Итог. Диодор и его творения сегодня спорны. К работам этого автора мы ещё обратимся. Но пока заметим, что ссылка на Диодора не должна поднимать вес трудов Ллойда в глазах современных историков. У них Диодор не в почёте.
Аполлодор
Юлий Африкан
Евсевий Памфил
Гесиод
Овидий
Аполлодор
Аполлодор – один из наиболее значимых фигурантов олимпийской историографии. Он писал о многих античных событиях, в том числе не обошёл вниманием и олимпийские игры. Сочинение Аполлодора называется «Библиотека». Вот что об этом известно: «Дошедшая до нас под именем Аполлодора, жившего во II в. до н. э. афинского грамматика «Библиотека» должна быть отнесена к числу мифографических сочинений, излагавших в прозаическом пересказе основные сюжеты «эпического кикла». Руководство по мифологии под этим названием держал в своих руках известный библиофил и эрудит, живший в 19-м веке византийский патриарх Фотий, сообщающий о «Библиотеке» следующее: «В том же самом кодексе мною была прочитана книжечка Аполлодора. Называется она «Библиотека». Эта книжечка излагала древнейшие сказания эллинов, повествовала о героях и богах так, как представляли их себе эллины в те времена, рассказывала о происхождении названий рек, мест, народов и городов и пр., что восходит к древности. Изложение доводилось до событий Троянской войны» (18, стр. 105).
«Библиотека» представляет собой единственное из всех дошедших до нас античных сочинений по мифологии, где мифы Древней Греции излагаются в наиболее полном и систематизированном виде. Составитель этой книги не задавался целью философского осмысления этих мифов и не считал нужным проявить в какой бы то ни было форме свое отношение к ним: они рассказаны очень просто, сжато, иногда скороговоркой (в ущерб содержанию), довольно часто приводятся варианты со ссылками на источник. Составитель стремился к тому, чтобы ни один сколько-нибудь известный мифологический персонаж не остался без внимания в связи с тем или иным мифологическим сюжетом, отсюда его пристрастие к длиннейшим перечням имен героев. В основу изложения положен генеалогический принцип. Оно начинается с Тоегонии (I, 1–5), затем излагается Гигантомахия, и следует рассказ о роде Девкалиона[16] (I, 8–9); заканчивается первая книга подробной историей похода аргонавтов (18, стр. 105).
В этом месте, после такой характеристики исследователю стоило бы воспрянуть духом. Что ещё нужно, если у тебя в руках полный, беспристрастный рассказ древнего автора о делах минувших, изложенных последовательно и системно. Но очень скоро историки возвращают нас к суровой прозе жизни. Вот что мы читаем дальше:
«Само изложение мифов в «Библиотеке» содержит многочисленные противоречия… Роббер указывает, что примеры подобных несоответствий весьма многочисленны» (18, стр. 108).
Авторитетный учёный Шварц очень критически оценивал работу своего коллеги из далёкого прошлого. Он называл «Библиотеку» «незрелым трудом начинающего автора, плохо ориентированного в развитии мифографии», и, следуя Бете, пытался доказать, что автор этого пособия по мифологии положил в основу своего труда какой-то поздний компендиум (18, стр. 114).
Когда жил Аполлодор, тоже весьма спорный вопрос. В попытке ответить на него было сломано немало копий. Учёный Роббер пишет об этом так: «…автор «Библиотеки» жил после 61 г. до н. э. Вторую границу определить гораздо труднее, ибо тот факт, что «Библиотеку» цитируют схолиасты Гомера, Софокла, Эврипида, Пиндара, Платона, еще ни о чем не говорит (мы не знаем времени составления этих схолий)». Исходя из ряда СООБРАЖЕНИЙ ОБЩЕГО ХАРАКТЕРА (В ТОМ ЧИСЛЕ ДАННЫХ ЯЗЫКА), Роббер склоняется к мысли, что автор «Библиотеки» составил свой труд в первой половине 2-го в. н. э. Более того, им, ни много ни мало, ставится под сомнение само существование когда бы то ни было Аполлодора. Это интересно. Каким-то образом доказывается, что «Библиотеку» кто-то написал, но точно не Аполлодор. Вероятно, тоже по почерку. Почерк не Аполлодора. Когда и где жил этот самый Аполлодор неизвестно, но почерк точно не его. Работа Роббера оказала влияние на всех работавших после него исследователей. Начиная с этого времени ученые, желая подчеркнуть несостоятельность традиции об авторе «Библиотеки», все чаще называют его Псевдо-Аполлодором.
