— Когда южноамериканские индейцы встают на тропу войны, для них все враги равны и они ни для кого не делают исключения, — заметил Каллаген.
Он пересел в тень и задумался. Мерсер хороший человек и солдат, но он такой же, как и все, включая его самого: он тоже думал о золоте.
В тот самый момент в его голове будто что-то щелкнуло, и он ясно увидел перед собой ту карту. Видел крестик, который мог обозначать пик, а цепочкой, вероятно, был нанесен на карту кряж. Он поспешно сделал глоток кофе.
Теперь Каллаген был почти уверен, что находится в одном из мест, отмеченных на карте. Это место располагалось где-то поблизости от реки Золотых Песков.
Не многое было нанесено на карту, но утром… да, утром, когда оно наступит, он попристальнее осмотрится вокруг.
Он не мог объяснить, почему в него вселилась такая уверенность, но вдруг он сделал неожиданное открытие: он находится как раз на том месте, с которого рисовали ту загадочную карту.
Река должна находиться где-то поблизости. Вероятно, к северу отсюда.
Он допил кофе и выбросил осадок в угли.
Глава 17
Глава 18
Глава 19
Он пересел в тень и задумался. Мерсер хороший человек и солдат, но он такой же, как и все, включая его самого: он тоже думал о золоте.
В тот самый момент в его голове будто что-то щелкнуло, и он ясно увидел перед собой ту карту. Видел крестик, который мог обозначать пик, а цепочкой, вероятно, был нанесен на карту кряж. Он поспешно сделал глоток кофе.
Теперь Каллаген был почти уверен, что находится в одном из мест, отмеченных на карте. Это место располагалось где-то поблизости от реки Золотых Песков.
Не многое было нанесено на карту, но утром… да, утром, когда оно наступит, он попристальнее осмотрится вокруг.
Он не мог объяснить, почему в него вселилась такая уверенность, но вдруг он сделал неожиданное открытие: он находится как раз на том месте, с которого рисовали ту загадочную карту.
Река должна находиться где-то поблизости. Вероятно, к северу отсюда.
Он допил кофе и выбросил осадок в угли.
Глава 17
Мелинда проснулась оттого, что внезапно услышала выстрел. И почему-то сразу подумала о Морте.
Она мигом вскочила с кровати и начала одеваться. Комната была разделена пополам занавеской: в одной половине разместились Мелинда и тетя Мэдж, а в другой хранились продукты и боеприпасы. Сержант Мак-Броуди, проявляя заботу, выставил охрану у входной двери.
Тетя Мэдж тоже проснулась.
— Думаешь, это возвращается Каллаген? Слишком рано, дорогая. Ему потребуется несколько дней, чтобы отыскать отряд, и хотя бы день для того, чтобы вернуться. Это не может быть он.
— Думаю, что так.
Тетя переубедила Мелинду, но в ней все-таки теплилась надежда на то, что это возвратился Морт. Индейцы, конечно, попытаются помешать, поэтому стрельба неизбежна.
Через минуту послышался второй выстрел, а за ним последовал и третий. Выстрелы звучали ближе… вернее, теперь уже рядом.
Тетя Мэдж одевалась.
— Я приготовлю парням кофе, — спокойно сказала она. — Он им сейчас просто необходим.
Мелинда открыла дверь и вышла на улицу. На земле неуклюже растянулся солдат, над ним склонился Ридж. Он поднял на нее глаза.
— Это Сэмпсон, мэм. Он шел по двору, а какой-то меткий индеец попал в него.
— Он убил его?
— Да, мэм, но это еще не все. Спенсер ночью дезертировал в пустыню, а вместе с ним, прихватив с собой четырех лошадей, Уайли и Чемпион.
— Вы имеете в виду, что они все сбежали?
Мак-Броуди, который только что подошел к ним, ответил на ее вопрос:
— Мы не слышали никакой стрельбы. Должно быть, дезертиры нашли какое-то место, откуда индейцы не могли следить за ними, или им просто повезло. В любом случае они исчезли, Сэмпсон мертв, и наши силы сократились наполовину. Гаррик еще очень слаб и не может даже стоять в карауле, а Саттона свалила с ног лихорадка. Только я и Дэлавер… все, кто остался у нас.
Ридж взглянул на него.
— А я? А Беккер?
— Вы штатские, а мы здесь, чтобы вас защищать.
— И при этом штатские лишили вас супа, — заметил Ридж. — Когда начнется стрельба, посмотрите, на что способны штатские… прошу прощения, мэм, — закончил Ридж, глядя на Мелинду.
— Я умею стрелять, — тихо сказала она, — хотя я и гражданское лицо, я — дитя армии, поэтому буду целиком в вашем распоряжении. И тетя Мэдж тоже.
Женщины возились у костра, остальные держались у стены редута, стараясь подальше уйти от центра лагеря, самого опасного в случае обстрела места. Беккер с винтовкой в правой руке неотрывно наблюдал за вершиной.
— Сержант, — неожиданно обратилась Мелинда к Мак-Броуди, — вы были знакомы с Морти Каллагеном еще в Ирландии?
— Нет, мэм, я только слышал о нем. Тогда его звали О'Каллаган. А я заметил, что он теперь в своем имени вместо «а» пишет «е». Такое случается только тогда, когда какой-нибудь служащий неправильно напишет имя человека.
Во все времена имена менялись. Многие Саттоны или Честеры поначалу были ирландцами, как и Пэдди, что стало теперь именем нарицательным. С тех пор как человек получил фамилию, вряд ли найдется хоть один, у кого она на протяжении всей его жизни не претерпела бы изменений.
«Мак» в моей фамилии обозначает мою принадлежность к роду отца, равно как «Фитц», только «Фитц» не ирландского происхождения, а нормандского. Если человек не является выходцем из старого рода, он принимает фамилию клана.
Когда Мак-Броуди садился на любимого конька, то мог говорить до бесконечности.
— А теперь о Морте. Его настоящая фамилия — О'Каллаган, его отец был предводителем клана, уходящего корнями в историю, насчитывающую несколько сотен лет. Ирландцы были воинственным народом и могли победить британцев уже сто раз, если бы прекратили воевать между собой, но они не в состоянии были забыть древнюю вражду, обращались за помощью даже к датчанам; и это были тяжелые для них дни.
— Вы знаете многие факты своей истории, сержант, — сказала Мелинда.
— Не больше, чем любой другой ирландец, но не так много, как знает Морт. Как и многие другие науки, история любого народа познавалась тайно в темноте у изгороди или у старых каменных стен. Это была наша единственная школа, да и та запрещалась, если о ней становилось известно защитникам порядка, сильным мира сего.
