В Крымской войне 1854-1856 гг. французские генералы еще хорошо помнили уроки партизанской войны. Когда французское правительство попыталось развить успехи англо-французских войск после взятия Севастополя и спланировать наступление в глубь России, главнокомандующий французской армией генерал Пелисье заявил, что уйдет в отставку, если ему прикажут начать маневренную войну. Пелисье отчетливо представлял невозможность сохранения коммуникаций от Черноморского побережья в глубь страны и обеспечения их безопасности от партизанских действий русской армии. Именно из-за угрозы широкомасштабных партизанских действий русской армии война ограничилась этим районом России.
Однако в 1859 году в Генеральном штабе бьет тревогу по поводу утраты русской армией опыта организации и ведения партизанских действий в тылу противника генерал-майор Н.С. Голицын: "Преподается ли у нас где-либо теория партизанской войны вообще и нашей русской в особенности, хоть в самых тесных размерах? Есть ли у нас учебные руководства и сочинения о ней, кроме книги Давыдова (сочинений о службе передовых постов и о малой войне я не признаю тождественными с ними)? К сожаленью, нет"{27}. Н.С. Голицын предлагал организовывать боевое применение армейских партизанских отрядов в группировке, включающей пять зон. При этом группу отрядов, действующих в той или иной зоне, он называл "цепью отрядов". Он поддержал мнение Д.В. Давыдова об учете национальных особенностей России в военном деле, размеры которой и наличие многочисленных иррегулярных казачьих формирований предоставляют ей преимущества над другими европейскими державами.
Таким образом, анализ теории и практики специальных действий в тылу противника с 1812 по 1860 год позволяет сделать ряд выводов.
1. В ходе Отечественной войны 1812 года и последующих заграничных походов русской армии в российском военном искусстве появилась новая форма боевого применения сил и средств в тылу противника - систематические специальные действия армейских партизанских отрядов. Специальные действия велись, в основном, гусарскими и казачьими частями, являвшимися основой для формирования армейских партизанских отрядов, а также крестьянскими партизанскими отрядами. К проведению специальных действий широко привлекались кавалерийские и пехотные части, усиленные небольшими подразделениями артиллерии.
Основу специальных действий составляли специальные акции, осуществляемые с задачами: истребления неприятельских транспортов, парков и проходящих небольших отрядов войск; добывания данных о противнике и немедленного извещения об общем и частном отступлении неприятеля и идущих к нему подкреплениях, а также о районах отдыха и формирования войск противника; уничтожения складов, запасов продовольствия и фуража, дезорганизации системы обеспечения французской армии всем необходимым; нарушения управления и связи между французскими корпусами, путем перехвата почт и курьеров; пресечения разведывательной деятельности французских войск; освобождения пленных своей армии и другими специальными задачами. В некоторых случаях действия партизанских отрядов имели форму удара. Для выполнения специальных задач применялись различные специальные способы, основными из которых являлись засада и наезд (налет). При необходимости и наличии достаточных сил, партизанские отряды вступали в открытый бой с неприятелем.
2. Признаками специальных действий явились следующие характерные особенности подготовки и ведения боевых действий в тылу противника: специальные задачи армейских партизанских отрядов в тылу противника; особые принципы и методы ведения боевых действий; создание специальной группировки армейских партизанских отрядов; специальный боевой порядок при выполнении специальных задач; особый порядок подготовки боевого применения отрядов, их обеспечения и управления ими.
3. Важное значение для развития специальных действий в тылу противника имели личное отношение к ним высшего политического и военного руководства. Разрешение Александра I вести вооруженную борьбу с Наполеоном в тылу его армии и высокая оценка М.И. Кутузовым роли и значения армейских партизанских отрядов стали решающим фактором, способствовавшим появлению систематических специальных действий. Широкому развитию специальных действий способствовали природно-географические условия, позволявшие партизанским отрядам избегать открытых столкновений с превосходящими силами противника. Важнейшим социальным фактором успешных действий в тылу противника была народная поддержка вооруженной борьбы с захватчиками.
4. Основоположником российской теории применения войск в тылу противника со специальными задачами является генерал-лейтенант Д.В. Давыдов, издавший в 1822 году фундаментальный труд "Опыт теории партизанского действия". Важной памятной датой в истории российского военного искусства в области специальных действий следует считать 2 сентября 1812 года - день первой успешной специальной акции в тылу французской армии.
1.4. Теория и практика специальных действий: 1861-1917 годы
Новый этап в развитии теории и практики специальных действий связан с появлением железных дорог, качественно изменившими систему тылового и технического обеспечения войск, внедрением телеграфа в системы управления государством и войсками, а также изобретением мощных взрывчатых веществ под общим названием динамита.
Первой войной, в которой в полной мере проявилось влияние этих факторов и которая оказала существенное влияние на развитие форм специальных действий в русской армии, стала Гражданская война в США в 1861-1865 г.г. К этому времени в Соединенных Штатах уже было построено 50 тысяч километров железных дорог, из которых 35 тысяч км приходилось на северные штаты.
Первыми к формированию специальных подразделений приступили южане. Эти подразделения представляли собой небольшие конные отряды техасских и вирджинских добровольцев, действовавших в тылу противника. Вначале отдельные кавалерийские отряды южан, а потом и северян обрушиваются на коммуникации противника, избрав целью своих действий нарушение работы железных дорог. Вооружение кавалериста-рейнджера состояло из карабина-винчестера, револьвера, сабли и динамитных шашек. Именно появление мощных взрывчатых веществ вызвало появление нового способа разрушения железных дорог диверсии.
