Страница:
-----------------------------------------------------------------------
Keith Laumer. The Long-Remembered Thunder (1967). Пер. - И.Павловский.
Авт.сб. "Разрушители планет". СПб, "Северо-Запад", 1997.
OCR & spellcheck by HarryFan, 27 November 2001
-----------------------------------------------------------------------
1
Оказавшись в своем номере в "Элсби Коммершл Отель", Тримейн открыл
чемодан и достал небольшой набор инструментов. С помощью отвертки разобрал
корпус телефона, вставил внутрь крохотный алюминиевый цилиндрик, прикрутил
проволочки и поставил корпус на место. Потом по междугородной связи набрал
номер в Вашингтоне и подождал полминуты, пока на другом конце не подняли
трубку.
- Фред, это Тримейн. Включи жужжалку. - Скремблер заработал, и тонкое
жужжание побежало по проводам из Вашингтона в Элсби и обратно. - Ну что,
теперь можно разговаривать? Поселился в Элсби. Мальчики Граммонда должны
держать меня в курсе дела. Но я не намерен постоянно торчать в этом
чертовом отеле, скрючившись над приборами. Собираюсь прошвырнуться
туда-сюда.
- Мне нужны результаты! - Шифровальное устройство отфильтровало из
жужжания тонкий голосок. - Ты уже потратил целую неделю на Граммонда, и
еще одну я ждать не могу. Не шучу, знаешь ли, когда говорю, что некоторые
шишки здесь, в Вашингтоне, давят на меня очень сильно.
- Фред, когда ты наконец приучишься не докладывать начальству о еще не
законченной работе?
- Я государственный чиновник, - резко заявил Фред. - Ну да ладно. Этот
тип Марграв - генерал Марграв, руководитель Проекта, курирующий программу
по гиперкоротким волнам, - день и ночь стоит у меня над душой. И не могу
сказать, что осуждаю его. Незарегистрированный передатчик мешает работам
по проекту высшей степени секретности, результатов почти нет, и это
Бюро...
- Послушай, Фред. Я был счастлив в лаборатории. Головная боль, кошмары
и все такое прочее. Гиперкороткие волны - это мое детище, не забыл? Ты сам
предложил мне стать твоей ищейкой, так что позволь действовать по
собственному разумению...
- Мне казалось, что человек с техническим образованием, вероятно,
преуспеет там, где профессионального следователя вполне могут наколоть. И
поскольку все указывало на места, где ты вырос...
- Не ищи оправданий. Лучше не скрывай информацию. Кстати, иногда у меня
возникает подозрение, все ли архивы по этому делу...
- Ты видел все архивы! И теперь мне нужны ответы! Ответы, а не вопросы!
Добудь этот передатчик! Я обязан вставить кому-нибудь пилюлю. Для тебя же
будет лучше, если я вставлю ее не тебе, а владельцу передатчика!
Тримейн покинул отель и, пройдя два квартала на запад по Коммерс-стрит,
вошел в желтое кирпичное здание с надписью "Городская полиция Элсби"
большими буквами, вырезанными в камне над дверью. Грузный полицейский с
помятым лицом и густыми седыми волосами взглянул на него из-за древнего
"Ундервуда". Он внимательно осмотрел Тримейна и перекинул зубочистку из
одного уголка рта в другой.
- Кажется, я не знаю вас, мистер? - поинтересовался полицейский. В его
спокойном голосе проскальзывали властные нотки.
Тримейн снял шляпу:
- Наверняка знаешь, Джесс. Правда, мы давно не виделись.
Полицейский вскочил со стула.
- Джимми, - сказал он. - Джимми Тримейн. - Подойдя к деревянному
барьерчику, протянул Тримейну руку. - Как дела, Джимми? Что привело тебя в
родное захолустье?
- Давай, Джесс, уйдем отсюда и посидим где-нибудь.
Очутившись в задней комнате, Тримейн сказал:
- Для всех, кроме тебя, Джесс, я просто приехал посмотреть на родной
городок. Но между нами - не только для этого.
Джесс кивнул:
- Да, я слышал, что ты работаешь на правительство.
- Я мало что могу тебе рассказать, мы еще сами знаем не так уж много.
Тримейн кратко сообщил Джессу, что был обнаружен неизвестный
передатчик, создающий мощные помехи в сверхсекретном диапазоне
гиперкоротких частиц; что все попытки запеленговать передачу мало что дают
- вместо единственных координат передатчика получается целый их набор. Он
расстелил на столе большой рулон бумаги, на которой было нарисовано
несколько концентрических кругов, частично перекрывающихся похожей группой
колец.
- Я думаю, то, что мы наблюдаем, - просто отражение от каждой из этих
точек пересечения. А сами кольца представляют собой дифракционный узор...
- Погоди, Джимми. По мне, твои круги больше похожи на картонки в
пивной. Так что я поверю тебе на слово.
- Все указывает на Элсби. Мы считаем, что нам удалось свести разброс
координат к минимуму, и в итоге получается, что источник помех находится в
этом районе. Черт побери, гарантии я дать не могу, но думаю, что
передатчик где-то здесь. Послушай, у тебя есть какие-нибудь мысли на этот
счет?
- Трудная задачка, Джимми. Ты ведь ждешь, что я найду тебе старину
Имярек, который, по его словам, собрал у себя на чердаке настоящую машину
времени. С этим у нас напряженка, Джимми, - народ в округе старомодный,
даже телевизорами не пользуется. У нас считают, что мы должны
довольствоваться радио, так, мол, Бог велел.
- Я и не ожидал легких ответов, Джесс. Но я надеялся, может, у тебя
есть что-нибудь...
- Само собой, - сказал Джесс, - завсегда есть мистер Брем...
- Мистер Брем, - откликнулся Тримейн. - Он еще жив? Помнится, когда я
был ребенком, ему уже было лет сто.
- Да все такой же, Джимми. Раз в неделю обычно приходит в город,
накупает всякой бакалеи и бредет обратно в свой дом у реки.
- Ну и что насчет него?
- Ничего. Но он - городской чудак. Да ты и сам знаешь это. У него не
все шарики в голове.
- Я помню, о нем всегда ходило много забавных историй, - сказал
Тримейн. - Он всегда нравился мне. Как-то раз старик собрался научить меня
чему-то, не помню уже чему. Хотел, чтобы я заглянул к нему и он бы меня
чему-то научил. Я так никогда и не зашел. Детьми мы часто играли в пещерах
неподалеку от его дома, и иногда он угощал нас яблоками.
- Я никогда ничего плохого за Бремом не замечал, - сказал Джесс. - Но
ты знаешь, как в нашем городке относятся к иностранцам, особенно если они
немного того. У Брема голубые глаза и светлые волосы - или были, по
крайней мере, до того, как поседели, - и говорит он, как все. Издали
выглядит как стопроцентный американец. Но подойди ближе - и почувствуешь
что-то этакое... Он иностранец наверняка. Но никто никогда не знал, откуда
старик приехал к нам.
- И как давно он живет в Элсби?
- Спроси что-нибудь полегче, Джимми. Ты помнишь старую тетушку Тресс,
которая могла рассказать о чьих угодно предках и других таких же вещах?
