Марта. Это же мафия! Настоящая мафия.
Сьюзен. Вы ведь слышали о мистере Куке?
Марта. Тот, от которого приходил Аллен?
Сьюзен. Тот самый.
Марта. Это все оттого, что я не захотела читать по их бумажке?
Сьюзен. Они не умеют прощать.
Март а. Боже мой!
Сьюзен. Только не думайте, Марта, я иду в Редстаун совсем не потому, что испугалась. Совсем наоборот. Да они, наверное, и не осмелятся поджечь. Но что я все о себе?… Поверьте, Марта, Фред очень хороший человек, честный, добрый, может быть не очень сильный. Иногда может обидеть, но не со зла – от бессилия или просто не подумав. Это можно простить. И потом – он так искренне относится к Джорджу.
Марта. Зачем вы говорите все это?
Сьюзен. Я бы так не хотела, чтобы он остался совсем один.
Марта. Глупости, Сьюзен! Глупости то, о чем вы сейчас подумали! Вы ведь знаете, Дэвид сделал новые инструменты, вас прооперируют, пусть не Джордж – в Редстауне.
Сьюзен. Да, да, конечно. Но все-таки пообещайте.
Марта. Вы будете жить. Обязательно будете. Фред так любит вас. И потом, ваш концерт – вы ведь так и не закончили его.
Сьюзен. Концерт? Я его и не начинала. Вернее, пробовала, но получилась такая чепуха. Я немножко умела играть на виолончели, только и всего.
Марта. Но Фред столько говорил о вашем концерте.
Сьюзен. Ну конечно. Фреду казалось, что он виноват, запретив мне играть в оркестре. Думал, появятся дети, забуду, а их… а их не было. Тогда он и выдумал этот дурацкий концерт.
Марта. Но вы сами говорили.
Сьюзен. Мне так не хотелось расстраивать его. (Встает.) Пойду. Да, чуть самое главное не забыла. Завтра к вашему дому придут пикетчики. Кук уже нашел охотников. Даже Фреда заставляли, но он отказался. Видите, какой он? Вы мне обещаете, Марта?
Марта. Конечно, Сьюзен, конечно.
Сьюзен. До свидания. (Останавливается в дверях.) Господи! Как мне страшно идти в этот Редстаун! (Выходит.)
Марта застывает у окна. Из спальни выходит Джордж.
Джордж. Кто это был?
Марта не отвечает.
Кто был здесь?
Плечи Марты дрожат. Она пытается сдержаться, но не в силах остановиться. Рыдает.
Затемнение
– Требуем объяснить, какие эксперименты делает доктор Стикер!
– Мы не подопытные животные!
– Стнкер, убирайся из нашего города вместе со своей красной женой!
Забившись в кресло, Maртавздрагивает при каждом выкрике. Джордж взволнованно ходит по комнате.
Марта. Я не могу больше. Не выдержу.
Джордж. Возьми себя в руки. Покричат и разойдутся.
Марта. Мне кажется, это никогда не кончится.
Джордж. Кончится. Я даже могу узнать, когда. (Включает в сеть телефон, набирает номер.) Алло! Полиция?… Говорит доктор Стикер. У моего дома собралась группа каких-то людей с лозунгами. У них есть разрешение?… До которого часа? (Смотрит на часы.) А кто просил разрешение?… Понятно. Они кричат. Это им тоже разрешено?… Нет? Но они действительно кричат, пугают людей… Приезжайте, убедитесь. (Кладет трубку.) Через час-і они уберутся. Даже раньше. Через пятьдесят минут.
Марта. Кто эти люди? Что им надо от нас?
Джордж. Разрешение на демонстрацию получил комитет по поддержке борцов за права человека в Советском Союзе.
Марта. Эти люди, вот эти, с озверевшими лицами, – о правах человека думают?
Джордж. Думают? (Усмехнулся.) Зачем? Им ведь не мысли оплатили – глотки. Почасовая плата. Потерпи.
С улицы снова доносятся истерические возгласы:
– Мы не желаем лечиться у красного хирурга!
– Требуем объяснить, какие опыты делает доктор Стикер!
– Стикер, отправляйся уродовать коммунистов!
Джордж включает проигрыватель. Громко звучит джазовая музыка.
На ее фоне выкрики пикетчиков кажутся еще более дикими:
– Америка не приют для красных ублюдков!
– Убирайся из нашего города!
– Стикер, отправляйся уродовать коммунистов!
Марта (закрывает уши). Не надо… Я не могу… Выключи!
Джордж выключает проигрыватель.
– Мы не желаем лечиться у красного хирурга!
– Убирайся из нашего города вместе со своей красной женой!
Джордж (кивнув в сторону окна). Повторяются. Видимо, заплатили не по высшей таксе.
Выкрики становятся менее разборчивыми.
(Садится рядом с Мартой, обнимает ее.) Я выдержу. Мне и не такое приходилось выдерживать. Причем я тогда был один.
