Купцов Василий. Записки Виктора Толстых

   Итак, я занялся документами. И просмотрел пленку. Молодой мужчина, практически голый, если не считать оборванных штанов. Ярость на лице, пена на губах. И меч в руке. Сравниваю с фотографией из личного дела Быстрова Владимира Петровича, двадцати лет. Физически лицо то же, но вот ощущения - как будто это другой человек. Другая личность. Изучаю биографию. Ничего. Медицинское обследование - тоже придраться не к чему. Психических больных нет даже среди дальних родственников. Протоколы бесед с родителями, друзьями, школьными учителями. Обычный средний парень. Первый разряд по лыжам, бегу. Боевыми единоборствами не занимался. Немного покуривал. Алкоголь - по праздникам. Гипнозу не подвергался. Учеба - тройки, четверки. Все ясно, что ничего не ясно.
   Генерал порекомендовал обратиться к тем лицам, само существование которых является государственной тайной и о которых он сам ничего не знает, кроме того, что они существуют и что за ними ведется постоянное наблюдение. Да уж, покажи ему на улице Гана, ни за что бы не поверил, что это номер первый. Что ж, Ган так Ган, хоть и не особенно хочется с ним общаться. Но придется.
   * * *
   Беру целую кипу фотокопий и еду домой к Гану. Парень, как всегда, приветлив и обаятелен. Рассказываю, что у меня проблема. Только кивает. Согласен ли помочь? В меру сил. Ну и на том спасибо! Следующий час показываю документы, фотографии. Воистину, одних интересует одно, других - другое. Ган долго рассматривает фото с подлодкой на переднем плане и кораблем позади. Ах, вот в чем дело. Может пытается прочесть номер лодки и название корабля? Говорю ему об этом.
   - Вот эта информация как раз меня меньше всего интересует, - говорит Ган.
   - Тогда что же заинтересовало больше?
   - Фиорд, - он показывает на задний план фотографии с очертаниями береговой линии, - отсюда бессчетное число раз хаживали...
   - Ну ладно, - говорю после некоторого раздумья, - может, географическое положение этого места и заинтересовало тебя, но я не за этим пришел.
   - А мне как раз это представляется наиболее интересным!
   - Ладно, не будем спорить, - необходимо иметь известное терпение с этим субъектом, - может, все-таки скажешь что-нибудь по исчезновению экипажа и всем этим убийствам.
   - Мне самому тут многое непонятно, вернее большая часть.
   - Понимаешь, все эти факты не укладываются ни в одну теорию. Что, этот Быстров всех убил и съел, что ли?
   - Ну ты меня удивляешь, - пожимает плечами Ган, - вроде разные там преступления расследуешь, а до сих пор не знаешь, что "после этого" не значит "в результате этого"!
   - Не понял, - говорю я несколько раздраженно.
   - Естественно, не убивал этот парень своих друзей по команде. Это потом случилось нечто, в результате чего он начал убивать.
   - Подожди, ты хочешь сказать, что команда пропала в результате неизвестно чего - это раз, а потом матрос взбесился это два...
   - Но взбесился, как ты говоришь, не в результате воздействия фактора, воздействовавшего на команду. А по другой причине.
   - Хорошо, - говорю я, - вернемся к исчезновению команды.
   - Когда-нибудь это должно было произойти. Вот и случилось. Все просто, - пожимает плечами Ган, - меня же больше интересует на данный момент этот Быстров.
   - А меня, - настаиваю на своем, - исчезновение команды. Объясни пожалуйста, будь добр, что должно было когда-нибудь произойти?
   - Да исчезновение экипажа с подводной лодки, неужели непонятно? Это уже бывало множество раз!
   - Я не слышал ни об одном подобном инциденте.
   - Что, ни разу книг с морскими историями не читал? "Тайна Марии Целесты" и так далее. Ни разу не слышал о кораблях, у которых пропала команда? Бывало, еще суп оставался горяченьким, когда такое судно находили. И никого. Только мертвые с косами стоят. И тишина... - последние слова Ган произносил, имитируя голос Крамарова из "Неуловимых мстителей". Было похоже, но мне веселиться совсем не хотелось.
   - Ты хочешь сказать, что до этого пропадали экипажи с обычных судов, - я помедлил, - а теперь с подводной лодки. Что подлодка ничем не лучше, почему бы и с нее не пропасть экипажу?
   - Совершенно в дырочку!
   - Тогда поведай мне, что же за напасть такая имеется в нашем грешном мире, что вдруг исчезают целые группы людей.