Так вот, она ничего не могла вспомнить о прошлом мистера Брема. Думаю, у
нее уже тогда начинался старческий маразм. Всегда говорила, что, когда
была еще маленькой девочкой, мистер Брем уже жил в этом самом доме в
стороне от дороги. Что ж, пять лет назад она умерла... ей перевалило за
семьдесят. А мистер Брем по-прежнему каждую среду приходит в город... или,
во всяком случае, приходил до вчерашнего дня.
- Да? - Тримейн загасил окурок и закурил новую сигарету. - А что
случилось вчера?
- Ты помнишь Динамита Гаскина? У него есть парень по имени Халл, такой
же Динамит, как и его папаша.
- Я помню Динамита, - ответил Тримейн. - Он и его компания взяли за
привычку являться в аптеку, где я работал, занимать все табуреты у стойки
и подшучивать надо мной. А мистер Хемплеман с тревогой выглядывал из
провизорской и следил за ними, ведь во второй аптеке они обычно устраивали
настоящий хай...
- С тех пор он не вылезает из кутузки. Сынок его, Халл, весь пошел в
папашу. Он с компанией своих дружков прошлой ночью прогулялся к дому Брема
и подпалил его.
- Чего ради?
- А черт их знает. Думаю, просто так. Больших повреждений не было. Мимо
проезжала машина, и пассажиры потушили огонь. Всю братию я засадил в
кутузку и продержал там шесть часов. А потом вмешались эти чувствительные
дамочки-адвокаточки с обычной песней: бедные крошки немного пошалили,
приподнятое настроение и тому подобная чушь. Да ты и сам знаешь, что они
болтают в таких случаях. Короче говоря, все, кроме Халла, сейчас уже снова
на улицах шутят с огнем. Жду не дождусь, когда они станут настолько
большими, что их можно будет посадить.
- Но почему Брем? - упорно гнул свое Тримейн. - Насколько я знаю, здесь
ни с кем у него не было серьезных отношений.
- Ах да, Джимми, ты ведь слишком юн, - фыркнул Джесс. - И ничего не
знаешь про мистера Брема - молодого мистера Брема - и Линду Кэрролл.
Тримейн покачал головой.
- Старая мисс Кэрролл... Она много лет была тут учительницей. Думаю, к
тому времени, когда ты начал прогуливать уроки, она уже ушла на пенсию. Но
у папаши ее водились деньжата, а в молодости та была просто красавицей. И
неотесанные парни из здешних краев ей, конечно, не пара. Помню, как я еще
пацаном стою и смотрю, а она мчится в фаэтоне на высоких колесах. Всегда
сидела совершенно прямо, гордая и величественная, и рыжие волосы были
уложены в высокую прическу. Мне она тогда казалась чуть ли не
принцессой...
- И что у нее было с мистером Бремом? Роман?
Джесс покачался на стуле, нахмурившись, уставился в потолок.
- Это случилось в году, наверное, девятьсот первом. Мне тогда еще и
девяти лет не исполнилось. А мисс Линде было за двадцать, и она считалась
старой девой - по тем временам, конечно. И ходили слухи, что девица
положила глаз на Брема. Ну, тогда он выглядел совсем иначе: молодой парень
ростом больше шести футов, косая сажень в плечах, соломенные кудри. И к
тому же совсем чужой здесь. Я ведь тебе уже сказал, что она ничего общего
не хотела иметь с местными щеголями. И как-то в Элсби затеяли большое
веселье. Ну, ты знаешь, Брем всегда странно относился к вечеринкам, после
заката никогда никуда не ходил. Но это был воскресный полдень, и, так или
иначе, Брема затащили на праздник. И тут, практически перед лицом всего
города, мисс Линда пустила в ход свои чары. И прямо перед закатом они
укатили вместе в этом классном фаэтоне. А на следующий день девица опять
была в своем доме - и одна. На этом с ее репутацией было покончено, тут уж
служанки постарались. Прошло десять лет, прежде чем мисс Линда смогла
приземлиться хотя бы на должность учительницы. Но к тому времени она была
уже стара. И конечно, дураков не было упоминать в ее присутствии о Бреме.
Джеймс поднялся со стула:
- Буду признателен, Джесс, если ты настроишь свои ушки на все, что хоть
каким-то боком может заинтересовать меня. И не забывай: я просто турист,
который приехал посмотреть на дом родной. Ностальгия, так сказать.
- А что насчет твоего оборудования? Ты, кажется, говорил, что у тебя
есть нечто вроде детектора, который собираешься пустить в ход?
- Я привез сюда огромнейший чемодан, - ответил Тримейн. - И как только
снова окажусь в отеле, сразу включу детектор.
- И когда та нелегальная станция, по-твоему, должна опять выйти в эфир?
- После наступления темноты. У меня есть несколько идей, сейчас
прорабатываю их. Возможно, существует бесконечная периодическая
логарифмическая последовательность, основанная на...
- Стоп, Джимми. Это не для моих мозгов. - Джесс тоже встал. - Дай
знать, если тебе что понадобится. И кстати... - Он с хитринкой подмигнул
Тримейну. - Я всегда знал, кто расквасил Динамиту Гаскину нос и выбил
передние зубы...
2
Выйдя на улицу, Тримейн направился на юг, к городской ратуше,
приземистому зданию из красно-коричневого кирпича, которое пряталось среди
желтых осенних деревьев в самом конце Шеридан-стрит. Он поднялся по
ступенькам и миновал тяжелую двойную дверь. В десяти ярдах направо по
тусклому коридору виднелась написанная от руки картонная табличка:
"Городской архив". Тримейн открыл черную полированную дверь и вошел
внутрь.
Худой мужчина в нарукавниках оглянулся через плечо:
- Мы уже закрылись.
- Это не займет и минуты, - пообещал ему Тримейн. - Я просто хочу
знать, когда в последний раз земельный участок Брема менял хозяина.
Клерк повернулся к Тримейну, бедром задвинул ящик письменного стола.
- Брема? Старик что, умер?
- Ничего подобного. Всего лишь хочу знать, когда он купил этот участок.
Клерк прислонился к деревянному барьеру и уставился на Тримейна.
- Брем не собирается продавать участок, если вас интересует именно это,
мистер.
- Меня интересует, когда Брем купил его.
Клерк заколебался, плотно сжав рот.
- Приходите завтра, - наконец сказал он.
Тримейн положил ладонь на барьер и многозначительно посмотрел на
клерка.
- Я надеялся уложиться в один заход. - Он поднял руку и потер челюсть.
На барьере осталась лежать сложенная банкнота. Взгляд клерка немедленно
устремился к ней, рука опустилась и накрыла банкноту. Он хитровато
усмехнулся:
- Посмотрим, чем я смогу вам помочь.
Прошло десять минут, прежде чем служащий подозвал Тримейна к столу, на
котором лежала раскрытая книга в пару футов площадью. Грязный, неопрятный
ноготь указал на выцветшую от времени чернильную запись:
"Мая 19, земельный уч-к продан, один доллар и другие налоги, уплач. Пр.
Соб. С-3 четверть участка 24, Городск. упр. Элсби. Брем (см. том 9 и
т.д.)".
- Объясните, что это все значит, - попросил Тримейн.
- Гроссбух за тысяча девятьсот первый год; тут сказано, что Брем купил
четверть участка девятнадцатого мая. Хотите, чтобы я нашел акт
купли-продажи?
- Нет, спасибо, - ответил Тримейн. - Больше мне ничего не нужно.
Он направился к двери.
- Что случилось, мистер? - спросил человек в нарукавниках ему вслед. -
У Брема какие-то неприятности?
- Нет. Никаких неприятностей.
Клерк, поджав губы, смотрел на записи.
- Девятьсот первый, - пробормотал он. - Я никогда прежде не задумывался
об этом, но старине Брему должно быть почти девяносто. Для своего возраста
он очень бойкий старик.
- Похоже, вы правы.
Клерк искоса взглянул на Тримейна:
- О старине Бреме ходит много забавных историй. Говорят, в его доме
водятся призраки. Понимаете - странные звуки и огни. И еще ходят слухи,
что на его участке спрятаны деньги.
- Я уже слышал эти сплетни. Чистые суеверия, как вы думаете?
- Может, и так. - Мужчина облокотился на барьер и послал Тримейну
понимающий взгляд. - Но есть одна байка, которая суеверием не является...
Тримейн молча ждал.
- Вы... э-э... платите что-нибудь за информацию?
- А с чего бы мне платить за нее? - Тримейн взялся за дверную ручку.
Клерк пожал плечами:
- Да я просто так спросил, мистер. Я и бесплатно расскажу вам. Тем
более что в этой байке я уверен на все сто. Никто в нашем городе никогда
не видел Брема между закатом и восходом.
Неподстриженные сумахи отбрасывали вечерние тени на облупившийся фасад
городской публичной библиотеки. Сухая, как палка, женщина неопределенного
возраста провела Тримейна к стеллажам с пожелтевшими от времени газетами.
- Вы найдете здесь газеты с тысяча девятьсот сорокового года
включительно, - сказала ему библиотекарша. - Более ранние газеты находятся
в специальных ящиках.
- Мне нужны газеты за девятьсот первый год, если у вас есть такие
древние.
Женщина с подозрением посмотрела на него:
- С этими старыми газетами вы должны обращаться очень осторожно.
- Я буду крайне осторожен, - пообещал Тримейн.
Библиотекарша хмыкнула, вытащила ящик, пошелестела, что-то бормоча,
бумагами.
- Какая дата вас интересует?
- Девятьсот первый год, неделя в районе девятнадцатого мая.
Библиотекарша вытащила газету, положила ее на стол, надела очки и,
прищурившись, посмотрела на первую страницу.
- Вот они, - сказала она. - Эти газеты сохранились очень хорошо
благодаря тому, что мы держим их в темном ящике. Но они весьма хрупки.
Помните об этом!
- Не волнуйтесь, не забуду.
Женщина стояла рядом, пока Тримейн просмотрел первую полосу газеты.
Передовица была посвящена открытию Панамериканской выставки в Буффало.
Вице-президент Рузвельт произнес там речь. Тримейн перелистнул страницу,
медленно читая заметки.
На четвертой странице в колонке, озаглавленной "Окружные новости", он
обнаружил имя Брема:
"Мистер Брем приобрел у мистера Дж.П.Спайви из Элсби четверть участка
прекрасных пастбищных земель вместе с прочным домом. Мистер Брем поселится
в этом доме и будет продолжать пасти небольшое количество голов крупного
рогатого скота. Последние несколько месяцев мистер Брем, новый человек в
Элсби, жил в пансионе миссис Стоут".
- Могу я посмотреть некоторые более ранние выпуски, скажем за год?
Библиотекарша достала толстую пачку газет. Тримейн переворачивал
страницы, читал заголовки, то и дело бегло просматривал статьи и заметки.
Библиотекарше скоро надоело надзирать за ним, и она вернулась к своему
столу. Спустя час одна из небольших заметок в номере за 7 июля 1900 года
приковала его внимание:
"Сильная гроза
Жители Элсби и его окрестностей в ночь на пятое были весьма встревожены
неистовым ливнем, сопровождавшимся громом и молниями. К северу от фермы
Спайви в сосновом бору возник пожар, который уничтожил значительное
количество древесины и угрожал самой ферме. Но пожар, к счастью, погас,
дойдя до реки".
Библиотекарша опять стояла рядом с Тримейном.
- Я должна уже закрывать библиотеку. Вы можете прийти завтра.
Когда он оказался на улице, небо на западе было бледно-желтым, в окнах
домов начали появляться огни. Тримейн поднял воротник, защищаясь от
порывов холодного ветра, и направился к отелю.
Через квартал под тонкий пронзительный визг покрышек из-за угла вылетел
черный "седан" последней модели и пронесся мимо Тримейна. Массивная
антенна, установленная перед левым задним ребристым крылом, хвостовым
плавником билась в потоке воздуха. Тримейн резко остановился и посмотрел
вслед автомобилю.
- Черт побери! - вслух сказал он. Пожилой мужчина обернулся и
внимательно посмотрел на него. Тримейн кинулся бежать, быстро преодолел
два квартала, рывком открыл дверцу своей машины, которая ждала его на
стоянке у отеля, скользнул на сиденье, развернулся и направился на север,
куда умчался полицейский автомобиль.
Углубившись на две мили в холмы за северной границей Элсби, Тримейн
выехал на прямой участок дороги. Полицейская машина, за которой он гнался,
стояла впереди на обочине. Тримейн проехал немного дальше, остановился и
вернулся пешком. Дверца машины открылась. На шоссе вылез высокий
полицейский.
- Какие-то проблемы, мистер? - растягивая слова, хрипло спросил он.
- Что случилось? Пропал сигнал? - поинтересовался Тримейн.
- А вам-то какое дело, мистер?
- Парни, у вас есть связь с Граммондом?
- Может, и так.
- А что, если я перекинусь с ним парой слов? Меня зовут Тримейн.
- А-а, - протянул коп, - так вы - та самая большая шишка из Вашингтона?
- Он перекинул во рту кусок жевательного табака. - Да, можете поговорить с
ним.
Он повернулся и сказал несколько слов напарнику. Тот пробормотал что-то
в микрофон, а потом протянул его Тримейну.
В динамике затрещал голос начальника полиции штата:
- В чем дело, Тримейн?
- Граммонд, я думал, что, пока я не дам "добро", вы будете держать
своих парней подальше от города.
- Так и было, пока я не узнал, что ваши вашингтонские бумагомараки
держат меня за дурочка.
- Да нам просто нечего скрывать от вас, Граммонд. И на работу, которой
вы сейчас занимаетесь, возможно, повлияет, если бы я сообщил про Элсби.
Граммонд выругался.
- Я могу нагнать в городишко своих людей и со временем разобрать его по
кирпичику...
- Именно этого я и хочу избежать. Если наша птичка увидит, что над ней
вьются копы, она станет тише воды, ниже травы.
- Я вижу, вы уже все рассчитали. А я - всего лишь тупая деревенщина,
полезная только для черной работы, не так ли?
- Не валяйте дурака, Граммонд! Вы дали мне доказательство, в котором я
нуждался.
- Доказательство, черт бы его побрал! Мне известно только одно: кто-то
откуда-то забивает ваш сигнал. Насколько я понимаю, этим занимаются сорок
карликов, колесящие на велосипедах по всему распроклятому штату! У меня
есть засечки во всех округах...
- Самый маленький передатчик для гиперкоротких волн, сконструированный
для дяди Сэма, весит три тонны, - сообщил Тримейн. - Так что велосипедисты
отпадают.
Граммонд фыркнул.
- Ну ладно, Тримейн, - спросил он. - У тебя, похоже, есть ответы на все
вопросы. Но если окажешься по уши в дерьме, зови на помощь не меня. Зови
Вашингтон.
Вернувшись в отель, Тримейн сразу же позвонил по телефону.
- Фред, похоже, Граммонд не желает оставаться в дураках. Скажи ему, что
если он испортит...
- Я, конечно, точно не знаю, но что, если у него что-то уже есть?.. -
отфильтровало от жужжания тонкий голосок шифровальное устройство. -
Предположим, он выкуривает...
- Не пудри мне мозги, Фред. Мы имеем дело не с самогонщиками из
Западной Вирджинии.
- Не учи меня работать, Тримейн! И не испытывай на мне свой знаменитый
норов. Этим расследованием по-прежнему руковожу я.
- Разумеется. Только не застрянь в бумажнике у какого-нибудь сенатора.
Тримейн повесил трубку, подошел к шкафчику с посудой, налил на два
пальца виски. Залпом осушил стакан, натянул пиджак и покинул отель.
Он прошел два квартала на юг, потом свернул в тускло освещенную боковую
улочку. Тримейн брел медленно, разглядывая облупившиеся фасады. Дом N_89
оказался трехэтажным особняком, некогда величественным, а сейчас полностью
заросшим неухоженным виноградом. В квадратных окнах дома уныло горел
желтый свет. Тримейн открыл калитку в древней ограде из штакетника, прошел
во двор, поднялся на крыльцо и нажал кнопку звонка. Прошло не меньше
минуты, пока дверь, покрытая черным потрескавшимся лаком, отворилась.
Высокая женщина с тонким лицом и седыми волосами холодно посмотрела на
Тримейна.
- Мисс Кэрролл, - сказал Тримейн, - вы, должно быть, не помните меня,
но я...
- У меня с головой все в полном порядке, Джеймс, - спокойно заметила
мисс Кэрролл. У нее по-прежнему было звучное, глубокое контральто. И
только легкая дрожь в голосе указывала на преклонный возраст.
"Ей же лет девяносто!" - поразился Тримейн.
- Очень приятно, что вы помните меня, мисс Кэрролл, - сказал он.
- Входи.
Дама провела Тримейна в уютную маленькую гостиную, уставленную мебелью
начала века. Жестом предложила ему сесть и сама опустилась напротив на
жесткий прямой стул.
- Выглядишь очень хорошо, - кивнув, сказала она. - Я рада видеть, что
ты чего-то достиг в жизни.
- Боюсь, стал всего лишь еще одним бюрократом.
- У тебя хватило ума уехать из Элсби. Для молодого человека здесь не
было и нет будущего.
- Я часто удивлялся, мисс Кэрролл, почему вы не уехали отсюда. Еще
когда был мальчишкой, я считал вас талантливой женщиной.
- Зачем ты сегодня пришел? - спросила пожилая дама.
- Я... - начал Тримейн и запнулся. Он смущенно посмотрел на старую
леди. - Мне нужны некоторые сведения. Это связано с очень важным делом.
Могу я рассчитывать на конфиденциальность нашей беседы, мисс Кэрролл?
- Разумеется, Джеймс.
- Как давно мистер Брем живет в Элсби?
Мисс Кэрролл долго молча смотрела на него.
- То, что я скажу, ты собираешься использовать против него? - наконец
спросила она.
- Против него ничего не будет предпринято, мисс Кэрролл... если этого
не потребуют государственные интересы.
- Я совсем не уверена, Джеймс, что понимаю смысл выражения
"государственные интересы". С недоверием отношусь к этому скользкому и
популярному выражению.
- Мне всегда был симпатичен мистер Брем, - сказал Тримейн. - Я никоим
образом не собираюсь навредить ему.
- Мистер Брем появился здесь, когда я была молодой девушкой. Точно год
назвать не могу.
- Чем он зарабатывал на жизнь?
- Даже не догадываюсь.
- Почему такой здоровый молодой парень, как Брем, решил поселиться в
столь уединенном месте? Что вы знаете о его прежней жизни?
- Я... не думаю, что кто-нибудь действительно знает историю его жизни.
- Вы зовете его "Брем", мисс Кэрролл. Это его первое имя?
- Это его единственное имя. Просто... Брем.
- Когда-то, мисс Кэрролл, вы хорошо знали его. Есть что-нибудь...
По поблекшим щекам старой дамы покатились слезы. Она нервно достала
носовой платок и вытерла глаза.
- Я старая дева, Джеймс, с неудавшейся судьбой. Ты должен извинить
меня.
Тримейн встал:
- Прошу прощения, мисс Кэрролл. Мне очень жаль. Я вовсе не собирался
допрашивать вас. Вы слишком любезны. Я не должен был...
Леди покачала головой:
- Я знала тебя еще мальчиком, Джеймс, и полностью доверяю тебе. Если
что-нибудь из того, что я в состоянии сообщить о Бреме, может оказаться
полезным, я обязана помочь тебе и тем самым, возможно, Брему.
Она замолчала. Тримейн ждал.
- Много лет назад Брем ухаживал за мной. Однажды он предложил мне
поехать к нему домой. По дороге поведал ужасную и трогательную историю. Он
рассказал, что каждую ночь в одиночку ведет битву со злыми созданиями в
пещере под своим домом.
Мисс Кэрролл глубоко вздохнула и продолжила:
- Я разрывалась между жалостью и ужасом. Просила отвезти меня обратно.
Он отказался.
Мисс Кэрролл переплела длинные пальцы, ее взгляд был устремлен в
далекое прошлое.
- Когда мы добрались до его дома, Брем сразу же кинулся на кухню. Он
зажег керосиновую лампу и открыл потайную панель. За ней оказалась
лестница. Брем спустился по ней... и оставил меня одну в доме.
Всю ночь я просидела в экипаже, ожидая Брема. На заре он наконец
появился. Пытался что-то объяснить, но я не желала слушать.
Брем снял с шеи медальон и вложил мне в руку. Он сказал, чтобы я
хранила его. И если Брем когда-нибудь понадобится мне, то я особым образом
должна сжать медальон между пальцами... и Брем придет. Я в ответ сказала,
что, пока он не согласится показаться врачу, я не стану с ним встречаться.
Он отвез меня домой. На этом наши отношения с Бремом прекратились.
- А медальон? - спросил Тримейн. - Он все еще у вас?
Мисс Кэрролл несколько заколебалась, но затем приложила руку к шее и
Keith Laumer. The Long-Remembered Thunder (1967). Пер. - И.Павловский.
Авт.сб. "Разрушители планет". СПб, "Северо-Запад", 1997.
OCR & spellcheck by HarryFan, 27 November 2001
-----------------------------------------------------------------------
1
Оказавшись в своем номере в "Элсби Коммершл Отель", Тримейн открыл
чемодан и достал небольшой набор инструментов. С помощью отвертки разобрал
корпус телефона, вставил внутрь крохотный алюминиевый цилиндрик, прикрутил
проволочки и поставил корпус на место. Потом по междугородной связи набрал
номер в Вашингтоне и подождал полминуты, пока на другом конце не подняли
трубку.
- Фред, это Тримейн. Включи жужжалку. - Скремблер заработал, и тонкое
жужжание побежало по проводам из Вашингтона в Элсби и обратно. - Ну что,
теперь можно разговаривать? Поселился в Элсби. Мальчики Граммонда должны
держать меня в курсе дела. Но я не намерен постоянно торчать в этом
чертовом отеле, скрючившись над приборами. Собираюсь прошвырнуться
туда-сюда.
- Мне нужны результаты! - Шифровальное устройство отфильтровало из
жужжания тонкий голосок. - Ты уже потратил целую неделю на Граммонда, и
еще одну я ждать не могу. Не шучу, знаешь ли, когда говорю, что некоторые
шишки здесь, в Вашингтоне, давят на меня очень сильно.
- Фред, когда ты наконец приучишься не докладывать начальству о еще не
законченной работе?
- Я государственный чиновник, - резко заявил Фред. - Ну да ладно. Этот
тип Марграв - генерал Марграв, руководитель Проекта, курирующий программу
по гиперкоротким волнам, - день и ночь стоит у меня над душой. И не могу
сказать, что осуждаю его. Незарегистрированный передатчик мешает работам
по проекту высшей степени секретности, результатов почти нет, и это
Бюро...
- Послушай, Фред. Я был счастлив в лаборатории. Головная боль, кошмары
и все такое прочее. Гиперкороткие волны - это мое детище, не забыл? Ты сам
предложил мне стать твоей ищейкой, так что позволь действовать по
собственному разумению...
- Мне казалось, что человек с техническим образованием, вероятно,
преуспеет там, где профессионального следователя вполне могут наколоть. И
поскольку все указывало на места, где ты вырос...
- Не ищи оправданий. Лучше не скрывай информацию. Кстати, иногда у меня
возникает подозрение, все ли архивы по этому делу...
- Ты видел все архивы! И теперь мне нужны ответы! Ответы, а не вопросы!
Добудь этот передатчик! Я обязан вставить кому-нибудь пилюлю. Для тебя же
будет лучше, если я вставлю ее не тебе, а владельцу передатчика!
Тримейн покинул отель и, пройдя два квартала на запад по Коммерс-стрит,
вошел в желтое кирпичное здание с надписью "Городская полиция Элсби"
большими буквами, вырезанными в камне над дверью. Грузный полицейский с
помятым лицом и густыми седыми волосами взглянул на него из-за древнего
"Ундервуда". Он внимательно осмотрел Тримейна и перекинул зубочистку из
одного уголка рта в другой.
- Кажется, я не знаю вас, мистер? - поинтересовался полицейский. В его
спокойном голосе проскальзывали властные нотки.
Тримейн снял шляпу:
- Наверняка знаешь, Джесс. Правда, мы давно не виделись.
Полицейский вскочил со стула.
- Джимми, - сказал он. - Джимми Тримейн. - Подойдя к деревянному
барьерчику, протянул Тримейну руку. - Как дела, Джимми? Что привело тебя в
родное захолустье?
- Давай, Джесс, уйдем отсюда и посидим где-нибудь.
Очутившись в задней комнате, Тримейн сказал:
- Для всех, кроме тебя, Джесс, я просто приехал посмотреть на родной
городок. Но между нами - не только для этого.
Джесс кивнул:
- Да, я слышал, что ты работаешь на правительство.
- Я мало что могу тебе рассказать, мы еще сами знаем не так уж много.
Тримейн кратко сообщил Джессу, что был обнаружен неизвестный
передатчик, создающий мощные помехи в сверхсекретном диапазоне
гиперкоротких частиц; что все попытки запеленговать передачу мало что дают
- вместо единственных координат передатчика получается целый их набор. Он
расстелил на столе большой рулон бумаги, на которой было нарисовано
несколько концентрических кругов, частично перекрывающихся похожей группой
колец.
- Я думаю, то, что мы наблюдаем, - просто отражение от каждой из этих
точек пересечения. А сами кольца представляют собой дифракционный узор...
- Погоди, Джимми. По мне, твои круги больше похожи на картонки в
пивной. Так что я поверю тебе на слово.
- Все указывает на Элсби. Мы считаем, что нам удалось свести разброс
координат к минимуму, и в итоге получается, что источник помех находится в
этом районе. Черт побери, гарантии я дать не могу, но думаю, что
передатчик где-то здесь. Послушай, у тебя есть какие-нибудь мысли на этот
счет?
- Трудная задачка, Джимми. Ты ведь ждешь, что я найду тебе старину
Имярек, который, по его словам, собрал у себя на чердаке настоящую машину
времени. С этим у нас напряженка, Джимми, - народ в округе старомодный,
даже телевизорами не пользуется. У нас считают, что мы должны
довольствоваться радио, так, мол, Бог велел.
- Я и не ожидал легких ответов, Джесс. Но я надеялся, может, у тебя
есть что-нибудь...
- Само собой, - сказал Джесс, - завсегда есть мистер Брем...
- Мистер Брем, - откликнулся Тримейн. - Он еще жив? Помнится, когда я
был ребенком, ему уже было лет сто.
- Да все такой же, Джимми. Раз в неделю обычно приходит в город,
накупает всякой бакалеи и бредет обратно в свой дом у реки.
- Ну и что насчет него?
- Ничего. Но он - городской чудак. Да ты и сам знаешь это. У него не
все шарики в голове.
- Я помню, о нем всегда ходило много забавных историй, - сказал
Тримейн. - Он всегда нравился мне. Как-то раз старик собрался научить меня
чему-то, не помню уже чему. Хотел, чтобы я заглянул к нему и он бы меня
чему-то научил. Я так никогда и не зашел. Детьми мы часто играли в пещерах
неподалеку от его дома, и иногда он угощал нас яблоками.
- Я никогда ничего плохого за Бремом не замечал, - сказал Джесс. - Но
ты знаешь, как в нашем городке относятся к иностранцам, особенно если они
немного того. У Брема голубые глаза и светлые волосы - или были, по
крайней мере, до того, как поседели, - и говорит он, как все. Издали
выглядит как стопроцентный американец. Но подойди ближе - и почувствуешь
что-то этакое... Он иностранец наверняка. Но никто никогда не знал, откуда
старик приехал к нам.
- И как давно он живет в Элсби?
- Спроси что-нибудь полегче, Джимми. Ты помнишь старую тетушку Тресс,
которая могла рассказать о чьих угодно предках и других таких же вещах?
Так вот, она ничего не могла вспомнить о прошлом мистера Брема. Думаю, у
нее уже тогда начинался старческий маразм. Всегда говорила, что, когда
была еще маленькой девочкой, мистер Брем уже жил в этом самом доме в
стороне от дороги. Что ж, пять лет назад она умерла... ей перевалило за
семьдесят. А мистер Брем по-прежнему каждую среду приходит в город... или,
во всяком случае, приходил до вчерашнего дня.
- Да? - Тримейн загасил окурок и закурил новую сигарету. - А что
случилось вчера?
- Ты помнишь Динамита Гаскина? У него есть парень по имени Халл, такой
же Динамит, как и его папаша.
- Я помню Динамита, - ответил Тримейн. - Он и его компания взяли за
привычку являться в аптеку, где я работал, занимать все табуреты у стойки
и подшучивать надо мной. А мистер Хемплеман с тревогой выглядывал из
провизорской и следил за ними, ведь во второй аптеке они обычно устраивали
настоящий хай...
- С тех пор он не вылезает из кутузки. Сынок его, Халл, весь пошел в
папашу. Он с компанией своих дружков прошлой ночью прогулялся к дому Брема
и подпалил его.
- Чего ради?
- А черт их знает. Думаю, просто так. Больших повреждений не было. Мимо
проезжала машина, и пассажиры потушили огонь. Всю братию я засадил в
кутузку и продержал там шесть часов. А потом вмешались эти чувствительные
дамочки-адвокаточки с обычной песней: бедные крошки немного пошалили,
приподнятое настроение и тому подобная чушь. Да ты и сам знаешь, что они
болтают в таких случаях. Короче говоря, все, кроме Халла, сейчас уже снова
на улицах шутят с огнем. Жду не дождусь, когда они станут настолько
большими, что их можно будет посадить.
- Но почему Брем? - упорно гнул свое Тримейн. - Насколько я знаю, здесь
ни с кем у него не было серьезных отношений.
- Ах да, Джимми, ты ведь слишком юн, - фыркнул Джесс. - И ничего не
знаешь про мистера Брема - молодого мистера Брема - и Линду Кэрролл.
Тримейн покачал головой.
- Старая мисс Кэрролл... Она много лет была тут учительницей. Думаю, к
тому времени, когда ты начал прогуливать уроки, она уже ушла на пенсию. Но
у папаши ее водились деньжата, а в молодости та была просто красавицей. И
неотесанные парни из здешних краев ей, конечно, не пара. Помню, как я еще
пацаном стою и смотрю, а она мчится в фаэтоне на высоких колесах. Всегда
сидела совершенно прямо, гордая и величественная, и рыжие волосы были
уложены в высокую прическу. Мне она тогда казалась чуть ли не
принцессой...
- И что у нее было с мистером Бремом? Роман?
Джесс покачался на стуле, нахмурившись, уставился в потолок.
- Это случилось в году, наверное, девятьсот первом. Мне тогда еще и
девяти лет не исполнилось. А мисс Линде было за двадцать, и она считалась
старой девой - по тем временам, конечно. И ходили слухи, что девица
положила глаз на Брема. Ну, тогда он выглядел совсем иначе: молодой парень
ростом больше шести футов, косая сажень в плечах, соломенные кудри. И к
тому же совсем чужой здесь. Я ведь тебе уже сказал, что она ничего общего
не хотела иметь с местными щеголями. И как-то в Элсби затеяли большое
веселье. Ну, ты знаешь, Брем всегда странно относился к вечеринкам, после
заката никогда никуда не ходил. Но это был воскресный полдень, и, так или
иначе, Брема затащили на праздник. И тут, практически перед лицом всего
города, мисс Линда пустила в ход свои чары. И прямо перед закатом они
укатили вместе в этом классном фаэтоне. А на следующий день девица опять
была в своем доме - и одна. На этом с ее репутацией было покончено, тут уж
служанки постарались. Прошло десять лет, прежде чем мисс Линда смогла
приземлиться хотя бы на должность учительницы. Но к тому времени она была
уже стара. И конечно, дураков не было упоминать в ее присутствии о Бреме.
Джеймс поднялся со стула:
- Буду признателен, Джесс, если ты настроишь свои ушки на все, что хоть
каким-то боком может заинтересовать меня. И не забывай: я просто турист,
который приехал посмотреть на дом родной. Ностальгия, так сказать.
- А что насчет твоего оборудования? Ты, кажется, говорил, что у тебя
есть нечто вроде детектора, который собираешься пустить в ход?
- Я привез сюда огромнейший чемодан, - ответил Тримейн. - И как только
снова окажусь в отеле, сразу включу детектор.
- И когда та нелегальная станция, по-твоему, должна опять выйти в эфир?
- После наступления темноты. У меня есть несколько идей, сейчас
прорабатываю их. Возможно, существует бесконечная периодическая
логарифмическая последовательность, основанная на...
- Стоп, Джимми. Это не для моих мозгов. - Джесс тоже встал. - Дай
знать, если тебе что понадобится. И кстати... - Он с хитринкой подмигнул
Тримейну. - Я всегда знал, кто расквасил Динамиту Гаскину нос и выбил
передние зубы...
2
Выйдя на улицу, Тримейн направился на юг, к городской ратуше,
приземистому зданию из красно-коричневого кирпича, которое пряталось среди
желтых осенних деревьев в самом конце Шеридан-стрит. Он поднялся по
ступенькам и миновал тяжелую двойную дверь. В десяти ярдах направо по
тусклому коридору виднелась написанная от руки картонная табличка:
"Городской архив". Тримейн открыл черную полированную дверь и вошел
внутрь.
Худой мужчина в нарукавниках оглянулся через плечо:
- Мы уже закрылись.
- Это не займет и минуты, - пообещал ему Тримейн. - Я просто хочу
знать, когда в последний раз земельный участок Брема менял хозяина.
Клерк повернулся к Тримейну, бедром задвинул ящик письменного стола.
- Брема? Старик что, умер?
- Ничего подобного. Всего лишь хочу знать, когда он купил этот участок.
Клерк прислонился к деревянному барьеру и уставился на Тримейна.
- Брем не собирается продавать участок, если вас интересует именно это,
мистер.
- Меня интересует, когда Брем купил его.
Клерк заколебался, плотно сжав рот.
- Приходите завтра, - наконец сказал он.
Тримейн положил ладонь на барьер и многозначительно посмотрел на
клерка.
- Я надеялся уложиться в один заход. - Он поднял руку и потер челюсть.
На барьере осталась лежать сложенная банкнота. Взгляд клерка немедленно
устремился к ней, рука опустилась и накрыла банкноту. Он хитровато
усмехнулся:
- Посмотрим, чем я смогу вам помочь.
Прошло десять минут, прежде чем служащий подозвал Тримейна к столу, на
котором лежала раскрытая книга в пару футов площадью. Грязный, неопрятный
ноготь указал на выцветшую от времени чернильную запись:
"Мая 19, земельный уч-к продан, один доллар и другие налоги, уплач. Пр.
Соб. С-3 четверть участка 24, Городск. упр. Элсби. Брем (см. том 9 и
т.д.)".
- Объясните, что это все значит, - попросил Тримейн.
- Гроссбух за тысяча девятьсот первый год; тут сказано, что Брем купил
четверть участка девятнадцатого мая. Хотите, чтобы я нашел акт
купли-продажи?
- Нет, спасибо, - ответил Тримейн. - Больше мне ничего не нужно.
Он направился к двери.
- Что случилось, мистер? - спросил человек в нарукавниках ему вслед. -
У Брема какие-то неприятности?
- Нет. Никаких неприятностей.
Клерк, поджав губы, смотрел на записи.
- Девятьсот первый, - пробормотал он. - Я никогда прежде не задумывался
об этом, но старине Брему должно быть почти девяносто. Для своего возраста
он очень бойкий старик.
- Похоже, вы правы.
Клерк искоса взглянул на Тримейна:
- О старине Бреме ходит много забавных историй. Говорят, в его доме
водятся призраки. Понимаете - странные звуки и огни. И еще ходят слухи,
что на его участке спрятаны деньги.
- Я уже слышал эти сплетни. Чистые суеверия, как вы думаете?
- Может, и так. - Мужчина облокотился на барьер и послал Тримейну
понимающий взгляд. - Но есть одна байка, которая суеверием не является...
Тримейн молча ждал.
- Вы... э-э... платите что-нибудь за информацию?
- А с чего бы мне платить за нее? - Тримейн взялся за дверную ручку.
Клерк пожал плечами:
- Да я просто так спросил, мистер. Я и бесплатно расскажу вам. Тем
более что в этой байке я уверен на все сто. Никто в нашем городе никогда
не видел Брема между закатом и восходом.
Неподстриженные сумахи отбрасывали вечерние тени на облупившийся фасад
городской публичной библиотеки. Сухая, как палка, женщина неопределенного
возраста провела Тримейна к стеллажам с пожелтевшими от времени газетами.
- Вы найдете здесь газеты с тысяча девятьсот сорокового года
включительно, - сказала ему библиотекарша. - Более ранние газеты находятся
в специальных ящиках.
- Мне нужны газеты за девятьсот первый год, если у вас есть такие
древние.
Женщина с подозрением посмотрела на него:
- С этими старыми газетами вы должны обращаться очень осторожно.
- Я буду крайне осторожен, - пообещал Тримейн.
Библиотекарша хмыкнула, вытащила ящик, пошелестела, что-то бормоча,
бумагами.
- Какая дата вас интересует?
- Девятьсот первый год, неделя в районе девятнадцатого мая.
Библиотекарша вытащила газету, положила ее на стол, надела очки и,
прищурившись, посмотрела на первую страницу.
- Вот они, - сказала она. - Эти газеты сохранились очень хорошо
благодаря тому, что мы держим их в темном ящике. Но они весьма хрупки.
Помните об этом!
- Не волнуйтесь, не забуду.
Женщина стояла рядом, пока Тримейн просмотрел первую полосу газеты.
Передовица была посвящена открытию Панамериканской выставки в Буффало.
Вице-президент Рузвельт произнес там речь. Тримейн перелистнул страницу,
медленно читая заметки.
На четвертой странице в колонке, озаглавленной "Окружные новости", он
обнаружил имя Брема:
"Мистер Брем приобрел у мистера Дж.П.Спайви из Элсби четверть участка
прекрасных пастбищных земель вместе с прочным домом. Мистер Брем поселится
в этом доме и будет продолжать пасти небольшое количество голов крупного
рогатого скота. Последние несколько месяцев мистер Брем, новый человек в
Элсби, жил в пансионе миссис Стоут".
- Могу я посмотреть некоторые более ранние выпуски, скажем за год?
Библиотекарша достала толстую пачку газет. Тримейн переворачивал
страницы, читал заголовки, то и дело бегло просматривал статьи и заметки.
Библиотекарше скоро надоело надзирать за ним, и она вернулась к своему
столу. Спустя час одна из небольших заметок в номере за 7 июля 1900 года
приковала его внимание:
"Сильная гроза
Жители Элсби и его окрестностей в ночь на пятое были весьма встревожены
неистовым ливнем, сопровождавшимся громом и молниями. К северу от фермы
Спайви в сосновом бору возник пожар, который уничтожил значительное
количество древесины и угрожал самой ферме. Но пожар, к счастью, погас,
дойдя до реки".
Библиотекарша опять стояла рядом с Тримейном.
- Я должна уже закрывать библиотеку. Вы можете прийти завтра.
Когда он оказался на улице, небо на западе было бледно-желтым, в окнах
домов начали появляться огни. Тримейн поднял воротник, защищаясь от
порывов холодного ветра, и направился к отелю.
Через квартал под тонкий пронзительный визг покрышек из-за угла вылетел
черный "седан" последней модели и пронесся мимо Тримейна. Массивная
антенна, установленная перед левым задним ребристым крылом, хвостовым
плавником билась в потоке воздуха. Тримейн резко остановился и посмотрел
вслед автомобилю.
- Черт побери! - вслух сказал он. Пожилой мужчина обернулся и
внимательно посмотрел на него. Тримейн кинулся бежать, быстро преодолел
два квартала, рывком открыл дверцу своей машины, которая ждала его на
стоянке у отеля, скользнул на сиденье, развернулся и направился на север,
куда умчался полицейский автомобиль.
Углубившись на две мили в холмы за северной границей Элсби, Тримейн
выехал на прямой участок дороги. Полицейская машина, за которой он гнался,
стояла впереди на обочине. Тримейн проехал немного дальше, остановился и
вернулся пешком. Дверца машины открылась. На шоссе вылез высокий
полицейский.
- Какие-то проблемы, мистер? - растягивая слова, хрипло спросил он.
- Что случилось? Пропал сигнал? - поинтересовался Тримейн.
- А вам-то какое дело, мистер?
- Парни, у вас есть связь с Граммондом?
- Может, и так.
- А что, если я перекинусь с ним парой слов? Меня зовут Тримейн.
- А-а, - протянул коп, - так вы - та самая большая шишка из Вашингтона?
- Он перекинул во рту кусок жевательного табака. - Да, можете поговорить с
ним.
Он повернулся и сказал несколько слов напарнику. Тот пробормотал что-то
в микрофон, а потом протянул его Тримейну.
В динамике затрещал голос начальника полиции штата:
- В чем дело, Тримейн?
- Граммонд, я думал, что, пока я не дам "добро", вы будете держать
своих парней подальше от города.
- Так и было, пока я не узнал, что ваши вашингтонские бумагомараки
держат меня за дурочка.
- Да нам просто нечего скрывать от вас, Граммонд. И на работу, которой
вы сейчас занимаетесь, возможно, повлияет, если бы я сообщил про Элсби.
Граммонд выругался.
- Я могу нагнать в городишко своих людей и со временем разобрать его по
кирпичику...
- Именно этого я и хочу избежать. Если наша птичка увидит, что над ней
вьются копы, она станет тише воды, ниже травы.
- Я вижу, вы уже все рассчитали. А я - всего лишь тупая деревенщина,
полезная только для черной работы, не так ли?
