Куликова Галина. Жених секонд-хенд

   – Да Катя меня убьет! – воскликнула Анжела, опуская чайный пакетик в кипяток.
   – Ничего подобного, – ухмыльнулся Лёва. – Она даже обрадуется. Потому что будет рассматривать тебя как шпионку в стане врага. Пообещай ей, что расскажешь обо мне все, что удастся выведать. Вот увидишь, она сама уложит для тебя чемодан.
   – Похоже, ты уверен в том, что Катерина жаждет тебя вернуть.
   – Она жаждет, безусловно. И не потому, что любит. А потому, что не может позволить мне ускользнуть. Вот если бы она сама меня бросила – тогда дело другое.
   – Ты очень примитивно смотришь на вещи.
   – Так отношения между мужем и женой вообще примитивны, если по большому счету. Прекрасные нюансы возникают лишь тогда, когда в семье равноправие. А если один охвачен первобытной жаждой повелевать… Самоутверждаться за мой счет!
   Возразить Анжеле было нечего. И подумать только: все это устроила ее лучшая подруга! Поделать с Катериной ничего было нельзя. Она, словно слепая, упорно двигалась к краю пропасти. Найдется ли вообще для нее подходящий мужчина? Которого она не станет третировать или который будет только рад женскому диктату?

* * *

   Возвратившись домой, Анжела открыла дверь своим ключом и сразу услышала смех. «У мамы все-таки гости», – подумала она. Это хорошо. Это очень хорошо, просто замечательно! Анжелу огорчало, что в последнее время мама растеряла всех подруг и целиком сосредоточилась на ее жизни. Это было и утомительно, и обидно, и… несправедливо! Маргарита Ивановна твердила, что своей неустанной заботой о дочери заслужила ее доверие, а посему желала знать о ней все, до последней точки. Начиная с работы и заканчивая нюансами личной жизни. А если Анжела вдруг пыталась что-нибудь утаить, даже мелочь какую-нибудь, мать вела себя как Катька, подозревающая Лёву во всех смертных грехах.
   – Мам! – позвала Анжела, осторожно приблизившись к двери в маленькую комнату. Дверь была неплотно прикрыта.
   Послышалась возня, шуршание, звук отодвигаемого стула, и Маргарита Ивановна возникла на пороге с фальшивой улыбкой на губах.
   – Ты так быстро вернулась! – воскликнула она. – А я думала, тебе потребуется гораздо больше времени, чтобы утешить Лёву.
   – Что значит – утешить? – наморщила лоб Анжела. – Надеюсь, ты не вкладываешь в это «утешить» нехороший смысл? Кстати, у тебя гости?
   – С чего ты взяла? – У Маргариты Ивановны порозовели щеки.
   – Но я же слышала, что ты с кем-то разговаривала.
   – А-а, это… Это компьютер.
   – Я думала, ты играешь в шарики, – удивилась Анжела. – Ты же ничего не понимаешь в компьютерах!
   – Сын тети Наташи приходил и установил мне «Скайп».
   – Серьезно? И давно?
   – Месяц назад.
   – Мам, ты меня пугаешь, – пробормотала Анжела.
   Она снова подумала о том, что в последнее время поведение матери заметно изменилось. Она стала менее настойчиво расспрашивать Анжелу о делах и часто мечтала у окна. И еще она стала делать маникюр. Хотя всегда ненавидела ухаживать за руками, считая, что женщина, которая по-настоящему занимается домом, не может сохранить ручки безупречными. И ни резиновые перчатки, ни дорогие кремы здесь не помогут. Да, пожалуй, Анжеле стоило еще раньше насторожиться.
   – И чем же я тебя так испугала? – с вызовом спросила Маргарита Ивановна.
   – Может, ты знакомишься с мужчинами через Интернет, – ответила Анжела мрачным тоном. – Ты даже не представляешь себе, как это опасно.
   – Даю тебе слово, что я ни с кем не знакомлюсь, – торжественно заявила Маргарита Ивановна. Глаза у нее были веселыми и честными. – Я общаюсь исключительно со старыми друзьями.
