Глава 6
Прохладной ночью Лорел быстро шла по дорожке, луч фонарика подпрыгивал впереди, голые ноги под длинным замшевым пиджаком покрылись гусиной кожей.
Подойдя к огромному дубу, она посветила в зеленую массу листвы.
— Мак! Не спишь?
В луче света возникло крупное лицо Макгоуэна.
— Лорел? — недоверчиво удивился он.
— Не Эстер Уильямс.
— С ума сошла, шляешься одна по лесу? — К ее ногам упала, развернувшись, веревочная лестница. — Хочешь, чтоб завтра газеты писали об убийстве на сексуальной почве?
— Ты, естественно, будешь подозреваемым. — Она полезла по лестнице, посвечивая фонариком на лужайку.
— Стой, прожектор включу. — Макгоуэн исчез, через секунду поляну залил свет, как съемочную площадку. — Именно это меня и пугает, — усмехнулся он, вновь появившись. Протянул длинную руку, втащил ее на платформу. — Влезай-ка, тут очень уютно.
— Погаси, Мак. Не хочу, чтоб нас видели.
— Ладно… — Через миг он вернулся, поднял ее с земли, отнес в дом на дереве, уложил на раскладную кровать, разобранную на ночь. — Обожди, сейчас радио выключу. — Выпрямившись, почти уткнулся головой в потолок. — И свет тоже.
— Свет оставь.
— Хорошо, хорошо. Не замерзла, малышка?
— Единственное, к чему ты не подготовился, — к калифорнийским ночам.
— Я сам обогреватель, разве не знаешь? Подвинься.
— На пол сядь. Надо поговорить.
— Никогда не слышала, что люди говорят глазами и так далее?
— Сегодня так и будет. — Лорел улеглась с улыбкой.
Юноша просиял, устроился у нее в ногах, положил голову на колени. Она его оттолкнула, натянула на ноги пиджак, уложила голову обратно.
— Ну, тогда давай выкладывай!
— Зачем тебе нанимать Эллери Квина?
Он выпрямился, потом потянулся к полке, достал сигарету, закурил и откинулся на спину.
— Чертовски уместно задавать подобный вопрос мужчине с красной кровью в двенадцать часов ночи на дереве.
— Все равно отвечай.
— Ты наняла его, Делия наняла, и я следом за всеми. Поговорим о чем-нибудь другом. Если мы вообще должны разговаривать.
— Извини, сегодня такова моя тема.
Он скрестил обезьяньи ноги, хмурясь сквозь дым на босые ступни.
— Лорел, давно мы знакомы?
— С детства, — удивилась она.
— Вместе росли?
— Конечно.
— Я когда-нибудь делал что-нибудь дурное?
— Нет, — тихонько рассмеялась девушка, — но пытался.
— Эй, нахалка, я бы пополам мог тебя разломать, рассовать половинки в карманы. Знаешь ведь, что я влюбился в тебя, как только узнал, откуда берутся дети!
— Слушай, Мак, — пробормотала Лорел, — ты никогда этого не говорил. То есть не произносил такого слова.
— А теперь произнес, — буркнул юноша. — Ты что скажешь?
— Повтори.
— Люблю! Я люблю тебя!
— Таким тоном?
Лорел внезапно очутилась на полу в объятиях Макгоуэна.
— Черт возьми, — прошептал он, — я люблю тебя…
Лорел пристально смотрела на него.
— Мак…
— Люблю…
— Отпусти! — Она вывернулась, вскочила на ноги, воскликнула: — Неужели поэтому его нанял? Из любви ко мне? Зачем, Мак? Я должна знать!
— Ничего больше не скажешь признавшемуся тебе в любви парню?
— Зачем?
Юный Макгоуэн повалился на спину, пуская дым, неразборчиво бормоча. Потом замолчал, а когда дым развеялся, лежал с закрытыми глазами.
— Не хочешь отвечать?
— Не могу, Лор. Нет никакой особой причины… Просто мои собственные заморочки.
Лорел снова села на кровать. Какой он высокий, крупный, загорелый, мускулистый, здоровый… Она вытащила из кармана пачку «Данхилл», прикурила дрожащими пальцами. Впрочем, заговорила спокойно:
— Кругом слишком много загадок. И одна с тобой связана…
Кроув Макгоуэн открыл глаза.
— Нет, сиди на месте. Не так уж я глупа. За домом на дереве, за заученной болтовней насчет гибели цивилизации что-то кроется, причем вовсе не водородная бомба. Может, ты просто лодырь? Или хочешь приятно пощекотать нервы девицам со студий, которым надоели мотели? — Он вспыхнул, но не сказал ни слова. — Ладно, хватит. Поговорим о любви.
Лорел положила руку на кудрявую голову, дернула за волосы. Кроув удивленно взглянул на нее. Она наклонилась, поцеловала его в губы.
— В знак благодарности. Ты очень красивый мужчина… Знаешь, у девушек свои секреты… Нет-нет. Если мы когда-нибудь станем близки, то на земле в чистом доме. Во всяком случае, на любовь у меня сейчас времени нет.
— Времени нет?
— Милый, творится что-то безобразное. Прежде ничего подобного в моей жизни не было… по крайней мере, не припомню. Папа чудесно ко мне относился. Единственное, чем я могу отплатить, — выяснить, кто убил его, наблюдая, как он умирает. Глупо звучит? Может быть, я сама кровожадная, но в данный момент меня занимает единственное на всем белом свете. Если убийцу схватит полиция — замечательно. А если…
— Господи помилуй! — Кроув вскочил с позеленевшим лицом. В руке у Лорел очутился тупорылый автоматический пистолет, нацеленный ему прямо в пупок.
— А если не схватит, сама отыщу. Отыщу и пристрелю, как того самого пса. Пусть меня отправят в газовую камеру.
— Сунь пистолет обратно в карман, черт возьми!
— Кто бы он ни был. — Зеленые глаза с темными искрами ярко горели, пистолет не двигался с места. — Даже если им окажешься ты, Мак. Даже если б мы были женаты… родили ребенка… Если окажется, что это ты, я убью тебя.
— А я-то считал крутым Роджера… — Макгоуэн пристально смотрел на нее. — Ну, если выяснишь, что я, ладно. Но пока не выяснила…
Лорел вскрикнула, он выхватил у нее пистолет, осмотрел с любопытством.
— Хитрая игрушечка. Пока не выяснила, детка, не отдавай никому. — Кроув любезно сунул оружие ей в карман, обнял, сел вместе с ней на кровать.
— Мак, я не затем пришла, — тихо сказала она через какое-то время.
— Какой сюрприз!
— Что ты думаешь насчет Эллери Квина?
— По-моему, он на маму запал, — ответил гигант. — Нам обязательно надо вести беседу?
— Очень проницательно с твоей стороны. И я тоже так думаю. Хотя не о том спрашиваю. Я имею в виду в профессиональном смысле.
