Куликова Галина. Рога в изобилии

   Он неожиданно побледнел, и Лэрри понял, что до него стало доходить.
   — А вот ты ей больше не нужен. — Если бы мог, Лэрри сказал бы это с мстительной интонацией. Но он не мог, и голос его прозвучал печально. — Ее больше нет.
   — Что ты говоришь?! — Гарри отшатнулся.
   — Мне очень жаль, — повторил Лэрри, бестрепетно глядя на него.
   Гарри покачнулся, словно от толчка в спину, и прикусил губу.
   «Он очень красивый, — подумал Лэрри. — Красивый и, конечно, ветреный, непостоянный. Как вино, играет в нем эгоистичное, почти противоестественное легкомыслие. Зачем Элис была такой непримиримой? Такой требовательной? Лучше бы она относилась к поступкам этого мужчины легко. Если бы она не так сильно его любила, то, верно, была бы снисходительней. И осталась жива».
   — Она что-то с собой сделала? Ведь да? — спросил Гарри.
   — Да.
   — Как это произошло?
   — На следующий день после вашего с Кейси бегства она вытребовала себе отпуск и отправилась в путешествие.
   — В Россию?
   — Естественно. Хотела хоть ненадолго забыться. Не могу даже представить, в каком она была состоянии, — не выдержал Лэрри. — Она любила тебя.
   Гарри только сильнее стиснул зубы.
   — Она побывала в Москве, потом отправилась на южный курорт. Мне сказали, город называется Сочи. Твоя жена зарегистрировалась в отеле и ушла неизвестно куда, оставив у администратора письмо, где писала, что ее бросил человек, которого она любила больше всех на свете, и что ей теперь незачем жить. И что море успокоит ее. Позже выяснилось, что она села на прогулочный теплоход вместе с другими туристами. Когда через несколько часов теплоход вернулся в порт, Элис на борту не оказалось. Только ее сумочка. И широкополая шляпа, в которой ее запомнили туристы. Вот и все.
   — Вот и все, — повторила Кейси, сообразив наконец, как нужно себя держать. Она сделала скорбную мину и взяла Гарри за руку. — Гарри, милый, твою жену уже не спасти, а я нуждаюсь в мужской поддержке.
   Гарри вырвался и вышел вон, хлопнув дверью.
   — Обидно, — вздохнула красавица и пристально посмотрела на Лэрри. — Надеюсь, что хотя бы ты мне поможешь?
   — Конечно! — воскликнул тот с жаром. — Я вызову для тебя такси.

* * *

   Алиса положила трубку, с трудом сдерживая волнение. Теперь она знала, что произошло на прогулочном теплоходе. Представила ярко-голубое море и большую широкополую шляпу, оставленную на палубе. Она вспомнила всех подозрительных типов, пугавших ее в России, и решила, что ничего подобного — ее сестра наверняка жива и здорова. Скорее всего, она просто прячется. Влипла в какую-то историю и, когда дело запахло жареным, инсценировала самоубийство. «Да, но ведь она инсценировала мое самоубийство?! Ерунда какая-то. Галка цитировала прощальную записку, и там было сказано о несчастной любви, о том, что ее бросил любимый человек…»
   Кстати, записка была написана по-английски. Галка подумала, это из-за того, что Алиса хотела проинформировать о своих мотивах в первую очередь Гарри. Милиция тоже не увидела ничего удивительного в английском тексте. Ведь Алиса приехала из Америки. Чего ж тут еще обсуждать?
   Эта шляпа на палубе. Она так и стояла у Алисы перед глазами, будто она сама была на теплоходе и видела ее. Слишком мелодраматическая деталь, чтобы она ей поверила. За ее сестрой охотились. И та не придумала ничего лучше, чем внушить своим врагам, что дело закрыто и убивать уже некого. «Но убийцы, похоже, этого так и не узнают, — пробормотала Алиса. — В команде произошла замена, и в игру вступила некая Алиса Соболева — полная дура, которая вместо того, чтобы в двух словах прояснить ситуацию и уехать домой, предпочла остаться и посмотреть, что из этого получится».
   По мнению Алисы, мама не таила в своей душе ни боли, ни раскаянья. Но ведь если она по той или иной причине потеряла вторую малышку, не могла же она никогда не думать и не вздыхать о ней? Нет, все это более чем странно. Особенно удивительно было то, что обеих девочек назвали одинаково. Может быть, родители с самого начала знали, что они никогда не встретятся? Что им предстоит жить в разных странах, и одна из них будет Элис, а другая Алиса?