Марта. Это все из-за меня… Все из-за меня. Но ведь я… я только не хотела лгать.
Джордж молча обнимает жену.
Помнишь, Джордж… В первую ночь… Ты сказал, что я привезла тебе счастье. (Пытается заглянуть в глаза мужу.)
Джордж (отводит взгляд; не очень уверенно). Все это пройдет. Пройдет.
Марта высвобождается из объятий мужа. Тот не удерживает ее. В гостиную входят Мери и Дэвид.
Мери. Еле пробились. Они окружили весь дом.
Дэвид. Чуть гипс с руки не стащили.
Джордж (явно обрадован приезду друзей). Прекрасный трофей был бы. Демонстрировали бы потом! «Вот она, пойманная у дома Стикера рука красной Москвы». Под этот кошачий концерт, возможно, не так уж приятно будет сидеть, но представляете, какой тишиной мы насладимся через сорок минут? По чашечке кофе?
Дэвид. Мы ненадолго.
Джордж. Ты говоришь таким извиняющимся тоном. Я все-таки врач, знаю, чего тебе стоило приехать с такой рукой.
Марта. У меня просто гора с плеч свалилась, когда вы вошли. Так страшно все это. Если бы не вы… Спасибо вам. Человек бы, наверное, не мог выжить без друзей.
Дэвид (бросает взгляд на Марту, тут же отводит глаза). Да, конечно. Мы, пожалуй, пойдем.
Марта. Так скоро? Они ведь уйдут через полчаса, и тогда вы выберетесь без труда.
Дэвид. Нет, нет, пора.
Мери. Марта права, Дэвид.
Дэвид молча смотрит на жену. Джордж внимательно наблюдает за Дэвидом.
И потом – мы ведь предупредили девочек, что будем не раньше чем через час.
Дэвид нехотя садится.
Вы бы знали, как расходы увеличиваются, когда они взрослеют. Одежда, учеба… Девочкам нужно гораздо больше, чем мальчикам.
Джордж. Ты что-то хотел мне сказать, Дэвид?
Дэвид. Я? Да нет.
Джордж. Вчера от нас ты поехал к Робертсону.
Дэвид бросает взгляд на Джорджа, тотчас же отводит глаза.
Что он тебе сказал?
Дэвид неопределенно пожимает плечами.
Мы ведь друзья, Дэвид.
Мери. Он сказал… он сказал, что ему были нужны именно руки Дэвида. Что у него есть кому руководить и подавать идеи.
Дэвид. Он сказал, что весьма сожалеет.
Джордж. И ты хотел сейчас улизнуть? Из-за тех самых трехсот тысяч долларов, которые я все равно выплачу «Долгой жизни»? Мы, наверное, все-таки не настоящие друзья, Дэвид. Или я чего-то не дочитал в тех самых советах для родившихся за границей.
Дэвид. Я бы никогда не взял этих денег. Но ведь их пятеро у нас, Джордж.
Мери вдруг безудержно зарыдала. Марта подходит к ней, обнимает.
Марта. Успокойтесь! Ну что вы? Подумаешь, какие-то деньги… (Джорджу и Дэвиду.) Да выйдите же вы. Неужели смотреть надо?
Джордж и Дэвид, переглянувшись, послушно выходят.
Милая моя, ну что вы? Зачем? Неужели мы не поймем?
Мери. Вы? При чем тут вы? (Всхлипывая.) Вы бы видели, какой он пришел вчера от Робертсона. Даже когда руку ему… когда внесли его… не таким был. Словно внутри все переломали. А потом я… Это я заставила… Он никогда не простит мне.
Марта. Успокойтесь. Выпейте немножко… Вот так. Все забудется. А потом все равно хорошо все будет. Не может быть по-другому.
Мери. Не будет уже. Кончилось все хорошее. С вашим приездом кончилось.
Марта с ужасом отшатнулась, руки ее бессильно повисли.
И никогда он уже не найдет работу. А девочкам каково будет?
В комнату входит Аллен. Он оброс, костюм его измят.
Ал лен. А, Мери! Тоже здесь? Привет! Добрый день, Марта. Хотя какой он добрый? Можете меня не бояться. Сегодня я без микрофона. (Подходит к столу, залпом выпивает оставленную Джорджем рюмку.) Позволите? Правда, она все равно уже там. Но раз попросил разрешения, придется повторить. (Наполняет рюмку, пьет.)
В комнату входят Джордж и Дэвид. Молча смотрят на Аллена.
(Заметив вошедших мужчин.) А, Дэвид… За твою руку! Имею я право помянуть руку Дэвида?
Джордж подходит к столу, молча забирает бутылку, ставит ее в бар.
Ты напрасно так поступаешь, Джордж. Сегодня я уже не представляю мистера Кука. Частное лицо. Даже не специалист по изнасилованиям и убийствам. Еще одну рюмочку. Всего одну.
Джордж. Обойдешься.
Дэвид. Водкой горю не поможешь…
Аллен. Это мудро. Вот видишь, Джордж, у тебя в доме говорят умные слова, а ты прячешь бутылку. Неумолим?… Ладно. Позволь тогда продолжить интервью с твоей женой. Как частному лицу. Один вопрос всего. Никаких заготовленных ответов. Вы любите мужа? Это не вопрос, факт – я ведь вижу. Ради него вы бросили родину. И вот теперь скажите: вы счастливы, Марта?
Марта молчит, глаза ее наполняются слезами.
Джордж (в ярости). Ты в своем уме? Я запрещаю тебе задавать ей такие вопросы!
Ал лен (криво усмехнувшись). Ого! Кажется, они неприятней тебе, чем вопросы мистера Кука. Все, не буду. Только один еще.
Джордж. Нет.
Ал лен. Не ей. Тебе, Джордж. Совсем другой. Позволишь?
Джордж. Мне? Давай.
Ал лен. Помнишь Норденгауз? Лагерь для перемещенных лиц? Последние дни в нем? Многое зависело от нас. Не знаю, отправили бы тебя в Сибирь, если бы ты вернулся. Возможно, и нет: в отличие от меня, ты был далек от политики. Но если бы даже так случилось?… Ты никогда не жалел, что тебя не отправили в Сибирь, Джордж?
Джордж. Я отвечу. Позже. Но сначала позволь спросить тебя: уж не собрался ли ты вернуться в Литву, Аллен?
Аллен (хрипло рассмеявшись). О, это сложный вопрос! На него не ответишь с пересохшим горлом. Ну! Ты ведь хочешь услышать честный ответ?
Дэвид. Налей ему, Джордж.
Джордж подходит к бару, открывает его. Плеснул в рюмку.
Аллен. Больше. И поставь бутылку на стол. Твой дом не единственное место в Нью-Йорке, где можно напиться.
Джордж ставит на стол бутылку и рюмку. Аллен пьет, дрожащей рукой снова наполняет рюмку, выпивает. Пьяно покачнулся. Дэвид поддерживает его.
Пусти! (Вырывается, слегка задев раненую руку Дэвида, опускается в кресло.) Да, ответ… Ты не понял еще? Нет?… Ты думаешь, я им нужен такой?
Джордж не отвечает. Аллен пьяно хохочет, снова наполняет рюмку.
Джордж (кладет руку на плечо Аллену). Не пей больше.
Аллен. У тебя есть что-нибудь покрепче? Чтобы забыть… все эти тридцать лет. Или те двадцать девять, что были до них. И те, и другие не могут ужиться в одной голове. Есть у тебя?
Джордж молчит.
(Пьет.) Сегодня я устроил себе праздник. Моя книга! Я вырывал из нее страницы и бросал с двадцать шестого этажа. Они планировали, как последние листья, упавшие с мертвого дерева. Туда-сюда… туда-сюда… А прохожие останавливались, ловили их, читали, комкали, плевались – еще бы, ведь это даже не было рекламой стирального порошка. Джордж, дай мне такое лекарство, чтобы меня свезли в Аризону. Чтобы я не двигаясь лежал в лечебнице рядом с сыном. Дай мне такое лекарство, Джордж. (Затихает.)
Рев пикетчиков становится громче. Снова слышны все те же выкрики.
Дэвид. Уезжайте отсюда, Джордж. Куда угодно. Во Флориду, в Калифорнию. Это только начало.
Джордж. Никуда я не уеду. Выдержу.
Дэвид. А Марта?
Джордж (не сразу). Что Марта?
Марта сидит неподвижно. Дэвид с болью смотрит на нее, переводит взгляд на Джорджа.
Дэвид. Выдержать можно все. Нищету, голод, это купленное безумие за окнами. Все можно выдержать, если оставаться самим собой. А они уже изуродовали нас. Тебе не кажется, Джордж?
Джордж молчит. В комнату медленно входит Фред. Молча останавливается у дверей. Все оборачиваются к нему.
Пауза.
Фред. Сегодня… час назад… в клинике Редстауна умерла Сьюзен.
И в это время за окнами нестройный хор пикетчиков затягивает песню, ту самую, которой встречали Марту друзья Джорджа: «Америка, ты прекрасна». Все присутствующие застывают. И вдруг на диване начинает биться в истерике Мери.
Мери. Боже мой!… За что?… Мне страшно… Страшно…
Дэвид бросается к Мери.
Джордж. Уведи ее. В кабинет.
Дэвид, здоровой рукой обняв Мери, уводит ее из комнаты.
Мери. Как ты мог допустить? Как?… Мои девочки! Что с ними будет?…
Дэвид и Мери скрываются в кабинете. Фред молча опускается в кресло. Джордж наполняет рюмку, ставит ее возле Фреда.
