Страница:
валунам. Священник решил, что правителям Мертвого острова временами
хотелось полакомиться свежей рыбкой и они посылали своих слуг на ее ловлю.
Впрочем, какой бы ни была причина существования лодок, они давали шанс.
Сверху хорошо было видно, что весла лежали прямо в лодках, а в одной из
них поперек банок находилась даже складная мачта, вокруг которой был туго
обмотан парус.
Иеро ухитрился попутно следить за скоплениями разумов в замке и его
подземном мире. Все еще никто не беспокоился. Очевидно, Чи-Чаун следил за
своей предполагаемой жертвой в одиночку, не собираясь делиться ни с кем
тем, о чем думал, как о свежатинке на ужин! Но когда-то спокойствию
настанет конец. Тем не менее, Иеро решил подождать. Темнело быстро, солнце
скоро зайдет. Ночь гигантски увеличит его шансы. Рискнуть стоило.
Тени быстро удлинялись. В грузном приземистом замке не светилось ни
одно окошко и его злобный силуэт становился все более трудно различимым. В
гавани тоже не было огней. "Нет даже якорных огней", - подумал Иеро,
которому случалось бывать на побережье Виси и общаться с мореходами. Эти
люди слишком беззаботны, решил он, они не в состоянии поверить, что кто-то
решиться бросить им вызов в их собственной крепости. Само отсутствие у них
опасений послужит щитом одному из служителей Божьих. Но только послужит
ли? Он вспомнил, как в лодке С'дуна заметил, что у Мануна много
охранников; лучше соблюдать осторожность.
Несколько звезд мерцало сквозь плывущие облака, но луны не было, а
вскоре пропали и звезды. Поднялся ветер и застонал в пустых голых скалах
Мертвого острова. Это голоса бесчисленных замученных жертв и невинно
убиенных Нечистью, подумал Иеро и решил, что чтобы ни произошло, он в их
число не войдет.
Он медленно спускался по склону, все его чувства были напряжены, но
священник ничего не ощущал ни слухом, ни разумом.
Вскоре он различил в темноте силуэты лодчонок. Он наощупь подошел к
той, в которой была мачта, и отвязал веревку. Потом, перекинув через плечо
веревку, принялся стаскивать лодку в воду. Лодочка оказалась тяжелой и
пришлось повозиться. Дважды он останавливался и отдыхал и каждый раз
осматривал темную громаду крепости в поисках огней.
Наконец, он спустил лодку на воду, забрался в нее и установил мачту.
Потом вернулся на берег, проломил дыру в днище второй лодки острым камнем
и захватил из нее весла себе про запас. Он вставил весла в уключины и
погреб вдоль берега к выходу из гавани.
Греб он осторожно, стараясь не наскочить на скалы и не пытаясь плыть
быстрее. Его суденышко оставалось почти невидимым в глубоких тенях
нависших скал и он точно следовал каждому изгибу берега. Один раз ему
пришлось проплыть мимо стоявшего на мертвом якоре большого корабля, из
тех, что он видел раньше, но миновал он его быстро; ничего не двигалось по
борту корабля, да и признаков деятельности разумов на корабле он уловить
не смог. Больше всего его тревожили короткие крутые волны, становившиеся
все злее по мере того, как он приближался к выходу из гавани. Брызги все
чаще залетали в лодку, но и этому факту он был признателен, ведь, по
крайней мере, ему теперь не грозила жажда. Его внимание привлекли две
плоские овальные деревяшки, посаженные на ось возле уключин. Хотя раньше
он никогда не видел швертов - люди его страны не пользовались ими - их
предназначение он понял быстро. Плоскодонная лодчонка могла бы плыть вбок
под парусом с той же скоростью, что и вперед, могла даже перевернуться без
приспособлений, улучшающих устойчивость. Шверты вращались на осях,
приделанных к бортам лодки, так что когда поднимался парус, можно было
спустить шверт с подветренной стороны лодки. Священник был достаточно
опытен в обращении с парусами, хотя и плавал только на лодках с
постоянными килями, он умел ходить галсами и понимал, как наилучшим
образом воспользоваться мореходными качествами лодки.
Хотя он и готовил себя, полная сила ветра у выхода из гавани застала
его врасплох. Конечно же, это был вовсе не шторм, но в крохотной лодке,
всего лишь двенадцати футов длиной, ветер казался более сильным, чем на
самом деле. Ветер сорвал с вершины волны пригоршню пены и швырнул в
затылок Иеро. Вода сбежала по шее под плащ и заставила поежиться. Но вода
не была холодной - чуть прохладней температуры тела, и он упрямо греб по
волнам, кидавшим скорлупку вверх-вниз. Он быстро нашел ритм, не
позволяющий волнам слишком его захлестывать.
Иеро был точно посередине выхода из гавани, по бокам высовывались
черные клыки скал, когда поднялся ментальный переполох. Он тут же
захлопнул свой новый мыслещит и просто прислушивался к суматохе, тщательно
продолжая грести.
Он легко прослушивал мысли С'дуны, почти бессвязные от ненависти и
ярости, когда того разбудили и сообщили новости. Прослушивал он и мысли
других адептов - вот только как много их там было, сейчас сказать не мог -
те сразу же выткали мысленную поисковую сеть. Но он чувствовал, что это
бесполезно. Щит его стал непроницаемым, он стал мысленно невидим для
нечистых, его нельзя было засечь, не говоря уж о том, чтобы разрушить этот
щит. Он гораздо больше беспокоился о чисто физических методах обнаружения
и преследования, понимая, что холодные умы Мануна подумают об этом тоже, и
до этого момента остается не так уж много времени.
Удача, или что-то другое, подумал Иеро, мысленно извинившись перед
Богом, не покидала его. Только он обогнул крайние скалы у входа в гавань,
как на стенах замка вспыхнули огни. В то же самое время в небо взметнулись
ракеты, озарив гавань спектрально-голубым светом. Не более чем в двух
корпусах лодки от себя Иеро увидел устье гавани, почти столь же ярко
освещенное, как днем. Но теперь его скрывала от вражеских глаз стена
камня, внешний бастион самого Мертвого острова.
Тем не менее он не питал иллюзий по поводу своей безопасности. Как
только эмоции уступят место логике, Нечистые быстро обнаружат пропажу
лодки. В конце концов, как еще он смог бы покинуть Мертвый остров, как не
по воде?
Иеро сложил весла в лодку и распустил парус. Парус был самого
простого типа: в забытых тысячелетиях он назывался "люггер", и Иеро уже
сталкивался с такой оснасткой. Потом, решив, что ему нужно плыть вдоль
берега острова в восточном направлении, он опустил правый шверт. Затем
воткнул шпильку весла в дырку на корме, так что получился грубый, но
подходящий руль.
