Куликова Галина. Невеста из коробки

   — Хотите что-нибудь сладкое? — спросил Дивояров, раскрывая пластиковое меню.
   — Благодарю, но я на диете.
   — Женщины изнурены одной идеей похудания, — почти сердито сказал Дивояров. — Вы ведь можете позволить себе что угодно. У вас идеальные формы для тридцатилетней женщины.
   Комплимент показался ей симпатичным и весьма искренним, однако Мила ни на секунду неусомнилась в том, что ее мыслят для чего-то использовать. Кое-как поддерживая беседу, она ждала, когда же Дивояров приступит к завуалированному допросу. Внутренне она была готова к нему и напрягалась так, что у нее даже заболел пресс. Однако этот странный человек так ничего и не спросил. Он рассказывал ей смешные истории и вынуждал без конца улыбаться.
   — Разрешите предложить вам свою визитную карточку? — спросил он и, слазив в карман, вложил в руку Милы атласный прямоугольник.
   Жест был почти интимным. Мила тотчас отставила чашку и засобиралась домой. Дивояров вывел ее на улицу, придерживая за талию, и, опутав длинным восхищенным взором, неохотно отпустил.
   — Очень приятно было с вами познакомиться, — сообщил он. — Уверен, мы еще встретимся.
   — Звучит довольно зловеще, — пробормотала Мила, ожидая, что Дивояров что-нибудь скажет на это.
   Однако он только тяжко вздохнул, словно страдалец, которого рассвет гонит из-под балкона любимой женщины. Оставшись одна. Мила купила в киоске возле метро баночку джина с тоником и, усевшись на скамейку, вылакала ее, раздумывая о том, что делать дальше. Орехов абсолютно и безоговорочно убедил ее в том, что мужик в колготках стрелял не в нее, а в Алика. «Я буду последней сволочью, если не предупрежу старого друга об опасности! — решила Мила и купила себе еще одну баночку легкого спиртного. — Правда, рассказ мой будет звучать дико. Вероятно, надо предупредить его анонимно». Через полчаса сам бог повелел, чтобы Мила прикончила третью баночку джина и в придачу к нему бутылку светлого английского пива. После этого смелость уже просто распирала ее, и она решила выполнить задуманное тут же, не откладывая дела в долгий ящик.
   Конечно, если она позвонит в редакцию и просто изменит голос, Любочка Крупенникова ее не опознает. Но сам Алик! Они знакомы тыщу лет, и ее могут выдать интонации. Значит, надо придумать какой-нибудь трюк. Очень кстати Мила вспомнила, как в детстве они с подружками басом разговаривали в стакан. Звук получался захватывающим. Захмелевшая Мила растерянно огляделась по сторонам. Отложить мероприятие до дому? А вдруг Алика укокошат прямо сейчас?
   Чувство справедливости погнало Милу к небольшому застекленному магазинчику, выстроенному прямо возле выхода из метро.
   — Простите, у вас есть граненый стакан? — важно спросила она у толстой нарумяненной продавщицы с обесцвеченными усами.
   — Шутите, что ли? — ухмыльнулась та.
   — Ну хорошо, а банка? — не отставала Мила. —Стеклянная?
   — Вот, пожалуйста, банок миллион! — продавщица махнула рукой в направлении полок.
   Здесь действительно стояли банки, в которых находились продукты — огурчики, баклажанная икра, кукуруза.
   — Какую вам?
   — С широким горлышком, — сообщила Мила, намертво вцепившись пальцами в край прилавка. — Чтобы я могла пролезть туда ртом.
   — Зачем ртом? — опешила продавщица. — Возьмите вон пластмассовую ложку. Пять штук в упаковке, недорого. Так чего вы будете?
   — Майонез, — сообщила Мила, приценившись к самой пузатой банке на полке. — Вон тот, с желтой крышечкой.