   – С какими старыми друзьями?
   – Ты их не знаешь. И вообще… У женщины моих лет тоже могут быть секреты.
   – У тебя сейчас самый опасный возраст, – возразила Анжела, бросив сумочку под вешалку и направляясь в комнату. – Ты хуже подростка. Потому что тебе кажется, что если уж случится любовь, то в последний раз. И тогда ты вполне можешь совершить безрассудный поступок.
   – Что в твоем понимании является безрассудным поступком? – звенящим голосом спросила Маргарита Ивановна, по пятам следуя за дочерью.
   Было ясно, что разговор ее волнует.
   – Ты можешь выйти замуж.
   – Ну и что? Ты уже взрослая, и мое замужество тебе ничем не грозит.
   – Мам, ты что, серьезно? – Анжела развернулась к матери лицом и вытаращила глаза.
   Маргарита Ивановна звонко рассмеялась:
   – Да ну тебя! Ты всегда все принимаешь слишком близко к сердцу. Лучше скажи, что у тебя с Лёвой?
   – У меня с Лёвой абсолютно ничего, – огрызнулась Анжела. – Ты постоянно намекаешь на то, что между нами что-то есть! Это просто нечестно с твоей стороны. Не понимаю, почему ты мне не веришь.
   Маргарита Ивановна предпочла пропустить гневную тираду дочери мимо ушей.
   – А как обстоят дела с отпуском? – спросила она. – Ты совсем не отдыхаешь. Сутками сидишь перед монитором и щелкаешь «мышью». У тебя от одного этого щелканья может случиться синдром хронической усталости. Учти – валерьянка здесь не поможет! Кстати, я ее спрятала, потому что кот разгрыз пробку и чуть не отравился таблетками.
   Упомянутый кот лежал возле дивана на спине, бесстыдно расставив задние лапы и откинув хвост. Приоткрытые глаза стеклянно блестели, и вообще он выглядел дохлым.
   – Разве это кот? – возмутилась Анжела, пошевелив домашнего любимца ногой. – Это какой-то муляж кота. Или чучело! Нормальные коты бегают по дому, шкодят, прыгают по шкафам и выпрашивают колбасу. А наш постоянно спит, как будто у него кошачья кома.
   Она наклонилась и подергала Тихона за усы. Обнажился желтый клык, и кот длинно, скрипуче мяукнул, впрочем, не изменив позы.
   – Ну что ты мучаешь животное? – привычно одернула ее Маргарита Ивановна.
   – Лёва собирается в Болгарию и просит, чтобы я поехала с ним, – брякнула Анжела. – Поддержать по-дружески. И если ты опять что-то такое подумала…
   – А я ничего не подумала, – закудахтала Маргарита Ивановна, схватив подвернувшуюся под руку салфетку и принимаясь смахивать пыль с полированных поверхностей. – У тебя есть полное право использовать свой отпуск. Действительно, их проблемы – это их проблемы. Пусть они сходятся, расходятся и вообще делают что хотят. Ты должна быть сама по себе. У тебя есть билет на самолет? Есть. Номер в гостинице забронирован? Забронирован. Вот и поезжай, наслаждайся жизнью. Но только с одним условием. Твой компьютер останется дома, поняла? Это мое материнское слово. Если захочется помалевать, купишь себе альбом и цветные карандаши.
   – Ма, я веб-дизайнер, а не учитель рисования, – вздохнула Анжела. – Ладно, я оставлю ноутбук дома.
   Она побродила по комнате, еще раз попыталась оживить кота, потом остановилась возле окна и принялась разглядывать облака.
   – Ну, что ты маешься? – спросила Маргарита Ивановна, чутко улавливавшая настроение дочери. – Что тебя мучает?
   – Если мы с Лёвой поедем вместе в отпуск, все подумают, что это я его из семьи увела.
   – Ну и отлично. Заработаешь себе репутацию коварной соблазнительницы. Это, знаешь ли, иногда даже полезно. Мужчины любят, когда в женщине есть немного коварства. А то ты со своим характером так и будешь до старости глазами хлопать.