   - Я не знаю, - Ган смотрит на меня невинными глазами, - я действительно не знаю. Возможно, это что-то вроде артефакта, ну, вспомни историю с Абадоном...
   Историю с Абадоном я не забуду никогда. Но в результате разговора с Ганом я вернулся к тому, с чем пришел. К тому, что ничего не известно. Хорошенькое дельце. Раньше это существо давало дельные советы.
   - Согласись, "не знаю" - это не ответ. Мне нужно объяснение этого явления, и не меньше! - я продолжал настаивать на своем.
   - Хорошо, предположим некто найден мертвым один в комнате с закрытыми дверьми, ты обращаешься ко мне, я - черте куда, пусть вообще к Господу Богу, а потом приношу кинопленку, где эта самая гибель зафиксирована. Предположим, его убила влетевшая во время грозы в открытую форточку шаровая молния. И тут ты начинаешь требовать с меня объяснения такого явления, как шаровая молния. Все признают ее наличие в нашем мире, многие видели, но никто не может объяснить ее существование с точки зрения физики.
   - Но шаровую молнию можно увидеть, она хоть название имеет. А ты мне предлагаешь объяснение, у которого даже научного названия нет!
   - Хорошо, давай обзовем это явление по-научному, скажем, матрософагией. Сразу полегчало? Хочешь, напишем монографию по матрософагии? Или тебе достаточно реферата со списком литературы? Записывай! Характерным признаком такого явления, как матрософагия, является отсутствие свидетелей этого известного науке теперь, после данной работы, явления!
   - Хорошо, а если серьезно? Неужели никто не раскрыл до сих пор этой загадки с исчезновением экипажей кораблей?
   - Легко сказать! Исчезновения очень редки. Если бы точно знать, что виноват кто-то, можно было бы устроить на этого похитителя охоту. Придумать что-нибудь...
   - Так, может, поохотимся? - спросил я.
   - Я приму твое предложение к сведению, - сказал серьезно Ган, - поскольку ты первый предложил такую охоту, то за тобой право в ней участвовать. Кстати, в копилку знаний по вопросу исчезновения команд добавился еще один байтик.
   - А именно?
   - Что находясь на унитазе за металлическими дверьми, можно спастись от воздействия этих таинственных сил, - усмехнулся Ган.
   - Так ты думаешь, что он в критический момент находился в уборной?
   - Это совершенно очевидно. Как и то, что завладевший этим телом не знал, как открыть дверь в туалете. Новое знание! Так что поднадрочимся еще немного в этом вопросе и - на охоту.
   - И сколько ждать этой самой охоты?
   - Ну, во-первых, должны появиться какие-нибудь наводящие факторы. Нельзя же, право, как в сказке - пойди не знаю куда, поймай то, не знаю что! Так что ждать придется неопределенное время.
   - И моей жизни может не хватить...
   - Ничего, - отвечал Ган вполне бодренько, - поохотишься в одном из твоих следующих воплощений! Кстати, о твоей жизни и смерти...
   - Да, и что нового?
   - Это у тебя надо спросить, - Ган усмехнулся, - ты ведь, как я помню, умер. А потом тебе дали еще сутки пожить.* И все живешь. Уж не бессмертным ли ты, часом, стал? Давай испытаем? Я тебя как-нибудь так... не больно убью, а если ты в этом случае не помрешь, стало быть - ты бессмертный! <* Ган намекает на обстоятельства, в которые попал Виктор Толстых после случая, описанного в рассказе "Абадон".>
   Я энергично помотал головой. От Гана всего можно ожидать... Между тем мой подопечный продолжал посмеиваться:
   - Запуталась бухгалтерия там, наверху, и все тут! Тогда чего тебе спешить, если бессмертный, ложись на печку и жди. Когда-нибудь все непременно само собой выяснится!
   - Шути, шути, - мне было не до смеха. Хорошо Гану, у него, кажется, все по вопросу жизни и смерти ясно. А я в неопределенном положении...
   - Ладно, обязательно займемся этими исчезновениями. Так сказать, феноменом матрософагии, - Ган озорно подмигнул, - но это, разумеется, вопрос будущего, надо все обдумать и обсудить.
   - А сейчас что?
   - Я попробую навести кое-какие справки, - сказал после непродолжительного молчания мой собеседник, - и подумаю обо всем этом. Ты заходи через недельку.
   - Там...
   -... в Норвегии, - уточняет Ган.
