— Ну, едва ли. Хотя я бы не порицал вас за это.
— Кстати, — заметил Эллери, косясь на кончик сигареты, — я не ошибаюсь в предположении, что вы и миссис Карро — старые знакомые?
Смит застыл как вкопанный. Миссис Карро теребила вуаль, прикрывавшую рот.
— Не понимаю, — отозвался наконец толстяк. — Почему вам пришло это в голову, Квин?
— О, всего лишь праздная мысль. Значит, я не прав?
Смит извлек толстую коричневую сигару, которых у него, по-видимому, имелся неограниченный запас, и сунул ее в рот.
— А почему бы вам не спросить об этом у леди? — предложил он.
Энн Форрест вскочила на ноги.
— Это невыносимо! — воскликнула она. — Неужели мы не можем отдохнуть от бесконечных допросов? Шерлок, давайте займемся бриджем или еще чем-нибудь. Уверена, что миссис Ксавье не будет возражать. Мы сойдем с ума, сидя здесь и терзая друг друга!
— Неплохая идея, — с энтузиазмом откликнулся доктор Холмс, вставая со стула. — Миссис Карро?
— С удовольствием. — Миссис Карро поднялась. — Мистер Ксавье, я заметила, что вы азартный игрок. — Ее голос звучал беспечно. — Может, будете моим партнером?
— Не возражаю. — Адвокат встал во весь рост, его фигура смутно вырисовывалась в тусклом свете. — Кто еще будет играть?
Четверо игроков немного подождали и, когда никто не отозвался, прошли через французское окно в игральную комнату. Вспыхнул свет, и их голоса, звучащие несколько ненатурально, донеслись до сидящих на террасе Квинов.
Эллери, не шевелясь, продолжал смотреть на кончик сигареты. Мистер Смит также оставался неподвижным. Исподтишка наблюдая за ним, Эллери мог поклясться, что на лице толстяка отражалось облегчение.
Из прихожей внезапно появились Фрэнсис и Джулиан Карро.
— Можно нам... — неуверенно начал Фрэнсис. Близнецы казались испуганными.
— Можно вам что? — добродушно спросил инспектор.
— Можно нам тоже пойти в игральную комнату, сэр? — сказал Джулиан. — Нам немного... скучно. Если вы не возражаете, мы поиграем в бильярд.
— Конечно. Почему я должен возражать? — улыбнулся инспектор. — Значит, бильярд? Никогда бы не подумал...
— О, мы можем делать почти все, — заверил его Джулиан. — Я обычно использую левую руку, но сегодня мне, очевидно, придется изогнуться и действовать правой. Мы неплохо играем, сэр.
— Не сомневаюсь. Идите развлекаться, ребята. Видит бог, вам здесь действительно нечем себя занять.
Мальчики с благодарностью улыбнулись и, ритмично покачиваясь, скрылись во французском окне.
Некоторое время Квины сидели молча. Из игральной комнаты доносились шуршание карт, приглушенные голоса, стук бильярдных шаров. Миссис Ксавье в темноте оставалась невидимой. Смит, казалось, задремал с потухшей сигарой во рту.
— Я бы хотел взглянуть кое на что, папа, — наконец тихо заговорил Эллери.
— А? — Старый джентльмен пробудился от грез.
— Я давно намеревался зайти в лабораторию.
— Зачем? Мы уже видели ее, когда...
— Да-да. Тогда мне это и пришло в голову. Думаю, я кое-что разглядел. К тому же доктор Холмс сделал довольно многозначительное замечание. Пошли? — Он встал и отшвырнул сигарету в темноту.
Инспектор со стоном поднялся.
— Ладно, пошли... О, миссис Ксавье!
Из мрака террасы послышалось всхлипывание.
— Миссис Ксавье! — окликнул встревоженный инспектор. Подойдя туда, где сидела невидимая женщина, он попытался разглядеть ее. — Ну-ну, не надо!
— Пожалуйста! — плакала она. — Неужели вы недостаточно мучили меня?
Вконец расстроившись, старый джентльмен смущенно похлопал ее по плечу:
— Знаю, это моя вина, и я прошу прощения. Почему бы вам не присоединиться к остальным?
— Они... не хотят. Они думают, что я...
— Чепуха. Это все нервы. Общение пойдет вам на пользу. Ну, пошли! Вы же не собираетесь сидеть здесь одна!
Инспектор почувствовал, как она задрожала.
— Господи, конечно нет!
— Тогда пойдемте.
Он помог ей подняться, и вскоре они вышли из темноты. Эллери вздохнул. Лицо женщины было залито слезами, глаза покраснели. Остановившись, она приложила к глазам платок, потом улыбнулась и вышла с террасы.
— Необыкновенная женщина! — пробормотал Эллери. — Выплакала все глаза и даже не удосужилась припудрить лицо... Идем?
— Идем, — с раздражением отозвался инспектор. — Поменьше болтовни и побольше дела — тогда я, может быть, доживу до конца этой истории.
— Будем надеяться, — промолвил Эллери, двигаясь в сторону прихожей. Его голос звучал вполне серьезно.
Избегая игральной комнаты, они прошли по основному коридору к поперечному и сквозь открытую дверь кухни увидели широкую спину миссис Уири и неподвижную фигуру Боунса, смотревшего в одно из кухонных окон в непроглядную тьму.
Квины свернули направо и остановились у закрытой двери между пересечением коридоров и дверью кабинета доктора Ксавье. Инспектор нажал на дверь, она поддалась, и они проскользнули в темную комнату.
— Где, черт возьми, выключатель? — проворчал инспектор.
Эллери нашел его, и лабораторию залил свет. Он закрыл дверь и сел спиной к ней, оглядываясь вокруг.
Теперь, будучи в состоянии как следует осмотреть помещение, Эллери был еще сильнее впечатлен научным оснащением лаборатории, поразившей его уже в тот день, когда он принимал участие в мрачной процедуре переноса сюда тела доктора Ксавье. Его неопытному глазу все это великолепие казалось последним словом науки и техники. Не имея понятия о предназначении причудливого сверкающего оборудования, он с почтением взирал на ряды катодных трубок, электрических плиток, изогнутых реторт, гигантских колб, бутылок со зловещего вида жидкостями, пробирок, микроскопов, а также странного вида столики и рентгеновскую аппаратуру. Если бы Эллери увидел здесь астрономический телескоп, то не удивился бы. Все это многообразие означало для него лишь то, что доктор Ксавье занимался не только биологическими, но также химическими и физическими исследованиями.
Отец и сын старались не смотреть на холодильник в углу комнаты.
— Ну? — спустя некоторое время заговорил инспектор. — Лично я не вижу здесь ничего интересного. Весьма вероятно, что убийца вообще не заходил сюда прошлой ночью. Что тебя беспокоит?
