Страница:
Мужики ему завидовали, тетки на работе понимающе вздыхали, глядя на фото под стеклом на Сашином рабочем столе, а он мучился, ощущая себя если не котом, которому вручили банку с пластмассовыми мышами, то уж точно эфиопом, которому подарили шубу из чернобурки. Вроде и классно, но – не надо! Вот и Камилла, такая изумительная, прекрасная, чудесная, была ему не нужна. Оказалось, что невозможно жить с женщиной, которую не любишь. Вроде и неприязни нет, а спать в одной постели не получается. С начальством, например, у Александра тоже были такие же нормальные отношения, так ведь не спать же с ним из-за этого! А с Камиллой надо было спать. И что-то такое изображать – заботу, любовь или что там этим женщинам нужно? Но Саша не мог, потому что ничего не чувствовал. Лишь неловкость от того, что ему не нужна эта потрясающая женщина.
Они так и изводили бы друг друга придирками, мотая нервы и проверяя партнера на прочность, если однажды Камилла не решила выйти на работу.
– На работу? – изумился Саша. – Ты же ничего не умеешь.
И тут же спохватился, увидев, как стремительно темнеют от ярости глаза супруги.
– В смысле, у тебя нет профессии! Кем ты можешь работать?
– Секретарем. Администратором. Менеджером, – гневно отчеканила Камилла. – И представь, рабочее место я уже нашла. И меня даже взяли на приличный оклад. Тебе такие деньги и не снились.
– Рад за тебя, – пробормотал уязвленный Саша. То, что даже секретарше платили больше, чем химику с высшим образованием, удручало.
Камилла как-то странно взглянула на него после этих слов, но промолчала. Все стало ясно позднее.
Олег сидел в углу и с хрустом поедал яблоки. Лариска объявила внеочередное заседание клуба, желая обучить своих неудачливых коллег по поиску личного счастья методам этого самого поиска.
– Мужчины модой не интересуются, – встрял в идиллическое повествование Мямликов. – Они не в курсе, что у вас это модно. Мне, например, нравятся девушки, которых есть за что ухватить.
– Можно подумать, ты часто кого-то хватаешь, – усмехнулась Лариса. – Твой опыт нам не пригодится, поскольку ты нетипичный представитель мужского пола.
– Почему? – обиделся Олег, прикидывая, не запустить ли в нее огрызком. – Я очень даже типичный.
– Типичные ездят на приличной машине и трясут толстым кошельком, – пояснила Лариса. – И квартира у них не в блочном доме. Кроме того, у них есть богатый опыт общения с женщинами, они снимают тех, кто им нравятся, а не тех, на которых уже никто не зарится!
– Да я вообще никого не снимаю! – возмутился Олег.
– А типичные – снимают! – припечатала Барабанова. – Вообще, ты хоть начни нормально одеваться! Ходишь как пионер-переросток. Брючки какие-то страшненькие, рубашечки в клеточку.
– Мне так удобнее!
– Не перебивай! И вставь нормальные глаза. Мужчины-очкарики давно вышли из моды. Это в бандитские девяностые очки были знаком отличия от бандюков и жених с окулярами рассматривался как выгодная партия, поскольку была хоть какая-то гарантия, что он не сядет.
– Только после того, как ты вставишь нормальную почку, – засмеялся Мямликов и принялся за следующее яблоко.
– С таким подходом ты так и будешь мотыляться в одиночестве, облизываясь на красивых баб. Красивые любят красивых. И богатых. Сейчас это норма. Это мы с Вероничкой любим просто красивых, нам богатство ни к чему, если только духовное. В общем, сними очки, вставь линзы. Тебе пойдут голубые или зеленые. Оденься попопсовее. Веди себя наглее. Женщины любят наглых.
– Женщины любят решительных, – заметила Вероника. – Наглым они дают по морде.
– Наглость и решительность – это одно и то же. Не надо меня путать, – топнула тощей ногой Барабанова. – И тебе, Донецкая, кстати, тоже этой решительности не хватает! Ты ходишь с таким видом, будто всех стесняешься. Мол, извините, что я такая на улицу выползла. А ты высокая, красивая. Распусти волосы, иди царицей. Мямликов, скажи, что Ника царица.
– Ну… да, – неуверенно признес Олег, с сомнением поглядев на Веронику. Она сидела в кресле, подобрав ноги, и плела себе африканские косички. Вернее, их подобие.
– Вы оба должны более активно заняться поисками пары, – твердо заявила Барабанова и строго обвела слушателей взглядом. – Предлагаю назначить срок – месяц. Через месяц встречаемся, и вы сообщаете мне результаты.
– А зачем? – резонно поинтересовался Мямликов.
– Чтобы был стимул, Олег! Чего непонятного? У вас с Никой будет типа соревнование. Кто быстрее найдет себе кого-нибудь.
– То есть ты считаешь, что я сейчас кубарем скачусь с лестницы и брошусь хватать за руки всех встречных теток, позиционируя себя как типичного и решительного, лишь бы перегнать Донецкую? – усмехнулся Олег. – Такие, которые нравятся мне, пачками по нашему району не ходят. И нормальную девушку надо завоевывать.
– Ой, да брось ты эти старорежимные шаблоны! – отмахнулась Лариса. – Давно уже ни за кем ухаживать не нужно. Объясни сразу, прямым текстом, чего ждешь от отношений, и девушка твоя.
– Если ко мне на улице подойдет мужик, пусть даже с голубыми или зелеными глазами и в приличном прикиде, и заявит, что планирует сначала со мной переспать, а потом, если я его устрою по всем параметрам и дам клятву поддерживать свою неземную красоту вечно всеми доступными и недоступными способами, жениться, я ему врежу. Или милицию вызову, – развеселилась Вероника. – Ты забыла, что нашему Олежке нужна модель или киноактриса, чтобы во всех местах все идеально, голос колокольчиком, IQ как у Эйнштейна, характер как у херувима, но при этом без особых материальных запросов. А такую девушку сложно удивить и покорить. Особенно если подойти пешком, а не подлететь на «Ягуаре». В общем, Лариса, как психолог ты несостоятельна.
– Ой, да понтов у вас обоих много. Сначала все пальцы гнут, а потом хватают первое попавшееся и волокут под венец, когда время прижмет. В жизни все как на распродаже: сначала перебираешь, перебираешь, а перед самым закрытием хапнешь то, что окажется под рукой, – снисходительно сообщила Барабанова. – Так что даю вам месяц. Через месяц проверю. Ладно. Побежала я. У меня еще свидание. – И, игриво вильнув костлявым задом, она ускакала в коридор.
– Это ж надо, – задумчиво покачал головой Олег. – Вот мы с тобой, два нормальных человека, сидим дома и не знаем, чем заняться. А у этого чуда в перьях опять свидание. Где логика?
– Они не знают, чем заняться, – с непередаваемой интонацией еврейской бабушки проворчала откуда-то из глубины квартиры Светлана Петровна. – Нормальные давно бы уже сообразили. Да, быть мне без внуков!
Камилла искренне думала, что любит. И когда выяснилось, что она ошиблась, очень удивилась. Как? Свадьба была. Белое платье. Чувства тоже вроде бы были. И тут – здрасьте вам! Ходит по квартире совершенно посторонний мужик. То есть не совсем посторонний, а очень даже классный, свойский, веселый, компанейский… И что? А ничего! Ходит и ходит! А в чувствах и эмоциях разброд. Вроде мужик-то этот – муж! А по ощущениям – хороший приятель, задержавшийся в гостях и слегка начавший тяготить своим присутствием хозяев. За небольшим исключением: квартира его. Поэтому получалось, что это Камилла подзадержалась.