Фред. Ей даже не успели сделать пункцию. Только положили на стол. И вдруг… Она знала, она сказала, что если с ней что-нибудь случится, ты объяснишь мне. Они что-нибудь не так сделали, эти врачи?
Джордж. Они ни при чем. Это страх. Она умерла от страха.
Фред опускает голову – так не видно Джорджу его слез. Неожиданно Аллен, пошатываясь, встает, направляется к окну, вытаскивая что-то из кармана пиджака.
Аллен. Поете?… Сволочи! Я вам заткну сейчас глотки.
В руке Аллена пистолет. Джордж бросается к нему, хватает за руку.
Джордж. Ты сошел с ума. Они прикончат тебя. И всех нас вместе с тобой.
Аллен вырывается, убегает в другую комнату, Джордж за ним. Слышится звон разбитого стекла. Вздрагивает неподвижно сидевшая Марта. Фред поднимает голову, смотрит на нее.
Фред. Вы довольны?
Марта. Чем?
Фред. Результатом! Вам немало удалось натворить дел за этот… медовый месяц!
Марта. Мне?
Фред. Кому же еще? Вы разорили мужа, изувечили Дэвида, Аллена опрокинули в грязь. Да, да, вы! (Истерично.) Если бы не вы, Сьюзен была бы сейчас жива!
Марта. Боже мой! Она любила вас. За что?…
Фред. Простите, Марта. Ради бога, простите. Если б вы знали, каково мне сейчас… Простите. Прошу вас. Ради нее. Я ведь ее так любил!
Марта. Я тоже любила Джорджа. Это все, в чем я была виновата.
Фред. Но теперь вы видите? Видите, что дала ему ваша любовь? Если любите, уезжайте обратно, Марта!
Марта отрицательно качает головой.
Не пустят?
Марта. Не смогу.
Фред. Простите меня.
Maрта. Я простила. Еще вчера.
Фред. Сьюзен? Она была здесь? Я видел ее!
Марта чуть заметно кивает головой.
Была? (Сквозь прорвавшиеся рыдания.) Прощайте! (Уходит.)
Марта встает, медленно направляется в комнату, в которой скрылся Джордж. Звонит телефон. Марта возвращается, берет трубку, прислоняет ее к уху и почти сразу же бессильно опускает. Шум за окнами постепенно стихает. Марта берет лист бумаги, пишет на нем несколько слов, подходит к серванту, вытаскивает коробочку со снотворным – тем самым, которое предлагал ей в первую ночь Джордж. Высыпает все таблетки в стакан с водой, размешивает и пьет. Постояв несколько секунд, направляется в свою комнату. У дверей останавливается.
Марта (негромко). Джордж!
Джордж (выходит в гостиную). Ты звала?
Марта. Да… Я просто хотела сказать – спокойной ночи.
Джордж. Какое тут спокойствие?
Марта. Можно я поцелую тебя, Юргис?
Джордж. Что с тобой?
Марта. Нет, нет, ничего… (Целует мужа.) Какой ты красивый у меня. И совсем молодой… Я отдохну у себя. Ты извинись перед ними. (Чуть пошатываясь, уходит в свою комнату.)
Джордж молча убирает бутылки и рюмки в бар.
В гостиную входит Дэвид.
Джордж. Успокоилась?
Дэвид. Немного.
Джордж. Аллен чуть не натворил дел. Надо дать ему снотворное. (Подходит к серванту, вытаскивает пустую коробочку, недоумевающе смотрит на нее.) Куда-то засунул… Марта!… Ладно, обойдется.
Дэвид садится у стола, механически складывает оставленный Мартой лист бумаги.
(Подходит к окну, смотрит на улицу.) Разошлись.
Дэвид. Надолго ли? (Разворачивает лист. Взгляд его падает на написанное Мартой.)
Джордж. Что ты там увидел?
Дэвид. Письмо какое-то. Тебе.
Джордж. Письмо? (Подходит к столу и сразу же кидается в спальню.)
Из кабинета выходит Мери, провожает Джорджа взглядом.
Мери. Что случилось?
Дэвид (берет письмо, читает вслух). «Я бы уехала домой, Юргис, но никогда я не смогу посмотреть в глаза Казису Виткусу. Есть такой мальчик. Он очень похож на тебя. Я, наверное, была неплохой матерью, а бабушкой неважной. Но я бы очень хотела, Юргис, – и это моя последняя просьба, – чтобы по земле, по литовской земле, в которой я буду лежать, ходили наши с тобой внуки. Прости меня, я не сумела найти другого выхода».
На пороге спальни появляется потрясенный человек, который несколько минут назад был Джорджем.
Эпилог
Сьюзен. Вы ведь слышали о мистере Куке?
Марта. Тот, от которого приходил Аллен?
Сьюзен. Тот самый.
Марта. Это все оттого, что я не захотела читать по их бумажке?
Сьюзен. Они не умеют прощать.
Март а. Боже мой!