Потребовалось некоторое время, чтобы приспособиться к лодке, и не все
получалось гладко. Один раз лодка накренилась так сильно, что ее чуть не
захлестнуло, но священник ухитрился выпрямить суденышко. К счастью, ветер
дул с запада и дул ровно, без порывов. Кроме того, скорлупка была хорошо
сбалансирована и прекрасно слушалась паруса.
Иеро был сильно занят лодкой, стараясь не налететь на скалы, и потому
перестал мысленно прощупывать остров, хотя щит свой не снимал, переведя
его на "автоматику". И сейчас он почувствовал что-то новое, какой-то
странный неприятный трепет на мысленных коммуникационных волнах. Ему этот
трепет ничего не говорил, да и не угрожал ему, разве что вызвал легкое
раздражение. Но он не понимал, что означает этот трепет, и его это
беспокоило.
А потом, из воды, украшенной белыми барашками волн, по левую руку от
него, дальше тени, отбрасываемой островом, промелькнула будто бы длинная
извивающаяся веревка, толщиной с его тело. В растущем свете ракет было
хорошо видно.
Червеобразные твари из гавани! Манун вызвал новых и страшных
преследователей из таинственных глубин Внутреннего моря.
Лючара сидела скрестив ноги и не отрывала взгляда от крошечного
костра. Она поежилась. Но вовсе не от холода. Медведь лежал рядом, положив
голову ей на бедро, и слабо посапывал во сне. Даже сквозь шум волн,
разбивающихся о берег, она слышала, как Клац методично жует свою жвачку и
знала, что ночью никто не сможет напасть на них исподтишка, неожиданно.
Нет, все-таки это был Иеро. Чудесная вспышка мысленной связи вернула
их к жизни и снова наполнила существование смыслом. Она и сама серьезно
подумывала о самоубийстве как раз перед тем, как священник ухитрился
добраться до их умов. На самом деле ей он ничего не сказал, гневно
подумала она, отринув всякую логику. Нет, конечно, она слишком тупа, чтобы
услышать его. Медведь, четвероногое животное, лишь он оказался достаточно
умелым, а женщина, которая... Тут Лючара внутренне стыдливо отшатнулась от
невысказанной и нежеланной мысли. Она, Лючара, дочь Даньяла IХ,
беспокоится о чужеземном попе, низкорожденном, ничтожестве с размалеванной
рожей, который разговаривал с глупым медведем, а не с ней! Смешно!
Ее внезапно охватило раскаяние и она погладила косматую голову Горма.
- Мудрый медведь, - прошептала она. - Добрый медведь, верни его сюда
живым и здоровым.
Их бивуак был расположен в углублении скального выступа всего лишь в
нескольких сотнях ярдов от моря. Как ей рассказал Горм, им нужно было
найти небольшой залив или бухточку, затаиться и ждать. Иеро попробует
добраться до них. С воздуха они не были укрыты, но со всех сторон, кроме
одной, их окружали каменные стены, так что место было подходящим. Лючара,
помня предостережения Иеро, прикрыла ветками и ту часть их убежища, что
выходила на берег, так что костерок не был виден уже с расстояния
нескольких футов.
Медведь внезапно проснулся и принюхался к ветру.
"Ветер сильный. Девушка (мыслеобраз Лючары), небо темное. Иеро может
отнести?"
Он снова лег и закрыл глаза.
"Но он же в тюрьме!" - подумала она. Священник из Метца и сам бы
теперь удивился, как хорошо научилась Лючара пользоваться своим разумом.
Они с Гормом могли уже проводить регулярные мысленные беседы, в которых
редко встречались лакуны. Она даже могла отдавать огромному лорсу разумные
приказы, хотя обычно и просила сделать это Горма. Клац воспринимал приказы
Горма полностью, совершенно четко, как и команды Иеро - и по поводу этого
факта Иеро счел бы необходимым поразмышлять. Медведь к тому же очень
тщательно спланировал их дальнейшие действия.
"Не пытайся (подчеркнутый запрет) заговорить с Иеро! - Он еще и
раньше разъяснил этот приказ. - Говори только со мной и Клацем и то, когда
мы рядом."
Лючара и сама была достаточно умной, чтобы понять: медведь гораздо
лучше представляет грозившие им опасности. Она не должна и пытаться
мысленно отыскать Иеро, иначе она может, совершенно не желая того,
привлечь к себе врагов.
Но, черт побери, эти ожидания и раздумья!
Примерно через час она почувствовала, что медведь снова встал. На
этот раз он стоял неподвижно, задрав лохматую голову, будто пытаясь
разглядеть что-то сквозь облака. Каким-то образом она сразу поняла, что
Горм снова разговаривает с Иеро. Если бы она сама могла поговорить, а не
была такой тупой! Она все-таки должна чем-нибудь помочь, если бы только
знать, чем! Тут она с трепетом поняла, что Горм обращается к ней.
"Я не могу точно описать это место. Ты должна рассказать ему, как оно
выглядит. Он плохо видит своими глазами."
А потом в ее мозг потоком хлынули мысли Иеро! Но не было в них ни
приветствий, ни тепла, только приказы!
"Быстро, девочка, где вы? Попытайся объяснить мне, как выглядит это
место со стороны моря, если сможешь представить. И поспеши! - Пауза. -
Меня преследуют. Я не могу долго держать открытым этот мысленный канал.
Скорее!"
Лючара ужаснулась. Она так хотела помочь, но теперь даже толком
дышать не могла. Ее мысли могут убить Иеро, если информация ее окажется
неверной. Но она нашла в себе силы и овладела собой.
"Погоди, - неуклюже начала она. - Мы находимся меньше, чем в дневном
переходе к востоку от того места, где тебя схватили. Неподалеку от берега
- одинокая скала, на ее восточном склоне растут две пальмы. Скала с
западной стороны крутая, пологая - с восточной. За ней - маленький залив с
песчаным берегом. Мы - там."
"Достаточно! - резко бросил Иеро. - Хватит. Пока не увидите меня -
хватит, иначе засекут ваши мысли. Пойми, не пытайся связаться со мной,
пока действительно не увидишь меня. Ждите!"
Внезапно голова ее опустела, наступила "тишина". Лючара зарыдала. Он
здесь, он в смертельной опасности, может быть, его сейчас убьют, а он не
сказал ей ни одного приветливого слова, ни даже "привет", ни "как
поживаешь?"! В следующий момент она рыдала еще громче, подумав о своем
эгоизме. Может быть, он сейчас умирает, как раз тогда, когда она бушует по
поводу его холодности!