Основными объектами действий становятся железнодорожные станции, участки железнодорожных путей, подвижный состав. Разгром прикрытия железных дорог требовал большой численности отрядов, и в ходе войны возник и получил название "рейд" - способ действий крупных масс конницы в тылу противника как набег. Рейды отрядов южан под командованием Фореста и Моргана в июле и августе, Стюарта в июне, Ван-Дорна в декабре 1862 года с целью разрушения и порчи тыловых железнодорожных путей противника вынуждают северян приостанавливать или замедлять проведение операций на фронте, а иногда и вовсе отказываться от них.
В апреле 1863 года рейд с целью разрушения железной дороги на участке Ричмонд-Фредериксбург совершает 5000-й конный корпус северян под командованием Стонемана. В том же году "в Вирджинии полковник Дж. Мосби набирает партизанский батальон и к концу 1864 года на счету его отряда 1200 убитых, раненых и захваченных в плен солдат противника, сотни голов коней и скота, имея собственные потери только двадцать человек"{28}.
Действия отрядов на железнодорожных коммуникациях не всегда бывали успешными. "В 1864 году 4000-й конный отряд Кука, обходя левый фланг армии южан, стоявшей у Атланты, 28 июля захватывает в Лаведжое поезд со спиртом; все люди перепиваются, а 29-го неприятель неожиданно атаковывает и рассеивает отряд, захватив 1600 пленных"{29}. Действия отрядов в тылу противника, как и в предшествующее время, направлены и на срыв продовольственного снабжения войск. Так, в сентябре 1864 года конный отряд Гемптона захватывает в Сикаморче гурт быков в 3000 голов, предназначавшихся для потомакской армии северян.
Свое продолжение получила история рейнджеров. В 1862 году на подступах к Ричмонду 75-й пехотный полк армии северян почти без потерь метким ружейным огнем отразил ожесточенную штыковую атаку южан. За это он получил почетное наименование "рейнджерского". После Гражданской войны в США "рейнджерами" долгое время в Техасе и на границе называли отряды конной полиции. 75-й полк продолжал носить свое почетное название, оставаясь, по сути, обыкновенным пехотным полком.
Европейская военная мысль отнеслась пренебрежительно к американскому боевому опыту. Однако в России военными учеными он был изучен. В 1875 году в Академии Генерального штаба Н.Н. Голицын на публичной защите исследования, посвященного изучению опыта войны в Америке, последовательно доказал, что опыт американской конницы есть плоть от плоти опыта русской конницы.
Изучению форм применения конницы в этой войне посвятил свое исследование "Рейды, набеги, наезды, поиски конницы в Американской войне 1861-1865 г.г." генерал-майор Н.Н. Сухотин. Он пришел к мысли, что "исследуемый вид деятельности конницы сродствен нашей коннице, что американский рейд есть детище по времени и собрат по сути с многовековою работою казаков, с русскими "залетами", наездами, набегами, поисками Давыдова, Сеславина, Фигнера и других героев 1812 года"{30}.
Впервые в Европе опыт применения рейда был проведен в 1867 году на маневрах в Варшавском военном округе. Отряд полковника Рубашевского, численностью в 600 кавалеристов, прорвавшись сквозь сторожевые посты и отряды условного противника, за 44 часа прошел 160 верст и далеко проник в тыл войск, прикрывавших линию Вислы и Варшавско-Брестскую дорогу. На тех же маневрах несколькими конными отрядами в опытном порядке были проведены нападения на отмобилизующиеся части. Генерал-инспектором конницы опыт был признан удавшимся.
Франко - прусская война 1870-71 г.г. с точки зрения развития специальных действий примечательна возрастанием масштаба противодействия им в тылу действующей армии. К концу войны для защиты тыла германских армий от действий франтиреров (вольных стрелков) потребовалось 150 тысяч человек при 80 орудиях{31}.
Русско-турецкая война 1877-1878 г.г. предоставила русской армии хорошую возможность применения форм и способов партизанской войны. Полная поддержка местного населения, наличие отрядов болгарских партизан-четников способствовали широкому развитию партизанских действий в тылу турецких войск. Однако русская армия не использовала этот вид действий в тылу противника даже в тех случаях, когда они были не только просто целесообразны, но и крайне необходимы.
Так, несмотря на кавалерию, сосредоточенную к сентябрю месяцу под Плевной (90 эскадронов), какие-либо систематические специальные действия на коммуникациях противника не проводились. Это позволило туркам сохранить этапный путь Плевна - София и долго обеспечивать гарнизон крепости оружием и провиантом. Широкие партизанские действия на сообщениях Плевны, дальние набеги в тыл для перехвата транспортов и подкреплений, следовавших к туркам, не позволили бы Плевне продержаться так долго и, следовательно, исключили бы затягивание войны.
Целью партизанских действий армейских отрядов могло бы стать и нарушение работы железнодорожного транспорта турок, особенно на участке Варна - Шумла осенью 1877 года. Тогда по ней осуществлялась перевозка войск, следующих из Малой Азии для подкрепления турецкой армии. Обстановка вполне допускала подобный образ действий, т.к. 14 корпус, имея в своем составе казачью дивизию (24 сотни) и бригаду регулярной кавалерии имел перед собой противника в укрепленном лагере под Пазарджиком и в Силистрии. Эти два пункта связывались всего лишь небольшими конными партиями и самыми незначительными оборонительными отрядами, выставляемыми время от времени в промежуточных селениях. Таким образом, свободный от войск противника значительный участок между Пазарджиком и Силистрией представлял широкий простор для самостоятельных действий партизанских отрядов в направлении Разграда, Шумлы и Силистрии. Однако возможность эффективных партизанских действий не была использована.