   Продавщица молча пробила чек и падала Миле банку и пластмассовые ложки.. Мила схватила свои покупки и отправилась на улицу, к таксофонам. Выбрав самый крайний, она поставила на подвесную полочку майонез и принялась зубами вскрывать упаковку с ложками. Мысль вытряхнуть майонез в урну просто не пришла ей в голову. Спиртное в крови да еще оказавшиеся в наличии ложки ее дезориентировали.
   Открутив у банки крышку, Мила отправила в рот первую порцию. Майонез был вкусным, но жирным. И если первая половина банки проскочила почти незаметно, то вторую желудок уже просто отторгал.
   Мила сунула нос в полупустую банку и басом сказала:
   — Эй, ты! Тебя хотят убить! Берегись!
   Судя по всему, майонез все-таки мешал появиться эху, и нужного эффекта не получилось. Мила с отвращением принялась доедать остатки продукта, время от времени пробуя звук. Она отправляла ложку майонеза в рот, проглатывала ее, потом подносила банку к губам и страшным голосом говорила: «Ха-а!» Наконец банка опустела окончательно.
   Сыто рыгнув, Мила подняла глаза и увидела, что возле таксофона толпятся люди, которые смотрят на нее с брезгливым интересом.
   — Чего тебе? — нелюбезно спросила Мила, обращаясь к толстячку в шапке-пирожке, который стоял ближе всех.
   — Мне позвонить, трусливо пояснил тот.
   — Вот же хамы! — возмутилась Мила. — Обязательно надо звонить там, где я стою! Таксофонов — целый лес!
   — Но работает только этот, — пятясь, пояснил мужчина.
   — Сначала я, — жестом остановила его Мила.
   Она достала из кошелька телефонную карту и долго пыталась скормить ее автомату. Наконец попала прямо в прорезь и с четвертой попытки набрала номер редакции.
   — Вас слушают! «Возраст женщины»! — донесся до нее полный искусственной доброты голос Любочки.
   — На! — сказала Мила, внезапно протягивая трубку мужчине в «пирожке». — Позови к телефону Альберта Николаевича. Быстрее закончим.
   Тот послушно взял трубку и исполнил просьбу.
   — Мне бы Альберта Николаевича, — взволнованно пискнул он.
   — Умница, — похвалила его Мила, вырывая трубку обратно.
   — Алло! — услышала она голос Алика Цимжанова.
   Мила схватила банку и, поднеся ее к правой половине рта, страшным голосом сказала:
   — Это предупреждение! Тебя хотят убить!
   — Кто это? — рассердился далекий Алик.
   — Доброжелатель.
   — Что вам надо?!
   — За тобой охотится убийца в колготках на голове, — замогильным тоном сообщила Мила. — Он хочет выстрелить в тебя из пистолета! Будь осторожным. Найми телохранителя. Ты все понял?
   Неожиданно для себя она икнула прямо в банку, и со стороны показалось, что это всхлип или смех. Все в целом получилось довольно зловеще.
   — Надо милицию позвать! — возмущенно сказала какая-то тетка, увешанная пакетами. — Это ведь телефонная хулиганка!
   — Да я наоборот! — обиделась Мила. — Я предупредила хорошего человека!
   — Угу, угу, — покивала головой тетка, показывая, что нисколечко не поверила. — Такие вот звонят по разным учреждениям и говорят, что там заложена бомба.
   Оскорбленная до глубины души Мила отправилась к Ольге. Та встретила ее страшным воплем:
   — А-а! Вот она! Видали?
   — Что значит — видали? — пробормотала Мила, отставляя голову подальше, отчего у нее появился второй подбородок. — Чего ты на меня кричишь?
   — Я все утро обрывала телефон — тебя нет. Тогда я позвонила частному детективу, которого мы вчера наняли. Он вскрыл балконную дверь, и оказалось, что ты испарилась! Хотя он клялся, что утром ты была не в состоянии не только ходить, но даже лежать по-человечески.
   — Он судил по себе, — заметила Мила, нога об ногу сковыривая туфли. — Как ты думаешь, я могу понравиться богатому мужчине?
   — В настоящий момент? — уточнила Ольга.
   — Ну да, именно в настоящий.