"Погоди, успокойся", - вошла ей в голову чужая мысль. Сквозь слезы
она посмотрела на Горма. Тот лежал на брюхе, положив голову на мохнатые
лапы, и смотрел на нее.
"Он вернется, - мысленно продолжил Горм. - И он тоже думает о тебе.
Только сейчас он спасает свою жизнь. Потерпи."
Лючара вытерла слезы, наклонилась и крепко обняла медведя. Откуда он
узнал, что она чувствует?
"Твой разум был открыт для меня, - пришел ответ. - Иеро говорил с
тобой через меня. Твой разум пока не настолько силен, чтобы справиться с
такой задачей. Теперь поспи, я посторожу."
Слегка успокоившаяся, но все еще полная опасений, Лючара легла на
свой плащ. Она глядела в черное небо, слушала, как волны разбиваются о
берег и ветер шуршит листьями пальметто, и думала, что уснуть ей, конечно,
не удастся. Медведь с удовлетворением отметил, что уснула она почти
мгновенно.
"Ох уж эти люди, - подумал он. - Слишком много внимания они уделяют
всякой там любви!"
И он снова стал прислушиваться к ночи.
Иеро с неподвижным лицом следил за тем, как исчезло под водой тело
огромного водяного червя, но мысли его неслись вскачь. Он прислонился к
борту лодки и сжимал в одной руке рулевое весло, а в другой - шкот,
веревку, с помощью которой управлял парусом. Суденышко неслось вдоль
скалистого берега Мануна, ветер дул слегка сбоку и Иеро прижимался как
можно ближе к скалам, как только отваживался. Что-то говорило ему, что
плыть по открытому морю опаснее. Вскоре, однако, ему придется покинуть
укрывавший его берег острова и направить лодку к материку. Благодаря
своему внутреннему "компасу" и мельком на закате увиденной земле, он знал,
куда ему нужно править; но одно дело знать, а другое - управляться с
незнакомой лодкой при крепком ветре. А теперь и призраки глубин снова
вышли на свободу. Он все еще ощущал в своей голове вибрацию, которую счел
охотничьим кличем, которым Мертвый остров науськивает чудовищных червей.
Он напряженно вглядывался сквозь кромешную ночь, чтобы увидеть, что
появится первым - червяк или острый клык скалы - чтобы уничтожить его.
Один всего лишь раз в двух корпусах от лодки перед ним вздыбилась и
опала вода, но он не понял, то ли кто-то подкрадывается к нему под водой,
то ли это был естественный гребень волны.
Призрачный свет луны, прорвавшийся сквозь несомые ветром груды
облаков, и помог священнику определить новый курс. Наконец, он оставил
Манун. Самый восточный мыс острова, мрачный, изрезанный ветрами, черной
массой вздымался справа от лодки, выделяясь на фоне черных облаков. За
этой точкой простиралось лишь открытое, доступное всем ветрам море. Где-то
там, как далеко - ему было страшно и подумать, лежал материк, где его
ждали друзья.
Здесь, чтобы обогнуть остров, ему пришлось перекинуть парус. А для
этого поднять один шверт, закрепить его и опустить другой. Каким-то
образом он ухитрился это сделать. К счастью, люггер - одно из самых
простейших парусных сооружений, когда-либо придуманных человеком. Может
быть, на протяжении человеческой истории его перестраивали неоднократно.
Положив лодку на новый курс, Иеро оглянулся и замер.
Из бурлящего моря, в трех гребнях волн от него, появился гигантский
червь, его чудовищный круглый рот, освещенный неверным светом луны,
отвратительно пульсировал. Для Иеро и тогда эти кошмарные чудовища были
червями, хотя на самом деле их, как и многое другое, породила Погибель. В
прошлом это были лишь футовой длины морские миноги, представляющие
опасность разве что для сигов и форелей. Под воздействием сильнейших
мутагенных факторов они превратились в безмозглых прожорливых колоссов,
способных перевернуть небольшую лодку. Нечисть, колдуны с Мануна,
обнаружили мысленную волну, заставлявшую чудовищных тварей тут же
всплывать на поверхность в поисках пищи. А потом только адепты могли в
некоторой мере контролировать их и предотвращать нападения на корабли
Нечисти. Таким образом была создана весьма эффективная охрана вокруг
острова - на дне вокруг Мануна всегда было много этих тварей.
Червь бросился на Иеро. Его было хорошо видно при свете луны. Шея
чудовища была изогнута и резала воду так, что напоминала о гигантском
морском змее. Маленькие круглые глаза, размещенные по бокам головы,
поворачивались из стороны в сторону, следя за каждым движением лодки. Иеро
стало казаться, что эта тварь играет с ним: ведь она приближалась очень
медленно, гораздо медленнее, чем могла бы. Вероятно, это была
инстинктивная предосторожность, ведь в крохотном мозгу вряд ли уместилась
бы и одна мысль. Червь, видимо, решил, что его жертва беззащитна. Скорость
его движения внезапно возросла десятикратно и круглая пульсирующая пасть,
утыканная клыками, нацелилась на Иеро, сидящего на корме. Иеро и не
подумал, что у него есть шансы противостоять мчащемуся на него чудовищу,
но он очень сильно рассердился. Пройти через такие испытания только для
того, чтобы его уволокла на дно омерзительнейшая тварь! Но он был опытным
бойцом, а первое правило воина - никогда не сдаваться.
Он намотал шкот на грубую деревянную утку и, когда чудовище собралось
нанести удар, встал, зажав коленями рулевое весло. В то же мгновение он
сунул тупой конец запасного весла в метровую сосущую пасть, нависшую над
ним. Он изо всех сил пропихнул весло как можно глубже в отвратительную
глотку.
Весло вылетело из рук, его швырнуло на колени, но Иеро не потерял
контроль над рулевым веслом. Огромный червяк забился в конвульсиях, когда
лакомый кусочек так неожиданно застрял у него в глотке. Лодчонку швырнуло
вперед. Иеро в восхищении смотрел, как чудовище взбивает воду в пену,
пытаясь выплюнуть лакомство, оказавшееся ему не по зубам. Вскоре чудовище
исчезло во мраке, но Иеро не осмелился ослабить бдительность. Конечно же,
где-то здесь были и другие такие же твари и он не мог рассчитывать второй
раз на такую удачу. Кроме того, он быстро терял силы. Напряжение двух
недавних сражений и необходимость постоянно следить за мысленными волнами
сводили до минимума его естественные жизненные силы. Он не отдыхал ни
секунды со времени своего пленения и не был уверен, что ему удастся
продержаться еще достаточно долго.
Остров давно уже исчез из вида и теперь свет луны играл лишь на
танцующих гребнях волн, насколько хватало глаз.