   Сдерживая нетерпение, она вернулась в кабинет и снова принялась рыться в бумагах, надеясь отыскать хоть что-нибудь, что могло бы немедленно утолить ее нетерпеливое желание узнать истину. Ничего не обнаружив, она откинулась на спинку вращающегося кресла и, подняв глаза вверх, окаменела. На верхней полке секретера стояла большая фотография в великолепной кожаной рамке, фотография явно старая. На ней были сняты мужчина и женщина, склонившие головы друг к другу. Они оба улыбались и выглядели необыкновенно счастливыми. Мужчине, на взгляд, было около сорока, а женщина казалась совсем молоденькой. Ее глаза, изгиб губ, линия подбородка — все говорило о том, что Татьяна Соболева была не родной матерью Алисы.
   «Господи, я слишком похожа на эту женщину, чтобы сомневаться». Вот ее настоящая мать — улыбается со старого снимка. Улыбается одной своей дочке, не ей. «А как же я? А я?!» — кричало все внутри Алисы. Мужчина на снимке казался очень счастливым. Родители. Ее родители? Это было тяжелым потрясением. Алисе стало так жаль себя!
   Она начала трясти снимок перед собой, как трясут за плечи человека, когда хотят добиться от него немедленного ответа: «Почему вы выкинули меня из своей жизни, папа и мама?» Прошло немало времени, прежде чем она успокоилась. Что толку в бесцельных измышлениях? Ей нужны факты. Заявить о том, что она не Элис Хэммерсмит — самое глупое из того, что только можно придумать. Ее появления тут никто не ждал и вряд ли кто ему обрадуется. Сестра долго занимала место, которое они должны были разделить на двоих, ничего не случится, если Алиса теперь немножко побудет здесь под ее именем. Конечно, ей придется нелегко, но она готова на что угодно, лишь бы узнать, с какой стати ее лишили семьи и кто несет за это ответственность.
   Алиса еще некоторое время сидела за секретером, продумывая план действий. В первую очередь ей нужно найти членов семьи, узнать о них все, что возможно. Алиса испытывала страх и любопытство одновременно. Нет, любопытство — все же не то слово. Это было нечто иное — острый, жизненно важный интерес, связанный с тайной ее собственного происхождения и с исчезновением сестры. Скорее всего, Элис сейчас далеко, на другом краю земли.
   Алиса отдавала себе отчет в том, насколько опасна затеянная ею авантюра. Но она должна ей удаться! Главное, не выдать себя людям, которые хорошо осведомлены о том, что тридцать два года назад на свет появились близнецы. Таких людей должно быть по меньшей мере двое — отец и мать. Настоящие, разумеется. Кто они? И кто такая Татьяна Соболева, женщина, вырастившая и беззаветно любившая ее? Какую она играла роль в этом деле, что знала, чему была свидетельницей? «Тайная и темная история, — думала Алиса. — По крайней мере, незаконная. Иначе мама рассказала бы мне».
   В дверь неожиданно постучали, и на пороге возник Фред с нахмуренным лицом.
   — Доброе утро, — сказал он и посмотрел на нее с опаской, ожидая, вероятно, очередной порции воплей.
   Однако Алиса, решившая играть роль сестры, больше не собиралась буянить. Она мило улыбнулась и тоже пожелала Фреду доброго утра. Он тотчас же расслабился и сообщил:
   — Приехала Памела и хочет кое-что обсудить с тобой в библиотеке.
   — Отлично, — пробормотала Алиса, лихорадочно размышляя, как бы узнать хоть что-нибудь об этой Памеле. Поэтому спросила:
   — Как мне лучше себя с ней вести?.
   — Она мать твоего мужа, тебе видней. Впрочем… Если ты хочешь продолжать расследование, то лучше, конечно, не начинать теперь никаких серьезных скандалов. В конце концов сделай вид, что раскаиваешься в том, что сбежала с любовником.
   «Какое еще расследование? — едва не спросила Алиса, но вовремя сдержалась. — Да уж, у ее сестры точно были неприятности! И, судя по всему, Фред о них отлично осведомлен».
   — Когда мне нужно спуститься? — вслух спросила она.
   — Через час.
