и походил он на обычного доходягу. Если бы Павел не знал, что натворил этот "доходяга" за последние два дня, он, возможно, и пожалел бы его. Но перед глазами было истерзанное тело Светланы и он выпустил бандита только из соображений целесообразности - в таком полузамерзшем виде ему не вытащить тело
Светланы, а сделать это должен был только он один.
Командир оказался еще предусмотрительнее - он достал початую бутылку водки и налил в граненый стакан больше половины. Вадим проглотил водку, как воду, и протянул руку.
- Дай еще.
Командир повторил порцию, с сожалением поглядев на остатки своей заначки. Вадим закрыл глаза, ощущая горячую волну внутри. Посидели, помолчали и Павел безжизненным голосом приказал: "Тащи сюда Светлану". Вадим безропотно полез в люк. С трудом, но все-таки дотащил тело до бани , уложил тело на пол и сел в изнеможении на пол. Павел забеспокоился, не свалила ли его водка, он ведь был нужен дееспособным, и подошел к нему.
- Эй, жлоб, чего скис?
Вадим вдруг выхватил из-за спины кусок железной трубы (нашел, где-то, подлец) и пытался ударить по склоненной голове Павла. Тот без труда увернулся и схватил руку Вадима в железные тиски.
- Мало тебе, не наигрался... Очень хочется смазать тебе по роже, но... Ладно, вставай и тащи Светлану в машину. И без всяких глупостей, вроде бегства. Пуля догонит...
Павел демонстративно засунул "Комбат спешиал" за пояс. Вадим сник окончательно и понес тело Светланы в машину.Сдвинутые сиденья давали достаточно места. Тело укрыли старыми одеялами, сверху уложили пару пустых канистр и прочей автомобильной мелочи. Павел обмотал запястья Вадима полосками какой-то
тряпки, чтобы не осталось следов от металла, и пристегнул наручниками к нижней перекладине переднего кресла, оставив его в полусогнутом состоянии. На всякий случай. Потом надел перчатки.
- Командир, извини, но в дом тебе идти нельзя. Во-первых, это мое и, если что, мне одному гореть синим пламенем., А во-вторых, ты сам любил втолковывать нам, что кто-то должен страховать, быть рядом, но противник об этом знать не должен. Будь рядом, если что...
К коттеджу Аркадия Павел добирался по старой дороге. В одном месте она проходила всего метрах в двухстах от дома, изгородь всего поселка подходила к дому почти вплотную, чем Аркаша хвастал перед соседями, мол, почти в лесу живу. Нож Павла без труда перерубил двухмиллиметровое переплетение и через пять минут вход к дому был открыт. Он запасную гаражную дверь и осторожно огляделся. Свет горел лишь в гостиной - как он и предполагал, Аркаша был
один. Он представил, как тот нервничает и может даже паникует, мечась по своим хоромам, где некому было его защитить. Так как с Вадимом он не виделся, то продолжал свято верить в несокрушимость своих замков.
Завернутое в одеяла тело Светланы, Павел уложил на большой письменный стол, неизвестно зачем стоявшем в гараже. "Мерседес" он осторожно обходил стороной - любят эти идиоты всякие сигнализации. Одеяла он забрал, посмотрел сквозь муть полиэтилена в родное лицо, потом освободил сумку, в которой изрядно чего накопилось: "стечкин", "макаров", ножи и документы этих мелких подонков, нож, которым Вадим резал Светлану, окровавленные носовые
платки бандитов, письма и остальные мелочи. Причем раскидал по всему гаражу - у следственной группы работы хватит.
Возвращаясь к машине, он еще и еще раз прокрутил разные варианты. Вадим сидел, скрючившись, на переднем сиденье БМВ. Павел отстегнул наручники, снял тряпки и никаких следов на его руках не заметил. Крепко взяв его за куртку резко выдернул из машины.
- Приехали. Пойдем, тут как раз я заприметил подходящую сосенку, Потом он бросил Вадиму кусок бечевки.
- Свяжи себе руки.
- Как же я сам?
- А как хочешь, наматывай как можно больше и постарайся
сделать хоть какой-то узелок.
- Не боитесь, что кричать начну?
- А, кричи, сколько угодно. Сторож не такой дурак, чтобы в темноте тебя спасать, соседи Аркаши и носа не высунут из своих дворцов. Сам он, если конечно, услышит, под стол залезет от страха. Так что начинай.
Вадим и вправду попытался крикнуть, но голос сорвался и он почти прошептал: "Помогите..." Больше попыток не делал, поняв правоту слов Павла. А тот деловито пристраивал тонкую, но прочную веревку (можно купить в любом хозмаге) к толстому суку и впервые задумался: а как же делаются петли-то? Потом сделал нечто примитивное и прикинув рост Вадима, привязал свободный конец.
Рядом валялось узкое полено,- Павел остался доволен. Потом вынул из кармана лист бумаги и дал в руки Вадиму, посветив ему фонариком-иглой.
" Я так больше не могу, боюсь. Но это все они меня заставляли. Аркадий и остальные. Это все они, я только водилой у них был, а они сами все творили - шеф им приказывал. Но я больше не могу, у меня уже и так крыша скоро поедет. Потому сам решил выйти..."
Вадим прочитал, пытался порвать бумагу, но Павел не дал, мягко забрав и сложив вчетверо, вложил листок в нагрудный карман шикарного владова пиджака.