Вот что утверждается в словаре классической литературы Харпера: «…Само название «Библиотека» может навести на мысль о том, что это только сводка материала различных сочинений, хотя доказать эту мысль трудно. К какому времени относится «Библиотека»? Ответить на этот вопрос так же нелегко, как и на вопрос о том, кто является ее автором…»
Впрочем, выбирать особенно не приходится. Даже такой спорный и неопределённый источник приходится принимать и класть в основу здания олимпийской истории. Ведь лучшего нет. Вот что пишет В.Г. Борухович в приложении к работе посвящённой творчеству Аполлодора: «При всех своих недостатках «Библиотека» продолжает оставаться для нас единственным сводом мифов, оставленным нам античностью, сохранившим древнейшие варианты мифологической традиции, в том числе и такие, которые не могут быть найдены в других источниках. Ценность ее состоит и в том, что она дает нам представление о содержании ряда утраченных для нас произведений античной литературы, прежде всего эпических поэм, входивших в «эпический кикл» (18, стр. 119–120).
Ну и традиционная справка об истории самой истории. Когда «Библиотека» увидела свет? Естественно, тогда же, когда и практически все другие античные произведения – в 16-м веке.
Издана «Библиотека» была Бенедиктом Эгием в Риме в 1555 г. В его издании греческий текст сопровождался латинским переводом и подробными комментариями. Примечательно, что Эгий не останавливался перед тем, чтобы вставлять в текст дополнения из других источников, когда смысл казался ему недостаточно ясным. Это раздражало многих учёных, но они не переставали использовать Аполлодора для построения своих гипотез.
Новую рукопись, обнаруженную в Оксфорде, использовал для своего издания «Библиотеки» Томас Гэйл, опубликовавший ее вместе с мифологическими сочинениями Конона, Партения, Птолемея Гефестиона и Антонина Либерала. Это издание вышло в Париже в 1675 г. (18, стр. 120).
Завершение в 19-м веке критической работы над текстом «Библиотеки» позволило реконструировать так называемую стемму и определить место и значение каждой имевшейся к тому времени рукописи. Проделавший эту работу Р. Вагнер пришел к выводу, что архетип ближе всего представлен рукописью Национальной библиотеки в Париже (№ 2722), относящейся к 14-у веку (18, стр. 121).
Очень любопытен и тот факт, что «Библиотека» Аполлодора стала одной из первых книг русской гражданской печати при Петре I. Это интересно и показательно. Сие было несомненной данью увлечению античной мифологией и античной культурой, характерной для тогдашней Европы. Перевод был выполнен для своего времени довольно точно и с языка оригинала (18, стр. 123).
В целом же видим, что ни о какой уверенности в данном источнике речи не идёт. Он также взят на веру «за неимением ничего лучшего».
«Библиотека» представляет собой единственное из всех дошедших до нас античных сочинений по мифологии, где мифы Древней Греции излагаются в наиболее полном и систематизированном виде. Составитель этой книги не задавался целью философского осмысления этих мифов и не считал нужным проявить в какой бы то ни было форме свое отношение к ним: они рассказаны очень просто, сжато, иногда скороговоркой (в ущерб содержанию), довольно часто приводятся варианты со ссылками на источник. Составитель стремился к тому, чтобы ни один сколько-нибудь известный мифологический персонаж не остался без внимания в связи с тем или иным мифологическим сюжетом, отсюда его пристрастие к длиннейшим перечням имен героев. В основу изложения положен генеалогический принцип. Оно начинается с Тоегонии (I, 1–5), затем излагается Гигантомахия, и следует рассказ о роде Девкалиона[16] (I, 8–9); заканчивается первая книга подробной историей похода аргонавтов (18, стр. 105).