Как не устал Иеро, но он решил, что сейчас самое время попытаться
получить дополнительную информацию. Он не верил, что силам добра удастся
так просто одержать победу. Ему вспомнилась ярость С'дуны, которую он ясно
почувствовал, покидая гавань. Другие адепты тоже вряд ли менее разъярены.
С'Дуна сам говорил, что никто еще не бежал с Мертвого острова. Его будут
преследовать и чем скорее Иеро войдет в контакт с друзьями, тем лучше.
Именно тогда он и окликнул Горма. Если бы Лючара знала, о чем он
думал, когда прервал мысленный контакт с ней, она заснула бы с улыбкой. Не
сразу и неохотно священник вынужден был признать, что это темнокожее лицо
и веселые тугие завитки волос стоят между ним и любым делом или мыслью,
даже в критические моменты. Он почти физически отбросил от себя эти
чувства. Если он только выберется из этой заварухи...
Сейчас его мозг снова был настроен на остров и с помощью своей новой
волны он смог различить несколько групп разумов, причем основная группа,
должно быть, находилась в крепости. С помощью своих новоприобретенных сил
он смог засечь три отдельные группы мысленных пульсаций, явно отделенных
от центральной, которая была самим Мануном. Эти три пульсирующие группы
были сильнее главной, а, значит, ближе! Физически они были расположены по
дуге между островом и им самим. Таким образом, его преследовали на трех
кораблях и все они, более или менее, верно следовали по его курсу.
Владетели Нечисти быстро сообразили, какой курс он выберет, это очевидно.
Ну, а как же далеко впереди материк теперь?
Священник, напрягая глаза, вглядывался в ночное море, но впереди,
насколько хватало глаз, плыли лишь лунные пятна на волнах. Он снова
настроил свою ментальную энергию на новую низкочастотную волну. Боже
всемогущий, берег недалеко, судя по силе мыслей его друзей. Должно быть,
от Мертвого острова его отделяет уже не менее пяти миль. Он плыл и плыл,
вверх вниз по волнам, ветер все так же дул чуть сбоку, наилучшее его
направление для этой лодки. Но все же она - не скоростное судно, а три
группы ментальных сил позади него, представляющие собой три вражеских
судна, становились все отчетливее. А еще он понимал, что они разыскивают
его мыслеизлучения и не могут отыскать их, и это естественно, что его
утешало.
Ночь кончалась, светлело. Облака стали тоньше, луна и звезды
появлялись чаще. Это было плохо, но священник ничего не мог поделать с
этим, разве что придерживаться своего курса и молиться.
Что это там? Что за темная линия поблескивает впереди, при свете
ущербных лучей луны? Вот она промелькнула снова и снова, когда его
поднимало на гребне волны. Это была земля, чуть левее той точки, куда он
направлялся. Он подправил маленький парус и лодка чуть свернула. Сердце
его бешено колотилось. Он снова получил шанс на удачу и упускать его не
собирался. Теперь он опять мысленно дотянулся до медведя.
"Просыпайтесь, сворачивайте лагерь и ждите! Будьте наготове и не
отвечайте, иначе вас засекут."
Трижды послал Иеро это сообщение на новой волне. Он сделал все, что
мог.
Ветер гнал его вперед с прежней скоростью. Но облака почти совсем
исчезли и даже маленький парус должен был теперь быть виден с достаточно
большого расстояния. Он поискал разумы врагов и поразился, как близко
оказались их "образы". И, тем не менее, оглянувшись, он не увидел их.
Священник уже начал различать детали побережья, но, к своему
разочарованию, видел только залитый лунным светом песчаный берег, темный
кустарник и более светлые дюны позади него. Не было видно и того островка,
что описала Лючара, ни других островков. Неужели он так сильно
промахнулся? Наверное. Но, прежде всего главное - выбраться на берег,
удрать от преследующих кораблей. Он направил лодку прямо к берегу,
находящемуся уже не более, чем в полумили.
Тут Иеро почувствовал всплеск эмоций в разумах группы преследователей
- его заметили. Он настороженно оглянулся и сам увидел их. Два черных
треугольника выросли из сверкающих волн, скрылись и вновь появились.
Паруса преследующего корабля были примерно на том расстоянии, что и Иеро
от берега. Преследователи наступали на пятки. Но Иеро все же повезло и он
понимал это. Его увидели с самого западного из кораблей, левого в ряду из
трех судов, и на нем не было машины. Но священник уже чувствовал дрожь на
коммуникационных волнах. Нечисть давала всем знать, что его заметили. И
Иеро с определенностью почувствовал, что две другие группы разумов начали
приближаться. Он проверил, под рукой ли длинный кинжал - на сей раз для
себя. Он понимал, что второго шанса на побег у него не будет, и враги на
сей раз не собирались брать пленника живым. Иеро оглянулся, подсчитывая
свои шансы и прикидывая скорость двухмачтового судна. Оно быстро
приближалось и Иеро уже видел черные очертания форштевня и даже лунный
отблеск на стволе какого-то орудия
Но и берег тоже был очень близок. Иеро уже слышал, как волны
разбиваются о землю, и различал на краю песков отдельные пальмы, в свете
луны казавшихся выгравированными. Раздался звук "ж-ж-ж", затем еще один. В
маленьком парусе таинственным образом разом появились круглые дыры, но
грубая ткань, из которой он был сделан, не разодралась в клочья. В планшир
с глухим стуком вонзилась стрела, в пяди от его левой руки. "Наверное, из
арбалета" - подумал он мельком. Но с этим он ничего поделать не мог и даже
не оглянулся, а правил прямо перед собой. Попасть в маленькую лодку из
корабля, ночью, при ветре - вопрос удачи, а не мастерства, поэтому об этом
не стоило и думать.
Его лодка подпрыгнула на первых бурунах и он быстро спустил парус,
направляя лодку на берег. У него не было времени поднять шверт, но он
ухитрился освободить его так, что балансир свободно поворачивался на оси.
Нос лодки клюнул вниз, волна подхватила ее и швырнула на берег. Иеро
скрючился посреди лодки, но не выпустил из рук левое весло.
Мягко, будто лодчонка устала и хотела отдохнуть, сначала шверт, потом
сама лодка заскребли по песку. Священник скинул украденный плащ и теперь
держал его свернутым под мышкой. Он спрыгнул с лодки и побежал по колено в
воде почти в тот же момент, когда лодка царапнула дно.
Вжиканье вражеских снарядов над головой и по бокам ничуть не
замедлило его бег. Он с трудом карабкался вверх по какому-то оврагу на
дюну, когда позади него взревел улюлюкающий яростный вопль, и он понял,
что в экипаже корабля есть и ревуны. Он вскарабкался на вершину дюны и тут
хотелось полакомиться свежей рыбкой и они посылали своих слуг на ее ловлю.