— Животные.
— Животные?
— Животные, — повторил Эллери. — Доктор Холмс сегодня упомянул об экспериментах с живыми существами и издаваемом ими шуме в связи со звуконепроницаемостью стен. Меня очень интересуют подопытные животные, хотя я испытываю чисто ненаучное отвращение к вивисекции.
— Шум? — нахмурился инспектор. — Я ничего не слышу.
— Возможно, они под наркозом или спят. Давай-ка посмотрим... Ну конечно, за перегородкой!
В задней части лаборатории находился отгороженный участок, напомнивший Эллери холодильник мясника, куда вела тяжелая дверь с хромированной щеколдой. Он толкнул дверь — она оказалась незапертой. Открыв ее, Эллери нащупал над головой лампу, повернул выключатель и огляделся. Помещение было уставлено стеллажами, на которых стояли различных размеров клетки, содержащие самый причудливый ассортимент живых существ, какой он когда-либо видел.
— Господи! — воскликнул Эллери. — Это... это потрясающе! Импресарио шоу уродцев с Кони-Айленда [44]сделал бы на этом целое состояние! Взгляни-ка, папа!
Свет разбудил обитателей клеток. Последние слова Эллери утонули в тявканье, писке и кваканье. Слегка напуганный инспектор вошел в помещение, после чего его глаза расширились, а нос брезгливо сморщился.
— Фу! Воняет, как в зоопарке. Ну, будь я проклят!
— Не как в зоопарке, а скорее как в Ноевом ковчеге, — сухо поправил Эллери. — Не хватает только самого патриарха с косматой бородой и в древнем одеянии. Каждой твари по паре! Интересно, неужели это самцы и самки?
Каждая клетка содержала по две особи одного вида. Здесь были два кролика, пара куриц с взъерошенными перьями, две пестрые морские свинки, две мартышки с серьезными мордочками... Все полки были уставлены клетками, которые наполняла коллекция существ, словно порожденных ночным кошмаром дрессировщика. Многих из них Квины просто не могли узнать.
Однако их потрясло не удивительное разнообразие коллекции, а то, что каждая пара ее экспонатов представляла собой сиамских близнецов животного мира!
Некоторые клетки пустовали.
Квины спешно покинули лабораторию. Закрыв за собой дверь, инспектор испустил вздох облегчения.
— Ну и местечко! Давай-ка уносить отсюда ноги.
Эллери не ответил.
Когда они достигли пересечения коридоров, он сказал:
— Погоди! Думаю, мне нужно поболтать с дружищем Боунсом. Тут есть кое-что...
Он вошел через открытую дверь в кухню. Инспектор устало поплелся за ним.
Миссис Уири повернулась при звуке шагов Эллери:
— О, это вы, сэр! Вы меня напугали.
— Неудивительно! — весело отозвался Эллери. — А, Боунс! Хочу задать вам один вопрос.
— Валяйте, — проворчал тощий старик. — Не могу вам помешать.
— И в самом деле. — Эллери оперся о дверной косяк. — Скажите, Боунс, вы, часом, не являетесь приверженцем матери-природы с особой склонностью к цветам?
— Чего-чего?
— Вы не пытаетесь вырастить сад на здешней каменистой почве?
— Сад? Конечно нет.
— Так я и думал, несмотря на слова мисс Форрест, — промолвил Эллери. — Тем не менее, сегодня утром вы появились из-за угла дома с киркой и лопатой. Я обследовал тот участок и не обнаружил никаких признаков простой астры, благородной орхидеи или скромных анютиных глазок. Что вы там закапывали, Боунс?
Инспектор издал возглас удивления.
— Закапывал? — Старик не казался взволнованным — только еще более сердитым, чем обычно. — Этих животных.
— Попал в яблочко, — бросил Эллери через плечо. — Пустые клетки есть пустые клетки, верно?.. Почему вам понадобилось закапывать животных, мой славный Боунс? А, я понял секрет вашей фамилии — вы были хранителем склепа доктора Ксавье! Ну так почему нужно было хоронить животных? Выкладывайте!
Желтые полоски зубов сверкнули в усмешке.
— Ничего себе вопросик! Потому что они были мертвые — вот почему.
— И в самом деле, глупый вопрос... Скажите, Боунс, все эти животные были сиамскими близнецами?
На сморщенном лице слуги впервые мелькнул испуг.
— Близнецами?
— Извините, если я говорил неразборчиво. Я спросил, были ли эти животные близ-не-ца-ми.
— Да. — Боунс уставился в пол.
— И сегодня вы похоронили вчерашнюю порцию?
— Да.
— Но эти близнецы уже не были сиамскими, а, Боунс?
— Не знаю, о чем вы.
— Боюсь, что знаете, — печально произнес Эллери. — Я имею в виду следующее. Доктор Ксавье некоторое время проводил опыты над сиамскими близнецами из представителей животного мира — где только он их доставал? — с целью добиться их хирургического разъединения с сохранением жизни обоим. Это верно?
— Я ничего об этом не знаю, — пробормотал старик. — Вы лучше спросите доктора Холмса.
— Это едва ли необходимо. Большинство этих опытов, а возможно, и все были неудачными. Потому вы и оказались в уникальном положении могильщика животных. Большое у вас кладбище, Боунс?
— Не очень. Они не занимают много места, — угрюмо ответил Боунс. — Только один раз была пара коров. А так животные обычно мелкие. Все это продолжалось больше года. Я знаю, что иногда у доктора получалось хорошо.
— Ах так, значит, были и успехи? Этого и следовало ожидать от человека с опытом доктора Ксавье. И все же... Ну, спасибо, старина. Спокойной ночи, миссис Уири.
— Подожди, — остановил его инспектор. — Если он хоронил животных, то откуда ты знаешь, что там нет чего-нибудь...
— Чего-нибудь еще? Чепуха. — Эллери вывел отца из кухни. — Можешь не сомневаться, что Боунс говорил правду. Нет, меня интересует другое. Это страшная возможность... — Он умолк и двинулся дальше.
— Как тебе этот удар, Джул? — донесся из игральной комнаты звонкий голос Фрэнсиса Карро.
Эллери остановился, покачал головой и зашагал вперед. Инспектор следовал за ним, покусывая усы.
— Странно, — пробормотал он.
На террасе послышались тяжелые шаги Смита.
Глава 12
— Кстати, — заметил Эллери, косясь на кончик сигареты, — я не ошибаюсь в предположении, что вы и миссис Карро — старые знакомые?
Смит застыл как вкопанный. Миссис Карро теребила вуаль, прикрывавшую рот.
— Не понимаю, — отозвался наконец толстяк. — Почему вам пришло это в голову, Квин?