— Ну, вполне славный малый…
— Мак!
— Ладно, ладно. — Кроув мрачно поднялся на ноги. — Если хоть наполовину оправдывает свою репутацию…
— О том и речь. Это правда?
— Что? О чем речь? — Он плеснул себе выпить.
— Действительно хоть наполовину оправдывает?
— Откуда мне знать? Налить тебе?
— Нет. В последние два дня я дважды к нему забегала, без конца звонила — он все время дома. Сидит в своем вороньем гнезде, курит, рассматривает горизонт.
— Нормальный образ жизни. — Макгоуэн выпил и скорчил гримасу. — Так иногда и работают крупные детективные шишки. За них другие пашут.
— Ну, мне хотелось бы что-нибудь видеть и с той стороны. — Лорел внезапно вскочила. — Мак, я не могу сидеть и ничего не делать. Давай сдвинемся с места… Сами…
— И что?
— Вместо него поработаем.
— Проведем расследование? — недоверчиво переспросил гигант.
— Называй как хочешь. Соберем факты, если это не так театрально звучит.
— Знаменитая сыщица Красная Горка и ее телохранитель… — Юный Макгоуэн обеими руками коснулся потолка. — Знаешь, мысль мне нравится.
Лорел холодно взглянула на него:
— Я не шучу, Мак.
— Кто шутит? Мозги твои, кулаки мои…
— Забудь. Спокойной ночи.
— Эй! — Огромная рука перехватила ее в дверях. — Не будь такой самоуверенной нахалкой. Тут действительно здорово! Потрясающе сидеть на дереве в ожидании большого бума! Может, попробуешь?
Лорел долго смотрела на Кроува.
— Мак, не впутывай меня ни в какие дурацкие бредни.
— Бог с тобой, куда я тебя впутываю?
— Это совсем не игра, в отличие от твоих обезьяньих забав. Мы не станем говорить по-турецки, натягивать маски, тайком встречаться в бистро. Придется как следует поработать ногами и, может быть, ничего не добиться, только волдыри натереть. Если с учетом сказанного пожелаешь присоединиться, отлично. Если нет, сама справлюсь.
— Надеюсь, юбку или длинные брюки наденешь, — мрачно буркнул гигант. — С чего начнем?
— С дохлого пса. С самого начала. Откуда он взялся, отчего умер, кто его хозяин и прочее. Пока полный мрак… Дальше, я бы сказала, мышьяк, — продолжала девушка, прислонившись к косяку, сунув руки в карманы. — Времени совсем мало прошло, есть за что уцепиться. Кто-то забрался на кухню, подсыпал в яд в салат. Мышьяк нелегко раздобыть. След должен остаться.
— Мне и в голову не приходило. Как будем выслеживать?
— Имеются кое-какие идеи. Только прежде одно надо сделать. Тунца отравили дома. Оттуда и начнем.
— Пошли. — Кроув потянулся за синим свитером.
— Сейчас? — с легким недовольством переспросила Лорел.
— Самый что ни на есть подходящий момент.
— Вы здесь, мистер Квин?
— Здесь.
— А свет почему не зажгли? — Она нашарила выключатель. Эллери сидел в уголке на диване, забросив ноги на подоконник эркерного окна, глядя на Голливуд, похожий на фейерверк, сверкающий разноцветными огнями. — Обед стынет.
— Оставьте на кухонном столе, миссис Уильямс. Идите домой.
Женщина фыркнула.
— Тут мисс Хилл с голым парнем, хоть он нынче одетый.
— Почему вы сразу не сказали? — Он вскочил с дивана. — Лорел, Мак, заходите!
Парочка улыбалась, однако было видно, что оба несколько обескуражены. Кроув Макгоуэн в респектабельном костюме, даже в галстуке.
— По-прежнему погружены в таинственные раздумья, Квин? Мы не помешали?
— Насколько я вижу, — заметила Лорел, — за последние шестьдесят часов даже с места не сдвинулся. Эллери, — отрывисто объявила она, — у нас для вас новости.
— Новости? Для меня?
— Мы кое-что выяснили.
— А я-то гадал, почему Мак одет, — пробормотал Эллери. — Ну, садитесь, рассказывайте. Что раскопали?
— Ничего нет хорошего в сыщицком деле, — объявил гигант. — Как только вам, занудам, удается скрывать неудачи? Выкладывай, рыжик.
— Мы тут сами решили немножечко покопаться…
— Похоже на упрек разочарованного клиента.
— Так и есть. — Лорел прошлась по комнате, закурив сигарету. — Давайте проясним дело. Я вас наняла для поисков убийцы. Не надеялась, что вы его вычислите за двадцать четыре часа, но чего-то ждала, хоть какого-то интереса, может быть, даже парочки конкретных действий. А вы тут сидите покуриваете!
— Это не так уж плохо. — Эллери потянулся за трубкой. — Я много лет работаю таким образом.
— Мне плевать!
— Я уволен?
— Я не говорю, что…
— По-моему, — вставил юный Макгоуэн, — леди желает вас подстегнуть. По ее мнению, надо не думать, а бегать.
— Всему свой черед, — миролюбиво молвил Эллери. — Сядьте, Лорел. Всему свой черед, а подумать порой очень важно. Я не совсем упускаю из виду происходящее, хоть и сижу на месте. Поглядим, не додумаюсь ли… — Он закрыл на секунду глаза. — Полагаю, вы отыскали мышьяк, которым был отравлен салат из тунца. — Он открыл глаза. — Верно?
— Точно! — воскликнул Макгоуэн.
— Как вы догадались? — опешила девушка.
Эллери постучал себя по лбу:
— Не стоит недооценивать мозги. Итак, каковы ваши истинные достижения? Вижу в волшебном кристалле… как вы с Маком… находите в кладовой… в доме Прайама… банку с крысиным ядом. — Визитеры разинули рты. — Правильно, с крысиным ядом. И в этом конкретном крысином яде содержится мышьяк… отрава, обнаруженная в салате. Ну как, неплохо получается?
— Не пойму, каким образом… — тихо пробормотала Лорел.
Эллери подошел к письменному столу из светлого дерева у окна, выдвинул ящик, вытащил карточку, посмотрел на нее.
— Да. Вы установили, что яд под фирменным названием «крысид» был куплен 13 мая сего года… минуточку… в аптеке Кеплера, Норт-Хайленд, 1723.
Лорел оглянулась на Макгоуэна. Тот ухмыльнулся. Она испепелила его взглядом и снова вытаращила глаза на Эллери.
— Расспросили либо собственно мистера Кеплера, — продолжал Эллери, — либо его помощника мистера Кэнди… к сожалению, магический кристалл тут бессилен. Однако тот или другой сообщил, что крысиный яд приобрел высокий красивый мужчина, в котором они — возможно, по предъявленным вами снимкам — опознали Альфреда Уоллеса. Так, Лорел?
— Откуда вы знаете? — выдавила девушка.
— Просто предоставляю подобные вопросы тем, кто решит их быстрей и успешней, чем я или вы… или ваш приятель с атомной бомбой. Лейтенант Китc за пару часов получил исчерпывающую информацию и передал мне. Зачем бы я жарился на калифорнийском солнце, вместо того чтоб спокойно сидеть тут и думать?
Лорел надула губы, а Эллери рассмеялся, погладил ее по голове, ущипнул за подбородок:
— Тем не менее вы молодец. Все в порядке.
— Ничего не в порядке. — Лорел мрачно рухнула в кресло. — Простите. Считаете меня идиоткой, конечно.
— Нисколько. Вы просто нетерпеливы. Чтобы докопаться до дна в таком деле, необходимы ноги, мозги и умение философски ждать, пользуясь первыми и вторыми. Что еще вам стало известно?
— Ничего, — огорченно призналась Лорел.
— По-моему, важный факт, — возразил Кроув Макгоуэн. — Выяснилось, что яд, который вырубил Роджера, купил Альфред… Это кое-что значит, Квин.
— Если вы делаете столь поспешные заключения, — сухо ответил Эллери, — вас ждет разочарование. Китc установил еще кое-что.
— Что?
— Ваша мать, Мак, якобы слышала, как в буфетной скребется мышь. Именно она велела Уоллесу купить крысиный яд.
Юноша охнул, а Лорел вдруг опустила глаза.
— Не беспокойтесь, никто разбираться не будет. Даже если мышь ей лишь показалась… Не найдено ни помета, ни норок… Фактически ничего определенного не имеется. Нет прямых доказательств, что в тунцовый салат подсыпан мышьяк из банки с крысиным ядом в буфетной. Вполне возможно, ваша мать или Уоллес действительно пытались избавиться от необнаруженной мыши в чулане — прямых доказательств обратного нет.
— Разумеется, — оправился Кроув Макгоуэн, приняв даже воинственный вид. — Вообще глупая мысль, как и твоя детективная деятельность, Лорел. Все под контролем. И пусть остается.
— Ладно, — промямлила девушка, по-прежнему пристально глядя на свои руки.
— Нет, я вовсе так не думаю, — возразил Эллери. — Пожалуйста, копайтесь, мелькайте на сцене…
— Если считаете, что я буду преследовать свою мать, словно крысу… — сердито огрызнулся Кроув.
— Кажется, мы зациклились на грызунах, — вздохнул Эллери. — Опасаетесь, что она пыталась отравить вашего отчима, Мак?
— Нет! Я имею в виду… вы хорошо поняли, что я имею в виду… Какая я крыса, по вашему мнению, — скунс?
— Это я тебя втянула, — вздохнула Лорел. — Извини. Можешь бросить.
— Ничегоя не брошу! По-моему, вы оба перевираете каждое мое слово!
— Сомневаетесь насчет Уоллеса? — улыбнулся Эллери.
— Черт возьми, наплевать мне на Уоллеса! А на Делию — нет. И вам тоже, по-моему, — проницательно добавил ее сын.
— Вы правы. — Дело в том, что он сильно встревожился, выслушав донесение Китса о Делии Прайам и крысином яде. — Тем не менее, поговорим немного об Уоллесе. Что вы о нем знаете, Мак?
— Ничего.
— Давно служит у вашего отчима?
— Около года. Роджер часто меняет помощников, за последние пятнадцать лет с десяток. Уоллес просто последний.
— Что ж, присмотрите за ним. А вы, Лорел…
— За Делией, — саркастически усмехнулся Мак.
— За всеми. Постоянно держите меня в курсе. Сообщайте о любой странности. Возможно, до самого дна еще долго придется копать. Так копайте.
— Можно начать сначала, — предложила Лорел, — выяснить происхождение дохлого пса…
— Ах, вы еще не знаете? — Эллери вновь повернулся к письменному столу.
— Про собаку?
Он вытащил другую карточку.
— Пес принадлежал некоему Хендерсону, лилипуту, иногда снимавшемуся в кино, проживавшему на Клайберн-авеню в районе Толука-Лейк. Пес по кличке Фрэнк пропал в День поминовения. [18]Хендерсон обратился в полицию, но дал невнятное описание, а Фрэнк, к сожалению, не был зарегистрирован. Видно, хозяин не признавал бюрократии и законов. Поскольку на подброшенной к вашему дому собаке не было никаких опознавательных знаков, ее просто захоронили. Только потом Хендерсон узнал ошейник.
— Китc осмотрел ошейник, хотя из сентиментальных соображений хозяин его не отдал. Впрочем, лейтенант сомневается, что от него была бы какая-то польза. Серебряный футлярчик бесследно исчез. В ветеринарной службе Хендерсону, по его письменному свидетельству, вернули ошейник с висевшим футляром, но вещица была ему незнакома, и он ее выбросил. Дежурный ветеринар вспомнил погибшего пса, считая, что Фрэнка отравили. На следующий вопрос ответил — возможно, мышьяком. В отсутствие пригодных для исследования останков его мнение не имеет значения. Можно только предполагать, что собака отравлена мышьяком — любопытная тема для размышления, хотя нет никаких доказательств. Вот и все, что касается мертвого пса, Лорел. Забудьте.
— Помогу, чем смогу, — глухо проговорила девушка. — Еще раз извините.
— Не за что. Это я виноват, что не ввел вас в курс дела. — Он ее обнял, она чуть улыбнулась. — Мак, — сказал Эллери, — мне надо поговорить с Лорел наедине. Не оставите нас на пару минут?
— По-моему, — огрызнулся гигант, — в вас, как в легавом, Квин, дьявольски много от волка. — Он выпятил челюсть. — Оставьте мою мать в покое, слышите? Или я вас в порошок сотру!
— Ох, Мак, не скандаль, — быстро одернула его Лорел.
— Хочешь остаться наедине с этим типом?
— Подожди меня в машине.
Парень едва не сорвал с петель парадную дверь.
— Сам похож на немецкого дога, — пробормотала Лорел. — Огромный, честный, глуповатый. Что вы мне хотите сказать?
— Почему глуповатый? — Эллери пристально посмотрел на нее. — Имеется в виду его мнение обо мне? Это совсем не глупо. Действительно, Делия Прайам кажется мне в высшей степени привлекательной.
— Я вовсе не вас имела в виду, — тряхнула она головой, — даже не думала. Что мне надо делать?
— Имели в виду Делию? Лорел, вам что-то известно о матери Мака…
— Если вы собираетесь о ней расспрашивать, я… не смогу ответить. Пожалуйста, отпустите меня.
— Сейчас. — Он взялся за ручку двери, глядя на ее волосы цвета корицы. — Знаете, лейтенант Китc поработал также в вашем собственном доме.
Она бросила на него быстрый взгляд:
— То есть?
— Расспросил экономку, шофера, слугу.
— Что они могли обо мне рассказать?