   – У меня нормальный характер, – пробурчала Анжела, понимая в глубине души, что мама права.
   Характер у нее не бойцовский. Кокетничать она не умеет и мгновенно подстраивается под партнера. И партнеру очень быстро становится с ней скучно… Вот если они с Лёвой действительно поедут в отпуск вдвоем, она обязательно расспросит его о том, как правильно себя вести, чтобы не просто обратить на себя внимание какого-нибудь хорошего парня, но и суметь его удержать.

Глава 2

   Приехав в аэропорт, Анжела с Лёвой сразу же прошли регистрацию, сдали багаж и отправились к паспортному контролю. Разумеется, здесь была очередь, а в очереди обнаружилась супружеская пара, которая немедленно обратила на себя Лёвино внимание, заставив его вспомнить о собственных горестях.
   – Нет, ты только послушай, как она его отделывает, – прошептал он, больно толкнув Анжелу локтем под ребро. – Как повар отбивную. Невероятно.
   Маленькая сухощавая блондинка лет тридцати с прямой спиной и непреклонно вздернутым подбородком действительно упорно шпыняла мужа, который жевал резинку и стрелял глазами по сторонам.
   – Что ты вертишься, как будто тебе пять лет? – спрашивала она негромко, но властно.
   – Я не верчусь.
   – А что с твоим паспортом?! Господи, я же просила тебя не класть его в карман штанов. Он принял форму твоей задницы – посмотри, какой круглый! Еще и за границу не пустят.
   – Да все будет нормально, Лен.
   – А жвачку ты специально для полета приберег? Знаешь ведь, как я ненавижу, когда ты челюстями клацаешь! Вот просто специально берешь и засовываешь в рот эту дрянь, как только мы вместе куда-нибудь едем. Еще и чавкаешь.
   – Я не чавкаю.
   Лёва прислушивался к диалогу с веселым ужасом.
   – Да это же просто моя история! – шепнул он Анжеле на ухо. – Неужели я выглядел так же жалко?
   – Мужчина в такой ситуации не вызывает жалости. Если не грубишь в ответ, не ссоришься с женой на глазах у всех, тебя, наоборот, уважают за благородство натуры. Сразу становится понятно, что ты любишь свою жену и во всем ей потакаешь. Ты ангел!
   – Даже у ангелов есть терпение, которое однажды заканчивается. Боже мой, на что я растратил собственную молодость?!
   – На Катерину, – жестко ответила Анжела. – Ты любил ее, помнишь?
   – Да, действительно, – растерянно признал Лёва.
   Несмотря на потрясения последних дней, выглядел он хорошо – подтянутый, в светло-голубых джинсах и белой футболке, чисто выбритый и оживленный. Вероятно, это была истерическая оживленность – он на ходу приспосабливался к новому образу жизни. В этой жизни не было жены, вокруг которой полагалось вращаться, как спутнику вокруг светила. По инерции Лёва делал попытки вращаться вокруг Анжелы.
   – Скажи, а если бы я даже не был знаком с Катериной, – спросил он, послушно снимая перед таможенным контролем кроссовки и ставя их в пластиковый контейнер, – у нас с тобой могло бы что-нибудь получиться?
   – Возможно, – пожала плечами Анжела, которой вдруг страстно захотелось, чтобы Лёва признался, что тогда, несколько лет назад, совершил огромную ошибку, не добившись ее внимания и остановив выбор на другой.
   Они по очереди прошли через сканер и сразу же бросились обуваться. Находясь босиком в общественном месте, чувствуешь себя удивительно беспомощным.
   – Пойдем в «дьюти фри», – сразу же предложил Лёва, завидев магазины беспошлинной торговли.
   – Я не хочу, – помотала головой Анжела. – Косметика и духи мне сейчас не нужны, а на все остальное просто денег нет.
   – А как же украшения? Ты ведь без ума от всяких побрякушек.