— О, всего лишь праздная мысль. Значит, я не прав?
Смит извлек толстую коричневую сигару, которых у него, по-видимому, имелся неограниченный запас, и сунул ее в рот.
— А почему бы вам не спросить об этом у леди? — предложил он.
Энн Форрест вскочила на ноги.
— Это невыносимо! — воскликнула она. — Неужели мы не можем отдохнуть от бесконечных допросов? Шерлок, давайте займемся бриджем или еще чем-нибудь. Уверена, что миссис Ксавье не будет возражать. Мы сойдем с ума, сидя здесь и терзая друг друга!
— Неплохая идея, — с энтузиазмом откликнулся доктор Холмс, вставая со стула. — Миссис Карро?
— С удовольствием. — Миссис Карро поднялась. — Мистер Ксавье, я заметила, что вы азартный игрок. — Ее голос звучал беспечно. — Может, будете моим партнером?
— Не возражаю. — Адвокат встал во весь рост, его фигура смутно вырисовывалась в тусклом свете. — Кто еще будет играть?
Четверо игроков немного подождали и, когда никто не отозвался, прошли через французское окно в игральную комнату. Вспыхнул свет, и их голоса, звучащие несколько ненатурально, донеслись до сидящих на террасе Квинов.
Эллери, не шевелясь, продолжал смотреть на кончик сигареты. Мистер Смит также оставался неподвижным. Исподтишка наблюдая за ним, Эллери мог поклясться, что на лице толстяка отражалось облегчение.
Из прихожей внезапно появились Фрэнсис и Джулиан Карро.
— Можно нам... — неуверенно начал Фрэнсис. Близнецы казались испуганными.
— Можно вам что? — добродушно спросил инспектор.
— Можно нам тоже пойти в игральную комнату, сэр? — сказал Джулиан. — Нам немного... скучно. Если вы не возражаете, мы поиграем в бильярд.
— Конечно. Почему я должен возражать? — улыбнулся инспектор. — Значит, бильярд? Никогда бы не подумал...
— О, мы можем делать почти все, — заверил его Джулиан. — Я обычно использую левую руку, но сегодня мне, очевидно, придется изогнуться и действовать правой. Мы неплохо играем, сэр.
— Не сомневаюсь. Идите развлекаться, ребята. Видит бог, вам здесь действительно нечем себя занять.
Мальчики с благодарностью улыбнулись и, ритмично покачиваясь, скрылись во французском окне.
Некоторое время Квины сидели молча. Из игральной комнаты доносились шуршание карт, приглушенные голоса, стук бильярдных шаров. Миссис Ксавье в темноте оставалась невидимой. Смит, казалось, задремал с потухшей сигарой во рту.
— Я бы хотел взглянуть кое на что, папа, — наконец тихо заговорил Эллери.
— А? — Старый джентльмен пробудился от грез.
— Я давно намеревался зайти в лабораторию.
— Зачем? Мы уже видели ее, когда...
— Да-да. Тогда мне это и пришло в голову. Думаю, я кое-что разглядел. К тому же доктор Холмс сделал довольно многозначительное замечание. Пошли? — Он встал и отшвырнул сигарету в темноту.
Инспектор со стоном поднялся.
— Ладно, пошли... О, миссис Ксавье!
Из мрака террасы послышалось всхлипывание.
— Миссис Ксавье! — окликнул встревоженный инспектор. Подойдя туда, где сидела невидимая женщина, он попытался разглядеть ее. — Ну-ну, не надо!
— Пожалуйста! — плакала она. — Неужели вы недостаточно мучили меня?
Вконец расстроившись, старый джентльмен смущенно похлопал ее по плечу:
— Знаю, это моя вина, и я прошу прощения. Почему бы вам не присоединиться к остальным?
— Они... не хотят. Они думают, что я...
— Чепуха. Это все нервы. Общение пойдет вам на пользу. Ну, пошли! Вы же не собираетесь сидеть здесь одна!
Инспектор почувствовал, как она задрожала.
— Господи, конечно нет!
— Тогда пойдемте.
Он помог ей подняться, и вскоре они вышли из темноты. Эллери вздохнул. Лицо женщины было залито слезами, глаза покраснели. Остановившись, она приложила к глазам платок, потом улыбнулась и вышла с террасы.
— Необыкновенная женщина! — пробормотал Эллери. — Выплакала все глаза и даже не удосужилась припудрить лицо... Идем?
— Идем, — с раздражением отозвался инспектор. — Поменьше болтовни и побольше дела — тогда я, может быть, доживу до конца этой истории.
— Будем надеяться, — промолвил Эллери, двигаясь в сторону прихожей. Его голос звучал вполне серьезно.
* * *
Избегая игральной комнаты, они прошли по основному коридору к поперечному и сквозь открытую дверь кухни увидели широкую спину миссис Уири и неподвижную фигуру Боунса, смотревшего в одно из кухонных окон в непроглядную тьму.
Квины свернули направо и остановились у закрытой двери между пересечением коридоров и дверью кабинета доктора Ксавье. Инспектор нажал на дверь, она поддалась, и они проскользнули в темную комнату.
— Где, черт возьми, выключатель? — проворчал инспектор.
Эллери нашел его, и лабораторию залил свет. Он закрыл дверь и сел спиной к ней, оглядываясь вокруг.
Теперь, будучи в состоянии как следует осмотреть помещение, Эллери был еще сильнее впечатлен научным оснащением лаборатории, поразившей его уже в тот день, когда он принимал участие в мрачной процедуре переноса сюда тела доктора Ксавье. Его неопытному глазу все это великолепие казалось последним словом науки и техники. Не имея понятия о предназначении причудливого сверкающего оборудования, он с почтением взирал на ряды катодных трубок, электрических плиток, изогнутых реторт, гигантских колб, бутылок со зловещего вида жидкостями, пробирок, микроскопов, а также странного вида столики и рентгеновскую аппаратуру. Если бы Эллери увидел здесь астрономический телескоп, то не удивился бы. Все это многообразие означало для него лишь то, что доктор Ксавье занимался не только биологическими, но также химическими и физическими исследованиями.
Отец и сын старались не смотреть на холодильник в углу комнаты.
— Ну? — спустя некоторое время заговорил инспектор. — Лично я не вижу здесь ничего интересного. Весьма вероятно, что убийца вообще не заходил сюда прошлой ночью. Что тебя беспокоит?
— Животные.
— Животные?
— Животные, — повторил Эллери. — Доктор Холмс сегодня упомянул об экспериментах с живыми существами и издаваемом ими шуме в связи со звуконепроницаемостью стен. Меня очень интересуют подопытные животные, хотя я испытываю чисто ненаучное отвращение к вивисекции.
— Шум? — нахмурился инспектор. — Я ничего не слышу.
— Возможно, они под наркозом или спят. Давай-ка посмотрим... Ну конечно, за перегородкой!
В задней части лаборатории находился отгороженный участок, напомнивший Эллери холодильник мясника, куда вела тяжелая дверь с хромированной щеколдой. Он толкнул дверь — она оказалась незапертой. Открыв ее, Эллери нащупал над головой лампу, повернул выключатель и огляделся. Помещение было уставлено стеллажами, на которых стояли различных размеров клетки, содержащие самый причудливый ассортимент живых существ, какой он когда-либо видел.
— Господи! — воскликнул Эллери. — Это... это потрясающе! Импресарио шоу уродцев с Кони-Айленда [44]сделал бы на этом целое состояние! Взгляни-ка, папа!
Свет разбудил обитателей клеток. Последние слова Эллери утонули в тявканье, писке и кваканье. Слегка напуганный инспектор вошел в помещение, после чего его глаза расширились, а нос брезгливо сморщился.
— Фу! Воняет, как в зоопарке. Ну, будь я проклят!
— Не как в зоопарке, а скорее как в Ноевом ковчеге, — сухо поправил Эллери. — Не хватает только самого патриарха с косматой бородой и в древнем одеянии. Каждой твари по паре! Интересно, неужели это самцы и самки?
Каждая клетка содержала по две особи одного вида. Здесь были два кролика, пара куриц с взъерошенными перьями, две пестрые морские свинки, две мартышки с серьезными мордочками... Все полки были уставлены клетками, которые наполняла коллекция существ, словно порожденных ночным кошмаром дрессировщика. Многих из них Квины просто не могли узнать.
Однако их потрясло не удивительное разнообразие коллекции, а то, что каждая пара ее экспонатов представляла собой сиамских близнецов животного мира!
Некоторые клетки пустовали.
* * *
Квины спешно покинули лабораторию. Закрыв за собой дверь, инспектор испустил вздох облегчения.
— Ну и местечко! Давай-ка уносить отсюда ноги.
Эллери не ответил.
Когда они достигли пересечения коридоров, он сказал:
— Погоди! Думаю, мне нужно поболтать с дружищем Боунсом. Тут есть кое-что...
Он вошел через открытую дверь в кухню. Инспектор устало поплелся за ним.
Миссис Уири повернулась при звуке шагов Эллери:
— О, это вы, сэр! Вы меня напугали.
— Неудивительно! — весело отозвался Эллери. — А, Боунс! Хочу задать вам один вопрос.
— Валяйте, — проворчал тощий старик. — Не могу вам помешать.
— И в самом деле. — Эллери оперся о дверной косяк. — Скажите, Боунс, вы, часом, не являетесь приверженцем матери-природы с особой склонностью к цветам?
— Чего-чего?
— Вы не пытаетесь вырастить сад на здешней каменистой почве?
— Сад? Конечно нет.
— Так я и думал, несмотря на слова мисс Форрест, — промолвил Эллери. — Тем не менее, сегодня утром вы появились из-за угла дома с киркой и лопатой. Я обследовал тот участок и не обнаружил никаких признаков простой астры, благородной орхидеи или скромных анютиных глазок. Что вы там закапывали, Боунс?
Инспектор издал возглас удивления.
— Закапывал? — Старик не казался взволнованным — только еще более сердитым, чем обычно. — Этих животных.
— Попал в яблочко, — бросил Эллери через плечо. — Пустые клетки есть пустые клетки, верно?.. Почему вам понадобилось закапывать животных, мой славный Боунс? А, я понял секрет вашей фамилии — вы были хранителем склепа доктора Ксавье! Ну так почему нужно было хоронить животных? Выкладывайте!
Желтые полоски зубов сверкнули в усмешке.
— Ничего себе вопросик! Потому что они были мертвые — вот почему.
— И в самом деле, глупый вопрос... Скажите, Боунс, все эти животные были сиамскими близнецами?
На сморщенном лице слуги впервые мелькнул испуг.
— Близнецами?
— Извините, если я говорил неразборчиво. Я спросил, были ли эти животные близ-не-ца-ми.
— Да. — Боунс уставился в пол.
— И сегодня вы похоронили вчерашнюю порцию?
— Да.
— Но эти близнецы уже не были сиамскими, а, Боунс?
— Не знаю, о чем вы.
— Боюсь, что знаете, — печально произнес Эллери. — Я имею в виду следующее. Доктор Ксавье некоторое время проводил опыты над сиамскими близнецами из представителей животного мира — где только он их доставал? — с целью добиться их хирургического разъединения с сохранением жизни обоим. Это верно?
— Я ничего об этом не знаю, — пробормотал старик. — Вы лучше спросите доктора Холмса.
— Это едва ли необходимо. Большинство этих опытов, а возможно, и все были неудачными. Потому вы и оказались в уникальном положении могильщика животных. Большое у вас кладбище, Боунс?
— Не очень. Они не занимают много места, — угрюмо ответил Боунс. — Только один раз была пара коров. А так животные обычно мелкие. Все это продолжалось больше года. Я знаю, что иногда у доктора получалось хорошо.
— Ах так, значит, были и успехи? Этого и следовало ожидать от человека с опытом доктора Ксавье. И все же... Ну, спасибо, старина. Спокойной ночи, миссис Уири.
— Подожди, — остановил его инспектор. — Если он хоронил животных, то откуда ты знаешь, что там нет чего-нибудь...
— Чего-нибудь еще? Чепуха. — Эллери вывел отца из кухни. — Можешь не сомневаться, что Боунс говорил правду. Нет, меня интересует другое. Это страшная возможность... — Он умолк и двинулся дальше.
— Как тебе этот удар, Джул? — донесся из игральной комнаты звонкий голос Фрэнсиса Карро.
Эллери остановился, покачал головой и зашагал вперед. Инспектор следовал за ним, покусывая усы.
— Странно, — пробормотал он.
На террасе послышались тяжелые шаги Смита.
Глава 12
КРАСАВИЦА И ЧУДОВИЩЕ
Это была самая душная ночь, какую когда-либо приходилось переживать человеку. Три часа Квины, лежа в своих постелях, промучились в аду, состоящем из влажной темноты и едкого воздуха, затем, по обоюдному согласию, прекратили попытки заснуть. Эллери со стонами выполз из кровати и включил свет. Найдя сигарету, он придвинул стул к одному из окон в задней стене и закурил без всякого удовольствия. Инспектор лежал на спине, покусывая усы и глядя в потолок. Постель и пижамы промокли от пота.
В пять утра, когда черное небо начало светлеть, они приняли душ и лениво переоделись.
Утро не принесло прохлады. Даже первые солнечные лучи пекли немилосердно. Эллери, сидя у окна, разглядывал долину.