- Но это же я не писал! Там же на машинке напечатано!
- Правильно, на машинке самого Аркадия, а отпечатков на бумаге, кроме твоих, нет.
Павел подставил узкий чурбачок и заставил безвольного Вадима Влезть на него. Потом набросил ему на шею петлю и впервые за последние сутки дал волю эмоциям.
- Ты, мразь, знал, что делал? Знал. Ты, ублюдок, считал, что все это тебе даром сойдет? Считал. У тебя мало времени, подумай, стоило ли так жить и подыхать?
Он отвернулся от балансирующего на узком чурбаке Вадима и пошел в коттеджу...
- У меня еще есть кое-какое дело к твоему хозяину а ты все равно долго на таком чурбачке не продержишься. Смотреть мне на это не хочется.
Командир стоял чуть поодаль и ни во что не вмешивался. Синхронно, как будто сговорившись, они отвернулись от балансирующего на чурбачке Вадима и, не оглядываясь, пошли к изгороди. План был проработан до мелочей - о том подонке в лесу думать было некогда. У Павла была своя цель, поважнее.
Глава семнадцатая
"Теперь пора ночного колдовства.
Скрипят гроба и дышит ад заразой.
Сейчас я мог бы пить живую кровь
И на дела способен, от которых
отшатнулся б днем..."
В.Шекспир, "Гамлет"
ВСТРЕЧА
Павел твердо решил все взять на себя. Командира он не хотел подставлять ни в коем случае, разве что при обстоятельствах, не предусмотренных никакими тщательными планами. Внутренняя дверь из гаража открылась бесшумно и Павел попал в коридорчик, где подстрелили Малыша, но теперь он обладал опытом, которого не было у Малыша и этот опыт решал все. У самого входа в гостиную он встал на
четвереньки и осторожно выглянул. Ракурс был не самый удачный, но главное он успел заметить - Аркадия в комнате не было. Пока он раздумывал, в глубине дома зашумела вода - хозяин посещал туалет. На столе стояла бутылка водки (нераспечатанная) и еще какие-то напитки, положенные для стола в таком доме. Аркаша вошел твердой походкой и признаков опьянения Павел не успел заметить.
Он был в шелковом стеганом халате, как у русских аристократов из советского кино, но Павла меньше всего заботил его внешний вид. Один вопрос был главным - держит Аркаша свой ПМ под мышкой, в кармане или просто в удобном место.
Менее всего Павлу нужна перестрелка, в которой будет один труп.
Но именно этот пока еще не труп и нужен был ему. Пока же он стоял, прижавшись к стене, мысленно перебирал варианты. Внезапное появление , учитывая страх Аркаши, может сразу же вызвать стрельбу. Свой "Комбат спешиал" он держал наготове именно на такой расклад.
Все разрешилось неожиданно просто. Аркадий, не вставая с дивана, спокойно произнес:
- Раз уж пришел, заходи, а не прячься, я ждал тебя.
Он встал и Павел увидел направленный с трех метров ему в живот "макаров".
Павел стоял левым боком и успел незаметно просунуть свой пистолет в потайной карман. После этого он, стараясь быть непринужденным, вошел в гостиную. Куртку он решил не снимать, зачем терять лишнее оружие.
- Итак, мы снова вместе. Почему же ты нарушил наш договор о мире и согласии и, как вор, врываешься ко мне ночью?
- Извини, но мне на глаза попалась другая записка, где ты написал совсем другое. Тому гэбешнику, царство ему небесное...
Алекс напрягся.
- Ты хочешь сказать, что ввязался в борьбу с нашими органами охраны правопорядка? Убил офицера КГБ?
- Я встретился с предателем из этих органов, которого ты купил, как и многих других. Думаю, что майор уже глубоко сожалеет об этой сделке. Если может. Я на том свете еще не был...
- Ты убил майора госбезопасности и его сотрудников?
- КГБ мне должно спасибо сказать, что я его прикончил, а то бы они долго еще искали, кто их продает и под пули подставляет. А те типы - это твои люди и вот по ним ты можешь поплакаться. это правильно, плакать по бывшим дружкам-бандитам. Да брось ты эту пушку, не поможет она тебе. Даже если ты попытаешься меня убить, все улики: ножи, пистолеты, магнитофонные записи (копии в другом месте) и даже,- здесь Павел запнулся, - тело Светланы лежат в твоем гараже, куда ты уже не попадешь, там с замками что-то.
Павел блефовал - нужен же ему самому путь к отступлению, но запаниковавший Аркадий вряд ли это поймет. Во всяком случае, не сразу. Он испугался, но от этого стал еще опаснее. В обычных условиях его не хватило бы на то, чтобы хладнокровно выстрелить в человека, но сейчас он был по другую сторону своей натуры. Надо было разряжать обстановку.
- Ты ведь догадался, что твои парни на дороге не случайно слетели в кювет? Третий твой лучший приятель повесился и оставил записку, кто его шеф... Да и с майором и теми двумя, нет, извини, тремя (один лежит в мусоропроводе) тоже неувязочка вышла. А ведь ты знал, что я ни в чем не виноват и должен тебе не более чем за нескольких чашек кофе, которыми ты меня угощал. Тем более
глупо угрожать пистолетом человеку, который устал воевать. Я мог уложить тебя, когда ты еще сидел в сортире.