   — Кстати, где остальные мои пожитки? — спросила она, вспомнив о сумке, которую собирали в маленьком сочинском отеле без ее участия. Ей так хотелось получить ее обратно: там лежало белье и одно-единственное платье — простое платье из мягкого льняного муслина, которое она могла бы теперь надеть.
   — Какие пожитки? А, сумка. Когда мы приехали, я убрал ее в шкаф.
   Алиса так обрадовалась собственным вещам, что поскорее спровадила Фреда вон. Правда, напоследок он задал ей еще одну задачку.
   — Знаешь, у меня ведь есть для тебя новость.
   — Да? Какая?
   — Молли Паркер вышла из больницы.
   — Правда? — оживленно спросила Алиса и добавила:
   — Это же Просто чудесно!
   Фред сосредоточенно смотрел на нее и молчал. Алиса, поняла, что он ожидал от нее совершенно другой реакции, и, конечно, не могла понять — какой именно.
   — Хм, — сказала она, нахмурившись, словно находилась в раздумье.
   — Так что мне делать, Элис? Чек по-прежнему у меня. Ехать к ней?
   — Ехать, — оживившись, ответила Алиса.
   «Потом разберусь, в чем тут дело», — довольно легкомысленно подумала она.

Глава 4

   В Галке Серегиной было полтора метра роста, но вся она казалась налитой и крепкой. Будто кровь в ее теле перемешалась с жизненной энергией и текла по жилам в два раза быстрее. Поэтому она безумно нравилась людям, в том числе и мужчинам, хотя не отличалась особой красотой. Нормальная вроде бы внешность, ничего выдающегося. Но глаза, улыбка, речь — все было чертовски привлекательным.
   Сейчас Галка сидела на диване, поджав под себя ноги, и листала «Желтые страницы».
   — Боже мой! — воскликнула она, обращаясь к мужу. — Здесь куча детективных агентств. Вот, смотри: «Альбатрос», «Агата», «Детектив-сервис», «Кредо». И вдобавок есть сноска, что можно посмотреть еще на букву С — «Сыскные агентства». Как ты думаешь, куда звонить? Есть смысл выгадывать? Или у них у всех одинаковые ставки?
   — Ставки здесь ни при чем, — возразил Денис. — Главное — результат. Может быть, лучше обратиться к детективу-одиночке?
   — А где его взять?
   — Я могу позвонить своему начальнику. У него недавно украли кейс с документами. И его вывели на какого-то сыщика. Говорят, парень что надо.
   — Так он нашел кейс?
   — Естественно, нашел. Иначе стал бы я о нем вспоминать.
   — Не представляю, как объяснить всю эту фантасмагорию с Алискиными приключениями свежему человеку. История ведь практически криминальная. И в ней, скорее всего, замешана Алискина мать. То есть не настоящая мать, а Татьяна. А может, и настоящая тоже. Ведь неизвестно, что там всплывет…
   — Ну, можно поступить и по-другому, — пожал плечами Денис. — Вообще ни к кому не обращаться.
   — Как это?
   — Выяснить все самостоятельно. В конце концов, у тебя только одна близкая подруга. Я готов расстараться.
   — А работа? Ты и так возвращаешься со службы черт знает во сколько, а то и по ночам пропадаешь.
   — Наступают другие времена, — неопределенно сказал Денис.
   — Что ты хочешь этим сказать? — Галка поглядела на мужа с подозрением. — Тебя что, уволили?
   — Еще нет. И речь вообще не об увольнении. Кажется, банковский кризис сказался на нас слишком сильно. Руководство вряд ли станет и дальше издавать представительский журнал.
   — И что?
   — И мы все ищем себе новую работу.
   Галка с мрачным лицом прошлась по комнате.
   — У тебя есть какие-нибудь наметки?
   — Есть, конечно. Не в безвоздушном же пространстве я живу. Наверное, теперь это будет телевидение. Там перед выборами можно немножко подзаработать. На третьем канале меняется команда, меня пригласили. Но все утрясется только недели через две. Думаю, этого времени хватит, чтобы разобраться с проблемами твоей Алисы.
   — А что? Ты вполне сможешь справиться, — задумчиво кивнула Галка. — В конце концов, у тебя полно просроченных удостоверений прессы, масса знакомых и отлично подвешенный язык.