В 1885 году выходит фундаментальный труд Ф.К. Гершельмана "Партизанская война", который применительно к дореволюционному военному искусству и поныне остается наиболее полным исследованием в области специальных действий в тылу противника.
В первой части работы Ф.К. Гершельман дает подробный исторический очерк развития партизанских действий в войнах, начиная от Тридцатилетней войны и заканчивая русско-турецкой 1877-78 гг., предлагает свой вариант периодизации партизанских действий, делает общее заключение о стратегическом значении партизанской войны.
Во второй части труда излагается теория партизанской войны, исследуются формы развития партизанских действий. Ф.К. Гершельман подвергает критическому анализу системы партизанских действий, предложенные Д.В. Давыдовым и Н.Н. Голицыным, определяет факторы, влияющие на формы партизанских действий. К таким факторам он относил: длину операционной линии противника; относительное положение воюющих армий; условия устройства тыла; наступательный или оборонительный образ ведения войны; настроения местного населения края; характер театра военных действий; состав кавалерии, входящей в армию; организацию и общее руководство партизанской войной со стороны главнокомандующего. Автором были рассмотрены вопросы развития партизанских действий и руководства ими в различные периоды кампании, а также некоторые положения теории партизанской войны применительно к тактике. Рассматривая меры противодействия партизанской войне, Ф.К. Гершельман считал: "Развитие партизанской войны еще в более широких размерах сравнительно с противником, - вот что только может вполне обеспечить тыл армии от партизанских набегов"{32}.
Теория партизанской войны Ф.К. Гершельмана, таким образом, являлась логическим продолжением теории партизанских действий Д.В. Давыдова и Н.С. Голицына применительно к условиям военных действий второй половины 19 века. Она указывала на стратегическое значение партизанских действий войск в тылу противника. Ф.К. Гершельман впервые использует термин "операция" применительно к партизанским действиям и подчеркивает их роль в военных действиях: "Партизанская война, оставаясь сама по себе всегда вспомогательным, второстепенным средством стратегии, может дать решительные результаты и проявить все то значение, которое может принадлежать известному средству стратегии, только, понятно, при условии решительно, энергично веденных главных операций и при непременном условии постоянного и строгого согласования партизанских операций с главными, при полной гармонии тех и других.
По решительности результатов партизанская война иногда является настолько самостоятельным средством, что на партизанов возлагается главная роль и притом не по нужде (неготовность армии к решительным действиям), а прямо-таки по характеру задачи и по самостоятельности партизанской войны как средства в известных случаях; причем армия принимает на себя временно как бы второстепенную роль и известными маневрами содействует достижению успеха партизанских действий, которым, стало быть, в этом случае временно переходит роль как бы главной операции"{33}.
Однако выводы из теории партизанской войны не были реализованы военным руководством России в практике военного искусства и подготовке войск. Поэтому русско-японская война 1904-1905 г.г. среди прочих недостатков в военном строительстве выявила полную утрату российской армией практики организации и ведения специальных действий в тылу противника. Несмотря на благоприятные условия театра военных действий, трудности японцев с обеспечением армии по единственной железной дороге, значительное превосходство в численности конницы кавалерийские и казачьи бригады использовались, в основном, для решения задач боевого и непосредственного охранения. Более того, с началом боевых действий Командующий Маньчжурской армией генерал-адъютант А.Н. Куропаткин, тревожась чрезмерно выдвинутым, по его мнению, вперёд конным казачьим отрядом, прямо предписал ему отойти назад{34}.
19 февраля 1904 года в Мукдене состоялось совещание под председательством Главнокомандующего сухопутными и морскими силами России на Дальнем Востоке генерал-адъютанта Е.И. Алексеева, на котором было принято решение широко развить партизанские действия в Корее и действия в тыл и на сообщения противника. Однако, отсутствие каких бы-то ни было навыков в организации подобных действий привели вначале к недопустимому затягиванию специальных действий, а затем и к провалу набега на Инкоу, проведенного только в конце 1904 года. Отдельные удачные вылазки в тыл японцев оперативного значения не имели.
После окончания войны развернулась широкая полемика относительно характера и форм партизанских действий в тылу противника. Вот как в конечном итоге определяла различные формы вооруженной борьбы в тылу противника "Военная энциклопедия" в 1914 году: "Партизанская война - представляет самостоятельные действия выделенных армией отрядов, прервавших с нею связь, хотя бы временно, и наносящих вред противнику преимущественно в тылу. Между партизанской войной и малой войной есть существенная разница: хотя каждое отдельное действие партизана принадлежит к области малой войны, но он прерывает связь со своей армией, тогда как войска, предназначенные для малой войны, всегда эту связь сохраняют. Точно так же и народная война, хотя бы и веденная в тылу неприятеля, отличается от партизанской войны, поскольку шайки восставшего народа привязаны к своим родным местам, ведут войну на свой страх и риск. Партизанская война по самому ее существу могла возникнуть только тогда, когда тыл противника уязвим, и чем более он уязвим, тем благоприятнее условия для развития этой войны"{35}.
Назревавшая угроза мировой войны заставляла вероятных противников России внимательно следить на развитием русской армии, в том числе за развитием теории и практики применения казачьих войск в тылу противника. Вот какие опасения высказывались в немецкой военной прессе того времени: "Производство набегов многочисленными отрядами русской иррегулярной конницы вполне возможно, т.к. территория Восточной Пруссии представляет обширную равнину... Немецкие войска не будут в состоянии уничтожить подобного противника; в частности же немецкая кавалерия, которой придется иметь дело с наступающею русскою регулярною конницей, не будет в силах угоняться за 40-50 тысячами русской иррегулярной конницы, которая, разделившись на массу мелких отрядов на фронте до 600 верст ворвется в пределы Германии. Местный ландштурм не успеет еще собраться, как тысячи пожаров покажутся в одну ночь, а железные дороги будут испорчены во многих местах. С рассветом эти партии попрячутся в лесах, а в следующую ночь повторят то же разрушение в других местах. Местное население не окажет сколько-нибудь серьезного сопротивления, а потому русская иррегулярная конница будет свободно хозяйничать на прусской территории"{36}.