Члены семьи О'Каллаганов теперь стали «гадкими утятами», вылетевшими из родного гнезда на войну во Франции, Австрии или Испании, и таких семей по всей Ирландии было много. Иногда сыновья возвращались, зачастую умирали на чужбине, иногда женились и оставались за границей; вероятно, Морт тоже поступит так.
— Почему вы так думаете?
Мак-Броуди лукаво подмигнул Мелинде.
— О мэм, вы не обманете меня! Я видел выражение ваших глаз, когда вы провожали его! Будьте уверены, если он вернется на родину, то ни с кем другим, только с вами.
День тянулся медленно. Солнце палило. Ни ветерка. Лошади беспокоились, стремясь вырваться из загона и пощипать траву, но, как и люди, не осмеливались рисковать. Дважды пули залетали на территорию лагеря, а один раз стрела порвала рукав Риджа, когда тот направился к домику.
— Меня беспокоит Мак-Дональд, — сказала тетя Мэдж, — похоже, он станет меня разыскивать.
— Нет, — ответила Мелинда. — Думаю, он достаточно умен, чтобы оставаться дома и ждать.
Беккер помыл лошадей, ожидая, пока резервуар наполнится водой. Ему пришлось ждать долго, поскольку вода капала медленно. В лагере оставалось все меньше продуктов. Уайли и Чемпион умудрились унести с собой недельный запас.
— Если бы мне удалось подстрелить хотя бы одного из них! — в сердцах сетовал Ридж.
— Они не дураки, — сдержанно ответил Беккер. — И явились сюда вовсе не для того, чтобы стать мишенью для пуль.
Вокруг все словно вымерло, лишь струились в воздухе поднимающиеся от песка тепловые волны да жужжали одинокие пчелы, усиливающие ощущение гнетущей жары.
В каменной хижине было прохладней. Гаррик открыл глаза, когда Мелинда подошла к его ложу.
— Есть новости о лейтенанте Спраге и остальных?
— Нет.
Он на мгновение прикрыл глаза. Гаррик был очень молод, лицо его осунулось от боли и страдания.
— Им было тяжело… очень тяжело.
— Каллаген пошел к ним на выручку. Он взял с собой воду.
Ридж принес раненому чашку бульона.
— Хотите покормить его, мисс? Ему нужно восстановить силы.
— Конечно.
Ридж стоял в тени прямо за дверью и смотрел на северо-восток.
— Как тихо! — сказал он. — В любом случае они будут возвращаться ночью.
— У них получится, Джонни, как ты думаешь?
Он пожал плечами.
— Вы говорили, что знаете армейскую жизнь, значит, вы должны понимать, что всякое может случиться. Одни возвращаются, другие — никогда. — Он помолчал. — Похоже, скоро мы получим известие из лагеря Кэйди. Лейтенант Спраг должен вернуться сюда, а Сайкс не такой человек, чтобы смириться с этим. До меня дошли слухи, что майор лезет в драку.
В десяти милях на восток у Мексиканского ручья расположились весьма довольные проведенной операцией Керт Уайли, Чемпион и Спенсер.
— Ты был прав, Чемп, — сказал Уайли. — Тем индейцам форт нужен гораздо больше, чем мы сами. Главное, теперь мы свободны.
— Похоже, что так.
Чемпион казался более знающим человеком и менее оптимистично настроенным. Индейцы хотели, чтобы как можно меньше людей оставалось в лагере, и Чемпион был уверен, что это была одна из причин, почему они позволили им уйти оттуда. Он не сомневался и в другом: если они решат вернуться назад в лагерь Кэйди или пойти навстречу Спрагу, их тут же атакуют. Поэтому выбора не было: их путь лежал на восток, через долину, а эта дорога не представляла никакой опасности.
— Поживем, увидим, — добавил он.
Спенсер покончил со службой в армии, именно этого ему и хотелось. У него был интеллект ниже среднего, поэтому он так охотно слушал бойкие, развязные речи Уайли.
Возможность найти золото была привлекательна, и перед ней он не в силах был устоять. Ему не нравилась жесткая дисциплина в Марл-Спрингс, как не нравился и сам сержант Мак-Броуди — ворчливый, не лишенный здравого смысла человек. Спенсер был доволен, что они сбежали и от него.
— Если удастся, надо разыскать Каллагена, — сказал Уайли. — Могу спорить на последний доллар, что у него есть копия той карты. Так думал Крокер, а у него были причины думать так.
— Ты должен был получить копию от Эллисона.
— Это оказалось не так-то просто. — Уайли не стал дальше развивать эту тему, а Чемпион не настаивал.
Чемпион огляделся вокруг. На восток тянулся пологий склон Колумбийской горы, местами покрытый кедровником и редкими соснами. Он сужался к северу, образуя седловину, откуда можно было попасть в Золотую долину. Отпив немного воды из ручья, Чемпион поднялся, вытирая рот.
— Какой толк торчать здесь, — недовольно сказал он. — Индейцы могут и передумать.
Все трое сели верхом на лошадей. Чемпион прокладывал путь через седловину к бассейну реки, который находился по ту сторону гор. В нескольких милях от них на фоне неба четко вырисовывались гора Тейбл и Твин-Батс. Чемпион недоверчиво смотрел на плоские вершины гор. Сами горы поднимались вверх больше чем на тысячу футов, являясь самой высокой точкой здесь в радиусе нескольких миль. Индейцы, очевидно, вели наблюдение именно оттуда.
Чемпион слонялся без работы, когда встретился с Уайли. До этого он некоторое время работал с пиутами, угоняя лошадей с ранчо и переправляя их в Неваду для продажи. Наворовав лошадей в Неваде, продавал их в Калифорнии. Тот факт, что ему были известны места незаконных сборищ, и привел к нему Уайли.
Уайли был наслышан о Хостиф-Спрингс, но ему хотелось узнать как можно больше о местечке, где процветало конокрадство. В свою очередь, Чемпион, едва только спустил последние деньги, вырученные от продажи ворованных лошадей, проведал, что информацию, которой он обладал, хочет заполучить какой-то человек. Он назначил свою сумму, а когда пронюхал, в чем состояла суть дела, вступил в сделку.
Ему не нравился Уайли. Он мог не обращать внимание на тупоголового верзилу Спенсера, но Уайли он должен был остерегаться, как гремучей змеи. Но где-нибудь в пути — он подкараулит момент — все, чем они будут располагать, перейдет к Чемпиону. Каким образом, он пока и сам не знал, пусть это ему подскажет Господь Бог.