   — Тогда тащи сюда распечатки с ее вопросами, мы устроим с тобой военный совет и решим, чем заняться в первую очередь.
   Галка ценила мужа за легкий характер. Сумрачные мужчины ей не нравились. Даже очень ответственные и успешные. Денис же отличался энергичностью ума и был снисходителен к людям. Он никогда никого не осуждал за ошибки, быстро прощал обиды и философски относился к житейским неприятностям. Единственное, чего Галка хотела бы от него добиться — это чтобы он бросил курить.
   Она метнулась в кабинет, где возле компьютера лежала папка с Алисиным посланием. Потом они с Денисом уселись на диван. Он раскрыл папку у себя на коленях. Галка примостилась рядышком.
   — Первое и самое главное — это, конечно, роддом, — заявила она, тыча пальцем в жирные черные буквы. — Девочки там родились, там и надо искать завязку интриги.
   — Ты решила мне помогать?
   — Естественно! Думаю, тебя одного нельзя отпускать в свободный полет. Ты слишком консервативен. Вот ты приходишь в роддом. Как ты представишься?
   — Ну, скажу почти что чистую правду. Что я журналист, хочу написать историю этого замечательного заведения…
   — Ха! — презрительно сказала Галка. — Администрация сразу же решит, что ты под них копаешь. Тогда уж тебе точно не сообщат ничего путного. Нельзя говорить, что ты собираешься писать об одном этом роддоме.
   — Думаешь?
   — Уверена. Тут нужна выдумка. Ну-ка, дай я попробую.
   Она схватила телефон, полистала справочник и набрала номер. Только с третьего захода ей удалось узнать, как связаться с отделом кадров.
   — Здравствуйте! — милым голосом сказала она в трубку. — Это вас беспокоят из журнала «Женщина и время». Нас интересуют старейшие работники лучших медицинских учреждений столицы. Те, которые проработали на одном месте больше двадцати лет. Ваш роддом может дать нам какие-то фамилии?
   На том конце провода ей что-то ответили, и Галка закатила глаза:
   — Неужели ни одного человека? Пусть это будет обслуживающий персонал: санитарки, нянечки… Нет? Ну, что ж, извините за беспокойство. Возможно, позже мы еще раз обратимся к вам с вопросами о лучших работниках.
   Положив трубку, она удрученно сказала:
   — Пустой билет. Кстати, Денис, а ты вообще когда-нибудь слышал что-то конкретное о краденых детях?
   — Скандалов с роддомами, дошедших до широкой общественности, на моей памяти всего два, — сообщил Денис жене. — И оба разразились во времена не столь отдаленные. А шестьдесят седьмой год — это просто старина несусветная. Тогда у нас были светлые годы социализма, и все младенцы счастливо рождались под надзором партии, и правительства.
   — У нас есть совершенно конкретный роддом, — не согласилась Галка. — Там работают конкретные люди.
   — И все относительно молодые. Ни одной санитарки или уборщицы старой закалки. Все куда-то подевались.
   — Должен же быть у них архив, где хранятся личные дела?
   — Тот самый отдел кадров, наверное. Но кто мне даст там покопаться?
   — Ну придумай что-нибудь. Ты же у нас голова, — Галка постучала указательным пальцем по Денисову затылку.
   — Здесь сработает только какая-нибудь афера, — задумчиво сказал тот.
   — Допустим. Времена для всякого рода афер у нас благодатные. В стране сумасшедшее количество непонятных организаций, фирм и фондов. Никакой координации, никакого государственного контроля. Полный бардак.
   — Надо этим воспользоваться, — согласился Денис.
   — Придумай какую-нибудь глупость. Это срабатывает лучше всего. Принцип хорошей рекламы.
   — Это что еще за зверь?
   — Простой закон нашенского рекламного бизнеса. Чем глупее реклама, тем больше денег она приносит.
   — Шутишь?
   — Совсем не шучу. Как-нибудь заметь, на что ты лично обращаешь больше всего внимания.
   — Хочешь сказать, на всякие глупости?
   — Ладно-ладно, не отвлекайся. Предлагаю вот что. Тебе надо перевоплотиться в агента бывшего Госстраха. Якобы ты закрываешь старые повисшие счета. Я недавно видела в кино, как один парень…
   — Договорились, — перебил ее Денис. — Завтра я поеду в роддом под видом госстраховского агента. А теперь скажи, что у нас еще есть.
