– Ты прав, пер Дистин, мне самому стоило бы об этом подумать. Готов ли ты высадиться на берег? Я дам тебе людей; можешь обшарить все подвалы в Ниане. Ты лучше нас знаешь, где и что искать.
Итак, Господь услышал Иеро и явил очередную милость. Через несколько минут священник уже шагал мимо пирсов и причалов к городу; за ним торопились четверо иир'ова и десяток метсов-пограничников под командой сержанта. Один из молодых офицеров, адъютант Бирейна, проводил их на центральную площадь, куда была согнана сотня пленников. Иеро представился охранявшему их капитану и приступил к проверке – и зрительной, и ментальной.
Вдруг он указал на рослого человека, пытавшегося пробраться в последний ряд группы захваченных.
«Ну-ка, притащите сюда вот этого… да разденьте его! Думаю, у него на шее кое-что висит.»
Под удивленными взглядами метсианских солдат четверо иир'ова ринулись в толпу и мгновенно содрали с человека куртку и рубаху. Получив голубоватую металлическую пластину, Иеро швырнул ее наземь и раздавил ударом каблука, не спуская пристального взгляда с вражеского офицера. Затем он произнес на батви:
– У тебя есть шанс сохранить жизнь, приспешник зла, один-единственный шанс. Скажи правду: где расположен центр колдунов?.. где находятся их записи?.. где ваши дьявольские машины? Поторопись! Секунда отделяет твою душу от вечности… если у тебя, конечно, есть душа.
Офицер Нечистого не был трусом; возможно, он бы не дрогнул, приняв смерть от пики или меча в открытом бою. Но эти огромные создания, внезапно схватившие его… их устрашающие когти, вмиг содравшие одежду, явившие свету тайный знак доверия хозяев… их яростные пылающие глаза… Слуга Нечистого был сломлен, устрашен! Захлебываясь слезами, он рухнул к ногам Иеро.
– Пощады! – Он попытался облобызать пыльную сандалию священника, но тот с отвращением отдернул ногу.
– Ты проживешь до первой лжи, слетевшей с твоих грязных губ! Слушай и отвечай!
Это получилось лучше, чем надеялся Иеро. Пленник оказался третьим по должности среди командиров сил городской обороны и знал многое. С веревкой вокруг шеи, он повел отряд Иеро через площадь к ближайшей башне. В стене ее утопала маленькая неприметная дверь, с трудом поддавшаяся усилиям солдат; за ней, как и ожидал священник, истертые скользкие ступени вели вниз, в темноту.
Им пришлось подождать, пока не принесли факелы. Затем люди и иир'ова, возглавляемые пленником, держа оружие наготове, приступили к спуску. Лестница уходила вниз, вниз, вниз; она тянулась бесконечной спиралью, иногда переходя в маленькие площадки без дверей. Когда, наконец, показался голубоватый свет, позволивший погасить факелы, Иеро понял, что они находятся очень глубоко под землю.
Вместе со спутниками он очутился в сыром и узком каменном коридоре, уходившем в обе стороны. Холодное голубоватое сияние светильников, закрепленных на потолке через равные промежутки, не скрывало ничего; здесь царила мрачная тишина. Иеро подтолкнул пленника вперед острием копья. Жест был достаточто красноречив, и тот, повернув налево, уверенно направился по коридору. Остальные последовали за ним в молчании, которое нарушалось только звуком шагов да случайным звоном оружия.
Они прошли довольно большое расстояние, не найдя ничего, кроме пустоты, когда Иеро, подняв руку, велел отряду остановиться. Разум его прикоснулся к чему-то, и в следующий миг он с гримасой отвращения понял, что это было. Священник бросился бегом по коридору, безжалостно подгоняя впереди себя пленного. Внезапно каменные стены разошлись, и отряд очутился в большой овальной комнате, по периметру которой шло множество небольших дверей. И все они были распахнуты! Тошнотворным запахом смерти и крови тянуло из них – столь явственно, что люди на секунду замерли. Одного быстрого взгляда в каждую из камер оказалось достаточно. Мужчины, женщины, даже дети – злоба Нечистого не миновала никого. Все были скованы цепями и все были мертвы. Раздробленные кости и плоть, страшные раны от мечей и топоров показывали, как пленники встретили конец; и, вероятно, смерть являлась самой большой милостью, которую они могли ждать от своих тюремщиков. Теперь Иеро не сомневался, что там, в коридоре, поймал последнюю вспышку агонизирующего сознания.
– Раны свежие, сэр, – сказал сержант. – Должно быть, мерзавцы только что сбежали.
– Да, и мы последуем за ними. Теперь глядите повнимательней. Негодяй, что ведет нас, говорил, что главная камера впереди. Проход тянется прямо туда… Ну, парни, за ними!
Трое Мастеров Нечистого, не успевшие ускользнуть на поверхность или воспользоваться для бегства секретным тоннелем, были обнаружены в большом помещении в конце коридора. Возможно, им удалось бы сбежать, если бы их не задержала последняя вспышка садистской жестокости, с которой они перерезали беззащитных заключенных. Когда Иеро со своими людьми ворвался в обширную комнату, они еще не успели отворить тайную дверь, скрытую за портьерами. Вместо этого все трое пытались уничтожить огромный проволочный экран. Световые точки, что раньше двигались на нем, уже погасли, но колдуны Нечистого хотели превратить этот нервный центр Желтого Круга в кучу обломков; видимо, они не ожидали, что их выследят так скоро. Серые одеяния адептов, запятнанные кровью, взметнулись, когда они сделали шаг навстречу атакующим. Их руки крепко сжимали оружие, но три высокие гибкие фигуры скользнули вперед, и колдуны захлебнулись собственной нечистой кровью.
Подняв взгляд от распростертых на каменных плитах трупов, Иеро осмотрел комнату и попытался сообразить, что же ему удалось найти.
ГЛАВА 10. СНОВА НА СЕВЕР
Его преподобие Кулас Демеро, глава Совета Аббатств Республики Метс и главнокомандующий республиканской армии, был очень занятым человеком. Худое смуглое лицо аббата прорезали морщины усталости – он слишком мало спал. Характер его, и в молодые годы весьма вспыльчивый, теперь напоминал сухой трут; и горе тому несчастному, по чьей вине он потерял бы без пользы хоть минуту.
В этот момент он проводил некое совещание, в ходе которого возникли кое-какие трудности. Ему приходилось одновременно сдерживать свой темперамент и пытаться понять собеседника. Не в первый раз и даже не в десятый, он пожалел об отсутствии брата Альдо, главы эливенеров и своего тайного союзника на протяжении долгих лет. Аббат обладал превосходным мозгом – как, несомненно, и это создание напротив – но он был гуманоидом, а оно – нет! Аббат мог использовать свои ментальные силы, чтобы повлиять на умонастроение любого человека в Республике. Но только – человека!
Он вздохнул и попытался вникнуть в мысли своего собеседника. Чароо, главного строителя Народа Плотины – так, за неимением лучшего, звучал на языке людей его титул – было нелегко понять.
Чароо, даже присев на задние лапы, казался столь же высоким, как старый священник, и обладал гораздо большей массой. Его тупо срезанная голова с огромными резцами напоминала бочонок, маленькие уши были плотно прижаты к массивному черепу. Он не носил одежды и не нуждался в ней; плотный темно-коричневый мех покрывал его тело от головы до основания огромного голого веслоподобного хвоста. Он сделал жест когтистой лапой – на удивление осторожный и точный жест, если учесть массу его тела; его глаза-бусинки ярко блеснули в попытке сформулировать мысль так, чтоб сделать ее понятной для человека. От него тянуло острым запахом бобровой струи и мускуса, заполнявшим небольшую комнату. Демеро, с трудом превозмогавшему кашель, почудилось, что они находятся не в человеческом жилье, а в норе Чароо на некоем отдаленном озере.
«Не можем – (непереводимо) – уничтожить зло, если не – (непонятная мысль) – (невероятный образ) – вода. Водный народ – (отрицание) – мы должны – (мысль о каком-то определенном месте) – (снова отрицание) – не можем покинуть. Должны быть ТАМ – (утверждение) – (конец передачи).»
Огромные мутировавшие бобры возникли, подобно многим другим существам, вскоре после Смерти. Робкие, лишенные агрессивных инстинктов, они распространились в далеких и забытых северных озерах. Медленно, очень медленно, после многих случаев, когда водный народ помогал раненым охотникам или разыскивал и возвращал потерявшихся детей, люди прониклись уважением и доверием к нему. Долгие годы в районах совместного обитания обеих рас действовала система молчаливого товарообмена. И хоть метсы никогда не причинили бы вред кому-либо из водного народа, они не стали друзьями. Каждый держался своей породы; гуманоиды избегали озер, занятых Народом Плотины, а те были нечастыми гостями в человеческих поселениях. Они предлагали свои товары – строевой лес и корни целебных растений – в обмен на ножи, металлические орудия и овощи, но этим исчерпывалось сотрудничество. В Аббатствах имели представление об их высоком интеллекте, но лишь сравнительно недавно выяснили, что гигантские бобры владеют письменностью.