— Он настоящий профессионал, очень опытный. Они даже не поняли, что подверглись допросу. — Эллери серьезно смотрел на нее. — У вас недавно пропала или потерялась серебряная шкатулочка. Размером со спичечный коробок.
Девушка побледнела, но спокойно ответила:
— Правда.
— Судя по описанию миссис Монк, Симеона, Исиро, которых вы просили ее отыскать, по размерам и по форме она очень похожа на ту, где, по вашим словам, лежала предупредительная записка. Китc хотел сразу же вас расспросить, но я сказал, что сам разберусь. Скажите, Лорел, на ошейнике мертвого пса Хендерсона висел ваш серебряный футлярчик?
— Не знаю.
— Почему вы мне не сказали, что незадолго до 2 июня у вас пропала похожая вещица?
— Потому что была уверена, что это не то. Смешно даже думать. Как мой футлярчик очутился бы на ошейнике? Я его купила в «Мэй компани», по-моему, точно такие же продаются на Бродвее в других универмагах… с таблетками витаминов и прочим… тысячи по всему Лос-Анджелесу. Купила для папы. Он принимал какие-то таблетки, коробочка помещалась в кармашке для часов. Но я куда-то ее задевала…
— На ошейнике не могла висеть ваша коробочка?
— Могла, но…
— Ваша так и не нашлась?
Она тревожно взглянула на него:
— Думаете, это была она?
— Пока ничего не думаю, Лорел. Просто стараюсь упорядочить факты. — Эллери открыл дверь и осторожно выглянул. — Убедим вашего могучего друга, что я вас вернул в целости и сохранности. Не хочется быть стертым в порошок. — Он с улыбкой пожал ей руку.
И проследил уже без улыбки, как они спускаются по склону.
Стук в кухонную дверь?
Он вытаращил глаза.
— Войдите!
И она вошла.
— Делия!
Эллери вскочил со стула, держа в руках вилку с ножом. На ней был какой-то свободный длинный синий пиджак с обрамлявшим лицо капюшоном. Она остановилась, прислонившись спиной к двери, оглядывая комнату.
— Я ждала в темноте в саду. Видела машину Лорел… Решила еще постоять после того, как они уехали… с Кроувом. Не знала, ушла ли ваша экономка.
— Ушла.
— Хорошо. — Она рассмеялась.
— Где оставили машину?
— Под горой на боковой дорожке. Оттуда шла пешком. Какая у вас симпатичная кухня…
— Неосмотрительное утверждение. — Эллери не пошевелился.
— Не приглашаете?
— Пожалуй, нет, — медленно вымолвил он.
Улыбка исчезла, а потом опять засияла.
— Зачем так серьезно? Я просто ехала мимо, решила заглянуть, узнать, как…
— …продвигается дело.
— Конечно. — На щеках играли ямочки. Странно, раньше он этого не замечал.
— Неудачная мысль.
— Почему?
— Город маленький, кругом глаза и уши. Женщине в Голливуде легко погубить репутацию.
— Ах, вот что. — Делия помолчала, сверкнула зубами. — Безусловно, вы правы. Глупо с моей стороны. Только порой… — Она замолчала, пожала плечами.
— Что?
— Ничего. Я уже ухожу… Есть что-нибудь новое?
— Ничего, кроме вопроса о крысином яде.
Делия вздрогнула:
— Я действительно думала, будто мышь завелась.
— Разумеется.
— Спокойной ночи, Эллери.
— Спокойной ночи.
Он не вызвался проводить ее вниз с горы, чего она, видимо, и не ждала.
Он долго смотрел на кухонную дверь.
Потом поднялся наверх, щедро налив себе выпить.
Эллери принялся размышлять в темноте.
Дело, конечно, загадочное. Однако загадка — лишь то, на что не находишь ответа. Найдешь — и загадка исчезнет. Его ничуть не беспокоит фантастический ореол вокруг дела вроде утреннего лос-анджелесского тумана. Любое преступление фантастично, поскольку осуществляет то, что большинство людей совершает лишь в мыслях. Неизвестный преступник фантазировал двадцать с лишним лет…
Он усмехнулся в темноте. Вернемся к автору записки.
Удивительно не то, что он подбрасывает отравленных собак и пишет странные записки с обещанием медленной смерти и таинственных предупреждений с особым смыслом. Удивительно, что он питает в душе ненависть так долго, что за это время практически успело вырасти новое поколение. Это уже не фантазия, а тяжелая патология.
Фантазия — отклонение от нормы. Дело в степени. Голливуд всегда отличается непропорциональным количеством отклонений от нормы. В Вандалии, штат Иллинойс, Роджера Прайама не допустили бы в общество как чужеродный элемент, а в каньонах юга Калифорнии он чувствует себя как дома. Возможно, в Сиэтле найдутся свои Делии Прайам, но ее настоящее место в голливудском раю среди гурий, где она олицетворяет желанную женщину. Поселившийся на дереве парень, которого в Нью-Йорке отволокли бы в психушку, здесь стал очередным предметом обожания и добродушных газетных заметок.
Нет, дело не в фантазии.
Дело в дьявольской скудости фактов.
Из прошлого является старый враг. Из какого прошлого? Неизвестно. Враг подготовил ряд предупреждений. В чем они заключаются? Первое — дохлый пес. Потом неизвестное содержимое небольшой картонной коробки. Потом мышьяк в сознательно рассчитанной дозе, исключающей смертельный исход. Следующие обещанные предупреждения еще не поступили. Сколько их будет? Они должны иметь «особый смысл». Значит, целый ряд, картина. Но что может быть общего между дохлым псом и мышьяком, подсыпанным в тунцовый салат? Было бы очень полезно узнать, что Роджер Прайам увидел в картонке в тот самый момент, когда Леандр Хилл склонился над трупом собаки, читая записку на тонкой, свернутой в плотный комок бумаге. Да, очень… Однако никакой информации не имеется. Возможно, Прайам уничтожил содержимое. Но знает, что там было. Как заставить его говорить? Обязательно надо заставить.
Темно, темней прежнего. Эллери думал, ворочая трубку в зубах. Картина, разумеется, складывается, только откуда знать, что она единственная? Допустим, дохлый пес послужил первым из ряда предупреждений с особым смыслом, предназначенных Хиллу, а остальные после его преждевременной смерти навсегда похоронены в памяти неизвестного злодея. Допустим, содержимое коробки Прайама было первым, а отравление ядом вторым предупреждением из другого ряда, не связанного с тем, который оборвался в результате сердечного приступа. Возможно. Вполне возможно, что Хиллу и Прайаму адресованы разные по смыслу предупреждения.
Лучше пока позабыть о мертвой собаке, подброшенной Хиллу, и сосредоточиться на живом Прайаме, предполагая, что неизвестное содержимое коробки и отравленный салат укладываются совсем в иной ряд…
Подойдя к огромному дубу, она посветила в зеленую массу листвы.
— Мак! Не спишь?
В луче света возникло крупное лицо Макгоуэна.