Реальные боевые действия в начальном периоде войны в 1914 году в Восточной Пруссии, как и на других участках фронта, показали совершенно другую картину. Анализ партизанских действий русской армии в первой мировой войне наиболее полно отражен в исследовании "Партизанские действия", проведенном бывшим генерал-лейтенантом царской армии В.Н. Клембовским, перешедшем на службу в Генеральный штаб Красной Армии. Он отмечал: "Хотя в мирное время достаточно говорилось и писалось, официально и неофициально о пользе развития в широком масштабе партизанских действий против Германии с целью замедлить и затруднить ее мобилизацию, а затем и вторжение в наши пределы... наш Генеральный штаб ничего не подготовил для этого и, по-видимому, даже забыл о таком вспомогательном средстве борьбы с противником"{37}.
Естественная потребность в воздействии на тыл противника выразилась в большом количестве предложений в штабы фронтов и в Ставку по организации партизанских действий в тылу немецких войск. Однако только в августе 1915 года Ставкой был рассмотрен проект А. Кучинского, который предусматривал широкое развитие партизанских действий "летучими сотнями" в составе 200 всадников, 100 пехотинцев, 2 орудий, 2 пулеметов и 4 патронных двуколок. Сформированные сотни должны были сводиться в отряды, получающие номер и наименование по губерниям. Таких отрядов предлагалось создать около 100 с последующим увеличением их числа. Проект остался неосуществленным.
В Ставку поступали и другие предложения по организации специальных действий в тылу противника, которые если и не отвергались, то не могли быть реализованы практически, поскольку в ней не оказалось лиц хотя бы теоретически подготовленных к подготовке соответствующих решений.
В итоге только 30 октября 1915 года приказом № 2 Походного атамана казачьих войск при государе предписывалось сформировать армейские партизанские отряды согласно специальному Наставлению, прилагаемому к приказу, и безотлагательно начать партизанские действия в тылу противника. К этому времени в инициативном порядке уже были сформированы: на Северном фронте - шесть отрядов (три по 57 человек и три по 130 человек с 2 пулеметами); на Западном фронте - шесть отрядов (два по 70-80 и четыре по 10-25 человек); на Юго-Западном фронте - одиннадцать отрядов различной численности. Однако наиболее благоприятные периоды были уже упущены. И в начале мая 1916 года после анализа деятельности армейских партизанских отрядов с сентября 1915 года Походный Атаман признал, что в условиях сплошной линии фронта действия конных партизанских отрядов становятся невозможными. Он приказал отправить личный состав партизанских отрядов по частям.
Вот к какому выводу пришел генерал В.Н. Клембовский, ставший в мае 1917 года Главнокомандующим армиями Северного фронта: "Обширные болотисто-лесистые пространства, бездорожье; полное сочувствие населения; богатство в коннице; длинные коммуникационные линии противника; наше отступление, содействовавшее оставлению партизанских отрядов в тылу противника; первоначальное сочувствие всех к открытию партизанских действий, - всё способствовало партизанской войне не в меньшей степени, чем 1812 г. А результаты получились нулевые. В чем причина? Не ошибаясь можно ответить: в том, что благоприятная минута для её организации была безвозвратно пропущена; что можно и должно было сделать до осени 1915 года, того не сделали; а затем началась позиционная война, в период которой можно было пожинать плоды, но не засевать, не приниматься за дело, не существовавшее даже в зародыше"{38}.
В отличие от русской армии, вначале немцы, а потом и французы все-таки находят способ проникновения в тыл противника с целью нанесения ему ущерба и подрыва его военной мощи изнутри. Во-первых, ими в неприятельский тыл выводятся не многочисленные отряды, а одиночные агенты или небольшие группы агентов с задачами проведения диверсионных действий. Во-вторых, одним из способов переброски агентов-диверсантов становится воздушный, т.е. начинается использование аэропланов для пересечения сплошной линии фронта по воздуху. Хотя массового применения в первую мировую войну этот способ не получил, стала очевидной принципиальная возможность такого способа вывода диверсантов в тыл противника. Война также показала, что чем основательнее была продумана и осуществлена подготовка специальных действий в тылу противника в мирное время, тем быстрее и больше был их результат с началом и в ходе войны.
В течение всего периода с момента появления специальных действий в начале 18 века и до осени 1915 года кавалерия являлась единственным родом войск, способным проникать глубоко в тыл противника. Развитие форм специальных действий на всех этапах данного периода являлось лишь одним из направлений развития кавалерии вообще. Влияние разведывательных задач на развитие форм боевого применения воинских формирований в тылу противника, если и проявлялось, то весьма незначительно. Наличие многочисленной иррегулярной казачьей конницы представляло собой национальную особенность российского государства и русской армии, эффективное применение которой было возможно как в традиционных для казаков формах боевых действий - набегах, поисках, налетах, наездах, засадах, так и в приобретенных в ходе Отечественной войны 1812 года формах - систематических партизанских действиях армейских отрядов на коммуникациях противника и ударов партизанских сил по важным объектам в тылу противника.