   - Да, там людей убивают, а ты - "недельку подожди"!
   Ган ничего не ответил, только пожал плечами. Тоже мне, пожимальщик нашелся, только и делает, что это движение. Собственно, разговор на этом и закончился. Я собрал свои бумаги и удалился.
   * * *
   Я вновь присутствовал на совещании. Нас собрали, чтобы доложить последние факты по делу. А факты не лезли ни в какие ворота. То ли фантастика какая-то, то ли в дело вмешались крупные военные силы. Излагаю.
   Как я уже рассказывал, в тот норвежский - Ган угадал правильно - район были введены многочисленные местные полицейские и военные части. От услуг Интерпола и НАТО отказались. Что было вполне разумно - ведь маньяк убивал только не-норвежцев. Правда, среди жертв не было и шведов. Но зачем рисковать? И для этой операции отобрали только самых что ни на есть коренных жителей.
   Никаких убийств и грабежей больше не было. Никому не удалось и увидеть воочию этого маньяка. Проходили день за днем, ничего не происходило. В соседних районах - тоже, хотя там и было полно иностранцев. Вероятно, убийце удалось как-то устроиться для жизни вблизи места своего первого появления.
   Стало ясно, что власти стоят перед дилеммой - если сохранять режим изоляции района и не допускать в него иностранцев, то и убийств не будет, но и маньяка будет крайне трудно найти, а вот если снять охранный режим, убийцу вполне можно будет обнаружить - ведь он кого-нибудь сразу убьет. Но допустимо ли это? Нет, решили они, эти власти, мы не в праве подвергать чью-то жизнь опасности. Как быть? Оставить усиленные полицейские части в районе и попытаться путем прочесывания местности найти либо самого преступника, либо сначала место его обитания, а потом, устроив засаду, и его самого. А если все это будет впустую, то использовать "подсадных уток" - полицейских из Интерпола явно чужеродных национальностей.
   Кстати, откуда нам, в Москве, было все это так хорошо известно? Дело в том, что в отличие от местных, мы знали точно о существовании взаимосвязи между затонувшей подводной лодкой и этими убийствами. И факт гибели подлодки удалось, в целом, сохранить в тайне. Вернее, что-то такое они знали, ну что у русских что-то случилось, но ни подробностей, ни точного местонахождения этих неприятностей они не ведали. Так вот, кроме погибшего несколькими неделями раньше у нас были в стране и другие агенты. Один из них, пожилой уже человек, коренной житель и при этом - убежденный коммунист, был нашим осведомителем еще со времен гитлеровской оккупации. А его сын работал в полиции в крупном чине. Была и другая агентура, по линии средств массовой информации. Почему я это рассказываю? Тот агент уже давно умер, да и кому все это нужно сейчас, в середине девяностых годов, когда все и вся в нашем государстве разрушено...
   Вернемся к нашей истории. Итак, все полицейские части, задействованные в этом районе, занимались поисками. И поиск дал результат. Нашли труп молодого человека. Прямо в прибрежных скалах, в расщелине, на камнях. Без каких-либо внешних повреждений. А вот рядом лежал меч. Тот самый, из музея. Но прекрасно заточенный и чистый. Напрашивался естественный вывод, что именно этот покойный и был тем самым убийцей, которого искали уже на протяжении нескольких недель. Естественно, были сделаны фотографии и описания того места. Труп был отправлен на вскрытие в столицу, а меч решено было исследовать в криминалистической лаборатории, имевшейся поближе.
   И вот тут происходит первое из ряда вон выходящее событие. Тело перевозили ночью. Водитель фургона, в котором перевозился труп, услышал, даже почувствовал сильный удар по корпусу машины. Остановился. Они оба, вместе с сопровождавшим труп полисменом, сидевшим спереди рядом с водителем, выскочили из машины. И обнаружили выбитую дверь в своем фургоне. И полное отсутствие трупа. Была срочно вызвана специальная группа. А пока ее ждали, полицейский не утерпел и сам отправился посмотреть, что там было, после того, как выломали дверь. И нашел. Отпечатки босых ног на земле. С относительно слабым отпечатком пяток и глубоким - передней части. Итак, труп не только ушел своими ногами, он еще и резво бежал...
   Оперативная группа ничего не прибавила к тому, что уже обнаружил тот полицейский. Собака следа не взяла, просто отказалась идти по этому следу, только поджала хвост - и все! А след был потерян, как только он достиг каменистой поверхности.
