядом. Глаза у нее были карими и холодными. Однако холодность эта ушлому Арсению показалась напускной.
   Обойдя трех кошек, которые как черные скульптурки бесстрастно сидели на верхней ступеньке, он вошел в дом. Огляделся — ничего сверхъестественного. Ни связок сушеных мышей, ни жаб, ни ворон. Вполне обычная комната со стандартной мебелью. Такая мебель лет тридцать назад господствовала практически во всех городских квартирах, а наиболее ее стойкие образцы сегодня доживают свой долгий век на дачах. В глубине виднелась еще одна дверь, видимо, в соседнюю комнату, но она была закрыта. Домик был небольшой, хоть и двухэтажный, так что вполне возможно, за дверью находилась спальня. Или кухня.
   Хозяйка вошла следом, и тут же из-под комода, стоящего в углу, к ней бросилась еще одна черная кошка. Женщина бережно взяла ее на руки, прижала к груди, погладила. Затем осторожно, словно ребенка, опустила на пол. Сначала Кудесников подумал, что это одна из тех трех, что были на крыльце. Однако, обернувшись, понял — нет, сие создание четвертое по счету.
   — И эти кошки все ваши? — поинтересовался он. — Личные? Не какие-нибудь приблудные или данные вам во временное пользование?
   — Почему вы спрашиваете? — отпрянула от него соседка.
   Вопрос так ее испугал, что Кудесников против воли озадачился.
   — Четыре черные кошки в доме — это не фунт изюму, — ответил он деланно легкомысленным тоном. Ему было выгоднее, чтобы она успокоилась и перестала его бояться. Только тогда можно будет узнать что-нибудь путное. — Конечно, мне любопытно. Кстати, я представился вам еще за забором. Меня зовут Арсений.
   В знак дружеского расположения он протянул ей ладонь.
   — А меня Рита, — ответила хозяйка, спрятав обе руки за спину.
   Он сразу заметил, что руки у нее чудесные — белые, холеные, с длинными пальцами и круглыми ногтями, отливавшими перламутром. Кудесников был бы рад подержаться за одну из них. Однако ему такой возможности не дали, и он громко хмыкнул.
   — Можно по имени, без отчества? — тем не менее спросил он, тоном дав понять, что ничуть не обиделся.
   — Можно. Да вы не стойте, садитесь на диван. Хотите, я вас компотом угощу?
   — Да, — быстро ответил Кудесников. — Налейте мне компоту.
   Он рассчитывал, что она уйдет на кухню и предоставит ему возможность пробежаться по комнате, заглянуть в какой-нибудь ящик и увидеть что-нибудь эдакое. Однако кувшин с вышеупомянутым напитком, как на грех, стоял на подоконнике, накрытый салфеткой. Тут же, в буфете, отыскался чистый стакан, и Арсению пришлось сразу же приступать к дегустации.
   — Вкусно, — похвалил он, сделав большой глоток.
   Хозяйка опустилась на стул, стоявший напротив дивана, и посмотрела сыщику прямо в глаза.
   — Так зачем вы на самом деле пришли? — спросила она.
   Взгляд ее оказался гипнотизирующим.
   — Заметил ваших кошек, — стоял на своем Арсений. — Они красавицы! Так вот, заинтересовали они меня. Хотел узнать про них поподробнее.
   Однако это его прозаическое объяснение произвело впечатление, на которое он совсем не рассчитывал. Лицо Риты вытянулось, и она сжала руки так, что побелели костяшки пальцев.
   — При чем тут кошки? Что вы хотите этим сказать? Почему вас мои кошки интересуют?
   — Да не интересуют меня ваши кошки! — в сердцах ответил Кудесников.
   Он был рад врать и изворачиваться ради дела. Но во время отдыха — увольте.
   — Но вы постоянно говорите про моих кошек!
   — Потому что мне это близко. У меня своих полный дом! Целых пять штук. Правда, они у меня временно. Лично мне принадлежит только кот, мужчина. И можете не волноваться за своих красоток — он кастрированный.
   — Вы все это придумали, — уверенно заявила Рита. — Прямо сейчас.
   — Ха! — хлопнул себя по коленям Кудесников, заблаговременно избавившись от пустого стакана. — Хотите посмотреть?
   — Хочу. — Вслед за ним она поднялась на ноги и теперь стояла напротив, глядя на него с вызовом.
   — Тогда пойдемте.
   Арсений решительно взял Риту за руку и почти поволок ее на улицу. Странно, но она даже не сопротивлялась. Рука у нее оказалась сухой и прохладной, и это оказалось приятно. «Видела бы мама, — думал Арсений, втащив Риту к себе. — В ее глазах это выглядело бы как разрешение доступа стратегическому противнику к секретным базам данных нашего командования».
   Продемонстрировав свой заповедник, Арсений любезно предложил Рите выпить чаю. Потискав кошек, соседка немного оттаяла и согласилась. «Знала бы ты, — думал гостеприимный хозяин, — что кошки мне нужны именно для того, чтобы рассеивать твои злые чары». Его просто распирало желание узнать, почему эту женщину называют ведьмой и с чего вдруг прилепилось к ней дурное подозрение. Не только же из-за козы, в самом деле! Как вообще та коза могла проникнуть в огород, совершенно непонятно — кругом высоченный забор, и калитка заперта на ключ. Наверняка болтают люди. Наговаривают. Но не из-за одной же внешности Риту считают ведьмой! Вероятно, про нее все же что-то такое известно народу. Мать так и не призналась — что. Вероятно, и сама не знала.
   Чаепитие прошло вполне мирно — говорили о погоде, вспоминали смешные случаи, связанные с кошками. Обсуждали, чем лучше их кормить — готовым кормом или мясом. Расстались вроде бы друзьями. Только Арсений никак не мог отделаться от ощущения, что Рита постоянно настороже, всегда готова к отпору. Но он решил не забивать себе голову и ни о чем соседку не расспрашивать. В конце концов — не его это проблемы. Его проблемы — это разноцветные пластиковые миски для корма, которые к приходу Кудесникова уже были пусты. И кошачьи туалеты, которые, напротив, были полны и сладко благоухали, перебивая все остальные запахи жаркого летнего дня.
   Следующее утро преподнесло неожиданный и не очень приятный сюрприз. Кошки, правда, на этот раз были совершенно ни при чем. Позвонила любимая секретарша Маня и взволнованно прощебетала, что Кудесникова просит срочно приехать в Москву один из его постоянных и очень солидных клиентов. В данном случае Арсений выступал не как частный детектив, а как передаточное звено и дополнительный страхующий элемент в некоторых финансовых сделках, связанных с большими суммами наличных денег или особо важными документами. В эти, мягко говоря, специфические сделки бизнесмен предпочитал не посвящать даже свою службу безопасности. Однажды Кудесников вытащил этого деятеля из одной очень непростой истории, после чего тот проникся к нему исключительным доверием.
   Сделка, о которой шла речь, должна была состояться аж через месяц, и Кудесников об этом знал. Так вот — на тебе: форс-мажор, изволь теперь нестись в столицу. К счастью, дел всего на один рабочий день. Завтра к вечеру уже можно возвратиться обратно, к отдыху и кошкам. Кстати, о кошках. Арсений стукнул себя ладонью по лбу — как же он не подумал! Выезжать надо было срочно, а что делать с хвостатым отрядом? Ну, Мерседеса он заберет, а остальные? Продержатся сутки? С едой ладно, потерпят. Может, им хватит, если насыпать побольше. Но вот с остальным…
   Нет, на всякий случай надо будет попросить присмотреть за ними, только кого? Риту? Ситуация получится забавная. Ведьма, от которой мать с Ларисой решили защитить его с помощью кошек, сама за этими кошками будет ухаживать. Нет, лучше не экспериментировать.
   Он хотел было уже плюнуть на все и уехать, предоставив кошек их печальной судьбе, но тут вдруг подумал — какого черта? Ларискины бредни не имеют под собой никакого основания. Какой-то идиот пустил слух — и все, пошла писать губерния. Решено, он обратится к Рите. Не съест же она живность до его возвращения. К тому же у нее самой такое же кошачье стадо, не привыкать.
   На сей раз вопить возле калитки не пришлось. Рита сразу заметила гостя и вышла из дому. Без лишних слов она согласилась покормить животных и вынести за ними все, что полагается. С тем Арсений и уехал, торжественно пообещав вернуться не позже завтрашнего вечера, с шампанским и тортом для его спасительницы. «Интересно, что подумает мама, если узнает? — опять мелькнула у него предательская мыслишка. — Это уже не допуск врага к секретным файлам, это — допуск к управлению ядерной кнопкой».
 
   Все дела Арсений закончил поздно вечером и решил остаться в городе — поспать в своей постели и позавтракать привычно и спокойно. Так что в Сосны он заявился лишь на следующий день к обеду. Подъехал — и ничего не понял. От угла дома и вдоль всего Ритиного забора была протянута желтая лента. Такая же лента опоясывала фонарный столб, который усилиями местных электриков почти прилепился к забору соседки.
   На улице стояла небольшая толпа — человек пятнадцать—двадцать. Однако для данной местности это было настоящее столпотворение. В толпе чувствовалась тревога. «Что-то случилось, — сразу оценил обстановку Арсений. — Надеюсь, не с кошками». Затормозив перед калиткой, он оставил Мерса внутри и зашагал к Рите — взять ключи и узнать, что происходит. Но дорогу ему преградил шустрый молоденький сержант:
   — Вы куда, простите? Кудесников пожал плечами:
   — К соседке за своими ключами. Я в Москву уезжал, попросил ее за кошками присмотреть. А в чем дело?
   Говорил он спокойно, но сердце у него подпрыгивало. Ясно же, что в его отсутствие приключилось что-то нехорошее.
   — Так вы идете к гражданке Романченко? — не ответив на его вопрос, поинтересовался милиционер.
   — Может, и к Романченко, — согласился Арсений. — Я когда с соседкой знакомился, фамилию не спросил. Знаю только, что она Рита. Кстати, с ней все в порядке? С Ритой? Или лучше дайте мне пройти, я сам узнаю.
   — В этом доме проживает гражданка Маргарита Владимировна Романченко. Я не могу вас к ней пропустить, так как в настоящий момент ее допрашивает следователь.
   — Допрашивает? — поднял брови Кудесников. — В связи с чем же это?
   — В связи с обнаруженным вблизи ее дома трупом.
   — Чьим? — живо спросил тот.
   — Не имею права разглашать. А вы пока оставьте мне свои координатики. Можете понадобиться. Вы где проживаете?
   — В соседнем доме. А вообще в Москве, здесь отдыхаю. Как же мне с ключами-то быть?
   — Подождите. Я доложу начальству, пусть решает. В ожидании решения начальства Кудесников подошел к толпившимся людям — выяснить хоть что-нибудь. И выяснил, разумеется.
   — Представляешь, — громогласно вещала бабка Марья, одна из старейших обитательниц здешних мест, приехавшая сюда в тридцатые годы прошлого века кого-то раскулачивать, да так и прижившаяся. — Иду я, значит, раненько так, Таньку свою привязывать…
   — Какую Таньку? — вздрогнул Кудесников.
   — Козу, понятно, а то какую? Вон туда веду ее, на лужок, а то ведь понастроили здесь — скоро за сто верст гонять скотину придется, — отвлеклась было бабка.