Германия, Франция, Англия и другие страны не имели подобной конницы ни по количеству, ни по качеству для самостоятельных действий в тылу противника. Отсюда копирование доктринальных положений и опыта военного строительства европейских стран не позволило России к первой мировой войне развить тот самобытный род войск, применение которого в начальном периоде войны обещало достижение стратегических результатов.
Однако в 1859 году в Генеральном штабе бьет тревогу по поводу утраты русской армией опыта организации и ведения партизанских действий в тылу противника генерал-майор Н.С. Голицын: "Преподается ли у нас где-либо теория партизанской войны вообще и нашей русской в особенности, хоть в самых тесных размерах? Есть ли у нас учебные руководства и сочинения о ней, кроме книги Давыдова (сочинений о службе передовых постов и о малой войне я не признаю тождественными с ними)? К сожаленью, нет"{27}. Н.С. Голицын предлагал организовывать боевое применение армейских партизанских отрядов в группировке, включающей пять зон. При этом группу отрядов, действующих в той или иной зоне, он называл "цепью отрядов". Он поддержал мнение Д.В. Давыдова об учете национальных особенностей России в военном деле, размеры которой и наличие многочисленных иррегулярных казачьих формирований предоставляют ей преимущества над другими европейскими державами.
Таким образом, анализ теории и практики специальных действий в тылу противника с 1812 по 1860 год позволяет сделать ряд выводов.
1. В ходе Отечественной войны 1812 года и последующих заграничных походов русской армии в российском военном искусстве появилась новая форма боевого применения сил и средств в тылу противника - систематические специальные действия армейских партизанских отрядов. Специальные действия велись, в основном, гусарскими и казачьими частями, являвшимися основой для формирования армейских партизанских отрядов, а также крестьянскими партизанскими отрядами. К проведению специальных действий широко привлекались кавалерийские и пехотные части, усиленные небольшими подразделениями артиллерии.
Основу специальных действий составляли специальные акции, осуществляемые с задачами: истребления неприятельских транспортов, парков и проходящих небольших отрядов войск; добывания данных о противнике и немедленного извещения об общем и частном отступлении неприятеля и идущих к нему подкреплениях, а также о районах отдыха и формирования войск противника; уничтожения складов, запасов продовольствия и фуража, дезорганизации системы обеспечения французской армии всем необходимым; нарушения управления и связи между французскими корпусами, путем перехвата почт и курьеров; пресечения разведывательной деятельности французских войск; освобождения пленных своей армии и другими специальными задачами. В некоторых случаях действия партизанских отрядов имели форму удара. Для выполнения специальных задач применялись различные специальные способы, основными из которых являлись засада и наезд (налет). При необходимости и наличии достаточных сил, партизанские отряды вступали в открытый бой с неприятелем.
2. Признаками специальных действий явились следующие характерные особенности подготовки и ведения боевых действий в тылу противника: специальные задачи армейских партизанских отрядов в тылу противника; особые принципы и методы ведения боевых действий; создание специальной группировки армейских партизанских отрядов; специальный боевой порядок при выполнении специальных задач; особый порядок подготовки боевого применения отрядов, их обеспечения и управления ими.
3. Важное значение для развития специальных действий в тылу противника имели личное отношение к ним высшего политического и военного руководства. Разрешение Александра I вести вооруженную борьбу с Наполеоном в тылу его армии и высокая оценка М.И. Кутузовым роли и значения армейских партизанских отрядов стали решающим фактором, способствовавшим появлению систематических специальных действий. Широкому развитию специальных действий способствовали природно-географические условия, позволявшие партизанским отрядам избегать открытых столкновений с превосходящими силами противника. Важнейшим социальным фактором успешных действий в тылу противника была народная поддержка вооруженной борьбы с захватчиками.
4. Основоположником российской теории применения войск в тылу противника со специальными задачами является генерал-лейтенант Д.В. Давыдов, издавший в 1822 году фундаментальный труд "Опыт теории партизанского действия". Важной памятной датой в истории российского военного искусства в области специальных действий следует считать 2 сентября 1812 года - день первой успешной специальной акции в тылу французской армии.
1.4. Теория и практика специальных действий: 1861-1917 годы
Новый этап в развитии теории и практики специальных действий связан с появлением железных дорог, качественно изменившими систему тылового и технического обеспечения войск, внедрением телеграфа в системы управления государством и войсками, а также изобретением мощных взрывчатых веществ под общим названием динамита.
Первой войной, в которой в полной мере проявилось влияние этих факторов и которая оказала существенное влияние на развитие форм специальных действий в русской армии, стала Гражданская война в США в 1861-1865 г.г. К этому времени в Соединенных Штатах уже было построено 50 тысяч километров железных дорог, из которых 35 тысяч км приходилось на северные штаты.
Первыми к формированию специальных подразделений приступили южане. Эти подразделения представляли собой небольшие конные отряды техасских и вирджинских добровольцев, действовавших в тылу противника. Вначале отдельные кавалерийские отряды южан, а потом и северян обрушиваются на коммуникации противника, избрав целью своих действий нарушение работы железных дорог. Вооружение кавалериста-рейнджера состояло из карабина-винчестера, револьвера, сабли и динамитных шашек. Именно появление мощных взрывчатых веществ вызвало появление нового способа разрушения железных дорог диверсии.
Основными объектами действий становятся железнодорожные станции, участки железнодорожных путей, подвижный состав. Разгром прикрытия железных дорог требовал большой численности отрядов, и в ходе войны возник и получил название "рейд" - способ действий крупных масс конницы в тылу противника как набег. Рейды отрядов южан под командованием Фореста и Моргана в июле и августе, Стюарта в июне, Ван-Дорна в декабре 1862 года с целью разрушения и порчи тыловых железнодорожных путей противника вынуждают северян приостанавливать или замедлять проведение операций на фронте, а иногда и вовсе отказываться от них.