Впрочем, какой бы ни была причина существования лодок, они давали шанс.
Сверху хорошо было видно, что весла лежали прямо в лодках, а в одной из
них поперек банок находилась даже складная мачта, вокруг которой был туго
обмотан парус.
Иеро ухитрился попутно следить за скоплениями разумов в замке и его
подземном мире. Все еще никто не беспокоился. Очевидно, Чи-Чаун следил за
своей предполагаемой жертвой в одиночку, не собираясь делиться ни с кем
тем, о чем думал, как о свежатинке на ужин! Но когда-то спокойствию
настанет конец. Тем не менее, Иеро решил подождать. Темнело быстро, солнце
скоро зайдет. Ночь гигантски увеличит его шансы. Рискнуть стоило.
Тени быстро удлинялись. В грузном приземистом замке не светилось ни
одно окошко и его злобный силуэт становился все более трудно различимым. В
гавани тоже не было огней. "Нет даже якорных огней", - подумал Иеро,
которому случалось бывать на побережье Виси и общаться с мореходами. Эти
люди слишком беззаботны, решил он, они не в состоянии поверить, что кто-то
решиться бросить им вызов в их собственной крепости. Само отсутствие у них
опасений послужит щитом одному из служителей Божьих. Но только послужит
ли? Он вспомнил, как в лодке С'дуна заметил, что у Мануна много
охранников; лучше соблюдать осторожность.
Несколько звезд мерцало сквозь плывущие облака, но луны не было, а
вскоре пропали и звезды. Поднялся ветер и застонал в пустых голых скалах
Мертвого острова. Это голоса бесчисленных замученных жертв и невинно
убиенных Нечистью, подумал Иеро и решил, что чтобы ни произошло, он в их
число не войдет.
Он медленно спускался по склону, все его чувства были напряжены, но
священник ничего не ощущал ни слухом, ни разумом.
Вскоре он различил в темноте силуэты лодчонок. Он наощупь подошел к
той, в которой была мачта, и отвязал веревку. Потом, перекинув через плечо
веревку, принялся стаскивать лодку в воду. Лодочка оказалась тяжелой и
пришлось повозиться. Дважды он останавливался и отдыхал и каждый раз
осматривал темную громаду крепости в поисках огней.
Наконец, он спустил лодку на воду, забрался в нее и установил мачту.
Потом вернулся на берег, проломил дыру в днище второй лодки острым камнем
и захватил из нее весла себе про запас. Он вставил весла в уключины и
погреб вдоль берега к выходу из гавани.
Греб он осторожно, стараясь не наскочить на скалы и не пытаясь плыть
быстрее. Его суденышко оставалось почти невидимым в глубоких тенях
нависших скал и он точно следовал каждому изгибу берега. Один раз ему
пришлось проплыть мимо стоявшего на мертвом якоре большого корабля, из
тех, что он видел раньше, но миновал он его быстро; ничего не двигалось по
борту корабля, да и признаков деятельности разумов на корабле он уловить
не смог. Больше всего его тревожили короткие крутые волны, становившиеся
все злее по мере того, как он приближался к выходу из гавани. Брызги все
чаще залетали в лодку, но и этому факту он был признателен, ведь, по
крайней мере, ему теперь не грозила жажда. Его внимание привлекли две
плоские овальные деревяшки, посаженные на ось возле уключин. Хотя раньше
он никогда не видел швертов - люди его страны не пользовались ими - их
предназначение он понял быстро. Плоскодонная лодчонка могла бы плыть вбок
под парусом с той же скоростью, что и вперед, могла даже перевернуться без
приспособлений, улучшающих устойчивость. Шверты вращались на осях,
приделанных к бортам лодки, так что когда поднимался парус, можно было
спустить шверт с подветренной стороны лодки. Священник был достаточно
опытен в обращении с парусами, хотя и плавал только на лодках с
постоянными килями, он умел ходить галсами и понимал, как наилучшим
образом воспользоваться мореходными качествами лодки.
Хотя он и готовил себя, полная сила ветра у выхода из гавани застала
его врасплох. Конечно же, это был вовсе не шторм, но в крохотной лодке,
всего лишь двенадцати футов длиной, ветер казался более сильным, чем на
самом деле. Ветер сорвал с вершины волны пригоршню пены и швырнул в
затылок Иеро. Вода сбежала по шее под плащ и заставила поежиться. Но вода
не была холодной - чуть прохладней температуры тела, и он упрямо греб по
волнам, кидавшим скорлупку вверх-вниз. Он быстро нашел ритм, не
позволяющий волнам слишком его захлестывать.
Иеро был точно посередине выхода из гавани, по бокам высовывались
черные клыки скал, когда поднялся ментальный переполох. Он тут же
захлопнул свой новый мыслещит и просто прислушивался к суматохе, тщательно
продолжая грести.
Он легко прослушивал мысли С'дуны, почти бессвязные от ненависти и
ярости, когда того разбудили и сообщили новости. Прослушивал он и мысли
других адептов - вот только как много их там было, сейчас сказать не мог -
те сразу же выткали мысленную поисковую сеть. Но он чувствовал, что это
бесполезно. Щит его стал непроницаемым, он стал мысленно невидим для
нечистых, его нельзя было засечь, не говоря уж о том, чтобы разрушить этот
щит. Он гораздо больше беспокоился о чисто физических методах обнаружения
и преследования, понимая, что холодные умы Мануна подумают об этом тоже, и
до этого момента остается не так уж много времени.
Удача, или что-то другое, подумал Иеро, мысленно извинившись перед
Богом, не покидала его. Только он обогнул крайние скалы у входа в гавань,
как на стенах замка вспыхнули огни. В то же самое время в небо взметнулись
ракеты, озарив гавань спектрально-голубым светом. Не более чем в двух
корпусах лодки от себя Иеро увидел устье гавани, почти столь же ярко
освещенное, как днем. Но теперь его скрывала от вражеских глаз стена
камня, внешний бастион самого Мертвого острова.
Тем не менее он не питал иллюзий по поводу своей безопасности. Как
только эмоции уступят место логике, Нечистые быстро обнаружат пропажу
лодки. В конце концов, как еще он смог бы покинуть Мертвый остров, как не
по воде?
Иеро сложил весла в лодку и распустил парус. Парус был самого
простого типа: в забытых тысячелетиях он назывался "люггер", и Иеро уже
сталкивался с такой оснасткой. Потом, решив, что ему нужно плыть вдоль
берега острова в восточном направлении, он опустил правый шверт. Затем
воткнул шпильку весла в дырку на корме, так что получился грубый, но
подходящий руль.