Чемпион прикидывал свои возможности, и кое-что уже теперь говорило в его пользу. Он лучше обращался с винтовкой, чем думал Уайли; он мог так же метко бросать нож, как и стрелять. Более того, прекрасно понимая, что ищет Уайли, он, вполне вероятно, больше знал об этом, чем сам Уайли. Уайли был уклончив в ответах и ничего определенного ему не рассказывал, только ссужал Чемпиона деньгами и кормил обещаниями. Но Эллисон любил поговорить, когда представлялся случай, а Чемпион оказался внимательным слушателем.
Чемпион узнал за свою жизнь немало историй — все их знали. Ему и раньше доводилось слышать таинственный рассказ о Золотой реке, но этот случай был совсем особенный. Однажды ночью после очередного грабительского набега на ранчо, притворившись, что спит, он подслушал разговор индейцев.
Они говорили о том, как когда-то давно их праотцами были убиты какие-то белые люди. Среди их вещей нашли золото. Индейцы считали, что это золото взято из пещеры, где протекала река. Если им верить, то убитые были не испанцами, а французами, и двое из них исчезли. Эту историю тогда вспомнили потому, что один индеец сказал, будто они находятся рядом с этим местом.
С тех пор десятки фальшивых карт продавались наивным покупателям. Но одно слово Эллисона послужило Чемпиону намеком; это слово не имело бы никакого значения, если не знать место расположения пещеры. С того самого момента у Чемпиона пропали все сомнения.
Существовала карта Эллисона, и, скорее всего, она осталась у Каллагена — либо она сама, либо ее копия. Похоже, Уайли тоже запомнил это.
Бассейн, куда они въехали, ничем не привлекал. Застывшие стены гор, редкие деревья джошуа, а на востоке два торца, словно часовые, стояли перед входом в глубокое ущелье, что открывалось в широкую долину.
Чемпион не видел следов, но это место вселяло тревогу. Казалось, гора Тейбл стремилась преградить путь с одной стороны. На юге тянулось высокое плато горы Провидения, каньон Дикая Лошадь, неровная местность с глубоким ущельем… Он никогда не ездил тут прежде верхом.
Перед ними предстал ручей. Чемпион осмотрел местность, окинув взглядом окружившие их горы. Ему было явно не по себе.
— Не нравится мне все это, — сказал он Уайли. — Что-то здесь не так.
— Ты что-то заприметил? — подозрительно спросил Уайли. — Я в жизни не видел более пустынного места. Но это вовсе не приблизило нас ни к Каллагену, ни к его карте!
— Это большая пещера, — как бы между прочим заметил Чемпион. — И все золото не обязательно должно находиться только в одной ее части.
Керт Уайли напряженно повернул к нему голову и застыл в ожидании.
— О какой пещере ты говоришь?
Чемпион извлек из кармана прессованный табак и с серьезным видом начал его рассматривать. Потом откусил немного и некоторое время молча жевал.
— Пещера Золотой реки. Ты ведь за ней охотишься?
— Кто тебе это сказал?
— Человек в состоянии иногда сам делать выводы, — ответил Чемпион. — Здесь повсюду много золота, и недалеко отсюда тоже оно имеется. Я слышал, — добавил он, — индейцы так говорят, что существует много подступов к этому золоту, некоторые же считают, что в этой части пустыни пещера под землей тянется на несколько миль.
Уайли остался недоволен разговором с Чемпионом.
Она мигом вскочила с кровати и начала одеваться. Комната была разделена пополам занавеской: в одной половине разместились Мелинда и тетя Мэдж, а в другой хранились продукты и боеприпасы. Сержант Мак-Броуди, проявляя заботу, выставил охрану у входной двери.
Тетя Мэдж тоже проснулась.
— Думаешь, это возвращается Каллаген? Слишком рано, дорогая. Ему потребуется несколько дней, чтобы отыскать отряд, и хотя бы день для того, чтобы вернуться. Это не может быть он.
— Думаю, что так.
Тетя переубедила Мелинду, но в ней все-таки теплилась надежда на то, что это возвратился Морт. Индейцы, конечно, попытаются помешать, поэтому стрельба неизбежна.
Через минуту послышался второй выстрел, а за ним последовал и третий. Выстрелы звучали ближе… вернее, теперь уже рядом.
Тетя Мэдж одевалась.
— Я приготовлю парням кофе, — спокойно сказала она. — Он им сейчас просто необходим.
Мелинда открыла дверь и вышла на улицу. На земле неуклюже растянулся солдат, над ним склонился Ридж. Он поднял на нее глаза.
— Это Сэмпсон, мэм. Он шел по двору, а какой-то меткий индеец попал в него.
— Он убил его?
— Да, мэм, но это еще не все. Спенсер ночью дезертировал в пустыню, а вместе с ним, прихватив с собой четырех лошадей, Уайли и Чемпион.
— Вы имеете в виду, что они все сбежали?
Мак-Броуди, который только что подошел к ним, ответил на ее вопрос:
— Мы не слышали никакой стрельбы. Должно быть, дезертиры нашли какое-то место, откуда индейцы не могли следить за ними, или им просто повезло. В любом случае они исчезли, Сэмпсон мертв, и наши силы сократились наполовину. Гаррик еще очень слаб и не может даже стоять в карауле, а Саттона свалила с ног лихорадка. Только я и Дэлавер… все, кто остался у нас.
Ридж взглянул на него.
— А я? А Беккер?
— Вы штатские, а мы здесь, чтобы вас защищать.
— И при этом штатские лишили вас супа, — заметил Ридж. — Когда начнется стрельба, посмотрите, на что способны штатские… прошу прощения, мэм, — закончил Ридж, глядя на Мелинду.
— Я умею стрелять, — тихо сказала она, — хотя я и гражданское лицо, я — дитя армии, поэтому буду целиком в вашем распоряжении. И тетя Мэдж тоже.
Женщины возились у костра, остальные держались у стены редута, стараясь подальше уйти от центра лагеря, самого опасного в случае обстрела места. Беккер с винтовкой в правой руке неотрывно наблюдал за вершиной.
— Сержант, — неожиданно обратилась Мелинда к Мак-Броуди, — вы были знакомы с Морти Каллагеном еще в Ирландии?
— Нет, мэм, я только слышал о нем. Тогда его звали О'Каллаган. А я заметил, что он теперь в своем имени вместо «а» пишет «е». Такое случается только тогда, когда какой-нибудь служащий неправильно напишет имя человека.
Во все времена имена менялись. Многие Саттоны или Честеры поначалу были ирландцами, как и Пэдди, что стало теперь именем нарицательным. С тех пор как человек получил фамилию, вряд ли найдется хоть один, у кого она на протяжении всей его жизни не претерпела бы изменений.
«Мак» в моей фамилии обозначает мою принадлежность к роду отца, равно как «Фитц», только «Фитц» не ирландского происхождения, а нормандского. Если человек не является выходцем из старого рода, он принимает фамилию клана.
Когда Мак-Броуди садился на любимого конька, то мог говорить до бесконечности.
— А теперь о Морте. Его настоящая фамилия — О'Каллаган, его отец был предводителем клана, уходящего корнями в историю, насчитывающую несколько сотен лет. Ирландцы были воинственным народом и могли победить британцев уже сто раз, если бы прекратили воевать между собой, но они не в состоянии были забыть древнюю вражду, обращались за помощью даже к датчанам; и это были тяжелые для них дни.
— Вы знаете многие факты своей истории, сержант, — сказала Мелинда.
— Не больше, чем любой другой ирландец, но не так много, как знает Морт. Как и многие другие науки, история любого народа познавалась тайно в темноте у изгороди или у старых каменных стен. Это была наша единственная школа, да и та запрещалась, если о ней становилось известно защитникам порядка, сильным мира сего.
Члены семьи О'Каллаганов теперь стали «гадкими утятами», вылетевшими из родного гнезда на войну во Франции, Австрии или Испании, и таких семей по всей Ирландии было много. Иногда сыновья возвращались, зачастую умирали на чужбине, иногда женились и оставались за границей; вероятно, Морт тоже поступит так.
— Почему вы так думаете?
Мак-Броуди лукаво подмигнул Мелинде.
— О мэм, вы не обманете меня! Я видел выражение ваших глаз, когда вы провожали его! Будьте уверены, если он вернется на родину, то ни с кем другим, только с вами.
День тянулся медленно. Солнце палило. Ни ветерка. Лошади беспокоились, стремясь вырваться из загона и пощипать траву, но, как и люди, не осмеливались рисковать. Дважды пули залетали на территорию лагеря, а один раз стрела порвала рукав Риджа, когда тот направился к домику.
— Меня беспокоит Мак-Дональд, — сказала тетя Мэдж, — похоже, он станет меня разыскивать.
— Нет, — ответила Мелинда. — Думаю, он достаточно умен, чтобы оставаться дома и ждать.
Беккер помыл лошадей, ожидая, пока резервуар наполнится водой. Ему пришлось ждать долго, поскольку вода капала медленно. В лагере оставалось все меньше продуктов. Уайли и Чемпион умудрились унести с собой недельный запас.
— Если бы мне удалось подстрелить хотя бы одного из них! — в сердцах сетовал Ридж.
— Они не дураки, — сдержанно ответил Беккер. — И явились сюда вовсе не для того, чтобы стать мишенью для пуль.
Вокруг все словно вымерло, лишь струились в воздухе поднимающиеся от песка тепловые волны да жужжали одинокие пчелы, усиливающие ощущение гнетущей жары.
В каменной хижине было прохладней. Гаррик открыл глаза, когда Мелинда подошла к его ложу.
— Есть новости о лейтенанте Спраге и остальных?
— Нет.
Он на мгновение прикрыл глаза. Гаррик был очень молод, лицо его осунулось от боли и страдания.
— Им было тяжело… очень тяжело.
— Каллаген пошел к ним на выручку. Он взял с собой воду.
Ридж принес раненому чашку бульона.
— Хотите покормить его, мисс? Ему нужно восстановить силы.
— Конечно.
Ридж стоял в тени прямо за дверью и смотрел на северо-восток.
— Как тихо! — сказал он. — В любом случае они будут возвращаться ночью.
— У них получится, Джонни, как ты думаешь?
Он пожал плечами.
— Вы говорили, что знаете армейскую жизнь, значит, вы должны понимать, что всякое может случиться. Одни возвращаются, другие — никогда. — Он помолчал. — Похоже, скоро мы получим известие из лагеря Кэйди. Лейтенант Спраг должен вернуться сюда, а Сайкс не такой человек, чтобы смириться с этим. До меня дошли слухи, что майор лезет в драку.
В десяти милях на восток у Мексиканского ручья расположились весьма довольные проведенной операцией Керт Уайли, Чемпион и Спенсер.
— Ты был прав, Чемп, — сказал Уайли. — Тем индейцам форт нужен гораздо больше, чем мы сами. Главное, теперь мы свободны.
— Похоже, что так.
Чемпион казался более знающим человеком и менее оптимистично настроенным. Индейцы хотели, чтобы как можно меньше людей оставалось в лагере, и Чемпион был уверен, что это была одна из причин, почему они позволили им уйти оттуда. Он не сомневался и в другом: если они решат вернуться назад в лагерь Кэйди или пойти навстречу Спрагу, их тут же атакуют. Поэтому выбора не было: их путь лежал на восток, через долину, а эта дорога не представляла никакой опасности.
— Поживем, увидим, — добавил он.
Спенсер покончил со службой в армии, именно этого ему и хотелось. У него был интеллект ниже среднего, поэтому он так охотно слушал бойкие, развязные речи Уайли.
Возможность найти золото была привлекательна, и перед ней он не в силах был устоять. Ему не нравилась жесткая дисциплина в Марл-Спрингс, как не нравился и сам сержант Мак-Броуди — ворчливый, не лишенный здравого смысла человек. Спенсер был доволен, что они сбежали и от него.
— Если удастся, надо разыскать Каллагена, — сказал Уайли. — Могу спорить на последний доллар, что у него есть копия той карты. Так думал Крокер, а у него были причины думать так.
— Ты должен был получить копию от Эллисона.
— Это оказалось не так-то просто. — Уайли не стал дальше развивать эту тему, а Чемпион не настаивал.
Чемпион огляделся вокруг. На восток тянулся пологий склон Колумбийской горы, местами покрытый кедровником и редкими соснами. Он сужался к северу, образуя седловину, откуда можно было попасть в Золотую долину. Отпив немного воды из ручья, Чемпион поднялся, вытирая рот.
— Какой толк торчать здесь, — недовольно сказал он. — Индейцы могут и передумать.
Все трое сели верхом на лошадей. Чемпион прокладывал путь через седловину к бассейну реки, который находился по ту сторону гор. В нескольких милях от них на фоне неба четко вырисовывались гора Тейбл и Твин-Батс. Чемпион недоверчиво смотрел на плоские вершины гор. Сами горы поднимались вверх больше чем на тысячу футов, являясь самой высокой точкой здесь в радиусе нескольких миль. Индейцы, очевидно, вели наблюдение именно оттуда.
Чемпион слонялся без работы, когда встретился с Уайли. До этого он некоторое время работал с пиутами, угоняя лошадей с ранчо и переправляя их в Неваду для продажи. Наворовав лошадей в Неваде, продавал их в Калифорнии. Тот факт, что ему были известны места незаконных сборищ, и привел к нему Уайли.
