Латынина Юлия Леонидовна. Ничья

   – Лови его, б…! Врешь, фраер, не уйдешь!
   Они все-таки пообедали вместе в небольшом ресторанчике, расположенном тут же, в здании универмага. Ресторан назывался «Оранжерея» и действительно утопал в зелени: у него были большие, во всю стену, окна, и стеклянный купол вместо крыши. Столики стояли между пальм и мандариновых деревьев со сморщенными зелеными плодами.
   Это был знаменитый ресторан: полтора года назад, когда Вырубов завтракал в нем с каким-то бизнесменом, по ресторану стреляли из гранатомета. Стекла в окнах были пуленепробиваемые, но на гранатомет они не были рассчитаны. Бизнесмен был убит на месте, и пострадало несколько людей Вырубова, сидевших за соседним столом. После этого в городе началась война. К Елене и Сергею подошел полный, улыбчивый официант и принял заказ. Елена попросила салат и суп, а Вырубов – только водичку со льдом.
   – Есть после тренировки не хочется, – объяснил он. Подумал и прибавил:
   – Видела парня, с которым пацаны дрались? Миша Стариков. Между прочим, призер чемпионата Европы. Мой воспитанник. Третья спортивная школа.
   – И много вы на него потратили?
   – Мы на спорт много тратим, – серьезно сказал Вырубов, – надо помогать детям. Я везде говорю – пусть лучше занимаются спортом, чем пьют водку. Слыхала?
   – Слыхала, что вы выращиваете новую смену бандитов, – ответила Елена.
   – Про меня много всяких глупостей рассказывают, – спокойно сказал Вырубов. – Разве я похож на бандита?
   Елена промолчала. Самое удивительное, что Вырубов был действительно непохож на бандита, – такого, каким его рисуют бульварные книжки и фильмы.
   – Так как тебе универмаг? – спросил Малюта.
   – Честно говоря, если из него убрать китайские тапочки и оставить одни «мерседесы», это может быть потрясающе, – проговорила Елена. – Кстати, я не понимаю, почему Виктор не покупает машины здесь.
   Малюта расхохотался, как школьник, попавший в окно из рогатки.
   – Они же все паленые, – сказал Малюта.
 

***

 
   Елена забрала с собой строительную документацию и договорилась встретиться с Вырубовым через неделю. В следующий четверг Вырубов заехал к ней в офис посмотреть наброски, глянул и сказал:
   – О! Класс! То, что надо.
   Но Вырубов куда-то торопился, и у него не было времени договориться по срокам и по деньгам, и он предложил пообедать завтра в два. Елена сказала, что согласна. Ей льстило внимание Малюты. Он чем-то походил на ее мужа.
   Эта история случилась, когда Елена уже кончала отделывать семинскую квартиру. Там не хватало только каких-то мелочей, тяжелых бархатных портьер да позолоченных кранов в ванной. С кранами случился перебой, их везли из самой Москвы и привезли вечерним рейсом, и Елена со своим финансовым директором, Мишей Гущевым, отправляясь из офиса домой, завезли краны в квартиру, чтобы рабочие с утра все сделали.
   Когда они повернули в двери ключ, они увидели, что в пустой прихожей горит свет. Елена поняла, что она не одна в квартире. Она решила, что это Семин, но это оказался не Семин: в гостиной, поджав тонкие ножки, сидела красивая девушка лет восемнадцати. Это была другая девушка, не та, которую она видела с Семиным в прошлый раз. Девушка была золотоволосая и зеленоглазая.
   Квартира была абсолютно пуста: в ней не было ни книг, ни телефона, ни холодильника с едой, ни даже воды.
   – Вы что здесь делаете? – удивленно спросила Елена.
   – А Виктор Иванович оставил меня утром здесь, – сказала девушка, – сказал, чтобы я посмотрела квартиру, а он вернется через часок.
   Елена поджала губы и вышла в соседнюю комнату. Там она набрала на сотовом прямой номер Семина. Тот оказался в офисе – через сильную мембрану Елене было слышно, как Семин спорит с партнерами.
   – Виктор Иванович, – сказала Елена, – вы тут девушку в квартире забыли. Здесь, между прочим, даже воды нет.
   – О, черт! Действительно, – сказал Семин, – погодите секунду.
   Он положил трубку, и Елене опять стало слышно, как он кричит на партнеров. Через минуту Семин снова подхватил телефон.
   – Елена Сергеевна, скажите Вике, чтобы она ехала домой, – сказал Семин.
   – Куда домой? – уточнила машинально Елена.
   – В Самару. Она из Самары, пусть туда и возвращается. Она мне надоела.
 

***

 
   Елена увезла наброски интерьеров к себе домой, и, когда Семин вернулся с переговоров в одиннадцать вечера, она еще сидела над ними. Семин спустился в мастерскую, и они поцеловались, а потом Семин принялся разглядывать чертежи.
   – Красиво, – сказал Семин. – Это что, центральный универмаг?
   – Да.
   – Мне не нравится, что ты встречаешься с Вырубовым.
   Елена пожала плечами.
   – Ты играешь… – Семин задумался, ища подходящее слово… – с гексогеном.
   – Он что, такой страшный?
   – Да.
   – А он правда убил Кривицкого?
   – Он очень многих убил. Он убил Кривицкого и Шанина. Он убил Лашкевича. И был такой человек по кличке Дорофей, он его тоже убил. Он убивает, как ты ешь витамины: без удовольствия и без малейших колебаний.
   Елена вспомнила несчастного петуха, предназначенного для пираний, и азартный крик Вырубова: «Врешь, мля! Не уйдешь!»
   – Я встречаюсь с ним завтра, – сказала Елена.
   Семин рассматривал наброски.
   – Тебе придется отказаться от работы.
   – Но почему?
   – Лена, жена Виктора Семина не может реконструировать вырубовский универмаг.
   – Но я не твоя жена.
   Семин засмеялся и принялся целовать ее.
   – Ну, так давай поженимся, – сказал он.
 

1994 год. Осень

 
   Осенью 1994 года Тахирмуратов и Семин решили купить Гагаринский золотой рудник. До этого самым крупным их бизнесом была торговля бензином. Они хорошо поднялись, арендовав десять автозаправок у «Нарымнефтепродукта», поставили семь контейнерных АЗС и через год заменили их стационарными заправками, но промышленной собственности у них не было. Гагаринский был не такой уж большой рудничок в трехстах километрах от города, в тайге, с прогнозными запасами в сорок тонн золота и неглубоким залеганием рудного тела. Документы на рудничок Семин выменял на бутылку водки в «Нарымгеологоразведке».
   Чиновника, который продавал рудник, звали Нарышкин, а все переговоры вел его заместитель Гурза. Нарышкин и Гурза были готовы продать рудник почти даром, но при этом они хотели, чтобы половина рудника принадлежала им.
   Игорь Тахирмуратов был категорически против такой сделки.
   – Смотри, что получается, – говорил Тахирмуратов, – мы будем вкладывать в рудник деньги, да? И вкалывать мы будем, как проклятые. А половина доходов пойдет Нарышкину. Давай лучше заплатим ему побольше денег сейчас, но затем все будет принадлежать нам.
   – Не бойся, – сказал Семин, – мы им ничего не заплатим. И доли они тоже не получат. Делай как я скажу.
   На следующий день Семин отобедал в ресторане с Всеволодом Прашкевичем: так, просто для поддержания дружбы. Прашкевич теперь был замначальника краевого УВД. Он дружил с Семиным и время от времени оказывал ему разные дружеские любезности, но взяток или того, что могло быть сочтено взяткой, ни разу от Семина не брал.
   Когда в прошлом году одну из заправок Семина забросали гранатами, он быстро нашел тех, кто это сделал, и все они получили срок.
   Семин спросил у Прашкевича, как его жена, и тот ответил:
   – Хорошо. Через два месяца родит.
   – Это у тебя третий будет? – спросил Семин.
   – Да.
   – Не тесно вам будет впятером-то в двухкомнатной?
   – Тесно, – сказал Прашкевич, – а что поделаешь?
   – Я дом на Палашевской набережной строю, – сказал Семин. – Улучшенная планировка. Может моя фирма вашему управлению несколько квартир выделить?
   Прашкевич долго думал.
   – Нет, – равнодушно и окончательно сказал он.
   – Всеволод Михайлович, – сказал Семин. – Это не взятка. Я обязан вам своим бизнесом. А может быть, и жизнью. Это… не имеет цены. Это стоит гораздо дороже новой квартиры.
   Прашкевич равнодушно кивнул.
   – Всеволод, пойми. Я чувствую себя… неудобно. Ты никогда ничего не брал у меня…
   – Я никогда ни у кого ничего не беру, Виктор Иванович. Я не беру ни у коммерсантов, ни у бандитов, ни у подследственных. Видите ли, когда я беру деньги, это означает, что вы расплатились за оказанную вам услугу согласно прейскуранту. Как в парикмахерской. А я предпочитаю, чтобы вы мне были должны.
 

***

 
   Инвестиционный конкурс на Гагаринский золотой рудник был назначен на январь 1995 года. До конкурса оставалось пять недель. Все документы уже были подписаны, все позиции сверены, и все фирмы, изъявившие желание участвовать в конкурсе, уже подали заявки. Всего фирм оказалось четыре штуки: две представляли Семина и Тахирмуратова, еще одна – какого-то местного железнодорожника, видимо, не понимавшего, что результаты тендера предрешены, и еще в последний день принесли заявку от некоего неведомого АОЗТ «Синельга».
   Нарышкин и Гурза потихоньку вскрыли заявки (разумеется, это было строжайше запрещено условиями конкурса), и оказалось, что «Синельга» предлагает сумму инвестиций несколько большую, чем Семин и Тахирмуратов, – семь миллионов долларов, а не три. Тогда Семин передал им новую заявку, в которой была указана сумма в восемь миллионов долларов.
   Нарышкин и Гурза заменили старую заявку Семина новой и на всякий случай объявили, что заявка от «Синельги» не будет участвовать в тендере, потому что она оформлена не по правилам. Нарышкин и Гурза очень старались за причитающиеся им пятьдесят процентов рудника.
   Семнадцатого декабря был пятый год, как Семин ушел из университета, и в ознаменование этой годовщины Семину пригнали из Германии черный «БМВ», почти новый, изящный, как китайская ваза, и с большими фарами, похожими формой на лист яблони.
   На этом-то новом «БМВ» Семин и приехал в ресторан «Гамбит».
   Семин вошел в ресторан, необыкновенно довольный собой. За пять лет он проделал немалый путь – от обыкновенного кооператора, зарабатывающего на жизнь собственными руками, до президента крупной компании. Десятки нарымчан, начинавших так же, как он, остались при своих фирмочках из трех человек и частных гаражах с автосервисом, сотни – разорились.
   Семин отдавал себе отчет в том, что своим прозябанием многие из бывших кооператоров обязаны бандитской крыше, а он, Семин, соответственно, обязан процветанием майору милиции Прашкевичу. Или, точнее, так – он бы никогда не пошел под крышу. Но если бы не майор, то его, скорее всего, убили бы.
   Тахирмуратов ждал его за накрытым столиком: на белоснежных тарелках с синей каймой уже были разложены пестрые закуски: нежная красная рыба, оттененная зеленью и лимоном, черная икра с желтыми розочками масла, горка устриц и ослепительно сверкающая в высоких стаканах газированная вода.
   Широкие окна ресторана выходили на набережную: за окном валил снег, река уходила куда-то вдаль сплошной белой змеей, и прямо перед окнами семинский водитель заботливо счищал снег с его нового «БМВ». Рядом с «БМВ» стоял большой черный «лендкрузер», с белозубым оскалом решетки и тоже с водителем. Семин внезапно вспомнил о наглом рэкетире с его дряхлым «мерседесом». Интересно, что с ним? Так и ходит в тренировочных штанах?
   Потом чей-то силуэт загородил Семину вид на «БМВ», Семин поднял глаза и поперхнулся. Перед ним стоял Малюта. Он был в дорогой кожаной куртке и темной рубашке без галстука.
   – Привет, Виктор Иваныч, привет, Игорек, – сказал Малюта, – как дела?
   И бесцеремонно плюхнулся за стол рядом с партнерами.
   – Нормально, – сухо ответил Тахирмуратов.
   – Вы, говорят, Гагаринский прииск собрались покупать?
   Семин пожал плечами и сказал:
   – Врут.
   – А-а… хорошо, если врут.
   – Почему?
   – Потому что я его тоже хочу купить, – с усмешкой объяснил Малюта, – и ни с кем тягаться не намерен. Прииск – это не мисс Нарым, чтобы ради него конкурс устраивать…
   Семин ощутил в глубине души звенящую злобу. Это было несправедливо. Это он, Виктор Семин, нашел месторождение. Он просчитал его рентабельность. Он организовал конкурс. Он составлял чиновникам документы. И сейчас на все готовое приходил обыкновенный бандит и разевал рот на его кусок.
   – «Синельга» – это твоя контора? – спросил Семин.
   – Допустим.
   – Ну, так эта твоя контора получит шиш с маслом.
   Малюта резко встал. Его красивое гладкое лицо вдруг жутко оскалилось.
   – Я тебя выхарю, козел, – сказал он и покинул ресторан.
   Через несколько секунд Семин увидел, как хлопнула дверца черного «лендкрузера» с тонированными стеклами, и тачка Малюты сорвалась с места, обдав новенький «БМВ» Семина фонтаном рыжего снега.
   Малюта не соврал, говоря, что он всерьез намерен заняться Гагаринским прииском. На следующий день после того, как Нарышкин и Гурза вычеркнули «Синельгу» из списка фирм, участвовавших в конкурсе, в окно семинского офиса влетела граната.
   Семин проконсультировался с Прашкевичем и по его совету стал ходить с удвоенной охраной, а Тахирмуратов отправил свою семью из города.
   А еще спустя два дня Нарышкин и Гурза позвали Игоря Тахирмуратова на разговор. Оба чиновника были бледны: накануне вечером к ним зашел человек от Малюты. Во-первых, это был очень большой человек, хорошо известный в городе. Бывший первый секретарь крайкома. Во-вторых, после его ухода им звонили уже непосредственно братки.
   Как выяснилось, фирма, которую принимали за железнодорожную, тоже на самом деле принадлежала Малюте, и пришедший к Нарышкину бывший первый секретарь крайкома посоветовал присудить победу именно этой фирме.
   – Мы не можем рисковать своей головой, – сказали Нарышкин и Гурза.
   – Вы рискуете не задаром, – ответил Тахирмуратов, – а за половину доли.
   – Малюта тоже предлагает нам половину, – ответил Нарышкин, – поэтому мы хотим шестьдесят процентов.
   Тахирмуратов понимал, что это, скорее всего, шантаж, и что никакой доли бандит чиновникам не предлагает. Но такой поворот разговора был обговорен между ним и Семиным.
   – Хорошо, – сказал Тахирмуратов. Когда партнер Семина Игорь Тахирмуратов вышел из здания краевой администрации, он увидел, что перед зданием стоит черный «лендкрузер», и у раскрытой его дверцы курит высокий человек в кожаной куртке и с гладким мальчишеским лицом. При виде Игоря человек бросил сигарету в снег и шагнул ему навстречу:
   – Сядь в машину.
   Охранники Игоря сунули руки под куртки, и двое пацанов, бывших с Вырубовым, сделали то же самое.
   – Не валяй дурака, Игорь, – сказал Малюта. – Я у всех на глазах людей не краду.
   Игорь поколебался и сел на заднее сиденье «лендкрузера». Малюта, запрыгнул следом.
   – Ну, здравствуй, брат, – сказал Малюта. Игорь помолчал.
   – Чего ты хочешь?
   Малюта рассмеялся, весело и заразительно, так же, как он обычно смеялся в детстве.
   – На фиг ты ишачишь на этого Семина? Ты уезжаешь из офиса в одиннадцать вечера, а как что, так «Семин», «Семин», «Семин в „Акроне“ главный»… У тебя в «Акроне» какая доля?
   – Не твое дело.
   – Приходи ко мне. Будешь заведовать всем. Я ваще не буду вмешиваться. Только обеспечу защиту.
   Игорь долго молчал. Потом сказал:
   – Приезжай сегодня в девять в «Глобус». Там и поговорим.
   Вылез из «лендкрузера» и хлопнул дверцей.
 

***

 
   Когда в девять вечера Малюта приехал в «Глобус», он увидел, что столик для Игоря уже заказан, и что Игорь сидит за столиком не один: вместе с ним были Семин и еще один мужик.
   Малюта остановился у входа в отдельный кабинет и насмешливо оскалил зубы, а Игорь встал и представил третьего:
   – Ты не знаком, Сережа? – спросил он. – Это Всеволод Прашкевич, замначальника краевого УВД.
   Малюта по-прежнему стоял у входа, гибкий и смертоносный, как готовая к нападению кобра.
   – Да вы садитесь, Сергей Павлович, – сказал Семин.
   – Я с пидорами и с мусорами за один стол не сажусь, – ответил Малюта.
   Прашкевич безразлично пожевал губами.
   – Я вас всех сюда позвал, – продолжал Семин, – чтобы обсудить ситуацию с Гагаринским прииском. Это ненормальная ситуация, когда моего юриста избили обрезком трубы. Парень только из университета, а ему руку сломали.
   – Пусть твой Прашкевич отзовет своих шавок, тогда и юристов перестанут трогать. У меня из двоих, когда принимали, котлету сделали, – отозвался Малюта.
   Взялся за единственный свободный стул, демонстративно отодвинул его в угол, подальше от столика, и сел. В полном молчании Игорь налил себе стакан минералки, выпил, вытер усы и спокойно сказал:
   – Сережа, тут есть такая проблема. Ты помнишь, как ты жил у нас в семье?
   – Что было давно, то было давно.
   – Сергей несколько лет жил у нас, – объяснил Игорь, – он был на год меня старше, и он меня защищал. А так как я был дохляк, ему приходилось часто меня защищать.
   Вырубов улыбался.
   – До того, как он поселился у нас, я просто боялся выходить во двор. У нас во дворе была компания, человек пять мальчишек и еще один парень, Петя Грушев, уже взрослый, отсидевший два года, они мне проходу не давали. А Сережка стал предводителем этих мальчишек, и больше меня не трогали.
   – А Грушев? – спросил Семин.
   – Мне повезло. Его вскоре убили. Он шел домой пьяный, его ограбили и убили. – Игорь помолчал. – Я видел, кто это сделал. Это сделал ты, Сережа. Ты впервые убил человека в четырнадцать лет.
   Сергей пожал плечами.
   – Игорек, ты не перепил, часом? Что ж ты молчал столько времени?
   – Я не перепил. Ты сделал это ради меня. Чтобы Грушев меня не трогал. Игорь внимательно глядел в глаза своему двоюродному брату. – Ты не будешь участвовать в конкурсе, Сергей, – спокойно сказал он. – Иначе я напишу заявление майору Прашкевичу, что ты убил Грушева. Это дело еще не закрыто. Убийца не найден.
   Малюта натянуто рассмеялся.
   – У вас ничего не срастется, ребята.
   – Не думаю, – сказал Тахирмуратов. – Ты же больше никогда не убиваешь сам, Малюта. Ты поручаешь это другим, и очень трудно доказать, что это твоих рук дело. Я думаю, что убийство Грушева – это один из немногих случаев, когда ты сделал все сам.
   – Малюта, этой заявы будет достаточно, чтобы ты посидел пару дней в изоляторе, – сказал Прашкевич. – Ты же сам сказал, что с твоими людьми в изоляторах случаются неприятности. И ты знаешь, что эти неприятности вовсе не из-за милиционеров, а из-за того, что тебя очень не любят воры. Так?
   Вырубов встал, с грохотом отодвигая стул.
   – А и срань же ты, Игорек, – задумчиво сказал бандит;
   Через мгновенье за ним хлопнула выходная дверь.
   – Он действительно замочил этого… Грушева? – спросил Прашкевич.
   – Я же сказал, майор. Если к нам в окна будут продолжать залетать гранаты, я напишу заявление. – Игорь помолчал и добавил:
   – По-моему, он не хотел его убивать. Он хотел перебить ему ноги, чтобы тот стал калекой. Но Грушев потерял слишком много крови и замерз.
   – А если бы он этого не сделал?
   – Грушев искалечил бы меня, – ответил Игорь – рано или поздно. Или убил бы.
 

***

 
   К некоторому удивлению Семина, угроза Игоря возымела свое действие: наезды на «Акрон» прекратились совершенно, и «Акрон» беспрепятственно выиграл тендер по Гагаринскому руднику. Разумеется, формально рудник получила подставная фирма. Называлась фирма «Гея».
   Спустя два месяца после выигрыша конкурса Семин встретился в ресторане с Прашкевичем.
   – У меня есть проблема, – сказал Семин.
   – Ну.
   – Ты помнишь мою фирму «Гея», которая выиграла тендер на Гагаринский прииск?
   Прашкевич коротко улыбнулся: мол, еще бы не помнить.
   – Конкурс устраивали два чиновника, Нарышкин и Гурза, – сказал Семин, – и из-за этой ситуации с бандитами они буквально вывернули нам руки. Представляешь, получилось так, что деньги за прииск заплатил я, а контрольный пакет получили они. Допустим, я был бы еще согласен работать на таких условиях, но эти два долбоеба вообще сошли с ума! Они не дают мне строить, они не дают мне инвестировать, вообще ничего! Они требуют половину от всех денег, которые я хочу туда вложить.
   Семин досадливо поморщился.
   – Да что половину! Ты представляешь, я привез рабочим мешок с зарплатой, а Нарышкин узнал об этом и вызывает меня: «Я, – говорит, – пайщик? Пайщик. Значит, когда ты зарплату платишь всяким бомжам, шестьдесят процентов мои».
   И Семин в возмущении всплеснул руками.
   – Круто, – сказал Прашкевич. – А как Нарышкин с Гурзой присутствуют в фирме?
   – Они владеют тридцатью процентами «Геи». Каждый.
   Прашкевич приподнял брови.
   – Что, так и записано в уставных документах?
   – Да.