Аббат Демеро, подвигнутый своим приятелем-эливенером, был первым, кто попробовал вступить в переговоры с племенем вод, и его попытка была успешной, так как Братство Одиннадцатой Заповеди заранее подготовило почву. К тому же в недавнем прошлом отряды Нечистого совершили рейд по северным озерам, обитатели которых имели только две вещи, интересующие Темных Мастеров: мясо и шкуры! Все это сделало Народ Плотины естественным союзником Республики, но союз складывался непросто. Бобры были слишком миролюбивы по натуре, и объяснить им предстоящие задачи требовало огромных трудов.
Они с готовностью согласились построить дамбы и прокопать каналы, необходимые, чтобы провести республиканский флот в Намкуш, но аббат желал от них много большего. И он не собирался отступать, хотя его подстерегали определенные трудности. Скажем, иерархическая организация водного народа, которая оставалась тайной за семью печатями. Конечно, Чароо обладал некоторой властью, но насколько она велика? Мог ли он говорить от лица всего Народа Плотины или отвечал только за свое собственное поселение?
Мысленно вздохнув, аббат наклонился к собеседнику, чтобы продолжить переговоры. В этот момент с порога подземной камеры долетел низкий хрипловатый смешок. Демеро в ярости обернулся, готовый стереть в порошок глупца, посмевшего прервать столь важную беседу, однако гнев его тут же перешел в радостное удивление.
– Иеро? Сын мой! – Он подскочил к молодому священнику и сердечно обнял его, снова и снова похлопывая по спине. – Я знал, что ты доберешься сюда, но не имел представления, как быстро… Но послушай! Ты должешь помочь мне. Я хотел бы понять, что говорит эта… гм… достойная личность. Как ты полагаешь… – Он не закончил фразу, так как Иеро уже застыл перед Чароо в полнейшем молчании. Затем руки его задвигались, производя некие сложные жесты.
Верхние конечности Чароо заплясали в ответ, его круглые маленькие глазки загорелись еще ярче. Старый аббат ощутил биение мысли, наполнившее маленькую тихую подземную комнату. Четыре руки продолжали свой странный танец; сейчас их движения переплетались, словно собеседники ткали невидимую паутину. Это продолжалось минуту, другую, затем оба шагнули назад и замерли, пристально глядя друг на друга.
– Чирруп, – вдруг произнес огромный бобер. Опустившись на все четыре конечности, он прошествовал мимо людей и выскользнул в полуотворенную дверь. Они услышали, как лязгают его когти по камню ступенек, затем Чароо исчез в ночном мраке.
– Ну, – заметил аббат, – надеюсь, тебе удалось добиться большего, чем мне. Но могу ли я поинтересоваться, как ты узнал, что я хочу сказать?
Иеро плюхнулся в кресло и рассмеялся.
– А вот как, досточтимый сэр: прибыв в Намкуш, я тут же отправился повидаться с вами и, к своему стыду, подслушивал с той минуты, как перешагнул порог этого дома.
– Понимаю, – медленно произнес аббат. – Значит, ты уговорил Бирейна послать тебя вперед на одном из его новых военных кораблей. Нелегкий он человек, этот Бирейн… А твоя сила действительно велика, мой мальчик! Я уже слышал кое-что… Надеюсь лишь, что в сердце твоем сохранился страх Божий, ибо только Он властен давать и отнимать. Не было еще человека, не существовало христианской души, одаренной такой ментальной силой… Понимаешь ли ты, пер Иеро Дистин, что мог бы натворить, будь твой разум во власти зла? – Демеро пристально посмотрел на своего бывшего ученика.
Иеро открыто встретил его взгляд.
– Вы можете исповедать меня, как только захотите, досточтимый отец мой, – спокойно произнес он. – Но не пожелаете ли раньше узнать, о чем говорили мы с Чароо?
На миг в комнате повисло молчание, затем старик хихикнул. Сев в деревянное кресло напротив Иеро, он лукаво улыбнулся и прищурил глаза.