   – Скажу тебе по секрету: тут не продают побрякушки, которые мне по карману.
   – У меня тоже есть карман, – не без гордости заметил Лёва, возглавлявший довольно большую фирму по производству пиломатериалов. – Я Катерине всегда подарки в «дьюти фри» покупал. У меня практически рефлекс. Теперь тебе что-нибудь куплю.
   – Лёва, напоминаю: я не твоя новая жена, – заметила Анжела не без иронии. – Даже не вздумай делать мне подарки, я не возьму.
   – Ты моя подруга! Могу я подарить подруге что-нибудь красивое?
   – Мы дружим довольно давно, и только сейчас тебе вдруг пришло в голову подарить мне что-нибудь красивое.
   – Если бы это пришло мне в голову при Катерине, она бы мне эту голову сразу оторвала.
   – Пойдем лучше выпьем по чашке чая, – Анжела махнула рукой в сторону небольшого кафе, где было не слишком много посетителей. – Не забывай, что в полете организм обезвоживается. Надо много пить, чтобы хорошо себя чувствовать.
   – Нет, я хочу посмотреть, что тут продают. Я не могу проигнорировать магазин в аэропорту. Аэропорт – это мой остров мечты: внутри все дешевле, чем снаружи.
   Анжела хмыкнула. Ей, наоборот, казалось, что в аэропорту каждая фигня стоит невероятных денег.
   – Ты шопоголик, – сказала она. – Ладно, иди уж, я подожду тебя тут, только не заблудись.
   – А ты постарайся никого не подцепить, пока меня не будет, – бросил Лёва через плечо.
   Анжела хихикнула. Впрочем, это было нервное хихиканье. Усевшись за столиком в кафе, она подперла щеку кулаком и задумалась. А что, если Лёва действительно нацелился на нее? Что, если он рассматривает ее не как жилетку, в которую можно поплакаться, а как спасательный круг? Известно же: чтобы поскорее забыть человека, нужно переключиться на другого. И еще – новые отношения вытесняют из памяти старые. Вдруг Лёва имел в виду именно это? Ей стало здорово не по себе. Когда она говорила маме, что не собирается заводить с ним шашни, то не лгала. С тех самых пор как Лёва женился на Катерине, Анжела перестала воспринимать его как сексуальный объект. И он все еще оставался мужем ее лучшей подруги. Супруги вполне могут помириться. Хотя нет, вряд ли. Судя по всему, Лёва не просто взбунтовался, он совершил государственный переворот. И даже внешне он изменился – в глазах появилась прежняя живость, а не умоляющая обреченность, как это было в последнее время. Да уж, Катерина постаралась на славу…
   – Я отношусь к тебе как к брату, – выпалила Анжела, когда разгоряченный беготней по магазинам Лёва возник возле столика.
   Это была почти что правда. Почти что.
   – Отлично, – возвестил тот, широко улыбнувшись. – Я решил по-братски к тебе подлизаться.
   И он протянул ей маленький пакет из гладкой плотной бумаги с витыми ручками.
   – Нет, Лёва! Я же тебя просила…
   – Не занудствуй. Будь настоящей женщиной. Настоящие женщины умеют принимать подарки с очаровательным достоинством.
   Он уселся на свободный стул и махнул рукой официантке. Та торопливо подошла, глядя на нового гостя с профессиональным вниманием.
   – Чашку кофе и коньяк.
   – Ты решил напиться? – с подозрением спросила Анжела, когда девушка отправилась выполнять заказ.
   – Я до сих пор ужасно взвинчен, – признался Лёва, потерев затылок. – Катерину не так-то просто выбросить из головы. Она мне постоянно мерещится то тут, то там… Как будто она меня выслеживает. Ведь она по натуре хищница.
   – А я? – тотчас спросила Анжела, не успев прикусить язык.
   – Ты? – Лёва посмотрел на нее со странной улыбкой. Глаза его сделались мечтательными. – Ты добрая. И безответная. Сразу хочется вскружить тебе голову, влюбить в себя, а потом начать вовсю пользоваться твоей привязанностью.