В этом месте, после такой характеристики исследователю стоило бы воспрянуть духом. Что ещё нужно, если у тебя в руках полный, беспристрастный рассказ древнего автора о делах минувших, изложенных последовательно и системно. Но очень скоро историки возвращают нас к суровой прозе жизни. Вот что мы читаем дальше:
«Само изложение мифов в «Библиотеке» содержит многочисленные противоречия… Роббер указывает, что примеры подобных несоответствий весьма многочисленны» (18, стр. 108).
Авторитетный учёный Шварц очень критически оценивал работу своего коллеги из далёкого прошлого. Он называл «Библиотеку» «незрелым трудом начинающего автора, плохо ориентированного в развитии мифографии», и, следуя Бете, пытался доказать, что автор этого пособия по мифологии положил в основу своего труда какой-то поздний компендиум (18, стр. 114).
Когда жил Аполлодор, тоже весьма спорный вопрос. В попытке ответить на него было сломано немало копий. Учёный Роббер пишет об этом так: «…автор «Библиотеки» жил после 61 г. до н. э. Вторую границу определить гораздо труднее, ибо тот факт, что «Библиотеку» цитируют схолиасты Гомера, Софокла, Эврипида, Пиндара, Платона, еще ни о чем не говорит (мы не знаем времени составления этих схолий)». Исходя из ряда СООБРАЖЕНИЙ ОБЩЕГО ХАРАКТЕРА (В ТОМ ЧИСЛЕ ДАННЫХ ЯЗЫКА), Роббер склоняется к мысли, что автор «Библиотеки» составил свой труд в первой половине 2-го в. н. э. Более того, им, ни много ни мало, ставится под сомнение само существование когда бы то ни было Аполлодора. Это интересно. Каким-то образом доказывается, что «Библиотеку» кто-то написал, но точно не Аполлодор. Вероятно, тоже по почерку. Почерк не Аполлодора. Когда и где жил этот самый Аполлодор неизвестно, но почерк точно не его. Работа Роббера оказала влияние на всех работавших после него исследователей. Начиная с этого времени ученые, желая подчеркнуть несостоятельность традиции об авторе «Библиотеки», все чаще называют его Псевдо-Аполлодором.
Вот что утверждается в словаре классической литературы Харпера: «…Само название «Библиотека» может навести на мысль о том, что это только сводка материала различных сочинений, хотя доказать эту мысль трудно. К какому времени относится «Библиотека»? Ответить на этот вопрос так же нелегко, как и на вопрос о том, кто является ее автором…»
Впрочем, выбирать особенно не приходится. Даже такой спорный и неопределённый источник приходится принимать и класть в основу здания олимпийской истории. Ведь лучшего нет. Вот что пишет В.Г. Борухович в приложении к работе посвящённой творчеству Аполлодора: «При всех своих недостатках «Библиотека» продолжает оставаться для нас единственным сводом мифов, оставленным нам античностью, сохранившим древнейшие варианты мифологической традиции, в том числе и такие, которые не могут быть найдены в других источниках. Ценность ее состоит и в том, что она дает нам представление о содержании ряда утраченных для нас произведений античной литературы, прежде всего эпических поэм, входивших в «эпический кикл» (18, стр. 119–120).
Ну и традиционная справка об истории самой истории. Когда «Библиотека» увидела свет? Естественно, тогда же, когда и практически все другие античные произведения – в 16-м веке.
Издана «Библиотека» была Бенедиктом Эгием в Риме в 1555 г. В его издании греческий текст сопровождался латинским переводом и подробными комментариями. Примечательно, что Эгий не останавливался перед тем, чтобы вставлять в текст дополнения из других источников, когда смысл казался ему недостаточно ясным. Это раздражало многих учёных, но они не переставали использовать Аполлодора для построения своих гипотез.