Это все выглядело странно и нелогично. Она, такая красивая, яркая, броская, почему-то оказалась ему не нужна. Муж был терпелив, тоже переживал, что семья разваливается на глазах, как плохо вымешанное тесто, но сделать ничего не мог.
Идти на дно с семейной лодкой Камилла не хотела. Пора было спрыгивать. Тем более что Саша никакой решительности не проявлял. Так можно досидеть до первых морщин и остаться у разбитого корыта.
Камилле наскучило прохлаждаться дома, и она отправилась искать работу. Эффектной, статной брюнетке, с бровями вразлет, нежной кожей и роскошной фигурой, подходящее место нашлось довольно быстро. Можно даже сказать – молниеносно! На первом же собеседовании ее заприметил директор небольшой торговой фирмы и немедленно начал нарезать круги, как акула вокруг свежей бараньей тушки. Дурой Камилла не была и знала, что доступные девушки ценятся дешево. Если мужику будет лень ее завоевывать, то это его проблемы. Фирм в городе много. Поэтому его ухаживаний она решила демонстративно не замечать, на фривольные шутки не реагировала, а когда Казанова уселся рядом, подтащив кресло, и по-хозяйски закинул руку на спинку ее стула, Камилла обожгла его таким взглядом, что нахал немедленно отполз в тень, как старый краб, предоставив кадровичке самой закончить собеседование.
Когда Егор Веселовский, находившийся в очередном поиске секретарши, увидел, какое счастье ему привалило, он едва не захлебнулся слюной. Господин Веселовский был мужчиной солидным и любвеобильным. Красивая девушка ему полагалась по статусу, чтобы партнеры икали от зависти. Проблема заключалась в том, что красивые секретарши, недостатка в которых не ощущалось, скоро сбегали, не выдержав его характера. В том, что характер у него плохой, Веселовский не сомневался, но считал, что имеет на это полное право. Заработал.
Егору не было еще и сорока, но тяжелая жизнь и упорная конкуренция на рынке привели к тому, что его высокий лоб украсили обширные залысины, на месте пресса выросло небольшое, но уже заметное пузцо, а гладкая физиономия местами сморщилась и пожухла. Впрочем, когда мужчин портили морщины? Красавцем Егор себя не считал, да ему это было и не нужно. Девицы сами липли к нему, как муравьи к банке с кленовым сиропом. Каждая считала, что она лучше других и непременно перевоспитает этого хама и бабника.
Егор был уверен: не родилась еще такая, ради которой он свернет горы! Но ведь ради секретарши ничего сворачивать и не надо. Достаточно того, что он будет платить ей зарплату.
– Характер у меня тяжелый, – предупредил он Камиллу, смягчив эту явную угрозу подмигиванием и плотоядной ухмылкой.
– У меня тоже, – вежливо ответила она, решив сразу показать, что намерена держать дистанцию.
Но одно дело – что-то там такое показывать и на что-то намекать, тем более что мужчины вообще плохо понимают даже прямой текст, не то что какие-то там намеки. И совсем другое – действительно держаться на расстоянии. Егор ей понравился сразу: хищник, волк-одиночка, жесткий, волевой и властный. Именно такой мужчина нужен Камилле. И его следует завоевать.
Саша сразу почувствовал, что с ней что-то происходит.
– Влюбилась, – невесело отозвалась жена на его немой вопрос.
Сначала Сашу хлестнуло ревностью – она так легко об этом сказала! И ведь он поверил. По глазам было видно, что так и есть. А потом вдруг обрадовался. Да так, что готов был даже начать помогать жене в завоевании соперника, лишь бы она оставила его в покое со своими вечными придирками. Александр чувствовал себя виноватым в том, что не мог обеспечить такой звезде достойную вселенную. Проще говоря, не зарабатывал он на ее прихоти, считал их блажью, а жену – милой дурочкой, с которой можно дружить, но невозможно жить семьей. Они оба были слишком порядочны, чтобы изменять молча, исподтишка. И не изменять не было уже никаких сил.
Но не показывать же ей, что он рад. Это, во-первых, хамство, а во-вторых, даже унизительно для мужика. Саша стал мучительно соображать, как отреагировать. Пожелать счастья? Устроить сцену с битьем посуды?
– Нам надо расстаться, – как-то просто и буднично прервала его мыслительные потуги Камилла.
– Ну, наверное, да, – пожал плечами Саша. Хотя все равно получалось немного унизительно. Его бросали.
– Я тебя не бросаю, – спокойно произнесла жена, глядя на него ясными и чистыми глазами. Александр даже заподозрил, что мысли проступают у него на лбу, как на светящемся табло с бегущей строкой. – Просто у нас ничего не получилось, и надо пытаться строить жизнь по отдельности. Я сниму квартиру.
– Я тебе помогу, – заторопился проявить благородство муж. Вернее, бывший муж.
– И еще. – Она вдруг улыбнулась. – Мне бы хотелось, чтобы мы остались друзьями. Семьи у нас не получилось, а дружбу, мне кажется, мы сумеем сохранить. Ты очень хороший. Таких друзей редко найдешь.
– Да, – старательно закивал Саша, подумав, что обдумает подоплеку этих предложений позже.
Любой мужик – собственник. Впрочем, женщин это тоже касается. Когда от тебя уходят просто, в никуда, это одно. Это не больно и даже по-человечески понятно. Но когда от тебя уходят к кому-то, это все равно как смотреть на вора, уносящего твой кошелек, и приветливо махать рукой.
Морально и психологически Саша на тот момент до подобных жертв не дозрел.
– Тихо, тихо, – перепугался начальник, не ожидавший столь бурного отклика на свое двусмысленное предложение. А оно и было задумано именно двусмысленным, чтобы посмотреть на реакцию и развлечься.
Развлечение едва не стоило Егору попорченной физиономии. Зато адреналин в крови зашкаливал.
– Мне по статусу положено быть с помощником! – крикнул он, крепко ухватив Камиллу за локти и осторожно отстраняя. Осторожно, потому что у этих девиц вечно ломались ногти, каблуки, рвались чулочки и портился макияж. Мужику сломанный ноготь – как слону дробина. Для дамы это катастрофа вселенского масштаба. Или, например, порвал ты носок. И что? Купи другую пару и надень. Более того, мужской носок еще надо умудриться порвать. А у этих фей затяжка на чулке вела к кардинальному изменению всех планов, потому что следовало таскаться по магазинам в поисках подходящего цвета, фасона и производителя. Какой, спрашивается, фасон может быть у чулок? Оказалось – может. Пары лекций на данную тему Веселовскому вполне хватило, чтобы начать относиться к комку синтетики с должным уважением.
Женщины казались Егору инопланетянами, тем интереснее было их изучать.
Он был охотником. Женщина, добытая без азарта и трудностей, была для него как для рыбака мороженая треска в ближайшем супермаркете. Но треска, к сожалению, попадалась гораздо чаще, нежели достойная дичь. Девицы клевали на его статус, машину, деньги, респектабельный внешний вид, как голодная плотва на позавчерашний хлеб.
А Камилла интересовала Егора, забавляла, бодрила. В общем, на ближайшую пару месяцев жизнь обещала стать увлекательной.