- Не валяйте дурака, Граммонд! Вы дали мне доказательство, в котором я
нуждался.
- Доказательство, черт бы его побрал! Мне известно только одно: кто-то
откуда-то забивает ваш сигнал. Насколько я понимаю, этим занимаются сорок
карликов, колесящие на велосипедах по всему распроклятому штату! У меня
есть засечки во всех округах...
- Самый маленький передатчик для гиперкоротких волн, сконструированный
для дяди Сэма, весит три тонны, - сообщил Тримейн. - Так что велосипедисты
отпадают.
Граммонд фыркнул.
- Ну ладно, Тримейн, - спросил он. - У тебя, похоже, есть ответы на все
вопросы. Но если окажешься по уши в дерьме, зови на помощь не меня. Зови
Вашингтон.
Вернувшись в отель, Тримейн сразу же позвонил по телефону.
- Фред, похоже, Граммонд не желает оставаться в дураках. Скажи ему, что
если он испортит...
- Я, конечно, точно не знаю, но что, если у него что-то уже есть?.. -
отфильтровало от жужжания тонкий голосок шифровальное устройство. -
Предположим, он выкуривает...
- Не пудри мне мозги, Фред. Мы имеем дело не с самогонщиками из
Западной Вирджинии.
- Не учи меня работать, Тримейн! И не испытывай на мне свой знаменитый
норов. Этим расследованием по-прежнему руковожу я.
- Разумеется. Только не застрянь в бумажнике у какого-нибудь сенатора.
Тримейн повесил трубку, подошел к шкафчику с посудой, налил на два
пальца виски. Залпом осушил стакан, натянул пиджак и покинул отель.
Он прошел два квартала на юг, потом свернул в тускло освещенную боковую
улочку. Тримейн брел медленно, разглядывая облупившиеся фасады. Дом N_89
оказался трехэтажным особняком, некогда величественным, а сейчас полностью
заросшим неухоженным виноградом. В квадратных окнах дома уныло горел
желтый свет. Тримейн открыл калитку в древней ограде из штакетника, прошел
во двор, поднялся на крыльцо и нажал кнопку звонка. Прошло не меньше
минуты, пока дверь, покрытая черным потрескавшимся лаком, отворилась.
Высокая женщина с тонким лицом и седыми волосами холодно посмотрела на
Тримейна.
- Мисс Кэрролл, - сказал Тримейн, - вы, должно быть, не помните меня,
но я...
- У меня с головой все в полном порядке, Джеймс, - спокойно заметила
мисс Кэрролл. У нее по-прежнему было звучное, глубокое контральто. И
только легкая дрожь в голосе указывала на преклонный возраст.
"Ей же лет девяносто!" - поразился Тримейн.
- Очень приятно, что вы помните меня, мисс Кэрролл, - сказал он.
- Входи.
Дама провела Тримейна в уютную маленькую гостиную, уставленную мебелью
начала века. Жестом предложила ему сесть и сама опустилась напротив на
жесткий прямой стул.
- Выглядишь очень хорошо, - кивнув, сказала она. - Я рада видеть, что
ты чего-то достиг в жизни.
- Боюсь, стал всего лишь еще одним бюрократом.
- У тебя хватило ума уехать из Элсби. Для молодого человека здесь не
было и нет будущего.
- Я часто удивлялся, мисс Кэрролл, почему вы не уехали отсюда. Еще
когда был мальчишкой, я считал вас талантливой женщиной.
- Зачем ты сегодня пришел? - спросила пожилая дама.
- Я... - начал Тримейн и запнулся. Он смущенно посмотрел на старую
леди. - Мне нужны некоторые сведения. Это связано с очень важным делом.
Могу я рассчитывать на конфиденциальность нашей беседы, мисс Кэрролл?
- Разумеется, Джеймс.
- Как давно мистер Брем живет в Элсби?
Мисс Кэрролл долго молча смотрела на него.
- То, что я скажу, ты собираешься использовать против него? - наконец
спросила она.
- Против него ничего не будет предпринято, мисс Кэрролл... если этого
не потребуют государственные интересы.
- Я совсем не уверена, Джеймс, что понимаю смысл выражения
"государственные интересы". С недоверием отношусь к этому скользкому и
популярному выражению.
- Мне всегда был симпатичен мистер Брем, - сказал Тримейн. - Я никоим
образом не собираюсь навредить ему.
- Мистер Брем появился здесь, когда я была молодой девушкой. Точно год
назвать не могу.
- Чем он зарабатывал на жизнь?
- Даже не догадываюсь.
- Почему такой здоровый молодой парень, как Брем, решил поселиться в
столь уединенном месте? Что вы знаете о его прежней жизни?
- Я... не думаю, что кто-нибудь действительно знает историю его жизни.
- Вы зовете его "Брем", мисс Кэрролл. Это его первое имя?
- Это его единственное имя. Просто... Брем.
- Когда-то, мисс Кэрролл, вы хорошо знали его. Есть что-нибудь...
По поблекшим щекам старой дамы покатились слезы. Она нервно достала
носовой платок и вытерла глаза.
- Я старая дева, Джеймс, с неудавшейся судьбой. Ты должен извинить
меня.
Тримейн встал:
- Прошу прощения, мисс Кэрролл. Мне очень жаль. Я вовсе не собирался
допрашивать вас. Вы слишком любезны. Я не должен был...
Леди покачала головой:
- Я знала тебя еще мальчиком, Джеймс, и полностью доверяю тебе. Если
что-нибудь из того, что я в состоянии сообщить о Бреме, может оказаться
полезным, я обязана помочь тебе и тем самым, возможно, Брему.
Она замолчала. Тримейн ждал.
- Много лет назад Брем ухаживал за мной. Однажды он предложил мне
поехать к нему домой. По дороге поведал ужасную и трогательную историю. Он
рассказал, что каждую ночь в одиночку ведет битву со злыми созданиями в
пещере под своим домом.
Мисс Кэрролл глубоко вздохнула и продолжила:
- Я разрывалась между жалостью и ужасом. Просила отвезти меня обратно.
Он отказался.
Мисс Кэрролл переплела длинные пальцы, ее взгляд был устремлен в
далекое прошлое.
- Когда мы добрались до его дома, Брем сразу же кинулся на кухню. Он
зажег керосиновую лампу и открыл потайную панель. За ней оказалась
лестница. Брем спустился по ней... и оставил меня одну в доме.
Всю ночь я просидела в экипаже, ожидая Брема. На заре он наконец
появился. Пытался что-то объяснить, но я не желала слушать.
Брем снял с шеи медальон и вложил мне в руку. Он сказал, чтобы я
хранила его. И если Брем когда-нибудь понадобится мне, то я особым образом
должна сжать медальон между пальцами... и Брем придет. Я в ответ сказала,
что, пока он не согласится показаться врачу, я не стану с ним встречаться.
Он отвез меня домой. На этом наши отношения с Бремом прекратились.
- А медальон? - спросил Тримейн. - Он все еще у вас?
Мисс Кэрролл несколько заколебалась, но затем приложила руку к шее и