Новую рукопись, обнаруженную в Оксфорде, использовал для своего издания «Библиотеки» Томас Гэйл, опубликовавший ее вместе с мифологическими сочинениями Конона, Партения, Птолемея Гефестиона и Антонина Либерала. Это издание вышло в Париже в 1675 г. (18, стр. 120).
Завершение в 19-м веке критической работы над текстом «Библиотеки» позволило реконструировать так называемую стемму и определить место и значение каждой имевшейся к тому времени рукописи. Проделавший эту работу Р. Вагнер пришел к выводу, что архетип ближе всего представлен рукописью Национальной библиотеки в Париже (№ 2722), относящейся к 14-у веку (18, стр. 121).
Очень любопытен и тот факт, что «Библиотека» Аполлодора стала одной из первых книг русской гражданской печати при Петре I. Это интересно и показательно. Сие было несомненной данью увлечению античной мифологией и античной культурой, характерной для тогдашней Европы. Перевод был выполнен для своего времени довольно точно и с языка оригинала (18, стр. 123).
В целом же видим, что ни о какой уверенности в данном источнике речи не идёт. Он также взят на веру «за неимением ничего лучшего».
Юлий Африкан
Юлий Африкан – это уже не просто историк, описывающий некоторые события как свершившиеся факты, подобно Пиндару или Вакхилиду. Это хронолог в самом что ни на есть прямом и современном смысле. Так сказать, «тяжёлая артиллерия» исторической мысли Средневековья. Он, вероятно, первым задался мыслью и целью выстроить античные и ранние христианские события на абсолютной оси времени. По крайней мере, именно его труды стали основой для многих последующих вычислений и построений. Он один из титанов истории, которому современные учёные в этой области обязаны своей профессией. До него либо вообще никто не пытался сделать ничего подобного, либо другие вычисления просто до нас не дошли даже в виде слухов. Переоценить значение мыслей Юлия Африкана по поводу олимпийских игр трудно, и в следующих главах станет ясно почему.
Юлий Африкан положил начало сравнительной языческой и христианской хронологии. Считается, что жил он в 3-м веке после Рождества Xристова. Особенно он известен как автор одного важного хронологического труда: «Πεντάβιβλον χρονολογιχόν», который начинается с Сотворения мира и доведен до 221 г. от Рождества Xристова. Правда, и здесь не всё гладко. Само сочинение потеряно, остались лишь отрывки. От другого большого и разнообразного по содержанию сборника, под заглавием «Χεστοί», сохранились также одни отрывки. Фрагменты эти любезно были собраны и изданы неким господином Рутом во второй части его «Reliquiae Sacrae».
Таким образом, оригинала фундаментальных творений Юлия Африкана, на которого ссылался Ллойд и на которого продолжают ссылаться современные историки, потрогать или хотя бы просто почитать нельзя. Их нет. Есть только пересказ и интерпретация поздних собирателей древностей.
Юлий Африкан положил начало сравнительной языческой и христианской хронологии. Считается, что жил он в 3-м веке после Рождества Xристова. Особенно он известен как автор одного важного хронологического труда: «Πεντάβιβλον χρονολογιχόν», который начинается с Сотворения мира и доведен до 221 г. от Рождества Xристова. Правда, и здесь не всё гладко. Само сочинение потеряно, остались лишь отрывки. От другого большого и разнообразного по содержанию сборника, под заглавием «Χεστοί», сохранились также одни отрывки. Фрагменты эти любезно были собраны и изданы неким господином Рутом во второй части его «Reliquiae Sacrae».
Таким образом, оригинала фундаментальных творений Юлия Африкана, на которого ссылался Ллойд и на которого продолжают ссылаться современные историки, потрогать или хотя бы просто почитать нельзя. Их нет. Есть только пересказ и интерпретация поздних собирателей древностей.
