Геду это совсем не понравилось. Хартаун был воплощением беззакония, там человека запросто могли схватить и продать в рабство в Южный Предел. Вернувшись от капитана, он уселся на свое место, рядом с крепким парнем из Андрада, и продолжал грести. Он слышал стук барабана, видел раскачиваемый ветром мерцающий фонарь на корме — светлое пятно в исхлестанном дождем полумраке. Но как только позволял ритм гребли, он поглядывал на запад, и когда большая волна в очередной раз подняла корабль, увидел между облаками и темной водяной пылью свет, похожий на последний отблеск заката: но свет был белый, а не красный…
   Хотя его напарник не мог видеть света, он сообщил об этом другим.
   Рулевой стал смотреть в ту сторону каждый раз, когда судно подымалось на высокой волне и тоже увидел свет, но крикнул, что это всего-навсего садится солнце. Тогда Гед попросил одного матроса, черпавшего воду, немного погрести вместо него, и пробрался по загроможденному проходу на нос корабля. Ухватившись за канат, чтобы не смыло за борт, он крикнул капитану:
   — Сэр! Тот свет на западе остров Рокк!
   — Не вижу никакого света! — прозвучал в ответ зычный голос, но в этот миг Гед протянул вперед руку и сквозь бушевавший вокруг кромешный ад все увидели ясное белое сияние.
   Не ради пассажира, а спасая корабль из объятий шторма, капитан мгновенно отдал приказ рулевому следовать на запад, к свету, а потом сказал Геду:
   — Парень, ты говоришь, как Чародей Моря, но если ты ошибся, я своими руками вышвырну тебя за борт. Добирайся до Рокка вплавь!
   Изменив курс, «Тень» пошла наперерез волнам. Грести стало еще труднее
   — весла то и дело вырывались из воды. Волны били в борт, кружа и сбивая корабль с курса, перекатываясь через него. Воду теперь вычерпывали беспрерывно. Тьма окружила их, но свет на западе не слабел, и они уверенно держали курс. Скоро ветер немного утих, и сияние перед ними стало расти вширь. Внезапно, между двумя ударами весел, корабль прорвался сквозь завесу шторма и в прозрачном воздухе перед ними засияла вечерняя заря. Невдалеке, среди покрытых пеной волн, они увидели высокий круглый зеленый холм, а подле него — город в маленькой бухте, в которой стояли на якорях несколько рыбацких баркасов.
   Кормчий устало облокотился на руль и позвал капитана:
   — Сэр, это действительно земля или наваждение?
   — Держи курс, дубина стоеросовая! А вы, бесхребетные рабские душонки, гребите! Каждому идиоту видно, что это бухта Твилл и Холм! Гребите!
   Подчиняясь ритму барабана, устало склоняясь над веслами, они вошли в бухту. Здесь было так тихо, что можно было расслышать голоса людей на берегу, звон колоколов в городе, и только где-то далеко позади ревел и бесновался шторм. Низкие черные облака затянули все небо, не приближаясь к острову ближе чем на милю. В тихом ясном небе над Рокком одна за другой загорались звезды…

3. ШКОЛА ВОЛШЕБНИКОВ

   Гед провел эту ночь на борту «Тени», а ранним утром, распрощавшись с товарищами-моряками, кричавшими ему с корабля веселые напутствия, сошел на берег. Твилл оказался небольшим городком, его высокие дома сгрудились вдоль нескольких крутых и узких улочек. Но Геду Твилл показался огромным городом. Не зная, в какую сторону направиться, он остановил первого попавшегося ему навстречу прохожего и спросил, где ему найти привратника Школы Рокка. Человек посмотрел на него искоса и сказал:
   — Умный сам найдет дорогу, а глупцу совет не поможет, — после чего отправился дальше по своим делам. Гед шел вверх по улице до тех пор, пока не вышел на площадь. С трех сторон ее окружали дома с остроконечными, покрытыми шифером, крышами, а четвертая представляла собой стену величественного здания, чьи маленькие окошки были выше, чем дымовые трубы соседних домов. Сложенное из огромных серых каменных блоков, оно напоминало крепость или замок. Рядом с ним расположился небольшой, но весьма оживленный рынок. Гед повторил свой вопрос какой-то старухе, которая несла корзину моллюсков. Она ответила:
   — Не всегда можно найти Привратника там, где он есть, но иногда его можно найти там, где его нет, — и продолжала громко расхваливать свой товар.
