Куликова Галина. Синдром бодливой коровы

   — Ну, хорошо. Можно ограничиться горячим сладким чаем.
   Он сам напоил ее чаем, уложил на диван и снял со стеллажа декоративные часы с серебряным маятником, приказав смотреть на него не отрываясь. Настя обратила внимание на то, что руки у него и в самом деле докторские — белые и ласковые.
   — А что, если я не поддамся гипнозу? — спросила она, неотрывно следя за этими руками.
   Больше ей сказать уже ничего не удалось — язык стал тяжелым, и руки стали тяжелыми, и веки тоже.
   Она закрыла глаза и провалилась в бездонную яму.

Глава 3

   Очнувшись, она с трудом поняла, где находится.
   В комнате было темно и тихо. Под боком у нее лежало что-то большое, теплое и пахнущее мужским лосьоном. Перекатившись через препятствие, Настя мигом очутилась на полу.
   Точно зная, что торшер стоит справа от окна, она на четвереньках побежала в нужном направлении и дернула за веревочку. На ковер тотчас же свалился кружок света, очерченный абажуром. Все еще на четвереньках, Настя обернулась назад и увидела, что Владимир лежит на боку, повернувшись лицом туда, где только что находилась она сама. К невыразимому ее облегчению, он был полностью одет. Не сумев совладать со своими чувствами, она вскочила на ноги и гневно закричала:
   — Эй! С чего это вы разлеглись на моем диване?
   Владимир резко поднялся и одним движением сбросил ноги на пол.
   — Я не смог вас разбудить, а было уже три часа ночи.
   — Надо заранее предупреждать, что вы только вводите в транс, а выводить не умеете!
   — Я умею, — обиделся Владимир. — Я вас давно из транса вывел. Вы сразу же решили выпить вина, а потом уложили меня на диван рядом с собой, обняли, стали говорить хорошие слова…
   — Хорошие — это какие? — мрачно поинтересовалась Настя. — И вообще: почему я решила пить вино?
   — Откуда я знаю?
   — А кто знает? — рассердилась Настя. — В здравом уме я бы ни за что не пила. Значит, вы меня не до конца разгипнотизировали. Кроме того, я же вас предупреждала насчет вина!
   — Я пытался вас остановить, — обиделся Владимир.
   — И что?
   — И вот, — он показал запястье, которое украшала красная лунка от зубов. — Вам до такой степени хотелось выпить, что вы изволили кусаться.
   — Ну, в общем, мне все ясно. А компьютер вы починили?
   — Ясный пень.
   — Почему же тогда домой не уехали?
   — Не хотел оставлять вас одну в состоянии прострации. Тем более ваша соседка сегодня покончила с собой. Все это так трагично. Женщина не должна быть одна, когда ей тяжело.
   — Ну, ладно, — смилостивилась Настя. — Вы все очень хорошо объяснили. Вот только утаили самое главное: я вспомнила слово, которое видела на визитке?
   — Конечно. Я ведь обещал, что вспомните.
   — И что это за слово?
   — Из трех букв.
   Настя мгновенно покраснела и пробормотала:
   — Значит, вот что сидит у меня глубоко в подсознании!
   — В сущности, это не слово в прямом смысле.
   — А что? — напряженно спросила она.
   — Аббревиатура. Вы видели аббревиатуру «КЛС».
   — «КЛС»? — Насте на ум тут же пришли люди в комбинезонах, которых она приняла за грабителей. — Да вы ошиблись! — закричала она. — Эти буквы я видела вовсе не на визитке, а на микроавтобусе вчера утром.
   — — Ничего не знаю про микроавтобус, — уперся Владимир, — но за свои слова отвечаю. Именно на визитке было начертано «КЛС».
   — Вы шарлатан, — обвиняющим тоном заявила Настя. — Гипнотизер-недоучка! Мне лучше знать, откуда в моей голове взялось «КЛС»!
   — Вместо того чтобы обвинять, как следует пошевелите мозгами! Ведь эта аббревиатура могла быть и там, и там!
   — И на визитке, и на микроавтобусе? — слегка остыла Настя.
   — А почему нет?
   «Действительно, почему нет? Если люди из „КЛС“ как-то связаны с Макаром Мерлужиным, один из них вполне мог оказаться знаком с Любочкой. Может быть, этот усатый тип вообще друг семьи?»
   — Надо все-таки вытащить из Макара, что это за зверь такой — «КЛС», — вслух подумала Настя. — Тогда можно будет попытаться найти усатого. Знаю, что Макар сейчас не в лучшем состоянии, но ведь это важно! С утра пораньше сбегаю к нему.
   — С утра вряд ли получится, — заметил Владимир, хрустко зевая. — Ваш Макар уехал.
   — Да, я как-то не подумала, что он не будет сидеть здесь, когда тело Любочки там… Господи, я поверить не могу в то, что она наложила на себя руки!
   — Так вам что-нибудь дают эти буквы? — поинтересовался Владимир. — Я имею в виду — «КЛС»?
   — Наверное. Когда выясню, что это такое, найду усатого и допрошу.
   — А если он не захочет отвечать на ваши вопросы?
   — Захочет! Я видела его, вот как вас. И хорошо запомнила. И он наверняка меня вспомнит, не отвертится.
   — Послушайте, а вы не боитесь? — неожиданно спросил Владимир. — Вы же сами сказали, что Любочка во всем слушалась этого усатого и даже боялась при нем говорить открыто. И сунула вам записку.
   Настя не хотела думать о таких страшных вещах. Поэтому быстро ответила:
   — Но милиция ведь не лыком шита! И есть предсмертное письмо… Я, конечно, сообщу о той записке, которую сунула мне Любочка. Просто не хочется смущать Макара рассказом об этой встрече в ресторане…
   Где-то на улице неожиданно звонко залаяла собака, в заключение тирады выдав длинную трель. Настя посмотрела на сереющий лоскуток неба в окне и невольно поежилась:
   — С ума сойти, уже светает. А мы сидим тут с вами, как два любовника.
   Владимир закинул руки за голову и завел нараспев:
   — «Вот опять окно, где опять не спят. Может — пьют вино. Может — так сидят…»
   Настя внимательно посмотрела на него и осторожно спросила:
   — Не хотите поспать еще немножко?
   — Нет, — ответил декламатор, вперив мечтательные глаза в потолок, под которым летали писклявые комары. — «Или просто рук не разнимут двое…» Вы любите Цветаеву, Настя?
   — Не до такой степени, — пробормотала та. — Если вы не хотите спать, то стоит, наверное, выпить черного кофе и отправиться домой? Вам на работу когда?
   Владимир махнул рукой и легкомысленно заявил:
   — А! Возьму отгул.
   Это Настю по-настоящему обеспокоило.
   — А вам вообще есть где жить? — осторожно поинтересовалась она.
   — Конечно. У меня четырехкомнатная квартира в Строгино. Только что сделал евроремонт.
   — Гипнозом подрабатываете?
   Владимир не обратил на шпильку никакого внимания. Вместо этого он потер глаза кулаками и спросил:
   — Может быть, подумаем, что такое «КЛС»? Кстати, вы ведь подключены к Интернету. Давайте вместе залезем в Сеть!
   — Никуда я с вами не полезу! — решительно отказалась Настя.
   — Тогда поспите, а я тут сам пошурую.
   — Знаете, не стоит. — Она проявила несвойственную ей твердость. — Думаю, вам лучше поехать домой.
   — Но ведь все только начинается!
   — Компьютер вы починили, так что все, наоборот, бесповоротно заканчивается. Кстати, сколько я вам должна?
   — Я ничего с вас не возьму, — тихо сказал Владимир, проникновенно глядя Насте в глаза. — Мы с вами стали близки, и теперь я считаю вас другом.
   — Когда это мы стали близки? — испугалась Настя. — Когда вы меня загипнотизировали? Какой же вы после этого друг?!
   — Я не имел в виду физическую близость, а только наше взаимопонимание.
   — Так бы и дала по башке, — пробормотала Настя.
   — Простите, что вы говорите? — оживился Владимир.
   — Я говорю: сервис на грани фантастики — вызываешь специалиста по компьютерам, а тебе присылают Друга.
   Настя оставила нового друга за компьютером с твердым намерением вытурить его из дому после завтрака.
   Сама же отправилась досыпать и отключилась сразу же, едва коснулась головой подушки.
   Новый день встретил ее визжанием пил и ревом бульдозеров — бригады строителей возводили на окраине поселка шедевры новорусского зодчества. Владимир спал на стуле перед потухшим компьютером, обнявшись с клавиатурой. «До чего странный тип», — подумала Настя, остановившись в дверях.
   Ей удалось разбудить его, накормить и отправить восвояси. Надо заметить, что новый друг сопротивлялся. Он обещал откопать в Интернете расшифровку загадочных букв «КЛС» и помочь Насте найти усатого.
   Однако она наотрез отказалась.
   Во-первых, она до сих пор никак не могла «переварить» все, что произошло у нее накануне с Иваном.
   А во-вторых, эта вспыхнувшая в сердце красивого компьютерного мастера дружба внезапностью и быстротой напоминала ей вирус.
   Когда позвонила Люся, Насте пришлось облечь свои ощущения в слова, потому что подруге страшно хотелось знать все-все-все про брюнета с родинкой на щеке.
   — Почему же ты не оставила его у себя, если он так хотел остаться? — недоумевала Люся. — Сама говоришь: красивый мужик, не бедствует, профессия в руках.
   — Знаешь, он какой-то слишком подобострастный.
   Из тех, что расстилаются перед женщинами и разводят всякие антимонии…
   — Какие? — устало поинтересовалась Люся.
   — Ну… Он читал мне Цветаеву.
   — Безусловно, это недостаток! — ехидно заметила та.
   — Мужчина должен проявлять по отношению к женщине благородство и в то же время быть самостоятельным, решительным и смелым. Как Киану Ривз в фильме «Скорость».
   — Смею тебя заверить, что Киану Ривзы в Москве не водятся, — осадила ее Люся. — Так что не валяй дурака! Помнится, еще месяц назад ты пребывала в трансе по поводу того, что засиделась в девках. А тут вдруг повалили красавцы, но — что ты будешь делать! — все не Киану Ривзы!
   — Ладно, Люся, давай замнем для ясности! У меня, кстати, новость: я знаю, что было написано на визитке того парня.
   — Что? — заинтересовалась Люся.
   — «КЛС»!
   — Здорово! — сказала Люся. — А что это такое?
   — Понятия не имею.
   — Здорово! — опять сказала Люся, только уже с другой интонацией. — А откуда ты это узнала?
   — Компьютерщик меня загипнотизировал и вытащил это из моего подсознания.
   — Больше он у тебя ничего не вытащил? На твоем месте я бы хорошенько проверила дом.
   — Да у меня ничего нет, — возразила Настя, напряженно думая о том конвертике с деньгами, которые она спрятала в книжку «Три мушкетера». — И вообще: нечего наезжать на человека, которого ты не знаешь!
   Конвертик оказался на месте, и Настя, возмущенно фыркнув, поставила книжку на полку. Потом еще раз достала Любочкину записку и, поглядев на торопливо нацарапанные буквы, покачала головой. Ей совершенно не хотелось рассказывать Макару о встрече в ресторане. Может быть, попытаться все-таки самой найти усатого? Но для этого надо выяснить точно, что такое «КЛС».
   Настя взяла записную книжку и позвонила Макару на мобильный. Ответил смутно знакомый мужской голос. Это был кто-то из своих, но не Макар.
   — Кто это? — поинтересовалась Настя, совершенно отчетливо чувствуя душевный дискомфорт.
   — А вы кто?
   — Настя Шестакова.