Евсевий Памфил
Всё, что сказано о Юлии Африкане, в равной степени касается и Евсевия Памфила, за одним лишь исключением. Труды Евсевия существуют в довольно полном варианте. Правда, не следует думать, что эти труды, которые мы сегодня лицезреем, были написаны собственноручно рассматриваемым нами автором. Это копии, дошедшие до нас из эпохи Просвещения и позднего Средневековья. Так как в эпоху Просвещения ещё не было копировальной техники, то все копии сделаны тоже вручную людьми. А людям, иногда вольно, иногда невольно, но свойственно допускать ошибки. Важно понимать, что сам Евсевий никогда не видел тех работ, которые сегодня видим мы под его именем. Эти работы сделаны другими людьми, причём тоже неизвестно каким источником пользовавшимися. Насколько точно и добросовестно были выполнены копии, остаётся только гадать. Впрочем, кроме догадок есть и вполне красноречивые факты. Например, сохранилось письмо хорошо нам уже известному епископу Ллойду от другого исторического деятеля, Асафа, непосредственно касающееся нашего предмета обсуждения. Оно невелико и я приведу его полностью:
12 апреля, 1684 года
Милорд,
Я надеюсь, Вы получили мое последнее письмо, которое было направлено две недели назад. Это был ответ на письмо Вашего Преосвященства относительно замысла напечатать Греческий Завет. Если у Вас есть пресс, свободный для новых оттисков книг, которые раннее были напечатаны (чтобы не препятствовать данному проекту, который я полностью одобряю), мне хотелось бы, чтобы Вы отпечатали александрийский (или лучше константинопольский) Хроникон (Chronicon), который имеется в коллекции Скалигера – Хроника Евсевия (Eusebius Chronicon), и обычно цитируемый под названием Chronicon Casaubonianum, поскольку данная копия принадлежала Исааку Касаубону. Другие называют ее Fasti Siculi, потому что она была отпечатана с манускрипта, найденного на острове Сицилия. ИЗДАНИЕ, ПРИНАДЛЕЖАЩЕЕ СКАЛИГЕРУ, ОЧЕНЬ НЕДОБРОТНОЕ И НЕПОЛНОЕ. ТО, КОТОРОЕ ПРИНАДЛЕЖИТ РЕЙДЕРУ НАМНОГО ЛУЧШЕ, НО ОНО ЧРЕЗВЫЧАЙНО РЕДКОЕ И ЕГО СЛОЖНО ПРИОБРЕСТИ ПО РАЗУМНОЙ ЦЕНЕ.
Наиболее любящий слуга Вашего Преосвященства,
В. Асаф
О чём говорит данное письмо. О том, что кроме скалигеровской «очень недоброкачественной и неполной», но дешёвой версии была ещё одна, существенно лучше. Но по причине экономии средств она не была использована при составлении хронологии. А потом и выведена из научного оборота вовсе. Так как Ллойд ссылается в основании своей таблицы именно на Скалигера, то это означает очень простую вещь. Олимпийский канон построен на дешёвом и некачественном первоисточнике. А это уже не шутки. Если фантазии какого-нибудь Филострата имеют довольно второстепенное для нас значение и то, видел он античные картины, которые описывал, или выдумал, не имеет решающего значения, то Евсевий – это человек, работавший с цифрами. Его ошибка или ошибочный перевод его трудов способны перевернуть всю существующую историю. Сегодня именно Евсевий считается «дедушкой» нынешней хронологической шкалы. Дело в том, что до Евсевия хронография заключалась в перечислении последовательности (не всегда полной и непрерывной) царей и продолжительности их правления, причём династии разных царств слабо соотносились между собой, что создавало проблемы во временной увязке событий, произошедших в разных странах. Имея доступ к неким архаичным материалам, таким как список ежегодных архонств в Афинах и победителей олимпийских игр, Евсевий, как смог, расположил историю древних государств на одной оси времени. Сами историки не считают «Хронику» Евсевия абсолютно достоверной. Тем не менее, она остаётся для них мощным источником исторических фактов и документов, отражающих мнение оригиналов, которые, увы, уже безвозвратно утеряны.