Сьюзен. Только не думайте, Марта, я иду в Редстаун совсем не потому, что испугалась. Совсем наоборот. Да они, наверное, и не осмелятся поджечь. Но что я все о себе?… Поверьте, Марта, Фред очень хороший человек, честный, добрый, может быть не очень сильный. Иногда может обидеть, но не со зла – от бессилия или просто не подумав. Это можно простить. И потом – он так искренне относится к Джорджу.
Марта. Зачем вы говорите все это?
Сьюзен. Я бы так не хотела, чтобы он остался совсем один.
Марта. Глупости, Сьюзен! Глупости то, о чем вы сейчас подумали! Вы ведь знаете, Дэвид сделал новые инструменты, вас прооперируют, пусть не Джордж – в Редстауне.
Сьюзен. Да, да, конечно. Но все-таки пообещайте.
Марта. Вы будете жить. Обязательно будете. Фред так любит вас. И потом, ваш концерт – вы ведь так и не закончили его.
Сьюзен. Концерт? Я его и не начинала. Вернее, пробовала, но получилась такая чепуха. Я немножко умела играть на виолончели, только и всего.
Марта. Но Фред столько говорил о вашем концерте.
Сьюзен. Ну конечно. Фреду казалось, что он виноват, запретив мне играть в оркестре. Думал, появятся дети, забуду, а их… а их не было. Тогда он и выдумал этот дурацкий концерт.
Марта. Но вы сами говорили.
Сьюзен. Мне так не хотелось расстраивать его. (Встает.) Пойду. Да, чуть самое главное не забыла. Завтра к вашему дому придут пикетчики. Кук уже нашел охотников. Даже Фреда заставляли, но он отказался. Видите, какой он? Вы мне обещаете, Марта?
Марта. Конечно, Сьюзен, конечно.
Сьюзен. До свидания. (Останавливается в дверях.) Господи! Как мне страшно идти в этот Редстаун! (Выходит.)
Марта застывает у окна. Из спальни выходит Джордж.
Джордж. Кто это был?
Марта не отвечает.
Кто был здесь?
Плечи Марты дрожат. Она пытается сдержаться, но не в силах остановиться. Рыдает.
Затемнение
Картина шестая
Та же гостиная вечером следующего дня. На столе отключенный от сети телефон. Из-за зашторенных окон доносятся усиленные мегафонами крики пикетчиков:– Требуем объяснить, какие эксперименты делает доктор Стикер!
– Мы не подопытные животные!
– Стнкер, убирайся из нашего города вместе со своей красной женой!
Забившись в кресло, Maртавздрагивает при каждом выкрике. Джордж взволнованно ходит по комнате.
Марта. Я не могу больше. Не выдержу.
Джордж. Возьми себя в руки. Покричат и разойдутся.
Марта. Мне кажется, это никогда не кончится.
Джордж. Кончится. Я даже могу узнать, когда. (Включает в сеть телефон, набирает номер.) Алло! Полиция?… Говорит доктор Стикер. У моего дома собралась группа каких-то людей с лозунгами. У них есть разрешение?… До которого часа? (Смотрит на часы.) А кто просил разрешение?… Понятно. Они кричат. Это им тоже разрешено?… Нет? Но они действительно кричат, пугают людей… Приезжайте, убедитесь. (Кладет трубку.) Через час-і они уберутся. Даже раньше. Через пятьдесят минут.
Марта. Кто эти люди? Что им надо от нас?
Джордж. Разрешение на демонстрацию получил комитет по поддержке борцов за права человека в Советском Союзе.
Марта. Эти люди, вот эти, с озверевшими лицами, – о правах человека думают?
Джордж. Думают? (Усмехнулся.) Зачем? Им ведь не мысли оплатили – глотки. Почасовая плата. Потерпи.
С улицы снова доносятся истерические возгласы:
– Мы не желаем лечиться у красного хирурга!
– Требуем объяснить, какие опыты делает доктор Стикер!
– Стикер, отправляйся уродовать коммунистов!
Джордж включает проигрыватель. Громко звучит джазовая музыка.
На ее фоне выкрики пикетчиков кажутся еще более дикими:
– Америка не приют для красных ублюдков!
– Убирайся из нашего города!
– Стикер, отправляйся уродовать коммунистов!
Марта (закрывает уши). Не надо… Я не могу… Выключи!
Джордж выключает проигрыватель.
– Мы не желаем лечиться у красного хирурга!
– Убирайся из нашего города вместе со своей красной женой!
Джордж (кивнув в сторону окна). Повторяются. Видимо, заплатили не по высшей таксе.
Выкрики становятся менее разборчивыми.
(Садится рядом с Мартой, обнимает ее.) Я выдержу. Мне и не такое приходилось выдерживать. Причем я тогда был один.
Марта. Это все из-за меня… Все из-за меня. Но ведь я… я только не хотела лгать.
Джордж молча обнимает жену.
Помнишь, Джордж… В первую ночь… Ты сказал, что я привезла тебе счастье. (Пытается заглянуть в глаза мужу.)
Джордж (отводит взгляд; не очень уверенно). Все это пройдет. Пройдет.
Марта высвобождается из объятий мужа. Тот не удерживает ее. В гостиную входят Мери и Дэвид.
Мери. Еле пробились. Они окружили весь дом.
Дэвид. Чуть гипс с руки не стащили.
Джордж (явно обрадован приезду друзей). Прекрасный трофей был бы. Демонстрировали бы потом! «Вот она, пойманная у дома Стикера рука красной Москвы». Под этот кошачий концерт, возможно, не так уж приятно будет сидеть, но представляете, какой тишиной мы насладимся через сорок минут? По чашечке кофе?
Дэвид. Мы ненадолго.
Джордж. Ты говоришь таким извиняющимся тоном. Я все-таки врач, знаю, чего тебе стоило приехать с такой рукой.
Марта. У меня просто гора с плеч свалилась, когда вы вошли. Так страшно все это. Если бы не вы… Спасибо вам. Человек бы, наверное, не мог выжить без друзей.
Дэвид (бросает взгляд на Марту, тут же отводит глаза). Да, конечно. Мы, пожалуй, пойдем.
Марта. Так скоро? Они ведь уйдут через полчаса, и тогда вы выберетесь без труда.
Дэвид. Нет, нет, пора.
Мери. Марта права, Дэвид.
Дэвид молча смотрит на жену. Джордж внимательно наблюдает за Дэвидом.
И потом – мы ведь предупредили девочек, что будем не раньше чем через час.
Дэвид нехотя садится.
Вы бы знали, как расходы увеличиваются, когда они взрослеют. Одежда, учеба… Девочкам нужно гораздо больше, чем мальчикам.
Джордж. Ты что-то хотел мне сказать, Дэвид?
Дэвид. Я? Да нет.
Джордж. Вчера от нас ты поехал к Робертсону.
Дэвид бросает взгляд на Джорджа, тотчас же отводит глаза.
Что он тебе сказал?
Дэвид неопределенно пожимает плечами.
Мы ведь друзья, Дэвид.
Мери. Он сказал… он сказал, что ему были нужны именно руки Дэвида. Что у него есть кому руководить и подавать идеи.
Дэвид. Он сказал, что весьма сожалеет.
Джордж. И ты хотел сейчас улизнуть? Из-за тех самых трехсот тысяч долларов, которые я все равно выплачу «Долгой жизни»? Мы, наверное, все-таки не настоящие друзья, Дэвид. Или я чего-то не дочитал в тех самых советах для родившихся за границей.
Дэвид. Я бы никогда не взял этих денег. Но ведь их пятеро у нас, Джордж.
Мери вдруг безудержно зарыдала. Марта подходит к ней, обнимает.
Марта. Успокойтесь! Ну что вы? Подумаешь, какие-то деньги… (Джорджу и Дэвиду.) Да выйдите же вы. Неужели смотреть надо?
Джордж и Дэвид, переглянувшись, послушно выходят.
Милая моя, ну что вы? Зачем? Неужели мы не поймем?
Мери. Вы? При чем тут вы? (Всхлипывая.) Вы бы видели, какой он пришел вчера от Робертсона. Даже когда руку ему… когда внесли его… не таким был. Словно внутри все переломали. А потом я… Это я заставила… Он никогда не простит мне.
Марта. Успокойтесь. Выпейте немножко… Вот так. Все забудется. А потом все равно хорошо все будет. Не может быть по-другому.
Мери. Не будет уже. Кончилось все хорошее. С вашим приездом кончилось.
Марта с ужасом отшатнулась, руки ее бессильно повисли.
И никогда он уже не найдет работу. А девочкам каково будет?
В комнату входит Аллен. Он оброс, костюм его измят.
Ал лен. А, Мери! Тоже здесь? Привет! Добрый день, Марта. Хотя какой он добрый? Можете меня не бояться. Сегодня я без микрофона. (Подходит к столу, залпом выпивает оставленную Джорджем рюмку.) Позволите? Правда, она все равно уже там. Но раз попросил разрешения, придется повторить. (Наполняет рюмку, пьет.)
В комнату входят Джордж и Дэвид. Молча смотрят на Аллена.
(Заметив вошедших мужчин.) А, Дэвид… За твою руку! Имею я право помянуть руку Дэвида?
Джордж подходит к столу, молча забирает бутылку, ставит ее в бар.
Ты напрасно так поступаешь, Джордж. Сегодня я уже не представляю мистера Кука. Частное лицо. Даже не специалист по изнасилованиям и убийствам. Еще одну рюмочку. Всего одну.
Джордж. Обойдешься.