— Лорел? — недоверчиво удивился он.
— Не Эстер Уильямс.
— С ума сошла, шляешься одна по лесу? — К ее ногам упала, развернувшись, веревочная лестница. — Хочешь, чтоб завтра газеты писали об убийстве на сексуальной почве?
— Ты, естественно, будешь подозреваемым. — Она полезла по лестнице, посвечивая фонариком на лужайку.
— Стой, прожектор включу. — Макгоуэн исчез, через секунду поляну залил свет, как съемочную площадку. — Именно это меня и пугает, — усмехнулся он, вновь появившись. Протянул длинную руку, втащил ее на платформу. — Влезай-ка, тут очень уютно.
— Погаси, Мак. Не хочу, чтоб нас видели.
— Ладно… — Через миг он вернулся, поднял ее с земли, отнес в дом на дереве, уложил на раскладную кровать, разобранную на ночь. — Обожди, сейчас радио выключу. — Выпрямившись, почти уткнулся головой в потолок. — И свет тоже.
— Свет оставь.
— Хорошо, хорошо. Не замерзла, малышка?
— Единственное, к чему ты не подготовился, — к калифорнийским ночам.
— Я сам обогреватель, разве не знаешь? Подвинься.
— На пол сядь. Надо поговорить.
— Никогда не слышала, что люди говорят глазами и так далее?
— Сегодня так и будет. — Лорел улеглась с улыбкой.
Юноша просиял, устроился у нее в ногах, положил голову на колени. Она его оттолкнула, натянула на ноги пиджак, уложила голову обратно.
— Ну, тогда давай выкладывай!
— Зачем тебе нанимать Эллери Квина?
Он выпрямился, потом потянулся к полке, достал сигарету, закурил и откинулся на спину.
— Чертовски уместно задавать подобный вопрос мужчине с красной кровью в двенадцать часов ночи на дереве.
— Все равно отвечай.
— Ты наняла его, Делия наняла, и я следом за всеми. Поговорим о чем-нибудь другом. Если мы вообще должны разговаривать.
— Извини, сегодня такова моя тема.
Он скрестил обезьяньи ноги, хмурясь сквозь дым на босые ступни.
— Лорел, давно мы знакомы?
— С детства, — удивилась она.
— Вместе росли?
— Конечно.
— Я когда-нибудь делал что-нибудь дурное?
— Нет, — тихонько рассмеялась девушка, — но пытался.
— Эй, нахалка, я бы пополам мог тебя разломать, рассовать половинки в карманы. Знаешь ведь, что я влюбился в тебя, как только узнал, откуда берутся дети!
— Слушай, Мак, — пробормотала Лорел, — ты никогда этого не говорил. То есть не произносил такого слова.
— А теперь произнес, — буркнул юноша. — Ты что скажешь?
— Повтори.
— Люблю! Я люблю тебя!
— Таким тоном?
Лорел внезапно очутилась на полу в объятиях Макгоуэна.
— Черт возьми, — прошептал он, — я люблю тебя…
Лорел пристально смотрела на него.
— Мак…
— Люблю…
— Отпусти! — Она вывернулась, вскочила на ноги, воскликнула: — Неужели поэтому его нанял? Из любви ко мне? Зачем, Мак? Я должна знать!
— Ничего больше не скажешь признавшемуся тебе в любви парню?
— Зачем?
Юный Макгоуэн повалился на спину, пуская дым, неразборчиво бормоча. Потом замолчал, а когда дым развеялся, лежал с закрытыми глазами.
— Не хочешь отвечать?
— Не могу, Лор. Нет никакой особой причины… Просто мои собственные заморочки.
Лорел снова села на кровать. Какой он высокий, крупный, загорелый, мускулистый, здоровый… Она вытащила из кармана пачку «Данхилл», прикурила дрожащими пальцами. Впрочем, заговорила спокойно:
— Кругом слишком много загадок. И одна с тобой связана…
Кроув Макгоуэн открыл глаза.
— Нет, сиди на месте. Не так уж я глупа. За домом на дереве, за заученной болтовней насчет гибели цивилизации что-то кроется, причем вовсе не водородная бомба. Может, ты просто лодырь? Или хочешь приятно пощекотать нервы девицам со студий, которым надоели мотели? — Он вспыхнул, но не сказал ни слова. — Ладно, хватит. Поговорим о любви.
Лорел положила руку на кудрявую голову, дернула за волосы. Кроув удивленно взглянул на нее. Она наклонилась, поцеловала его в губы.
— В знак благодарности. Ты очень красивый мужчина… Знаешь, у девушек свои секреты… Нет-нет. Если мы когда-нибудь станем близки, то на земле в чистом доме. Во всяком случае, на любовь у меня сейчас времени нет.
— Времени нет?
— Милый, творится что-то безобразное. Прежде ничего подобного в моей жизни не было… по крайней мере, не припомню. Папа чудесно ко мне относился. Единственное, чем я могу отплатить, — выяснить, кто убил его, наблюдая, как он умирает. Глупо звучит? Может быть, я сама кровожадная, но в данный момент меня занимает единственное на всем белом свете. Если убийцу схватит полиция — замечательно. А если…
— Господи помилуй! — Кроув вскочил с позеленевшим лицом. В руке у Лорел очутился тупорылый автоматический пистолет, нацеленный ему прямо в пупок.
— А если не схватит, сама отыщу. Отыщу и пристрелю, как того самого пса. Пусть меня отправят в газовую камеру.
— Сунь пистолет обратно в карман, черт возьми!
— Кто бы он ни был. — Зеленые глаза с темными искрами ярко горели, пистолет не двигался с места. — Даже если им окажешься ты, Мак. Даже если б мы были женаты… родили ребенка… Если окажется, что это ты, я убью тебя.
— А я-то считал крутым Роджера… — Макгоуэн пристально смотрел на нее. — Ну, если выяснишь, что я, ладно. Но пока не выяснила…
Лорел вскрикнула, он выхватил у нее пистолет, осмотрел с любопытством.
— Хитрая игрушечка. Пока не выяснила, детка, не отдавай никому. — Кроув любезно сунул оружие ей в карман, обнял, сел вместе с ней на кровать.
— Мак, я не затем пришла, — тихо сказала она через какое-то время.
— Какой сюрприз!
— Что ты думаешь насчет Эллери Квина?
— По-моему, он на маму запал, — ответил гигант. — Нам обязательно надо вести беседу?
— Очень проницательно с твоей стороны. И я тоже так думаю. Хотя не о том спрашиваю. Я имею в виду в профессиональном смысле.
— Ну, вполне славный малый…
— Мак!
— Ладно, ладно. — Кроув мрачно поднялся на ноги. — Если хоть наполовину оправдывает свою репутацию…
— О том и речь. Это правда?
— Что? О чем речь? — Он плеснул себе выпить.
— Действительно хоть наполовину оправдывает?
— Откуда мне знать? Налить тебе?