Теперь о самом авторе. Евсевий был христианским священником. Жил и творил якобы в 3–4-м веках нашей эры. После себя оставил, как уже говорилось, мощный хронологический труд, который так и назывался «Хроника». Писал якобы на греческом языке, так как сам был греком. Однако оригинал «Хроники» на греческом языке утерян. Его нет. К счастью, кто-то когда-то перевёл Евсевия почему-то на армянский язык[17]. И это спасло «Хронику» от плачевной участи многих других античных и раннехристианских произведений – гибели во тьме веков. Считается, что перевод был сделан через триста лет после смерти автора. Но не надо торжествовать раньше времени. И этого перевода сегодня тоже нет. Рассказывают, что с того перевода была сделана якобы ещё одна армяноязычная копия. Чуть-чуть позже, ещё через семьсот лет. В 13-м веке. А ещё через четыреста лет её попытались перевести на понятные европейцам языки. Впрочем, неудачно. Ещё в виде отрывков «Хроника» была известна в переводе на латинский язык константинопольского монаха Иеронима. Скалигер имел оба варианта – армянский и латинский. Но, как уже отмечалось, перевести армянский текст ему почему-то не удалось. Это было сделано только через сто пятьдесят лет после его смерти. История с активными переводами и публикациями Евсевия началась только в конце 18-го и начале 19-го веков. Нам дальнейшая судьба «армянского Евсевия», в разрезе олимпийской истории, неинтересна, так как случилась она уже после канонизации сегодня принятой хронологии, т. е. уже после того, как Скалигер канонизировал дату начала олимпиад, а Ллойд со ссылкой на него составил и опубликовал свои таблицы. Т. е. все последующие события – новые переводы Евсевия, открытие новых списков, публикации конкурирующих версий и т. д. никак не повлияли на хронологические изыскания, важные для нас. В основе современной хронологии олимпизма лежит версия именно Скалигера – отрывочная, неполная и некачественная латинская версия монаха Иеронима в недобротном переводе неизвестного автора.
Считается, что Евсевий составил свой труд на основе работы Юлия Африкана, вероятно даже никак не переработав и не дополнив этот труд. Хотя сам Евсевий на Африкана нигде ни разу не сослался. Это обстоятельство было замечено ещё Скалигером. Так или иначе, расчёты интересующих нас дат, взятые за основу Скалигером, были выполнены одним из этих двух архаичных священников на основе довольно абстрактных рассуждений религиозного характера (мы детальнее рассмотрим их ниже) и прежде чем попасть в руки Скалигера, непонятно как, где и кем полторы тысячи лет хранились и многократно переписывались.
12 апреля, 1684 года
Милорд,
Я надеюсь, Вы получили мое последнее письмо, которое было направлено две недели назад. Это был ответ на письмо Вашего Преосвященства относительно замысла напечатать Греческий Завет. Если у Вас есть пресс, свободный для новых оттисков книг, которые раннее были напечатаны (чтобы не препятствовать данному проекту, который я полностью одобряю), мне хотелось бы, чтобы Вы отпечатали александрийский (или лучше константинопольский) Хроникон (Chronicon), который имеется в коллекции Скалигера – Хроника Евсевия (Eusebius Chronicon), и обычно цитируемый под названием Chronicon Casaubonianum, поскольку данная копия принадлежала Исааку Касаубону. Другие называют ее Fasti Siculi, потому что она была отпечатана с манускрипта, найденного на острове Сицилия. ИЗДАНИЕ, ПРИНАДЛЕЖАЩЕЕ СКАЛИГЕРУ, ОЧЕНЬ НЕДОБРОТНОЕ И НЕПОЛНОЕ. ТО, КОТОРОЕ ПРИНАДЛЕЖИТ РЕЙДЕРУ НАМНОГО ЛУЧШЕ, НО ОНО ЧРЕЗВЫЧАЙНО РЕДКОЕ И ЕГО СЛОЖНО ПРИОБРЕСТИ ПО РАЗУМНОЙ ЦЕНЕ.