- Не мог, Паша. Именно там у меня спрятана следящая система и я увидел, как ты вошел в эту дверь,- он даже рассмеялся от удовольствия.
Павел сокрушенно покачал головой.
- А тут у тебя еще несчастье случилось - пока ты тут залег и даже по телефону ни с кем не общаешься, у тебя склад сгорел. Такое, понимаешь, горе. А бумажки с датами у меня остались... Так что и тут прокол вышел, друг Аркадий. Давай-ка лучше выпьем. За все несчастья сразу. Ты водочки, или чего заморского? А мне дай, по старой привычке, кофе или "кока-колы".
Сообщение о пожаре на складе не подействовало и Павел понял, что по
каким-то каналам Аркадий знал это и смирился с неизбежным. Намек на липовые
буиаги со склада он проигнорировал - нет склада, ни к чему и бумажки. Павел понял это по непринужденному тону Аркадия.
- Ну и хитер ты, Паша: я на кухню кофе тебе варить, а тебя и след простынет?
- Cам могу воды нагреть, а то и растворимого выпью. Я не такой гурман,
как ты. А тебе придется держать меня на мушке, идет?
Не дожидаясь ответа, он встал и направился туда, где по его предположениям должна быть кухня. Аркадий тоже поднялся и показал стволом пистолета - туда. Павел послушно повернул и чуть не ахнул - это была не кухня ,а воплощенная в металл, керамику и пластик мечта любой женщины. Светлана запилила бы его, если бы увидала такое не в журнале, а наяву. Но Светланы не было и приказал ее убить этот подонок, который поигрывает на ковбойский манер пистолетом "макарова", из которого можно реально попасть цель (если это не корова) только метров с десяти, не более. И то, если умеешь с ним обращаться, как следует.
Павел поставил иностранный чайник на иностранную электрическую плиту и стал искать переключатель. Не нашел на привычном месте и оглянулся на Аркадия.
- Эх, темнота, слева же пульт.
Точно, сбоку был пульт, напоминавший клавиатуру приличного компьютера. Павел разобрался, что к чему и, наконец, включил этот проклятый агрегат. Теперь оставалось ждать, и Павел с тоской подумал о Командире - каково ему сейчас ждать в полной неизвестности. Миниатюрных средств связи не было маленький, но прокол. Заранее надо было подумать и прихватить с собой, а то сидим, как
глухие и слепые вороны.
Вода, наконец, закипела и Павел стал шарить по ящикам в поисках кофе, хотя давно приметил банку "Нескафе" наполке над плитой. Но Павла интересовало другое. На стене была специальная доска с (импортными же) инструментами для разделки мяса и костей. Большая импортная банка с чем-то почти закрывала шикарный топорик, похожий на томагавк, за который какой-нибудь чероки или
могиканин не пожалел бы пару отличных мокасин . Якобы отчаявшись в поисках, Павел взял простую большую кружку (ее наверно прятали, когда приходили гости), налил воды, насыпал сахару и недоуменно оглянулся на Аркашу. Мозг сейчас у него работал лучше любого компьютера.
Он в одно мгновение оценил расстояние, направление, расположение руки Аркадия, угол ствола пистолета (примерно тридцать градусов вниз и около сорока вправо.) Курок не взведен - еще полсекунды задержки. Положение "томагавка" он изучил еще раньше. Никаких крючков, просто лежит на хромированных кронштейнах. Ручка круглая и не прилегает плотно к плите...
- А где кофе?
Аркадий на этот раз ткнул в сторону банки другой рукой, пистолет остался в том же положении.
Павел потянулся за банкой, резко сбросил ее вправо, мгновенно ухватил "томагавк" за самый конец рукояти и почти без разворота метнул. Уже повернувшись полностью, он убедился, что не промазал. Острый конец "томагавка" торчал чуть выше сгиба правого локтевого сустава Аркадия и довольно прочно - видимо застрял в кости. Пистолет валялся на полу, но Аркаше было не до него - он ошалело смотрел на кухонный инструмент, оказавшийся в его локте и даже не застонал. Павел знал, это пока шок от неожиданности, боль и стоны придут немного позже. Павел первым делом платком обернул и забрал "макаров" (а вдруг приступ отчаянной храбрости?) потом заварил покрепче кофе. Сорт уж больно хорош - обидно не попользоваться на халяву...
Настала пора заняться Аркашей, который все громче стонал. Павел уже ничуть не опасаясь совершенно ошалелого Аркаши, резко выдернул топорик и тут же заткнул рану большой, аккуратно сложенной салфеткой, потом туго замотал тончайшим кухонным полотенцем. Как ни странно, ни артерия, ни вена не были задеты - лезвие топорика вошло параллельно им и если и задело, то не очень. Па
вел понял это, когда увидел на секунду открытую рану. Временная повязка пока сдерживала небольшую струйку крови, так что погибнуть от потери крови Аркадию не грозило. Да и рана-то оказалась более страшной на вид, нежели опасной. Это было как раз то, что нужно Павлу. Легонько подталкивая Аркашу в сторону гостиной, Павел не забыл захватить чашку с кофе и предвкушал удовольствие.
Аркадия он усадил напротив себя - между ними был стол с бутылками и чашкой кофе.
- Да, правду мне о тебе говорили, но не поверил я, что один может выстоять против всех моих бойцов, а ведь ребята были неслабые...
- Ты не по тем параметрам их выбирал. У вас ведь, богатых идиотов, мания величия от собственной неполноценности - вот вы и выбираете себе громил побольше да понакаченнее. А им в первую очередь мозги нужны, как и тебе, впрочем. Успел хапнуть от бывшего советского пирога и возомнил себя бизнесменом... Да не буду я тебя бизнесу учить, не за тем пришел.
Вот те ребята, что на твоей базе на полигоне, были неплохие, но разжирели на дармовых харчах. Вряд ли они получат такое довольствие на том свете.
На Аркашу страшно было смотреть его: глаза сделались неподвижными , а губы двигались механически, как у робота.
- Ты хочешь сказать, что нашел нашу базу на полигоне? И ты убил всех?
- Ага. На танке.
Тут уж глаза Аркадия почти вывалились наружу.
- На танке? Врешь!
- Позвони своему майору Прохорову, если он не в изоляторе военной контрразведки, и спроси.
- Не знаю, что ты хочешь со мной сделать, но ты подписал себе смертный приговор - это не только моя база, знаешь, какие люди за этим стоят?
- Знаю. Твой Прохоров разговорчивый мужик, а магнитофон у меня работает исправно, да я думаю, что он и так расскажет все, что знает.
Павел криво усмехнулся.
- Мы же выпить собирались, вот и давай. Я за тобой поухаживаю из-за твоей царапины. Водку, виски, джин?
Водки. Да не этой. Там в шкафу стоит "Минская особая".
Павел впервые увидел такую водку и возгордился за отечественных мастеров - ведь могут, если захотят! Он раскрыл бутылку и потянулся к рюмке, но Аркадий подбородком показал на большой фужер. Выпил он его сразу, одним глотком и показал снова - еще... Процедура повторилась. Водка слегка утихомирила боль (да Павел и не верил в эту боль - обыкновенная резаная рана, а он видел, как ребята дрались врукопашную и не с такими дырками на теле) и Аркадий снова начал.
- Ты пришел мне отомстить, но я же ни в чем не виноват перед тобой. Я сказал только моим мальчикам попугать тебя, чтобы воздействовать на твоего дружка из Дании, чтобы он понял - мы люди серьезные и до него доберемся, если захотим. А что касается денег, так это только предлог. Я не забрать хотел, а вложить их в мое предприятие от твоего имени.
Не хватит, я добавлю, причем совершенно бескорыстно, чтобы помочь старому компаньону. Сколько тебе надо?
- Хочу уточнить - тот датчанин такой же мой партнер, как и твой и я тоже понес кое-какие убытки, хотя и гораздо меньшие, нежели ты. Но у меня интересует другой вопрос: во сколько же ты оценишь свою жизнь?
- Хочешь сто тысяч "баксов" сию минуту?
- Не любишь ты себя, я вижу. Сто тысяч за такую выдающуюся жизнь. К тому же поздно торговаться.
- Торговаться никогда не поздно. Полмиллиона завтра и этот домишко отпишу тебе и твоей Светке...
Он запнулся и замолчал, поняв, что зашел далеко. Здоровой рукой сам налил себе фужер водки и снова просто опрокинул его в глотку.
- Ты меня не убьешь, за меня тебе отомстят, за тобой вся милиция страны гоняться будет.
- Я тебя давно мог пристрелить,- и Павел показал ему "Комбат спешиал". Но я приговорил тебя к другой казни.
Аркадий, видимо от выпитой водки расхрабрился и, не видя никаких агрессивных действий со стороны Павла, осмелел.
- Ты знаешь, что мои ребята с тобой сделают?
- Они уже пробовали и где они теперь? А твоим компаньонам будет не до меня - они будут драться за твои бабки. Ты им будешь до лампочки: устроят пышные похороны , напьются на поминках, наговорят кучу слов о том, какой ты был хороший и забудут на следующее утро. Вот о деньгах твоих, этом домике они не
забудут. А теперь я должен сказать последнюю важную для тебя новость в этой жизни.
Павел взглянул на часы.
- Времени у тебя осталось маловато, поэтому я коротенечко, без бумажки. Я знаю, как ты получил диплом химика, но общее представление об этой науке есть даже у меня, так что ты поймешь. Приходилось ли тебе слышать о бинарном химическом оружии? Вижу, приходилось. Два компонента, сами по себе совершенно безобидные, при смешивании дают убийственный результат. С прискорбием сообщаю тебе, что ты выпил целых три фужера одного из таких компонентов. Один молодой ученый случайно обнаружил второй компонент, который при смешении его с алкоголем производит то же разрушительное действие, что и в бинарном оружии. Безотказен, как синильная кислота, только действует не так быстро, зато абсолютно надежно.
- Ты отравил водку!
Бог, с тобой! Все-таки тебе зря дали диплом даже за деньги. Подумай, это же ТВОЯ бутылка и я ее при тебе раскрыл.
- А второй компонент, я же ничего не пил, кроме кипяченой воды...
- Ты помнишь письмо, которое ты мне отправил. Как обычно, ты языком послюнявил конверт и отправил единственную улику против меня точно мне в руки. Теперь оба компонента (один всасывается через слизистую оболочку, а язык к тебя большой) у тебя в крови..
Водка всасывается через желудок, но тоже попадает в кровь. Молекулы соединяются и скоро их будет так много, что от этих радостных встреч ты умрешь. Я не буду смотреть на твои мучения, я хочу посмотреть в твои глаза сейчас, когда ты все знаешь.
Павел рукой за подбородок поднял лицо Аркадия и не увидел ничего, кроме ненависти и обиды за то, что проиграл. Ни скорби, ни страха, ни мольбы о пощаде. Только ненависть к выигравшему противнику. Павел отпустил его лицо, которое уже начало покрываться каплями пота - от страха или яда?
- Я увидел только ненависть, хотя в душе надеялся увидеть лучшее. Ты не жалеешь ни о чем, только о том, что проиграл. Сказать тебе нечего. Уже никакие слова не возвратят Светлану, не сделают тебя человеком, их никто не услышит, даже я, ибо тебе нечего сказать.
Павел опустился на свое место и стал допивать кофе.
- Ты и сейчас думаешь о мести. Ее не будет ни с какой стороны. Для всех я нахожусь в совершенно другом месте - мое алиби обеспечивают десятки моих друзей, которые не продадут меня ни за грош, ни за миллион, правда, тебе этого уже не понять. А за эту чашку кофе - спасибо. Я принесу ее тебе на могилу, как благодарность за твой единственный в жизни добрый поступок дать чашку
кофе человеку, которого пять минут назад хотел застрелить. Прямо
Дюма-отец... Кто знает, может это единственное, что тебе зачтется на Страшном суде.
На Аркадия страшно было смотреть, капли пота стали багровыми, почти кровавыми, он вытирал их и только размазывал по лицу. Глухо стеная, он распахнул халат - кровавый пот покрывал все тело. Жизнь словно вытекала из него каплями...
Павел посмотрел на обезумевшее лицо Аркадия и чуть не пожалел его (надо было просто пристрелить), но вспомнил тело Светланы, лежащее рядом, резко повернулся и вошел в гараж, плотно закрыв дверь.
ЭПИЛОГ
Подходя к машине ему померещилось легкое движение тени в слабом свете луны. Он приготовил пистолет и стал заходить сбоку, как услышал знакомый шепот Командира: "Спрячь пушку, а то выстрелишь с перепугу..."
У Павла не выдержали нервы и он громко, не таясь расхохотался.
- Дурак ты, боцман, и шутки у тебя дурацкие!
- Но-но, где субординация, старших по званию не уважаешь?
- Вот получил бы пулю, тогда бы и разбирались, кто старшой, а кто младенец.
- Все?
- Все. Жил мразью и умер, как мразь.
- Может на того типа взглянем?
- А что на него смотреть, если простоит до утра и его увидит кто, значит нет справедливости на свете.
- А вот это ты брось, на справедливости жизнь держится, а исчезнет она совсем, значит это и будет конец света.
- А ты философ к тому же, Командир.
- Надо же вас, сосунков, уму-разуму учить. Вот помру, к кому пойдешь? Вот и стараюсь тебе передать, грехи искупаю...
- Ладно тебе, Командир, нет на тебе греха, а если и был, то кто из нас без него?
"Фольксваген" пошел первым, уже почти светало и мы старались выбраться на шоссе, чтобы разными путями вернуться в город. Наконец машины выбрались с гравейки и Павел мигнул фарами: "Удачи, Командир". В ответ ожила рация, чтобы произнести: "Пошел ты, знаешь куда?"
Командир был в отличной форме...
О себе Павел так сказать не мог. Сколько раз его били за эти дни? А сколько всего дней-то прошло? Первая встреча с амбалами Аркаши была в понедельник, сегодня - воскресенье. День веселья... Ничего себе неделя. За эти дни он получил столько ударов (чем только не били!), что подсчитать не мог, почти все тело болело. Беспокоила голова. Нужно хотя бы принять лекарства, а на
последствия посмотрим потом.
Подумал о Наташе. Она в безопасности, под опекой жены Командира, которую он, кажется, сам побаивался. Смешная порой штука - эта жизнь. Человек не ведавший страха ни в каких серьезных переделках, боялся жены... Ладно, пусть выспится, отдохнет, а завтра он встретит ее на работе. Только вот куда деваться ему? Прийти домой, где все напоминает о жуткой смерти Светланы и где,
возможно, его ждут оперативники и он целую ночь будет рассказывать легенду, созданную Командиром и им самим. Нет, перспектива сидеть всю ночь у следователя и час за часом повторять одно и тоже, ему не понравилась.
Павел ехал почти бездумно, машин было еще очень мало, и не заметил, что приехал к наташиному дому. В окне горел свет... В квартире кто-то был, по шторе прошла тень.
Павел проехал дальше и вернулся к подъезду. Что это, очередная засада или может Наташа вернулась и снова попала к ним в лапы? Кому "к ним" Павел уже не различал - во стольких обличьях встречали его противники! Держа пистолет, чтобы можно было стрелять через карман, он слегка отступил назад и в сторону. За
дверью послышалось открывание задвижки, потом два поворота замка
и дверь открылась. На пороге стояла Наташа все в том же полупрозрачном голубом халатике...
- Я боялась, что ты придешь, а меня не будет.
Павел смотрел на нее, сжимая в кармане ненавистное оружие, и механически проанализировал обстановку. Командир! Он все понимал, этот невзрачный на вид пенсионер. Он успел сгонять на дачу и привезти ее сюда, отлично понимая, каково будет Павлу возвращаться домой...