   Событие номер два. Был похищен меч из криминалистической лаборатории. Думаете, полуголым мужчиной с босыми ногами? Как бы не так! Меч был похищен неизвестной личностью, одетой в приличный костюм - хоть в лимузине разъезжай. На лице вора была обыкновенная карнавальная маска. Случилось это ночью. Свидетелей не было, что же касается внешности похитителя, то это были данные, записанные видеокамерой наблюдения. Вор, по всей видимости, видел камеру, но не посчитал нужным ее повредить. Странно. Кем-то была даже высказана мысль, что он специально показал себя - я мол, не тот, кто убивал! Похититель, кстати, был ростом ниже предполагаемого убийцы. Вот и сгодились фотографии и обмеры, сделанные тогда в скалах!
   И вот, наконец, случилось это. Самое большое по масштабу событие во всей истории с маньяком-убийцей. Началось просто - в ту ночь многие из тех, кому спать не положено, проспали. Сначала были выговоры, потом кто-то заметил, что это несколько странно в ту ночь спали беспробудным сном и полиция, и "скорая", и пожарные. В единственном во всей округе ночном заведении доход оказался равен нулю. Копнули глубже. И оказалось, как это не дико звучит, что во всем районе не было ни одного человека, который бы прободрствовал с часу до четырех в ту ночь.
   А утром была первая сенсация. В том самом музее, откуда был похищен меч. Так вот, его положили на место. Очень аккуратно. И с очевидным намеком, что больше убийств не будет. Но этому так сразу не поверили. Особый режим в районе сохранялся.
   Точка была поставлена, когда нашли убийцу. На этот раз живым. Но отнюдь не здоровым. Он находился в совершенно невменяемом состоянии. Что-то бормотал. И был направлен к судебном психиатрам.
   Как попал? Была вызвана "скорая помощь". На улицу. Кто вызвал - неизвестно. Убийца сидел на лавочке и что-то бормотал. Сопротивление медицинским работникам не оказал. В больницу сразу же прибыли полицейские. Опознали сразу, фотографии были у всех.
   История могла бы считаться законченной, но существовала вероятность того, что к убийце вернется память. А это было недопустимо с точки зрения военных в Москве. Да и на катастрофу с подводной лодкой этот человек мог бы пролить некоторый свет.
   Дело кончилось новым исчезновением маньяка. Но на этот раз были заподозрены чьи-то спецслужбы. Дело провели довольно чисто. Все документы были в порядке. Приехали, забрали больного и как в воду канули. Подозревались все. И все обиделись, включая ЦРУ и израильскую разведку. Но всем было ясно одно - кошмар закончился, больше убийств не будет. Ведь не для этого же устраивали похищение...
   * * *
   Несмотря на то, что я не оказал никакой существенной помощи на первых этапах этого дела, меня продолжали держать в курсе. И даже отметили участие. После беседы с Ганом я написал подробный отчет. Просто связно пересказал все предположения. И одно предположение Гана сошлось один в один. Это момент в уборной. Матрос Быстров действительно справлял нужду в туалете в тот момент, когда "это" случилось. Откуда узнали? Догадаться просто. Ведь похищение из тюремной больницы было заказано нашими. Нельзя было допустить, чтобы Быстров вспомнил и заговорил. В детали похищения меня, естественно, не посвящали. В то, какими способами лечили матроса у нас - тоже. Кажется, были использованы даже "народные целители", как сейчас говорят. Но настоящие - те, которые пользовали ЦК.
   Итак, передо мной бумаги. Допросы Быстрова. Я прочитал их многократно, дабы запомнить наизусть. И суметь пересказать, когда пойду ругаться с Ганом. Почему ругаться? Да потому, что мне было ясно, как день, что не Ган явился источником информации для меня, а я - для него. Начиная с места аварии подводной лодки. И прочие детали. Я ему все рассказал. А он явно передал...
   Вернемся к допросам Быстрова. Итак, все было нормально, никаких предвестников беды и прочего. До того самого момента, когда матрос уселся на унитаз. В этот момент свет начал сначала помигивать, потом лампочка стала тусклой. И появился звук. Сначала тихий и нежный, потом все нарастал, парализовывал волю и способность двигаться. Что происходило снаружи - неизвестно. Потом были несколько криков. Потом был легкий толчок. И внезапно наступила тишина. Что же касается Быстрова, то способность двигаться так к нему и не возвращалась. Он пролежал на полу несколько часов без движения. В лодке не было слышно ни звука. Никто не наведывался и в уборную. Матрос знал, что они находились под водой в тот момент, когда он отправился в туалет. Никаких мероприятий по подъему не производилось, такое трудно не заметить. Вообще, было ощущение, что судно лежит на грунте. Может, тот толчок и означал, что лодка, оставшись без управления, легла на грунт? Надо отметить, что матроса не посвящали в обстоятельства и детали поиска и подъема подводной лодки, на счет лежания на дне матрос предположил сам. Похоже, что к моменту этого допроса к нему полностью вернулась способность логически мыслить.
   Итак, матрос лежал на полу без движения и думал. О чем он думал в тот момент? Что вся команда погибла по неизвестной причине. И он один остался живой. А может, и он мертв, ведь двигаться не может - кто знает, может так и ощущает себя умерший. Но потом он присмотрелся сам к себе и отметил, что дышит. И услышал внутри себя сердечные толчки. Значит, жив. Но если будет так оставаться, то непременно умрет. Если остальные члены экипажа мертвы или парализованы, то ему никто не поможет. В перспективе - смерть от голода, от жажды, может - от недостатка воздуха. Но не скоро. Попытки привести свои мышцы в действие к успеху не приводили. Стало страшно. Так умирать. Шли часы, матрос все лежал и лежал без движения. Сколько он пролежал так, ожидая смерти - неизвестно. Может, и несколько суток. Сна тоже не было. Был только все нарастающий ужас своего положения. Кажется, он молился, выдумывая молитвы сам - ведь в детстве его не научили, времена были атеистические! Потом он стал сам звать смерть. И дошел до безумия. Просто звал на помощь бога и дьявола, хоть кого-нибудь...
   И вот на пике этого безумного страха случилось нечто. Сначала Быстров услышал голос. Мужской, низкий, грубый. Говорящий какие-то слова на неизвестном языке. Этот голос он слышал не ушами, он звучал прямо у него в голове. А потом его тело пришло в движение. Но не по воле Быстрова. Было полное ощущение, что его мышцами управляет кто-то другой, а матрос лишь сторонний наблюдатель. Тело подвинулось к металлической двери и нажало. Дверь была на хитрой защелке и не открывалась. Быстров хотел протянуть руку и открыть защелку. Но ничего сделать не мог. И тот некто, что управлял сейчас его телом, даже внимания на попытки помочь открыть дверь не обратил. Начал с силой ломиться его, Быстрова, телом, в дверь. А потом ударил в нее с огромной силой. И выломал. Только тут матрос понял, что не ощущает боли. И что он ничего себе при этом не сломал.
   Тело между тем понесло Быстрова по коридору. Обследовало каждый закоулок. По всей видимости, некто искал членов экипажа. Но никого не было. Ни одного живого или мертвого человека. Мы уже отмечали, что Быстров никак не мог обратить на себя внимание того, кто сейчас пользовался его телом. Зато обратная связь была. Матрос явственно почувствовал разочарование и удивление того, кто сидел в нем. И слышал, как он сам разговаривает с собой внутри головы Быстрова. Среди кучи неизвестных слов матрос отметил повторяющееся слово "Ульф", которое напоминало ему какое-то имя. А потом совершенно уверился, что "некто" обращается таким образом к самому себе. А так как Быстров являлся сейчас лишь пассивным наблюдателем, будем и мы с данного момента называть тело матроса с управляющим им загадочным существом в совокупности Ульфом. Ульф пошел туда, сделал то, и так далее...
   Итак, Ульф никого не нашел. Успокоился на этом. Понюхал воздух и отправился прямиком на камбуз. На консервы никакого внимания не обратил. Съел уйму хлеба и рыбы. Попил простой воды. А потом взял кухонный нож, точильный камень, сел на пол и начал этот нож точить. Очень долго и весьма умело. Постепенно доводя до остроты настоящего оружия.
   Следующим событием был сон. Ульф улегся прямо на пол и заснул. В этот момент отключился и Быстров. Сколько они спали? Матрос подозревает, что это был не простой сон, а многодневный.