Дэвид. Водкой горю не поможешь…
Аллен. Это мудро. Вот видишь, Джордж, у тебя в доме говорят умные слова, а ты прячешь бутылку. Неумолим?… Ладно. Позволь тогда продолжить интервью с твоей женой. Как частному лицу. Один вопрос всего. Никаких заготовленных ответов. Вы любите мужа? Это не вопрос, факт – я ведь вижу. Ради него вы бросили родину. И вот теперь скажите: вы счастливы, Марта?
Марта молчит, глаза ее наполняются слезами.
Джордж (в ярости). Ты в своем уме? Я запрещаю тебе задавать ей такие вопросы!
Ал лен (криво усмехнувшись). Ого! Кажется, они неприятней тебе, чем вопросы мистера Кука. Все, не буду. Только один еще.
Джордж. Нет.
Ал лен. Не ей. Тебе, Джордж. Совсем другой. Позволишь?
Джордж. Мне? Давай.
Ал лен. Помнишь Норденгауз? Лагерь для перемещенных лиц? Последние дни в нем? Многое зависело от нас. Не знаю, отправили бы тебя в Сибирь, если бы ты вернулся. Возможно, и нет: в отличие от меня, ты был далек от политики. Но если бы даже так случилось?… Ты никогда не жалел, что тебя не отправили в Сибирь, Джордж?
Джордж. Я отвечу. Позже. Но сначала позволь спросить тебя: уж не собрался ли ты вернуться в Литву, Аллен?
Аллен (хрипло рассмеявшись). О, это сложный вопрос! На него не ответишь с пересохшим горлом. Ну! Ты ведь хочешь услышать честный ответ?
Дэвид. Налей ему, Джордж.
Джордж подходит к бару, открывает его. Плеснул в рюмку.
Аллен. Больше. И поставь бутылку на стол. Твой дом не единственное место в Нью-Йорке, где можно напиться.
Джордж ставит на стол бутылку и рюмку. Аллен пьет, дрожащей рукой снова наполняет рюмку, выпивает. Пьяно покачнулся. Дэвид поддерживает его.
Пусти! (Вырывается, слегка задев раненую руку Дэвида, опускается в кресло.) Да, ответ… Ты не понял еще? Нет?… Ты думаешь, я им нужен такой?
Джордж не отвечает. Аллен пьяно хохочет, снова наполняет рюмку.
Джордж (кладет руку на плечо Аллену). Не пей больше.
Аллен. У тебя есть что-нибудь покрепче? Чтобы забыть… все эти тридцать лет. Или те двадцать девять, что были до них. И те, и другие не могут ужиться в одной голове. Есть у тебя?
Джордж молчит.
(Пьет.) Сегодня я устроил себе праздник. Моя книга! Я вырывал из нее страницы и бросал с двадцать шестого этажа. Они планировали, как последние листья, упавшие с мертвого дерева. Туда-сюда… туда-сюда… А прохожие останавливались, ловили их, читали, комкали, плевались – еще бы, ведь это даже не было рекламой стирального порошка. Джордж, дай мне такое лекарство, чтобы меня свезли в Аризону. Чтобы я не двигаясь лежал в лечебнице рядом с сыном. Дай мне такое лекарство, Джордж. (Затихает.)
Рев пикетчиков становится громче. Снова слышны все те же выкрики.
Дэвид. Уезжайте отсюда, Джордж. Куда угодно. Во Флориду, в Калифорнию. Это только начало.
Джордж. Никуда я не уеду. Выдержу.
Дэвид. А Марта?
Джордж (не сразу). Что Марта?
Марта сидит неподвижно. Дэвид с болью смотрит на нее, переводит взгляд на Джорджа.
Дэвид. Выдержать можно все. Нищету, голод, это купленное безумие за окнами. Все можно выдержать, если оставаться самим собой. А они уже изуродовали нас. Тебе не кажется, Джордж?
Джордж молчит. В комнату медленно входит Фред. Молча останавливается у дверей. Все оборачиваются к нему.
Пауза.
Фред. Сегодня… час назад… в клинике Редстауна умерла Сьюзен.
И в это время за окнами нестройный хор пикетчиков затягивает песню, ту самую, которой встречали Марту друзья Джорджа: «Америка, ты прекрасна». Все присутствующие застывают. И вдруг на диване начинает биться в истерике Мери.
Мери. Боже мой!… За что?… Мне страшно… Страшно…
Дэвид бросается к Мери.
Джордж. Уведи ее. В кабинет.
Дэвид, здоровой рукой обняв Мери, уводит ее из комнаты.
Мери. Как ты мог допустить? Как?… Мои девочки! Что с ними будет?…
Дэвид и Мери скрываются в кабинете. Фред молча опускается в кресло. Джордж наполняет рюмку, ставит ее возле Фреда.
Фред. Ей даже не успели сделать пункцию. Только положили на стол. И вдруг… Она знала, она сказала, что если с ней что-нибудь случится, ты объяснишь мне. Они что-нибудь не так сделали, эти врачи?
Джордж. Они ни при чем. Это страх. Она умерла от страха.