Он вошел в теплоту ее маленькой квартиры, она стащила с него куртку, усадила в кресло и с трудом развязала шнурки. Павел смотрел на нее сверху вниз, как она возилась с его грязными бутсами, всеми силами хотел остановить ее, но не мог. Он вдруг почувствовал такую неимоверную тяжесть в теле, что засомневался, сможет ли он встать с кресла. Наташа поняла это и, полуобняв,
осторожно повела в ванну с горячей водой и взбитой пеной.
- Тебе помочь,- участливо спросила она, увидев мертвенную бледность его лица. Он слабо кивнул головой. Горячая вода и полусон, лежа в ванне, буквально за полчаса вернули его к нормальному восприятию событий. Краска стыда за свою слабость выступила на его распаренных щеках, когда он вспомнил, как Наташа раздевала его и почти бесчувственного укладывала в ванну. Когда наташина голова просунулась в дверь, он от смущения нырнул в воду. Наташа положила около ванны белье, брюки, рубашку , носки и домашние тапочки, явно маловатые для него.
Растершись полотенцем, он почувствовал себя почти нормально, если бы не голова, но лекарства остались дома и такие, что в аптеке без знакомства не купишь. Голова все сильнее давала о себе знать, вполне мог начаться приступ. После таких ударов по голове, он мог начаться даже с лекарствами. Возможно. Но вот без них он был почти неизбежен. Значит "скорая", больница, а может и реанимация. Мысли прыгали в голове, как теннисные мячики, колокола бухали изо всех сил... Господи, хоть одну таблетку, не говоря уже об уколе. Кое-как натягивая на себя одежду, он отстраненно понимал, что одежда не его, но мысли скакали и он никак не мог сосредоточиться. Шатаясь, он открыл дверь ванной и увидел Наташу, которая повела его к диванчику и заставила лечь
почему-то лицом вниз. Он явственно ощущал свое тело и мышцы, но вот голова давала сбои, но тело покорно улеглось, едва поместившись на крохотном диване. Он уже ощущал первые признаки приближающегося приступа, как вдруг почувствовал руку Наташи, которая приподняла ему голову и впихнула туда чуть не горсть таблеток, потом поднесла чашку с водой и он с трудом все проглотил.
Дальше вообще начались чудеса - кто-то стаскивал с него штаны и он ощутил иглу в своей заднице. "Скорая" приехала, теперь его потащат на носилках, будут стукать головой о перила, санитары - дышать спиртовым перегаром и впереди - больничная койка... Это в лучшем случае," - вихрем пронеслось в голове.
Но боль в голове начала ослабевать и к нему сквозь туман наваждения увиделось озабоченное лицо Наташи. Значит это все она сделала? Но как? Откуда лекарства, шприцы? И даже в таком состоянии он собрался с духом и громко
обозвал себя идиотом и олухом. Ну, конечно же, Командир? Господи, да сколько же он может меня спасать и чем я могу хоть чуть-чуть отплатить ему за это...
Наташа что-то делала на кухне, а когда вошла присмотреть за больным, то увидела безмерно уставшего худощавого мужчину с трехдневной щетиной и следами пулевых и ножевых ранений на груди, на руках, со свежими ссадинами и синяками на теле, который, по-детски подложив руки под голову, спал. Даже во сне не разгладились его жестко вырубленные черты лица и глубокие морщины возле губ и глаз. Она на коленях постояла возле него, вглядываясь в ставшее таким родным это мужское лицо, потом прикрыла мягким пушистым пледом его полуобнаженное тело. Прикорнув на ковре, Наташа уложила голову рядом - как в глубокой древности женщина, охраняла сон воина- мужчины...
Светланы, а сделать это должен был только он один.
Командир оказался еще предусмотрительнее - он достал початую бутылку водки и налил в граненый стакан больше половины. Вадим проглотил водку, как воду, и протянул руку.
- Дай еще.
Командир повторил порцию, с сожалением поглядев на остатки своей заначки. Вадим закрыл глаза, ощущая горячую волну внутри. Посидели, помолчали и Павел безжизненным голосом приказал: "Тащи сюда Светлану". Вадим безропотно полез в люк. С трудом, но все-таки дотащил тело до бани , уложил тело на пол и сел в изнеможении на пол. Павел забеспокоился, не свалила ли его водка, он ведь был нужен дееспособным, и подошел к нему.
- Эй, жлоб, чего скис?
Вадим вдруг выхватил из-за спины кусок железной трубы (нашел, где-то, подлец) и пытался ударить по склоненной голове Павла. Тот без труда увернулся и схватил руку Вадима в железные тиски.
- Мало тебе, не наигрался... Очень хочется смазать тебе по роже, но... Ладно, вставай и тащи Светлану в машину. И без всяких глупостей, вроде бегства. Пуля догонит...
Павел демонстративно засунул "Комбат спешиал" за пояс. Вадим сник окончательно и понес тело Светланы в машину.Сдвинутые сиденья давали достаточно места. Тело укрыли старыми одеялами, сверху уложили пару пустых канистр и прочей автомобильной мелочи. Павел обмотал запястья Вадима полосками какой-то
тряпки, чтобы не осталось следов от металла, и пристегнул наручниками к нижней перекладине переднего кресла, оставив его в полусогнутом состоянии. На всякий случай. Потом надел перчатки.
- Командир, извини, но в дом тебе идти нельзя. Во-первых, это мое и, если что, мне одному гореть синим пламенем., А во-вторых, ты сам любил втолковывать нам, что кто-то должен страховать, быть рядом, но противник об этом знать не должен. Будь рядом, если что...