   — Безусловно, если он лишен обоняния, имеет сильные дефекты зрения и при этом раздавил свои очки.
   — Боже! Боже! Что же тогда ему было от меня нужно?! — воскликнула Мила, отправляясь на кухню с воздетыми вверх руками.
   Ольга побежала за ней, спрашивая на ходу:
   — Кому нужно? Что ты опять натворила?
   — Я ездила к Орехову за деньгами, но он ни шиша мне не дал! Сказал, что стреляли, конечно, в Алика, потому что я слишком ничтожное создание, чтобы меня убивать.
   — Сволочь, — с чувством произнесла Ольга, судорожно щелкая зажигалкой.
   — А потом на улице я встретила его нового инвестора. Он повел меня пить кофе. — Мила пристально поглядела на Ольгу и спросила:
   —Как ты думаешь, зачем?
   — Возможно, он тебя просто пожалел, — предположила та. — Вид у тебя, скажем прямо, не блестящий.
   — Но он делал мне комплименты. Сбросил десяток лет, обаял, дал визитную карточку…
   — Н-да, — пробормотала Ольга, еще раз критически оглядев пьяную сестру. — Тут и в самом деле что-то не то. Кстати, твой Орехов — умный мужчина. Что, если он прав и стреляли все-таки в Алика? Его тогда надо предупредить! Мы ведь с тобой думали об этом!
   — Я уже, звонила ему.
   — Он тебя не узнал? — забеспокоилась Ольга.
   — Я говорила в банку. Чтобы освободить ее, мне пришлось съесть триста грамм немецкого майонеза. До сих пор не могу поверить, что он переварился. Наверное, растворился в джине. Или в пиве.
   — Ты ела майонез с пивом? — испугалась Ольга. — Боже мой! Где? Заказала в кафе?
   — Нет, я ела его на улице, возле таксофона.
   — Это ужасно. Вижу, встречи с Ореховым действуют на тебя самым удручающим образом. Надо положить им конец!
   — Он и положил, Ты не забыла? Мы расстались. И теперь, кроме денег, нам больше не о чем разговаривать.
   — Дорогая, но ведь разговор о деньгах — самый важный разговор для женщины! — удивилась Ольга.
   — И это говоришь ты, которая втрескалась в молодого идиота с дырявыми карманами!
   — Да, но у Николая будут деньги! Он ожидает их со дня на день! Он обещал сразу же купить для меня «Ситроен ХМ». И норковую шубу.
   — Ты собираешься обивать мехом спальню? Если я не ошибаюсь, у тебя от каждого мужа осталось по шубе, — заметила Мила.
   — Значит, должна остаться и от Николая.
   Ольге трудно было отказать в логике, поэтому Мила решила оставить тему Николая в стороне.
   — Не могу поверить, что все это мне не снится! — призналась она, заливая в себя вторую кружку кофе с молоком. — Еще недавно я тряслась от ужаса, а теперь — пуф-ф! Все мои страхи развеялись, точно дымок затухающего костра. И дышится так… — Она глубоко вдохнула и замерла с открытым ртом.
   — Что? — испугалась Мила.
   — Кажется, это майонез.
   — Тебе не надо было выходить из дому! Ты могла бы позвонить Орехову по телефону.
   — Тогда бы он мне точно ничего не дал. А так — глаза в глаза — был шанс.
   — Надо позвонить нашему частому детективу. Убеждена, что он потерял голову от беспокойства.
   Ольга схватила телефон и быстро набрала номер, который за утро выучила наизусть. Однако на звонок никто не ответил. Борис сидел на подоконнике в подъезде, а «их частный детектив» спал, положив под голову руки, трогательно сложенные корабликом.
   — Вероятно, стоит отказаться от услуг Глубоководного, — заявила Мила, наблюдая за сестрой. — Зачем он мне теперь, когда ясно, что мне ничто не угрожает?
   — Да-да, ты права, — кивнула головой та. — Теперь он только все осложнит. Возможно, именно сейчас он копается в твоем грязном белье.