Наиболее любящий слуга Вашего Преосвященства,
В. Асаф
О чём говорит данное письмо. О том, что кроме скалигеровской «очень недоброкачественной и неполной», но дешёвой версии была ещё одна, существенно лучше. Но по причине экономии средств она не была использована при составлении хронологии. А потом и выведена из научного оборота вовсе. Так как Ллойд ссылается в основании своей таблицы именно на Скалигера, то это означает очень простую вещь. Олимпийский канон построен на дешёвом и некачественном первоисточнике. А это уже не шутки. Если фантазии какого-нибудь Филострата имеют довольно второстепенное для нас значение и то, видел он античные картины, которые описывал, или выдумал, не имеет решающего значения, то Евсевий – это человек, работавший с цифрами. Его ошибка или ошибочный перевод его трудов способны перевернуть всю существующую историю. Сегодня именно Евсевий считается «дедушкой» нынешней хронологической шкалы. Дело в том, что до Евсевия хронография заключалась в перечислении последовательности (не всегда полной и непрерывной) царей и продолжительности их правления, причём династии разных царств слабо соотносились между собой, что создавало проблемы во временной увязке событий, произошедших в разных странах. Имея доступ к неким архаичным материалам, таким как список ежегодных архонств в Афинах и победителей олимпийских игр, Евсевий, как смог, расположил историю древних государств на одной оси времени. Сами историки не считают «Хронику» Евсевия абсолютно достоверной. Тем не менее, она остаётся для них мощным источником исторических фактов и документов, отражающих мнение оригиналов, которые, увы, уже безвозвратно утеряны.
Теперь о самом авторе. Евсевий был христианским священником. Жил и творил якобы в 3–4-м веках нашей эры. После себя оставил, как уже говорилось, мощный хронологический труд, который так и назывался «Хроника». Писал якобы на греческом языке, так как сам был греком. Однако оригинал «Хроники» на греческом языке утерян. Его нет. К счастью, кто-то когда-то перевёл Евсевия почему-то на армянский язык[17]. И это спасло «Хронику» от плачевной участи многих других античных и раннехристианских произведений – гибели во тьме веков. Считается, что перевод был сделан через триста лет после смерти автора. Но не надо торжествовать раньше времени. И этого перевода сегодня тоже нет. Рассказывают, что с того перевода была сделана якобы ещё одна армяноязычная копия. Чуть-чуть позже, ещё через семьсот лет. В 13-м веке. А ещё через четыреста лет её попытались перевести на понятные европейцам языки. Впрочем, неудачно. Ещё в виде отрывков «Хроника» была известна в переводе на латинский язык константинопольского монаха Иеронима. Скалигер имел оба варианта – армянский и латинский. Но, как уже отмечалось, перевести армянский текст ему почему-то не удалось. Это было сделано только через сто пятьдесят лет после его смерти. История с активными переводами и публикациями Евсевия началась только в конце 18-го и начале 19-го веков. Нам дальнейшая судьба «армянского Евсевия», в разрезе олимпийской истории, неинтересна, так как случилась она уже после канонизации сегодня принятой хронологии, т. е. уже после того, как Скалигер канонизировал дату начала олимпиад, а Ллойд со ссылкой на него составил и опубликовал свои таблицы. Т. е. все последующие события – новые переводы Евсевия, открытие новых списков, публикации конкурирующих версий и т. д. никак не повлияли на хронологические изыскания, важные для нас. В основе современной хронологии олимпизма лежит версия именно Скалигера – отрывочная, неполная и некачественная латинская версия монаха Иеронима в недобротном переводе неизвестного автора.
Считается, что Евсевий составил свой труд на основе работы Юлия Африкана, вероятно даже никак не переработав и не дополнив этот труд. Хотя сам Евсевий на Африкана нигде ни разу не сослался. Это обстоятельство было замечено ещё Скалигером. Так или иначе, расчёты интересующих нас дат, взятые за основу Скалигером, были выполнены одним из этих двух архаичных священников на основе довольно абстрактных рассуждений религиозного характера (мы детальнее рассмотрим их ниже) и прежде чем попасть в руки Скалигера, непонятно как, где и кем полторы тысячи лет хранились и многократно переписывались.