   — Настя, ты? Это Сева Маслов. Макар недавно заезжал, оставил в офисе свою барсетку, в ней лежал сотовый, так что…
   Сева работал с Макаром в одной юридической конторе. Они с женой нередко приезжали к Мерлужиным на выходные, и Настя участвовала в совместных посиделках на веранде, затянутой сеткой от комаров.
   — Привет! — слегка недоумевая, поздоровалась Настя. — А позови, пожалуйста, Макара.
   — Я не могу, — ответил Сева. И, помолчав некоторое время, неловко добавил:
   — Макар погиб, Настя.
   — Что?!
   — Погиб, умер. Несчастный случай.
   — Я не могу поверить…
   — Какой-то джип выскочил на встречную полосу, и… Шофер был под градусом. Так что не думай, будто Макар сам.
   Настя вообще ничего не думала. В голове у нее было пусто, как в американской тыкве, выдолбленной накануне Хеллоуина.
   Положив трубку, она некоторое время сидела на диване, тупо глядя в стену. Поверить в то, что произошло, было трудно. Вот только что по соседству жила довольно молодая и вполне жизнеспособная семья, и вдруг — бац! — ее будто смело с лица земли.
   Настя решила заехать к Маслову на работу и поговорить с глазу на глаз. Немного придя в себя, она села за руль и двинулась в Москву Сева встретил ее на пороге кабинета и под руку подвел к креслу, как будто это она была вдовой. Он ворошил оранжевые кудри и повторял одно и то же:
   — Ты только не волнуйся.
   — Послушай, Сева, у меня к тебе один вопрос, — вклинилась в его причитания Настя. — Ты слышал о «КЛС»?
   — Что это такое? — Тот удивленно приподнял рыжие островки, считавшиеся бровями. — Что-нибудь типа ЛСД?
   — Да нет. Вероятно, это какая-то фирма. Или учреждение. Служащие «КЛС» одеваются в бело-синюю форму и ездят на микроавтобусах.
   — Господи, а зачем тебе эта «КЛС»? — Маслов развел руки в стороны. Выразительные жесты были частью его профессии.
   — Мне надо, — уперлась Настя. — Я видела, как микроавтобус этой фирмы приезжал к Макару на дачу.
   И Макар сказал, что это связано с работой.
   — Ой, не знаю, Настя! — растерялся Сева. — Может быть, Макар вел какое-то дело по этой «КЛС»?
   — А посмотреть… Посмотреть ты не можешь? Мне правда очень надо! — Настя умоляюще сложила руки перед собой.
   — Ну, ладно. — Сева поднялся. — Сиди тут. И тихо сиди. Хочешь, съешь шоколадку.
   Настя согласно закивала. У Маслова на столе стоял широкий стеклянный стакан с маленькими шоколадками. За те полчаса, которые хозяин кабинета отсутствовал, она уничтожила их все, скатав фантики в большой разноцветный мячик.
   — Ничего не нашел, — сообщил Сева, возвратившись. — Может, он просто так сказал тебе, что это связано с работой?
   — Может быть, — промямлила Настя. Ей не очень хотелось рассказывать про сеанс гипноза и его результаты. Однако о записке Любочки со словами «Меня хотят убить» она не рискнула умолчать.
   — Ты не мог бы передать ее куда следует? — с надеждой спросила Настя.
   Когда она показала ему записку и объяснила, как та попала к ней. Сева стал похож на грозовую тучу. Он нахмурился, надулся и принялся бегать по кабинету, вертя записку в руках и бормоча что-то нечленораздельное.
   — Ладно! — возвестил он наконец. — Я, конечно, передам ее милиции. Если ты понадобишься, тебе позвонят. Только оставь номер своего мобильного.
   — У меня нет мобильного, — призналась Настя.
   Сева, привыкший к своей трубке, словно к зажигалке в кармане, удивленно воззрился на нее.
   — Ну… — пробормотал он, — тогда оставь номер того телефона, по которому тебя можно найти.