   — Он ничего там не найдет, — повела бровями Мила. — Я постирала все, кроме банного полотенца. Пожалуй, я переночую здесь, в своей старой комнатке.
   — Переночуешь? Но еще день! — возмутилась Ольга. — Нельзя вести такую жизнь, когда все вверх ногами!
   — У меня чрезвычайные обстоятельства, — пробормотала Мила, повесила голову на грудь и закрыла глаза.

Глава 7

   Следующим утром Ольга рывком распахнула дверь и помедлила на пороге. Ее сестрица сладко спала, свернувшись калачиком в постели. Короткие встрепанные волосы, румяная щека с отпечатком пуговицы от наволочки и блаженное выражение на физиономии. Как будто ей всего восемь, а не тридцать восемь.
   Проходя мимо стола, Ольга на секунду остановилась. Ее внимание привлек стандартный лист бумаги, исписанный весело взбрыкивающими буквами. Приподняв бровь, она прочитала название: «Двое в многоэтажке». Далее следовало слово «Врез» и фраза: «Семь лет они жили на одной лестничной площадке, но никогда не смотрели друг другу в глаза, даже в лифте». Ольга фыркнула и небрежно стряхнула на лист пепел с сигареты, которую держала в руке.
   — Милка! — громко сказала она. — Немедленно просыпайся.
   — Ну что опять? — проскулила та, отворачиваясь к стене. — Зачем я тебе понадобилась в такую рань?
   — С тобой срочно хочет пообщаться жена твоего прежнего любовника.
   — Прежнего любовника? — пробормотала Мила уже значительно менее противным тоном. — И как она меня нашла?
   — Ничего удивительного, дорогая! — хмыкнула Ольга. — Тут живут твои мама и папа. Логично было поискать тебя у них.
   — Я могла быть где угодно, — пробормотала Мила, с кряхтеньем принимая сидячее положение. — А зачем я ей сдалась? Черт, и какого любовника?
   — Хлюпова, разумеется. Разве у тебя до Гуркина был еще какой-нибудь любовник?
   — Вот гадство! Что ты ей сказала?
   — Сказала, чтобы перезвонила попозже. Минут через пятнадцать. Учитывая твою бойкость, ты, возможно, даже успеешь почистить зубы.
   Мила завозилась в постели.
   — Она не призналась, чего хочет? Мы ведь, черт побери, незнакомы. Как она представилась?
   — Снежаной. — Ольга пожала плечами и, понизив голос, добавила:
   — Несла какую-то галиматью про Мексику.
   — Да? — заинтересовалась Мила, приглаживая волосы пятерней. — А поподробнее?
   — Ну… Она сказала, будто бы Толик Хлюпов умер.
   Мила некоторое время молча смотрела на сестру, потом ее зеленые глаза гневно сверкнули.
   — Ольга, ты в своем уме?! — воскликнула она, отбрасывая одеяло. — Что значит — умер?
   — Я вот тоже удивилась. Но она настаивала. Она, знаешь, была чертовски серьезна.
   — Но при чем здесь я? — кипятилась Мила.
   — Не знаю, не знаю… — пробормотала Ольга и, потянувшись в сторону импровизированной пепельницы, постучала острым ногтем по сигарете.
   — Ты засыпала пеплом мой черновик! — мгновенно обвинила ее Мила. — Ни стыда ни совести.
   — У тебя все равно не возьмут опус с таким ужасным названием.
   — Еще как возьмут, — пообещала Мила. — Если ты, конечно, окончательно не загадишь плоды моих ночных раздумий.
   В соседней комнате телефон издал несколько требовательных восклицаний.
   — О! — сказала Ольга, воздев палец. — Уверена, мадам Хлюпова рассчитывает на то, что ты уже ополоснула морду и сделала пару приседаний.
   Мила выпрыгнула из постели и быстро-быстро прошлепала босыми ногами по паркету.
   — Алло! — сказала она голосом, вобравшим в себя всю мировую скорбь. — У телефона Людмила Лютикова.
   С заинтересованным лицом Ольга подошла поближе.