— Становится хуже, — мрачно произнес он.
— Что?
— Пожар.
Старый джентльмен отложил табакерку и подошел к другому окну. Из-за крутого обрыва с тыльной стороны Эрроу поднимались к солнцу серые фланелевые струи. Дым клубился уже не только у подножия горы — с безмолвной угрозой он начал щекотать ее вершину. Долина стала почти невидимой. Вершина, дом и его обитатели как будто плавали в воздухе.
— Как остров в небе у Свифта [45], — пробормотал Эллери. — Выглядит скверно, а?
— Достаточно скверно, сынок.
Они молча спустились на первый этаж.
Дом был погружен в тишину — вокруг никого не было видно. Когда они стояли на террасе, мрачно уставясь в небо, прохлада горного утра тщетно старалась освежить их влажные щеки. Пепел и сажа сыпались уже непрерывно, и, хотя отсюда пейзаж внизу не был виден, языки пламени, раздуваемого ветром, свидетельствовали, что пожар угрожающе прогрессирует.
— Ну и что же нам делать, черт возьми? — осведомился инспектор. — Положение становится настолько серьезным, что я даже боюсь об этом думать. Мы попали в жуткую передрягу, Эл.
Эллери потер подбородок ладонью:
— Признаю, что в подобных обстоятельствах смерть одного человеческого существа не является событием мирового значения... Что там такое?
Оба встрепенулись и напрягли зрение. Откуда-то с восточной стороны послышался грохот металла.
— Я думал, никто не может... — Старый джентльмен оборвал фразу. — Пошли!
Квины сбежали со ступенек и поспешили по дорожке из гравия в направлении звуков. Обогнув левую сторону здания, они остановились. Дорожка здесь раздваивалась, и одно из ответвлений вело к низкому деревянному гаражу. Широкие створки дверей были открыты; шум доносился изнутри строения. Инспектор бросился вперед, заглянул в гараж и поманил к себе Эллери, который подошел к отцу, ступая на цыпочках по обочине дорожки, покрытой чахлой растительностью.
В гараже аккуратно выстроились в ряд четыре автомобиля. Одним из них был приземистый «дюзенберг» Квинов. Второй — великолепный лимузин с длинным капотом, — несомненно, принадлежал покойному доктору Ксавье. Третий — мощный седан явно иностранного происхождения — мог быть собственностью только миссис Карро. Четвертым был потрепанный «бьюик», поднявший на вершину Эрроу тяжелую тушу Фрэнка Дж. Смита из Нью-Йорка.
Из-за машины Смита раздавался оглушительный грохот металла. Некто, производивший его, скрывался за корпусом автомобиля.
Протиснувшись между «бьюиком» и иностранной машиной, Квины ринулись к сутулой мужской фигуре, колотившей ржавым топором по бензобаку автомобиля толстяка. Металл уже был разрублен в нескольких местах, и струи специфического запаха уже стекали на цементный пол.
Мужчина испуганно вскрикнул, уронил топор и бросился в драку. Квинам понадобилось несколько нелегких минут, чтобы справиться с ним.
Это оказался старый Боунс, выглядевший мрачным, как обычно.
— Чем это вы тут занимаетесь, псих ненормальный? — пропыхтел инспектор.
Костлявые плечи Боунса поникли, но он упрямо огрызнулся:
— Выливаю бензин из его машины!
— Вижу! — рявкнул инспектор. — Но за каким чертом?
Боунс пожал плечами.
— И почему вы просто не вылили его, не разрубая бак?
— Чтобы он не мог наполнить бак снова.
— Настоящий нигилист, — усмехнулся Эллери. — Он ведь может воспользоваться другим автомобилем.
— А я и их собирался испортить.
Квины уставились на него.
— Ну, будь я проклят! — воскликнул после паузы инспектор. — Не сомневаюсь, что вы бы так и поступили.
— Но это же глупо, — запротестовал Эллери. — Смит не может убежать, Боунс. Куда он денется?
Боунс снова пожал плечами:
— Все равно так спокойнее.
— Но почему вы стремитесь воспрепятствовать отъезду мистера Смита?
— Мне не нравится его толстая рожа, — буркнул старик.
— Веская причина, — заметил Эллери. — Послушайте, дружище, если мы еще раз поймаем вас возле автомобилей, то, честное слово, мы вас просто уничтожим!
Боунс отряхнулся, скривил губы в усмешке и быстро вышел из гаража.
Инспектор последовал за ним, оставив Эллери задумчиво тыкать носком ботинка в лужу бензина.
— Покуда мы здесь поджариваемся, — проворчал инспектор после завтрака, — мы можем с таким же успехом не бездельничать, а работать. Пошли!
— Работать? — точно эхо откликнулся Эллери, куривший шестую сигарету за утро и смотревший в пространство.
— Вот именно.
Они вышли из игральной комнаты, оставив остальных апатично сидеть перед электрическим вентилятором. Инспектор направился по коридору к двери кабинета доктора Ксавье. Воспользовавшись ключом из собственной связки, он открыл дверь. Комната выглядела точно такой же, какой они покинули ее вчера.
Эллери закрыл дверь и прислонился к ней.
— Ну и что дальше?
— Я хочу просмотреть его бумаги, — сказал Квин-старший. — Кто знает, что там может быть?
— А-а! — Эллери пожал плечами и подошел к одному из окон.
Инспектор обшаривал кабинет с тщательностью, свидетельствующей о долгом опыте. Шкафчик с выдвижными ящиками, письменный стол, книжный стеллаж были обысканы вплоть до каждого уголка; старик просматривал старые письма, медицинские карты, счета и тому подобное. Эллери довольствовался созерцанием деревьев, слегка колыхавшихся на горячем воздухе. В комнате было душно, как в пекле, и оба Квина покрылись потом с головы до пят.
— Ничего, — мрачно возвестил старый джентльмен, — кроме кучи хлама.
— Хлама? Ну что ж, я всегда питал интерес к этой категории вещей. — Эллери подошел к письменному столу, в последнем ящике которого рылся инспектор.
Ящик был полон всякой дребедени. Канцелярские принадлежности, сломанные и ржавые хирургические инструменты, коробка с шашками, десятка два карандашей разных размеров, большей частью сломанных, одиночная запонка для манжеты с крошечной жемчужиной в центре — очевидно, оставшаяся от пары, — по крайней мере дюжина зажимов и булавок для галстука, позеленевших от старости, пуговички с причудливым рисунком, старый значок студенческого общества, где два камушка были потеряны, пожелтевший от возраста зуб какого-то животного, серебряная зубочистка... Ящик был подлинным хранилищем мужских безделушек.