Потребовалось некоторое время, чтобы приспособиться к лодке, и не все
получалось гладко. Один раз лодка накренилась так сильно, что ее чуть не
захлестнуло, но священник ухитрился выпрямить суденышко. К счастью, ветер
дул с запада и дул ровно, без порывов. Кроме того, скорлупка была хорошо
сбалансирована и прекрасно слушалась паруса.
Иеро был сильно занят лодкой, стараясь не налететь на скалы, и потому
перестал мысленно прощупывать остров, хотя щит свой не снимал, переведя
его на "автоматику". И сейчас он почувствовал что-то новое, какой-то
странный неприятный трепет на мысленных коммуникационных волнах. Ему этот
трепет ничего не говорил, да и не угрожал ему, разве что вызвал легкое
раздражение. Но он не понимал, что означает этот трепет, и его это
беспокоило.
А потом, из воды, украшенной белыми барашками волн, по левую руку от
него, дальше тени, отбрасываемой островом, промелькнула будто бы длинная
извивающаяся веревка, толщиной с его тело. В растущем свете ракет было
хорошо видно.
Червеобразные твари из гавани! Манун вызвал новых и страшных
преследователей из таинственных глубин Внутреннего моря.
Лючара сидела скрестив ноги и не отрывала взгляда от крошечного
костра. Она поежилась. Но вовсе не от холода. Медведь лежал рядом, положив
голову ей на бедро, и слабо посапывал во сне. Даже сквозь шум волн,
разбивающихся о берег, она слышала, как Клац методично жует свою жвачку и
знала, что ночью никто не сможет напасть на них исподтишка, неожиданно.
Нет, все-таки это был Иеро. Чудесная вспышка мысленной связи вернула
их к жизни и снова наполнила существование смыслом. Она и сама серьезно
подумывала о самоубийстве как раз перед тем, как священник ухитрился
добраться до их умов. На самом деле ей он ничего не сказал, гневно
подумала она, отринув всякую логику. Нет, конечно, она слишком тупа, чтобы
услышать его. Медведь, четвероногое животное, лишь он оказался достаточно
умелым, а женщина, которая... Тут Лючара внутренне стыдливо отшатнулась от
невысказанной и нежеланной мысли. Она, Лючара, дочь Даньяла IХ,
беспокоится о чужеземном попе, низкорожденном, ничтожестве с размалеванной
рожей, который разговаривал с глупым медведем, а не с ней! Смешно!
Ее внезапно охватило раскаяние и она погладила косматую голову Горма.
- Мудрый медведь, - прошептала она. - Добрый медведь, верни его сюда
живым и здоровым.
Их бивуак был расположен в углублении скального выступа всего лишь в
нескольких сотнях ярдов от моря. Как ей рассказал Горм, им нужно было
найти небольшой залив или бухточку, затаиться и ждать. Иеро попробует
добраться до них. С воздуха они не были укрыты, но со всех сторон, кроме
одной, их окружали каменные стены, так что место было подходящим. Лючара,
помня предостережения Иеро, прикрыла ветками и ту часть их убежища, что
выходила на берег, так что костерок не был виден уже с расстояния
нескольких футов.
Медведь внезапно проснулся и принюхался к ветру.
"Ветер сильный. Девушка (мыслеобраз Лючары), небо темное. Иеро может
отнести?"
Он снова лег и закрыл глаза.
"Но он же в тюрьме!" - подумала она. Священник из Метца и сам бы
теперь удивился, как хорошо научилась Лючара пользоваться своим разумом.
Они с Гормом могли уже проводить регулярные мысленные беседы, в которых
редко встречались лакуны. Она даже могла отдавать огромному лорсу разумные
приказы, хотя обычно и просила сделать это Горма. Клац воспринимал приказы
Горма полностью, совершенно четко, как и команды Иеро - и по поводу этого
факта Иеро счел бы необходимым поразмышлять. Медведь к тому же очень
тщательно спланировал их дальнейшие действия.
"Не пытайся (подчеркнутый запрет) заговорить с Иеро! - Он еще и
раньше разъяснил этот приказ. - Говори только со мной и Клацем и то, когда
мы рядом."
Лючара и сама была достаточно умной, чтобы понять: медведь гораздо
лучше представляет грозившие им опасности. Она не должна и пытаться
мысленно отыскать Иеро, иначе она может, совершенно не желая того,
привлечь к себе врагов.
Но, черт побери, эти ожидания и раздумья!
Примерно через час она почувствовала, что медведь снова встал. На
этот раз он стоял неподвижно, задрав лохматую голову, будто пытаясь
разглядеть что-то сквозь облака. Каким-то образом она сразу поняла, что
Горм снова разговаривает с Иеро. Если бы она сама могла поговорить, а не
была такой тупой! Она все-таки должна чем-нибудь помочь, если бы только
знать, чем! Тут она с трепетом поняла, что Горм обращается к ней.
"Я не могу точно описать это место. Ты должна рассказать ему, как оно
выглядит. Он плохо видит своими глазами."
А потом в ее мозг потоком хлынули мысли Иеро! Но не было в них ни
приветствий, ни тепла, только приказы!
"Быстро, девочка, где вы? Попытайся объяснить мне, как выглядит это
место со стороны моря, если сможешь представить. И поспеши! - Пауза. -
Меня преследуют. Я не могу долго держать открытым этот мысленный канал.
Скорее!"
Лючара ужаснулась. Она так хотела помочь, но теперь даже толком
дышать не могла. Ее мысли могут убить Иеро, если информация ее окажется
неверной. Но она нашла в себе силы и овладела собой.
"Погоди, - неуклюже начала она. - Мы находимся меньше, чем в дневном
переходе к востоку от того места, где тебя схватили. Неподалеку от берега
- одинокая скала, на ее восточном склоне растут две пальмы. Скала с
западной стороны крутая, пологая - с восточной. За ней - маленький залив с
песчаным берегом. Мы - там."
"Достаточно! - резко бросил Иеро. - Хватит. Пока не увидите меня -
хватит, иначе засекут ваши мысли. Пойми, не пытайся связаться со мной,
пока действительно не увидишь меня. Ждите!"
Внезапно голова ее опустела, наступила "тишина". Лючара зарыдала. Он
здесь, он в смертельной опасности, может быть, его сейчас убьют, а он не
сказал ей ни одного приветливого слова, ни даже "привет", ни "как
поживаешь?"! В следующий момент она рыдала еще громче, подумав о своем
эгоизме. Может быть, он сейчас умирает, как раз тогда, когда она бушует по
поводу его холодности!
