Кузнецова Юлия. Рецепт любви

Юлия Кузнецова
Рецепт любви

   Спасибо маме за то, что покупала мне книги для девчонок, когда я была девчонкой!
   Спасибо поэту Михаилу Лукашевичу за умные и смешные стихи, а также за точные и верные советы по сюжету.

 

 

 

Глава 1
Неудавшееся чаепитие

   Ира взглянула на часы: подруги опаздывали. Наконец из-за двери послышался низкий недовольный голос Ляли:
   – Вот только попробуй!
   – А я и попробую! – Сашенькин голос звучал не так смело, но она явно постаралась вложить в него всю уверенность, на какую была способна.
   – Всю серединку хочешь слопать? Как в тот раз?
   – Не ври! В тот раз я тебе половину оставила!
   – Не было там половины! Только треть! Так что сейчас я съем две трети!
   – Еще чего! Половина – точно моя!
   – Да?! А не треснешь?!
   Ира бросилась к двери и распахнула ее. Здоровая Ляля сердито смотрела на худенькую Сашеньку. Левая рука Ляли была на кнопке звонка, правая – сжата в кулак у самого носа Сашеньки.
   – Она опять, – пожаловалась Сашенька, заходя в квартиру и расстегивая тонкую сноубордистскую куртку.
   – Я за справедливость, – возразила Ляля.
   Она тоже вошла и первым делом посмотрела на себя в зеркало – не сбился ли светлый палантин на плечах ее теплого бежевого пальто?
   – Вы из-за брауни спорите? – улыбнулась Ирочка, протягивая Ляле вешалку для пальто и забирая у Саши куртку. – Ой, Сашка, и не холодно тебе в такой тоненькой?
   – Там же специальный материал, – объяснила Саша, не глядя в зеркало, приглаживая короткие, торчащие во все стороны волосы, – до минус тридцати выдерживает. К тому же и не холодно совсем, весна же! А ругались – да… Из-за брауни твоего. Некоторые вот обвиняют меня, что я в тот раз больше съела.
   – Зря ругались, – улыбнулась Ира, – у нас на сегодня не только брауни, но и розовое печенье. Чадейка^[1] вчера запостила новый рецепт.
   – Ага, она – звезда, – кивнула Ляля, расчесывая перед зеркалом густые черные волосы и собирая их в хвост, – у нее премия какая-то даже есть, типа лучший блог Рунета. Ирка, тебе тоже надо блог завести!
   – Ну, конечно. Спасибо, Ляля, я тебя, само собой разумеется, люблю, но будем честны: нос у меня не дорос.
   – А почему печенье розовое? – спросила Сашенька, разуваясь и пряча под стул кроссовки.
   – С черносмородиновым ликером, – пояснила Ира.
   – С ликером? – протянула Ляля, откладывая щетку и расстегивая молнию на лаковых сапожках.
   – Он весь выпарился, Лялька! Любой алкоголь в выпечке испаряется!
   – Ну вот, – надула губы Ляля, – хотя ладно, все равно ты – самый классный кулинар из всех, кого я знаю. Пойду руки мыть.
   – Саш, и ты иди, – с тревогой сказала Ира, – ты замерзшая какая-то. Все-таки март – это еще не весна.
   – Ага, моя мама говорит – пришел марток, надевай сто порток! – крикнула Ляля из ванной комнаты.
   Ира хихикнула, а Сашенька потянулась к ее уху и прошептала:
   – А дай мне кусок брауни, пока она руки моет… а?
   – Если вы там втихаря хомячите без меня, убью обеих! – крикнула Ляля, и Ира с виноватой улыбкой пожала плечами.
   – Для рук какое полотенце? Красное?
   – Оранжевое, с гномиком, Ляля. Справа на крючке!
   – А кстати, хороший способ заполучить весь пирог и все печенье, – задумчиво сказала Ляля, появляясь на пороге ванной комнаты, – убрать всех конкурентов!
   – Я не согласна! – засмеялась Ира. – И все отдать не могу, потому что…
   Она осеклась.
   – Почему? – насторожилась Сашенька, так и не дойдя до ванной комнаты.