В апреле 1863 года рейд с целью разрушения железной дороги на участке Ричмонд-Фредериксбург совершает 5000-й конный корпус северян под командованием Стонемана. В том же году "в Вирджинии полковник Дж. Мосби набирает партизанский батальон и к концу 1864 года на счету его отряда 1200 убитых, раненых и захваченных в плен солдат противника, сотни голов коней и скота, имея собственные потери только двадцать человек"{28}.
Действия отрядов на железнодорожных коммуникациях не всегда бывали успешными. "В 1864 году 4000-й конный отряд Кука, обходя левый фланг армии южан, стоявшей у Атланты, 28 июля захватывает в Лаведжое поезд со спиртом; все люди перепиваются, а 29-го неприятель неожиданно атаковывает и рассеивает отряд, захватив 1600 пленных"{29}. Действия отрядов в тылу противника, как и в предшествующее время, направлены и на срыв продовольственного снабжения войск. Так, в сентябре 1864 года конный отряд Гемптона захватывает в Сикаморче гурт быков в 3000 голов, предназначавшихся для потомакской армии северян.
Свое продолжение получила история рейнджеров. В 1862 году на подступах к Ричмонду 75-й пехотный полк армии северян почти без потерь метким ружейным огнем отразил ожесточенную штыковую атаку южан. За это он получил почетное наименование "рейнджерского". После Гражданской войны в США "рейнджерами" долгое время в Техасе и на границе называли отряды конной полиции. 75-й полк продолжал носить свое почетное название, оставаясь, по сути, обыкновенным пехотным полком.
Европейская военная мысль отнеслась пренебрежительно к американскому боевому опыту. Однако в России военными учеными он был изучен. В 1875 году в Академии Генерального штаба Н.Н. Голицын на публичной защите исследования, посвященного изучению опыта войны в Америке, последовательно доказал, что опыт американской конницы есть плоть от плоти опыта русской конницы.
Изучению форм применения конницы в этой войне посвятил свое исследование "Рейды, набеги, наезды, поиски конницы в Американской войне 1861-1865 г.г." генерал-майор Н.Н. Сухотин. Он пришел к мысли, что "исследуемый вид деятельности конницы сродствен нашей коннице, что американский рейд есть детище по времени и собрат по сути с многовековою работою казаков, с русскими "залетами", наездами, набегами, поисками Давыдова, Сеславина, Фигнера и других героев 1812 года"{30}.
Впервые в Европе опыт применения рейда был проведен в 1867 году на маневрах в Варшавском военном округе. Отряд полковника Рубашевского, численностью в 600 кавалеристов, прорвавшись сквозь сторожевые посты и отряды условного противника, за 44 часа прошел 160 верст и далеко проник в тыл войск, прикрывавших линию Вислы и Варшавско-Брестскую дорогу. На тех же маневрах несколькими конными отрядами в опытном порядке были проведены нападения на отмобилизующиеся части. Генерал-инспектором конницы опыт был признан удавшимся.
Франко - прусская война 1870-71 г.г. с точки зрения развития специальных действий примечательна возрастанием масштаба противодействия им в тылу действующей армии. К концу войны для защиты тыла германских армий от действий франтиреров (вольных стрелков) потребовалось 150 тысяч человек при 80 орудиях{31}.
Русско-турецкая война 1877-1878 г.г. предоставила русской армии хорошую возможность применения форм и способов партизанской войны. Полная поддержка местного населения, наличие отрядов болгарских партизан-четников способствовали широкому развитию партизанских действий в тылу турецких войск. Однако русская армия не использовала этот вид действий в тылу противника даже в тех случаях, когда они были не только просто целесообразны, но и крайне необходимы.
Так, несмотря на кавалерию, сосредоточенную к сентябрю месяцу под Плевной (90 эскадронов), какие-либо систематические специальные действия на коммуникациях противника не проводились. Это позволило туркам сохранить этапный путь Плевна - София и долго обеспечивать гарнизон крепости оружием и провиантом. Широкие партизанские действия на сообщениях Плевны, дальние набеги в тыл для перехвата транспортов и подкреплений, следовавших к туркам, не позволили бы Плевне продержаться так долго и, следовательно, исключили бы затягивание войны.
Целью партизанских действий армейских отрядов могло бы стать и нарушение работы железнодорожного транспорта турок, особенно на участке Варна - Шумла осенью 1877 года. Тогда по ней осуществлялась перевозка войск, следующих из Малой Азии для подкрепления турецкой армии. Обстановка вполне допускала подобный образ действий, т.к. 14 корпус, имея в своем составе казачью дивизию (24 сотни) и бригаду регулярной кавалерии имел перед собой противника в укрепленном лагере под Пазарджиком и в Силистрии. Эти два пункта связывались всего лишь небольшими конными партиями и самыми незначительными оборонительными отрядами, выставляемыми время от времени в промежуточных селениях. Таким образом, свободный от войск противника значительный участок между Пазарджиком и Силистрией представлял широкий простор для самостоятельных действий партизанских отрядов в направлении Разграда, Шумлы и Силистрии. Однако возможность эффективных партизанских действий не была использована.
В 1885 году выходит фундаментальный труд Ф.К. Гершельмана "Партизанская война", который применительно к дореволюционному военному искусству и поныне остается наиболее полным исследованием в области специальных действий в тылу противника.