– Да, дерзкий соблазнитель, пожелаю! Я успею еще разобраться с твоими грехами… уверен, что за целый год их накопилось в избытке. А теперь скажи-ка мне, чего хотел этот старый водяной боров.
– Ну, во-первых, у них есть довольно сложный язык жестов, дополняющий мысленную речь. Я извлек некоторые знаки из его мозга, пока вы вели переговоры, используя другую ментальную зону. Их мышление протекает на довольно странных частотах… правда, не таких странных, как у моих новых друзей, которых я вам скоро представлю. Итак, он хочет помочь, но не уверен, что сумеет. Его народ не может удаляться от воды, это очевидно. Но что менее очевидно, так это их ограниченность. Кроме молодых самцов и самок по весне, они не любят покидать свое озеро. У них совершенно фантастическая привязанность к тому, что может быть названо привычным ареалом обитания. Я полагаю, это наследственный признак… Вот что он пытался вам втолковать. У них есть своего рода совет, и он имеет в нем изрядный вес… Они посещают другие поселения и другие озера, но – в этом-то вся трудность – ненадолго. Он старался объяснить вам, что нельзя рассчитывать на его племя, если речь идет о длительных походах и путешествиях. Они просто сойдут с ума.
– Понимаю… Ценные сведения, мой мальчик! Это значит, что если нам понадобится их помощь в большом сражении, то его надо планировать где-то неподалеку от их озер…
– Правильно, – кивнул Иеро, – и лучше всего – на воде. Но сейчас, отец мой, я сам нуждаюсь в помощи. – Он глубоко вздохнул, будто собирался нырнуть в бездонный омут. – Есть ли какие-нибудь новости с юга? Получали ли вы что-нибудь от брата Альдо? Никто на всем флоте не знает, что случилось с моей женой, но у вас, возможно, есть новые сведения… Так что же вы слышали?
Он давно сдерживал свой страх и тревогу, но сейчас был близок к тому, чтобы сорваться. Только высокое ментальное искусство, позволившее закапсулировать все воспоминания о Лучар, позволило Иеро вынести этот груз. Страдание исказило черты молодого священника и, при взгляде на него, аббату Демеро захотелось сидеть в любой другой комнате, кроме этой.
– Я полагаю, ты ничего не выяснил у пленников в Ниане? – наконец выдавил он. В определенном смысле это тоже было ответом; правда, не тем, который ему хотелось бы дать.
– Ничего, – тусклым голосом подтвердил Иеро, уставившись в пол. – И никто, кроме проклятых колдунов, не мог дать такие сведения. Мы поймали троих, после зверского убийства десятков людей… и тут же перерезали им глотки. – В комнате, казалось, потемнело, хотя маленький светильник под потолком горел с прежней яркостью.
– Ты заслужил правду, – кивнул Демеро, – по крайней мере, ту правду, которой я располагаю. Брат Альдо и я – старые приятели… мы знакомы дольше, чем ты можешь представить. Много лет я был в контакте с ним, не сообщая ничего Совету Республики. Он предупреждал меня о замыслах Нечистого, а я… я пытался привлечь его Братство к более активному участию в борьбе. Я послал ему сообщение, когда ты впервые отправился на юг, вот почему он так легко нашел тебя. Давно, очень давно, еще до твоего рождения, он был большим человеком в южных королевствах.
– Он принес найденные тобой книги, благодаря которым мы сумели построить компьютеры, а потом научились пользоваться ими. Вот почему нам удалось так быстро спустить на воду новые корабли… мы почти мгновенно извлекали всю нужную информацию из старых записей. Эти компьютеры сэкономили нам уйму времени… а сейчас – еще больше…
– Но, прости! Ты, наверно, хочешь услышать о своей принцессе. Брат Альдо был в Саске не так давно и принес кое-какие новости о Д'Алви; они прошли много миль, чтобы добраться до нас. Там сейчас междуусобица… Не слишком радостные вести, правда? Брат Альдо снова отправился на юг… возможно, сейчас он знает больше.
Молодой священник опустил голову. Да, новости были невеселые! Дела на юге обстояли так плохо, что брат Альдо поспешил туда сам! Однако Лучар знала о мятеже. Ее отец был жив, и она сумела послать вслед Иеро прыгуна с оружием и припасами… она всегда отличалась предусмотрительностью… Что же могло произойти? Внезапно он с бесконечной остротой почувствовал свою беспомощность. Чем он способен помочь ей – тут, на севере, в сотнях миль от побережья Лантика? Оставалось утешаться лишь старой воинской поговоркой: терпи, солдат, в генералы выйдешь!