   Проснулись они с Ульфом от толчков. Быстров сообразил, что лодку поднимали. Ульф тоже что-то соображал. И спрятался на камбузе за дверью. Потом потянуло свежим воздухом. Послышался звук шагов. А потом начался кошмар. Ульф взял в руки кухонный нож, тот самый, что тогда точил. Быстров уверяет, что внутри себя буквально орал в тот момент. Звал на помощь, кричал своим, что вооружен, просил Ульфа положить нож. Но Ульф не слушал или не слышал. И никто не слышал. А когда на камбуз вошел человек в защитном костюме, Ульф бросился на него сзади и одним движением насадил его горло на нож. Потом вытащил нож и слизнул кровь. Быстров чувствовал, как мышцы на его лице напрягались - Ульф довольно улыбался. Потом выскользнул из камбуза и спрятался за переборкой. Проходил второй человек в таком же костюме и маске. Вновь бросок сзади, нож в горло и мгновенная смерть. И снова облизывание ножа. В этот момент показался третий. Увидел мертвого товарища. И облизывающего кровавый нож полуголого матроса. Попытался что-то сказать, типа "успокойся, свои...", но Ульф бросился с ножом и на него. Парень был явно чему-то обучен, ему удалось провести прием, но Ульф сумел, не выпуская ножа, выдернуть руку из захвата. Быстров почувствовал, как перекручивается сустав в руке. Но едва рука была освобождена, как сустав как бы сам вправился. А Ульф перерезал ошеломленному противнику горло. И впился в него губами. Пил кровь. Потом был четвертый. Очень здоровый парень. И много чего умевший. Пару раз он бросал Ульфа. Все так и вертелось в глазах Быстрова. Была еще пара весьма сильных ударов в самые уязвимые места. Без эффекта. Зато когда Ульфу - или Быстрову - удалось поймать в захват шею противника, он просто повернул. Раздался хруст. На этот раз не было привычного опробования крови убитого.
   Ульф бросился вверх по лесенке, осторожно выглянул, оценил ситуацию, потом выбрался на сторону, противоположную огням с корабля-лаборатории. Прыгнул в воду. Быстров не ощущал холода, тот, кто владел его телом, по-видимому, тоже. И его не сводила судорога от ледяной воды. Плыл он неумело, по-собачьи, но движения были сильные и без намека на усталость. В конце концов Ульф достиг берега, выбрался, даже не стал выжимать мокрые штаны, сразу устремился в расщелину. Засел, осмотрелся, оценил обстановку. Вел он себя почти как дикий зверь. Дикий разумный зверь. Который сначала отыскал себе убежище в скалах. Где и провел весь день. А ночью устремился вперед. По-видимому, он знал или чувствовал, куда идет.
   Музея они достигли за один ночной переход. Ульф бежал и бежал всю ночь. Рассказ об ограблении не принес ничего нового. Дверь он просто выбил плечом, витрину разбил. И вот тут-то и случилось самое интересное. Когда Ульф взял в руки меч, он поднял его двумя руками над головой, держа вертикально и начал говорить что-то громким торжественным голосом. А потом в острие меча ударили молнии. Отовсюду. И свет померк в глазах у Быстрова. Больше он ничего не помнит. Следующие воспоминания относятся уже к периоду, когда его "подкинули" скорой помощи. Он тогда не мог ничего понять. Кто он, почему, откуда. Не понимал вопросов, ничего не понимал. Матрос не был уверен, понял бы он в том состоянии что-либо, пусть бы к нему обратились даже по-русски. Но к нему обращались только на языках скандинавских стран и по-английски. А он ответить не мог. И языков не знал (английский - на уровне "my name a table"), да и отвечать не было ни охоты, ни сил. Но постепенно это состояние проходило, силы возвращались. Обращались с ним хорошо, не как с преступником. Возможно, были какие-то указания на его счет. Быстров почувствовал, что еще немного - и он сможет вступить в контакт с врачами.
   Ту часть, которая была посвящена операции по его похищению, мне не показали. Оно и ясно, тут тайны действующих на данный момент разведорганов. Больше ничего интересного в показаниях матроса Быстрова не было.
   Медицинские обследования не выявили буквально никакой патологии. И никаких физических повреждений. Даже царапин. Не было и признаков повреждения внутренних органов - крови в моче, повышенного количества лейкоцитов и прочего. Исследовали его и другими способами. Уровень радиоактивности у матроса не превышал обычного для члена экипажа ядерной подводной лодки. Разные там снимки ауры и прочие околонаучные исследования также ничего путного не выявили. Все!
   Что оставалось делать бедному толстому сотруднику комитета госбезопасности? То есть мне. Только идти ругаться к Гану. И я пошел.
   * * *
   - Первое, что я хочу у тебя спросить, - начал я разговор с Ганом, - это следующее: сообщал ли ты кому-нибудь те факты, о которых я тебе рассказал.