К коттеджу Аркадия Павел добирался по старой дороге. В одном месте она проходила всего метрах в двухстах от дома, изгородь всего поселка подходила к дому почти вплотную, чем Аркаша хвастал перед соседями, мол, почти в лесу живу. Нож Павла без труда перерубил двухмиллиметровое переплетение и через пять минут вход к дому был открыт. Он запасную гаражную дверь и осторожно огляделся. Свет горел лишь в гостиной - как он и предполагал, Аркаша был
один. Он представил, как тот нервничает и может даже паникует, мечась по своим хоромам, где некому было его защитить. Так как с Вадимом он не виделся, то продолжал свято верить в несокрушимость своих замков.
Завернутое в одеяла тело Светланы, Павел уложил на большой письменный стол, неизвестно зачем стоявшем в гараже. "Мерседес" он осторожно обходил стороной - любят эти идиоты всякие сигнализации. Одеяла он забрал, посмотрел сквозь муть полиэтилена в родное лицо, потом освободил сумку, в которой изрядно чего накопилось: "стечкин", "макаров", ножи и документы этих мелких подонков, нож, которым Вадим резал Светлану, окровавленные носовые
платки бандитов, письма и остальные мелочи. Причем раскидал по всему гаражу - у следственной группы работы хватит.
Возвращаясь к машине, он еще и еще раз прокрутил разные варианты. Вадим сидел, скрючившись, на переднем сиденье БМВ. Павел отстегнул наручники, снял тряпки и никаких следов на его руках не заметил. Крепко взяв его за куртку резко выдернул из машины.
- Приехали. Пойдем, тут как раз я заприметил подходящую сосенку, Потом он бросил Вадиму кусок бечевки.
- Свяжи себе руки.
- Как же я сам?
- А как хочешь, наматывай как можно больше и постарайся
сделать хоть какой-то узелок.
- Не боитесь, что кричать начну?
- А, кричи, сколько угодно. Сторож не такой дурак, чтобы в темноте тебя спасать, соседи Аркаши и носа не высунут из своих дворцов. Сам он, если конечно, услышит, под стол залезет от страха. Так что начинай.
Вадим и вправду попытался крикнуть, но голос сорвался и он почти прошептал: "Помогите..." Больше попыток не делал, поняв правоту слов Павла. А тот деловито пристраивал тонкую, но прочную веревку (можно купить в любом хозмаге) к толстому суку и впервые задумался: а как же делаются петли-то? Потом сделал нечто примитивное и прикинув рост Вадима, привязал свободный конец.
Рядом валялось узкое полено,- Павел остался доволен. Потом вынул из кармана лист бумаги и дал в руки Вадиму, посветив ему фонариком-иглой.
" Я так больше не могу, боюсь. Но это все они меня заставляли. Аркадий и остальные. Это все они, я только водилой у них был, а они сами все творили - шеф им приказывал. Но я больше не могу, у меня уже и так крыша скоро поедет. Потому сам решил выйти..."
Вадим прочитал, пытался порвать бумагу, но Павел не дал, мягко забрав и сложив вчетверо, вложил листок в нагрудный карман шикарного владова пиджака.
- Но это же я не писал! Там же на машинке напечатано!
- Правильно, на машинке самого Аркадия, а отпечатков на бумаге, кроме твоих, нет.
Павел подставил узкий чурбачок и заставил безвольного Вадима Влезть на него. Потом набросил ему на шею петлю и впервые за последние сутки дал волю эмоциям.
- Ты, мразь, знал, что делал? Знал. Ты, ублюдок, считал, что все это тебе даром сойдет? Считал. У тебя мало времени, подумай, стоило ли так жить и подыхать?
Он отвернулся от балансирующего на узком чурбаке Вадима и пошел в коттеджу...
- У меня еще есть кое-какое дело к твоему хозяину а ты все равно долго на таком чурбачке не продержишься. Смотреть мне на это не хочется.
Командир стоял чуть поодаль и ни во что не вмешивался. Синхронно, как будто сговорившись, они отвернулись от балансирующего на чурбачке Вадима и, не оглядываясь, пошли к изгороди. План был проработан до мелочей - о том подонке в лесу думать было некогда. У Павла была своя цель, поважнее.
Глава семнадцатая
"Теперь пора ночного колдовства.
Скрипят гроба и дышит ад заразой.
Сейчас я мог бы пить живую кровь
И на дела способен, от которых
отшатнулся б днем..."
В.Шекспир, "Гамлет"
ВСТРЕЧА
Павел твердо решил все взять на себя. Командира он не хотел подставлять ни в коем случае, разве что при обстоятельствах, не предусмотренных никакими тщательными планами. Внутренняя дверь из гаража открылась бесшумно и Павел попал в коридорчик, где подстрелили Малыша, но теперь он обладал опытом, которого не было у Малыша и этот опыт решал все. У самого входа в гостиную он встал на
четвереньки и осторожно выглянул. Ракурс был не самый удачный, но главное он успел заметить - Аркадия в комнате не было. Пока он раздумывал, в глубине дома зашумела вода - хозяин посещал туалет. На столе стояла бутылка водки (нераспечатанная) и еще какие-то напитки, положенные для стола в таком доме. Аркаша вошел твердой походкой и признаков опьянения Павел не успел заметить.