   — Вот. — Настя принялась быстро писать. — Как правило, я ночую в квартире или на даче.
   Она подала ему клочок бумаги, который Сева тщательно спрятал в бумажник вместе с Любочкиной запиской.
   — Ты будешь на похоронах? — спросил он напоследок.
   — Я еще не знаю, — уныло ответила Настя, которую до обморока пугали кладбища.

* * *

   На следующий день она перезвонила Севе и спросила, отдал ли он записку и как на нее отреагировала милиция?
   — Они не станут возбуждать уголовное дело на основании этой записки, — мрачно заявил Сева. — Она могла быть написана когда угодно. Ты ведь не видела, как Любочка писала эти слова, верно?
   — Я просто не обратила внимания.
   — И вы находились в общественном месте, ей ничто не угрожало.
   — Хочешь сказать, меня даже не вызовут на допрос?
   — У них есть ее предсмертное письмо. Уже провели экспертизу и доказали, что оно подлинное.
   — Но…
   — Настя! — проникновенно сказал Сева. — Я советую тебе успокоиться. Уверяю: ты сделала все, что полагается в таких случаях. Остается только оплакивать наших друзей.
   Настя не желала оплакивать друзей, зная, что в деле осталась одна неясность. У этой неясности даже было название — «КЛС». Выяснить, что это такое, не удавалось никакими способами. Однако Настя предпринимала попытку за попыткой, просматривая телефонные книги, бизнес-справочники и журналы.
   Люся была в курсе всех событий. Обремененная двумя малолетними отпрысками, она вот уже третий год сидела дома, охотно исполняя роль домашней хозяйки.
   Всякие новости извне она принимала и переваривала жадно, словно голодная кошка мясные обрезки.
   — У тебя есть два пути, — сказала она, когда разговор в очередной раз зашел о таинственной «КЛС». — Ты можешь обратиться к детективам и заплатить за то, чтобы они нашли эту загадочную фирму. Или можешь позвонить своему Владимиру, чтобы он еще раз тебя загипнотизировал.
   — Зачем? — опешила Настя.
   — Ты ведь хорошо видела микроавтобус, — терпеливо объяснила Люся. — В твоем подсознании наверняка застрял его номер. Под гипнозом этот номер ты вспомнишь. А уж узнать, на какую фирму он зарегистрирован, даже я, наверное, смогу.
   — Второй путь мне не очень нравится, — честно призналась Настя. — Для гипноза нужна спокойная обстановка. Значит, снова надо тащить Владимира к себе на дачу. Нет уж, лучше я обращусь к сыщикам.
   — Долларов сто заплатишь, — предупредила Люся.
   — Ну и заплачу! — уныло ответила Настя.
   — Брось ты все это! — неуверенно сказала Люся. — Все равно уже ничего не вернешь и не поправишь. Ни Макара, ни Любочки больше нет.
   — Люся, я точно тебе говорю: это темное дело.
   — Тем более: зачем тебе в это темное дело лезть?
   Некоторое время они препирались, но Настя продолжала стоять на своем.
   — Вместо того чтобы орать, скажи, где мне взять сыщиков, разыскивающих фирмы с таинственными названиями?
   — Купи газету с объявлениями, — посоветовала Люся.
   — Там этих сыщиков, наверное, много, — вздохнула Настя. — По какому принципу их выбирать?
   — Пусть все решит провидение! Возьми газету в руки и жди какого-нибудь знака.
   — Ты снова смотрела душераздирающую мелодраму? — догадалась Настя. — Скоро я начну сочувствовать твоему мужу.
   — Если ты забыла: он в гипсе. И смотрит мелодрамы вместе со мной.

* * *

   Купив газету, Настя вышла с ней на балкон, тщетно надеясь освежить кожу дуновением вялого и сухого ветра. Но едва она начала читать нужную колонку, как откуда-то сверху спланировал дымящийся окурок и, вонзившись в бумагу, весело затрещал. Настя взвизгнула и затрясла руками. Газета при этом выпала и полетела вниз. Окурок на лету продолжал жалить ее, вероятно, решив проделать в самой середине некрасивую дырку.
   Настя во все глаза смотрела на то, как газета приземлилась на верхушку дерева и осталась там, вызывающе подрагивая страницами.
   — Если Люся права, то кто-то свыше не хочет, чтобы я продолжала поиски, — вслух произнесла она.
   «Свыше» громко заржали. Вероятно, окурок бросили специально, чтобы развлечься. Настя не стала шуметь, а просто сбегала к киоску, где приобрела еще один экземпляр того же издания. Развернула его на полосе с объявлениями и в таком виде оставила на кухонном столе, ожидая какого-нибудь знака. Спустя пять минут засунула в кухню нос и посмотрела на газету.
   С ней, понятное дело, ничего не случилось.
   — Чушь, — фыркнула Настя, почти что презирая Себя.
   Именно в этот момент на газету села муха. Она устроилась на взятом в прямоугольничек объявлении и принялась потирать лапки, словно предвкушая невероятное приключение. Боясь спугнуть ее, Настя сделала два осторожных шажка вдоль стены и вытянула шею.
   Выбранное мухой агентство находилось в двух кварталах от Настиного дома. Стараясь сдержать дрожь нервного возбуждения, Настя вышла из дому, положив в сумочку двести долларов. Путь ее лежал мимо кинотеатра, мимо большого супермаркета, мимо спортивного магазина…
   Она увидела их издали. Людей в сине-белых комбинезонах. Они суетились как раз возле спортивного магазина. На земле стояли большие пластиковые ведра и контейнеры, наполненные флаконами с бытовой химией. Двое «комбинезонов» мыли в магазине окна, двое других протирали бордюры, пятый драил урну на входе. Здесь же стоял уже знакомый Насте микроавтобус. Шофер был другой. Насколько Настя могла судить, люди в комбинезонах тоже были не те, которые обыскивали дом Макара.
   Боясь упустить удачу, она торопливо достала из сумочки ручку и накорябала в блокноте номер микроавтобуса. Потом смело подошла прямо к нему — Послушайте, где находится офис вашей фирмы? — спросила она у шофера, который читал журнал с таким видом, как будто бы там печатали одни гадости.
   Тот молча выдернул из нагрудного кармана визитку и, не глядя, сунул в окошко.
   — Мерси, мон шер, — пробормотала Настя, ничуть не уязвленная шоферским невниманием.
   «Вот! — подумала она. — Вшивый шофер даже не посмотрел в мою сторону. Зато красавец Иван с первого взгляда потерял голову!» Покусав нижнюю губу, Настя решила, что, пожалуй, вопрос с Иваном для себя надо закрыть раз и навсегда. Почему бы при случае не заехать к нему домой и не поговорить? Расставить, так сказать, все точки над "и"? Но сначала она намеревалась найти усатого.
   Судя по местонахождению, компания «Клин Стар» благоденствовала. Она занимала двухэтажный домик в одном из коротких переулков неподалеку от Триумфальной площади. Его бело-зеленый фасад улыбался прокаленному городу финскими стеклопакетами.
   Настя смело подошла к входу и толкнула дверь, на мгновение встретившись взглядом с видеокамерой, внимательно изучавшей всякого визитера. «Это обычная фирма! — убеждала она себя, испытав неожиданный приступ робости. — Я могу нанять ее служащих на работу, как всякий другой законопослушный гражданин».
   Очутившись в вестибюле, она тотчас же уткнулась в каменную грудь охранника.
   — Вы к кому? — спросил он, даже не шевельнувшись. Взгляд у него был столь же выразительный, как и у видеокамеры на входе.
   — Не знаю, к кому, — нервно дернула плечом Настя. — Где тут компания «Клин Стар»? Хочу, чтобы мне отмыли окна на даче.
   — Здесь везде «Клин Стар», — равнодушно сказал охранник и добавил, махнув рукой в направлении коридора:
   — Пройдите туда. Первая дверь направо.