— Нет. В последние два дня я дважды к нему забегала, без конца звонила — он все время дома. Сидит в своем вороньем гнезде, курит, рассматривает горизонт.
— Нормальный образ жизни. — Макгоуэн выпил и скорчил гримасу. — Так иногда и работают крупные детективные шишки. За них другие пашут.
— Ну, мне хотелось бы что-нибудь видеть и с той стороны. — Лорел внезапно вскочила. — Мак, я не могу сидеть и ничего не делать. Давай сдвинемся с места… Сами…
— И что?
— Вместо него поработаем.
— Проведем расследование? — недоверчиво переспросил гигант.
— Называй как хочешь. Соберем факты, если это не так театрально звучит.
— Знаменитая сыщица Красная Горка и ее телохранитель… — Юный Макгоуэн обеими руками коснулся потолка. — Знаешь, мысль мне нравится.
Лорел холодно взглянула на него:
— Я не шучу, Мак.
— Кто шутит? Мозги твои, кулаки мои…
— Забудь. Спокойной ночи.
— Эй! — Огромная рука перехватила ее в дверях. — Не будь такой самоуверенной нахалкой. Тут действительно здорово! Потрясающе сидеть на дереве в ожидании большого бума! Может, попробуешь?
Лорел долго смотрела на Кроува.
— Мак, не впутывай меня ни в какие дурацкие бредни.
— Бог с тобой, куда я тебя впутываю?
— Это совсем не игра, в отличие от твоих обезьяньих забав. Мы не станем говорить по-турецки, натягивать маски, тайком встречаться в бистро. Придется как следует поработать ногами и, может быть, ничего не добиться, только волдыри натереть. Если с учетом сказанного пожелаешь присоединиться, отлично. Если нет, сама справлюсь.
— Надеюсь, юбку или длинные брюки наденешь, — мрачно буркнул гигант. — С чего начнем?
— С дохлого пса. С самого начала. Откуда он взялся, отчего умер, кто его хозяин и прочее. Пока полный мрак… Дальше, я бы сказала, мышьяк, — продолжала девушка, прислонившись к косяку, сунув руки в карманы. — Времени совсем мало прошло, есть за что уцепиться. Кто-то забрался на кухню, подсыпал в яд в салат. Мышьяк нелегко раздобыть. След должен остаться.
— Мне и в голову не приходило. Как будем выслеживать?
— Имеются кое-какие идеи. Только прежде одно надо сделать. Тунца отравили дома. Оттуда и начнем.
— Пошли. — Кроув потянулся за синим свитером.
— Сейчас? — с легким недовольством переспросила Лорел.
— Самый что ни на есть подходящий момент.
* * *
Миссис Уильямс вошла и наткнулась на стул.— Вы здесь, мистер Квин?
— Здесь.
— А свет почему не зажгли? — Она нашарила выключатель. Эллери сидел в уголке на диване, забросив ноги на подоконник эркерного окна, глядя на Голливуд, похожий на фейерверк, сверкающий разноцветными огнями. — Обед стынет.
— Оставьте на кухонном столе, миссис Уильямс. Идите домой.
Женщина фыркнула.
— Тут мисс Хилл с голым парнем, хоть он нынче одетый.
— Почему вы сразу не сказали? — Он вскочил с дивана. — Лорел, Мак, заходите!
Парочка улыбалась, однако было видно, что оба несколько обескуражены. Кроув Макгоуэн в респектабельном костюме, даже в галстуке.
— По-прежнему погружены в таинственные раздумья, Квин? Мы не помешали?
— Насколько я вижу, — заметила Лорел, — за последние шестьдесят часов даже с места не сдвинулся. Эллери, — отрывисто объявила она, — у нас для вас новости.
— Новости? Для меня?
— Мы кое-что выяснили.
— А я-то гадал, почему Мак одет, — пробормотал Эллери. — Ну, садитесь, рассказывайте. Что раскопали?
— Ничего нет хорошего в сыщицком деле, — объявил гигант. — Как только вам, занудам, удается скрывать неудачи? Выкладывай, рыжик.
— Мы тут сами решили немножечко покопаться…
— Похоже на упрек разочарованного клиента.
— Так и есть. — Лорел прошлась по комнате, закурив сигарету. — Давайте проясним дело. Я вас наняла для поисков убийцы. Не надеялась, что вы его вычислите за двадцать четыре часа, но чего-то ждала, хоть какого-то интереса, может быть, даже парочки конкретных действий. А вы тут сидите покуриваете!
— Это не так уж плохо. — Эллери потянулся за трубкой. — Я много лет работаю таким образом.
— Мне плевать!
— Я уволен?
— Я не говорю, что…
— По-моему, — вставил юный Макгоуэн, — леди желает вас подстегнуть. По ее мнению, надо не думать, а бегать.
— Всему свой черед, — миролюбиво молвил Эллери. — Сядьте, Лорел. Всему свой черед, а подумать порой очень важно. Я не совсем упускаю из виду происходящее, хоть и сижу на месте. Поглядим, не додумаюсь ли… — Он закрыл на секунду глаза. — Полагаю, вы отыскали мышьяк, которым был отравлен салат из тунца. — Он открыл глаза. — Верно?
— Точно! — воскликнул Макгоуэн.
— Как вы догадались? — опешила девушка.
Эллери постучал себя по лбу:
— Не стоит недооценивать мозги. Итак, каковы ваши истинные достижения? Вижу в волшебном кристалле… как вы с Маком… находите в кладовой… в доме Прайама… банку с крысиным ядом. — Визитеры разинули рты. — Правильно, с крысиным ядом. И в этом конкретном крысином яде содержится мышьяк… отрава, обнаруженная в салате. Ну как, неплохо получается?
— Не пойму, каким образом… — тихо пробормотала Лорел.
Эллери подошел к письменному столу из светлого дерева у окна, выдвинул ящик, вытащил карточку, посмотрел на нее.
— Да. Вы установили, что яд под фирменным названием «крысид» был куплен 13 мая сего года… минуточку… в аптеке Кеплера, Норт-Хайленд, 1723.
Лорел оглянулась на Макгоуэна. Тот ухмыльнулся. Она испепелила его взглядом и снова вытаращила глаза на Эллери.
— Расспросили либо собственно мистера Кеплера, — продолжал Эллери, — либо его помощника мистера Кэнди… к сожалению, магический кристалл тут бессилен. Однако тот или другой сообщил, что крысиный яд приобрел высокий красивый мужчина, в котором они — возможно, по предъявленным вами снимкам — опознали Альфреда Уоллеса. Так, Лорел?
— Откуда вы знаете? — выдавила девушка.
— Просто предоставляю подобные вопросы тем, кто решит их быстрей и успешней, чем я или вы… или ваш приятель с атомной бомбой. Лейтенант Китc за пару часов получил исчерпывающую информацию и передал мне. Зачем бы я жарился на калифорнийском солнце, вместо того чтоб спокойно сидеть тут и думать?