"Погоди, успокойся", - вошла ей в голову чужая мысль. Сквозь слезы
она посмотрела на Горма. Тот лежал на брюхе, положив голову на мохнатые
лапы, и смотрел на нее.
"Он вернется, - мысленно продолжил Горм. - И он тоже думает о тебе.
Только сейчас он спасает свою жизнь. Потерпи."
Лючара вытерла слезы, наклонилась и крепко обняла медведя. Откуда он
узнал, что она чувствует?
"Твой разум был открыт для меня, - пришел ответ. - Иеро говорил с
тобой через меня. Твой разум пока не настолько силен, чтобы справиться с
такой задачей. Теперь поспи, я посторожу."
Слегка успокоившаяся, но все еще полная опасений, Лючара легла на
свой плащ. Она глядела в черное небо, слушала, как волны разбиваются о
берег и ветер шуршит листьями пальметто, и думала, что уснуть ей, конечно,
не удастся. Медведь с удовлетворением отметил, что уснула она почти
мгновенно.
"Ох уж эти люди, - подумал он. - Слишком много внимания они уделяют
всякой там любви!"
И он снова стал прислушиваться к ночи.
Иеро с неподвижным лицом следил за тем, как исчезло под водой тело
огромного водяного червя, но мысли его неслись вскачь. Он прислонился к
борту лодки и сжимал в одной руке рулевое весло, а в другой - шкот,
веревку, с помощью которой управлял парусом. Суденышко неслось вдоль
скалистого берега Мануна, ветер дул слегка сбоку и Иеро прижимался как
можно ближе к скалам, как только отваживался. Что-то говорило ему, что
плыть по открытому морю опаснее. Вскоре, однако, ему придется покинуть
укрывавший его берег острова и направить лодку к материку. Благодаря
своему внутреннему "компасу" и мельком на закате увиденной земле, он знал,
куда ему нужно править; но одно дело знать, а другое - управляться с
незнакомой лодкой при крепком ветре. А теперь и призраки глубин снова
вышли на свободу. Он все еще ощущал в своей голове вибрацию, которую счел
охотничьим кличем, которым Мертвый остров науськивает чудовищных червей.
Он напряженно вглядывался сквозь кромешную ночь, чтобы увидеть, что
появится первым - червяк или острый клык скалы - чтобы уничтожить его.
Один всего лишь раз в двух корпусах от лодки перед ним вздыбилась и
опала вода, но он не понял, то ли кто-то подкрадывается к нему под водой,
то ли это был естественный гребень волны.
Призрачный свет луны, прорвавшийся сквозь несомые ветром груды
облаков, и помог священнику определить новый курс. Наконец, он оставил
Манун. Самый восточный мыс острова, мрачный, изрезанный ветрами, черной
массой вздымался справа от лодки, выделяясь на фоне черных облаков. За
этой точкой простиралось лишь открытое, доступное всем ветрам море. Где-то
там, как далеко - ему было страшно и подумать, лежал материк, где его
ждали друзья.
Здесь, чтобы обогнуть остров, ему пришлось перекинуть парус. А для
этого поднять один шверт, закрепить его и опустить другой. Каким-то
образом он ухитрился это сделать. К счастью, люггер - одно из самых
простейших парусных сооружений, когда-либо придуманных человеком. Может
быть, на протяжении человеческой истории его перестраивали неоднократно.
Положив лодку на новый курс, Иеро оглянулся и замер.
Из бурлящего моря, в трех гребнях волн от него, появился гигантский
червь, его чудовищный круглый рот, освещенный неверным светом луны,
отвратительно пульсировал. Для Иеро и тогда эти кошмарные чудовища были
червями, хотя на самом деле их, как и многое другое, породила Погибель. В
прошлом это были лишь футовой длины морские миноги, представляющие
опасность разве что для сигов и форелей. Под воздействием сильнейших
мутагенных факторов они превратились в безмозглых прожорливых колоссов,
способных перевернуть небольшую лодку. Нечисть, колдуны с Мануна,
обнаружили мысленную волну, заставлявшую чудовищных тварей тут же
всплывать на поверхность в поисках пищи. А потом только адепты могли в
некоторой мере контролировать их и предотвращать нападения на корабли
Нечисти. Таким образом была создана весьма эффективная охрана вокруг
острова - на дне вокруг Мануна всегда было много этих тварей.
Червь бросился на Иеро. Его было хорошо видно при свете луны. Шея
чудовища была изогнута и резала воду так, что напоминала о гигантском
морском змее. Маленькие круглые глаза, размещенные по бокам головы,
поворачивались из стороны в сторону, следя за каждым движением лодки. Иеро
стало казаться, что эта тварь играет с ним: ведь она приближалась очень
медленно, гораздо медленнее, чем могла бы. Вероятно, это была
инстинктивная предосторожность, ведь в крохотном мозгу вряд ли уместилась
бы и одна мысль. Червь, видимо, решил, что его жертва беззащитна. Скорость
его движения внезапно возросла десятикратно и круглая пульсирующая пасть,
утыканная клыками, нацелилась на Иеро, сидящего на корме. Иеро и не
подумал, что у него есть шансы противостоять мчащемуся на него чудовищу,
но он очень сильно рассердился. Пройти через такие испытания только для
того, чтобы его уволокла на дно омерзительнейшая тварь! Но он был опытным
бойцом, а первое правило воина - никогда не сдаваться.
Он намотал шкот на грубую деревянную утку и, когда чудовище собралось
нанести удар, встал, зажав коленями рулевое весло. В то же мгновение он
сунул тупой конец запасного весла в метровую сосущую пасть, нависшую над
ним. Он изо всех сил пропихнул весло как можно глубже в отвратительную
глотку.
Весло вылетело из рук, его швырнуло на колени, но Иеро не потерял
контроль над рулевым веслом. Огромный червяк забился в конвульсиях, когда
лакомый кусочек так неожиданно застрял у него в глотке. Лодчонку швырнуло
вперед. Иеро в восхищении смотрел, как чудовище взбивает воду в пену,
пытаясь выплюнуть лакомство, оказавшееся ему не по зубам. Вскоре чудовище
исчезло во мраке, но Иеро не осмелился ослабить бдительность. Конечно же,
где-то здесь были и другие такие же твари и он не мог рассчитывать второй
раз на такую удачу. Кроме того, он быстро терял силы. Напряжение двух
недавних сражений и необходимость постоянно следить за мысленными волнами
сводили до минимума его естественные жизненные силы. Он не отдыхал ни
секунды со времени своего пленения и не был уверен, что ему удастся
продержаться еще достаточно долго.
Остров давно уже исчез из вида и теперь свет луны играл лишь на
танцующих гребнях волн, насколько хватало глаз.