   – Тормозим? – усмехнулась Ляля. – Сразу видно, что у человека в голове одни сноуборды. Потому что к чаю, видимо, мы ждем Прекрасного Принца.
   – Да ну, перестань, – смутилась Ира, убегая в кухню, – какой принц…
   – Как – какой?! – изумилась Ляля, следуя за ней. – Сашка, не стой столбом, ты не на склоне в своем Крылатском. Иди, мой зайчик, мой копытца! И поторопись, а то печенье с ликером имеет привычку исчезать быстро. А принц, Ирочка, у тебя что надо. Между прочим, могла бы и поделиться с лучшими подругами, кто у твоего принца мама.
   – А кто она? – удивилась Ира. – Я знаю, что она на заводе работает. Директором каким-то.
   – Ну ты, мать, отстала от жизни! Не просто на каком-то заводе. А на заводе, где лампочки светодиодные делают!
   – Можно подумать, они там золото добывают, – отшутилась Ира.
   – О боже! Скажи спасибо, что ты пекарь, иначе я бы убила тебя за такие лоховские рассуждения. Све-то-ди-од-ны-е! Это же нанотехнологии! Это же будущее! А она там – член совета директоров. И если бы ты гуглила не только свои печеньки, а еще и своих парней, то знала бы, в каком классе училась мамаша Влада. Точнее, с кем она в классе училась.
   – И с кем? – спросила Сашенька, появляясь в дверях.
   – А вот не скажу! Учитесь гуглить, пупсики!
   – Да мне без разницы, Ляля, – отмахнулась Ира, – я же не с ней встречаюсь, а с ним.
   – Не «встречаюсь», а «потеряла голову»! – наставительно сказала Ляля.
   – Ну, не потеряла…
   – Почему?! Он же «лучший парень класса». Ты забыла, что мы ему этот диплом вручили на последней дискотеке? Он же у нас краса-авчик! И отли-и-ичник. Да еще и мистер Галантность. Как он вчера перед историчкой дверь распахнул, видали? Даже поклонился.
   Ляля уселась за накрытый стол. В центре его стояла большая круглая стеклянная форма для выпечки, а в ней – шоколадный пирог «Брауни», покрытый трогательными трещинками, из-за которого девочки и спорили.
   Рядом стояло блюдо с крошечными круглыми печеньицами розового цвета, а также чайник, молочник, четыре изящные фарфоровые чашечки – все в знаменитую кобальтовую сеточку. Ирина мама собирала сервизы Императорского фарфорового завода, который она по старинке называла «Ломоносовским». Конечно, доставать эти чашки разрешалось только по особым случаям, но Ира решила, что ее чаепитие – это вполне особый случай. Ведь и правда – она ждала Влада и хотела его поразить. Она и раньше пыталась ему показать, что умеет и любит готовить, но как-то не получалось, поэтому она решила устроить торжественное чаепитие. Тем более, именно сегодня прошел ровно месяц с тех пор, как они начали встречаться. Интересно, помнит ли Влад об этой дате?
   – Спасибо, Ляля. Тебе как обычно – с лимоном, без сахара?
   Ира взялась за ручку чайника.
   – А мне кажется, он неискренне поклонился, – тихо сказала Сашенька, пролезая на свое любимое место у окна, – у него такая улыбка была при этом…
   – Вежливая!
   – Нет, Ляля, она была издевательская.
   – Ирка, не слушай ее, – возмутилась Ляля, – он нормальный парень. Ну посмеялся над историчкой. Но она же старая жаба! Хромоногая.
   – У нее что-то с ногами, – вспомнила Ира, – артрит, что ли…
   – Да далась она тебе? – удивилась Ляля. – Тебе надо, чтобы Влад любил тебя или старую артритную жабу?
   – Он мне в любви не признавался, – прошептала Ира, чувствуя, что краснеет. – Ляля, это твой кусок.
   – Попробует твой брауни, признается! – заверила ее Ляля, откусывая от пирога. – А-а… съем вместе с пальцами! Как вот ты таким его внутри делаешь… э-э кремоватым?
   – Секрет фирмы. Научить?
   – Не. Я лучше на чай приду.