   — Здесь, внизу? Черт побери, конечно, заходите! Она сейчас поднимется, — пояснила она для Ольги, положив трубку на место. — Ничего, что я приму ее в халате и неумытая? Ладно, не отвечай. Даже если «чего», все равно не успею одеться.
   Через минуту она уже открывала дверь Снежане Хлюповой. Это была дама средних лет, весьма примечательной внешности. Казалось, будто в детстве ей в качестве утешения предложили сыграть прекрасную принцессу, она вошла в образ, да так в нем и застряла. Она была маленькой, пухленькой и некрасивой. Длинные белые волосы спускались по плечам до самого пояса. Эти волосы да еще сильно накрашенный рот совсем ей не шли.
   — Это вы Лютикова? — спросила мадам надтреснутым голосом. — Меня зовут Снежана. Я могу войти?
   — Э-э… — озадаченно протянула Мила. — Конечно. Пойдемте на кухню. Выпьем по чашечке кофе. Вы как?
   — Очень хорошо.
   — Сестра сказала мне, что вы жена Толика Хлюпова, — осторожно забросила удочку Мила, не представляя, чего ждать от странной гостьи.
   — Сказать вернее, — неожиданно всхлипнула женщина с накрахмаленным именем Снежана, — я его вдова.
   Она достала из кармана носовой платок и несколько раз глухо протрубила в него. Потом отняла платок от лица и пояснила:
   — Толик умер сегодня рано утром.
   Мучившаяся похмельем Мила почувствовала себя еще хуже, чем минуту назад. Толик Хлюпов был ее единственной супружеской изменой. Однако они давно расстались, Толик женился и сгинул навсегда. До сих пор Мила понятия не имела, кого он осчастливил штампиком в паспорте.
   — Сочувствую вам, — пробормотала Мила и тут же спросила:
   — А что с ним случилось? Катастрофа на дороге?
   — Нет. — Снежана покачала головой, а ее волосы, прилипшие к плащу, который она не пожелала снять, при этом даже не пошевелились. — Он отравился.
   Выпитая чашечка кофе в желудке у Милы заволновалась. Щеки мгновенно покрылись легкой зеленью.
   — Когда я приехала в больницу, — продолжала плачущим голосом белокурая вдова, — он уже испускал последние вздохи.
   — Простите, я что-то никак…
   — Сейчас все поймете. Перед тем как его глаза навсегда закрылись, он изо всех сил схватил меня за руку, — Снежана показала, какой это сделал, вцепившись похолодевшей Миле в запястье, — и прохрипел:
   — «Вопрос жизни и смерти. Срочно найди Милу Лютикову и скажи ей…»
   — Меня? — ахнула Мила.
   Ольга, которая стояла на пороге кухни, округлив рот и глаза, схватилась за горло.
   — Я знала про вас с ним, — скорбно сообщила вдова. — Толик мне все рассказал. Для меня не было неожиданностью услышать ваше имя из его мертвеющих уст!
   — Так что просил сказать мне Толик?
   Мила думала, что услышит что-нибудь душераздирающее или хотя бы душещипательное. Однако Снежана ее форменным образом ошарашила:
   — По правде говоря, нечто ужасно странное. Видите ли, он не успел закончить фразу. — Она снова полезла за платком и, опустив в него лицо, помусолила свой нос, размазав попутно и тушь, и помаду.
   — Странное? — нетерпеливо переспросила Мила.
   — Он прохрипел: «Скажи ей, чтобы она выбросила мексиканскую…»
   — Что — мексиканскую? — вытаращила глаза Мила.
   — Не знаю. Толик не успел договорить.
   Женщины молча уставились друг на друга.
   — Может быть, у него был бред? — высказала предположение Мила.
   — Ни-ни! — запротестовала вдова. — Он был в сознании и отлично все понимал.
   — Но у меня нет ничего мексиканского! — растопырила руки Мила.
   — Может быть, он имел в виду шляпу? — робко спросила Снежана. — У вас есть дома мексиканская шляпа?