Как не устал Иеро, но он решил, что сейчас самое время попытаться
получить дополнительную информацию. Он не верил, что силам добра удастся
так просто одержать победу. Ему вспомнилась ярость С'дуны, которую он ясно
почувствовал, покидая гавань. Другие адепты тоже вряд ли менее разъярены.
С'Дуна сам говорил, что никто еще не бежал с Мертвого острова. Его будут
преследовать и чем скорее Иеро войдет в контакт с друзьями, тем лучше.
Именно тогда он и окликнул Горма. Если бы Лючара знала, о чем он
думал, когда прервал мысленный контакт с ней, она заснула бы с улыбкой. Не
сразу и неохотно священник вынужден был признать, что это темнокожее лицо
и веселые тугие завитки волос стоят между ним и любым делом или мыслью,
даже в критические моменты. Он почти физически отбросил от себя эти
чувства. Если он только выберется из этой заварухи...
Сейчас его мозг снова был настроен на остров и с помощью своей новой
волны он смог различить несколько групп разумов, причем основная группа,
должно быть, находилась в крепости. С помощью своих новоприобретенных сил
он смог засечь три отдельные группы мысленных пульсаций, явно отделенных
от центральной, которая была самим Мануном. Эти три пульсирующие группы
были сильнее главной, а, значит, ближе! Физически они были расположены по
дуге между островом и им самим. Таким образом, его преследовали на трех
кораблях и все они, более или менее, верно следовали по его курсу.
Владетели Нечисти быстро сообразили, какой курс он выберет, это очевидно.
Ну, а как же далеко впереди материк теперь?
Священник, напрягая глаза, вглядывался в ночное море, но впереди,
насколько хватало глаз, плыли лишь лунные пятна на волнах. Он снова
настроил свою ментальную энергию на новую низкочастотную волну. Боже
всемогущий, берег недалеко, судя по силе мыслей его друзей. Должно быть,
от Мертвого острова его отделяет уже не менее пяти миль. Он плыл и плыл,
вверх вниз по волнам, ветер все так же дул чуть сбоку, наилучшее его
направление для этой лодки. Но все же она - не скоростное судно, а три
группы ментальных сил позади него, представляющие собой три вражеских
судна, становились все отчетливее. А еще он понимал, что они разыскивают
его мыслеизлучения и не могут отыскать их, и это естественно, что его
утешало.
Ночь кончалась, светлело. Облака стали тоньше, луна и звезды
появлялись чаще. Это было плохо, но священник ничего не мог поделать с
этим, разве что придерживаться своего курса и молиться.
Что это там? Что за темная линия поблескивает впереди, при свете
ущербных лучей луны? Вот она промелькнула снова и снова, когда его
поднимало на гребне волны. Это была земля, чуть левее той точки, куда он
направлялся. Он подправил маленький парус и лодка чуть свернула. Сердце
его бешено колотилось. Он снова получил шанс на удачу и упускать его не
собирался. Теперь он опять мысленно дотянулся до медведя.
"Просыпайтесь, сворачивайте лагерь и ждите! Будьте наготове и не
отвечайте, иначе вас засекут."
Трижды послал Иеро это сообщение на новой волне. Он сделал все, что
мог.
Ветер гнал его вперед с прежней скоростью. Но облака почти совсем
исчезли и даже маленький парус должен был теперь быть виден с достаточно
большого расстояния. Он поискал разумы врагов и поразился, как близко
оказались их "образы". И, тем не менее, оглянувшись, он не увидел их.
Священник уже начал различать детали побережья, но, к своему
разочарованию, видел только залитый лунным светом песчаный берег, темный
кустарник и более светлые дюны позади него. Не было видно и того островка,
что описала Лючара, ни других островков. Неужели он так сильно
промахнулся? Наверное. Но, прежде всего главное - выбраться на берег,
удрать от преследующих кораблей. Он направил лодку прямо к берегу,
находящемуся уже не более, чем в полумили.
Тут Иеро почувствовал всплеск эмоций в разумах группы преследователей
- его заметили. Он настороженно оглянулся и сам увидел их. Два черных
треугольника выросли из сверкающих волн, скрылись и вновь появились.
Паруса преследующего корабля были примерно на том расстоянии, что и Иеро
от берега. Преследователи наступали на пятки. Но Иеро все же повезло и он
понимал это. Его увидели с самого западного из кораблей, левого в ряду из
трех судов, и на нем не было машины. Но священник уже чувствовал дрожь на
коммуникационных волнах. Нечисть давала всем знать, что его заметили. И
Иеро с определенностью почувствовал, что две другие группы разумов начали
приближаться. Он проверил, под рукой ли длинный кинжал - на сей раз для
себя. Он понимал, что второго шанса на побег у него не будет, и враги на
сей раз не собирались брать пленника живым. Иеро оглянулся, подсчитывая
свои шансы и прикидывая скорость двухмачтового судна. Оно быстро
приближалось и Иеро уже видел черные очертания форштевня и даже лунный
отблеск на стволе какого-то орудия
Но и берег тоже был очень близок. Иеро уже слышал, как волны
разбиваются о землю, и различал на краю песков отдельные пальмы, в свете
луны казавшихся выгравированными. Раздался звук "ж-ж-ж", затем еще один. В
маленьком парусе таинственным образом разом появились круглые дыры, но
грубая ткань, из которой он был сделан, не разодралась в клочья. В планшир
с глухим стуком вонзилась стрела, в пяди от его левой руки. "Наверное, из
арбалета" - подумал он мельком. Но с этим он ничего поделать не мог и даже
не оглянулся, а правил прямо перед собой. Попасть в маленькую лодку из
корабля, ночью, при ветре - вопрос удачи, а не мастерства, поэтому об этом
не стоило и думать.
Его лодка подпрыгнула на первых бурунах и он быстро спустил парус,
направляя лодку на берег. У него не было времени поднять шверт, но он
ухитрился освободить его так, что балансир свободно поворачивался на оси.
Нос лодки клюнул вниз, волна подхватила ее и швырнула на берег. Иеро
скрючился посреди лодки, но не выпустил из рук левое весло.
Мягко, будто лодчонка устала и хотела отдохнуть, сначала шверт, потом
сама лодка заскребли по песку. Священник скинул украденный плащ и теперь
держал его свернутым под мышкой. Он спрыгнул с лодки и побежал по колено в
воде почти в тот же момент, когда лодка царапнула дно.
Вжиканье вражеских снарядов над головой и по бокам ничуть не
замедлило его бег. Он с трудом карабкался вверх по какому-то оврагу на
дюну, когда позади него взревел улюлюкающий яростный вопль, и он понял,
что в экипаже корабля есть и ревуны. Он вскарабкался на вершину дюны и тут