   – Скажи честно, ты решил меня охмурить? – мрачно спросила Анжела.
   – Я над этим раздумываю.
   – Но мы так не договаривались! – От возмущения у нее вспыхнули щеки. – Мы договорились поехать в отпуск как друзья.
   – Ну да, – согласился Лёва. – Но отношения – это такая штука… Они развиваются. Причем иногда совсем не в ту сторону, в какую ты планировал.
   – Это нечестно.
   – Кто сказал? Может быть, я честно собираюсь тебя соблазнять. Вот еще коньячка сейчас хлебну…
   Ему как раз принесли заказ, и он сначала махнул рюмку коньяка, а потом одним глотком отпил половину чашки кофе.
   – Я все поняла. Ты хочешь, чтобы я стала твоей анестезией. – Анжела решила воззвать к его рассудку. – А меня саму ты вовсе не принимаешь во внимание. Не думаешь о том, как я себя при этом буду чувствовать.
   – Ты будешь чувствовать себя хорошо, – самодовольно произнес Лёва. – Все, прекрати разговаривать на эту тему. Чему быть, того не миновать. А не быть, так и ладно.
   – А говорил, что все будет исключительно дружески.
   – Все мужчины так говорят, когда на что-нибудь надеются. Если женщина не нравится, с ней и дружить-то не будешь.
   Анжела сосредоточенно допила свой чай. На душе было тревожно. Уверенность Левы в том, что они вполне могут составить пару, тяготила ее. «А если я не захочу заводить с ним роман? – думала она. – Да я и не хочу! Или хочу?» То, что Лёва был женат именно на Катерине, путало все карты и мешало мыслить здраво. Анжела тяжело вздохнула, пытаясь разобраться в себе, но это оказалось не так-то просто.
   – Слышишь, объявляют, что посадка началась, – вывел ее из задумчивости Лёва. – Нам пора идти. Продолжим разговор в самолете, хорошо? Там и подарок заодно рассмотришь. Надо же: так и не открыла. Какая же ты все-таки нелюбопытная!
   Через некоторое время он действительно, как и обещал, вернулся к животрепещущей теме. Когда самолет взлетел и погасло табло «пристегнуть ремни», пассажиры немедленно оживились, заговорили громче, прильнули к иллюминаторам. По проходам забегали ребятишки. Лёва сидел как раз у прохода, Анжела – рядом с ним, а третье место занимал маленький встрепанный мужчина средних лет. Он был в смешных полосатых бриджах и длинных белых носках. Глазки у него оказались хитрыми, веселыми, рот улыбчивым, а голос писклявым.
   – Вы вместе, да? – спросил он, когда Анжела, устраиваясь рядом, вежливо поздоровалась.
   – Вместе, – кивнула та и зачем-то добавила: – Но мы просто друзья.
   – О’кей, о’кей! – пробормотал сосед, подняв руки вверх и тряся головой. Пухлые щеки тоже затряслись. – Я просто так спросил, мои вопросы вас ни к чему не обязывают. Видите ли, я юрист, поэтому прекрасно знаю, где следует провести границу.
   После этого он повертелся на своем месте, устраиваясь поудобнее, а потом затих, погрузившись в чтение журнала. Анжела на какое-то время даже забыла о нем, занятая мыслями о собственном положении. Положение было странным. Что, если симпатичному и обаятельному Лёве удастся сбить ее с пути истинного?! Тогда, встретившись после отпуска со своей лучшей подругой, она сквозь землю провалится. Катька точно решит, что это именно Анжела спровоцировала Лёвин побег из дома. И никогда не поверит, что до отпуска оба были невинны, как голуби.
   Словно подслушав ее мысли, Лёва стремительно накрыл своей ладонью ее руку, безвольно лежащую на подлокотнике, и сказал:
   – Анжела, чего ты дергаешься? Ты же прекрасно знаешь, что между нами всегда что-то такое происходило. Глупо это отрицать. Может быть, пришло время отпустить чувства на волю?
   Лёвина рука – теплая, уверенная рука мужчины – сжала ее пальцы.
   – Нет, ну о каких чувствах ты говоришь?!
   Вместо ответа Лёва пристально посмотрел на нее. От этого взгляда ей сделалось жарко и неуютно.
   – Ты так и не открыла мой подарок, – вместо ответа напомнил он. – Даже обидно. А ведь внутри очень симпатичное кольцо.
   – Кольцо? Ничего себе, – изумилась Анжела, усилием воли подавляя в себе всплеск сентиментальности. – И почему именно кольцо, а не платочек на шею? По моим наблюдениям, украшения дарят или чтобы купить женщину, или чтобы откупиться от нее.
   – Купить! Разве мне нужно покупать внимание лучшей подруги?
   – Лёва, давай выясним все заранее, пока мы еще летим. Когда самолет приземлится, наши отношения должны быть окончательно определены.
   – Сначала примерь подарок.
   Он вытащил из пакета бархатную коробку с золотым замочком, открыл и достал массивное кольцо с крупным ярко-зеленым камнем. На вид кольцо было очень дорогим и безумно крикливым.
   – Нет, я такой дорогой подарок не приму, – тотчас замотала головой Анжела.
   – Тогда я его выброшу. Вот прямо сейчас отдам стюардессе пакет и скажу, что внутри мусор.
   Анжела стиснула зубы, взяла кольцо и надела на палец. Оно идеально село, и кисть сразу же сделалась тяжелой и какой-то значительной. Хрупкая рука и громоздкое кольцо очень подходили друг другу.
   – Впечатляющая вещь, – раздался справа от нее знакомый писклявый голос. – Вы решили обручиться?
   Вероятно, в силу своего характера сосед просто не мог не подслушивать. Все его органы были нацелены на впитывание внешней информации. То, как он вертелся, стрелял глазками по сторонам и шевелил бровями, свидетельствовало о живой реакции на происходящее вокруг.
   – Анжела, я должен тебе признаться, – сказал Лёва, понизив голос. – В последнее время… Ну… М-м-м… Я очень часто жалел, что пять с половиной лет назад выбрал не тебя, а Катерину. Фу… Вот я это и выговорил. Знаешь, до сегодняшнего дня мне было стыдно перед самим собой за такие мысли, но сейчас… Сейчас не стыдно. Мне многое пришлось переосмыслить… За все это время я увидел и понял, какая ты… замечательная! А ты когда-нибудь жалела, что мы не вместе?
   – Я не знаю, – выдавила Анжела. Хлопчатобумажная маечка казалась ей жестким корсетом, мешающим дышать. Она даже оттянула ворот и повертела головой, как мужчина, желающий освободиться от галстука. – Мы так не договаривались… Мы не договаривались обсуждать все это… Я не готова…
   Гнусный сосед справа снова наклонил корпус вперед и громким шепотом сказал:
   – Поцелуйте ее!
   – Чего? – переспросил Лёва, который все свое внимание сосредоточил на испытывающей душевные муки Анжеле.
   – По-це-луй-те ее, – по слогам повторил маленький гад и азартно подтянул белый носок. – Сейчас самое время.
   Лёва среагировал мгновенно. Анжела не успела даже пискнуть, а он уже обхватил ее, развернул к себе и, наклонившись, поцеловал. Анжела дернулась и забилась на своем месте, как будто кресло оказалось под током. Но потом затихла и закрыла глаза. Вкус Лёвиного поцелуя был сладким. И преступным! Перед мысленным взором Анжелы проносились картины недавнего прошлого. Лёва обнимает Катерину, целует Катерину, страдает из-за Катерины… Возникло чувство, будто она целуется… с самой Катериной! Отвратительное чувство!
   «Господи, да я же не люблю его. Совсем. Вернее, люблю – по-приятельски», – пронеслось в голове Анжелы. Все оказалось таким простым и ясным, и она поразилась, почему не прозрела раньше. Оторвавшийся от нее Лёва сделал короткий выдох и похлопал ресницами. Вероятно, ждал реакции с ее стороны. Но Анжела не успела сказать ни словечка, потому что в этот момент рядом возникла стюардесса с длинной тележкой; на тележке плотными рядами стояли пачки соков и бутылки с минеральной водой.