Лорел надула губы, а Эллери рассмеялся, погладил ее по голове, ущипнул за подбородок:
— Тем не менее вы молодец. Все в порядке.
— Ничего не в порядке. — Лорел мрачно рухнула в кресло. — Простите. Считаете меня идиоткой, конечно.
— Нисколько. Вы просто нетерпеливы. Чтобы докопаться до дна в таком деле, необходимы ноги, мозги и умение философски ждать, пользуясь первыми и вторыми. Что еще вам стало известно?
— Ничего, — огорченно призналась Лорел.
— По-моему, важный факт, — возразил Кроув Макгоуэн. — Выяснилось, что яд, который вырубил Роджера, купил Альфред… Это кое-что значит, Квин.
— Если вы делаете столь поспешные заключения, — сухо ответил Эллери, — вас ждет разочарование. Китc установил еще кое-что.
— Что?
— Ваша мать, Мак, якобы слышала, как в буфетной скребется мышь. Именно она велела Уоллесу купить крысиный яд.
Юноша охнул, а Лорел вдруг опустила глаза.
— Не беспокойтесь, никто разбираться не будет. Даже если мышь ей лишь показалась… Не найдено ни помета, ни норок… Фактически ничего определенного не имеется. Нет прямых доказательств, что в тунцовый салат подсыпан мышьяк из банки с крысиным ядом в буфетной. Вполне возможно, ваша мать или Уоллес действительно пытались избавиться от необнаруженной мыши в чулане — прямых доказательств обратного нет.
— Разумеется, — оправился Кроув Макгоуэн, приняв даже воинственный вид. — Вообще глупая мысль, как и твоя детективная деятельность, Лорел. Все под контролем. И пусть остается.
— Ладно, — промямлила девушка, по-прежнему пристально глядя на свои руки.
— Нет, я вовсе так не думаю, — возразил Эллери. — Пожалуйста, копайтесь, мелькайте на сцене…
— Если считаете, что я буду преследовать свою мать, словно крысу… — сердито огрызнулся Кроув.
— Кажется, мы зациклились на грызунах, — вздохнул Эллери. — Опасаетесь, что она пыталась отравить вашего отчима, Мак?
— Нет! Я имею в виду… вы хорошо поняли, что я имею в виду… Какая я крыса, по вашему мнению, — скунс?
— Это я тебя втянула, — вздохнула Лорел. — Извини. Можешь бросить.
— Ничегоя не брошу! По-моему, вы оба перевираете каждое мое слово!
— Сомневаетесь насчет Уоллеса? — улыбнулся Эллери.
— Черт возьми, наплевать мне на Уоллеса! А на Делию — нет. И вам тоже, по-моему, — проницательно добавил ее сын.
— Вы правы. — Дело в том, что он сильно встревожился, выслушав донесение Китса о Делии Прайам и крысином яде. — Тем не менее, поговорим немного об Уоллесе. Что вы о нем знаете, Мак?
— Ничего.
— Давно служит у вашего отчима?
— Около года. Роджер часто меняет помощников, за последние пятнадцать лет с десяток. Уоллес просто последний.
— Что ж, присмотрите за ним. А вы, Лорел…
— За Делией, — саркастически усмехнулся Мак.
— За всеми. Постоянно держите меня в курсе. Сообщайте о любой странности. Возможно, до самого дна еще долго придется копать. Так копайте.
— Можно начать сначала, — предложила Лорел, — выяснить происхождение дохлого пса…
— Ах, вы еще не знаете? — Эллери вновь повернулся к письменному столу.
— Про собаку?
Он вытащил другую карточку.
— Пес принадлежал некоему Хендерсону, лилипуту, иногда снимавшемуся в кино, проживавшему на Клайберн-авеню в районе Толука-Лейк. Пес по кличке Фрэнк пропал в День поминовения. [18]Хендерсон обратился в полицию, но дал невнятное описание, а Фрэнк, к сожалению, не был зарегистрирован. Видно, хозяин не признавал бюрократии и законов. Поскольку на подброшенной к вашему дому собаке не было никаких опознавательных знаков, ее просто захоронили. Только потом Хендерсон узнал ошейник.
— Китc осмотрел ошейник, хотя из сентиментальных соображений хозяин его не отдал. Впрочем, лейтенант сомневается, что от него была бы какая-то польза. Серебряный футлярчик бесследно исчез. В ветеринарной службе Хендерсону, по его письменному свидетельству, вернули ошейник с висевшим футляром, но вещица была ему незнакома, и он ее выбросил. Дежурный ветеринар вспомнил погибшего пса, считая, что Фрэнка отравили. На следующий вопрос ответил — возможно, мышьяком. В отсутствие пригодных для исследования останков его мнение не имеет значения. Можно только предполагать, что собака отравлена мышьяком — любопытная тема для размышления, хотя нет никаких доказательств. Вот и все, что касается мертвого пса, Лорел. Забудьте.
— Помогу, чем смогу, — глухо проговорила девушка. — Еще раз извините.
— Не за что. Это я виноват, что не ввел вас в курс дела. — Он ее обнял, она чуть улыбнулась. — Мак, — сказал Эллери, — мне надо поговорить с Лорел наедине. Не оставите нас на пару минут?
— По-моему, — огрызнулся гигант, — в вас, как в легавом, Квин, дьявольски много от волка. — Он выпятил челюсть. — Оставьте мою мать в покое, слышите? Или я вас в порошок сотру!
— Ох, Мак, не скандаль, — быстро одернула его Лорел.
— Хочешь остаться наедине с этим типом?
— Подожди меня в машине.
Парень едва не сорвал с петель парадную дверь.
— Сам похож на немецкого дога, — пробормотала Лорел. — Огромный, честный, глуповатый. Что вы мне хотите сказать?
— Почему глуповатый? — Эллери пристально посмотрел на нее. — Имеется в виду его мнение обо мне? Это совсем не глупо. Действительно, Делия Прайам кажется мне в высшей степени привлекательной.
— Я вовсе не вас имела в виду, — тряхнула она головой, — даже не думала. Что мне надо делать?
— Имели в виду Делию? Лорел, вам что-то известно о матери Мака…
— Если вы собираетесь о ней расспрашивать, я… не смогу ответить. Пожалуйста, отпустите меня.
— Сейчас. — Он взялся за ручку двери, глядя на ее волосы цвета корицы. — Знаете, лейтенант Китc поработал также в вашем собственном доме.
Она бросила на него быстрый взгляд:
— То есть?
— Расспросил экономку, шофера, слугу.
— Что они могли обо мне рассказать?
— Он настоящий профессионал, очень опытный. Они даже не поняли, что подверглись допросу. — Эллери серьезно смотрел на нее. — У вас недавно пропала или потерялась серебряная шкатулочка. Размером со спичечный коробок.
Девушка побледнела, но спокойно ответила:
— Правда.