Камилла видела Егора насквозь. Казанова, бабник, уверенный в себе на двести процентов, пожиратель женских надежд и крушитель девичьих сердец. Он хотел ее, как ребенок хочет игрушку. А где рано или поздно оказываются все любимые игрушки? Правильно – в ящике со старыми. Ни в какой ящик Камилла не собиралась попадать. Это не он будет ее завоевывать, это она приручит его. Пока Егор с удовольствием покорял неприступную секретаршу, она пустила корни в его жизнь.
Когда женщина собирается перевоспитать мужчину, она строит массу планов, просчитывает, продумывает мельчайшие детали, оттенки тона, мелкие сюрпризы и крупные пакости, а в результате это дикое животное, вроде бы научившееся покорно сидеть на тумбе и подавать голос по команде, вдруг берет и сбегает на волю. В общем, Камилла прекрасно представляла, что именно ей предстоит.
– Сижу, – согласилась Вероника, возлежавшая на диване с книжкой и балдевшая в одиночестве.
– А надо сидеть в другом месте!
– На паперти, что ли? – хихикнула Ника. – Или с бабками во дворе?
– Это единственное, что приходит в твою неумную голову, – констатировала маменька, страдальчески вздохнув. – А зря. Мужиков у нас пока на дом не доставляют. Или ты решила, что у тебя уйма времени и вопросом замужества можно заняться позднее?
– Почему не доставляют? – усмехнулась дочь. – Запросто. Мальчики по вызову, например. Массаж, стриптиз и прочие услуги с доставкой на дом.
Эти разговоры ее утомляли. Разве можно вот так запросто куда-то пойти и приволочь в логово жениха? Это только древние люди были неразборчивы и тащили домой всякую дичь, от мамонтов до каких-нибудь там саблезубых грызунов. Что поймал, то – твое. Жених – не обед. Он на всю жизнь, а не на один раз, поэтому его надо встретить. Именно встретить, а не найти, как гриб какой-нибудь! Но Светлана Петровна пребывала уже в той стадии, когда будущий зять казался предметом слабоодушевленным и бесправным, потому спрашивать его и окучивать было некогда. Дочь перезрела, как колхозная тыква, и, того гляди, могла испортиться совсем. Но, как водится, тыква-то не в курсе, что она скоро станет некондицией, на то и нужны понимающие люди, чтобы вовремя сбыть. А Вероника категорически не соглашалась с тем, чтобы ее сбывали столь ускоренными темпами. Ей даже тридцати еще не было. Куда торопиться? То есть ей тоже надоело одиночество, но это не означает, что нельзя еще чуть-чуть подождать!
– А Юлька замуж, похоже, выходит! – выдвинула мама последний аргумент тоном оскорбленной невинности. Получалось, что родственники опять ее обскакали по всем позициям, а виновата в этом Вероника.
Юля была дочерью тети Жени. Дебелая девица, с гладким, щекастым лицом деревенской простушки и замашками непризнанного гения. Вероника иногда думала, что сестрица отлично спелась бы с Барабановой, поскольку обе с большим приветом. Правда, Юлька на ногах стояла тверже и к жизни была приспособлена лучше. Во всяком случае, крышу у нее не срывало, а общение в богемной тусовке не мешало ей трезво смотреть на окружающий мир. Юлия была разносторонней девушкой. Она писала стихи, рисовала, играла в каком-то театре с труднопроизносимым названием и неопределенным местонахождением, поскольку труппа кочевала с выступлениями по городу; кроме того, сестрица писала пьесы и увлекалась индийскими танцами и фильмами. И вот весь этот винегрет Веронике вечно приводили в пример.
– У Юлечки такой обширный круг общения, – мечтательно бубнила Светлана Петровна в минуты благостного расположения духа, предпринимая педагогические атаки в сторону дочери. – Она разносторонняя, интересная. Вот если бы ты занялась чем-нибудь таким, то давно бы уже устроила жизнь с приличным человеком.
До определенного момента можно было возражать, что вышеупомянутая Юлечка отчего-то так свою жизнь и не устроила, тоже бегая в холостых и одиноких. Наверное, не все хорошо в среде актеров и поэтов. Однажды Ника даже имела честь быть приглашенной на спектакль по Юлькиной пьесе. Более убогое мероприятие сложно было вообразить. В каком-то полуподвальном помещении, где малочисленные зрители сидели на лавках, компания представителей художественной самодеятельности абсолютно маргинального вида изображала нечто бессмысленно-философское. Светлана Петровна тогда получила массу удовольствия и пищи для обсуждений. Когда ей было удобно, она со смаком ударялась в воспоминания об этом диковатом действе, ругая родственницу на чем свет стоит. В общем, Юлька была в ее выступлениях разменной монетой и медалью о двух сторонах, и маменька с удовольствием поворачивала к Нике то одну, то другую сторону, сопровождая демонстрацию живописными и хлесткими высказываниями. Выбор стороны зависел от цели беседы.
Сегодня Юленьку снова приводили в пример.
– Может, никакой свадьбы и не будет, – утешила маму Вероника, сожалея, что пропал основной довод в пользу собственного одиночества. Теперь уже не сошлешься на разностороннюю сестрицу и не напомнишь, что, мол, у нее тоже никакого принца рядом нет.
Ничто не толкает на подвиги сильнее, чем удача ближнего. Соперничество у нас в крови, поэтому успех соседа в первую очередь вызывает желание непременно его переплюнуть.
Вероника заволновалась, что еще кто-то из окружающих ее девиц на выданье собрался под венец. А она – нет. И даже надежды на это пока не было. Это не повод бежать на поиски мужа. Но и росту самооценки чужая свадьба точно не поспособствует, особенно если у тебя даже и кавалера нет.
А кавалер у девушки должен быть обязательно. Он необходим, как сумочка! И его точно так же всегда можно поменять. Но девушка без сумочки – как лошадь без хвоста. Вроде копыта имеются, а общий вид не ахти. Вот и у женщины без мужика общий вид не ахти. Хоть что-то, но должно болтаться рядом, подавать руку, открывать двери, бормотать комплименты и изредка дарить цветы, напоминая даме о половой принадлежности.
– У тебя сейчас кто-нибудь есть? – спросила Светлана Петровна.
Вероника лишь неопределенно пожала плечами и отвела взгляд, словно маленькая девочка, втихаря слопавшая коробку конфет и теперь как бы невзначай заталкивающая следы преступления под диван. Но увернуться от маменьки, если она желала что-нибудь обсудить, было непросто.
– То есть никого, – скорбно поджала губы родительница и оглядела дочурку, как колхозник клячу, словно прикидывая: то ли откармливать ее, то ли продать и не мучиться. – И почему я не удивлена?
Вопрос был риторическим, но поднаторевшая в стычках с мамой Вероника сбила философский пафос, нарушив театральную паузу и выдав варианты ответов:
– Наверное, потому, что тебе, во-первых, не повезло с наследницей, во-вторых, я не в тебя уродилась, в-третьих, у меня нарушения в гороскопе, несовместимые с семейной жизнью.
– Зато языкастая ты в меня, – мрачно заметила Светлана Петровна и добавила: – Тебе не приходит в голову, что пора что-то менять. У матери, между прочим, юбилей скоро. Коллеги будут, родня припрется, будь она неладна, а рядом станет маячить перезревшая дочурка, засидевшаяся в девках. Как бородавка на носу! Как дыра на платье невесты! Ты сама хоть понимаешь, что это уже неприлично? Ладно мужа нет. Но когда еще и просто мужика никакого не имеется, это стыдно!
– Мам, ну не начинай! Есть много самодостаточных женщин, которые живут одни и не особо переживают. Ты, например!
– А ты что, самодостаточная? – изумилась мама. – И не надо равнять себя со мной. Я, между прочим, родила ребенка. Мне есть что вспомнить!
– Можно подумать, ты сильно обрадуешься, если я тоже рожу ребенка без мужа, – усмехнулась Ника. – Вряд ли аргумент «есть что вспомнить» примирит тебя с действительностью.
– Я тебе что, рожать предлагаю? Я просто хочу, чтобы на мой юбилей ты пришла с мужчиной! С нормальным! Чтобы я могла похвалиться, похвастаться, погордиться!
– Мне нравится твоя позиция! То есть сама по себе я фигня какая-то, и чтобы мной гордиться, тебе просто необходим довесок в виде мужика рядом. И куда я его потом дену?
– Да какая разница, Вероника! Тебе трудно сделать маме приятное? Там же Женька со своим семейством будет! Юлька небось бизнесмена своего притащит – выпендриваться! А ты одна, представляешь? И гордиться я собираюсь не довеском, как ты изволила выразиться, а тем, что моя дочь счастлива. Это самое главное в жизни – найти свое счастье. Если его нет, то давай хотя бы создадим иллюзию!
– Ладно, – покорно кивнула Ника. – Только нет у меня никого, чтобы иллюзию создавать. И вообще, до твоего юбилея еще дожить надо. Почти три месяца!
– Вот спасибо, доченька! – возмутилась Светлана Петровна. – И не надейся. Я буду жить долго, и это не последний мой юбилей!
– Да я про себя, – испуганно пробормотала Вероника. – Чего ты сразу-то?
– Так вот, про тебя. – Мама пригвоздила ее взглядом и прикусила губу, что-то такое прикидывая.
Ника ощутила себя живой тушкой, которую сейчас приговорят к супу или к котлетам. Судя по лицу родительницы, готовилась какая-то многоходовая комбинация, целью которой являлось переплевывание родни по всем пунктам.
– Не пугай, – хихикнула Вероника. – Что ты там затеяла?
– Тобой тут один мужчина интересовался. – Светлана Петровна испытующе взглянула на дочь, ожидая реакции.
– Ух ты! Мной? Мужчина? Не может быть! Мам, ты чего от меня ждешь? Скажи сразу. Нашла кого-то и теперь хочешь подсунуть на юбилей. Нет проблем. Если я за это время никого приличного не найду, то пойду с твоим протеже и буду делать вид, будто у нас неземная любовь. Для усугубления радости могу еще и подушку под платье запихнуть.
– Не стоит усугублять! Я не понимаю, почему ты любое мое начинание воспринимаешь в штыки?
– Не любое, – возразила Ника. – Когда ты шторы в гостиной меняла, я вообще ни слова не сказала.
– Хватит! Вероника, ты невыносима! Ты боишься мужчин? Ты же ощетиниваешься, как дикобраз, стоит только попытаться тебя познакомить с кем-нибудь достойным.
– Муля, у нас разные вкусы. И соответственно разные представления о достойных мужчинах. Не надо мне их подкладывать, как магазинных цыплят к наседке. Свою судьбу я встречу сама.
– Да сколько можно?! Как ты ее встретишь, если ты практически нигде не бываешь? Ты ждешь, что жениха в окно забросят? Так у нас такой этаж, что только Карлсон мимо пролетит. Ты глянь в окно: где там твоя судьба?
Вероника послушно посмотрела и завизжала. Светлана Петровна вздрогнула и перекрестилась. За окном на веревках висел веселый чернявый парень с ведром и кисточкой. Он что-то напевал и ляпал кисточкой по стене.
– Тьфу ты! – выдохнула мама. – Что ты орешь? Нам же стены сегодня замазывают!
– Карлсон прилетел, – хихикнула Вероника. – Вот так, маманя, чего в жизни только не бывает! И даже мужик за окном – реальность.
Светлана Петровна решительно задернула шторы и повернулась к дочери:
– Не хочешь познакомиться с симпатичным инженером?
– Судя по тону, это не вопрос. Ты меня перед фактом ставишь, что я буду познакомлена насильно? Надеюсь, он не припрется сегодня совершенно случайно пить чай?
– С мужчинами надо пить вино, – назидательно сообщила маменька. – А чай пьют пенсионеры, закусывая баранками.
– Для закусывания баранками у них уже запас зубов не тот, – усмехнулась Ника. – Так кого ты собираешься мне притащить?
– Я пока вообще ничего не собираюсь. Я думаю. Тут есть плюсы и минусы. Но вдруг это твоя судьба? Тогда я, пожалуй, даже возражать не стану. Но в любом случае на юбилее он вполне сможет составить тебе пару. Пить побоится, вести себя будет как велено…
– Стоп, гражданка начальница! – воскликнула Вероника. – А что с кавалером не так? Чего это он у нас такой дрессированный?
– Во-первых, он у меня на фабрике работает. А во-вторых, живет в общежитии.
– Здрасьте! Гастарбайтер у нас уже есть. Вон за окном висит, сушится.
– Хватит пререкаться, Ника! Красивый парень. Деревенский. От него дети будут здоровые. Да и ты ему нравишься. Если с ним ничего не получится, то ничего страшного. Попробуй!
– Мам, а ты вообще-то уверена, что я ему нравлюсь? Я так и представляю, как ты зажимаешь несчастного мужика бюстом в темном коридоре и шипишь: мол, а ты уверен, что будет премия? а ты не боишься работы лишиться? а тебе дочка моя нравится?
– Дурища. У тебя комплексы. Хочешь, к психологу сходим? С такой внешностью с тебя мужиков гроздьями можно было бы снимать, как клещей в весеннем лесу. А ты все ходишь, как Золушка чумазая, и гоняешь фею поганой метлой. Он первый подошел и спросил про тебя. Видел он тебя у проходной. Понравилась, говорит, очень. Познакомиться хочет. Он ничего – прямой, честный. Так и сказал, дескать, не подумайте чего. Я с серьезными намерениями.
– Муся, тебя как владелицу городской квартиры серьезные намерения мальчика из общежития должны были насторожить в первую очередь, – заметила Вероника. Хотя посмотреть на кавалера уже хотелось. Кто его знает, может, и правда влюбился?
– Как ты надоела-то! Будь увереннее в себе. Не понравится – пошлешь его лесом, и все дела. Тебе сложно с парнем в кино сходить? – поморщилась Светлана Петровна.
– Такое чувство, что ты меня сбагриваешь!
– Правильное чувство. Если я тебя не сбагрю, то мы так и состаримся вместе. А я хочу по отдельности. Мне еще свою жизнь надо устроить. А пока у меня дочка мотается не при деле, я не могу заняться собой. Ясно?
– В общих чертах, – кивнула Вероника, решив не уточнять, как маменька планирует устраивать жизнь, если у них поселится еще и веселый парень из общаги. Или она решила выпихнуть в эту общагу родную кровиночку?
– Будешь знакомиться? – прервала ее сомнения родительница.
– Ну давай, попробую. Только позднее. Пока я не готова.
Они так и изводили бы друг друга придирками, мотая нервы и проверяя партнера на прочность, если однажды Камилла не решила выйти на работу.
– На работу? – изумился Саша. – Ты же ничего не умеешь.
И тут же спохватился, увидев, как стремительно темнеют от ярости глаза супруги.
– В смысле, у тебя нет профессии! Кем ты можешь работать?
– Секретарем. Администратором. Менеджером, – гневно отчеканила Камилла. – И представь, рабочее место я уже нашла. И меня даже взяли на приличный оклад. Тебе такие деньги и не снились.
– Рад за тебя, – пробормотал уязвленный Саша. То, что даже секретарше платили больше, чем химику с высшим образованием, удручало.
Камилла как-то странно взглянула на него после этих слов, но промолчала. Все стало ясно позднее.
* * *
– Худоба – это классно. Сейчас вообще в моде такие, как мы с тобой, – вещала Барабанова, важной цаплей расхаживая по Вероникиной комнате.Олег сидел в углу и с хрустом поедал яблоки. Лариска объявила внеочередное заседание клуба, желая обучить своих неудачливых коллег по поиску личного счастья методам этого самого поиска.
– Мужчины модой не интересуются, – встрял в идиллическое повествование Мямликов. – Они не в курсе, что у вас это модно. Мне, например, нравятся девушки, которых есть за что ухватить.
– Можно подумать, ты часто кого-то хватаешь, – усмехнулась Лариса. – Твой опыт нам не пригодится, поскольку ты нетипичный представитель мужского пола.
– Почему? – обиделся Олег, прикидывая, не запустить ли в нее огрызком. – Я очень даже типичный.
– Типичные ездят на приличной машине и трясут толстым кошельком, – пояснила Лариса. – И квартира у них не в блочном доме. Кроме того, у них есть богатый опыт общения с женщинами, они снимают тех, кто им нравятся, а не тех, на которых уже никто не зарится!
– Да я вообще никого не снимаю! – возмутился Олег.
– А типичные – снимают! – припечатала Барабанова. – Вообще, ты хоть начни нормально одеваться! Ходишь как пионер-переросток. Брючки какие-то страшненькие, рубашечки в клеточку.
– Мне так удобнее!
– Не перебивай! И вставь нормальные глаза. Мужчины-очкарики давно вышли из моды. Это в бандитские девяностые очки были знаком отличия от бандюков и жених с окулярами рассматривался как выгодная партия, поскольку была хоть какая-то гарантия, что он не сядет.
– Только после того, как ты вставишь нормальную почку, – засмеялся Мямликов и принялся за следующее яблоко.
– С таким подходом ты так и будешь мотыляться в одиночестве, облизываясь на красивых баб. Красивые любят красивых. И богатых. Сейчас это норма. Это мы с Вероничкой любим просто красивых, нам богатство ни к чему, если только духовное. В общем, сними очки, вставь линзы. Тебе пойдут голубые или зеленые. Оденься попопсовее. Веди себя наглее. Женщины любят наглых.
– Женщины любят решительных, – заметила Вероника. – Наглым они дают по морде.
– Наглость и решительность – это одно и то же. Не надо меня путать, – топнула тощей ногой Барабанова. – И тебе, Донецкая, кстати, тоже этой решительности не хватает! Ты ходишь с таким видом, будто всех стесняешься. Мол, извините, что я такая на улицу выползла. А ты высокая, красивая. Распусти волосы, иди царицей. Мямликов, скажи, что Ника царица.
– Ну… да, – неуверенно признес Олег, с сомнением поглядев на Веронику. Она сидела в кресле, подобрав ноги, и плела себе африканские косички. Вернее, их подобие.
– Вы оба должны более активно заняться поисками пары, – твердо заявила Барабанова и строго обвела слушателей взглядом. – Предлагаю назначить срок – месяц. Через месяц встречаемся, и вы сообщаете мне результаты.
– А зачем? – резонно поинтересовался Мямликов.
– Чтобы был стимул, Олег! Чего непонятного? У вас с Никой будет типа соревнование. Кто быстрее найдет себе кого-нибудь.
– То есть ты считаешь, что я сейчас кубарем скачусь с лестницы и брошусь хватать за руки всех встречных теток, позиционируя себя как типичного и решительного, лишь бы перегнать Донецкую? – усмехнулся Олег. – Такие, которые нравятся мне, пачками по нашему району не ходят. И нормальную девушку надо завоевывать.
– Ой, да брось ты эти старорежимные шаблоны! – отмахнулась Лариса. – Давно уже ни за кем ухаживать не нужно. Объясни сразу, прямым текстом, чего ждешь от отношений, и девушка твоя.
– Если ко мне на улице подойдет мужик, пусть даже с голубыми или зелеными глазами и в приличном прикиде, и заявит, что планирует сначала со мной переспать, а потом, если я его устрою по всем параметрам и дам клятву поддерживать свою неземную красоту вечно всеми доступными и недоступными способами, жениться, я ему врежу. Или милицию вызову, – развеселилась Вероника. – Ты забыла, что нашему Олежке нужна модель или киноактриса, чтобы во всех местах все идеально, голос колокольчиком, IQ как у Эйнштейна, характер как у херувима, но при этом без особых материальных запросов. А такую девушку сложно удивить и покорить. Особенно если подойти пешком, а не подлететь на «Ягуаре». В общем, Лариса, как психолог ты несостоятельна.
– Ой, да понтов у вас обоих много. Сначала все пальцы гнут, а потом хватают первое попавшееся и волокут под венец, когда время прижмет. В жизни все как на распродаже: сначала перебираешь, перебираешь, а перед самым закрытием хапнешь то, что окажется под рукой, – снисходительно сообщила Барабанова. – Так что даю вам месяц. Через месяц проверю. Ладно. Побежала я. У меня еще свидание. – И, игриво вильнув костлявым задом, она ускакала в коридор.
– Это ж надо, – задумчиво покачал головой Олег. – Вот мы с тобой, два нормальных человека, сидим дома и не знаем, чем заняться. А у этого чуда в перьях опять свидание. Где логика?
– Они не знают, чем заняться, – с непередаваемой интонацией еврейской бабушки проворчала откуда-то из глубины квартиры Светлана Петровна. – Нормальные давно бы уже сообразили. Да, быть мне без внуков!
* * *
Каждая девочка мечтает стать принцессой. Каждая девушка хочет стать женой короля. Особенно красивая девушка. Такая, как Камилла. Но королей на всех не хватает, а любовь косит народ очередями без разбора, невзирая на детские мечты, как на конвейере, склеивая сердца парами. И не ее вина, что иногда сердца оказываются дырявыми, чувство по капле вытекает из них и пара распадается, снова бросаясь выстаивать в общей очереди за счастьем.Камилла искренне думала, что любит. И когда выяснилось, что она ошиблась, очень удивилась. Как? Свадьба была. Белое платье. Чувства тоже вроде бы были. И тут – здрасьте вам! Ходит по квартире совершенно посторонний мужик. То есть не совсем посторонний, а очень даже классный, свойский, веселый, компанейский… И что? А ничего! Ходит и ходит! А в чувствах и эмоциях разброд. Вроде мужик-то этот – муж! А по ощущениям – хороший приятель, задержавшийся в гостях и слегка начавший тяготить своим присутствием хозяев. За небольшим исключением: квартира его. Поэтому получалось, что это Камилла подзадержалась.
Это все выглядело странно и нелогично. Она, такая красивая, яркая, броская, почему-то оказалась ему не нужна. Муж был терпелив, тоже переживал, что семья разваливается на глазах, как плохо вымешанное тесто, но сделать ничего не мог.
Идти на дно с семейной лодкой Камилла не хотела. Пора было спрыгивать. Тем более что Саша никакой решительности не проявлял. Так можно досидеть до первых морщин и остаться у разбитого корыта.
Камилле наскучило прохлаждаться дома, и она отправилась искать работу. Эффектной, статной брюнетке, с бровями вразлет, нежной кожей и роскошной фигурой, подходящее место нашлось довольно быстро. Можно даже сказать – молниеносно! На первом же собеседовании ее заприметил директор небольшой торговой фирмы и немедленно начал нарезать круги, как акула вокруг свежей бараньей тушки. Дурой Камилла не была и знала, что доступные девушки ценятся дешево. Если мужику будет лень ее завоевывать, то это его проблемы. Фирм в городе много. Поэтому его ухаживаний она решила демонстративно не замечать, на фривольные шутки не реагировала, а когда Казанова уселся рядом, подтащив кресло, и по-хозяйски закинул руку на спинку ее стула, Камилла обожгла его таким взглядом, что нахал немедленно отполз в тень, как старый краб, предоставив кадровичке самой закончить собеседование.
Когда Егор Веселовский, находившийся в очередном поиске секретарши, увидел, какое счастье ему привалило, он едва не захлебнулся слюной. Господин Веселовский был мужчиной солидным и любвеобильным. Красивая девушка ему полагалась по статусу, чтобы партнеры икали от зависти. Проблема заключалась в том, что красивые секретарши, недостатка в которых не ощущалось, скоро сбегали, не выдержав его характера. В том, что характер у него плохой, Веселовский не сомневался, но считал, что имеет на это полное право. Заработал.
Егору не было еще и сорока, но тяжелая жизнь и упорная конкуренция на рынке привели к тому, что его высокий лоб украсили обширные залысины, на месте пресса выросло небольшое, но уже заметное пузцо, а гладкая физиономия местами сморщилась и пожухла. Впрочем, когда мужчин портили морщины? Красавцем Егор себя не считал, да ему это было и не нужно. Девицы сами липли к нему, как муравьи к банке с кленовым сиропом. Каждая считала, что она лучше других и непременно перевоспитает этого хама и бабника.
Егор был уверен: не родилась еще такая, ради которой он свернет горы! Но ведь ради секретарши ничего сворачивать и не надо. Достаточно того, что он будет платить ей зарплату.
– Характер у меня тяжелый, – предупредил он Камиллу, смягчив эту явную угрозу подмигиванием и плотоядной ухмылкой.
– У меня тоже, – вежливо ответила она, решив сразу показать, что намерена держать дистанцию.
Но одно дело – что-то там такое показывать и на что-то намекать, тем более что мужчины вообще плохо понимают даже прямой текст, не то что какие-то там намеки. И совсем другое – действительно держаться на расстоянии. Егор ей понравился сразу: хищник, волк-одиночка, жесткий, волевой и властный. Именно такой мужчина нужен Камилле. И его следует завоевать.
Саша сразу почувствовал, что с ней что-то происходит.
– Влюбилась, – невесело отозвалась жена на его немой вопрос.
Сначала Сашу хлестнуло ревностью – она так легко об этом сказала! И ведь он поверил. По глазам было видно, что так и есть. А потом вдруг обрадовался. Да так, что готов был даже начать помогать жене в завоевании соперника, лишь бы она оставила его в покое со своими вечными придирками. Александр чувствовал себя виноватым в том, что не мог обеспечить такой звезде достойную вселенную. Проще говоря, не зарабатывал он на ее прихоти, считал их блажью, а жену – милой дурочкой, с которой можно дружить, но невозможно жить семьей. Они оба были слишком порядочны, чтобы изменять молча, исподтишка. И не изменять не было уже никаких сил.
Но не показывать же ей, что он рад. Это, во-первых, хамство, а во-вторых, даже унизительно для мужика. Саша стал мучительно соображать, как отреагировать. Пожелать счастья? Устроить сцену с битьем посуды?
– Нам надо расстаться, – как-то просто и буднично прервала его мыслительные потуги Камилла.
– Ну, наверное, да, – пожал плечами Саша. Хотя все равно получалось немного унизительно. Его бросали.
– Я тебя не бросаю, – спокойно произнесла жена, глядя на него ясными и чистыми глазами. Александр даже заподозрил, что мысли проступают у него на лбу, как на светящемся табло с бегущей строкой. – Просто у нас ничего не получилось, и надо пытаться строить жизнь по отдельности. Я сниму квартиру.
– Я тебе помогу, – заторопился проявить благородство муж. Вернее, бывший муж.
– И еще. – Она вдруг улыбнулась. – Мне бы хотелось, чтобы мы остались друзьями. Семьи у нас не получилось, а дружбу, мне кажется, мы сумеем сохранить. Ты очень хороший. Таких друзей редко найдешь.
– Да, – старательно закивал Саша, подумав, что обдумает подоплеку этих предложений позже.
Любой мужик – собственник. Впрочем, женщин это тоже касается. Когда от тебя уходят просто, в никуда, это одно. Это не больно и даже по-человечески понятно. Но когда от тебя уходят к кому-то, это все равно как смотреть на вора, уносящего твой кошелек, и приветливо махать рукой.
Морально и психологически Саша на тот момент до подобных жертв не дозрел.
* * *
Егор принял условия игры сразу и безоговорочно. Ему было даже интересно, когда и как она наконец-то сдастся. Секретарем Камилла была аховым. Проще говоря, никаким – в нормальном смысле этого слова. Когда он первый раз предложил ей «посекретарить» на ужине с партнерами, Камилла чуть не опрокинула стол, сорвавшись с места яростным вихрем и вцепившись в лацканы его пиджака.– Тихо, тихо, – перепугался начальник, не ожидавший столь бурного отклика на свое двусмысленное предложение. А оно и было задумано именно двусмысленным, чтобы посмотреть на реакцию и развлечься.
Развлечение едва не стоило Егору попорченной физиономии. Зато адреналин в крови зашкаливал.
– Мне по статусу положено быть с помощником! – крикнул он, крепко ухватив Камиллу за локти и осторожно отстраняя. Осторожно, потому что у этих девиц вечно ломались ногти, каблуки, рвались чулочки и портился макияж. Мужику сломанный ноготь – как слону дробина. Для дамы это катастрофа вселенского масштаба. Или, например, порвал ты носок. И что? Купи другую пару и надень. Более того, мужской носок еще надо умудриться порвать. А у этих фей затяжка на чулке вела к кардинальному изменению всех планов, потому что следовало таскаться по магазинам в поисках подходящего цвета, фасона и производителя. Какой, спрашивается, фасон может быть у чулок? Оказалось – может. Пары лекций на данную тему Веселовскому вполне хватило, чтобы начать относиться к комку синтетики с должным уважением.
Женщины казались Егору инопланетянами, тем интереснее было их изучать.
Он был охотником. Женщина, добытая без азарта и трудностей, была для него как для рыбака мороженая треска в ближайшем супермаркете. Но треска, к сожалению, попадалась гораздо чаще, нежели достойная дичь. Девицы клевали на его статус, машину, деньги, респектабельный внешний вид, как голодная плотва на позавчерашний хлеб.
А Камилла интересовала Егора, забавляла, бодрила. В общем, на ближайшую пару месяцев жизнь обещала стать увлекательной.
Камилла видела Егора насквозь. Казанова, бабник, уверенный в себе на двести процентов, пожиратель женских надежд и крушитель девичьих сердец. Он хотел ее, как ребенок хочет игрушку. А где рано или поздно оказываются все любимые игрушки? Правильно – в ящике со старыми. Ни в какой ящик Камилла не собиралась попадать. Это не он будет ее завоевывать, это она приручит его. Пока Егор с удовольствием покорял неприступную секретаршу, она пустила корни в его жизнь.
Когда женщина собирается перевоспитать мужчину, она строит массу планов, просчитывает, продумывает мельчайшие детали, оттенки тона, мелкие сюрпризы и крупные пакости, а в результате это дикое животное, вроде бы научившееся покорно сидеть на тумбе и подавать голос по команде, вдруг берет и сбегает на волю. В общем, Камилла прекрасно представляла, что именно ей предстоит.
* * *
– Все дома сидишь? – Светлана Петровна недовольно хмурилась, разглядывая дочь.– Сижу, – согласилась Вероника, возлежавшая на диване с книжкой и балдевшая в одиночестве.
– А надо сидеть в другом месте!
– На паперти, что ли? – хихикнула Ника. – Или с бабками во дворе?
– Это единственное, что приходит в твою неумную голову, – констатировала маменька, страдальчески вздохнув. – А зря. Мужиков у нас пока на дом не доставляют. Или ты решила, что у тебя уйма времени и вопросом замужества можно заняться позднее?
– Почему не доставляют? – усмехнулась дочь. – Запросто. Мальчики по вызову, например. Массаж, стриптиз и прочие услуги с доставкой на дом.
Эти разговоры ее утомляли. Разве можно вот так запросто куда-то пойти и приволочь в логово жениха? Это только древние люди были неразборчивы и тащили домой всякую дичь, от мамонтов до каких-нибудь там саблезубых грызунов. Что поймал, то – твое. Жених – не обед. Он на всю жизнь, а не на один раз, поэтому его надо встретить. Именно встретить, а не найти, как гриб какой-нибудь! Но Светлана Петровна пребывала уже в той стадии, когда будущий зять казался предметом слабоодушевленным и бесправным, потому спрашивать его и окучивать было некогда. Дочь перезрела, как колхозная тыква, и, того гляди, могла испортиться совсем. Но, как водится, тыква-то не в курсе, что она скоро станет некондицией, на то и нужны понимающие люди, чтобы вовремя сбыть. А Вероника категорически не соглашалась с тем, чтобы ее сбывали столь ускоренными темпами. Ей даже тридцати еще не было. Куда торопиться? То есть ей тоже надоело одиночество, но это не означает, что нельзя еще чуть-чуть подождать!
– А Юлька замуж, похоже, выходит! – выдвинула мама последний аргумент тоном оскорбленной невинности. Получалось, что родственники опять ее обскакали по всем позициям, а виновата в этом Вероника.
Юля была дочерью тети Жени. Дебелая девица, с гладким, щекастым лицом деревенской простушки и замашками непризнанного гения. Вероника иногда думала, что сестрица отлично спелась бы с Барабановой, поскольку обе с большим приветом. Правда, Юлька на ногах стояла тверже и к жизни была приспособлена лучше. Во всяком случае, крышу у нее не срывало, а общение в богемной тусовке не мешало ей трезво смотреть на окружающий мир. Юлия была разносторонней девушкой. Она писала стихи, рисовала, играла в каком-то театре с труднопроизносимым названием и неопределенным местонахождением, поскольку труппа кочевала с выступлениями по городу; кроме того, сестрица писала пьесы и увлекалась индийскими танцами и фильмами. И вот весь этот винегрет Веронике вечно приводили в пример.
– У Юлечки такой обширный круг общения, – мечтательно бубнила Светлана Петровна в минуты благостного расположения духа, предпринимая педагогические атаки в сторону дочери. – Она разносторонняя, интересная. Вот если бы ты занялась чем-нибудь таким, то давно бы уже устроила жизнь с приличным человеком.
До определенного момента можно было возражать, что вышеупомянутая Юлечка отчего-то так свою жизнь и не устроила, тоже бегая в холостых и одиноких. Наверное, не все хорошо в среде актеров и поэтов. Однажды Ника даже имела честь быть приглашенной на спектакль по Юлькиной пьесе. Более убогое мероприятие сложно было вообразить. В каком-то полуподвальном помещении, где малочисленные зрители сидели на лавках, компания представителей художественной самодеятельности абсолютно маргинального вида изображала нечто бессмысленно-философское. Светлана Петровна тогда получила массу удовольствия и пищи для обсуждений. Когда ей было удобно, она со смаком ударялась в воспоминания об этом диковатом действе, ругая родственницу на чем свет стоит. В общем, Юлька была в ее выступлениях разменной монетой и медалью о двух сторонах, и маменька с удовольствием поворачивала к Нике то одну, то другую сторону, сопровождая демонстрацию живописными и хлесткими высказываниями. Выбор стороны зависел от цели беседы.
Сегодня Юленьку снова приводили в пример.
– Может, никакой свадьбы и не будет, – утешила маму Вероника, сожалея, что пропал основной довод в пользу собственного одиночества. Теперь уже не сошлешься на разностороннюю сестрицу и не напомнишь, что, мол, у нее тоже никакого принца рядом нет.
Ничто не толкает на подвиги сильнее, чем удача ближнего. Соперничество у нас в крови, поэтому успех соседа в первую очередь вызывает желание непременно его переплюнуть.
Вероника заволновалась, что еще кто-то из окружающих ее девиц на выданье собрался под венец. А она – нет. И даже надежды на это пока не было. Это не повод бежать на поиски мужа. Но и росту самооценки чужая свадьба точно не поспособствует, особенно если у тебя даже и кавалера нет.
А кавалер у девушки должен быть обязательно. Он необходим, как сумочка! И его точно так же всегда можно поменять. Но девушка без сумочки – как лошадь без хвоста. Вроде копыта имеются, а общий вид не ахти. Вот и у женщины без мужика общий вид не ахти. Хоть что-то, но должно болтаться рядом, подавать руку, открывать двери, бормотать комплименты и изредка дарить цветы, напоминая даме о половой принадлежности.
– У тебя сейчас кто-нибудь есть? – спросила Светлана Петровна.
Вероника лишь неопределенно пожала плечами и отвела взгляд, словно маленькая девочка, втихаря слопавшая коробку конфет и теперь как бы невзначай заталкивающая следы преступления под диван. Но увернуться от маменьки, если она желала что-нибудь обсудить, было непросто.
– То есть никого, – скорбно поджала губы родительница и оглядела дочурку, как колхозник клячу, словно прикидывая: то ли откармливать ее, то ли продать и не мучиться. – И почему я не удивлена?
Вопрос был риторическим, но поднаторевшая в стычках с мамой Вероника сбила философский пафос, нарушив театральную паузу и выдав варианты ответов:
– Наверное, потому, что тебе, во-первых, не повезло с наследницей, во-вторых, я не в тебя уродилась, в-третьих, у меня нарушения в гороскопе, несовместимые с семейной жизнью.
– Зато языкастая ты в меня, – мрачно заметила Светлана Петровна и добавила: – Тебе не приходит в голову, что пора что-то менять. У матери, между прочим, юбилей скоро. Коллеги будут, родня припрется, будь она неладна, а рядом станет маячить перезревшая дочурка, засидевшаяся в девках. Как бородавка на носу! Как дыра на платье невесты! Ты сама хоть понимаешь, что это уже неприлично? Ладно мужа нет. Но когда еще и просто мужика никакого не имеется, это стыдно!