Фред опускает голову – так не видно Джорджу его слез. Неожиданно Аллен, пошатываясь, встает, направляется к окну, вытаскивая что-то из кармана пиджака.
Аллен. Поете?… Сволочи! Я вам заткну сейчас глотки.
В руке Аллена пистолет. Джордж бросается к нему, хватает за руку.
Джордж. Ты сошел с ума. Они прикончат тебя. И всех нас вместе с тобой.
Аллен вырывается, убегает в другую комнату, Джордж за ним. Слышится звон разбитого стекла. Вздрагивает неподвижно сидевшая Марта. Фред поднимает голову, смотрит на нее.
Фред. Вы довольны?
Марта. Чем?
Фред. Результатом! Вам немало удалось натворить дел за этот… медовый месяц!
Марта. Мне?
Фред. Кому же еще? Вы разорили мужа, изувечили Дэвида, Аллена опрокинули в грязь. Да, да, вы! (Истерично.) Если бы не вы, Сьюзен была бы сейчас жива!
Марта. Боже мой! Она любила вас. За что?…
Фред. Простите, Марта. Ради бога, простите. Если б вы знали, каково мне сейчас… Простите. Прошу вас. Ради нее. Я ведь ее так любил!
Марта. Я тоже любила Джорджа. Это все, в чем я была виновата.
Фред. Но теперь вы видите? Видите, что дала ему ваша любовь? Если любите, уезжайте обратно, Марта!
Марта отрицательно качает головой.
Не пустят?
Марта. Не смогу.
Фред. Простите меня.
Maрта. Я простила. Еще вчера.
Фред. Сьюзен? Она была здесь? Я видел ее!
Марта чуть заметно кивает головой.
Была? (Сквозь прорвавшиеся рыдания.) Прощайте! (Уходит.)
Марта встает, медленно направляется в комнату, в которой скрылся Джордж. Звонит телефон. Марта возвращается, берет трубку, прислоняет ее к уху и почти сразу же бессильно опускает. Шум за окнами постепенно стихает. Марта берет лист бумаги, пишет на нем несколько слов, подходит к серванту, вытаскивает коробочку со снотворным – тем самым, которое предлагал ей в первую ночь Джордж. Высыпает все таблетки в стакан с водой, размешивает и пьет. Постояв несколько секунд, направляется в свою комнату. У дверей останавливается.
Марта (негромко). Джордж!
Джордж (выходит в гостиную). Ты звала?
Марта. Да… Я просто хотела сказать – спокойной ночи.
Джордж. Какое тут спокойствие?
Марта. Можно я поцелую тебя, Юргис?
Джордж. Что с тобой?
Марта. Нет, нет, ничего… (Целует мужа.) Какой ты красивый у меня. И совсем молодой… Я отдохну у себя. Ты извинись перед ними. (Чуть пошатываясь, уходит в свою комнату.)
Джордж молча убирает бутылки и рюмки в бар.
В гостиную входит Дэвид.
Джордж. Успокоилась?
Дэвид. Немного.
Джордж. Аллен чуть не натворил дел. Надо дать ему снотворное. (Подходит к серванту, вытаскивает пустую коробочку, недоумевающе смотрит на нее.) Куда-то засунул… Марта!… Ладно, обойдется.
Дэвид садится у стола, механически складывает оставленный Мартой лист бумаги.
(Подходит к окну, смотрит на улицу.) Разошлись.
Дэвид. Надолго ли? (Разворачивает лист. Взгляд его падает на написанное Мартой.)
Джордж. Что ты там увидел?
Дэвид. Письмо какое-то. Тебе.
Джордж. Письмо? (Подходит к столу и сразу же кидается в спальню.)
Из кабинета выходит Мери, провожает Джорджа взглядом.
Мери. Что случилось?
Дэвид (берет письмо, читает вслух). «Я бы уехала домой, Юргис, но никогда я не смогу посмотреть в глаза Казису Виткусу. Есть такой мальчик. Он очень похож на тебя. Я, наверное, была неплохой матерью, а бабушкой неважной. Но я бы очень хотела, Юргис, – и это моя последняя просьба, – чтобы по земле, по литовской земле, в которой я буду лежать, ходили наши с тобой внуки. Прости меня, я не сумела найти другого выхода».
На пороге спальни появляется потрясенный человек, который несколько минут назад был Джорджем.
Занавес
Эпилог
Вильнюсский аэропорт. Вечер. В гул самолетов врывается голос диктора: «Совершил посадку самолет „ТУ-134“, прибывший рейсом двадцать один двадцать из Москвы. Повторяю: совершил посадку самолет.…» Из тьмы, выхваченный лучом прожектора, появляется Джордж Стикер. Он оборачивается. Женщина, которая Остановилась возле него, была Мартой, почти Мартой, только моложе.
Джордж. Ирена?
Они смотрят друг на друга, не зная, что сказать.
Джордж. Ирена?
Они смотрят друг на друга, не зная, что сказать.