Гесиод
Гесиод считается одним из наиболее уважаемых древних авторов. Он якобы тот один из немногих, кто писал сам, а не собирал плоды работы других. Он также один из самых древних первоисточников. На него ссылаются и опираются многие. Творил одновременно с Гомером и даже был с ним якобы знаком. Учёные поговаривают, что Гесиод даже соревновался с Гомером лично на спортивных соревнованиях (со слепцом?!) Иные даже провозглашают Гесиода одним из авторов тех мифов древней Греции, которые мы все хорошо помним со школьной скамьи в изложении уже более поздних его интерпретаторов. А это, надо сказать, серьёзная заявка. Человек, создающий мифы, – создаёт историю, а попутно и формирует мировоззрение толпы на многие годы и даже века вперёд. Гесиод в этом плане практически сам бог. Если то, что говорят о нём, правда, хотя бы частично, то он заслуживает самого полного уважения.
В Гесиоде хорошо всё, кроме дат его жизни. Он имел неосторожность родиться в те века, когда никто не утруждал себя записью интересных сведений. Его друг и современник Гомер пел песни, которые никто не записывал, а Гесиод сочинял мифы, которые также веками (!) передавались из уст в уста. Что такое передача из уст в уста большого и сложного текста с родословными, царями, делами, катаклизмами, войнами, походами и т. д. на протяжении сотен лет, я думаю, долго объяснять не стоит. Даже небольшая информация может быть искажена до неузнаваемости. Что говорить о целой философии. Ллойд знал Гесиода, поэтому и мы будем рассматривать его произведения, но предварительно отметив для себя, что фигура этого автора не менее былинна, чем персонажи его мифов. Ничего большего о нём уже никто не скажет.
В Гесиоде хорошо всё, кроме дат его жизни. Он имел неосторожность родиться в те века, когда никто не утруждал себя записью интересных сведений. Его друг и современник Гомер пел песни, которые никто не записывал, а Гесиод сочинял мифы, которые также веками (!) передавались из уст в уста. Что такое передача из уст в уста большого и сложного текста с родословными, царями, делами, катаклизмами, войнами, походами и т. д. на протяжении сотен лет, я думаю, долго объяснять не стоит. Даже небольшая информация может быть искажена до неузнаваемости. Что говорить о целой философии. Ллойд знал Гесиода, поэтому и мы будем рассматривать его произведения, но предварительно отметив для себя, что фигура этого автора не менее былинна, чем персонажи его мифов. Ничего большего о нём уже никто не скажет.
Овидий
Ллойд ссылается и на Овидия. Овидий был прекрасным римским поэтом, написавшим некогда весомый многотомный труд «Метаморфозы». В этом труде он излагает в сказочной манере многие исторические события. Он подобен баснописцу в своём творческом порыве. Говорит иносказаниями. Освещает развитие Древнего мира от начала времён, хаоса и зарождения вселенной до превращения Юлия Цезаря в звезду. Собственно об играх он нам ничего нового не сообщает. Только подтверждает мнение отцов олимпийской историографии Пиндара и Вакхилида об основании пифийских соревнований Аполлоном. Свой труд якобы он то сжигал, то снова переписывал. Так или иначе, ссылаться на Овидия в качестве источника, всё равно, что ссылаться на сказку Пушкина о царе Салтане. Где там ложь, а где намёк, а где молодцам урок, понять непросто. В «Метаморфозах» люди превращаются в животных, животные – в растения, растения – в звёзды и т. д. Вполне возможно, что за всем этим скрывается какая-то реальная историческая подоплёка, но где она начинается и где кончается, что есть правда в словах Овидия, а что вымысел, нам сказать сегодня уже непросто. Впрочем, ещё раз скажу, что, в любом случае, играм Овидий уделил не слишком много внимания. Вот, например, строки о зарождении пифиад:
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента