Страница:
Здесь мы лишь пунктиром очертили границы огромного исследовательского поля, имя которому – богословие расы. На этой ниве сейчас работают наши современники Р. В. Бычков и А. фон Фогельвейде. Для нашего дальнейшего повествования нам достаточно и тех важных выводов, которые мы уже сделали. Заканчивая в известном смысле метафизическую часть наших изысканий, еще раз обратимся к авторитету Алексея Федоровича Лосева, величайшего философа, чьи мысли по данному вопросу позволят нам поставить в конце этого раздела жирную и вполне убедительную точку. А. Ф. Лосев писал: «…тело – не просто выдумка, не случайное явление, не иллюзия только, не пустяки. Оно всегда проявление души, ее след. В каком-то смысле сама душа».
Таинственный исток русского племени
Скифский жребий
Тема данной книги имеет глубочайшее метафизическое значение для постижения священных путей истории славянства, России и русского народа в его соборном единстве. Север, манящий и пронзительный, хрустальный и сияющий, притягивает к себе загадочным образом душу любого истинно русского человека. Есть ли этому объяснение?
На древних картах античности вся земля условно делилась на четыре доли, что не случайно наводит на мысль о четырех реках из Священного Писания, разделявших некогда и Рай на четыре части, а также заставляет вспомнить таинственные карты Средневековья с континентом Арктидой, разделенным на четыре сектора четырьмя потоками, стекающими с горы Меру, венчавшей некогда сакральный полюс древних.
Итак, античность делила мир по сторонам света на четыре части, которые назывались в честь наиболее известных народов древней обитаемой ойкумены. Запад назывался Кельтикой. Юг был Эфиопией. Восток – Индией. Север – Скифией. В центре же древнего универсума располагались очаги человеческой культуры: Египет, Вавилония, Эллада и Рим. От начала Север – наша геополитическая судьба, а Скифия – историческая! С античных времен все северные страны считались Скифией, страной холодной и загадочной, Скифией, чей народ оспаривал у египтян право называться самым древним народом на земле. И надо сказать, эллинская мысль склонялась в этом споре в пользу скифов. Откуда у древних скифов была такая непоколебимая уверенность в том, что нет народа древнее их? Уже только этот вопрос должен был вызвать огромный интерес научного мира. Однако никто и нигде не попытался дать вполне обоснованный ответ на эту таинственную скифскую претензию на своего рода исключительность. Почему в Священном Писании, в Послании апостола Павла, скифы удостоились упоминания вместе с эллинами и иудеями, что совершенно точно указывало на особую роль этого племени как исторически единого народа, который еще только будет призван стать вслед древним иудеям и цареградским эллинам, к тому, чтобы понести перед народами невечерний свет Истинной Веры. И разве не можем мы усмотреть особое промыслительное значение в том, что апостол Андрей, названный Первозванным, будучи первым призванным Господом к апостольскому служению, стал апостолом именно Скифии! И не через знаменитого ли в древности скифского мудреца Анахарсиса наш народ сделал свой первый шаг в Церковь Христову?! Как, каким образом?
С глубокой древности в христианской традиции известен один важный обычай, по-особому заставляющий нас, христиан, относиться к наследию античной философской мысли. Мудрецы античного мира, «еллинские» философы, достигавшие исключительно путем личного интеллектуального поиска определенного понимания божественных истин, долженствующих, только значительно позже, открыться во всей полноте с воплощением Господа Иисуса Христа, с первых веков христианства изображались на стенах катакомб и в притворах первых храмов. Среди «пророков» от язычников изображали: Орфея, Омира, Солона, Платона, Птолемея, Ермия, Аристотеля, Плутарха, Иродиана, Трисмегиста, стоика Зенона, Менандра, Сократа, римскую Сивиллу, Вергилия, Афродитиана, Диогена и скифа Анахарсиса, единственного из скифов, удостоившегося чести быть в чине «равнопророческом».
Митрополит Филарет считал: «Таким изображением отцы наши хотели выразить, что никогда языческая мудрость не восходила выше низших ступеней христианского храма». Потому и изображались «внешние» философы в притворах. Однако ведь и мы попадаем в Церковь не иначе, как пройдя притвор. И не только это хотели сказать наши предки, вводя изображения античных философов в стены храма Божиего. Ведь не без промысла же Всевышнего свершилось то, что именно римляне и греки стали самыми многочисленными и верными чадами древней церкви, став воистину Новым Израилем, Израилем Ромеев – народом Божиим, восприняв это священное историческое послушание через Апостолов от Ветхого Израиля – иудеев. Но уже тогда в гиперборейских лесах Господь пестовал будущих насельников Третьего Рима, «Третий Израиль» – народ скифский, чьим первым членом Церкви Божией промыслительно стал Анахарсис, прообразовав будущее вхождение в Ее святые стены и всего народа славянорусского. Скифский мудрец предварил народ скифский, сиречь русский, в стенах церковных на паперти для оглашенных, чтобы будущие потомки древних скифов обрели свое место в ряду верных!
А может ли быть случайностью для нашей национальной истории то, что Скифский квадрат, описанный еще Геродотом, в предвечном замысле Всевышнего от начала Истории мыслился как подножие Престола Божиего, о чем писали святые отцы Церкви, о чем свидетельствовали наши прозорливые старцы? Разве нет прямой связи между древней Скифией и современной Россией в свете сокровенных, по определению не случайных, совпадений? Разве не Россия мыслилась подвижниками благочестия подножием Престола Господнего, Умелом Пресвятой Богородицы? И описанный Геродотом географический квадрат Скифии со сторонами по четыреста километров разве не прообразовал собой это священное подножие? Эти вопросы есть не просто очередные загадки русской истории, которые автор на досуге разгадывает перед любознательным читателем. Отнюдь. Вопросы эти напрямую касаются становления нашего национального духовного характера, который предопределил нашу историческую судьбу, нашу национальную психею.
Есть в истории Скифии и иные таинственные закономерности, которые позволяют нам заявить свое исконное историческое право на скифское наследие, отторгнутое от нас радением позитивистской науки. Северное Причерноморье с VIII века до Р.Х. занимают царские скифы, их сменяют царские сарматы, далее здесь живут роксоланы и, наконец, русы. Византийские греки называли наших предков скифами и тавроскифами отнюдь не только потому, что отдавали дань античной литературной моде, не из любви к стилизации исторических трактатов под глубокую античную древность. Безусловно, когда древний и затем более поздний, византийский эллин писал о Скифии, он нередко имел в виду некое географическое обобщение. Скифами часто назывались племена, обитавшие в разное время в северной части известной грекам ойкумены, племена, часто далеко не родственные между собой. Однако по отношению к русским Средних веков эпитет скифы столь постоянен, что просто невозможно не видеть в нем совершенно устойчивый этноним. Мы часто заблуждаемся насчет «детской» неразборчивости древних в вопросах этногенеза. Греки были прекрасно осведомлены о своих северных соседях, и никогда для них не было загадкой, каким образом царские скифы превратились в русов. Эллинские историки ведали, что это был один и тот же народ, и недвусмысленно говорили об этом в своих трактатах.
И вот что удивительно. Та же позитивистская наука как-то уж очень усердно старается искусственно разделить историю скифов и славянства, стыдливо обходит стороной свое же, некогда любимое, а теперь гонимое детище – антропологию. А ведь именно эта наука, а отнюдь не археология может указывать на генетическую преемственность древних племен, населявших один и тот же регион. И сделано было на этом поприще немало, особенно до 1917 года. Ныне утрачены многие антропологические коллекции императорского периода, но остались научные, неоспоримые выводы, которые позволяют нам вместе с Блоком с гордостью воскликнуть: «Да, скифы мы!»
Как же могло случиться, что нам приходится заново открывать свою Скифию, страну, где древние царские скифы уже одним только своим гордым именем предвещали появление на исторической арене их потомков – христианского русского племени, которому по праву народа, единого со всеми верными Христу, по праву принадлежности к Новому Израилю принадлежат слова апостольские: вы царственное священство, род избранный?.. Царская Русь стала в истории максимально возможным земным воплощением священного национального идеала – Святой Русью!
Царственность и Святость таинственной Скифии признавали и другие народы древности. Кельты помнили о своих предках киммерийцах, изгнанных из Скифии. Для скандинавов Скифия всегда была священной прародиной, Великим Свитьодом, или Великой Швецией, из которой они выселились в Швецию Малую!
Древние считали Скифию «шапкой», или вершиной мира, из которой текут великие реки на Юг, Запад, Север и Восток. Там, за глубокими снегами, лежала счастливая Гиперборея, прародина народов арийского корня, безраздельно доставшаяся в наследство единственно скифам.
Эта священная страна – наша с вами Родина. Нам разгадывать священные тайны древней земли. Нам отвечать на поставленные историей вопросы и на самый главный из них – достойны ли мы скифского наследства!
Наследуют предкам только их законные потомки. Для возвращения права законного наследия нам необходимо вспомнить свое происхождение, избавиться от навязанных нам лженаучных мифов о нашей исторической неполноценности и обрести в истории не просто лицо, но истинный национальный лик!
Антропология Гипербореи
Современная историческая наука считает, что непрерывная череда родственных культур евразийской степной полосы, включая земли Северного Причерноморья, позволяет сделать вывод об однородности этногенетических корней основной массы древнего населения этих мест. Историк-геральдист А. Г. Силаев в своей работе «Истоки русской геральдики» пишет: «Культура киммерийцев, обитавших здесь (в Причерноморье. – Авт.) уже в I тысячелетии до н. э., сложилась гораздо раньше – захоронения в ямах, над которыми насыпался курган, относятся к III тыс. до н. э. (Символика подобного погребального обряда более чем прозрачна. Покойника готовили к новому рождению в мире ином. Яма символизировала утробу матери-земли, а курган был зримым выражением беременности земли, готовой родить человека заново в мир предков. – Авт.) Ямная культура признана археологами протоарийской, от нее в III–II тыс. до Рождества Христова ведут свое происхождение все народы индоевропейской семьи. Со временем погребальные ямы протоарийцев превратились в катакомбы степных арийцев, на смену которым киммерийцы принесли погребальные срубы. Таким образом, при сохранении обычая хоронить своих соплеменников под курганом налицо археологические свидетельства жизнедеятельности родственных народов, находившихся на различных стадиях развития своей культуры. В этой последовательности исторических эпох киммерийцы явились прямыми наследниками ариев Восточно-Европейской равнины, не мигрировавших на Запад Европы или в Южную Азию, а оставшихся у себя «дома». Недаром в древности киммерийцев считали потомками старшего сына праотца Иафета, гиганта Япета греческих мифов – Гомера. Что касается скифов, то они пришли не из глубин Азии, а с берегов Волги. Впрочем, для античности Азия начиналась за Доном. Скифы были хорошо известны Гомеру и Гесиоду (начало I тыс. до н. э.). Более того, в легендах о Геракле и иных мифах эллинов, возникших не позднее XIII в. до Р.Х., скифы упоминаются в качестве учителей земледелия, выплавки меди, оружейного дела. По данным современной археологии, на протяжении всего скифского времени – железного века – основу населения Скифии составляло прежнее киммерийское население». Итак, киммерийцы и скифы, кто они?
Обратимся к античным свидетельствам о Скифии и скифах. Закономерно, что мы традиционно начинаем свое исследование с отца ее величества Истории Геродота и его повествования о древней Скифии. Удивительно, но из обширного труда Геродота мы не можем почерпнуть точных сведений о том, как же, собственно, выглядели скифы. Исключение составляют сведения о будинах, северных соседях царских скифов. Отец Истории подчеркивает, что будины отличны внешностью от собственно скифов. Будины: «…народ великий и многочисленный, голубоглазый и красноволосый». Будины – коренные жители лесной зоны Центральной России. Казалось бы, можно сделать вывод о том, что скифы в расовом отношении отличались от будинов. Однако в своей «Истории» Геродот противопоставляет будинов гелонам, которые живут рядом, отчасти родственны скифам, но смешались с эллинами. Гелоны имели свой столичный город Гелон в земле будинов. Гелоны возделывали землю, выращивали хлеб и не походили на будинов «ни образом своим, ни цветом лица». Геродот утверждал, что гелонский язык родственен скифскому. С другой стороны, он же считал, что язык гелонов имеет нечто общее и с языком греков.
Гелонские предания связывают происхождение народа с прибытием в эти северные земли греческих колонистов. Очень важно отметить, что по внешнему виду Геродот противопоставляет будинов только их соседям-гелонам. Ученый мир пытался отождествить будинов и с протобалтами, и с угро-финнами. Однако такие предположения не могут быть приняты нами. Тем более, хорошо известно, что угро-финским народам Восточной Европы и Приуралья были присущи отчетливые монголоидные расовые признаки, которые и составляют в сочетании с европеоидной примесью отличительные черты уральской расы финнов и угров. А вот что писал Псевдо-Гиппократ (460 г. до Р.Х. – 377 г. до Р.Х.) в трактате «О воздухе, водах и местностях» обо всех скифах. Отметим, что речь идет о населении Причерноморья V–IV веков до Р.Х. Иными словами, это лишь немногим позднее по времени путешествия Геродота. Псевдо-Гиппократ объединяет в этноним скифы все те же племена, которые незадолго до него описал Геродот. В частности, он пишет: «В Европе есть скифский народ, живущий вокруг озера Меотиды и отличающийся от других народов. Название его – савроматы… Относительно внешнего вида прочих скифов, именно сходства их между собой и несходства с другими народами, можно сказать то же, что и о египтянах, исключая то, что у вторых это обуславливается знойностью климата, а у первых холодом… Мы уже говорили о климате Скифии и о внешности ее обитателей, что скифское племя значительно отличается от прочих людей и похоже только на само себя, подобно египтянам… Она лежит под самым севером и у подножья Рипейских гор… Перемены погоды там невелики и несильны: она стоит почти одинаково и мало изменяется. Поэтому-то и обитатели страны так похожи видом друг на друга… Все скифское племя – рыжее, вследствие холодного климата, так как солнце не действует с достаточной силой и белый цвет как бы выжигается от холода и переходит в рыжий». Итак, мы видим, что все скифы, а равно и савроматы, абсолютно подобны будинам Геродота. Исключение из общего расового типа представляют лишь эллинизированные гелоны.
Таинственный исток русского племени
Удивительно, но один из самых больших европейских этносов, расселившийся на шестой части земной суши, лишен достоверного научного знания о прародине своих славных пращуров. О колыбели славянства и русского народа современный российский гражданин имеет самые смутные представления. И это несмотря на изобилие книг, посвященных данной тематике, вышедших за последние десять лет. Но ни труды ученых мужей, ни инициатива самоучек-энтузиастов не смогли дать убедительный ответ современному русскому человеку: откуда пошла Русская земля, где таинственный и древний, сокрытый от нас, исток славянского племени; в чем причина того, что мы в отличие от большинства европейцев не знаем доподлинно о своей прародине. Почему же именно происхождение славян покрыто такой тайной и вызывает многочисленные споры, в то время как историческое место других народов индоевропейской языковой семьи давно определено? Не случайно же это, в самом деле. Ведь кроме недоброжелательства западного мира к славянству в целом есть и иные причины, которые обуславливают определенную трудность в поисках прародины древних славян.
Еще более удивительной предстает эта проблема, если учитывать поразительный факт: научного материала для совершенно точного определения искомой прародины более чем достаточно. И основной массив этого фактического материала был накоплен еще в XIX веке. Может быть, некая шаблонность отечественной научной мысли, ее вековая зависимость от западной науки и не позволяет нашим ученым воспользоваться тем научным богатством, что скопили для них блестящие умы российской императорской исторической школы, до сих пор не получившие должной оценки на родине?
Речь идет о трудах исторических гениев, чьи удивительные прозрения превосходят добросовестность изложенческого метода Карамзина, Соловьева и Ключевского. Речь идет о Гедеонове, Венелине, Хомякове, Забелине, Передольском, Иловайском, наконец. Настало время воспользоваться работами наших удивительных соотечественников, отдать дань их поразительной интуиции, таланту и уровню образованности, увы, для нас недостижимому.
Автор книги считает всех перечисленных авторов в той или иной мере своими духовными наставниками и, руководствуясь во многом методологией старой исторической школы, а также используя богатейший старый и совершенно новый археологический, исторический и антропологический материал, пытается внести максимально возможную на данном отрезке исторического времени ясность в вопросе прародины славян, прародины великого русского племени.
Любой интересующийся историей древнего славянства человек наверняка сталкивался с тем, что всегда повергало в изумление автора данной работы. Возьмем многочисленные карты расселения древних племен в Европе, приведенные в исторических изданиях: от исторических энциклопедий до работ крупнейших современных историков – Рыбакова, Гумилева, Кузьмина и пр. Сравним с картами, которые публикуются в работах западных историков. И что же мы увидим?! У одних историков границы исконного славянского мира находятся значительно восточнее, у других намного западнее. Север и юг этих границ также определяется по-разному. У западных ученых вообще тенденция огромные территории, исторически населенные славянами в глубокой древности, присваивать балтам, германцам, угро-финнам, фракийцам, кельтам и кочующим по историческим монографиям северо-иранцам, чья историческая прародина находилась не в степях Евразии, а в воображении отечественных кабинетных ученых, подобострастно глядевших в рот «заезжим немцам».
Если мы возьмем все опубликованные карты и попытаемся определить ту территорию, которую все единогласно отдают под прародину древнего славянства, то очутимся в географическом центре Припятских топей. Вот из этого болота нам и предлагается выводить наших предков. Далее нам дается следующая схема. Заеденные комарами в болотах Припяти, славяне решили расселяться дальше. Но оказывается, все теплые места были уже заняты, и давно. Даже родная Припять и та не принадлежала им безраздельно. Часть акций на лучшие земельные угодья будущего Белорусского Полесья была у балтов. Худо-бедно просачиванием и самозахватом земли явочным порядком удалось расселиться до Днепра на Востоке и Одера на Западе.
Используя историческую неразбериху во время переселения народов в IV–VI веках по Р.Х., славяне расселяются на якобы опустевшие земли от Эльбы до Дона, от Ладоги до древней Спарты. Там, где земли признаны не опустевшими, учеными славянам разрешена беззастенчивая ассимиляция. Причем, и это самое удивительное, славяне признаются дикими, некультурными и невоинственными, но ассимилируют всегда более культурные и воинственные племена. Чудеса, да и только!
Не менее удивительно и само расселение «болотных» жителей. Ну представьте, какой человеческий коллектив могли прокормить болота при присваивающем хозяйстве? Очень небольшой. И вдруг эта маленькая группа оголодавших оборванцев, искусанных мошкой, расселяется от Эльбы до Дона, занимая самую большую площадь из всех индоевропейских народов. Может, озверев от такой жизни, славяне были неуемно воинственны? Да нет же, все авторы, наши и особенно немецкие и английские, рисуют славян как добровольных холопов своих германских соседей-господ, холопов мирных и женственных, предающихся игре на свирели и играм на купальскую ночь с беготней без штанов за девками у костров. Вот, в общих чертах, схема истории племени, которое господствует на территории самого большого за всю историю человечества государства – России. Вот такой историей отравлены мозги не одного поколения русских людей, которые, устыдившись прошлого и не веря в будущее, прячутся от реальности в суррогатных традициях алкогольного одурения, коллективного и одиночного, традициях, специально изобретенных вместе со лживой славянской историей для околпачивания и порабощения некогда самого сильного, смелого и независимого народа на земле.
Ну уж прямо такого сильного и смелого, скажет скептик, опять же вспоминая некогда читанный ему в вузах курс древней славянской истории.
А как же иначе? – ответим мы. Каким же это образом смог наш народ отвоевать такое огромное жизненное пространство у своих крайне воинственных и гордых, что признают единогласно все историки, соседей? Может, в этом надо видеть Божий промысел, и только? Безусловно, промысел Всевышнего о нашем племени таинственно и в то же время очень индивидуально ощущается в нашей исторической судьбе. Но дело не только в этом. Объективные факторы исторического процесса не отменяются особым Божиим смотрением о народе. Наоборот, они выявляются еще более рельефно. И с позиции объективной исторической школы еще никто из историков, повторяющих глупости о нашей исторической отсталости, невоинственности, некультурности и мизерной исторической прародины, лишенной географических преимуществ, не смог объяснить, как мы ассимилировали великие и культурные народы, как мы отвоевывали их земли и кем мы эти земли заселяли, если уровень хозяйства древних славян оставлял желать лучшего по сравнению с соседями. Ведь не было же у славян особого секрета плодовитости. И продуктов питания в суровой природной обстановке славяне получали столько же, что и их соседи балты и германцы. Но почему-то расплодились только славяне. Откуда этот фантазийный этнографический и популяционный взрыв у славянства в VI столетии?
Действительно, если мы будем слепо держаться порочной и лживой схемы нашей древнейшей истории, нам не ответить на вопрос, как это все с нами произошло, что мы из отсталого племени стали вдруг ведущим народом человечества.
Древняя судьба славянства неразрывно связана со скифами. И это понимали самые первые отечественные летописцы и историки. Там, в «Великой Скифии» начальной летописи надо искать наши сокровенные племенные истоки. Именно характер и судьба скифского племени столь ясно запечатлелись в характере русского племени, в древнем великорусском начале, которое есть, как писал публицист М. О. Меньшиков: «…начало собирания земли, победы и одоления…» Он же продолжал свою мысль следующим пассажем: «Столь живое у великорусов свойство великой арийской расы – покорять и господствовать – поникло под наплывом низкой психологии покоренной инородчины. Народ-завоеватель, львиным порывом разбросавший соседей, захвативший громадную территорию, печально ослабел, подчинился совершенно незаметно внутреннему завоеванию… Мы в духовном и политическом плену у некоего чужеземного нашествия, которое просочилось в наши государственные ткани и сделало их хрупкими и дряблыми…» Чтобы вернуть тонус нашим, залитым водкой, мозгам и львиную силу нашим государственным мышцам, чтобы спасти поколение живущих, тех, кого еще можно спасти, и вырастить грядущие поколения, которые вырвутся из духовного и политического плена, мы должны обрести свою национальную историю, свою истинную прародину.
Почему поиски прародины народа столь важны, вызывают энтузиазм ученых и далеких от исторической науки людей? Каждый человек на земле по-особому привязан к месту, где он родился, где прошли его детские и юношеские годы. Эта привязанность не есть лишь сентиментальная ностальгия по утраченной свежести чувств и впечатлений молодости, прошедшей в данной географической местности. Каждый человек если не чувствует, то знает, что связь его с местом рождения есть связь особого мистического свойства. Спросите у людей, которые никогда не видели места своего рождения, и вдруг на склоне лет приезжающих посмотреть забытый погост у заброшенной деревеньки, что они испытывают. А ведь их молодость, первая любовь и первые победы прошли вдали от места рождения. И все равно они чувствуют особый магнетизм места, в котором, по воле Всевышнего, человек увидел свет. Обретение прародины для народа схоже с чувством отдельного человека, обретающего Родину, когда вся его, даже уже почти прожитая, жизнь вдруг приобретает некую интуитивно постигнутую, неведомую прежде высокую осмысленность, а биография становится историей, пусть даже сугубо личной и для себя. Народ, нашедший и очистивший священный исток своей исторической жизни, получает живительный импульс к возрождению, к возвращению из почти небытия к творческому созиданию, к национально-государственному величию через исполнение своей уникальной исторической миссии.
Еще более удивительной предстает эта проблема, если учитывать поразительный факт: научного материала для совершенно точного определения искомой прародины более чем достаточно. И основной массив этого фактического материала был накоплен еще в XIX веке. Может быть, некая шаблонность отечественной научной мысли, ее вековая зависимость от западной науки и не позволяет нашим ученым воспользоваться тем научным богатством, что скопили для них блестящие умы российской императорской исторической школы, до сих пор не получившие должной оценки на родине?
Речь идет о трудах исторических гениев, чьи удивительные прозрения превосходят добросовестность изложенческого метода Карамзина, Соловьева и Ключевского. Речь идет о Гедеонове, Венелине, Хомякове, Забелине, Передольском, Иловайском, наконец. Настало время воспользоваться работами наших удивительных соотечественников, отдать дань их поразительной интуиции, таланту и уровню образованности, увы, для нас недостижимому.
Автор книги считает всех перечисленных авторов в той или иной мере своими духовными наставниками и, руководствуясь во многом методологией старой исторической школы, а также используя богатейший старый и совершенно новый археологический, исторический и антропологический материал, пытается внести максимально возможную на данном отрезке исторического времени ясность в вопросе прародины славян, прародины великого русского племени.
Любой интересующийся историей древнего славянства человек наверняка сталкивался с тем, что всегда повергало в изумление автора данной работы. Возьмем многочисленные карты расселения древних племен в Европе, приведенные в исторических изданиях: от исторических энциклопедий до работ крупнейших современных историков – Рыбакова, Гумилева, Кузьмина и пр. Сравним с картами, которые публикуются в работах западных историков. И что же мы увидим?! У одних историков границы исконного славянского мира находятся значительно восточнее, у других намного западнее. Север и юг этих границ также определяется по-разному. У западных ученых вообще тенденция огромные территории, исторически населенные славянами в глубокой древности, присваивать балтам, германцам, угро-финнам, фракийцам, кельтам и кочующим по историческим монографиям северо-иранцам, чья историческая прародина находилась не в степях Евразии, а в воображении отечественных кабинетных ученых, подобострастно глядевших в рот «заезжим немцам».
Если мы возьмем все опубликованные карты и попытаемся определить ту территорию, которую все единогласно отдают под прародину древнего славянства, то очутимся в географическом центре Припятских топей. Вот из этого болота нам и предлагается выводить наших предков. Далее нам дается следующая схема. Заеденные комарами в болотах Припяти, славяне решили расселяться дальше. Но оказывается, все теплые места были уже заняты, и давно. Даже родная Припять и та не принадлежала им безраздельно. Часть акций на лучшие земельные угодья будущего Белорусского Полесья была у балтов. Худо-бедно просачиванием и самозахватом земли явочным порядком удалось расселиться до Днепра на Востоке и Одера на Западе.
Используя историческую неразбериху во время переселения народов в IV–VI веках по Р.Х., славяне расселяются на якобы опустевшие земли от Эльбы до Дона, от Ладоги до древней Спарты. Там, где земли признаны не опустевшими, учеными славянам разрешена беззастенчивая ассимиляция. Причем, и это самое удивительное, славяне признаются дикими, некультурными и невоинственными, но ассимилируют всегда более культурные и воинственные племена. Чудеса, да и только!
Не менее удивительно и само расселение «болотных» жителей. Ну представьте, какой человеческий коллектив могли прокормить болота при присваивающем хозяйстве? Очень небольшой. И вдруг эта маленькая группа оголодавших оборванцев, искусанных мошкой, расселяется от Эльбы до Дона, занимая самую большую площадь из всех индоевропейских народов. Может, озверев от такой жизни, славяне были неуемно воинственны? Да нет же, все авторы, наши и особенно немецкие и английские, рисуют славян как добровольных холопов своих германских соседей-господ, холопов мирных и женственных, предающихся игре на свирели и играм на купальскую ночь с беготней без штанов за девками у костров. Вот, в общих чертах, схема истории племени, которое господствует на территории самого большого за всю историю человечества государства – России. Вот такой историей отравлены мозги не одного поколения русских людей, которые, устыдившись прошлого и не веря в будущее, прячутся от реальности в суррогатных традициях алкогольного одурения, коллективного и одиночного, традициях, специально изобретенных вместе со лживой славянской историей для околпачивания и порабощения некогда самого сильного, смелого и независимого народа на земле.
Ну уж прямо такого сильного и смелого, скажет скептик, опять же вспоминая некогда читанный ему в вузах курс древней славянской истории.
А как же иначе? – ответим мы. Каким же это образом смог наш народ отвоевать такое огромное жизненное пространство у своих крайне воинственных и гордых, что признают единогласно все историки, соседей? Может, в этом надо видеть Божий промысел, и только? Безусловно, промысел Всевышнего о нашем племени таинственно и в то же время очень индивидуально ощущается в нашей исторической судьбе. Но дело не только в этом. Объективные факторы исторического процесса не отменяются особым Божиим смотрением о народе. Наоборот, они выявляются еще более рельефно. И с позиции объективной исторической школы еще никто из историков, повторяющих глупости о нашей исторической отсталости, невоинственности, некультурности и мизерной исторической прародины, лишенной географических преимуществ, не смог объяснить, как мы ассимилировали великие и культурные народы, как мы отвоевывали их земли и кем мы эти земли заселяли, если уровень хозяйства древних славян оставлял желать лучшего по сравнению с соседями. Ведь не было же у славян особого секрета плодовитости. И продуктов питания в суровой природной обстановке славяне получали столько же, что и их соседи балты и германцы. Но почему-то расплодились только славяне. Откуда этот фантазийный этнографический и популяционный взрыв у славянства в VI столетии?
Действительно, если мы будем слепо держаться порочной и лживой схемы нашей древнейшей истории, нам не ответить на вопрос, как это все с нами произошло, что мы из отсталого племени стали вдруг ведущим народом человечества.
Древняя судьба славянства неразрывно связана со скифами. И это понимали самые первые отечественные летописцы и историки. Там, в «Великой Скифии» начальной летописи надо искать наши сокровенные племенные истоки. Именно характер и судьба скифского племени столь ясно запечатлелись в характере русского племени, в древнем великорусском начале, которое есть, как писал публицист М. О. Меньшиков: «…начало собирания земли, победы и одоления…» Он же продолжал свою мысль следующим пассажем: «Столь живое у великорусов свойство великой арийской расы – покорять и господствовать – поникло под наплывом низкой психологии покоренной инородчины. Народ-завоеватель, львиным порывом разбросавший соседей, захвативший громадную территорию, печально ослабел, подчинился совершенно незаметно внутреннему завоеванию… Мы в духовном и политическом плену у некоего чужеземного нашествия, которое просочилось в наши государственные ткани и сделало их хрупкими и дряблыми…» Чтобы вернуть тонус нашим, залитым водкой, мозгам и львиную силу нашим государственным мышцам, чтобы спасти поколение живущих, тех, кого еще можно спасти, и вырастить грядущие поколения, которые вырвутся из духовного и политического плена, мы должны обрести свою национальную историю, свою истинную прародину.
Почему поиски прародины народа столь важны, вызывают энтузиазм ученых и далеких от исторической науки людей? Каждый человек на земле по-особому привязан к месту, где он родился, где прошли его детские и юношеские годы. Эта привязанность не есть лишь сентиментальная ностальгия по утраченной свежести чувств и впечатлений молодости, прошедшей в данной географической местности. Каждый человек если не чувствует, то знает, что связь его с местом рождения есть связь особого мистического свойства. Спросите у людей, которые никогда не видели места своего рождения, и вдруг на склоне лет приезжающих посмотреть забытый погост у заброшенной деревеньки, что они испытывают. А ведь их молодость, первая любовь и первые победы прошли вдали от места рождения. И все равно они чувствуют особый магнетизм места, в котором, по воле Всевышнего, человек увидел свет. Обретение прародины для народа схоже с чувством отдельного человека, обретающего Родину, когда вся его, даже уже почти прожитая, жизнь вдруг приобретает некую интуитивно постигнутую, неведомую прежде высокую осмысленность, а биография становится историей, пусть даже сугубо личной и для себя. Народ, нашедший и очистивший священный исток своей исторической жизни, получает живительный импульс к возрождению, к возвращению из почти небытия к творческому созиданию, к национально-государственному величию через исполнение своей уникальной исторической миссии.
Скифский жребий
На древних картах античности вся земля условно делилась на четыре доли, что не случайно наводит на мысль о четырех реках из Священного Писания, разделявших некогда и Рай на четыре части, а также заставляет вспомнить таинственные карты Средневековья с континентом Арктидой, разделенным на четыре сектора четырьмя потоками, стекающими с горы Меру, венчавшей некогда сакральный полюс древних.
Итак, античность делила мир по сторонам света на четыре части, которые назывались в честь наиболее известных народов древней обитаемой ойкумены. Запад назывался Кельтикой. Юг был Эфиопией. Восток – Индией. Север – Скифией. В центре же древнего универсума располагались очаги человеческой культуры: Египет, Вавилония, Эллада и Рим. От начала Север – наша геополитическая судьба, а Скифия – историческая! С античных времен все северные страны считались Скифией, страной холодной и загадочной, Скифией, чей народ оспаривал у египтян право называться самым древним народом на земле. И надо сказать, эллинская мысль склонялась в этом споре в пользу скифов. Откуда у древних скифов была такая непоколебимая уверенность в том, что нет народа древнее их? Уже только этот вопрос должен был вызвать огромный интерес научного мира. Однако никто и нигде не попытался дать вполне обоснованный ответ на эту таинственную скифскую претензию на своего рода исключительность. Почему в Священном Писании, в Послании апостола Павла, скифы удостоились упоминания вместе с эллинами и иудеями, что совершенно точно указывало на особую роль этого племени как исторически единого народа, который еще только будет призван стать вслед древним иудеям и цареградским эллинам, к тому, чтобы понести перед народами невечерний свет Истинной Веры. И разве не можем мы усмотреть особое промыслительное значение в том, что апостол Андрей, названный Первозванным, будучи первым призванным Господом к апостольскому служению, стал апостолом именно Скифии! И не через знаменитого ли в древности скифского мудреца Анахарсиса наш народ сделал свой первый шаг в Церковь Христову?! Как, каким образом?
С глубокой древности в христианской традиции известен один важный обычай, по-особому заставляющий нас, христиан, относиться к наследию античной философской мысли. Мудрецы античного мира, «еллинские» философы, достигавшие исключительно путем личного интеллектуального поиска определенного понимания божественных истин, долженствующих, только значительно позже, открыться во всей полноте с воплощением Господа Иисуса Христа, с первых веков христианства изображались на стенах катакомб и в притворах первых храмов. Среди «пророков» от язычников изображали: Орфея, Омира, Солона, Платона, Птолемея, Ермия, Аристотеля, Плутарха, Иродиана, Трисмегиста, стоика Зенона, Менандра, Сократа, римскую Сивиллу, Вергилия, Афродитиана, Диогена и скифа Анахарсиса, единственного из скифов, удостоившегося чести быть в чине «равнопророческом».
Митрополит Филарет считал: «Таким изображением отцы наши хотели выразить, что никогда языческая мудрость не восходила выше низших ступеней христианского храма». Потому и изображались «внешние» философы в притворах. Однако ведь и мы попадаем в Церковь не иначе, как пройдя притвор. И не только это хотели сказать наши предки, вводя изображения античных философов в стены храма Божиего. Ведь не без промысла же Всевышнего свершилось то, что именно римляне и греки стали самыми многочисленными и верными чадами древней церкви, став воистину Новым Израилем, Израилем Ромеев – народом Божиим, восприняв это священное историческое послушание через Апостолов от Ветхого Израиля – иудеев. Но уже тогда в гиперборейских лесах Господь пестовал будущих насельников Третьего Рима, «Третий Израиль» – народ скифский, чьим первым членом Церкви Божией промыслительно стал Анахарсис, прообразовав будущее вхождение в Ее святые стены и всего народа славянорусского. Скифский мудрец предварил народ скифский, сиречь русский, в стенах церковных на паперти для оглашенных, чтобы будущие потомки древних скифов обрели свое место в ряду верных!
А может ли быть случайностью для нашей национальной истории то, что Скифский квадрат, описанный еще Геродотом, в предвечном замысле Всевышнего от начала Истории мыслился как подножие Престола Божиего, о чем писали святые отцы Церкви, о чем свидетельствовали наши прозорливые старцы? Разве нет прямой связи между древней Скифией и современной Россией в свете сокровенных, по определению не случайных, совпадений? Разве не Россия мыслилась подвижниками благочестия подножием Престола Господнего, Умелом Пресвятой Богородицы? И описанный Геродотом географический квадрат Скифии со сторонами по четыреста километров разве не прообразовал собой это священное подножие? Эти вопросы есть не просто очередные загадки русской истории, которые автор на досуге разгадывает перед любознательным читателем. Отнюдь. Вопросы эти напрямую касаются становления нашего национального духовного характера, который предопределил нашу историческую судьбу, нашу национальную психею.
Есть в истории Скифии и иные таинственные закономерности, которые позволяют нам заявить свое исконное историческое право на скифское наследие, отторгнутое от нас радением позитивистской науки. Северное Причерноморье с VIII века до Р.Х. занимают царские скифы, их сменяют царские сарматы, далее здесь живут роксоланы и, наконец, русы. Византийские греки называли наших предков скифами и тавроскифами отнюдь не только потому, что отдавали дань античной литературной моде, не из любви к стилизации исторических трактатов под глубокую античную древность. Безусловно, когда древний и затем более поздний, византийский эллин писал о Скифии, он нередко имел в виду некое географическое обобщение. Скифами часто назывались племена, обитавшие в разное время в северной части известной грекам ойкумены, племена, часто далеко не родственные между собой. Однако по отношению к русским Средних веков эпитет скифы столь постоянен, что просто невозможно не видеть в нем совершенно устойчивый этноним. Мы часто заблуждаемся насчет «детской» неразборчивости древних в вопросах этногенеза. Греки были прекрасно осведомлены о своих северных соседях, и никогда для них не было загадкой, каким образом царские скифы превратились в русов. Эллинские историки ведали, что это был один и тот же народ, и недвусмысленно говорили об этом в своих трактатах.
И вот что удивительно. Та же позитивистская наука как-то уж очень усердно старается искусственно разделить историю скифов и славянства, стыдливо обходит стороной свое же, некогда любимое, а теперь гонимое детище – антропологию. А ведь именно эта наука, а отнюдь не археология может указывать на генетическую преемственность древних племен, населявших один и тот же регион. И сделано было на этом поприще немало, особенно до 1917 года. Ныне утрачены многие антропологические коллекции императорского периода, но остались научные, неоспоримые выводы, которые позволяют нам вместе с Блоком с гордостью воскликнуть: «Да, скифы мы!»
Как же могло случиться, что нам приходится заново открывать свою Скифию, страну, где древние царские скифы уже одним только своим гордым именем предвещали появление на исторической арене их потомков – христианского русского племени, которому по праву народа, единого со всеми верными Христу, по праву принадлежности к Новому Израилю принадлежат слова апостольские: вы царственное священство, род избранный?.. Царская Русь стала в истории максимально возможным земным воплощением священного национального идеала – Святой Русью!
Царственность и Святость таинственной Скифии признавали и другие народы древности. Кельты помнили о своих предках киммерийцах, изгнанных из Скифии. Для скандинавов Скифия всегда была священной прародиной, Великим Свитьодом, или Великой Швецией, из которой они выселились в Швецию Малую!
Древние считали Скифию «шапкой», или вершиной мира, из которой текут великие реки на Юг, Запад, Север и Восток. Там, за глубокими снегами, лежала счастливая Гиперборея, прародина народов арийского корня, безраздельно доставшаяся в наследство единственно скифам.
Эта священная страна – наша с вами Родина. Нам разгадывать священные тайны древней земли. Нам отвечать на поставленные историей вопросы и на самый главный из них – достойны ли мы скифского наследства!
Наследуют предкам только их законные потомки. Для возвращения права законного наследия нам необходимо вспомнить свое происхождение, избавиться от навязанных нам лженаучных мифов о нашей исторической неполноценности и обрести в истории не просто лицо, но истинный национальный лик!
Антропология Гипербореи
Обратимся к античным свидетельствам о Скифии и скифах. Закономерно, что мы традиционно начинаем свое исследование с отца ее величества Истории Геродота и его повествования о древней Скифии. Удивительно, но из обширного труда Геродота мы не можем почерпнуть точных сведений о том, как же, собственно, выглядели скифы. Исключение составляют сведения о будинах, северных соседях царских скифов. Отец Истории подчеркивает, что будины отличны внешностью от собственно скифов. Будины: «…народ великий и многочисленный, голубоглазый и красноволосый». Будины – коренные жители лесной зоны Центральной России. Казалось бы, можно сделать вывод о том, что скифы в расовом отношении отличались от будинов. Однако в своей «Истории» Геродот противопоставляет будинов гелонам, которые живут рядом, отчасти родственны скифам, но смешались с эллинами. Гелоны имели свой столичный город Гелон в земле будинов. Гелоны возделывали землю, выращивали хлеб и не походили на будинов «ни образом своим, ни цветом лица». Геродот утверждал, что гелонский язык родственен скифскому. С другой стороны, он же считал, что язык гелонов имеет нечто общее и с языком греков.
Гелонские предания связывают происхождение народа с прибытием в эти северные земли греческих колонистов. Очень важно отметить, что по внешнему виду Геродот противопоставляет будинов только их соседям-гелонам. Ученый мир пытался отождествить будинов и с протобалтами, и с угро-финнами. Однако такие предположения не могут быть приняты нами. Тем более, хорошо известно, что угро-финским народам Восточной Европы и Приуралья были присущи отчетливые монголоидные расовые признаки, которые и составляют в сочетании с европеоидной примесью отличительные черты уральской расы финнов и угров. А вот что писал Псевдо-Гиппократ (460 г. до Р.Х. – 377 г. до Р.Х.) в трактате «О воздухе, водах и местностях» обо всех скифах. Отметим, что речь идет о населении Причерноморья V–IV веков до Р.Х. Иными словами, это лишь немногим позднее по времени путешествия Геродота. Псевдо-Гиппократ объединяет в этноним скифы все те же племена, которые незадолго до него описал Геродот. В частности, он пишет: «В Европе есть скифский народ, живущий вокруг озера Меотиды и отличающийся от других народов. Название его – савроматы… Относительно внешнего вида прочих скифов, именно сходства их между собой и несходства с другими народами, можно сказать то же, что и о египтянах, исключая то, что у вторых это обуславливается знойностью климата, а у первых холодом… Мы уже говорили о климате Скифии и о внешности ее обитателей, что скифское племя значительно отличается от прочих людей и похоже только на само себя, подобно египтянам… Она лежит под самым севером и у подножья Рипейских гор… Перемены погоды там невелики и несильны: она стоит почти одинаково и мало изменяется. Поэтому-то и обитатели страны так похожи видом друг на друга… Все скифское племя – рыжее, вследствие холодного климата, так как солнце не действует с достаточной силой и белый цвет как бы выжигается от холода и переходит в рыжий». Итак, мы видим, что все скифы, а равно и савроматы, абсолютно подобны будинам Геродота. Исключение из общего расового типа представляют лишь эллинизированные гелоны.