– Мам, ну не начинай! Есть много самодостаточных женщин, которые живут одни и не особо переживают. Ты, например!
– А ты что, самодостаточная? – изумилась мама. – И не надо равнять себя со мной. Я, между прочим, родила ребенка. Мне есть что вспомнить!
– Можно подумать, ты сильно обрадуешься, если я тоже рожу ребенка без мужа, – усмехнулась Ника. – Вряд ли аргумент «есть что вспомнить» примирит тебя с действительностью.
– Я тебе что, рожать предлагаю? Я просто хочу, чтобы на мой юбилей ты пришла с мужчиной! С нормальным! Чтобы я могла похвалиться, похвастаться, погордиться!
– Мне нравится твоя позиция! То есть сама по себе я фигня какая-то, и чтобы мной гордиться, тебе просто необходим довесок в виде мужика рядом. И куда я его потом дену?
– Да какая разница, Вероника! Тебе трудно сделать маме приятное? Там же Женька со своим семейством будет! Юлька небось бизнесмена своего притащит – выпендриваться! А ты одна, представляешь? И гордиться я собираюсь не довеском, как ты изволила выразиться, а тем, что моя дочь счастлива. Это самое главное в жизни – найти свое счастье. Если его нет, то давай хотя бы создадим иллюзию!
– Ладно, – покорно кивнула Ника. – Только нет у меня никого, чтобы иллюзию создавать. И вообще, до твоего юбилея еще дожить надо. Почти три месяца!
– Вот спасибо, доченька! – возмутилась Светлана Петровна. – И не надейся. Я буду жить долго, и это не последний мой юбилей!
– Да я про себя, – испуганно пробормотала Вероника. – Чего ты сразу-то?
– Так вот, про тебя. – Мама пригвоздила ее взглядом и прикусила губу, что-то такое прикидывая.
Ника ощутила себя живой тушкой, которую сейчас приговорят к супу или к котлетам. Судя по лицу родительницы, готовилась какая-то многоходовая комбинация, целью которой являлось переплевывание родни по всем пунктам.
– Не пугай, – хихикнула Вероника. – Что ты там затеяла?
– Тобой тут один мужчина интересовался. – Светлана Петровна испытующе взглянула на дочь, ожидая реакции.
– Ух ты! Мной? Мужчина? Не может быть! Мам, ты чего от меня ждешь? Скажи сразу. Нашла кого-то и теперь хочешь подсунуть на юбилей. Нет проблем. Если я за это время никого приличного не найду, то пойду с твоим протеже и буду делать вид, будто у нас неземная любовь. Для усугубления радости могу еще и подушку под платье запихнуть.
– Не стоит усугублять! Я не понимаю, почему ты любое мое начинание воспринимаешь в штыки?
– Не любое, – возразила Ника. – Когда ты шторы в гостиной меняла, я вообще ни слова не сказала.
– Хватит! Вероника, ты невыносима! Ты боишься мужчин? Ты же ощетиниваешься, как дикобраз, стоит только попытаться тебя познакомить с кем-нибудь достойным.
– Муля, у нас разные вкусы. И соответственно разные представления о достойных мужчинах. Не надо мне их подкладывать, как магазинных цыплят к наседке. Свою судьбу я встречу сама.
– Да сколько можно?! Как ты ее встретишь, если ты практически нигде не бываешь? Ты ждешь, что жениха в окно забросят? Так у нас такой этаж, что только Карлсон мимо пролетит. Ты глянь в окно: где там твоя судьба?
Вероника послушно посмотрела и завизжала. Светлана Петровна вздрогнула и перекрестилась. За окном на веревках висел веселый чернявый парень с ведром и кисточкой. Он что-то напевал и ляпал кисточкой по стене.
– Тьфу ты! – выдохнула мама. – Что ты орешь? Нам же стены сегодня замазывают!
– Карлсон прилетел, – хихикнула Вероника. – Вот так, маманя, чего в жизни только не бывает! И даже мужик за окном – реальность.
Светлана Петровна решительно задернула шторы и повернулась к дочери:
– Не хочешь познакомиться с симпатичным инженером?
– Судя по тону, это не вопрос. Ты меня перед фактом ставишь, что я буду познакомлена насильно? Надеюсь, он не припрется сегодня совершенно случайно пить чай?
– С мужчинами надо пить вино, – назидательно сообщила маменька. – А чай пьют пенсионеры, закусывая баранками.
– Для закусывания баранками у них уже запас зубов не тот, – усмехнулась Ника. – Так кого ты собираешься мне притащить?
– Я пока вообще ничего не собираюсь. Я думаю. Тут есть плюсы и минусы. Но вдруг это твоя судьба? Тогда я, пожалуй, даже возражать не стану. Но в любом случае на юбилее он вполне сможет составить тебе пару. Пить побоится, вести себя будет как велено…
– Стоп, гражданка начальница! – воскликнула Вероника. – А что с кавалером не так? Чего это он у нас такой дрессированный?
– Во-первых, он у меня на фабрике работает. А во-вторых, живет в общежитии.
– Здрасьте! Гастарбайтер у нас уже есть. Вон за окном висит, сушится.
– Хватит пререкаться, Ника! Красивый парень. Деревенский. От него дети будут здоровые. Да и ты ему нравишься. Если с ним ничего не получится, то ничего страшного. Попробуй!
– Мам, а ты вообще-то уверена, что я ему нравлюсь? Я так и представляю, как ты зажимаешь несчастного мужика бюстом в темном коридоре и шипишь: мол, а ты уверен, что будет премия? а ты не боишься работы лишиться? а тебе дочка моя нравится?
– Дурища. У тебя комплексы. Хочешь, к психологу сходим? С такой внешностью с тебя мужиков гроздьями можно было бы снимать, как клещей в весеннем лесу. А ты все ходишь, как Золушка чумазая, и гоняешь фею поганой метлой. Он первый подошел и спросил про тебя. Видел он тебя у проходной. Понравилась, говорит, очень. Познакомиться хочет. Он ничего – прямой, честный. Так и сказал, дескать, не подумайте чего. Я с серьезными намерениями.
– Муся, тебя как владелицу городской квартиры серьезные намерения мальчика из общежития должны были насторожить в первую очередь, – заметила Вероника. Хотя посмотреть на кавалера уже хотелось. Кто его знает, может, и правда влюбился?
– Как ты надоела-то! Будь увереннее в себе. Не понравится – пошлешь его лесом, и все дела. Тебе сложно с парнем в кино сходить? – поморщилась Светлана Петровна.
– Такое чувство, что ты меня сбагриваешь!
– Правильное чувство. Если я тебя не сбагрю, то мы так и состаримся вместе. А я хочу по отдельности. Мне еще свою жизнь надо устроить. А пока у меня дочка мотается не при деле, я не могу заняться собой. Ясно?
– В общих чертах, – кивнула Вероника, решив не уточнять, как маменька планирует устраивать жизнь, если у них поселится еще и веселый парень из общаги. Или она решила выпихнуть в эту общагу родную кровиночку?
– Будешь знакомиться? – прервала ее сомнения родительница.
– Ну давай, попробую. Только позднее. Пока я не готова.
* * *
К знакомству дочери с Мишей Светлана Петровна подошла тщательно и продуманно.Конец бесплатного ознакомительного фрагмента