   – Что вам предложить? – спросила она, улыбаясь. Глаза у нее были ясными и безразличными, как у приемной матери.
   – Мне апельсиновый сок, – сказал Лёва совершенно обычным тоном.
   Как будто не было только что никакого поцелуя! «Да он непробиваем, как бетонная плита, – про себя возмутилась Анжела. – Тоже мне, Ромео, убежавший из дома».
   – Мне томатный, – вслух сказала она.
   – А мне два томатных! – потребовал сосед таким вызывающим тоном, словно ему должны были отказать в такой малости, как двойная порция сока.
   Получив в руки два стаканчика, он быстро расправился с напитком и остался сидеть с томатными «усами», игнорируя салфетку. Анжела криво усмехнулась. Тоже еще подарочек!
   – Тебе не понравилось? – спросил Лёва с сожалением.
   – Почему? – опешила Анжела. – Очень вкусный сок.
   – Я про поцелуй.
   Они летели над белыми облаками, похожими на пышно взбитый белок, на безумной высоте, о которой было страшно задумываться, две песчинки в небе, жалкие и ничтожные. «Где и говорить о чувствах, как не на такой жуткой высоте?» – подумала Анжела.
   – А тебе самому понравилось? – спросила она, пытливо глядя на Лёву.
   На его лице отразилась целая гамма чувств. Сожаление, раскаяние, растерянность…
   – Мне было немного… неуютно. Как будто сейчас появится Катерина и… Конечно, сейчас мне наплевать на Катерину, но совсем выкинуть ее из головы у меня не получается. И ты, именно ты, в моем сознании связана с ней накрепко. Я не смогу думать о тебе и не вспоминать о ней. Почему-то мне кажется, что это ощущение никогда не исчезнет.
   – Да, – согласилась Анжела, значительно кивнув головой. – Катерина всегда будет стоять между нами.
   – Как тень отца Гамлета. Вероятно, все дело в том, что я привык считать тебя объектом неприкасаемым. Ты постоянно была рядом. Абсолютно неприступная.
   – Считаешь, я выгляжу неприступной? – с тревогой спросила Анжела, которую, что ни говори, очень беспокоил статус одинокой девушки. А ведь одинокой девушке очень вредно выглядеть неприступной.
   – Недосягаемой тебя делала твоя порядочность. И моя тоже. Мы очень порядочные люди, верно?
   К Лёве возвращалась его обычная жизнерадостность. Глаза его заблестели, в них появился прежний веселый азарт.
   – Зачем ты вообще все это затеял? – сердито проворчала Анжела, растревоженное сердце которой начало успокаиваться и застучало с привычной размеренностью.
   – Ну… Мне казалось, что ты этого от меня ждешь. Что я просто обязан предложить тебе… себя!
   – Господи, с чего ты это взял?!
   – Ну, как же? – Лёва посмотрел на нее недоуменно. – Неужели ты не понимаешь? Ты все время была с нами, куда бы мы ни отправились. По выходным, по праздникам, в отпуске… Одинокая, нуждающаяся в поддержке и хоть в каком-то мужском внимании. Когда я твердо решил, что уйду от Катерины, я сразу понял, что другого пути у меня нет – только переметнуться к тебе. Я был уверен, что ты будешь ждать с моей стороны мужских поступков. Не мог же я обмануть ожиданий лучшей подруги!
   Пока он говорил, рот Анжелы округлялся, как у рыбины, которую она однажды видела в океанариуме.
   – Не может быть, – наконец выдавила она и стукнула себя ладонью по лбу: – А ведь мама предупреждала меня… Моя мама считает тебя неотразимым и твердо убеждена, что я от тебя без ума. Что я тебя в свое время упустила и теперь каждую ночь рву на себе волосы и плохо из-за этого сплю.