Когда он повернулся к аббату Демеро, лицо его напоминало застывшую маску.
– Я знаю, отец мой, что вы постараетесь узнать больше и сообщите мне. Ну, а я… я ничем не могу помочь Д'Алви, разве что косвенно. А потому вернемся к нашим делам. Говорил ли я, что мы захватили тайный центр Нечистого в Ниане почти неповрежденным? Там находится огромный экран из пересекающихся проволок с сотнями крохотных огоньков. Однако мы нигде не обнаружили источник энергии… во всяком случае, ничего похожего на такой источник. Я попробовал разобраться с этой штукой, и у меня возникло довольно странное ощущение. Если исходить из наших достижений в ментальной науке, прибор Нечистого – вершина мастерства. И хотелось бы, чтобы на него поглядели лучшие специалисты Аббатств по компьютерам. Я подозреваю, что это тоже компьютер, но довольно странный, питаемый ментальной энергией. Так что…
Заметив, что к Иеро вернулся обычный самоконтроль, старый аббат сделал усилие, чтобы вникнуть в его слова. Но за ними, за спокойным тоном своего ученика, он постоянно ощущал темную бездну отчаяния.
Терпи, солдат… Пусть Бог поможет тебе…
* * *
Зеленая стена кустарника раздвинулась, и на лесную поляну выскочил огромный черный зверь. Клоц зашагал по прогалине, тяжелый подгрудок мерно мотался под могучей шеей. В центре поляны он поднял голову и принюхался, разбираясь с новостями, которые ветер донес до его широких ноздрей и длинных ушей. Однако он услышал лишь пульсацию крови в тех местах, где со временем на развесистых рогах проклюнутся новые отростки. Он фыркнул, просеивая воздух, напоенный запахом огромных сосен и гигантских дубов. Затем, снова вскинув голову, он заревел: баоо-ох! Трижды эхо подхватывало этот зов, бросая его в лесную чащу. Клоц насторожил уши, словно пытался поймать ответ; но если он и пришел, то был недоступен чувствам человека.
Далеко, очень далеко – там, где рев лорса превратился в едва уловимый отзвук, другой зверь внезапно замер, прислушиваясь к нему. Горм присел на лохматые задние лапы, его уши и нос подрагивали, глаза застыли в ментальном напряжении. Затем медведь удовлетворенно рыкнул и направился туда, откуда долетел зов.
Клоц внезапно опустил морду и, пошатываясь, с тяжеловесной грацией пересек поляну и исчез в лесу. Он двигался бесшумно, скользя между деревьев словно тень – но тень одушевленная и стремящаяся к определенной цели.
* * *
Королевская армия Д'Алви отступала. Все, что время и суровые обстоятельства позволили собрать и взять с собой, было собрано и взято. Многие люди и животные были изранены. Все чаще усталые тела отказывались служить им, исчерпав запасы жизненной энергии. Этой темной ночью, когда никто не имел сил помочь соседу, было так легко потерять упавших наземь воинов и скакунов. Немногочисленные оставшиеся телеги безнадежно отстали, хотя хлысты погонщиков не щадили тащивших их быков. Возок короля затерялся где-то позади. Часть кавалеристов потеряла своих зверей; усталые и мрачные, они шагали пешком. Выжившие хопперы прихрамывали; почти у всех были повреждены ноги. Остатки разбитого войска тащились в ночи, спаянные воедино дисциплиной и верностью. Но и то, и другое быстро убывало.
Случалось, истомленный усталостью человек оборачивался назад и смотрел на красные отблески, игравшие на южном небосклоне. Столица Д'Алви пылала. Многие воины были уроженцами города, там остались их семьи. Они закрывали глаза, пытаясь не видеть, не думать о том ужасе, который царил позади.
Принцесса ехала в авангарде, ее прыгуна все еще окружала плотная группа всадников. Рядом, с правой рукой на перевязи, скакал граф Камил Гифтах, его изможденное лицо было мрачным, но в глазах горел упрямый огонек. У армии не имелось сейчас другой цели, кроме поисков места, пригодного для отдыха и обороны. Все, и люди, и животные, смертельно устали. И никто не сомневался, что утром враг ринется в погоню.