   Саша тоже принялась за пирог. Она ела, аккуратно отламывая каждый кусочек вилочкой, но все знали, что худенькая, похожая на мальчишку Саша могла такой тихой сапой схомячить весь противень чего-нибудь, испеченного Ирой.
   – Мне вот еще не нравится, – начала Саша, – что ты, Ир, так зажимаешься в его присутствии. Прямо каменеешь. Почему ты его так стесняешься?
   – Да прекрати ты, – вмешалась Ляля, – сразу видно, что ты со своими пацанами только по горкам крылатским скачешь. А в отношениях не петришь. Конечно, она будет стесняться.
   – Сначала – да, – возразила Саша, – но они же целый месяц вместе. Получается, он не знает, какая она на самом деле.
   – А ему, может, она и такой нравится, – пожала Ляля плечами. – Ой, если б на меня такой симпатяга внимание обратил, мне бы плевать было, с какой стороны я ему нравлюсь. А то все больше какое-то старичье клеится. Вчера один в лифте кадриться начал. Бородавка на носу – ого-го! В шляпе, прикиньте? Какое, говорит, лицо у вас породистое.
   – А ты? – затаив дыхание, спросила Саша.
   – А я что? Иго-го, говорю, до свидания, на ипподром опаздываю! И поцокала!
   Девчонки расхохотались. Ира отпила глоток чая, взглянула на часы.
   – А ты сама чего не ешь? – вдруг заметила Ляля, отрезая себе второй кусок пирога.
   – Не могу, – призналась Ира, – волнуюсь.
   – Вообще-то, Сашка права. Надо тебе порасслабленнее при нем быть. Возьми мой кусок, я себе еще отрежу.
   – Нет, Ляля, не надо. Я при нем вообще есть не могу!
   – Да перестань ты! Как же ты замуж за него пойдешь? Его покормила, детей покормила, а сама что? Еду из тюбика будешь употреблять, как космонавты? Втихаря, в ванной? Тогда хоть с пастой не перепутай. Зубной.
   – Ляля, что ты, какие дети?! Он мне даже в любви не признавался!
   – Сегодня признается, гарантирую! Потому что брауни у тебя сегодня шедевральный. Может, Владу и правда этого не хватает – чтобы ты была поестественнее. Вот, это твоя норма, чтобы расслабиться!
   Ляля водрузила на Ирину тарелку кусок брауни. Подумала и отобрала у Сашки кусок, который та себе отрезала.
   – Эй!
   – Это для дела! Придет наш принц, а принцесса сидит спокойная, как танк! Лопает вовсю, от двух кусков сразу откусывает. Он попробует и подумает: вау! Надо скорее ей в любви признаваться и жениться. Чтобы она мне такую вкусноту на завтрак, обед и ужин изображала!
   В дверь позвонили, и Ира подскочила.
   – Это он, это он, ленинградский почтальон, – прошептала Ляля. – Сашка, передай мне печенье, пока он еще не вошел. Кто его знает, может, он пирогам печенье предпочитает?
   Ира распахнула дверь. Ее сердце ухнуло куда-то вниз, а потом подпрыгнуло вверх, и в ладонях защипало. Он был прекрасен, впрочем – как всегда. Высокий, светловолосый, с прямым носом, с тонкими губами – просто Кен, дружок Барби. В черном коротком пальто, в брюках. В руках – желтые тюльпаны.
   Ира не очень любила желтые цветы, но она никогда бы не посмела сказать об этом Владу. У него ведь прекрасный вкус, и наверняка эти цветы – стильные и модные, а то, что они ей не нравятся, – наверное, она просто не разбирается.
   – Привет, красавица, – улыбнулся он, шагнув в квартиру, и обнял ее.
   Однако, бросив взгляд в кухню и заметив девочек, поцеловал только в щеку.
   – Это тебе!
   – Спасибо. Это в честь?..
   Ира не договорила. Он вопросительно приподнял бровь, и она не посмела закончить фразу. Ну не помнит он, что у них сегодня праздник, ничего… Зато Ляля права: он потрясающий!
   Ира с восхищением смотрела, как он неторопливо снимает пальто, поправляет воротник белой рубашки, торчавший из v-образного выреза серого вязаного джемпера, приглаживает волосы.