   Ближе к углу здания была расположена небольшая деревянная дверь. Гед подошел, громко постучал и решительно сказал старику, открывшему дверь:
   — У меня есть письмо от Мага Огиона к Хранителю Школы на этом острове. Мне нужен Привратник, и я не собираюсь выслушивать загадки и насмешки!
   — Это и есть та самая Школа, — дружелюбно ответил старик, — а я — Привратник. Входи, если сможешь.
   Гед шагнул вперед. Ему показалось, что он переступил порог, но, к его величайшему удивлению, он остался стоять на том же месте на тротуаре.
   Он сделал еще шаг и опять не сдвинулся с места. Старик изнутри спокойно наблюдал за ним.
   Геду был не столько озадачен, сколько разозлен этим, как ему казалось, продолжающимся издевательством над ним. Руками и голосом соткал он заклинание Открытия, которому в свое время его научила тетка. Это было лучшее из всех ее заклинаний, и Гед произнес его уверенно, но деревенское колдовство не произвело на силу, которая мешала ему войти, ни малейшего впечатления.
   Не зная, что делать дальше, Гед долго стоял у двери. Наконец он посмотрел на старика, который стоял внутри.
   — Я не смогу войти, — сказал он бессильно, — если ты не поможешь мне.
   — Скажи свое Имя, — ответил тот.
   И снова Гед задумался. Человек не должен произносить вслух свое Имя — разве только когда ставка больше, чем его жизнь. Но это был особый случай…
   — Меня зовут Гед, — сказал он громко и вошел в открытую дверь. При этом ему показалось, что, хотя солнце светило ему в спину, какая-то тень проскользнула внутрь вместе с ним.
   Теперь он мог как следует осмотреться. Дверь, которую Привратник закрыл за ним, была сделана вовсе не из дерева, как ему показалось сначала. Потом он узнал, что она — белая, как снег, без единого шва — была выточена из зуба Великого Дракона. Сквозь нее тускло просвечивало солнце, на внутренней ее стороне было вырезано Тысячелистное Дерево.
   — Добро пожаловать, парень, — сказал старик и, не произнеся больше ни слова, повел его по залам и коридорам вглубь здания.
   Скоро они вышли в вымощенный камнем внутренний дворик, расположенный прямо под открытым небом. В центре его, на лужайке под молодыми деревцами, играл и переливался в лучах солнца небольшой фонтан. Здесь Привратник оставил Геда на некоторое время одного. Он стоял, не двигаясь, и сердце его отчаянно колотилось — ему казалось, что он ощущает присутствие каких-то могучих сил, выполняющих здесь свою неведомую ему работу. Он понял, что все здесь построено не только из камня, но и из волшебства, куда более крепкого, чем камень. Он стоял в самом сердце Дома Мудрости, открытом небу. Внезапно он увидел перед собой закутанного в белый хитон человека, наблюдавшего за ним сквозь падающие струи фонтана.
   В тот момент, когда глаза их встретились, какая-то птица звонко запела на ветке. И Гед понял, о чем поет птица; понял язык журчащей в чаше фонтана воды. Он понял, о чем говорят облака на небе, о чем шелестят качаемые ветерком деревья. Ему показалось, что и сам он — слово, произнесенное солнечным светом.
   Но этот миг прошел, и он, вместе с окружающим его миром, стал таким же, как и прежде. Впрочем, не совсем таким… Он ступил вперед и, опустившись на колени перед Великим Магом, подал ему написанное Огионом письмо.
   Неммерле, Великий Маг, Хранитель Школы Рокка, был глубоким стариком. Говорили, что старше его нет никого на свете. Добрым, но слабым от старости голосом, поздоровался он с Гедом; и борода, и хитон его были белы, как снег. Казалось, медленное течение времени вымыло из него всю черноту и тяжесть, оставив только легкость и белизну, и сделав его похожим на ствол дерева, проплававший сто лет в море.
   — Глаза мои стары, и я не могу прочитать письмо твоего учителя, — сказал он дрожавшим голосом. — Прочти мне письмо, паренек.
   Гед вскрыл конверт и громко начал читать письмо вслух. Оно гласило: «Лорд Неммерле! Посылаю к тебе того, кто станет величайшим среди волшебников Архипелага, если ветер подует в нужную сторону». Подписано письмо было не настоящим именем Огиона, а его руной, обозначающей Сомкнутые Уста.
   — Тебя послал тот, кто смог удержать в узде землетрясение, и поэтому мы рады тебе вдвойне. Я любил Огиона, когда он был совсем молодым и приплыл к нам с Гонта. Расскажи-ка мне, парень, о морях, по которым ты путешествовал, и о предзнаменованиях, которые наблюдал.
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента