Ламур Луис. Быстрый и мертвый

   — Глядите, — рассуждал Пэрди спокойно. — Мы потеряли двоих. Ленни убит и Пенгман наверняка тоже, пусть мы даже никогда не найдем его тела. Двое мертвых, нечем похвастаться. Теперь мы знаем, что это сделал Воллиен. Слушайте, не стоит бросаться в это дело очертя голову.
   — Где ты их видел, Гурон?
   — Там… — Гурон сделал неопределенный жест. — Думаю, что они ушли оттуда.
   — Может, уехали на Вишневый ручей? — предположил Бустер.
   — И оставили свой фургон? — спросил Айк. — Они вернутся. Во всяком случае, я так считаю, они ведь хотят здесь осесть и пахать землю.
   Хил встал.
   — Поехали к хижине. — Он обвел всех холодным взглядом. — Поехали все.
   — Разумеется, — с легкостью подхватил Док, — мы же так и собирались..
   Один за другим они пошли к лошадям. Айк торопливо, Пэрди — с улыбкой, Бустер немного помедлил, подтягивая подпругу.
   — Это далеко? — спросил он.
   — Три-четыре мили. Займет час, все-таки темнота и прочее, — ответил Пэрди.
   — Ты собираешься схватиться с Воллиеном в темноте? — спросил Бустер.
   Пэрди пожал плечами.
   — Не хочу отнимать его у Реда, — сказал он. — Ред Хил хочет заполучить его, я знаю, он ему нужен.
   Ред Хил ничего не сказал. Пэрди улыбнулся про себя: «От меня он не боится отвернуться, а вот от Айка никогда не отвернулся бы, если бы они повздорили».
   — Подождем рассвета, — сказал Шеббитт. — Мы прибудем на место как раз, когда начнет светать.
   С этим никто не стал спорить. Бандиты вскочили на коней и направились к югу, им казалось, оттуда легче было нанести удар по хижине.
   Они скакали с угрюмым молчанием людей, которых не объединяет ни верность друг другу, ни даже просто терпимость, — ни один не доверял другому.
   Док вел их к низине у ручья. Там было удобно прятаться, и никто не застал бы их врасплох, если бы туда заехал. Но вокруг никого не было.
   Они привязали лошадей и развели небольшой костер. Ред Хил разложил пасьянс, Пэрди прикорнул, привалившись к дереву. Док Шеббитт уставился на пламя костра и жевал окурок сигары, Айк Мэнтл спал, а Бустер ворошил костер и курил одну сигарету за другой. Гурон сидел сбоку и тоже смотрел в огонь.
   Джонни Доббс потянулся и зевнул. Чего он связался с этой шайкой? Будь она проклята! Чего ему действительно хотелось, так это спать.
   Голос за его спиной прозвучал тихо и доверительно:
   — Не поворачивайтесь, мой друг, потому что, если вы повернетесь, я буду вынужден убить вас.
   — Я не двигаюсь.
   — Я — Кон Воллиен, Доббс. Тебя давно знаю. Даю тебе шанс уйти отсюда.
   — А если не уйду?
   — Будешь первым, кого я убью. Полагаю, ты знаешь меня, Доббс, даже если ты сбежишь от меня сейчас, я найду тебя и пристрелю, как собаку.
   — Я не боюсь. Нисколько не боюсь… Хотя я бы сам с удовольствием вышел из этой игры. Она не в моем вкусе.
   — Согласен с тобой, Доббс. Ну, уезжаешь?
   В поисках выхода в голове Доббса мысли заметались, как загнанные в угол крысы.
   — Послушайте, я же не могу встать и пойти к лошади. Они убьют меня. При первом удобном случае я смоюсь, как испуганный кролик.
   — Ладно, Доббс. Так или иначе, ты сделал выбор. Итак, всего хорошего.
   Доббс поколебался, но торопливо и совершенно искренне сказал:
   — Всего хорошего.

Глава 17

   Кон Воллиен не особенно доверял Доббсу. Тот мог выполнить обещание, а мог и обмануть. Но насколько Воллиен был осведомлен, Доббс должен был сделать так, как сказал, если ему не помешают. Доббс промышлял конокрадством, уводил по несколько голов то тут, то там, но Кон не слышал, чтобы он проявлял подлость или жестокость.
   Воллиен вернулся к лошади и стал ждать дальнейшего развития событий. Если шайка Шеббитта нападет с той стороны, откуда ее и ждали, и Дункан Маккаскел откроет огонь из засады, то есть надежда пробить брешь в их рядах. Было бы неплохо, если бы стреляла и Сюзанна.
   Этой женщине не надо было ничего объяснять. Она видела этих бандитов, когда проезжала через поселок, они пытались убить ее мужа и напасть на их лагерь. Она отбросила щепетильность благовоспитанной дамы и огрела Бустера Маккетчона по носу дубинкой.
   Кон рассмеялся. Да, это у нее здорово получилось. Когда она бьет, то делает это всерьез и обеими руками.
   Что же теперь?
   Бандиты совсем близко и готовятся нанести решающий удар. На этот раз они горят желанием пролить кровь. Они проделали изрядный путь через прерию, им дали отпор, их стало меньше, и они не намерены шутить.
   Кроме того, на их стороне Гурон.
   Кон заколебался — не подойти ли поближе к их лагерю. Но у Гурона был звериный слух, и он обладал способностью улавливать любое движение. Было бы глупо провоцировать его сейчас.
   Воллиен сел на коня и поехал вдоль ручья: по мягкой земле конь ступал почти бесшумно. Время от времени Кон останавливался и прислушивался. Наконец он подъехал к скрытому среди осин загону, где Маккаскел держал мулов. Воллиен поставил лошадь в густую тень и, взяв ружье, перешел на откос, откуда мог прикрыть огнем подход к хижине. Оставалось только ждать.
   Ночь была тихой. Мерно журчала вода в ручье, слабо шелестели листья, в небе кружил ночной сокол. Кон вытер ладони о рубашку и снова взял ружье.
   У хижины зашевелилась еле заметная тень. Кон удобнее улегся на землю и, вдавив левый локоть в мягкую глину, стал медленно наводить винтовку на цель. Хорошо, что заряд уже в патроннике: если бы ему пришлось заряжать в такой тишине, его бы услышали.
   В хижине замерцал слабый свет: ее обыскивали.
   Кон обвел взглядом открытое пространство перед хижиной, деревья внизу вдоль потока, и тут он увидел бандитов.
   Они приближались не так, как он ожидал: не по тропе и не группой, а шли цепью, ведя лошадей на поводу. Лишь слабый шорох, лишь намек на движение предупредили его о начале боевых действий.
   Он быстро взглянул на хижину. Гурон? Возможно, но теперь его уже там не было.
   Воллиен оглянулся, моля Бога, чтобы Маккаскел не дремал. Бандиты рассредоточились и двигались почти бесшумно. Их было плохо видно.
   Слегка повернувшись, он выбрал мишень, старательно определив высоту и расстояние, затем прицелился в смутно видневшуюся фигуру, медленно нажал пальцем на спусковой крючок. Ружье подпрыгнуло, и ночь расколол резкий звук выстрела. Внизу раздался дикий вопль, и бандиты открыли огонь.
   Через мгновение с позиции Маккаскела прогремел другой выстрел. Крик, брань… Еще выстрел… Кон трижды перекатился через себя. Он перестал стрелять, ожидая ответных выстрелов нападавших.
   Бандиты перебежали, стараясь обнаружить стрелков, рассеялись и сделали наугад несколько ответных выстрелов. Одна пуля угодила в землю рядом с Воллиеном, другая срезала ветку над его головой.
   Кон быстро вернулся на прежнее место, переместился чуть ниже по откосу и укрылся среди молодых деревьев. Под ним, распростершись на траве, лежал человек. Лошадь, потеряв седока, перебежала через ручей.
   Бандиты атаковали дом, окружив его и взяв в кольцо, но быстро поняли, что ошиблись, и теперь рассредоточились, несомненно, обнаружив по выстрелам местоположение его и Маккаскела.
   Скольких они уложили? Одного? И был ли он в самом деле мертв или просто затаился и ждет удобного случая, чтобы броситься в укрытие?
   Кон отступил под деревья; они не защищали, но позиция для стрельбы была удобная.
   Кто же внизу? От этого зависело многое. Если это был Ред Хил… или Пэрди… Вряд ли!
   Кон спустился еще ниже по крутому откосу, держась за стволы деревьев, и оказался на одном уровне с хижиной. По крайней мере двое нападавших перешли к бобровым прудам. Там была мягкая почва, завалы из бревен, а также много засохших стволов, похожих в бледном свете луны на привидения.
   Внезапно из засады выстрелил Маккаскел.
   Мгновенно ответили четыре или пять винтовок, расщепляя пулями стволы деревьев и кусты. Кон выругался, но воспользовался случаем и быстро выстрелил по ближайшей вспышке. Перевел винтовку и дал залп по тому месту, откуда был сделан второй выстрел.
   Пуля разорвала листья над его головой. Он снова выстрелил по вспышке и пошел к бобровым прудам. Кроме редко стоящих деревьев укрыться там было негде. Упавшие стволы были голые. Воллиен, постояв в нерешительности, зашагал на другую сторону прудов. Дважды, заслышав движение, он прятался за старые пни. До него глухо донеслась брань, кто-то застонал от боли.
   Но голоса слышались неясно, он не смог определить, откуда они доносились.
   Кон поскользнулся на узкой полоске песка, потом наступил на камень, еще раз поскользнулся и оказался в воде.
   Пуля ударила в бревно почти у его ноги, он сделал длинный шаг и вышел к узколистному тополю на откосе. Кон пересек пруды, и… ничего не произошло.
   Корни деревьев были завалены темными кучами сушняка, бревен, кусков коры — следы последнего паводка или, может быть, наводнений многолетней давности. Кон притаился за ними.
   Внезапно слева от него раздался топот копыт. Мимо проскакали всадники. Не меньше двух, а может быть, и больше.
   Уловка? Чтобы выманить его, заставить встать и подстрелить? Или они и впрямь покинули поле боя?
   Воллиен подождал несколько минут. Все было тихо: ни шепота, ни шороха. Захлопала крыльями сова и пролетела прямо над водой. Он продолжал неподвижно стоять.
   Потом осторожно двинулся вперед, остановился, подождал, затем двинулся снова. Ничего подозрительного. Вдали раздался удаляющийся топот копыт, на сей раз это был один всадник, и снова все стихло.
   Воллиен остановился и увидел лошадь с, пустым седлом. Тускло блестела отполированная временем кожа. В каких-нибудь тридцати ярдах от хижины на траве лежало мертвое тело.
   С опаской Кон двигался дальше, держась тени деревьев. Теперь он был на вражеской территории и не хотел получить пулю от Маккаскела.
   Прошло еще полчаса, пока он кругами приближался к месту засады Маккаскела. Наконец, миновав стройные белые осины, он скользнул в укрытие.
   Засада была пуста. Маккаскелы ушли.
   В темноте Воллиен ничего толком не видел. Присев на корточки, он торопливо ощупал листья. Ничего… Ни крови, ни оружия, ни тел.
   Почему они ушли? Или их вытащили силой?
   Если искать следы ощупью, можно стереть знаки, которые они могли оставить, поэтому, выйдя из укрытия, он пошел через залитую лунным светом поляну к лежавшему телу.
   Кон перевернул его носком сапога. Человек без шляпы, лицо его было обращено к небу.
   Это был залитый кровью Бустер Маккетчон с пулевым отверстием в черепе.
   Воллиен подошел к лошади Маккетчона, сел на нее и поехал за хижину к загону, где были спрятаны мулы. Мулы, гнедые лошади Маккаскелов и его мустанг были там. Он снял упряжь с лошади Бустера и завел ее в загон. Вывел своего коня и сел в седло.
   Сейчас больше ничего нельзя было сделать, кроме как постараться не уничтожить следы, которые они могли оставить. Было два варианта: либо Ред Хил и Док Шеббитт захватили Маккаскела, либо, усомнившись в дальнейшей безопасности своей позиции, Маккаскел покинул ее сам.
   В первом случае Ред не стал бы церемониться с Маккаскелом. Он убил бы его на месте.
   Те, кто был убежден в существовании золота, попытались бы вынудить его выдать тайник. И они не поверили бы ему, если бы он стал утверждать, что у него нет никакого золота.
   Где-то здесь по-прежнему бродят братья Мэнтл и Гурон. Воллиен завел лошадь в осинник, привязал ее, растянулся на земле и заснул под охраной мустанга. Кон смертельно устал и спал крепко.
   Поблизости журчал ручей, над ним таинственно перешептывались осины, ухала сова.
 
   После первых выстрелов Дункан Маккаскел быстро привял решение.
   Теперь, заключил он, налетчики обнаружили их позицию и скоро появятся здесь. Отсюда вывод — надо уходить.
   Он шепотом сообщил о своем решении Сюзанне и Тому.
   — Па, — сказал Том возбужденно, — недалеко есть тропа! Я видел ее! По ней можно пройти через рощу!
   — Давайте попробуем.
   По этому крутому склону, вероятно, спускались олени. Возможно, те самые олени, в лежке которых они устроили засаду. Так или иначе, по их тропе они могли тайком покинуть засаду.
   — Прекрасно, Том. Покажи маме эту тропу. Идите прямо по ней, перебегите осторожно открытое место и ждите меня под деревьями.
   — Дункан! А как же ты? — спросила Сюзанна.
   — Не беспокойся. Я немного подожду, сделаю еще несколько выстрелов и потом уйду. Пусть они думают, что мы все еще здесь.
   — А если мы потеряем друг друга? Что тогда?
   — Встретимся у загона, где мы оставили мулов.
   Том потянул мать за руку.
   — Пошли, ма!
   Неохотно, бросая через плечо тревожные взгляды на мужа, Сюзанна последовала за сыном.
   Поляна была залита лунным светом, но под тесно растущими осинами стоял мрак и тишина. Тропа была крутой и еще более темной. Подобрав юбки, стараясь не задевать кусты, Сюзанна шла за Томом. Скоро они оказались наверху.
   Том быстро огляделся и нашел оленью тропу.
   Дункан Маккаскел взглянул на залитую луной поляну. Там стоял высокий человек в фетровой шляпе с широкими опущенными полями, в руке он сжимал ружье. Лица его нельзя было разглядеть, но, без сомнения, это был один из бандитов.
   — Привет, Мак! Собираешься куда-нибудь?
   Дункан Маккаскел испугался, потому что знал: эти люди не остановятся перед убийством.
   — Да нет пока, — ответил Дункан спокойно, стараясь выиграть время в надежде на какой-нибудь случай. — Я с нетерпением ждал возможности поговорить с вами.
   — Со мной? — Человек был явно озадачен.
   — Ну, конечно. Я любопытен, мистер… э-э?
   — Мэнтл. Айк Мэнтл.
   — Я любопытный человек, мистер Мэнтл, и с того времени, когда началась вся эта заваруха, я просто сгораю от любопытства. Мне безумно интересно знать, почему вы меня преследуете? Простите, но это же бессмысленно.
   Айк Мэнтл был ошарашен, в нем тоже проснулось любопытство. Этот человек вел себя как-то непонятно. Зеленый новичок — это всем известно! — но он был не таким, как другие.
   — Нетрудно сообразить, — сказал Айк таким тоном, как будто они вели дружелюбный разговор. — Нам нужно ваше золото.
   — Золото? — Дункан Маккаскел был ошеломлен. — Но у меня нет золота! Господи Боже ты мой, да будь у меня золото, вы полагаете, я бросил бы все там, на Востоке, и пустился бы сюда? Не знаю, бывали ли вы на Востоке…
   — Не был.
   — Да разве здесь есть возможность распорядиться деньгами так, как на Востоке? Будь у меня золото, я бы оставался дома, пока не истратил бы все до последнего цента. — Он глубоко вздохнул. — Собственно говоря, это как раз то, что я и сделал. Много-то у меня не было, но то, что было, ушло сквозь пальцы, как вода.
   Это Айк понял.
   — Я считаю, такое может произойти где угодно. — Тут до него дошло, что надежда завладеть золотом рухнула окончательно, и он разозлился: — Вы что хотите сказать, что в фургоне у вас ничего нет?
   — Да были кое-какие вещи Сюзанны… то есть миссис Маккаскел, кое-какая мебель, но везти ее было слишком тяжело. Теперь остались инструменты, постели да самая необходимая утварь. Ну, там железная печурка-голландка и прочее в том же роде.
   — Зато, — сказал Айк, смирившись с реальностью, — у вас есть мулы, лошади, женщина. Придется удовольствоваться ими.
   Айк удивлялся себе. Как это он ведет мирную беседу с человеком, которого собирается убить? Но Маккаскел как-то сумел навязать ему легкий тон непринужденного разговора.
   — А почему бы вам не уехать, мистер Мэнтл? Видите ли, мои лошади и мулы принесут вам одни неприятности. Известно же, чьи они, мистер Мэнтл.
   — Не важно. Тут нет иной полиции, кроме шестизарядного револьвера, а мой ничем не хуже других.
   — Да, но в ходу и веревка, мистер Мэнтл. По слухам, тут часто внедряют законопослушание при помощи петли. В особенности когда дело касается женщины… или конокрадства.
   — А кто ж узнает? — сказал Айк. — Лошади — это лошади, мулы — это мулы, а люди… вам-то не придется выступать свидетелем против нас.
   — Мистер Мэнтл, а почему бы вам не уехать отсюда? Вы думали, что у нас есть золото. У нас его не оказалось. В нашем фургоне нет ничего, что могло бы представлять ценность для человека в седле. И, кроме того, я должен предупредить вас: наши мулы и лошади могут сослужить вам плохую службу.
   — Плохую службу? Как это?
   Дункан Маккаскел лгал спокойно и хладнокровно.
   — Мистер Мэнтл, на Вишневом ручье сейчас расквартированы три кавалерийских полка, потому что в скором времени ожидаются столкновения с индейцами. В одном из полков служит офицером мой брат. Он ожидает нас. Если мы не прибудем вовремя — а мы уже и так запаздываем на несколько дней, — он встревожится.
   Мой брат — человек жесткий и упорный, он непременно начнет расследование. Мы купили этих мулов и гнедых у брата, он сам их вырастил. Как вы заметили, это породистые мулы и гнедые хороших кровей. Он станет разыскивать животных и выйдет на вас и ваших друзей.
   Я мог бы добавить, сударь, что мой брат — человек очень вспыльчивый. Если его разозлить, он взрывается, как порох, а под его началом несколько сотен солдат.
   История была здорово придумана, и Маккаскелу от всего сердца хотелось, чтобы бандиты в нее поверили.
   — А ну-ка, — Айк Мэнтл взмахнул ружьем, — выбирайтесь наружу. — Маккаскел вышел. — Теперь направо, под деревья.
   Остальные ждали его там.
   — А где женщина? — спросил Хил. — Где она?
   — Ушла. Они смотались. Я поймал этого, когда он собрался идти за ними.
   — Я убью его!
   — Погоди, — вскинул руку Айк, — ты слишком спешишь, Ред. Это ж мой пленник. Во всяком случае, послушай сперва, что он тут мне наплел.
   Айк повторил рассказ, немного его приукрасив, и Док Шеббитт разразился проклятиями.
   — Черт бы тебя побрал, Айк! Он же врет! Неужто ты не понимаешь?
   — Может быть. Ты что, хочешь поехать к Вишневому ручью на этих мулах, чтобы проверить, не ошибся ли ты? Несколько недель назад там повесили человека. Там народ крутой, они могут это повторить.
   — Где твоя баба? — накинулся Ред на Маккаскела. — Куда ты ее девал, будь ты проклят!
   — Не имею ни малейшего представления, а если бы знал, ни за что бы вам не сказал.
   Ред размахнулся и сильным ударом сбил его с ног. Маккаскел тяжело ударился о землю, голова закружилась, во рту появился вкус крови. Он был боксером, и ему случалось получать удары раньше.
   Дункан медленно встал на ноги, поглядывая на нацеленное на него оружие.
   — Она с Воллиеном, — сказал он и выплюнул кровь. — Она бросила меня.

Глава 18

   Хоть Маккаскел и соврал, он очень надеялся, что Сюзанна была с Воллиеном, с ним она была бы в безопасности. Дункан приложил ладонь к разбитой губе и увидел на ней кровь. Он почувствовал, как в нем что-то надломилось.
   Дункан был миролюбивым человеком, считая, что люди должны и могут жить в мире. Он отстаивал свои убеждения, писал об этом. Не существовало проблем, утверждал он, которые разумные человеческие существа не могли бы решить, не применяя насилия. Так он говорил и верил в то, что говорил. По крайней мере, до сих пор верил.
   — У нас нет причин для раздоров, — сказал Маккаскел. — Я уже объяснил мистеру Мэнтлу, что у меня нет ничего ценного. Поэтому я и приехал на Запад. Здесь я хочу начать жизнь заново.
   — Вы сказали правду насчет вашего брата и войск на Вишневом ручье? — спросил Шеббитт.
   — А зачем я стал бы это говорить? — ответил он. — Но даже если бы это не было правдой, вам известно, как бы отнеслись власти к такому разбою, какой учинили вы?
   — Убей его, Хил, — сказал Айк Мэнтл через минуту. — Убьем его и уберемся отсюда.
   — К чему мараться? — предложил Пэрди. — Освободим его, и дело с концом. У него нет лошади, и он зеленый новичок. Тут всюду бродят индейцы племени юта, они снимут с него скальп.
   — Разведите-ка костер, — приказал вдруг Шеббитт. — Хочется кофе. Сейчас бесполезно искать их, подождем рассвета.
   Пэрди взглянул на Маккаскела.
   — Вы говорите — Воллиен забрал вашу женщину?
   — Они бросили меня одного, не так ли? Они даже забрали моего мальчонку.
   — А я все думал, чего это он тут крутится, — сказал Шеббитт. — Теперь понятно. — Док оглянулся на Реда Хила. — Обскакал он тебя, Ред.
   Хил пожал плечами.
   Пэрди собрал валежник, наломал коры с гнилого пня и размял ее между ладонями. Кора занялась мгновенно, как только он поднес к ней спичку. Так же быстро вспыхнул и валежник.
   Айк подошел к лошади и, достав кофейник, вернулся к костру.
   — Он ничего не стоит. Его можно убить, а можно и отпустить на все четыре стороны.
   — А забавно все-таки, — сказал Шеббитт. — Если Кон Воллиен забрал у него женщину, почему он так спокоен? Почему не погнался за ним?
   — Освободите меня, — попросил Маккаскел.
   — Вы хотите поехать за ним? — сказал Пэрди.
   — Ну, это надо обдумать. Кон Воллиен — опытный стрелок. Я должен решить, имеет ли смысл рисковать жизнью из-за женщины. Есть ведь и другие женщины, а жизнь только одна.
   — Что правда, то правда, — согласился Пэрди.
   Остальные молчали. Похолодало, и бандиты придвинулись к огню. Дункан Маккаскел решил по возможности держаться спокойно. На некоторое время они, казалось, забыли о нем и о своем намерении убить его. Только сейчас Дункан осознал, что не все люди одинаково разумны. Он пытался воззвать к их разуму, но это могло оказаться пустой затеей. Шанс был очень невелик.
   Они забрали ружье, но и не подумали его связать. При малейшей попытке к бегству они разрядят в него свое оружие, он это хорошо понимал.
 
   В полумиле от Дункана, в густом кустарнике возле загона, где стояли мулы и лошади, Сюзанна наблюдала, как светлеет небо. Стрельба прекратилась, но Дункан не пришел. Если бы он мог, то был бы уже здесь. Он ранен или взят в плен. Однако зачем им держать его заложником? Может быть, для того, чтобы заставить ее вернуться?
   Том проснулся, беспокойно огляделся и спросил:
   — Ма, а где папа?
   — Он не пришел. Боюсь, что он ранен либо они захватили его.
   — Я проверю. Я схожу туда. Никто меня не увидит.
   — Мы пойдем вместе.
   — Нет, ма, тебе нельзя. Ты больше меня, и у тебя юбки шуршат. Я подберусь так, что они не увидят и не услышат.
   — Подожди… Немного погодя.
   Дункан был бы с ними, если бы мог. Она была уверена в этом.
   Сюзанна не смела покинуть это место. Дункан велел им спрятаться здесь, и будет искать их именно здесь, где мулы и лошади.
   — Ладно, Том, — сказала она. — Сходи туда, где мы были прошлой ночью. Если не найдешь отца, немедленно возвращайся, потому что он знает, что мы должны быть здесь.
   В конце концов это займет не больше тридцати минут, ну, от силы час. Том быстро и совершенно бесшумно исчез в кустарнике. Через мгновение кусты перестали шевелиться. Она почувствовала, что на сына можно положиться.
   Сюзанна осталась одна. Больше тысячи миль отделяло ее от друзей, родных, от всего, что составляло ее прежнюю жизнь. Она была одна в лесу, зная только, что ее муж или ранен, или мертв, что она позволила сыну уйти в ночную тьму и что его тоже могут убить.
   У нее был дробовик. Она проверила, на месте ли заряды.
   И снова стала ждать. Она приказывала себе быть сильной и спокойной. Паника, кто-то сказал… не Воллиен ли?.. охватывает лишь неразумную голову, ей надо постараться сейчас не поддаться панике. Мысленно она готовилась к худшему, и мало-помалу чувство одиночества и страха прошло. Хотя она по-прежнему была одна, она без страха думала о будущем.
   Сюзанна хладнокровно продумала возможные исходы. Дункан мертв? Если так, она должна убежать от банды Шеббитта и добраться до Вишневого ручья.
   Если его захватили в плен, она должна сделать все, чтобы освободить его.
   Если он ранен, надо найти его, спрятать и залечить его раны. А пока как можно меньше двигаться, сидеть в укрытии и постараться оставлять поменьше следов, даже если это грозило бы голодом.
   Ей придется довериться Тому. Для своих лет он был крепкий и становился все сильнее в этом долгом путешествии. Сын многому научился у Кона Воллиена и Дункана. Он ловко пробирался по лесу, и может, ему удастся отыскать отца.
   Сюзанна встала и перешла на другое место, повыше. Оттуда она могла наблюдать как за укрытием, где они с Томом были раньше, так и за подходом к загону, хотя лошадей и мулов не было видно.
   Медленно тянулись минуты. Она бодрствовала и представляла себе, как бы она ухаживала за раненым мужем, как бы кормила, его, ничем не выдавая их присутствия.
   Ее мысли вернулись к Тому. Он же еще совсем ребенок! Какую глупость она сделала, что отпустила его! Это же ее малыш! Ведь всего лишь… всего несколько лет назад она укачивала его на руках, а теперь он ушел в лес один, искать отца…
 
   Тому Маккаскелу было страшно. Но это не было для него неожиданностью. Он был в отличном настроении, хоть и не признался в этом матери. Он искал отца, но крался по лесу так, будто играл в индейца. Только это была не игра.
   Том старался не наступить на сучок, который мог с треском сломаться, не наступить на камень, который мог покатиться. Пригнувшись, он перебегал от дерева к дереву, прячась за ними. Мальчик был уверен, что делает все как надо. Он прошел более четверти мили в полной уверенности, что его никто не заметил.
   Он ошибался.
   Последние пятьдесят ярдов за ним наблюдал Гурон.
   Разыскивая Воллиена, который был где-то поблизости, Гурон увидел мальчика. Сначала он подумал, что тот идет к Воллиену; но потом понял, что мальчик разыскивает отца.