В первой части работы Ф.К. Гершельман дает подробный исторический очерк развития партизанских действий в войнах, начиная от Тридцатилетней войны и заканчивая русско-турецкой 1877-78 гг., предлагает свой вариант периодизации партизанских действий, делает общее заключение о стратегическом значении партизанской войны.
Во второй части труда излагается теория партизанской войны, исследуются формы развития партизанских действий. Ф.К. Гершельман подвергает критическому анализу системы партизанских действий, предложенные Д.В. Давыдовым и Н.Н. Голицыным, определяет факторы, влияющие на формы партизанских действий. К таким факторам он относил: длину операционной линии противника; относительное положение воюющих армий; условия устройства тыла; наступательный или оборонительный образ ведения войны; настроения местного населения края; характер театра военных действий; состав кавалерии, входящей в армию; организацию и общее руководство партизанской войной со стороны главнокомандующего. Автором были рассмотрены вопросы развития партизанских действий и руководства ими в различные периоды кампании, а также некоторые положения теории партизанской войны применительно к тактике. Рассматривая меры противодействия партизанской войне, Ф.К. Гершельман считал: "Развитие партизанской войны еще в более широких размерах сравнительно с противником, - вот что только может вполне обеспечить тыл армии от партизанских набегов"{32}.
Теория партизанской войны Ф.К. Гершельмана, таким образом, являлась логическим продолжением теории партизанских действий Д.В. Давыдова и Н.С. Голицына применительно к условиям военных действий второй половины 19 века. Она указывала на стратегическое значение партизанских действий войск в тылу противника. Ф.К. Гершельман впервые использует термин "операция" применительно к партизанским действиям и подчеркивает их роль в военных действиях: "Партизанская война, оставаясь сама по себе всегда вспомогательным, второстепенным средством стратегии, может дать решительные результаты и проявить все то значение, которое может принадлежать известному средству стратегии, только, понятно, при условии решительно, энергично веденных главных операций и при непременном условии постоянного и строгого согласования партизанских операций с главными, при полной гармонии тех и других.
По решительности результатов партизанская война иногда является настолько самостоятельным средством, что на партизанов возлагается главная роль и притом не по нужде (неготовность армии к решительным действиям), а прямо-таки по характеру задачи и по самостоятельности партизанской войны как средства в известных случаях; причем армия принимает на себя временно как бы второстепенную роль и известными маневрами содействует достижению успеха партизанских действий, которым, стало быть, в этом случае временно переходит роль как бы главной операции"{33}.
Однако выводы из теории партизанской войны не были реализованы военным руководством России в практике военного искусства и подготовке войск. Поэтому русско-японская война 1904-1905 г.г. среди прочих недостатков в военном строительстве выявила полную утрату российской армией практики организации и ведения специальных действий в тылу противника. Несмотря на благоприятные условия театра военных действий, трудности японцев с обеспечением армии по единственной железной дороге, значительное превосходство в численности конницы кавалерийские и казачьи бригады использовались, в основном, для решения задач боевого и непосредственного охранения. Более того, с началом боевых действий Командующий Маньчжурской армией генерал-адъютант А.Н. Куропаткин, тревожась чрезмерно выдвинутым, по его мнению, вперёд конным казачьим отрядом, прямо предписал ему отойти назад{34}.
19 февраля 1904 года в Мукдене состоялось совещание под председательством Главнокомандующего сухопутными и морскими силами России на Дальнем Востоке генерал-адъютанта Е.И. Алексеева, на котором было принято решение широко развить партизанские действия в Корее и действия в тыл и на сообщения противника. Однако, отсутствие каких бы-то ни было навыков в организации подобных действий привели вначале к недопустимому затягиванию специальных действий, а затем и к провалу набега на Инкоу, проведенного только в конце 1904 года. Отдельные удачные вылазки в тыл японцев оперативного значения не имели.
После окончания войны развернулась широкая полемика относительно характера и форм партизанских действий в тылу противника. Вот как в конечном итоге определяла различные формы вооруженной борьбы в тылу противника "Военная энциклопедия" в 1914 году: "Партизанская война - представляет самостоятельные действия выделенных армией отрядов, прервавших с нею связь, хотя бы временно, и наносящих вред противнику преимущественно в тылу. Между партизанской войной и малой войной есть существенная разница: хотя каждое отдельное действие партизана принадлежит к области малой войны, но он прерывает связь со своей армией, тогда как войска, предназначенные для малой войны, всегда эту связь сохраняют. Точно так же и народная война, хотя бы и веденная в тылу неприятеля, отличается от партизанской войны, поскольку шайки восставшего народа привязаны к своим родным местам, ведут войну на свой страх и риск. Партизанская война по самому ее существу могла возникнуть только тогда, когда тыл противника уязвим, и чем более он уязвим, тем благоприятнее условия для развития этой войны"{35}.
Назревавшая угроза мировой войны заставляла вероятных противников России внимательно следить на развитием русской армии, в том числе за развитием теории и практики применения казачьих войск в тылу противника. Вот какие опасения высказывались в немецкой военной прессе того времени: "Производство набегов многочисленными отрядами русской иррегулярной конницы вполне возможно, т.к. территория Восточной Пруссии представляет обширную равнину... Немецкие войска не будут в состоянии уничтожить подобного противника; в частности же немецкая кавалерия, которой придется иметь дело с наступающею русскою регулярною конницей, не будет в силах угоняться за 40-50 тысячами русской иррегулярной конницы, которая, разделившись на массу мелких отрядов на фронте до 600 верст ворвется в пределы Германии. Местный ландштурм не успеет еще собраться, как тысячи пожаров покажутся в одну ночь, а железные дороги будут испорчены во многих местах. С рассветом эти партии попрячутся в лесах, а в следующую ночь повторят то же разрушение в других местах. Местное население не окажет сколько-нибудь серьезного сопротивления, а потому русская иррегулярная конница будет свободно хозяйничать на прусской территории"{36}.