   Первая дверь направо Настю не устраивала. Вот уж что ей было нужно меньше всего, так это задорого вымытые окна. Воровато озираясь, она прошмыгнула в самый конец коридора, где наткнулась на узенькую лесенку, ведущую вверх. Стремясь скрыться с глаз охранника, Настя побежала по ней.
   Второй этаж встретил ее тишиной и двумя рядами безликих дверей. На них не было ни номеров, ни табличек, вообще ничего. Решив заглянуть в первую же комнату, она нажала на ручку и опасливо сунула голову Комната выглядела скучно, по-канцелярски. Унылые жалюзи на окнах, крутящиеся стулья, насаженные на металлические штыри, да почти пустой желтый стол, похожий на ученическую парту. Она вошла, оставив дверь полуоткрытой. На случай, если хозяин застанет ее здесь и обозлится, что она без спроса.
   Как раз в этот миг в коридоре послышались голоса.
   Двое мужчин шли по направлению к лестнице, и их вначале неразличимые слова звучали все отчетливее.
   Не собираясь прятаться, Настя тем не менее замерла и прислушалась.
   — Будешь действовать в точности как я, — сказал первый голос. — У объекта отличные показатели. Так что все пройдет без сучка без задоринки.
   — Договаривались же не повторяться, — закапризничал второй голос. — Это чертовски опасно! Я, конечно, провел предварительную подготовку, но сделал это безо всякой охоты. Мне кажется, что меня подставляют!
   — Никто не собирается тебя подставлять. Все продумано до мелочей, ты же знаешь.
   — А почему тебя не задействуют? Ты — лучший.
   — Не твое дело.
   — Ну, хорошо, хорошо. Но мне нужны кое-какие подробности. Я ведь работал раньше на других операциях.
   — Не здесь, Аврунин. Детали мы обсуждаем только под открытым небом.
   — Ладно, скажи, где и когда мы их обсудим. И учти — времени совсем не осталось.
   Мужчины дошли до кабинета, в котором находилась Настя, и она, повинуясь шестому чувству, спряталась за дверью.
   — Давай сегодня в семь в начале Тверского.
   — А где у него начало? — сердито спросил невидимый Аврунин. — С той стороны, где Пушкин, или с той, где Грибоедов?
   — С чего ты решил, что это Грибоедов? — ехидно поинтересовался его собеседник, и Настя, с максимальной осторожностью выглянувшая из-за двери, увидела, что это не кто иной, как искомый усатый!
   — Не знаю, — огрызнулся Аврунин. — По крайней мере, я никакой надписи на постаменте не видел.
   — И ты решил, что все неподписанные памятники принадлежат Грибоедову?
   — Так с какой стороны встречаемся? — ощетинился тот.
   — Со стороны поэта.
   — Какого?!
   — Аврунин, тот, который дальше от Пушкинской площади, совсем даже не Грибоедов.
   — Мне все равно.
   Настя видела, что он не на шутку рассержен. Это оказался маленький человечек, похожий на актера, исполняющего роль поросенка. У него была здоровая ярко-розовая кожа и крошечный круглый нос. Вместо волос, еще буйных над ушами, на макушке дыбом стоял светлый пушок. Коротенькое тело, обросшее сальцем, переваливалось через брючный ремень и распирало рубашку, угрожая пуговице на животе.
   — Пойдем, Аврунин, я провожу тебя до машины, — сказал усатый и пропустил его вперед.
   Едва они скрылись из виду, как на столе пронзительно заверещал телефон. Испугавшись, что, услышав звонок, усатый вернется и догадается, что она подслушивала, Настя метнулась к столу и схватила трубку, решив ничего не говорить. Авось звонивший подумает, что во всем виновата плохая слышимость.
   Однако никто не сказал в трубку: «Алло!» или что-нибудь подобное. Приглушенный женский голос, едва Настя приложила ее к уху, мягко произнес:
   — Наташа сегодня не приедет. Она не согласилась на ваше предложение. Попробуйте позвонить Нонне.