   – Мне кажется, их лучше поставить в воду…
   – Да, бегу, – смутилась она и помчалась за вазой, замирая и «каменея», как и сказала Сашенька, и обзывая себя дурой за то, что сразу не бросилась к шкафу за вазой. Правда, она любовалась Владом, но как ему об этом сказать?
   Влад же, наоборот, совсем не стеснялся. Он спокойно отправился в ванную и даже не спросил, какое из полотенец – для рук, видимо, показывая, что он тут частый гость.
   – Привет, девчонки, – сказал он, входя в кухню, – что нового в школе?
   – Можно подумать, ты там не был сегодня! – фыркнула Ляля.
   – Был-то я был, но на уроках занимался куда более важными делами.
   – Игрушками на айпэде?
   – Приложениями, – поправил Лялю Влад, – вчера скачал парочку. Кое-что для обработки фоток.
   – Повезло тебе, – хмыкнула Ляля, – кулинарных приложений для айпэда – хоть пруд пруди.
   – А зачем мне кулинарные приложения? – не понял Влад.
   – Так Ира же…
   – Налить тебе чаю? – перебила Ира, поставив вазу с тюльпанами в центр стола, рядом с брауни.
   Ей не хотелась ставить Влада в дурацкое положение перед девчонками. Ну, не сообразил он, что ей нужно кулинарное приложение (а кстати, она бы не отказалась глянуть на одно, с рецептами Марты Стюарт, известного кондитера), ну и ладно…
   – Наливай, – кивнул Влад, – а стебли ты подрезала?
   – Ой…
   Ира страшно смутилась и снова взяла вазу.
   – Прости, я что-то сегодня не в себе…
   – Как это – не в себе? – возмутилась Ляля и бросила взгляд на Иру, мол, перестань стесняться. – У нее, знаешь, какой вкусный сегодня пирог? Тебе какой кусочек? Сразу побольше?
   – Мне не надо, – отказался Влад, – я не люблю сладкое.
   – А я думала, все мужчины сладкоежки, – сказала Ляля, но видно было, что она растерялась.
   – Мой брат очень любит пироги, особенно Иришкины, – подчеркнула Саша.
   – И как, лишним весом не страдает? – усмехнулся Влад.
   – Он на борде его сгоняет.
   – Ну а у меня нет борда. Так что сладкое я есть не буду.
   – Даже не попробуешь? – упавшим голосом сказала Ира.
   Она совсем забыла о тюльпанах, которые сложила в раковину, чтобы подрезать им стебли.
   Ведь как только Ира пришла из школы, то, даже не пообедав, бросилась плавить горький шоколад с маслом и ванильным сахаром, замешивать тесто с одуряющим запахом, печь его, не отходя от духовки, и все – в мечтах о том, как он попробует, улыбнется… Неужели откажется?!
   – Нет. Спасибо.
   – Но я пекла…
   – Я не просил, – отрезал вдруг Влад.
   И повисла пауза. Ира села на свое место. Мысли ее метались. Почему он так резко ответил? Не надо было ему пирог предлагать? Но ведь она старалась! Для девчонок, конечно, но и для него тоже!
   Девчонки тоже смутились. Саша уткнулась в свою чашку.
   – Влад, – начала Ляля, – а правда, что у тебя мама училась с…
   – С президентом? – поднял он бровь. – Ну да. Но это, Павлова, как говорится, было давно и неправда.
   Ляля словно еще больше разозлила его своим вопросом. Теперь она кусала губы, словно размышляя: как продолжить разговор?
   – Холодно сегодня, – начала было она, подтолкнув Иру ногой под столом.
   – Да, вон какая туча нависла, – поддержала ее Ира, – думаете, из этой тучи дождь пойдет или снег?
   Ляля снова толкнула Иру и указала глазами на блюдо с печеньем. Ира кивнула, сунула в рот одно печенье и с трудом начала его жевать.
   – Хорошо бы снег пошел, – подала голос Саша, – мы в Яхрому с родителями собирались… Там склоны хорошие.
   Все трое посмотрели на Влада и поняли, что на самом деле огромная туча, со снегом, с дождем и даже с молниями, сидела тут, с ними, за столом. Влад мрачно смотрел на два куска пирога на Ириной тарелке.
   – Это твое?
   – Д-да, просто девчонки…
   – Можно тебя на минуточку? – вдруг поднялся он из-за стола.
   Ляля и Саша переглянулись.
   Влад направился по коридору в Ирину комнату.
   – Тюльпаны из раковины не забудь вытащить! – послышался его голос. – А то забудешь и плеснешь в раковину что-то горячее.
   Ира бросилась к раковине, но Саша остановила ее, поднявшись из-за стола:.
   – Иди-иди… Мы сами разберемся с цветами.
   – Девочки, если хотите, телевизор включите, – пробормотала Ира.
   – Топай-топай, – бодро сказала Ляля, – разберись, какая муха его укусила. Слушай, а это тот самый ликер, который в печенье? Можно, я почитаю, что здесь написано? Скажу папе, чтобы он маме такой же на день рождения подарил. Она любит ликеры.
   – Ляля!
   – Я за ней послежу, – пообещала Сашенька, – беги!
   Ира кивнула и поплелась за Владом.
   – Прямо Бостонское чаепитие какое-то, – вздохнула Ляля, отставляя в сторону бутылку с ликером, – помнишь, по истории? Приплыли американцы, и бабах! Весь чай – в воду.
   – Да, там после этого еще революция началась, – вспомнила Сашенька, аккуратно подрезая стебли тюльпанов, и вздохнула, – как бы и у этих двоих до революции не дошло.

Глава 2
Непростые разговоры

   Влад сидел на Ириной кровати, сцепив перед собой руки и глядя на экран ее ноутбука. По нему плавала заставка – обложка книги Гордона Рамзи, знаменитого английского шеф-повара. Она вышла недавно в печати, и Ира копила на нее деньги. Целых восемьсот рублей – не шутка!
   У Иры засосало под ложечкой. Почему он такой мрачный? Что она сделала не так?
   Она села рядом с ним. Хотела протянуть руку и дотронуться до него. Но не решилась. Влад не повернул головы. Сидел и смотрел на обложку.
   Ира встала и пересела на стул у компьютерного столика, чтобы смотреть ему в лицо.
   – Сердишься? – не выдержала она.
   – Думаю, – отозвался он, – мне казалось, я ясно тебе дал понять, что мне не нравятся твои занятия кулинарией.
   – Когда?! – опешила Ира. – Когда ты мне это дал понять?
   Он бросил на нее косой взгляд. Потом качнул головой, мол, ну даешь, и сказал:
   – На той неделе. Когда ты пыталась запихнуть в меня свои блины.
   – Крепы! Французские крепы с кленовым сиропом.
   – Какая разница? Блины и есть блины. Я тебе еще тогда сказал, чтобы ты не тратила на готовку время.
   – Но я подумала, – пробормотала Ира, – я поняла, что… Я решила…
   Она замолчала, окончательно растерявшись. В тот раз, когда Влад, слопав кучу крепов, сказал, чтобы она не тратила на это время, она была уверена, что он, наоборот, оценил, сколько времени она потратила на готовку, и таким образом выражал ей благодарность. Она еще ответила ему: «Мне приятно тратить время на то, чтобы тебя чем-то порадовать!» То-то он так странно посмотрел на нее! Он, оказывается, говорил в прямом смысле.
   – Слушай, – осторожно спросила Ира, – а у тебя мама разве не печет блины?
   В глазах Влада отразилось на секунду что-то такое… Она не поняла – что, скорее почувствовала. Он нахмурился, отвернулся, но тут же вновь взглянул на нее с вызовом и проговорил:
   – Еще спроси, не сидит ли она рядышком, пока я хлебаю супчик, и не спрашивает ли: «Как дела в школе, сынок?» Короче, нет. Не печет! И я считаю, что это круто.
   – Но почему? Ты боишься потолстеть?
   – Это как раз легко контролировать, – хмыкнул он, – не есть твою стряпню – и все.
   – А в чем проблема?
   – В тебе. Если ты будешь есть то, что приготовила, да и еще в таких количествах…
   – Да это девчонки мне подложили два куска, я и не собиралась…
   – Неважно, – перебил он, – дело не в этих двух кусках. Ты же постоянно что-то жаришь, запекаешь и по-любому пробуешь…
   – Да могу и не пробовать! – воскликнула Ира. – Вот у меня аллергия на арахис, так я же не пробовала «Подарочный» торт, который для папы пекла. Там, знаешь, сколько орехов!
   – Слушай, дорогая, – сказал он раздраженно, – ты вообще не понимаешь, о чем я, да? Давай по пунктам. Первое. В тот раз ты пахла блинами. И я, после того как пробыл у тебя всего пару часов, стал пахнуть блинами! Чистый был свитер. А на обратном пути на меня люди оборачивались. За мной тянулся блинный шлейф!
   Ира подавленно молчала.
   – Второе! Все знают, что выпечка – штука вредная. С этим своим увлечением ты разбухнешь за пару лет, как наша историчка. Станешь жабой. И я за компанию, если буду все это есть. Зачем? У меня большие планы на жизнь. У меня бабка загнулась от диабета! Думаешь, мне тоже охота?
   Слезы подступили к глазам, но Ира сглотнула да еще и ткнула себя ногтем в коленку. Проверенный способ удержать слезы.
   – И, наконец, последнее – время. Ты тратишь на это очень много времени.
   – Но это мое свободное время, – проговорила она, глядя в пол, – на что же еще его тратить?
   Он расцепил «замок» из сцепленных пальцев и развел руками:
   – На меня! Плохо, что ли?
   Ира испуганно посмотрела на него и замотала головой. Влад слегка улыбнулся, успокоившись:
   – Ну и все! – И голосом Карлсона добавил: – Я же лучше собаки. Не?
   Ира не улыбнулась. Она по-прежнему сильно-сильно колола себя ногтем в коленку.
   – Слушай, хорош сестрицу Аленушку изображать, – сказал Влад, – давай рассуждать конструктивно. У тебя есть свободное время? Ну, когда я занят, например. Так посвяти его себе, внешности своей. Вот ногти. Отчего они у тебя короткие такие и ненакрашенные? Из-за готовки?
   – У меня они всегда такими были, – выдавила она, – просто ломкие.
   – О’кей, но можно же сделать так, чтобы они выглядели ухоженными, понимаешь? Прозрачный лак, там… Ну не знаю. Посоветуйся с девчонками в классе. У Корнеевой спроси.
   Ногти у Полины Корнеевой были невероятные. Длинные, алые или нежно-розовые, они обновлялись каждое воскресенье – к маникюрше Полину водила мама. Полина сама была высоченная, и когда она тянула руку, то рука ее поднималась выше других, и эта красота на ногтях становилась видна всему классу.
   «С таким маникюром тесто особо не помесишь, – подумала Ира мрачно, – даже посуду не помоешь… Да и мама денег на это не даст. Если только свои тратить, карманные».
   Она повернула голову и посмотрела на экран, с которого ей улыбался Гордон Рамзи.
   – Только давай без вот этих намеков, ладно? – поморщился Влад. – Если ты хочешь, чтобы я тебе что-то подарил на день рождения, то скажи. Нечего тут картинки развешивать… Павлову подговаривать насчет приложений для айпэда.
   Ира вспыхнула. Она не намекала, что он должен подарить ей эту книгу! Она не подговаривала Лялю намекать насчет приложения! Но вслух говорить ничего не стала… Что-то подсказывало ей: Влад все же останется при своем мнении.
   – Короче, вот что, – сказал Влад, – подвинься.
   Она с готовностью подъехала к нему поближе на стуле. Наверное, он решил обнять ее, сказать, что они вместе найдут выход из этой непростой ситуации. Должен же быть какой-то компромисс!
   Но Влад пальцем смахнул с ее губ что-то маленькое.
   – Крошка печенья, – пояснил он.
   Стыд Иру так и прожег. Что же, она так и разговаривала с ним, вся испачканная? Надо взглянуть в зеркало, может, еще где-то на лице есть крошки или мука? Может, в волосах?
   Влад не дал ей подняться. Он подцепил ее пальцем за подбородок.
   – Выбирай, – сказал он, – или я, или вот это.
   Он кивнул на экран.
   – Владик, – проговорила она, еле удерживая слезы, – а ты… уверен… что… мы не… найдем… какого-то… к-к-компромисса?
   – Уверен. Блинами я пахнуть больше не хочу.
   Он поднялся и направился к двери.
   – И человек, с которым я хочу быть рядом, тоже не должен ими пахнуть, – добавил он, стоя на пороге, – а я хочу быть с тобой.
   – Почему? – глупо спросила Ира.
   Она надеялась – он скажет, что любит ее. Но он сказал:
   – У меня команда есть. И я думал, ты нам подходишь.
   – Погоди, – опешила Ира, – какая команда?
   – Слушай, ну, у каждого человека есть люди, которые его окружают. Пусть – друзья. Девушка любимая…
   Ира вздрогнула при слове «любимая» и внимательно посмотрела на Влада. Но он явно не придал этому слову особого значения.
   – Так вот, мне моя команда нравится. Лишних там нет. Я всех сделал такими, как надо. Это, кстати, не так плохо. Тебе вот наверняка не нравится что-то в твоих Сашах и Лялях? Да?
   – Ну… да.
   – А изменить их не пробовала?
   – Н-нет.
   – Вот именно. А ведь можно! Можно изменить людей так, чтобы они тебе подходили. И чтобы это было на пользу им же. Настоящий лидер так и делает. Он меняет людей в лучшую сторону. Моя мать рассказывала, какие у нее сотрудники тормоза были. И как ей приходилось их менять. Заставлять меняться внутренне, понимаешь? Она себе нормальную команду сколачивала три года. Зато теперь они впереди планеты всей. На этой неделе к ним Чубайс приедет! А твоя Павлова думает – да мать занимает свое место потому, что у нее президент в одноклассниках был. Нет, ребята! Она у меня просто нормально соображает. В отличие от вас всех. Короче, думай, Ирка. Хочешь быть со мной – меняйся в лучшую сторону. Себе же на благо.
   Он вышел.
   Ира осталась сидеть.
   – Девчонки, пока! – крикнул он через минуту из прихожей.
   Дверь хлопнула. Ира пришла в кухню.
   – Ну что? – набросились на нее подруги. – Что он сказал?
   Ира закусила губу. Вот-вот она расплачется. Но ничего, перед своими можно… Вдруг в дверь позвонили.
   – Вернулся? – растерялась Ира. – Передумал? Не хочет, чтобы я…
   – Иди! – толкнула Саша Иру, а сама принялась покрасивее выстраивать в вазе тюльпаны. Ляля вновь схватила бутылку с ликером и преувеличенно внимательно на нее уставилась.
   Но это была мама. С огромными пакетами.
   – Почему так долго открываешь? Мне же тяжело, – пропыхтела она, – хорошо хоть, до лифта мне их Владик помог донести. Ступеньки – самое сложное.
   – Мама, у меня гос…
   – Здравствуйте, девочки, – недовольно сказала мама.
   Она любила, чтобы Ирины подруги первыми здоровались, а тут они что-то растерялись.
   – Здрасьте… Здрасьте, – пролепетали Саша и Ляля.
   Поднялись и заторопились к выходу:
   – Мы пойдем, Иринка. Не будем вам мешать.
   Ира с тоской в глазах проводила их. Ну вот, и не поговорили… А ей так хотелось облегчить душу.
   – Вечером, – погладив ее по руке, прошептала на ухо Сашенька, – по скайпу.
   Ира кивнула. До вечера еще долго. Она вздохнула и направилась в кухню, убрать со стола. Мама была уже там: выкладывала из пакетов фарш и овощи. Ира стала ей помогать, раздумывая: может, поделиться с мамой? Что она посоветует? Вдруг есть какой-то выход? Какой-то способ удержать Влада, занимаясь при этом тем, что ей нравится?
   – Да подожди вытаскивать! – сказала мама. – Убери сначала со стола. И осторожнее с моими чашками. Вообще, что за повод был их вытаскивать? Мне же их пациенты подарили. А если вы их грохнете?