Два дня назад, потерпев поражение в первой битве, армия отошла к городу. Но воины оставались сильны и телом, и духом; никто не сомневался, что они сумеют удержать стены, пока не подойдут подкрепления с востока и запада, рыбаки с побережья и непобедимая пехота му'аманов с великих равнин. Когда это случится, королевское войско вновь выйдет в поле, разрежет отряды восставшего герцога и его союзников, а затем сотрет их в порошок.
Но этого не произошло; случилось нечто ужасное. Мятеж нищих, воров и уличного сброда, подавленный неделей раньше, был всего лишь репетицией, проверившей бдительность стражи. Не успели городские ворота затвориться за последними отрядами королевских войск, как началось светопреставление. Тяжелые решетки, перегораживающие каналы, и люки, что вели к подземным трубам для слива нечистот, оказались в одних случаях поднятыми, в других – незамкнутыми. Из маслянистых темных вод на улицы города хлынули ужасные твари, чудовища, от которых столицу Д'Алви столетиями предохраняли камень и металл. Пока свежие силы атакующих лезли на стены города, внутри него армия боролась с ордами кровожадных рептилий и с паникой, охватившей население. Но это было еще не все. Время от времени стали появляться призраки – странные человекообразные существа чудовищного вида, едва различимые в дневном свете. Они направляли безмозглых рептилий, загоняя их целыми стаями прямо в тыл бившимся на стенах отрядам.
Когда сообщения об этом участились, Лучар собрала совет; немногие вельможи и полководцы, еще оставшиеся в живых, участвовали в нем. И лучшее, что они могли посоветовать – пробиться в джунгли через северные ворота. Мало кому удалось дойти до леса; большинство полегло на стенах и улицах города. Когда Лучар попыталась оценить свои силы, стало очевидным, что королевская армия сократилась вчетверо, да и эти жалкие остатки состояли из раненых измученных людей. Тут не было иных возможностей, кроме отступления, вернее – бегства. Да, герцог Амибал и помогавшие ему силы зла оказались слишком могущественными! И если не удастся в считанные дни сплотить и поднять на борьбу всю страну, королевство будет потеряно.
Так размышляла Лучар, покачиваясь в седле в непроглядном мраке южной ночи. Мысли ее были невеселыми. И она так устала! Никто из беглецов не сомкнул глаз больше чем на пару часов за три последних дня.
Где же Иеро? Надежда, что он жив, не покидала ее. Они были связаны так сильно, так прочно, что Лучар не могла поверить, что муж ее ушел в Вечное Странствие. Она ждала и надеялась. Где-нибудь, когда-нибудь он вернется к ней… Ее голова клонилась все ниже и ниже к теплой шее хоппера; она не заметила, как граф Гифтах, подхватив повод из ее ослабевших рук, протянул его одному из гвардейцев. Со вздохом облегчения она позволила себе уплыть в благодетельное беспамятство сна.
* * *
Иеро пробудился внезапно. Его узкая кровать стояла у окна небольшой комнаты на третьем этаже массивного бревенчатого здания, нового форта в Намкуше. Койка слабо скрипнула, когда он сел, инстинктивно потянувшись к мечу. Что же его разбудило? Он покосился на распахнутое окно, за которым серебрились залитые лунным светом небеса. Прислушавшись, он разобрал оклик часового и ответ его напарника. С берега доносился слабый плеск волн и другие звуки, слабые ночные шорохи; больше ничего.
Однако что-то случилось, это было несомненным – он привык доверять своему инстинкту. Где-то глубоко в сознании крошечный колокольчик прозвенел тревогой. Затем… затем он услышал едва различимый шорох, доносившийся из коридора – то ли шум крадущихся шагов, то ли подавленное сопенье.
Бесшумный, как смерть, он поднялся с постели, сжимая меч, и шагнул к двери. Он слушал – как всегда, и звуки, и мысли. Ментальная волна не принесла ничего, но звук повторился. Теперь он был уверен – там, по ту сторону двери, кто-то стоит! Кто-то подстерегает его – создание, скрывающее свой разум за ментальным щитом! Но разве мог убийца пробраться сюда, в крепость, которую охраняли сотни зорких глаз?
Внезапно его сомнения были разрешены. Откуда-то снизу, с первого этажа, долетел тревожный сигнал горна – и, словно эхо, со стен и от ворот ответили другие трубные звуки. Враги пробрались в форт!