Страница:
– Пожалуйста, продолжайте дальше.
– Время, о котором идет речь, это договор об аренде до 1997 года, – спокойно пояснила Мари заявление помощника Госсекретаря, – и до его окончания остается менее десяти лет. Новое соглашение должно быть выработано уже при участии Пекина, поэтому уже сейчас каждая из сторон нервничает и никто не хочет, чтобы именно его лодка налетела на скалы в этом плавании по морю политических страстей. Поэтому важным фактором этой игры является прочная стабильность во всех сферах жизни.
Дэвид взглянул на жену, потом вновь на Мак-Алистера и кивнул:
– Да, это чувствуется. Я читаю газеты и журналы… но тем не менее это не совсем то, что затрагивает сферу именно моих интересов.
– Моего мужа, как правило, интересуют факты обмана, которые стоят за любыми происходящими событиями, – попыталась объяснить Мари Мак-Алистеру. – Он занимается изучением народов и цивилизаций.
– Ну, хорошо, – согласился Вебб. – Итак?
– Мои же интересы, – продолжала Мари, – всегда были связаны с деньгами и курсами их обмена, а также с рынками и показателями их стабильности.
– И, если вы отбросите на какой-то момент стабильность, то получите хаос, – быстро добавил Мак-Алистер. – Это было бы простительно для древних китайских полководцев-завоевателей. Но никак не может служить оправданием для некоторых политиков в КНР, которые стремятся к нарушению стабильности в колонии, называемой ими Новыми Территориями. Хотя, следует заметить, что более холодные головы в Бейджине не поддерживают этих устремлений экстремистского крыла, которое не прочь сохранить лица своих политических амбиций через военную силу, но сначала ввергнув Дальний Восток в хаос.
– И вы считаете, что КНР может пойти на это?
– Не забывайте, что Гонконг, Цзюлун, Макао и другие территории колонии являются частью их "Великой Поднебесной Империи". Это единое пространство, а люди на востоке не терпят непокорных детей, это хорошо известно.
– И вы хотите убедить меня, что всего лишь один человек, называющий себя Джейсоном Борном, может стать причиной подобного кризиса? Я не поверю вам!
– Это лишь общий экстремальный сценарий, хотя нет никаких гарантий, что этого не может произойти на самом деле. Вы должны понимать, что легенда продолжает жить, а при определенных обстоятельствах даже может обгонять реальные события. Это действует подобно гипнозу. Невидимому преступнику приписываются многочисленные убийства, хотя на самом деле его имя используют политические экстремисты как левого, так и правого толка. А если вы начинаете анализировать происходящее, то вполне можете оценить ситуацию, как самовоссоздание мифа. Не правда ли? И когда где-то в южных районах Китая происходит убийство, вы, как Джейсон Борн, можете быть уверены, что оно будет приписано именно вам. А года через два вы уже приобретете широкую известность. Хотя на самом деле убили лишь одного человека: пьяного осведомителя из Макао, который покушался на вашу жизнь.
– Я не помню этого, – спокойно ответил Дэвид.
Чиновник понимающе кивнул:
– Я понимаю вас. Мне говорили о ваших трудностях с памятью. Но поймите, что если убитые люди являются крупными политиками или государственными фигурами, к примеру, если будет убит кто-то такого уровня, как Верховный Губернатор Колоний, или торговый представитель КНР, или кто-то подобный им, то вся колония неминуемо погрузится в хаос.
Мак-Алистер помолчал, покачав головой, чтобы чуть-чуть прийти в себя.
– К сожалению, таковы наши заключения, мистер Вебб, к которым пришли лучшие специалисты из отдела безопасности. А ваши выводы вы можете оставить при себе. И, по совести говоря, право решать принадлежит мне. Вас необходимо охранять.
– Но никто и никогда, – холодно заметила Мари, – не имел права ознакомиться с содержанием этого досье.
– У нас не было выбора. Мы очень тесно сотрудничали с англичанами, и нам было необходимо доказать им, что "Тредстоун" давным-давно не существует, а ваш муж находится за тысячи миль от Гонконга.
– И вы сказали им, где именно он находится? – закричала жена Вебба. – Как вы посмели?
– У нас не было выбора, – вновь повторил Мак-Алистер, в который уже раз потирая лоб. – Мы были вынуждены идти на сотрудничество, когда возникла угрожающая ситуация. Несомненно, вы должны понять это.
– Но что я не могу понять, так это то, почему же надо было отдавать именно досье на моего мужа! – с раздражением, переходящим в ярость, заговорила Мари. – Оно имело статус чрезвычайной секретности!
– Представители спецслужб, связанные с комиссиями Конгресса, потребовали этого, а сам этот факт уже равносилен закону.
– Прекратите это! – со злостью произнес Дэвид. – Уж если вы получили такую власть надо мной, то вы должны знать, откуда я начинал свой путь. Скажите мне, где находятся все архивные материалы, касающиеся "Медузы"?
– Я не могу ответить на последний вопрос, – воскликнул Мак-Алистер.
– Но вы только что сделали это, – заметил Вебб.
– Доктор Панов умолял людей из Госдепартамента, чтобы они уничтожили все архивные данные, касающиеся операции "Тредстоун", – продолжала наступать на Мак-Алистера Мари, – или, по крайней мере, использовать фальшивые имена для всех, кто был упомянут там, но вы даже не сделали попыток в этом направлении. Что вы за люди после этого?
– Да сам-то я согласен с вами обоими! – заявил Мак-Алистер с каким-то странным выражением в голосе. – Извините, миссис Вебб, и простите меня. Это было еще до моего появления там… Так же, как и вы, я оскорблен этим до глубины души. Вы совершенно правы в том, что можно было не хранить это досье. Всегда есть способы…
– Чушь, – неожиданно вступил в разговор Дэвид. В его голосе чувствовалась пустота. – Это всего лишь часть новой стратегии, еще одна мышеловка, расставленная для нас. Вам очень нужен Карлос, и вас не интересует, какой ценой вы сможете его получить.
– Ведь я забочусь о вас, мистер Вебб, а вы не хотите поверить в это. Почему меня должен интересовать "Шакал", когда я работаю в секции Дальнего Востока? Шакал – это чисто европейская проблема.
– Все, о чем вы говорили здесь, подразумевает за собой нечто вполне конкретное, – вновь заговорила Мари, обращаясь к Мак-Алистеру, в то время как Дэвид вновь уселся в кресло. – Ведь вы хотите сказать нам еще что-то, не так ли?