Реальные боевые действия в начальном периоде войны в 1914 году в Восточной Пруссии, как и на других участках фронта, показали совершенно другую картину. Анализ партизанских действий русской армии в первой мировой войне наиболее полно отражен в исследовании "Партизанские действия", проведенном бывшим генерал-лейтенантом царской армии В.Н. Клембовским, перешедшем на службу в Генеральный штаб Красной Армии. Он отмечал: "Хотя в мирное время достаточно говорилось и писалось, официально и неофициально о пользе развития в широком масштабе партизанских действий против Германии с целью замедлить и затруднить ее мобилизацию, а затем и вторжение в наши пределы... наш Генеральный штаб ничего не подготовил для этого и, по-видимому, даже забыл о таком вспомогательном средстве борьбы с противником"{37}.
Естественная потребность в воздействии на тыл противника выразилась в большом количестве предложений в штабы фронтов и в Ставку по организации партизанских действий в тылу немецких войск. Однако только в августе 1915 года Ставкой был рассмотрен проект А. Кучинского, который предусматривал широкое развитие партизанских действий "летучими сотнями" в составе 200 всадников, 100 пехотинцев, 2 орудий, 2 пулеметов и 4 патронных двуколок. Сформированные сотни должны были сводиться в отряды, получающие номер и наименование по губерниям. Таких отрядов предлагалось создать около 100 с последующим увеличением их числа. Проект остался неосуществленным.
В Ставку поступали и другие предложения по организации специальных действий в тылу противника, которые если и не отвергались, то не могли быть реализованы практически, поскольку в ней не оказалось лиц хотя бы теоретически подготовленных к подготовке соответствующих решений.
В итоге только 30 октября 1915 года приказом № 2 Походного атамана казачьих войск при государе предписывалось сформировать армейские партизанские отряды согласно специальному Наставлению, прилагаемому к приказу, и безотлагательно начать партизанские действия в тылу противника. К этому времени в инициативном порядке уже были сформированы: на Северном фронте - шесть отрядов (три по 57 человек и три по 130 человек с 2 пулеметами); на Западном фронте - шесть отрядов (два по 70-80 и четыре по 10-25 человек); на Юго-Западном фронте - одиннадцать отрядов различной численности. Однако наиболее благоприятные периоды были уже упущены. И в начале мая 1916 года после анализа деятельности армейских партизанских отрядов с сентября 1915 года Походный Атаман признал, что в условиях сплошной линии фронта действия конных партизанских отрядов становятся невозможными. Он приказал отправить личный состав партизанских отрядов по частям.
Вот к какому выводу пришел генерал В.Н. Клембовский, ставший в мае 1917 года Главнокомандующим армиями Северного фронта: "Обширные болотисто-лесистые пространства, бездорожье; полное сочувствие населения; богатство в коннице; длинные коммуникационные линии противника; наше отступление, содействовавшее оставлению партизанских отрядов в тылу противника; первоначальное сочувствие всех к открытию партизанских действий, - всё способствовало партизанской войне не в меньшей степени, чем 1812 г. А результаты получились нулевые. В чем причина? Не ошибаясь можно ответить: в том, что благоприятная минута для её организации была безвозвратно пропущена; что можно и должно было сделать до осени 1915 года, того не сделали; а затем началась позиционная война, в период которой можно было пожинать плоды, но не засевать, не приниматься за дело, не существовавшее даже в зародыше"{38}.
В отличие от русской армии, вначале немцы, а потом и французы все-таки находят способ проникновения в тыл противника с целью нанесения ему ущерба и подрыва его военной мощи изнутри. Во-первых, ими в неприятельский тыл выводятся не многочисленные отряды, а одиночные агенты или небольшие группы агентов с задачами проведения диверсионных действий. Во-вторых, одним из способов переброски агентов-диверсантов становится воздушный, т.е. начинается использование аэропланов для пересечения сплошной линии фронта по воздуху. Хотя массового применения в первую мировую войну этот способ не получил, стала очевидной принципиальная возможность такого способа вывода диверсантов в тыл противника. Война также показала, что чем основательнее была продумана и осуществлена подготовка специальных действий в тылу противника в мирное время, тем быстрее и больше был их результат с началом и в ходе войны.
В течение всего периода с момента появления специальных действий в начале 18 века и до осени 1915 года кавалерия являлась единственным родом войск, способным проникать глубоко в тыл противника. Развитие форм специальных действий на всех этапах данного периода являлось лишь одним из направлений развития кавалерии вообще. Влияние разведывательных задач на развитие форм боевого применения воинских формирований в тылу противника, если и проявлялось, то весьма незначительно. Наличие многочисленной иррегулярной казачьей конницы представляло собой национальную особенность российского государства и русской армии, эффективное применение которой было возможно как в традиционных для казаков формах боевых действий - набегах, поисках, налетах, наездах, засадах, так и в приобретенных в ходе Отечественной войны 1812 года формах - систематических партизанских действиях армейских отрядов на коммуникациях противника и ударов партизанских сил по важным объектам в тылу противника.
Германия, Франция, Англия и другие страны не имели подобной конницы ни по количеству, ни по качеству для самостоятельных действий в тылу противника. Отсюда копирование доктринальных положений и опыта военного строительства европейских стран не позволило России к первой мировой войне развить тот самобытный род войск, применение которого в начальном периоде войны обещало достижение стратегических результатов.