   — Есть широкополая шляпа с завязочками. Может, она и мексиканская. Только почему я должна ее выбрасывать?
   — Я не знаю, — промямлила Снежана. — Сказать по правде, я надеялась, что вам его слова о чем-то скажут…
   Однако Миле его слова ни о чем не говорили.
   — Извините, но больше мне нечего вам сказать. — Свежеиспеченная вдова поднялась на ноги и двинулась в коридор; — Я сделала так, как велел Толик. И больше я вам ничем помочь не могу.
   Когда за ней захлопнулась дверь, Ольга растерзала обертку на новой пачке сигарет и, затянувшись, выпустила дым в потолок, высоко закинув голову.
   — Ну и дела! — протянула она. — Милка — ты самый настоящий магнит, притягивающий всякие глупости.
   Мила ее не слушала. Она продолжала ломать голову над последними словами умирающего. Подумать только! Бывший любовник перед смертью просит передать ей сообщение: «Выброси мексиканскую…» Для него это было важно, раз он потребовал от жены найти Милу срочно и всенепременно.
   — Ну, и что скажешь? — спросила она окутанную клубами дыма Ольгу. — Полагаешь, это серьезно?
   — Давай допустим, что серьезно. Тебе приходит что-нибудь в голову по поводу прилагательного «мексиканская»? Ну, быстренько, навскидку!
   — Мексиканская кухня, мексиканская прерия, мексиканская гитара, мексиканская фазенда…
   — Гитара испанская, а фазенда бразильская, — тут же поправила ее Ольга.
   — А больше я ничего не знаю.
   — Давай посмотрим по словарю, — предложила Ольга.
   Она притащила «Советский энциклопедический словарь» восемьдесят четвертого года выпуска и принялась его листать. В словаре, кроме непосредственно Мексики, обнаружились еще Мексиканское нагорье, Мексиканский университет и мексиканская революция. А на десерт Мексиканская Коммунистическая партия. Сестры были откровенно разочарованы.
   — Придумай что-нибудь еще! — потребовала Ольга.
   — Все равно, что бы я ни придумала, этого нет у меня дома! И я не могу это выбросить. Не могу выполнить последнюю волю умирающего!

Глава 8

   «Мексиканская» загадка была разгадана в тот же день, как только Мила возвратилась домой. Она сразу поняла, что на кухне побывал кто-то посторонний. Все здесь было замусорено, а вещи лежали не на своих местах. На столе, прижатая солонкой, обнаружилась записка следующего содержания.
   «Дорогая Милочка. Поругался с женой и не знал, куда пойти. Вспомнил, что у меня остались ключи от твоей квартиры, где когда-то мы были так счастливы вдвоем. Явился поздно, но тебя, увы, не застал. Позвони мне! Извини, что покусился на твои продовольственные запасы — выпил пакет молока и поджарил „мексиканскую смесь“, которую нашел в морозилке. Навсегда твой Толик Хлюпов».
   «Мексиканская смесь»! — возликовала Мила. — Вот что имел в виду умирающий Толик!" Впрочем, следующая мысль мгновенно остудила ее радость. Толик скончался в больнице от отравления. Перед смертью велел срочно найти Милу и передать ей, чтобы она выбросила «мексиканскую». Вероятно, он имел в виду смесь. Сказал, это вопрос жизни и смерти. Неужели он отравился этим самым продуктом? Здесь, у нее в доме?!
   Поскольку сковорода была пуста, Мила залезла в холодильник и, как и предполагала, обнаружила там мисочку, в которую Толик аккуратно сгреб остатки рокового ужина. Опасливо понюхав ее содержимое и не обнаружив ничего особенного, Мила все-таки решила не рисковать. Она положила предполагаемую отраву в пакет, завязала его тугим узелком и тщательно вымыла руки. После этого принялась названивать своей самой близкой подруге Татьяне Капельниковой, которая работала медсестрой в одной из городских больниц.
   История о смерти бывшего любовника подругу потрясла.