— Судя по описанию миссис Монк, Симеона, Исиро, которых вы просили ее отыскать, по размерам и по форме она очень похожа на ту, где, по вашим словам, лежала предупредительная записка. Китc хотел сразу же вас расспросить, но я сказал, что сам разберусь. Скажите, Лорел, на ошейнике мертвого пса Хендерсона висел ваш серебряный футлярчик?
— Не знаю.
— Почему вы мне не сказали, что незадолго до 2 июня у вас пропала похожая вещица?
— Потому что была уверена, что это не то. Смешно даже думать. Как мой футлярчик очутился бы на ошейнике? Я его купила в «Мэй компани», по-моему, точно такие же продаются на Бродвее в других универмагах… с таблетками витаминов и прочим… тысячи по всему Лос-Анджелесу. Купила для папы. Он принимал какие-то таблетки, коробочка помещалась в кармашке для часов. Но я куда-то ее задевала…
— На ошейнике не могла висеть ваша коробочка?
— Могла, но…
— Ваша так и не нашлась?
Она тревожно взглянула на него:
— Думаете, это была она?
— Пока ничего не думаю, Лорел. Просто стараюсь упорядочить факты. — Эллери открыл дверь и осторожно выглянул. — Убедим вашего могучего друга, что я вас вернул в целости и сохранности. Не хочется быть стертым в порошок. — Он с улыбкой пожал ей руку.
И проследил уже без улыбки, как они спускаются по склону.
* * *
Эллери сошел вниз, набросился на холодную еду. В коттедже стояла унылая тишина, в которой он громко чавкал. Потом возник другой звук.Стук в кухонную дверь?
Он вытаращил глаза.
— Войдите!
И она вошла.
— Делия!
Эллери вскочил со стула, держа в руках вилку с ножом. На ней был какой-то свободный длинный синий пиджак с обрамлявшим лицо капюшоном. Она остановилась, прислонившись спиной к двери, оглядывая комнату.
— Я ждала в темноте в саду. Видела машину Лорел… Решила еще постоять после того, как они уехали… с Кроувом. Не знала, ушла ли ваша экономка.
— Ушла.
— Хорошо. — Она рассмеялась.
— Где оставили машину?
— Под горой на боковой дорожке. Оттуда шла пешком. Какая у вас симпатичная кухня…
— Неосмотрительное утверждение. — Эллери не пошевелился.
— Не приглашаете?
— Пожалуй, нет, — медленно вымолвил он.
Улыбка исчезла, а потом опять засияла.
— Зачем так серьезно? Я просто ехала мимо, решила заглянуть, узнать, как…
— …продвигается дело.
— Конечно. — На щеках играли ямочки. Странно, раньше он этого не замечал.
— Неудачная мысль.
— Почему?
— Город маленький, кругом глаза и уши. Женщине в Голливуде легко погубить репутацию.
— Ах, вот что. — Делия помолчала, сверкнула зубами. — Безусловно, вы правы. Глупо с моей стороны. Только порой… — Она замолчала, пожала плечами.
— Что?
— Ничего. Я уже ухожу… Есть что-нибудь новое?
— Ничего, кроме вопроса о крысином яде.
Делия вздрогнула:
— Я действительно думала, будто мышь завелась.
— Разумеется.
— Спокойной ночи, Эллери.
— Спокойной ночи.
Он не вызвался проводить ее вниз с горы, чего она, видимо, и не ждала.
Он долго смотрел на кухонную дверь.
Потом поднялся наверх, щедро налив себе выпить.
* * *
В три часа утра оставил попытки заснуть и вылез из постели. Включил лампы в гостиной, набил и раскурил вересковую трубку, погасил свет, сел, глядя на мерцавший внизу Голливуд. В момент размышлений свет раздражает.Эллери принялся размышлять в темноте.
Дело, конечно, загадочное. Однако загадка — лишь то, на что не находишь ответа. Найдешь — и загадка исчезнет. Его ничуть не беспокоит фантастический ореол вокруг дела вроде утреннего лос-анджелесского тумана. Любое преступление фантастично, поскольку осуществляет то, что большинство людей совершает лишь в мыслях. Неизвестный преступник фантазировал двадцать с лишним лет…
Он усмехнулся в темноте. Вернемся к автору записки.
Удивительно не то, что он подбрасывает отравленных собак и пишет странные записки с обещанием медленной смерти и таинственных предупреждений с особым смыслом. Удивительно, что он питает в душе ненависть так долго, что за это время практически успело вырасти новое поколение. Это уже не фантазия, а тяжелая патология.
Фантазия — отклонение от нормы. Дело в степени. Голливуд всегда отличается непропорциональным количеством отклонений от нормы. В Вандалии, штат Иллинойс, Роджера Прайама не допустили бы в общество как чужеродный элемент, а в каньонах юга Калифорнии он чувствует себя как дома. Возможно, в Сиэтле найдутся свои Делии Прайам, но ее настоящее место в голливудском раю среди гурий, где она олицетворяет желанную женщину. Поселившийся на дереве парень, которого в Нью-Йорке отволокли бы в психушку, здесь стал очередным предметом обожания и добродушных газетных заметок.
Нет, дело не в фантазии.
Дело в дьявольской скудости фактов.
Из прошлого является старый враг. Из какого прошлого? Неизвестно. Враг подготовил ряд предупреждений. В чем они заключаются? Первое — дохлый пес. Потом неизвестное содержимое небольшой картонной коробки. Потом мышьяк в сознательно рассчитанной дозе, исключающей смертельный исход. Следующие обещанные предупреждения еще не поступили. Сколько их будет? Они должны иметь «особый смысл». Значит, целый ряд, картина. Но что может быть общего между дохлым псом и мышьяком, подсыпанным в тунцовый салат? Было бы очень полезно узнать, что Роджер Прайам увидел в картонке в тот самый момент, когда Леандр Хилл склонился над трупом собаки, читая записку на тонкой, свернутой в плотный комок бумаге. Да, очень… Однако никакой информации не имеется. Возможно, Прайам уничтожил содержимое. Но знает, что там было. Как заставить его говорить? Обязательно надо заставить.
Темно, темней прежнего. Эллери думал, ворочая трубку в зубах. Картина, разумеется, складывается, только откуда знать, что она единственная? Допустим, дохлый пес послужил первым из ряда предупреждений с особым смыслом, предназначенных Хиллу, а остальные после его преждевременной смерти навсегда похоронены в памяти неизвестного злодея. Допустим, содержимое коробки Прайама было первым, а отравление ядом вторым предупреждением из другого ряда, не связанного с тем, который оборвался в результате сердечного приступа. Возможно. Вполне возможно, что Хиллу и Прайаму адресованы разные по смыслу предупреждения.
Лучше пока позабыть о мертвой собаке, подброшенной Хиллу, и сосредоточиться на живом Прайаме, предполагая, что неизвестное содержимое коробки и отравленный салат укладываются совсем в иной ряд…