Уайли был наслышан о Хостиф-Спрингс, но ему хотелось узнать как можно больше о местечке, где процветало конокрадство. В свою очередь, Чемпион, едва только спустил последние деньги, вырученные от продажи ворованных лошадей, проведал, что информацию, которой он обладал, хочет заполучить какой-то человек. Он назначил свою сумму, а когда пронюхал, в чем состояла суть дела, вступил в сделку.
Ему не нравился Уайли. Он мог не обращать внимание на тупоголового верзилу Спенсера, но Уайли он должен был остерегаться, как гремучей змеи. Но где-нибудь в пути — он подкараулит момент — все, чем они будут располагать, перейдет к Чемпиону. Каким образом, он пока и сам не знал, пусть это ему подскажет Господь Бог.
Чемпион прикидывал свои возможности, и кое-что уже теперь говорило в его пользу. Он лучше обращался с винтовкой, чем думал Уайли; он мог так же метко бросать нож, как и стрелять. Более того, прекрасно понимая, что ищет Уайли, он, вполне вероятно, больше знал об этом, чем сам Уайли. Уайли был уклончив в ответах и ничего определенного ему не рассказывал, только ссужал Чемпиона деньгами и кормил обещаниями. Но Эллисон любил поговорить, когда представлялся случай, а Чемпион оказался внимательным слушателем.
Чемпион узнал за свою жизнь немало историй — все их знали. Ему и раньше доводилось слышать таинственный рассказ о Золотой реке, но этот случай был совсем особенный. Однажды ночью после очередного грабительского набега на ранчо, притворившись, что спит, он подслушал разговор индейцев.
Они говорили о том, как когда-то давно их праотцами были убиты какие-то белые люди. Среди их вещей нашли золото. Индейцы считали, что это золото взято из пещеры, где протекала река. Если им верить, то убитые были не испанцами, а французами, и двое из них исчезли. Эту историю тогда вспомнили потому, что один индеец сказал, будто они находятся рядом с этим местом.
С тех пор десятки фальшивых карт продавались наивным покупателям. Но одно слово Эллисона послужило Чемпиону намеком; это слово не имело бы никакого значения, если не знать место расположения пещеры. С того самого момента у Чемпиона пропали все сомнения.
Существовала карта Эллисона, и, скорее всего, она осталась у Каллагена — либо она сама, либо ее копия. Похоже, Уайли тоже запомнил это.
Бассейн, куда они въехали, ничем не привлекал. Застывшие стены гор, редкие деревья джошуа, а на востоке два торца, словно часовые, стояли перед входом в глубокое ущелье, что открывалось в широкую долину.
Чемпион не видел следов, но это место вселяло тревогу. Казалось, гора Тейбл стремилась преградить путь с одной стороны. На юге тянулось высокое плато горы Провидения, каньон Дикая Лошадь, неровная местность с глубоким ущельем… Он никогда не ездил тут прежде верхом.
Перед ними предстал ручей. Чемпион осмотрел местность, окинув взглядом окружившие их горы. Ему было явно не по себе.
— Не нравится мне все это, — сказал он Уайли. — Что-то здесь не так.
— Ты что-то заприметил? — подозрительно спросил Уайли. — Я в жизни не видел более пустынного места. Но это вовсе не приблизило нас ни к Каллагену, ни к его карте!
— Это большая пещера, — как бы между прочим заметил Чемпион. — И все золото не обязательно должно находиться только в одной ее части.
Керт Уайли напряженно повернул к нему голову и застыл в ожидании.
— О какой пещере ты говоришь?
Чемпион извлек из кармана прессованный табак и с серьезным видом начал его рассматривать. Потом откусил немного и некоторое время молча жевал.
— Пещера Золотой реки. Ты ведь за ней охотишься?
— Кто тебе это сказал?
— Человек в состоянии иногда сам делать выводы, — ответил Чемпион. — Здесь повсюду много золота, и недалеко отсюда тоже оно имеется. Я слышал, — добавил он, — индейцы так говорят, что существует много подступов к этому золоту, некоторые же считают, что в этой части пустыни пещера под землей тянется на несколько миль.
Уайли остался недоволен разговором с Чемпионом.
Глава 18
Небо было хмурым, когда Каллаген с товарищами отправлялся в обратный путь в Марл-Спрингс через длинный куполообразный холм. Каллаген выбрал правильное направление и повел отряд к петле Дикой Кошки.
Индейцы не показывались, а солдаты не слышали выстрелов. Каллаген шел размеренным шагом. На холме не оказалось места, где можно было остановиться или спрятаться. Редко разбросанная растительность не могла никого укрыть, и, кроме открытой равнины под обширным небом, они ничего больше не обнаружили.
Каллаген продолжал идти. Люди, следовавшие за ним, были не в состоянии двигаться быстрее, но чувствовали, что в любое время на них могут напасть индейцы.
Десять или одиннадцать миль… Если им повезет, они преодолеют их за четыре или пять часов. Шестеро солдат вели себя превосходно в таких условиях, принимая во внимание их состояние,
Каллаген был грязный и небритый. Ему отчаянно хотелось принять душ и побриться. А еще больше хотелось пить и спать. После часа ходьбы он остановил отряд на десять минут, и каждый выпил немного воды.
— Никогда бы не подумал, что мне может понравиться это место, — сказал вдруг Мерсер. — Но сейчас я отдал бы пять лет жизни, чтобы увидеть его перед собой.
Каллаген осмотрелся, внимательно изучая каждую деталь. Чтобы атаковать, враг должен приблизиться к ним и находиться на расстоянии не более чем в полмили — тогда его можно заметить с любой точки.
В то утро он сам нес свои вещи. Гора, похожая на огромный купол или ступу, засела в его мозгах. Такое сравнение не вызвало бы удивления ни у кого в Индии, поскольку по форме они были абсолютно одинаковы. Окружавшие ее скалы представляли собой естественную крепость с прекрасными позициями, откуда можно было вести огонь.
Эта ступообразная формация навела Каллагена на мысль о том, что карта составлена абсолютно беспорядочно и неправильно. Гора была нанесена на карту незаметно, но если человек видел ее воочию хоть раз, он узнает ее непременно и будет помнить, если, конечно, обладает таким же цепким умом, как Каллаген.
Реальную угрозу представляли индейцы. Как человеку справиться с ними? Кажется, они всегда рядом, всегда наготове, но никогда не желают начинать бой первыми, если не уверены, что одержат победу: они просто появляются и исчезают, как тени, тем самым держа людей в постоянном напряжении.
Он не питал к ним враждебных чувств. Они, как и он сам, были воинами; отвоевывали то, что хотели получить; впрочем, он тоже так поступал и за это их уважал. Было бы плохо попасть в руки индейцев, но он испытал плен в других местах, что было ничуть не лучше индейского.