— Веселый был парень, верно? — заметил Эллери. — Господи, и как только человек умудряется скопить такую кучу бесполезных побрякушек! Пошли, папа, мы только теряем время.
— Очевидно, — согласился инспектор. Он задвинул ящик, дернул себя за ус и поднялся.
Старик запер дверь кабинета, и они зашагали по коридору.
— Одну минуту. — Инспектор заглянул в игральную комнату. — Все в порядке — она здесь.
— Кто?
— Миссис Ксавье. Это дает нам возможность пошарить у нее в спальне.
— Допустим. Но я не могу себе представить, что ты надеешься там найти.
Квины поплелись наверх, изнемогая от духоты. Через открытую дверь на другой стороне площадки они разглядели широкую спину миссис Уири, склонившейся над кроватью в комнате миссис Карро. Экономка не видела и не слышала их. Потихоньку пробравшись в комнату миссис Ксавье, они закрыли за собой дверь.
Хозяйская спальня была самой большой комнатой на втором этаже. Облик помещения был сугубо женский — дань властной натуре хозяйки, как сухо заметил Эллери. Свидетельств присутствия доктора Ксавье было очень мало.
— Неудивительно, что бедняга проводил дни и ночи у себя в кабинете. Думаю, он проспал немало ночей на старой кушетке внизу.
— Перестань болтать и прислушивайся, не идет ли кто по коридору, — проворчал инспектор. — Не хочу, чтобы она нас здесь застукала.
— Ты сэкономишь много времени и сил, если сразу займешься этим шифоньером. Все остальные места, несомненно, набиты парижскими финтифлюшками.
Массивный шифоньер был, как и остальная мебель, французского фасона. Инспектор быстро просмотрел все отделения и ящики, словно постаревший Раффлс [46].
— Рубашки, носки, нижнее белье и прочий хлам, — сообщил он. — Господи, сколько же здесь побрякушек! Весь верхний ящик набит ими. Правда, они выглядят новыми — не то что обломки в кабинете доктора. Кто сказал, что медик не может быть легкомысленным? Неужели бедняга не знал, что булавки для галстука вышли из моды лет пятнадцать назад?
— Я же говорил тебе, что это пустая трата времени, — с раздражением промолвил Эллери. Внезапно в голову ему пришла неожиданная мысль. — А колец здесь нет?
— Колец?
— Вот именно.
Инспектор почесал затылок:
— Нет, и это действительно странно. Должен же человек, так любивший побрякушки, иметь хотя бы одно кольцо!
— Об этом я и подумал. Не помню, чтобы у него на пальцах были кольца. А ты? — резко осведомился Эллери.
— Нет.
— Хм! Эта история с кольцами — едва ли не самая странная черта всего дела. Лучше нам последить за нашими кольцами, а то в один прекрасный день мы их тоже потеряем. Не то чтобы они представляют особую ценность, но здесь кто-то гоняется именно за ничего не стоящими кольцами. Тьфу! Что за бред!.. А. как насчет миссис Ксавье? Ну-ка, изобрази Джимми Валентайна [47]и залезь в ее шкатулку с драгоценностями.
Инспектор покорно обшарил туалетный столик миссис Ксавье и достал шкатулку. Двое мужчин окинули опытным взглядом ее содержимое. Там находились несколько браслетов с бриллиантами, два ожерелья и полдюжины пар серег — все, безусловно, очень дорогие, — но не было ни одного, даже самого дешевого кольца.
Инспектор с задумчивым видом закрыл шкатулку и вернул ее на место.
— Что это означает, Эл?
— Хотел бы я знать. Все это чертовски странно. Ни складу ни ладу...
Шаги снаружи заставили их быстро повернуться, бесшумно подойти к двери и застыть, чуть дыша.
Ручка слегка шевельнулась и остановилась, затем со щелчком двинулась вновь, и дверь медленно начала открываться. Она осталась полуоткрытой, и Квины услышали чье-то тяжелое дыхание. Эллери бросил взгляд на щель.
Марк Ксавье стоял одной ногой в комнате невестки, а другой в коридоре. Лицо его было бледно, а тело напряжено. Целую минуту Марк оставался в этой позе, словно размышляя, входить или нет. Внезапно он повернулся, быстро закрыл дверь и, судя по звуку шагов, побежал по коридору.
Инспектор выглянул наружу. Ксавье спешил по ковру к дальнему концу коридора, где находилась его комната. Несколько секунд он возился с ручкой, потом открыл дверь и исчез.
— Что бы это значило? — пробормотал Эллери, выходя из комнаты миссис Ксавье и закрывая дверь за отцом. — Что его напугало и почему он вообще хотел войти сюда?
— Кто-то идет, — прошептал инспектор.
Они быстро пробежали по коридору к своей комнате, повернулись и медленно зашагали назад, как будто собираясь спускаться.
В проеме лестницы показались аккуратно причесанные головы близнецов, поднимавшихся наверх.
— А, это вы, ребята, — добродушно сказал инспектор. — Хотите вздремнуть?
— Да, сэр, — ответил Фрэнсис, выглядевший испуганным. — Э-э... вы давно здесь находитесь, сэр?
— Мы думали... — начал Джулиан.
Фрэнсис побледнел, а Джулиан умолк, словно между братьями пробежал электрический сигнал.
— Не очень давно, — улыбнулся Эллери. — А что?
— Вы не видели, сэр, чтобы кто-нибудь сюда поднимался?
— Нет. Мы только что вышли из нашей спальни.
Близнецы кисло улыбнулись, переминаясь с ноги на ногу, и направились в свою комнату.
— Это доказывает, — заметил Эллери, спускаясь с лестницы, — что мальчишки всегда остаются мальчишками.
— Что ты имеешь в виду?
— Ну, это очевидно. Они заметили, что Ксавье поднимается на второй этаж, и последовали за ним из чистого любопытства. Он же, услышав, что они поднимаются, сбежал. Ты когда-нибудь видел нормального мальчишку, который не любил бы тайны?
— Хм! — Инспектор поджал губы. — Очень возможно, но как насчет Ксавье? Какого дьявола ему было нужно?
— В самом деле, — мрачно промолвил Эллери.
Дом едва ли не плавился на полуденном солнце, его поверхности были раскаленными и скользкими от сажи. Товарищи по несчастью собрались в относительной прохладе игральной комнаты, слишком измученные, чтобы играть или говорить. Энн Форрест сидела за роялем, подбирая невыразительную мелодию; ее лицо было влажным от пота, а руки вяло скользили по клавишам. Даже Смит ушел с террасы, спасаясь от жары, и сидел в углу около рояля, посасывая холодную сигару и время от времени моргая жабьими глазками.
В пять утра, когда черное небо начало светлеть, они приняли душ и лениво переоделись.
Утро не принесло прохлады. Даже первые солнечные лучи пекли немилосердно. Эллери, сидя у окна, разглядывал долину.
— Становится хуже, — мрачно произнес он.
— Что?
— Пожар.
Старый джентльмен отложил табакерку и подошел к другому окну. Из-за крутого обрыва с тыльной стороны Эрроу поднимались к солнцу серые фланелевые струи. Дым клубился уже не только у подножия горы — с безмолвной угрозой он начал щекотать ее вершину. Долина стала почти невидимой. Вершина, дом и его обитатели как будто плавали в воздухе.
— Как остров в небе у Свифта [45], — пробормотал Эллери. — Выглядит скверно, а?
— Достаточно скверно, сынок.
Они молча спустились на первый этаж.
Дом был погружен в тишину — вокруг никого не было видно. Когда они стояли на террасе, мрачно уставясь в небо, прохлада горного утра тщетно старалась освежить их влажные щеки. Пепел и сажа сыпались уже непрерывно, и, хотя отсюда пейзаж внизу не был виден, языки пламени, раздуваемого ветром, свидетельствовали, что пожар угрожающе прогрессирует.
— Ну и что же нам делать, черт возьми? — осведомился инспектор. — Положение становится настолько серьезным, что я даже боюсь об этом думать. Мы попали в жуткую передрягу, Эл.
Эллери потер подбородок ладонью:
— Признаю, что в подобных обстоятельствах смерть одного человеческого существа не является событием мирового значения... Что там такое?
Оба встрепенулись и напрягли зрение. Откуда-то с восточной стороны послышался грохот металла.
— Я думал, никто не может... — Старый джентльмен оборвал фразу. — Пошли!
Квины сбежали со ступенек и поспешили по дорожке из гравия в направлении звуков. Обогнув левую сторону здания, они остановились. Дорожка здесь раздваивалась, и одно из ответвлений вело к низкому деревянному гаражу. Широкие створки дверей были открыты; шум доносился изнутри строения. Инспектор бросился вперед, заглянул в гараж и поманил к себе Эллери, который подошел к отцу, ступая на цыпочках по обочине дорожки, покрытой чахлой растительностью.
В гараже аккуратно выстроились в ряд четыре автомобиля. Одним из них был приземистый «дюзенберг» Квинов. Второй — великолепный лимузин с длинным капотом, — несомненно, принадлежал покойному доктору Ксавье. Третий — мощный седан явно иностранного происхождения — мог быть собственностью только миссис Карро. Четвертым был потрепанный «бьюик», поднявший на вершину Эрроу тяжелую тушу Фрэнка Дж. Смита из Нью-Йорка.
Из-за машины Смита раздавался оглушительный грохот металла. Некто, производивший его, скрывался за корпусом автомобиля.
Протиснувшись между «бьюиком» и иностранной машиной, Квины ринулись к сутулой мужской фигуре, колотившей ржавым топором по бензобаку автомобиля толстяка. Металл уже был разрублен в нескольких местах, и струи специфического запаха уже стекали на цементный пол.
Мужчина испуганно вскрикнул, уронил топор и бросился в драку. Квинам понадобилось несколько нелегких минут, чтобы справиться с ним.
Это оказался старый Боунс, выглядевший мрачным, как обычно.
— Чем это вы тут занимаетесь, псих ненормальный? — пропыхтел инспектор.
Костлявые плечи Боунса поникли, но он упрямо огрызнулся:
— Выливаю бензин из его машины!
— Вижу! — рявкнул инспектор. — Но за каким чертом?
Боунс пожал плечами.
— И почему вы просто не вылили его, не разрубая бак?
— Чтобы он не мог наполнить бак снова.
— Настоящий нигилист, — усмехнулся Эллери. — Он ведь может воспользоваться другим автомобилем.
— А я и их собирался испортить.
Квины уставились на него.
— Ну, будь я проклят! — воскликнул после паузы инспектор. — Не сомневаюсь, что вы бы так и поступили.
— Но это же глупо, — запротестовал Эллери. — Смит не может убежать, Боунс. Куда он денется?
Боунс снова пожал плечами:
— Все равно так спокойнее.
— Но почему вы стремитесь воспрепятствовать отъезду мистера Смита?
— Мне не нравится его толстая рожа, — буркнул старик.
— Веская причина, — заметил Эллери. — Послушайте, дружище, если мы еще раз поймаем вас возле автомобилей, то, честное слово, мы вас просто уничтожим!
Боунс отряхнулся, скривил губы в усмешке и быстро вышел из гаража.
Инспектор последовал за ним, оставив Эллери задумчиво тыкать носком ботинка в лужу бензина.
* * *
— Покуда мы здесь поджариваемся, — проворчал инспектор после завтрака, — мы можем с таким же успехом не бездельничать, а работать. Пошли!
— Работать? — точно эхо откликнулся Эллери, куривший шестую сигарету за утро и смотревший в пространство.
— Вот именно.
Они вышли из игральной комнаты, оставив остальных апатично сидеть перед электрическим вентилятором. Инспектор направился по коридору к двери кабинета доктора Ксавье. Воспользовавшись ключом из собственной связки, он открыл дверь. Комната выглядела точно такой же, какой они покинули ее вчера.
Эллери закрыл дверь и прислонился к ней.
— Ну и что дальше?
— Я хочу просмотреть его бумаги, — сказал Квин-старший. — Кто знает, что там может быть?
— А-а! — Эллери пожал плечами и подошел к одному из окон.
Инспектор обшаривал кабинет с тщательностью, свидетельствующей о долгом опыте. Шкафчик с выдвижными ящиками, письменный стол, книжный стеллаж были обысканы вплоть до каждого уголка; старик просматривал старые письма, медицинские карты, счета и тому подобное. Эллери довольствовался созерцанием деревьев, слегка колыхавшихся на горячем воздухе. В комнате было душно, как в пекле, и оба Квина покрылись потом с головы до пят.
— Ничего, — мрачно возвестил старый джентльмен, — кроме кучи хлама.
— Хлама? Ну что ж, я всегда питал интерес к этой категории вещей. — Эллери подошел к письменному столу, в последнем ящике которого рылся инспектор.
Ящик был полон всякой дребедени. Канцелярские принадлежности, сломанные и ржавые хирургические инструменты, коробка с шашками, десятка два карандашей разных размеров, большей частью сломанных, одиночная запонка для манжеты с крошечной жемчужиной в центре — очевидно, оставшаяся от пары, — по крайней мере дюжина зажимов и булавок для галстука, позеленевших от старости, пуговички с причудливым рисунком, старый значок студенческого общества, где два камушка были потеряны, пожелтевший от возраста зуб какого-то животного, серебряная зубочистка... Ящик был подлинным хранилищем мужских безделушек.
— Веселый был парень, верно? — заметил Эллери. — Господи, и как только человек умудряется скопить такую кучу бесполезных побрякушек! Пошли, папа, мы только теряем время.
— Очевидно, — согласился инспектор. Он задвинул ящик, дернул себя за ус и поднялся.
Старик запер дверь кабинета, и они зашагали по коридору.
— Одну минуту. — Инспектор заглянул в игральную комнату. — Все в порядке — она здесь.
— Кто?
— Миссис Ксавье. Это дает нам возможность пошарить у нее в спальне.
— Допустим. Но я не могу себе представить, что ты надеешься там найти.
Квины поплелись наверх, изнемогая от духоты. Через открытую дверь на другой стороне площадки они разглядели широкую спину миссис Уири, склонившейся над кроватью в комнате миссис Карро. Экономка не видела и не слышала их. Потихоньку пробравшись в комнату миссис Ксавье, они закрыли за собой дверь.
Хозяйская спальня была самой большой комнатой на втором этаже. Облик помещения был сугубо женский — дань властной натуре хозяйки, как сухо заметил Эллери. Свидетельств присутствия доктора Ксавье было очень мало.
— Неудивительно, что бедняга проводил дни и ночи у себя в кабинете. Думаю, он проспал немало ночей на старой кушетке внизу.
— Перестань болтать и прислушивайся, не идет ли кто по коридору, — проворчал инспектор. — Не хочу, чтобы она нас здесь застукала.
— Ты сэкономишь много времени и сил, если сразу займешься этим шифоньером. Все остальные места, несомненно, набиты парижскими финтифлюшками.
Массивный шифоньер был, как и остальная мебель, французского фасона. Инспектор быстро просмотрел все отделения и ящики, словно постаревший Раффлс [46].
— Рубашки, носки, нижнее белье и прочий хлам, — сообщил он. — Господи, сколько же здесь побрякушек! Весь верхний ящик набит ими. Правда, они выглядят новыми — не то что обломки в кабинете доктора. Кто сказал, что медик не может быть легкомысленным? Неужели бедняга не знал, что булавки для галстука вышли из моды лет пятнадцать назад?
— Я же говорил тебе, что это пустая трата времени, — с раздражением промолвил Эллери. Внезапно в голову ему пришла неожиданная мысль. — А колец здесь нет?
— Колец?
— Вот именно.
Инспектор почесал затылок:
— Нет, и это действительно странно. Должен же человек, так любивший побрякушки, иметь хотя бы одно кольцо!
— Об этом я и подумал. Не помню, чтобы у него на пальцах были кольца. А ты? — резко осведомился Эллери.
— Нет.
— Хм! Эта история с кольцами — едва ли не самая странная черта всего дела. Лучше нам последить за нашими кольцами, а то в один прекрасный день мы их тоже потеряем. Не то чтобы они представляют особую ценность, но здесь кто-то гоняется именно за ничего не стоящими кольцами. Тьфу! Что за бред!.. А. как насчет миссис Ксавье? Ну-ка, изобрази Джимми Валентайна [47]и залезь в ее шкатулку с драгоценностями.
Инспектор покорно обшарил туалетный столик миссис Ксавье и достал шкатулку. Двое мужчин окинули опытным взглядом ее содержимое. Там находились несколько браслетов с бриллиантами, два ожерелья и полдюжины пар серег — все, безусловно, очень дорогие, — но не было ни одного, даже самого дешевого кольца.
Инспектор с задумчивым видом закрыл шкатулку и вернул ее на место.
— Что это означает, Эл?
— Хотел бы я знать. Все это чертовски странно. Ни складу ни ладу...
Шаги снаружи заставили их быстро повернуться, бесшумно подойти к двери и застыть, чуть дыша.
Ручка слегка шевельнулась и остановилась, затем со щелчком двинулась вновь, и дверь медленно начала открываться. Она осталась полуоткрытой, и Квины услышали чье-то тяжелое дыхание. Эллери бросил взгляд на щель.
Марк Ксавье стоял одной ногой в комнате невестки, а другой в коридоре. Лицо его было бледно, а тело напряжено. Целую минуту Марк оставался в этой позе, словно размышляя, входить или нет. Внезапно он повернулся, быстро закрыл дверь и, судя по звуку шагов, побежал по коридору.
Инспектор выглянул наружу. Ксавье спешил по ковру к дальнему концу коридора, где находилась его комната. Несколько секунд он возился с ручкой, потом открыл дверь и исчез.
— Что бы это значило? — пробормотал Эллери, выходя из комнаты миссис Ксавье и закрывая дверь за отцом. — Что его напугало и почему он вообще хотел войти сюда?
— Кто-то идет, — прошептал инспектор.
Они быстро пробежали по коридору к своей комнате, повернулись и медленно зашагали назад, как будто собираясь спускаться.
В проеме лестницы показались аккуратно причесанные головы близнецов, поднимавшихся наверх.
— А, это вы, ребята, — добродушно сказал инспектор. — Хотите вздремнуть?
— Да, сэр, — ответил Фрэнсис, выглядевший испуганным. — Э-э... вы давно здесь находитесь, сэр?
— Мы думали... — начал Джулиан.
Фрэнсис побледнел, а Джулиан умолк, словно между братьями пробежал электрический сигнал.
— Не очень давно, — улыбнулся Эллери. — А что?
— Вы не видели, сэр, чтобы кто-нибудь сюда поднимался?
— Нет. Мы только что вышли из нашей спальни.
Близнецы кисло улыбнулись, переминаясь с ноги на ногу, и направились в свою комнату.
— Это доказывает, — заметил Эллери, спускаясь с лестницы, — что мальчишки всегда остаются мальчишками.
— Что ты имеешь в виду?
— Ну, это очевидно. Они заметили, что Ксавье поднимается на второй этаж, и последовали за ним из чистого любопытства. Он же, услышав, что они поднимаются, сбежал. Ты когда-нибудь видел нормального мальчишку, который не любил бы тайны?
— Хм! — Инспектор поджал губы. — Очень возможно, но как насчет Ксавье? Какого дьявола ему было нужно?
— В самом деле, — мрачно промолвил Эллери.
* * *
Дом едва ли не плавился на полуденном солнце, его поверхности были раскаленными и скользкими от сажи. Товарищи по несчастью собрались в относительной прохладе игральной комнаты, слишком измученные, чтобы играть или говорить. Энн Форрест сидела за роялем, подбирая невыразительную мелодию; ее лицо было влажным от пота, а руки вяло скользили по клавишам. Даже Смит ушел с террасы, спасаясь от жары, и сидел в углу около рояля, посасывая холодную сигару и время от времени моргая жабьими глазками.