– Да, и это очень нелегко для меня, поверьте. Примите во внимание, что я лишь недавно ознакомился с материалами этого досье и, возможно, еще не имею обо всем полной ясности.
– Вы знаете все, включая и сведения о его жене и детях, погибших в Камбодже?
– Да.
– Тогда говорите о том, что вы должны были сообщить нам.
Мак-Алистер вновь нервно помассировал лоб длинными тонкими пальцами:
– Я начну с того, что пять часов назад мы получили сообщение из Лондона о возможном покушении на вашего мужа. Есть некий человек, который намерен его убить.
– Но это не Карлос, не "Шакал", – произнес Вебб, подаваясь вперед.
– Нет, по крайней мере до сих пор мы не обнаружили никакой связи.
– А что вы обнаружили? – спросила Мари, усаживаясь на подлокотник кресла, в котором сидел ее муж. – Что вам удалось узнать?
– Офицер МИ-6 на Цзюлуне имел в своем кабинете несколько важных документов, большинство из которых представляло большой интерес для многих, кто так или иначе связан с преступностью Гонконга, и, следовательно, они должны были стоить немалых денег. Тем не менее из всех документов было похищено лишь досье на "Тредстоун", связанное с Джейсоном Борном. Вот такую информацию мы получили из Лондона. Это было похоже на предупреждение: человек, совершивший это, интересуется только Джейсоном Борном.
– Но почему? – закричала в отчаянии Мари, обнимая руками мужа.
– Потому что кое-кто был убит, – спокойно ответил за рассказчика Вебб, – а кое-кто еще теперь хочет уравнять счет.
– Вот именно над этим мы и работаем, – согласился Мак-Алистер, кивая. – И у нас есть уже определенный прогресс.
– Кто был убит? – спросил бывший Джейсон Борн.
– Прежде чем я отвечу, вы должны понять, что эти сведения очень быстро собрали уже непосредственно наши люди в Гонконге, на свой страх и риск. Возможно, что в них есть определенные неточности, и, конечно, у них пока нет явных доказательств.
– Что вы подразумеваете, когда говорите "непосредственно наши люди"? А где же тогда, черт возьми, были англичане? Ведь вы именно им передали досье по "Тредстоуну"!
– Мы сделали это лишь потому, что они первыми предъявили нам доказательства, что убийство совершил человек под именем, созданном в "Тредстоуне", наше собственное произведение, то есть именно вы. Они не захотели, тем не менее, идентифицировать свои источники информации. Потому наши люди были вынуждены работать самостоятельно, используя любую возможность для сбора информации, чтобы выяснить все главные связи погибшего человека из "Шестерки", чтобы по ним попытаться предположительно установить возможного убийцу. Им повезло только в Макао, но, повторяю, особых доказательств получено не было.
– Я повторяю свой вопрос, – сказал Вебб, – кто был убит?
– Была убита женщина, – ответил представитель Госдепартамента. – Она была женой крупного банкира из Гонконга, по имени Яо Минь. Этот тайпин занимается не только финансовой деятельностью, а имеет широкие интересы, вплоть до инвестирования предприятий и проведения консультаций даже в Бейджине. Кроме того, что он богат, у него обширные и влиятельные связи.
– А каковы были обстоятельства убийства?
– Обстоятельства были ужасны, но сама ситуация не имела никаких необычных сторон. Его жена была "рабочей" актрисой, которая снялась в нескольких фильмах для компании "Шоу Броверс". Она была значительно моложе своего мужа и, при всех прочих обстоятельствах, он смотрел на нее, как на свой трофей, приз, полученный в соревновании с жизнью. Самым любимым ее занятием было посещение злачных мест, где она проводила время за игрой в рулетку, либо посещала притоны для курильщиков опиума. Ее можно было видеть среди игроков в Макао, на скачках в Сингапуре или на самолете, отправляющемся на Сандвичские острова. Ее последний любовник был поставщиком наркотиков, который осуществлял переброску "товара" в Гуанчжоу до Дин Бей через границу в районе Локмачау.
– Известно, что Дин Бей – это широкая улица с многосторонним движением, – перебил его Вебб. – Почему ваши люди заинтересовались именно этим человеком?
– Потому что его операции, если вам больше нравится именно этот термин, были связаны с той войной мафий, которая проходила на побережье, Так или иначе, этот человек был замешан в активных действиях против своих соперников и был приговорен.
– Но, зная об этом, он наверняка окружил бы себя дюжиной телохранителей.
– Вы это очень правильно подметили. Так оно и было. Но с другой стороны, это, видимо, и толкнуло его противников на возвращение к легенде. В конце концов, они нашли способ, как воспользоваться ею.
– Борн, – едва слышно прошептал Дэвид, покачивая головой и прикрывая глаза.
– Да, – согласно кивнул Мак-Алистер. – Две недели назад поставщик наркотиков и жена Яо Миня были убиты прямо в постели в одном из номеров отеля "Лисбоа", в Макао. Убийство было жестоким и безобразным: тела были буквально изрезаны на куски автоматными очередями, и их едва можно было опознать. В качестве оружия был использован автомат системы "Узи". Но сам факт этого убийства был скрыт от широкой публики: полиция и правительственные чиновники получили хорошую компенсацию за молчание. Можно легко догадаться, из чьего кармана шли эти деньги.
– Я хотел бы сделать короткое заключение, – монотонно заговорил Вебб. – Автомат "Узи" – это именно то оружие, которым предпочитал пользоваться Джейсон Борн в некоторых случаях убийств, выполненных по контракту.
– Это же оружие было оставлено на месте преступления почти рядом с пятью трупами в кабаре на набережной Тсим Ша Тсуи. Трое из убитых были местными бизнесменами. Англичане не были расположены к широкой информации по этому убийству и показали нам лишь несколько фотографий.
– А этот тайпин, Яо Минь, – вновь заговорил Дэвид, – муж этой убитой актрисы. Он как раз и является одним из тех, кто имеет контакты с МИ-6, которые были обнаружены вашими людьми?
– Из источников информации, связанных с МИ-6. Его отношения с промышленными и государственными кругами в Бейджине являются очень важным обстоятельством для английской секретной службы, которая буквально не знает ему цены.
– И когда его жена была убита, его горячо любимая молодая жена…
– Я бы все-таки употребил бы слово "приз", именно его любимый "приз" был отобран у него, – прервал Вебба Мак-Алистер.
– Хорошо, – согласился Вебб, – в некоторых случаях приз ценится гораздо выше, нежели жена.
– Я провел многие годы на Востоке, и, помнится, есть даже сообразная моменту фраза на мандаринском наречии, но, к сожалению, я не могу повторить ее.
– Такова цена мужского самообольщения, – спокойно произнес Дэвид.
– Да, я думаю, именно эта.
– Должно быть. Так, человек из МИ-6, под давлением своего агента-информатора, этого пока никому неизвестного тайпина, пытается получить досье на того самого Джейсона Борна, который убил его жену, отняв у него, таким образом, его "приз". Иными словами, господа из МИ-6 были поставлены перед опасностью лишиться важной информации о делах в континентальном Китае, которая поступала от его источников в Пекине.
– Именно так наши люди и построили эту цепочку. В конце концов, представитель "Шестерки" был убит, поскольку Яо Минь не хотел, чтобы кто-то знал о его интересе к человеку по имени Джейсон Борн. Тайпин хотел оставаться в тени, недосягаемым и почти невидимым. Свою месть он, видимо, решил осуществить тайно.
– А что говорят по этому поводу англичане? – спросила в свою очередь Мари.
– По некоторым признакам, они не вмешиваются в сложившуюся ситуацию. Официальный Лондон молчит. Возможно, они считают, что все неприятности свалились на них из-за документов по "Тредстоуну", и не хотят нашего дальнейшего вмешательства в свои дела в Гонконге, по крайней мере, пока не утихнут последние события.
– У них были какие-нибудь разногласия с Яо Минем? – задал очередной вопрос Вебб, внимательно следя за помощником Госсекретаря.
– Когда я назвал им это имя, то они отказались обсуждать что-либо, что могло быть с ним связано. Создается впечатление, что они по-прежнему предполагают использовать его.
– И это несмотря на то, что он сделал? – неожиданно вновь вступила в разговор Мари. – А что он еще может сделать, или должен сделать, с моим мужем?
– Но это уже совсем другое дело, – осторожно заметил Мак-Алистер.
– Вы сотрудничали с ними…
– Нам было необходимо это делать, – прервал ее чиновник.
– Но вы же настаивали на сотрудничестве. Настаивали на этом! Это ложь! – Мари отвернулась в раздражении.
– У меня нет желания обманывать вас, миссис Вебб.
– А почему, собственно, я должен верить вам, Мак-Алистер? – спросил Дэвид.
– Вероятно, прежде всего потому, что вы не хотите верить своему правительству, мистер Вебб. Конечно, и верить мне у вас очень мало оснований. Но, смею вас уверить, я очень совестливый человек. Вы можете соглашаться или нет, я имею в виду со мной, но тем временем я буду делать все для вашей безопасности.
– Первое время вы очень странно смотрели на меня. Почему?
– Потому что мне еще никогда не доводилось оказаться в такой роли.
В этот момент у дверей раздался звонок, и Мари резко повернув голову на этот звук, пошла встречать неожиданных посетителей. Она открыла дверь и некоторое время стояла без движения, беспомощно глядя в дверной проем. Там стояли двое мужчин. Сзади них был виден второй черный "Седан", внутри которого были еще люди. Все вместе они составляли охрану ее мужа. Она хотела закричать, но у нее не хватило сил даже на это.
Эдвард Мак-Алистер забрался на переднее сиденье своего служебного автомобиля и взглянул через поднятое боковое стекло на одинокую фигуру, стоящую на пороге дома. Бывший Джейсон Борн неподвижно стоял, не сводя глаз с отъезжавшего гостя.
– Едем быстрее отсюда, – почти скомандовал водителю Мак-Алистер. Это был человек примерно его возраста, лысый, в очках с черепаховой оправой.
Автомобиль рванулся вперед, но водитель не стремился прибавить скорость, пока они не миновали узкую, покрытую гравием дорогу и не выбрались на широкое шоссе, оставляя позади маленький университетский городок. Несколько минут они продолжали ехать молча, но наконец водитель заговорил первым:
– Как прошла встреча? Все было удачно?
– Как прошла? – механически повторил вслед за ним помощник Госсекретаря. – Как любит говорить посол: "Все части на своем месте". Обоснование сделано и подкреплено логическими выводами, так что на этом миссионерскую работу можно считать законченной.
– Очень приятно это слышать.
– Вам приятно? Ну, значит, и мне должно быть приятно тоже.
Мак-Алистер поднял свою дрожащую правую руку и начал массировать правый висок подрагивающими тонкими пальцами.
– Нет, я не доволен! – неожиданно произнес он. – Я чертовски устал!
– Извините, если я не вовремя…
– И предложить выполнять роль миссионера, мне, христианину! Я вместе со всей семьей два раза посещаю церковь, и оба мои сына всегда внимательно слушают, что там говорят. Я благороден и великодушен, потому что хочу быть таким. Вы можете меня понять?
– Кажется, что да. У меня нет именно таких чувств, но мне кажется, что я понимаю вас.
– И я только что покинул дом этого человека!
– Смотрите проще на эти вещи. Что в этом особенного?
Мак-Алистер неподвижно уставился на дорогу, и только движущиеся блики от встречных машин создавали замысловатую игру теней на его лице, и казалось, будто на нем отражается его внутреннее состояние.
– Может быть, Бог простит мою душу, – едва слышно прошептал он.
Глава 4
– Время, о котором идет речь, это договор об аренде до 1997 года, – спокойно пояснила Мари заявление помощника Госсекретаря, – и до его окончания остается менее десяти лет. Новое соглашение должно быть выработано уже при участии Пекина, поэтому уже сейчас каждая из сторон нервничает и никто не хочет, чтобы именно его лодка налетела на скалы в этом плавании по морю политических страстей. Поэтому важным фактором этой игры является прочная стабильность во всех сферах жизни.
Дэвид взглянул на жену, потом вновь на Мак-Алистера и кивнул:
– Да, это чувствуется. Я читаю газеты и журналы… но тем не менее это не совсем то, что затрагивает сферу именно моих интересов.
– Моего мужа, как правило, интересуют факты обмана, которые стоят за любыми происходящими событиями, – попыталась объяснить Мари Мак-Алистеру. – Он занимается изучением народов и цивилизаций.
– Ну, хорошо, – согласился Вебб. – Итак?
– Мои же интересы, – продолжала Мари, – всегда были связаны с деньгами и курсами их обмена, а также с рынками и показателями их стабильности.
– И, если вы отбросите на какой-то момент стабильность, то получите хаос, – быстро добавил Мак-Алистер. – Это было бы простительно для древних китайских полководцев-завоевателей. Но никак не может служить оправданием для некоторых политиков в КНР, которые стремятся к нарушению стабильности в колонии, называемой ими Новыми Территориями. Хотя, следует заметить, что более холодные головы в Бейджине не поддерживают этих устремлений экстремистского крыла, которое не прочь сохранить лица своих политических амбиций через военную силу, но сначала ввергнув Дальний Восток в хаос.
– И вы считаете, что КНР может пойти на это?
– Не забывайте, что Гонконг, Цзюлун, Макао и другие территории колонии являются частью их "Великой Поднебесной Империи". Это единое пространство, а люди на востоке не терпят непокорных детей, это хорошо известно.
– И вы хотите убедить меня, что всего лишь один человек, называющий себя Джейсоном Борном, может стать причиной подобного кризиса? Я не поверю вам!
– Это лишь общий экстремальный сценарий, хотя нет никаких гарантий, что этого не может произойти на самом деле. Вы должны понимать, что легенда продолжает жить, а при определенных обстоятельствах даже может обгонять реальные события. Это действует подобно гипнозу. Невидимому преступнику приписываются многочисленные убийства, хотя на самом деле его имя используют политические экстремисты как левого, так и правого толка. А если вы начинаете анализировать происходящее, то вполне можете оценить ситуацию, как самовоссоздание мифа. Не правда ли? И когда где-то в южных районах Китая происходит убийство, вы, как Джейсон Борн, можете быть уверены, что оно будет приписано именно вам. А года через два вы уже приобретете широкую известность. Хотя на самом деле убили лишь одного человека: пьяного осведомителя из Макао, который покушался на вашу жизнь.
– Я не помню этого, – спокойно ответил Дэвид.
Чиновник понимающе кивнул:
– Я понимаю вас. Мне говорили о ваших трудностях с памятью. Но поймите, что если убитые люди являются крупными политиками или государственными фигурами, к примеру, если будет убит кто-то такого уровня, как Верховный Губернатор Колоний, или торговый представитель КНР, или кто-то подобный им, то вся колония неминуемо погрузится в хаос.
Мак-Алистер помолчал, покачав головой, чтобы чуть-чуть прийти в себя.
– К сожалению, таковы наши заключения, мистер Вебб, к которым пришли лучшие специалисты из отдела безопасности. А ваши выводы вы можете оставить при себе. И, по совести говоря, право решать принадлежит мне. Вас необходимо охранять.
– Но никто и никогда, – холодно заметила Мари, – не имел права ознакомиться с содержанием этого досье.
– У нас не было выбора. Мы очень тесно сотрудничали с англичанами, и нам было необходимо доказать им, что "Тредстоун" давным-давно не существует, а ваш муж находится за тысячи миль от Гонконга.
– И вы сказали им, где именно он находится? – закричала жена Вебба. – Как вы посмели?
– У нас не было выбора, – вновь повторил Мак-Алистер, в который уже раз потирая лоб. – Мы были вынуждены идти на сотрудничество, когда возникла угрожающая ситуация. Несомненно, вы должны понять это.
– Но что я не могу понять, так это то, почему же надо было отдавать именно досье на моего мужа! – с раздражением, переходящим в ярость, заговорила Мари. – Оно имело статус чрезвычайной секретности!
– Представители спецслужб, связанные с комиссиями Конгресса, потребовали этого, а сам этот факт уже равносилен закону.
– Прекратите это! – со злостью произнес Дэвид. – Уж если вы получили такую власть надо мной, то вы должны знать, откуда я начинал свой путь. Скажите мне, где находятся все архивные материалы, касающиеся "Медузы"?
– Я не могу ответить на последний вопрос, – воскликнул Мак-Алистер.
– Но вы только что сделали это, – заметил Вебб.
– Доктор Панов умолял людей из Госдепартамента, чтобы они уничтожили все архивные данные, касающиеся операции "Тредстоун", – продолжала наступать на Мак-Алистера Мари, – или, по крайней мере, использовать фальшивые имена для всех, кто был упомянут там, но вы даже не сделали попыток в этом направлении. Что вы за люди после этого?
– Да сам-то я согласен с вами обоими! – заявил Мак-Алистер с каким-то странным выражением в голосе. – Извините, миссис Вебб, и простите меня. Это было еще до моего появления там… Так же, как и вы, я оскорблен этим до глубины души. Вы совершенно правы в том, что можно было не хранить это досье. Всегда есть способы…
– Чушь, – неожиданно вступил в разговор Дэвид. В его голосе чувствовалась пустота. – Это всего лишь часть новой стратегии, еще одна мышеловка, расставленная для нас. Вам очень нужен Карлос, и вас не интересует, какой ценой вы сможете его получить.
– Ведь я забочусь о вас, мистер Вебб, а вы не хотите поверить в это. Почему меня должен интересовать "Шакал", когда я работаю в секции Дальнего Востока? Шакал – это чисто европейская проблема.
– Все, о чем вы говорили здесь, подразумевает за собой нечто вполне конкретное, – вновь заговорила Мари, обращаясь к Мак-Алистеру, в то время как Дэвид вновь уселся в кресло. – Ведь вы хотите сказать нам еще что-то, не так ли?
– Да, и это очень нелегко для меня, поверьте. Примите во внимание, что я лишь недавно ознакомился с материалами этого досье и, возможно, еще не имею обо всем полной ясности.
– Вы знаете все, включая и сведения о его жене и детях, погибших в Камбодже?
– Да.
– Тогда говорите о том, что вы должны были сообщить нам.
Мак-Алистер вновь нервно помассировал лоб длинными тонкими пальцами:
– Я начну с того, что пять часов назад мы получили сообщение из Лондона о возможном покушении на вашего мужа. Есть некий человек, который намерен его убить.
– Но это не Карлос, не "Шакал", – произнес Вебб, подаваясь вперед.
– Нет, по крайней мере до сих пор мы не обнаружили никакой связи.
– А что вы обнаружили? – спросила Мари, усаживаясь на подлокотник кресла, в котором сидел ее муж. – Что вам удалось узнать?
– Офицер МИ-6 на Цзюлуне имел в своем кабинете несколько важных документов, большинство из которых представляло большой интерес для многих, кто так или иначе связан с преступностью Гонконга, и, следовательно, они должны были стоить немалых денег. Тем не менее из всех документов было похищено лишь досье на "Тредстоун", связанное с Джейсоном Борном. Вот такую информацию мы получили из Лондона. Это было похоже на предупреждение: человек, совершивший это, интересуется только Джейсоном Борном.
– Но почему? – закричала в отчаянии Мари, обнимая руками мужа.
– Потому что кое-кто был убит, – спокойно ответил за рассказчика Вебб, – а кое-кто еще теперь хочет уравнять счет.
– Вот именно над этим мы и работаем, – согласился Мак-Алистер, кивая. – И у нас есть уже определенный прогресс.
– Кто был убит? – спросил бывший Джейсон Борн.
– Прежде чем я отвечу, вы должны понять, что эти сведения очень быстро собрали уже непосредственно наши люди в Гонконге, на свой страх и риск. Возможно, что в них есть определенные неточности, и, конечно, у них пока нет явных доказательств.
– Что вы подразумеваете, когда говорите "непосредственно наши люди"? А где же тогда, черт возьми, были англичане? Ведь вы именно им передали досье по "Тредстоуну"!
– Мы сделали это лишь потому, что они первыми предъявили нам доказательства, что убийство совершил человек под именем, созданном в "Тредстоуне", наше собственное произведение, то есть именно вы. Они не захотели, тем не менее, идентифицировать свои источники информации. Потому наши люди были вынуждены работать самостоятельно, используя любую возможность для сбора информации, чтобы выяснить все главные связи погибшего человека из "Шестерки", чтобы по ним попытаться предположительно установить возможного убийцу. Им повезло только в Макао, но, повторяю, особых доказательств получено не было.
– Я повторяю свой вопрос, – сказал Вебб, – кто был убит?
– Была убита женщина, – ответил представитель Госдепартамента. – Она была женой крупного банкира из Гонконга, по имени Яо Минь. Этот тайпин занимается не только финансовой деятельностью, а имеет широкие интересы, вплоть до инвестирования предприятий и проведения консультаций даже в Бейджине. Кроме того, что он богат, у него обширные и влиятельные связи.
– А каковы были обстоятельства убийства?
– Обстоятельства были ужасны, но сама ситуация не имела никаких необычных сторон. Его жена была "рабочей" актрисой, которая снялась в нескольких фильмах для компании "Шоу Броверс". Она была значительно моложе своего мужа и, при всех прочих обстоятельствах, он смотрел на нее, как на свой трофей, приз, полученный в соревновании с жизнью. Самым любимым ее занятием было посещение злачных мест, где она проводила время за игрой в рулетку, либо посещала притоны для курильщиков опиума. Ее можно было видеть среди игроков в Макао, на скачках в Сингапуре или на самолете, отправляющемся на Сандвичские острова. Ее последний любовник был поставщиком наркотиков, который осуществлял переброску "товара" в Гуанчжоу до Дин Бей через границу в районе Локмачау.
– Известно, что Дин Бей – это широкая улица с многосторонним движением, – перебил его Вебб. – Почему ваши люди заинтересовались именно этим человеком?
– Потому что его операции, если вам больше нравится именно этот термин, были связаны с той войной мафий, которая проходила на побережье, Так или иначе, этот человек был замешан в активных действиях против своих соперников и был приговорен.
– Но, зная об этом, он наверняка окружил бы себя дюжиной телохранителей.
– Вы это очень правильно подметили. Так оно и было. Но с другой стороны, это, видимо, и толкнуло его противников на возвращение к легенде. В конце концов, они нашли способ, как воспользоваться ею.
– Борн, – едва слышно прошептал Дэвид, покачивая головой и прикрывая глаза.
– Да, – согласно кивнул Мак-Алистер. – Две недели назад поставщик наркотиков и жена Яо Миня были убиты прямо в постели в одном из номеров отеля "Лисбоа", в Макао. Убийство было жестоким и безобразным: тела были буквально изрезаны на куски автоматными очередями, и их едва можно было опознать. В качестве оружия был использован автомат системы "Узи". Но сам факт этого убийства был скрыт от широкой публики: полиция и правительственные чиновники получили хорошую компенсацию за молчание. Можно легко догадаться, из чьего кармана шли эти деньги.
– Я хотел бы сделать короткое заключение, – монотонно заговорил Вебб. – Автомат "Узи" – это именно то оружие, которым предпочитал пользоваться Джейсон Борн в некоторых случаях убийств, выполненных по контракту.
– Это же оружие было оставлено на месте преступления почти рядом с пятью трупами в кабаре на набережной Тсим Ша Тсуи. Трое из убитых были местными бизнесменами. Англичане не были расположены к широкой информации по этому убийству и показали нам лишь несколько фотографий.
– А этот тайпин, Яо Минь, – вновь заговорил Дэвид, – муж этой убитой актрисы. Он как раз и является одним из тех, кто имеет контакты с МИ-6, которые были обнаружены вашими людьми?
– Из источников информации, связанных с МИ-6. Его отношения с промышленными и государственными кругами в Бейджине являются очень важным обстоятельством для английской секретной службы, которая буквально не знает ему цены.
– И когда его жена была убита, его горячо любимая молодая жена…
– Я бы все-таки употребил бы слово "приз", именно его любимый "приз" был отобран у него, – прервал Вебба Мак-Алистер.
– Хорошо, – согласился Вебб, – в некоторых случаях приз ценится гораздо выше, нежели жена.
– Я провел многие годы на Востоке, и, помнится, есть даже сообразная моменту фраза на мандаринском наречии, но, к сожалению, я не могу повторить ее.
– Такова цена мужского самообольщения, – спокойно произнес Дэвид.
– Да, я думаю, именно эта.
– Должно быть. Так, человек из МИ-6, под давлением своего агента-информатора, этого пока никому неизвестного тайпина, пытается получить досье на того самого Джейсона Борна, который убил его жену, отняв у него, таким образом, его "приз". Иными словами, господа из МИ-6 были поставлены перед опасностью лишиться важной информации о делах в континентальном Китае, которая поступала от его источников в Пекине.
– Именно так наши люди и построили эту цепочку. В конце концов, представитель "Шестерки" был убит, поскольку Яо Минь не хотел, чтобы кто-то знал о его интересе к человеку по имени Джейсон Борн. Тайпин хотел оставаться в тени, недосягаемым и почти невидимым. Свою месть он, видимо, решил осуществить тайно.
– А что говорят по этому поводу англичане? – спросила в свою очередь Мари.
– По некоторым признакам, они не вмешиваются в сложившуюся ситуацию. Официальный Лондон молчит. Возможно, они считают, что все неприятности свалились на них из-за документов по "Тредстоуну", и не хотят нашего дальнейшего вмешательства в свои дела в Гонконге, по крайней мере, пока не утихнут последние события.
– У них были какие-нибудь разногласия с Яо Минем? – задал очередной вопрос Вебб, внимательно следя за помощником Госсекретаря.
– Когда я назвал им это имя, то они отказались обсуждать что-либо, что могло быть с ним связано. Создается впечатление, что они по-прежнему предполагают использовать его.
– И это несмотря на то, что он сделал? – неожиданно вновь вступила в разговор Мари. – А что он еще может сделать, или должен сделать, с моим мужем?
– Но это уже совсем другое дело, – осторожно заметил Мак-Алистер.
– Вы сотрудничали с ними…
– Нам было необходимо это делать, – прервал ее чиновник.
– Но вы же настаивали на сотрудничестве. Настаивали на этом! Это ложь! – Мари отвернулась в раздражении.
– У меня нет желания обманывать вас, миссис Вебб.
– А почему, собственно, я должен верить вам, Мак-Алистер? – спросил Дэвид.
– Вероятно, прежде всего потому, что вы не хотите верить своему правительству, мистер Вебб. Конечно, и верить мне у вас очень мало оснований. Но, смею вас уверить, я очень совестливый человек. Вы можете соглашаться или нет, я имею в виду со мной, но тем временем я буду делать все для вашей безопасности.
– Первое время вы очень странно смотрели на меня. Почему?
– Потому что мне еще никогда не доводилось оказаться в такой роли.
В этот момент у дверей раздался звонок, и Мари резко повернув голову на этот звук, пошла встречать неожиданных посетителей. Она открыла дверь и некоторое время стояла без движения, беспомощно глядя в дверной проем. Там стояли двое мужчин. Сзади них был виден второй черный "Седан", внутри которого были еще люди. Все вместе они составляли охрану ее мужа. Она хотела закричать, но у нее не хватило сил даже на это.
Эдвард Мак-Алистер забрался на переднее сиденье своего служебного автомобиля и взглянул через поднятое боковое стекло на одинокую фигуру, стоящую на пороге дома. Бывший Джейсон Борн неподвижно стоял, не сводя глаз с отъезжавшего гостя.
– Едем быстрее отсюда, – почти скомандовал водителю Мак-Алистер. Это был человек примерно его возраста, лысый, в очках с черепаховой оправой.
Автомобиль рванулся вперед, но водитель не стремился прибавить скорость, пока они не миновали узкую, покрытую гравием дорогу и не выбрались на широкое шоссе, оставляя позади маленький университетский городок. Несколько минут они продолжали ехать молча, но наконец водитель заговорил первым:
– Как прошла встреча? Все было удачно?
– Как прошла? – механически повторил вслед за ним помощник Госсекретаря. – Как любит говорить посол: "Все части на своем месте". Обоснование сделано и подкреплено логическими выводами, так что на этом миссионерскую работу можно считать законченной.
– Очень приятно это слышать.
– Вам приятно? Ну, значит, и мне должно быть приятно тоже.
Мак-Алистер поднял свою дрожащую правую руку и начал массировать правый висок подрагивающими тонкими пальцами.
– Нет, я не доволен! – неожиданно произнес он. – Я чертовски устал!
– Извините, если я не вовремя…
– И предложить выполнять роль миссионера, мне, христианину! Я вместе со всей семьей два раза посещаю церковь, и оба мои сына всегда внимательно слушают, что там говорят. Я благороден и великодушен, потому что хочу быть таким. Вы можете меня понять?
– Кажется, что да. У меня нет именно таких чувств, но мне кажется, что я понимаю вас.
– И я только что покинул дом этого человека!
– Смотрите проще на эти вещи. Что в этом особенного?
Мак-Алистер неподвижно уставился на дорогу, и только движущиеся блики от встречных машин создавали замысловатую игру теней на его лице, и казалось, будто на нем отражается его внутреннее состояние.
– Может быть, Бог простит мою душу, – едва слышно прошептал он.
Глава 4
Крики неожиданно наполнили темноту какофонией молодых голосов. Вслед за криками появились и подпрыгивающие, догоняющие друг друга фигуры. Кругом были видны разгоряченные улыбающиеся лица и крики, крики, крики…
Вебб опустился на колени, прикрывая лицо и шею обеими руками. Это единственное, что он мог сделать в целях самозащиты. Он старался раскачиваться из стороны в сторону, чтобы не быть, по крайней мере, неподвижной мишенью. Его темная одежда дополнительно маскировала его от прицельных выстрелов, но она же была бесполезна, если бы охрана, находящаяся где-то рядом с ним, вдруг открыла огонь: вспышки выстрелов вполне могли высветить его фигуру. А кроме того, прицельный выстрел мог быть не единственным средством, которое мог использовать убийца. Вполне достаточно выстрела из пневматического оружия с использованием пули, начиненной цианидом. Смерть в этом случае могла наступить в течение минуты, а может быть даже и нескольких секунд.
Неожиданно чья-то рука сжала его плечо! Он резко повернулся, разводя в стороны свои руки, стараясь освободиться от неожиданного прикосновения. При этом он сделал бросок влево, двигаясь подобно дикому животному.
– С вами все в порядке, профессор? – спросил охранник, приближаясь к нему откуда-то слева, моментально Дэвид поднялся на ноги. В отблесках лучей карманного фонаря можно было заметить, что человек улыбался.
– Что это было? Что вообще происходит здесь?
– Ничего страшного! – прокричал второй человек, появляясь справа от Вебба.
– Что?
– Это всего лишь дети, похожие на ночных духов. Одно удовольствие видеть их!
Вскоре шум и крики стихли. Городок вновь погрузился в тишину. Где-то вдали, между высокими каменными зданиями, которые располагались вдоль игрового поля стадиона, можно было наблюдать пульсирующие яркие вспышки, которые временами озаряли уже пустые трибуны. Футбольный матч между студенческими командами наконец-то завершился. Возбужденная охрана продолжала смеяться.
– Ну, как, профессор? – продолжил разговор тот, который был слева от Дэвида. – Вам лучше, когда мы находимся рядом с вами?
Все закончилось. Его внутреннее состояние начинало приходить в норму, но он все еще не был уверен по поводу произошедшего. Почему еще остается какая-то тупая боль в груди? Почему он был так напуган? Что-то происходило, но он все еще не мог дать этому свою оценку.
– Почему этот случай так расстроил меня? – сказал Дэвид, когда они сидели за завтраком в старом викторианском доме, который арендовали вот уже некоторое время, с тех пор как Дэвид выписался из госпиталя.
– Ты совсем забросил прогулки по пляжу, – произнесла Мари вместо ответа на его вопрос. Она положила перед ним вареное яйцо и несколько тостов. – И неплохо бы немного поесть, прежде чем ты возьмешься за сигареты.
– Нет, послушай. Это действительно беспокоит меня. Всю последнюю неделю я чувствую себя как утка на плохо защищенной галерее. Это ощущение вновь появилось у меня еще вчера во второй половине дня.
– Что ты имеешь в виду? – Мари не спускала с него глаз, продолжая заниматься посудой. – Мне кажется, что иногда твои ощущения прямо указывают на что-то. Расскажи мне подробней о них. Однажды они спасли мне жизнь, в Цюрихе, на Гуизон Квей. Может быть, на этот раз за ними не стоит ничего страшного.
– Мне иногда кажется, что при такой охране, похожей скорее на военный парад, когда тебя окружают шесть человек: по одному спереди и сзади и по двое справа и слева, все равно не составляет труда для человека, внешне похожего на студента, приблизиться к нам и выстрелить в меня из пневматического оружия. Звук выстрела никто не услышит, потому что его очень легко прикрыть кашлем или смехом. А тем временем я уже смогу получить смертельную дозу стрихнина.
– Ты лучше меня знаешь, что они могут применить.
– Конечно. Потому что мне самому приходилось делать подобные вещи.
– Нет. Так мог поступить Джейсон Борн, а не ты. Но что все-таки случилось вчера?
Вебб продолжал неподвижно смотреть на тарелку. Затем, отодвинув ее в сторону, вернулся к событиям того дня. – Семинар, как обычно, затянулся. Стало уже темнеть, когда мы направились к автомобильной стоянке. В этот день должен был быть футбольный матч между студенческими командами. Неожиданно меня и мою охрану окружила возбужденная толпа болельщиков. В сущности, они были еще дети: их возбудил этот, как все считали, очень ответственный матч, и они бежали, прыгали, жгли бенгальские огни, громко кричали. Некоторые даже пытались петь песни. И можешь поверить мне, что в эти несколько минут мне показалось, что это вот-вот начнется. Я был снова Борном, ощущая всем своим существом окружающую меня опасность. Все мое существо было близко к панике.
– И что же? – осторожно спросила Мари, когда ее муж замолчал.
– Моя так называемая охрана поглядывала по сторонам и чувствовала себя очень весело. Они смеялись, а двое из них даже перебрасывались мячом с пробегающими мимо нас студентами.
– А что особенно испугало тебя?
– Инстинктивно я ощутил себя абсолютно незащищенной мишенью, находящейся в центре возбужденной толпы. Это мне подсказали лишь мои нервы. Рассудок не смог справиться с этим.
– А кто сейчас говорит в тебе? Кем ты ощущаешь себя?
– Сейчас мне трудно сказать. Но то, что я чувствовал тогда, мне очень трудно забыть. Ты можешь себе представить, что один из охранников спросил меня, насколько лучше я чувствую себя… теперь, когда они находятся рядом со мной. – Дэвид взглянул на жену и попытался повторить слова, которые не давали ему покоя: – Чувствую ли я себя гораздо лучше… теперь?
– Но ведь они знают, что их работа состоит именно в том, чтобы защитить тебя.
– Защитить меня? Но они все смеялись и почти не обращали на меня внимания, когда нас неожиданно окружила эта толпа. Неужели таким образом они собираются действительно защищать меня?
– А что ты чувствовал еще?
– Не знаю. Может быть, это были не ощущения, а скорее размышления? Я много думал о Мак-Алистере, особенно о его жизни. Если не обращать внимания на его почти постоянно подергивающиеся веки, то его глаза напоминают глаза дохлой рыбы. Ты можешь прочитать в них все что угодно, в зависимости от того, что ты чувствуешь в данный момент.
– А почему бы тебе не позвонить Мак-Алистеру и не рассказать о своих сомнениях? Ведь он оставил тебе номера телефонов. Думаю, что Мо Панов посоветовал бы тебе то же самое.
– Да, возможно. Мо обязательно посоветовал бы это.
– Тогда, позвони.
Вебб улыбнулся.
– Может быть, позвоню, а может быть, и нет. Во всяком случае мне бы не хотелось, чтобы меня там приняли за маниакального параноика. Я попытаюсь дождаться Панова, который, я думаю, постарается вправить мне мозги.
Линия снова была занята, так что Веббу ничего не оставалось, как положить трубку и вновь вернуться на семинар, к обсуждению некоторых вопросов, касающихся истории Бирмы того периода, когда там происходила борьба Рамы II с султаном Кедахом по вопросу владения островом Пенант. В этот момент в комнату, где он занимался со студентами, постучали, и дверь открылась еще до того, как он успел что-либо сказать.
На пороге стоял один из его телохранителей, который разговаривал с ним накануне, во время студенческого матча.
Вебб опустился на колени, прикрывая лицо и шею обеими руками. Это единственное, что он мог сделать в целях самозащиты. Он старался раскачиваться из стороны в сторону, чтобы не быть, по крайней мере, неподвижной мишенью. Его темная одежда дополнительно маскировала его от прицельных выстрелов, но она же была бесполезна, если бы охрана, находящаяся где-то рядом с ним, вдруг открыла огонь: вспышки выстрелов вполне могли высветить его фигуру. А кроме того, прицельный выстрел мог быть не единственным средством, которое мог использовать убийца. Вполне достаточно выстрела из пневматического оружия с использованием пули, начиненной цианидом. Смерть в этом случае могла наступить в течение минуты, а может быть даже и нескольких секунд.
Неожиданно чья-то рука сжала его плечо! Он резко повернулся, разводя в стороны свои руки, стараясь освободиться от неожиданного прикосновения. При этом он сделал бросок влево, двигаясь подобно дикому животному.
– С вами все в порядке, профессор? – спросил охранник, приближаясь к нему откуда-то слева, моментально Дэвид поднялся на ноги. В отблесках лучей карманного фонаря можно было заметить, что человек улыбался.
– Что это было? Что вообще происходит здесь?
– Ничего страшного! – прокричал второй человек, появляясь справа от Вебба.
– Что?
– Это всего лишь дети, похожие на ночных духов. Одно удовольствие видеть их!
Вскоре шум и крики стихли. Городок вновь погрузился в тишину. Где-то вдали, между высокими каменными зданиями, которые располагались вдоль игрового поля стадиона, можно было наблюдать пульсирующие яркие вспышки, которые временами озаряли уже пустые трибуны. Футбольный матч между студенческими командами наконец-то завершился. Возбужденная охрана продолжала смеяться.
– Ну, как, профессор? – продолжил разговор тот, который был слева от Дэвида. – Вам лучше, когда мы находимся рядом с вами?
Все закончилось. Его внутреннее состояние начинало приходить в норму, но он все еще не был уверен по поводу произошедшего. Почему еще остается какая-то тупая боль в груди? Почему он был так напуган? Что-то происходило, но он все еще не мог дать этому свою оценку.
– Почему этот случай так расстроил меня? – сказал Дэвид, когда они сидели за завтраком в старом викторианском доме, который арендовали вот уже некоторое время, с тех пор как Дэвид выписался из госпиталя.
– Ты совсем забросил прогулки по пляжу, – произнесла Мари вместо ответа на его вопрос. Она положила перед ним вареное яйцо и несколько тостов. – И неплохо бы немного поесть, прежде чем ты возьмешься за сигареты.
– Нет, послушай. Это действительно беспокоит меня. Всю последнюю неделю я чувствую себя как утка на плохо защищенной галерее. Это ощущение вновь появилось у меня еще вчера во второй половине дня.
– Что ты имеешь в виду? – Мари не спускала с него глаз, продолжая заниматься посудой. – Мне кажется, что иногда твои ощущения прямо указывают на что-то. Расскажи мне подробней о них. Однажды они спасли мне жизнь, в Цюрихе, на Гуизон Квей. Может быть, на этот раз за ними не стоит ничего страшного.
– Мне иногда кажется, что при такой охране, похожей скорее на военный парад, когда тебя окружают шесть человек: по одному спереди и сзади и по двое справа и слева, все равно не составляет труда для человека, внешне похожего на студента, приблизиться к нам и выстрелить в меня из пневматического оружия. Звук выстрела никто не услышит, потому что его очень легко прикрыть кашлем или смехом. А тем временем я уже смогу получить смертельную дозу стрихнина.
– Ты лучше меня знаешь, что они могут применить.
– Конечно. Потому что мне самому приходилось делать подобные вещи.
– Нет. Так мог поступить Джейсон Борн, а не ты. Но что все-таки случилось вчера?
Вебб продолжал неподвижно смотреть на тарелку. Затем, отодвинув ее в сторону, вернулся к событиям того дня. – Семинар, как обычно, затянулся. Стало уже темнеть, когда мы направились к автомобильной стоянке. В этот день должен был быть футбольный матч между студенческими командами. Неожиданно меня и мою охрану окружила возбужденная толпа болельщиков. В сущности, они были еще дети: их возбудил этот, как все считали, очень ответственный матч, и они бежали, прыгали, жгли бенгальские огни, громко кричали. Некоторые даже пытались петь песни. И можешь поверить мне, что в эти несколько минут мне показалось, что это вот-вот начнется. Я был снова Борном, ощущая всем своим существом окружающую меня опасность. Все мое существо было близко к панике.
– И что же? – осторожно спросила Мари, когда ее муж замолчал.
– Моя так называемая охрана поглядывала по сторонам и чувствовала себя очень весело. Они смеялись, а двое из них даже перебрасывались мячом с пробегающими мимо нас студентами.
– А что особенно испугало тебя?
– Инстинктивно я ощутил себя абсолютно незащищенной мишенью, находящейся в центре возбужденной толпы. Это мне подсказали лишь мои нервы. Рассудок не смог справиться с этим.
– А кто сейчас говорит в тебе? Кем ты ощущаешь себя?
– Сейчас мне трудно сказать. Но то, что я чувствовал тогда, мне очень трудно забыть. Ты можешь себе представить, что один из охранников спросил меня, насколько лучше я чувствую себя… теперь, когда они находятся рядом со мной. – Дэвид взглянул на жену и попытался повторить слова, которые не давали ему покоя: – Чувствую ли я себя гораздо лучше… теперь?
– Но ведь они знают, что их работа состоит именно в том, чтобы защитить тебя.
– Защитить меня? Но они все смеялись и почти не обращали на меня внимания, когда нас неожиданно окружила эта толпа. Неужели таким образом они собираются действительно защищать меня?
– А что ты чувствовал еще?
– Не знаю. Может быть, это были не ощущения, а скорее размышления? Я много думал о Мак-Алистере, особенно о его жизни. Если не обращать внимания на его почти постоянно подергивающиеся веки, то его глаза напоминают глаза дохлой рыбы. Ты можешь прочитать в них все что угодно, в зависимости от того, что ты чувствуешь в данный момент.
– А почему бы тебе не позвонить Мак-Алистеру и не рассказать о своих сомнениях? Ведь он оставил тебе номера телефонов. Думаю, что Мо Панов посоветовал бы тебе то же самое.
– Да, возможно. Мо обязательно посоветовал бы это.
– Тогда, позвони.
Вебб улыбнулся.
– Может быть, позвоню, а может быть, и нет. Во всяком случае мне бы не хотелось, чтобы меня там приняли за маниакального параноика. Я попытаюсь дождаться Панова, который, я думаю, постарается вправить мне мозги.
Линия снова была занята, так что Веббу ничего не оставалось, как положить трубку и вновь вернуться на семинар, к обсуждению некоторых вопросов, касающихся истории Бирмы того периода, когда там происходила борьба Рамы II с султаном Кедахом по вопросу владения островом Пенант. В этот момент в комнату, где он занимался со студентами, постучали, и дверь открылась еще до того, как он успел что-либо сказать.
На пороге стоял один из его телохранителей, который разговаривал с ним накануне, во время студенческого матча.