   — Ты, конечно, хочешь выяснить содержимое миски? — по-деловому поинтересовалась она, выслушав взволнованную Милу. — Ладно, притаскивай ее поскорее ко мне. Я свяжусь с ребятами из санэпидемстанции. Только надо придумать подходящую легенду.
   — Скажи, что у тебя сдохла собака и ты подозреваешь, будто ее отравила соседка по даче. Пусть проверят, что не так с этой дурацкой смесью.
   — Мысль! — обрадовалась Татьяна. — Выезжай, а я сажусь на телефон.
   Вечером выяснилось, что в смесь кто-то накрошил поганок. Видимо, перчик скрасил Толику их вкус. Впрочем, кто из живых знает, какие на вкус поганки?
   — Послушай, где ты купила эту смесь? — строго спросила у Милы Татьяна, приехав к ней после работы. — На оптовом рынке?
   — Не поверишь — в соседнем супермаркете.
   — Тебе нужно обратиться в милицию. Пусть они сделают в этом магазине контрольную закупку.
   Несмотря на то, что подруги были ровесницами, Татьяна выглядела лет на пятнадцать старше Милы. У нее была типично «бабская» внешность: перманент, устало обвисшие щеки и мягкий складчатый живот. Из косметики она пользовалась только румянами да голубыми тенями. Впрочем, дружбе подобные нюансы нисколько не мешали, потому что завязалась она еще в детском саду и закалилась в школьные годы. Теперь ее не брала ни разница в социальном положении, ни во внешности, ни в жизненных установках.
   — Ты соображаешь, что предлагаешь? — вскипела Мила, постучав по виску. — Следователи набросятся на меня, как шакалы на падаль. Испортят жизнь, затаскают по допросам.
   — Послушай, а ты мусор выносила? — оживилась Татьяна. — Меня интересует тот пакет, в котором продавалась смесь.
   Мила метнулась на кухню и притащила скомканный целлофановый пакет на развернутой газете.
   — Сверху лежал, — сообщила она. — Срок хранения нормальный.
   Простое обследование убедило женщин, что фирменный шов был нарушен, после чего пакет, очевидно, запаяли вручную. Скорее всего, раскаленным ножом.
   — Итак, — сказала Татьяна строгим голосом, — налицо преступный умысел. Кто-то пробрался в твою квартиру и подсыпал отраву в мешок с замороженным полуфабрикатом. Поскольку появление голодного Хлюпова было абсолютно случайным, убрать, выходит, хотели тебя. Рано или поздно ты бы слопала это ассорти с поганками.
   — Что-то мне нехорошо, — пробормотала Мила, с ужасом взирая на пустой пакет.
   — Да уж чего хорошего. — Татьяна озабоченно погрызла ноготь и спросила:
   — А у кого еще есть ключи от твоей квартиры? Кроме Хлюпова?
   — Не хочу тебе говорить, — мрачно сказала Мила, ненавидевшая выговоры.
   — Ах, так! Выходит, ты наделала кучу дубликатов!
   — Почему это должен быть обязательно человек с ключами?
   — Потому что настоящий бандит убил бы тебя бандитским способом, согласна? Ножом в спину, например. Значит, это кто-то свой, домашний.
   — Прекрати! — взвизгнула Мила и, вскочив, принялась бегать по комнате, кусая губы.
   — Ну, так у кого есть ключи? — снова спросила Татьяна.
   — У тебя, например!
   — У меня?! Ах да… — тут же стушевалась Татьяна. — Я уже и забыла. Ты же мне их лет пять назад дала, когда в отпуск уезжала. Почему обратно не потребовала?
   — Забыла.
   — Ладно, я — это раз, — вздохнула Татьяна. — Кто еще? У твоего нынешнего хахаля Гуркина небось тоже есть?
   — Представь себе, у хахаля нету! — ехидно ответила Мила.
   — Нет, так мы далеко не уедем, — сказала Татьяна. — Нужен кто-то компетентный.
   — Господи! На меня ведь работает частный детектив! — встрепенулась Мила. — Совершенно про него забыла. Хотела уволить, и вот…