   — Еще у нас есть лучшая подруга Алисиной матери — Ольга Авдеенко. Помнишь режиссера Авдеенко? Так это ее муж. А их дочерей зовут Ася и Аня. Они практически наши ровесницы. Дружили с Алиской. Потом разъехались по заграницам. Ася — в Канаду, Аня — в Германию.
   — А где сейчас эта Ольга Авдеенко?
   — Понятия не имею. Алиса после смерти матери одно время поддерживала с ней связь, но потом все как-то заглохло.
   — Думаю, ее адрес нам выдаст адресный стол. Еще что у нас есть?
   — Еще у нас есть человек по фамилии Косточкин. Косточкин Олег Михайлович. Алиска думает, что у него с Татьяной, ее матерью то бишь, были, как это раньше называли, отношения.
   — Выражаясь более современным языком, у них был роман? — уточнил Денис.
   — А если совсем без реверансов, Косточкин был ее любовником. По крайней мере, Алиса так думает. На самом деле Татьяна с дочкой не секретничала. Она ее любила, но никаких личных тем не поднимала ни разу в жизни. И Алису не поощряла на откровения.
   — Теперь можно догадаться — почему. Наверное, она просто боялась проболтаться.
   Галка покачала головой:
   — Чем больше живу на свете, тем больше убеждаюсь, что чужая душа — потемки.
   Поглядев на часы, Алиса решила, что пора спускаться. Но куда идти? Не хватало еще хэммерсмитовской жене заблудиться в собственном доме. Она вышла в коридор и тут же наткнулась на Винсента, который резко остановился и смерил ее ледяным взором.
   — У тебя такой взгляд, как будто ты всю ночь продержал свои глаза в морозильной камере, — желчно заметила она.
   — Не глаза, а сердце, — не поведя бровью, ответил тот.
   «Какой он противный, — с раздражением подумала Алиса, спускаясь по лестнице. — В самом деле кажется, что его где-то прихватило морозом. У него, наверное, ледяное тело». Но когда ее так называемый супруг подал ей руку возле лестницы, она оказалась сухой и теплой. И еще — очень крепкой.
   Алиса не могла не признать, что, несмотря на высокомерие, Винсент Хэммерсмит наверняка волнует женщин. Даже его отчужденность добавляла ему привлекательности. Если бы Алиса встретилась с ним при других обстоятельствах, она воздала бы ему должное. Но сейчас — нет. Сейчас она испытывала по отношению к нему лишь глухую ожесточенность.
   Винсент не поинтересовался, куда направляется его супруга. Вероятно, сведя ее с лестницы, он исчерпал свою галантность, а потому, небрежно кивнув головой, исчез за массивной дверью в глубине холла. Ни слова о том, что случилось ночью. Воспитание, блин!
   Алиса представляла Памелу Хэммерсмит длинной, тощей и желчной женщиной с такой же холодностью во взгляде, которую в избытке расточал ее сын. Но та оказалась маленькой стройной брюнеткой. Ее властная осанка, гордо поднятая голова были скорее позой, нежели чертами характера.
   Памела по-королевски кивнула Алисе и подождала, пока она сядет. После чего осторожно сказала:
   — Дорогая, я весьма огорчена. Так больше продолжаться не может. Не хочешь ли ты… Не согласишься ли ты… Может быть, вам с Винсентом пора подумать о разводе?
   Будто устыдившись своей явной заминки, Памела воинственно вздернула подбородок:
   — Я подразумеваю, естественно, соответствующую денежную компенсацию конкретно от нас с Артуром.
   Алиса ничего не понимала. Вместо того, чтобы требовать для своего сына развода, Памела выпрашивала его. Даже пыталась выкупить. Если жена убегает с любовником, и об этом знают все — родные, знакомые, служащие, — разве развод не становится пустячным делом? Почему Памела так себя ведет?
   Алиса боялась вступать в диалог, чтобы случайно ничего не усложнить.
   — Я не хочу развода, — тихо, но твердо сказала она, понимая, что развестись вместо сестры просто не имеет права.
   — Чего же ты хочешь? — вымученно спросила Памела.
   Алиса не успела ответить. Дверь неожиданно открылась, и в библиотеку стремительно вошел Винсент.
   — Извините, но я вынужден прервать вашу беседу, — заявил он бесстрастным голосом. — Дорогая, будь любезна, оставить нас наедине.