Кто бы ни был тот человек, рисовавший карту, он сделал это так осторожно, что, попади она не в те руки, от нее было бы мало проку.
Теперь индейцы его знали. Он убил несколько их воинов, и они хотят видеть его мертвым, чтобы он не смог убивать и дальше. В то же время они были предельно осторожны и не заходили слишком близко.
На подходе к Марл-Спрингс перед ними предстала знакомая картина: частокол, каменные хижины, низкие горы, выступающие за укреплением с поляной, где они пасли лошадей. Над частоколом поднимался дым, но вблизи никого не было видно
Спраг смотрел мимо Каллагена.
— Вы думаете, здесь все в порядке, сержант?
— Никогда не пытаюсь предугадать действия индейцев, сэр. У них собственный способ мышления. Мы проделали длинный путь, поэтому давайте зайдем туда.
Ворота открылись. Их встретил Ридж с винтовкой в руках. Он выглядел осунувшимся и исхудавшим.
— Беккер мертв, — известил он. — Они попали в него вчера вечером. А он был таким хорошим человеком…
— Напиши это на его могиле, — посоветовал Каллаген. — Эта эпитафия годится для любого умершего.
Мелинда выглянула из-за двери, уставившись на него широко открытыми глазами. Каллаген подошел к ней.
— Я вернулся, — не найдя более подходящих слов, коротко сообщил он.
— Входи. Есть кофе. — Она посмотрела ему в лицо. — Морт, ты вернулся, а нас здесь очень мало.
Тетя Мэдж лежала. Это поразило Каллагена, потому что он никогда раньше не видел ее лежащей. Когда он вошел в дом, она села на постели.
— Извини, Каллаген, — виновато сказала она, — я просто выбилась из сил.
Он вышел, и она слышала, как Ридж начал ему рассказывать:
— Беккер увидел оленя. Нам нужно было что-то есть, поэтому он взял винтовку и вышел. Долгое время мы не видели индейцев, но нам следовало догадаться о них, учитывая появление оленя. Он забрел на поляну, где паслись наши лошади. Поначалу выглядел встревоженным, потом успокоился и начал щипать траву.
Мне показалось, что индейцы видели оленя и намеренно гнали его к нам — так, чтобы кто-нибудь из наших людей вышел за ним и попался в ловушку.
Беккер не удержался. Ему пришлось выстрелить. Он находился в двухстах метрах от оленя и только поднял винтовку, как три стрелы вонзились ему в спину.
— Как вы забрали его тело?
— Ох, Беккер всегда был крепким малым. Он еще выстрелил пару раз в индейцев, а потом повернул назад и почти дошел; женщины и Мак-Броуди прикрывали меня, когда я пошел за ним…
Каллаген устал, ему хотелось побриться. Он слишком долго был офицером, а каждый офицер в любое время должен выглядеть чистым и опрятным. Он нагрел воды, побрился, расчесал волосы и почувствовал себя лучше, но был голоден и хотел пить. Он пошел к ручью; холодная, прозрачная вода освежила его тело.
Он подумал о том, что теперь Сайкс должен понять, что что-то неладно, поскольку Спраг до сих пор не вернулся в лагерь, а если кто-нибудь прибыл туда, в Кэйди, по дороге в Вегас, то еще и узнает новость о том, что платформа не проходила.
Небольшой отряд Спрага, очевидно, перестал существовать. Спенсер дезертировал, и, вероятно, вместе с ним сбежали Уайли и Чемпион. Сэмпсон был мертв, Беккер убит. Саттон справился с лихорадкой и уже ходил, но все еще был слаб. Похоже, Гаррику не стало хуже…
Четверо солдат охраняли лошадей на поляне, но индейцы не показывались. Возможно, их целью было сохранить лошадей в хорошей форме… Скоро дойдет очередь и до них: индейцы намеревались пустить их в расход.
Усевшись возле стены, Каллаген пытался сосредоточить свои мысли на создавшейся ситуации, в которой они все оказались. Лейтенант Спраг присел рядом. За последние несколько дней офицер заметно состарился, тяжело перенеся потерю своих людей.
— Нам придется убить лошадь, — неожиданно сказал Спраг. — Завтра нам нечего будет есть.
— Подождем немного.
Мысль убить лошадь не прельщала Каллагена… как, впрочем, и самого Спрага.
Лошадей закрыли в загоне, а вокруг по-прежнему все было тихо. Каллаген вошел в каменную хижину взглянуть на Гаррика и не мог определить, спит он или находится без сознания. Раненый прерывисто дышал, и Каллагену не нравилось то, как он выглядит.
Когда он вышел из хижины, на улице его поджидал Ридж.
— Сержант, я думаю, лошади отдохнули и в гораздо лучшей форме, чем любой из нас. Я их запрягу, заберу женщин и уйду с ними отсюда.
Он закурил сигару.
— Подумай сам. Мы могли бы бежать ночью. Мак-Броуди дал мне карту, и я тщательно ее изучил. Как только удастся добраться до этой дороги, ни один индеец нас уже не догонит. Они надеются, что мы поедем по обычному маршруту. Индейцы не ждут нас здесь, и никто не сможет им ничего сообщить заранее. Думаю, я смогу прорваться в форт Мохава. Мне понадобится всего один человек, чтобы отгонять их, пока я буду управлять лошадьми. Хотелось бы, чтобы это был ты или Следопыт.
— Ты разговаривал с миссис Мак-Дональд?
— Они готовы ехать, ибо чувствуют себя здесь обузой и думают, что мы можем справиться.
Чем больше Каллаген размышлял над этим, тем больше ему нравилась эта идея. Никому не известно, что здесь может вскоре произойти. Если скоро не придет подкрепление, животные умрут от голода. Уже несколько дней люди недоедают. А если платформа уедет из лагеря, у них освободится место для передвижения, меньше лошадей придется кормить и охранять. Но удастся ли им прорваться?
Лейтенант Спраг сидел на краю раскладушки и тоже над чем-то размышлял, глядя в блокнот. Каллаген подошел к нему и как можно короче разъяснил ситуацию.
— Ему понадобится один человек, сэр.
Спраг внимательно слушал, покусывая конец карандаша. Он жестом указал на блокнот.
— Я подсчитывал, сколько у нас осталось продуктов и амуниции. Мы в очень плачевном состоянии, сержант.
— Да, сэр, я это знаю.
— А каковы их шансы?
— Очень неплохие, сэр. Я не думаю, что индейцы заподозрят что-то подобное, тем более они будут двигаться быстро.
— Они хотят попробовать вернуться на дорогу в Вегас?
— Да, сэр.
— Мне кажется, эта дорога будет лучше, чтобы доставить платформу в форт Мохава и там обеспечить ей охрану на всем пути до Вегаса. Сомневаюсь, чтобы Риджу удалось быстро добраться в Вегас через пустыню.
— Возможно, вы правы, сэр. Если лейтенант позволит, я бы предложил, чтобы повозку сопровождал рядовой Джейсон, или, как его называют, Следопыт. Дэлавер. На этого человека можно положиться, и он, как никто другой, знает пустыню.
— Передайте Риджу, что он получил мое разрешение, если только женщины согласны рискнуть. — Он задумался на миг, а потом добавил: — Но одного человека, думаю, недостаточно. Почему бы вам самому не поехать? Здесь остается сержант Мак-Броуди, и кроме него рядом со мной прекрасные люди.
После непродолжительной паузы он продолжил:
— Срок вашей службы истек, Каллаген. Думаю, вам следует ехать… Берите с собой еще и Бьюмиса.
— Бьюмиса, сэр?
— Да, перед тем как пойти в армию, он женился, сержант. Ему нужно выбраться отсюда живым.
— Майор Сайкс скоро будет здесь, лейтенант. Теперь он уже наверняка знает, что тут произошло.
— Возможно. Ну, сержант, забирайте Бьюмиса и поезжайте. Попытайтесь добраться до форта Мохава. Мне кажется, самому Риджу больше по душе этот путь. Вам придется гнать лошадей.
— Да, сэр. Я знаю.
Индейцы не показывались, а солдаты не слышали выстрелов. Каллаген шел размеренным шагом. На холме не оказалось места, где можно было остановиться или спрятаться. Редко разбросанная растительность не могла никого укрыть, и, кроме открытой равнины под обширным небом, они ничего больше не обнаружили.
Каллаген продолжал идти. Люди, следовавшие за ним, были не в состоянии двигаться быстрее, но чувствовали, что в любое время на них могут напасть индейцы.
Десять или одиннадцать миль… Если им повезет, они преодолеют их за четыре или пять часов. Шестеро солдат вели себя превосходно в таких условиях, принимая во внимание их состояние,
Каллаген был грязный и небритый. Ему отчаянно хотелось принять душ и побриться. А еще больше хотелось пить и спать. После часа ходьбы он остановил отряд на десять минут, и каждый выпил немного воды.
— Никогда бы не подумал, что мне может понравиться это место, — сказал вдруг Мерсер. — Но сейчас я отдал бы пять лет жизни, чтобы увидеть его перед собой.
Каллаген осмотрелся, внимательно изучая каждую деталь. Чтобы атаковать, враг должен приблизиться к ним и находиться на расстоянии не более чем в полмили — тогда его можно заметить с любой точки.
В то утро он сам нес свои вещи. Гора, похожая на огромный купол или ступу, засела в его мозгах. Такое сравнение не вызвало бы удивления ни у кого в Индии, поскольку по форме они были абсолютно одинаковы. Окружавшие ее скалы представляли собой естественную крепость с прекрасными позициями, откуда можно было вести огонь.
Эта ступообразная формация навела Каллагена на мысль о том, что карта составлена абсолютно беспорядочно и неправильно. Гора была нанесена на карту незаметно, но если человек видел ее воочию хоть раз, он узнает ее непременно и будет помнить, если, конечно, обладает таким же цепким умом, как Каллаген.
Реальную угрозу представляли индейцы. Как человеку справиться с ними? Кажется, они всегда рядом, всегда наготове, но никогда не желают начинать бой первыми, если не уверены, что одержат победу: они просто появляются и исчезают, как тени, тем самым держа людей в постоянном напряжении.
Он не питал к ним враждебных чувств. Они, как и он сам, были воинами; отвоевывали то, что хотели получить; впрочем, он тоже так поступал и за это их уважал. Было бы плохо попасть в руки индейцев, но он испытал плен в других местах, что было ничуть не лучше индейского.
Кто бы ни был тот человек, рисовавший карту, он сделал это так осторожно, что, попади она не в те руки, от нее было бы мало проку.
Теперь индейцы его знали. Он убил несколько их воинов, и они хотят видеть его мертвым, чтобы он не смог убивать и дальше. В то же время они были предельно осторожны и не заходили слишком близко.
На подходе к Марл-Спрингс перед ними предстала знакомая картина: частокол, каменные хижины, низкие горы, выступающие за укреплением с поляной, где они пасли лошадей. Над частоколом поднимался дым, но вблизи никого не было видно
Спраг смотрел мимо Каллагена.
— Вы думаете, здесь все в порядке, сержант?
— Никогда не пытаюсь предугадать действия индейцев, сэр. У них собственный способ мышления. Мы проделали длинный путь, поэтому давайте зайдем туда.
Ворота открылись. Их встретил Ридж с винтовкой в руках. Он выглядел осунувшимся и исхудавшим.
— Беккер мертв, — известил он. — Они попали в него вчера вечером. А он был таким хорошим человеком…
— Напиши это на его могиле, — посоветовал Каллаген. — Эта эпитафия годится для любого умершего.
Мелинда выглянула из-за двери, уставившись на него широко открытыми глазами. Каллаген подошел к ней.
— Я вернулся, — не найдя более подходящих слов, коротко сообщил он.
— Входи. Есть кофе. — Она посмотрела ему в лицо. — Морт, ты вернулся, а нас здесь очень мало.
Тетя Мэдж лежала. Это поразило Каллагена, потому что он никогда раньше не видел ее лежащей. Когда он вошел в дом, она села на постели.
— Извини, Каллаген, — виновато сказала она, — я просто выбилась из сил.
Он вышел, и она слышала, как Ридж начал ему рассказывать:
— Беккер увидел оленя. Нам нужно было что-то есть, поэтому он взял винтовку и вышел. Долгое время мы не видели индейцев, но нам следовало догадаться о них, учитывая появление оленя. Он забрел на поляну, где паслись наши лошади. Поначалу выглядел встревоженным, потом успокоился и начал щипать траву.
Мне показалось, что индейцы видели оленя и намеренно гнали его к нам — так, чтобы кто-нибудь из наших людей вышел за ним и попался в ловушку.
Беккер не удержался. Ему пришлось выстрелить. Он находился в двухстах метрах от оленя и только поднял винтовку, как три стрелы вонзились ему в спину.
— Как вы забрали его тело?
— Ох, Беккер всегда был крепким малым. Он еще выстрелил пару раз в индейцев, а потом повернул назад и почти дошел; женщины и Мак-Броуди прикрывали меня, когда я пошел за ним…
Каллаген устал, ему хотелось побриться. Он слишком долго был офицером, а каждый офицер в любое время должен выглядеть чистым и опрятным. Он нагрел воды, побрился, расчесал волосы и почувствовал себя лучше, но был голоден и хотел пить. Он пошел к ручью; холодная, прозрачная вода освежила его тело.
Он подумал о том, что теперь Сайкс должен понять, что что-то неладно, поскольку Спраг до сих пор не вернулся в лагерь, а если кто-нибудь прибыл туда, в Кэйди, по дороге в Вегас, то еще и узнает новость о том, что платформа не проходила.
Небольшой отряд Спрага, очевидно, перестал существовать. Спенсер дезертировал, и, вероятно, вместе с ним сбежали Уайли и Чемпион. Сэмпсон был мертв, Беккер убит. Саттон справился с лихорадкой и уже ходил, но все еще был слаб. Похоже, Гаррику не стало хуже…
Четверо солдат охраняли лошадей на поляне, но индейцы не показывались. Возможно, их целью было сохранить лошадей в хорошей форме… Скоро дойдет очередь и до них: индейцы намеревались пустить их в расход.
Усевшись возле стены, Каллаген пытался сосредоточить свои мысли на создавшейся ситуации, в которой они все оказались. Лейтенант Спраг присел рядом. За последние несколько дней офицер заметно состарился, тяжело перенеся потерю своих людей.
— Нам придется убить лошадь, — неожиданно сказал Спраг. — Завтра нам нечего будет есть.
— Подождем немного.
Мысль убить лошадь не прельщала Каллагена… как, впрочем, и самого Спрага.
Лошадей закрыли в загоне, а вокруг по-прежнему все было тихо. Каллаген вошел в каменную хижину взглянуть на Гаррика и не мог определить, спит он или находится без сознания. Раненый прерывисто дышал, и Каллагену не нравилось то, как он выглядит.
Когда он вышел из хижины, на улице его поджидал Ридж.
— Сержант, я думаю, лошади отдохнули и в гораздо лучшей форме, чем любой из нас. Я их запрягу, заберу женщин и уйду с ними отсюда.
Он закурил сигару.
— Подумай сам. Мы могли бы бежать ночью. Мак-Броуди дал мне карту, и я тщательно ее изучил. Как только удастся добраться до этой дороги, ни один индеец нас уже не догонит. Они надеются, что мы поедем по обычному маршруту. Индейцы не ждут нас здесь, и никто не сможет им ничего сообщить заранее. Думаю, я смогу прорваться в форт Мохава. Мне понадобится всего один человек, чтобы отгонять их, пока я буду управлять лошадьми. Хотелось бы, чтобы это был ты или Следопыт.
— Ты разговаривал с миссис Мак-Дональд?
— Они готовы ехать, ибо чувствуют себя здесь обузой и думают, что мы можем справиться.
Чем больше Каллаген размышлял над этим, тем больше ему нравилась эта идея. Никому не известно, что здесь может вскоре произойти. Если скоро не придет подкрепление, животные умрут от голода. Уже несколько дней люди недоедают. А если платформа уедет из лагеря, у них освободится место для передвижения, меньше лошадей придется кормить и охранять. Но удастся ли им прорваться?
Лейтенант Спраг сидел на краю раскладушки и тоже над чем-то размышлял, глядя в блокнот. Каллаген подошел к нему и как можно короче разъяснил ситуацию.
— Ему понадобится один человек, сэр.
Спраг внимательно слушал, покусывая конец карандаша. Он жестом указал на блокнот.
— Я подсчитывал, сколько у нас осталось продуктов и амуниции. Мы в очень плачевном состоянии, сержант.
— Да, сэр, я это знаю.
— А каковы их шансы?
— Очень неплохие, сэр. Я не думаю, что индейцы заподозрят что-то подобное, тем более они будут двигаться быстро.
— Они хотят попробовать вернуться на дорогу в Вегас?
— Да, сэр.
— Мне кажется, эта дорога будет лучше, чтобы доставить платформу в форт Мохава и там обеспечить ей охрану на всем пути до Вегаса. Сомневаюсь, чтобы Риджу удалось быстро добраться в Вегас через пустыню.
— Возможно, вы правы, сэр. Если лейтенант позволит, я бы предложил, чтобы повозку сопровождал рядовой Джейсон, или, как его называют, Следопыт. Дэлавер. На этого человека можно положиться, и он, как никто другой, знает пустыню.
— Передайте Риджу, что он получил мое разрешение, если только женщины согласны рискнуть. — Он задумался на миг, а потом добавил: — Но одного человека, думаю, недостаточно. Почему бы вам самому не поехать? Здесь остается сержант Мак-Броуди, и кроме него рядом со мной прекрасные люди.
После непродолжительной паузы он продолжил:
— Срок вашей службы истек, Каллаген. Думаю, вам следует ехать… Берите с собой еще и Бьюмиса.
— Бьюмиса, сэр?
— Да, перед тем как пойти в армию, он женился, сержант. Ему нужно выбраться отсюда живым.
— Майор Сайкс скоро будет здесь, лейтенант. Теперь он уже наверняка знает, что тут произошло.
— Возможно. Ну, сержант, забирайте Бьюмиса и поезжайте. Попытайтесь добраться до форта Мохава. Мне кажется, самому Риджу больше по душе этот путь. Вам придется гнать лошадей.
— Да, сэр. Я знаю.
Глава 19
На Марл-Спрингс опустилась темная ночь. Дул легкий ветерок, а на фоне неба резко выступали горы, на которые Каллаген так часто пристально смотрел.
Он стоял у открытых ворот, вглядываясь в ночь, а его начищенная винтовка пахла оружейной смазкой. Через несколько минут платформа выедет за ворота и двинется в сторону правительственной дороги в Рок-Спрингс.
Впереди за долиной, что ведет в Мид-Хиллс, лежит длинный участок открытой местности. Днем они будут хорошо просматриваться со всех сторон, но в темноте у них появится шанс. Каллаген не знал, предпочитают ли эти индейцы вступать в бой ночью, как это делают их друзья апачи; он был уверен в одном: ночью индейцы менее бдительны.
Он стоял у открытых ворот, вглядываясь в ночь, а его начищенная винтовка пахла оружейной смазкой. Через несколько минут платформа выедет за ворота и двинется в сторону правительственной дороги в Рок-Спрингс.
Впереди за долиной, что ведет в Мид-Хиллс, лежит длинный участок открытой местности. Днем они будут хорошо просматриваться со всех сторон, но в темноте у них появится шанс. Каллаген не знал, предпочитают ли эти индейцы вступать в бой ночью, как это делают их друзья апачи; он был уверен в одном: ночью индейцы менее бдительны.