   Слово «дорогая» было проформой — просто обращение, носившее оттенок вежливости. Алиса молча встала и направилась к выходу, но уже у самой двери, не совладав, как всегда, со своим ироническим вторым "я", пробормотала по-русски:
   — Главное — соблюсти приличия, — и закрыла дверь.
   На самом деле уходить она не собиралась, а решила остаться у двери и подслушать что-нибудь полезное для себя.
   — Что она сказала? Что это означает? — спросила Памела из-за двери.
   — Да ничего особенного, — откликнулся Винсент. — Всего лишь то, что ее нынешний любовник — русский. Когда она спит с испанцем, то говорит по-испански, ты разве не заметила?
   По всему было видно, что Винсент сорвался. На секунду позволил себе выйти из роли, которую почему-то взвалил на себя: покладистый муж, практически всепрощенец. Сейчас в его голосе прозвучали и ирония, и задетое самолюбие.
   — Этот Георгий… — с омерзением произнесла Памела. — Зачем она все время ставит тебя в унизительное положение? Почему ты все это терпишь? Я не могу понять, Винс?!
   — Мама, ты опять за свое. Давай оставим эти разговоры. Я же не просто так женился на Элис.
   — Но у нее другие мужчины!
   — Пусть. Я все равно не хочу разводиться.
   — Ничего не понимаю…
   — Забудь, пожалуйста, о разводе. Мы будем вместе, так сказать, пока смерть не разлучит нас…
   Алиса вздрогнула. Пока смерть не разлучит нас? Это что же — зловещее обещание? Что, если Винсент Хэммерсмит и есть инициатор всех покушений? Что, если он, не имея возможности в силу каких-то обстоятельств развестись со своей женой, решил нанять убийц, чтобы избавиться от неудобной супруги? И от этих убийц ее сестра вынуждена теперь прятаться?
   Так что, когда Винсент распахнул дверь в холл, он застал Алису полумертвой от страха — она стояла, прислонившись к стене, глаза ее лихорадочно блестели. «Возможно, он собирается меня убить прямо сегодня ночью! Надо соглашаться на развод, может быть, тогда он передумает и не пойдет на преступление. Только придется сказать о разводе как-то повнушительней, чтобы он поверил».
   Винсент тем временем с неприятной медлительностью надвигался на нее.
   — Ты хочешь мне что-то сказать?
   — Ну, да. Знаешь, ты зря меня не выслушал. Дело в том, что в последнее время мысль о разводе кажется мне безумно привлекательной, — совершенно неубедительно ответила Алиса, ежась под пристальным взглядом Хэммерсмита. — Развод — это выход из положения, как я полагаю. Я и раньше думала: хорошо бы нам развестись, да все как-то не могла решиться, понимаешь?
   Винсент хмыкнул. Алиса в ответ глупо хихикнула. Внезапно он схватил ее за плечи и прижал к стене.
   — Не надо поспешных решений, — пробормотал он. — Я никогда не разведусь с тобой, Элис.
   — Я тебя заставлю! — воскликнула она и, вздернув подбородок, птичкой взлетела по лестнице. Хэммерсмит остался стоять внизу. Он горько усмехался, глядя ей вслед. Она могла говорить о разводе хоть каждый день. Однако развод совершенно невозможен. Винсент подозревал, что его жена отлично осведомлена — по какой причине. А подобные сцены — всего лишь мерзкая и отвратительная игра.
   Алиса вбежала в спальню и упала на кровать. Кажется, у нее будет передышка. Главное, чтобы Хэммерсмит поверил ей и не пытался устранить ее физически. Она понимала, почему испытывает такое раздражение при виде его. Этот тип был чертовски привлекателен, но она не могла себе позволить положительные чувства по отношению к нему, а эти чувства — подсознательно — возникли у нее с момента первой встречи. Такое противоречие, собственно, и рождало дискомфорт. Она должна ненавидеть его и бояться. Ненавидеть за отношение к своей сестре. И бояться потому, что Винсент, если он действительно решил убить жену, думает, что попытка не удалась. И способен предпринять вторую, а жертвой в этом случае станет она, Алиса.
   По правде говоря, она тяготилась тем, что ввязалась в такое опасное дело в одиночку. Ей нужен был кто-то, с кем можно разделить ответственность, а возможно, и опасность. Галка с Денисом были далеко. Они могли обеспечить ей, так сказать, информационную поддержку. Алиса подумала о том, чтобы позвонить Лэрри и все ему рассказать. Но что Лэрри сможет сделать? Конечно, Алиса вспоминала и о Гарри. Ведь формально они еще женаты. Интересно, как он отнесся к известию о ее гибели? Переживает ли он? Алиса почти не сомневалась в этом. Представив скорбящего Гарри, она даже испытала мстительное удовольствие.
   Конечно, она не забыла Гарри. Но она больше не могла доверять ему. Один раз он предал, может предать и во второй. Чувства к Гарри до сих пор разрывали ее сердце, но это были уже не те чувства, что прежде, это была боль, как после удачной операции, когда все самое страшное позади и пациент знает, что страдания идут на убыль.
   Остаток дня Алиса не выходила из комнаты, задавая себе сотни вопросов. Почему Памела Хэммерсмит собирается заплатить за развод Элис с ее сыном? Откуда Фред узнал, что я уехала из «Морской жемчужины» и меня надо искать не в центре Сочи, а в пригороде? Если он следил за мной, то почему же тогда взял вещи не из моего номера, а из номера настоящей жены Хэммерсмита? Какое расследование вела сестра вместе с Фредом? Кто такой и куда подевался таинственный Георгий, с которым Элис удрала в Россию? И куда подевалась сама Элис?
   В конце концов Алиса поняла, что одной ей ни за что не справиться со столь сложным делом. Ей нужен помощник — человек, которому она могла бы безоглядно довериться. Этим человеком мог быть кто-то из ее прошлой, или вернее было бы сказать, настоящей жизни, или кто-то совершенно незнакомый, но понимающий толк в распутывании загадок. Профессионал. Алиса на секунду замерла, обдумывая только что пришедшую в голову мысль, затем широко улыбнулась.

Глава 5

   Денис Серегин открыл дверь своим ключом и, сбросив обувь, промчался в кабинет, где его жена корпела над очередным рекламным текстом.
   — Как правильнее: не струшу или не перетрушу? — задумчиво спросила она мужа, появившегося на пороге.
   — А почему ты не поинтересуешься у меня, как дела?
   — Привет! Как дела? — очнулась Галка. — Ты был в роддоме?
   — Ну. Я прямо оттуда.
   — Вижу, ты не слишком-то доволен.
   — Еще бы. Я столько не врал за один присест, наверное, с пятого класса.
   — А выяснил хоть что-нибудь?
   — Мизер. Только имя и адрес бывшей заведующей.
   — И все? — Галка была откровенно разочарована. — Может быть, все-таки нанять частных сыщиков, как Алиска и просила?
   — Ты мне не доверяешь.
   — Доверяю. Просто… Ты ведь не профессионал!
   — Я когда-нибудь тебя подводил?
   — Ладно-ладно, я тебя еще не уволила. А теперь расскажи все в подробностях.
   — Да рассказывать-то, в сущности, и нечего. Можешь себе представить, что личные дела персонала никто столь долго не хранит. Сначала их свозят в общий архив, а потом уничтожают. Так что персонал роддома тридцатилетней давности — по-прежнему тайна, покрытая мраком.
   — Прошло слишком много времени! — с сожалением констатировала его жена.
   — Единственное, что мне сообщили, это имя и адрес женщины, которая заведовала всем этим хозяйством раньше. Вот она-то — настоящий старожил. Возможно, это наша ниточка.
   — Как ее зовут?
   — Все записано в моем ежедневнике. — Денис достал толстую книжицу в мягком переплете и, быстро пролистав первые страницы, зачитал:
   — Ее зовут Софья Аркадьевна Полевая. У меня есть ее адрес и даже телефон.
   — Звони, — приказала Галка.
   — Может быть, ты сначала покормишь меня ужином? — обиделся Денис. — Я набегался, как барбос.
   — Подумай об Алиске, — покачала головой Галка. — Представляешь, в каком она состоянии? Наверное, кусок не идет ей в горло. А ты тут будешь набивать желудок.
   Денис кисло поглядел на телефон и сказал:
   — Может быть, напроситься на ужин к Софье Аркадьевне?
   — Только попробуй!
   — Ей, должно быть, лет двести.
   — Это еще надо проверить. Кстати, — Галка нахмурилась, — ты собираешься блефовать или будешь вести с ней осторожную игру?