Он был в шелковом стеганом халате, как у русских аристократов из советского кино, но Павла меньше всего заботил его внешний вид. Один вопрос был главным - держит Аркаша свой ПМ под мышкой, в кармане или просто в удобном место.
Менее всего Павлу нужна перестрелка, в которой будет один труп.
Но именно этот пока еще не труп и нужен был ему. Пока же он стоял, прижавшись к стене, мысленно перебирал варианты. Внезапное появление , учитывая страх Аркаши, может сразу же вызвать стрельбу. Свой "Комбат спешиал" он держал наготове именно на такой расклад.
Все разрешилось неожиданно просто. Аркадий, не вставая с дивана, спокойно произнес:
- Раз уж пришел, заходи, а не прячься, я ждал тебя.
Он встал и Павел увидел направленный с трех метров ему в живот "макаров".
Павел стоял левым боком и успел незаметно просунуть свой пистолет в потайной карман. После этого он, стараясь быть непринужденным, вошел в гостиную. Куртку он решил не снимать, зачем терять лишнее оружие.
- Итак, мы снова вместе. Почему же ты нарушил наш договор о мире и согласии и, как вор, врываешься ко мне ночью?
- Извини, но мне на глаза попалась другая записка, где ты написал совсем другое. Тому гэбешнику, царство ему небесное...
Алекс напрягся.
- Ты хочешь сказать, что ввязался в борьбу с нашими органами охраны правопорядка? Убил офицера КГБ?
- Я встретился с предателем из этих органов, которого ты купил, как и многих других. Думаю, что майор уже глубоко сожалеет об этой сделке. Если может. Я на том свете еще не был...
- Ты убил майора госбезопасности и его сотрудников?
- КГБ мне должно спасибо сказать, что я его прикончил, а то бы они долго еще искали, кто их продает и под пули подставляет. А те типы - это твои люди и вот по ним ты можешь поплакаться. это правильно, плакать по бывшим дружкам-бандитам. Да брось ты эту пушку, не поможет она тебе. Даже если ты попытаешься меня убить, все улики: ножи, пистолеты, магнитофонные записи (копии в другом месте) и даже,- здесь Павел запнулся, - тело Светланы лежат в твоем гараже, куда ты уже не попадешь, там с замками что-то.
Павел блефовал - нужен же ему самому путь к отступлению, но запаниковавший Аркадий вряд ли это поймет. Во всяком случае, не сразу. Он испугался, но от этого стал еще опаснее. В обычных условиях его не хватило бы на то, чтобы хладнокровно выстрелить в человека, но сейчас он был по другую сторону своей натуры. Надо было разряжать обстановку.
- Ты ведь догадался, что твои парни на дороге не случайно слетели в кювет? Третий твой лучший приятель повесился и оставил записку, кто его шеф... Да и с майором и теми двумя, нет, извини, тремя (один лежит в мусоропроводе) тоже неувязочка вышла. А ведь ты знал, что я ни в чем не виноват и должен тебе не более чем за нескольких чашек кофе, которыми ты меня угощал. Тем более
глупо угрожать пистолетом человеку, который устал воевать. Я мог уложить тебя, когда ты еще сидел в сортире.
- Не мог, Паша. Именно там у меня спрятана следящая система и я увидел, как ты вошел в эту дверь,- он даже рассмеялся от удовольствия.
Павел сокрушенно покачал головой.
- А тут у тебя еще несчастье случилось - пока ты тут залег и даже по телефону ни с кем не общаешься, у тебя склад сгорел. Такое, понимаешь, горе. А бумажки с датами у меня остались... Так что и тут прокол вышел, друг Аркадий. Давай-ка лучше выпьем. За все несчастья сразу. Ты водочки, или чего заморского? А мне дай, по старой привычке, кофе или "кока-колы".
Сообщение о пожаре на складе не подействовало и Павел понял, что по
каким-то каналам Аркадий знал это и смирился с неизбежным. Намек на липовые
буиаги со склада он проигнорировал - нет склада, ни к чему и бумажки. Павел понял это по непринужденному тону Аркадия.
- Ну и хитер ты, Паша: я на кухню кофе тебе варить, а тебя и след простынет?
- Cам могу воды нагреть, а то и растворимого выпью. Я не такой гурман,
как ты. А тебе придется держать меня на мушке, идет?
Не дожидаясь ответа, он встал и направился туда, где по его предположениям должна быть кухня. Аркадий тоже поднялся и показал стволом пистолета - туда. Павел послушно повернул и чуть не ахнул - это была не кухня ,а воплощенная в металл, керамику и пластик мечта любой женщины. Светлана запилила бы его, если бы увидала такое не в журнале, а наяву. Но Светланы не было и приказал ее убить этот подонок, который поигрывает на ковбойский манер пистолетом "макарова", из которого можно реально попасть цель (если это не корова) только метров с десяти, не более. И то, если умеешь с ним обращаться, как следует.
Павел поставил иностранный чайник на иностранную электрическую плиту и стал искать переключатель. Не нашел на привычном месте и оглянулся на Аркадия.
- Эх, темнота, слева же пульт.
Точно, сбоку был пульт, напоминавший клавиатуру приличного компьютера. Павел разобрался, что к чему и, наконец, включил этот проклятый агрегат. Теперь оставалось ждать, и Павел с тоской подумал о Командире - каково ему сейчас ждать в полной неизвестности. Миниатюрных средств связи не было маленький, но прокол. Заранее надо было подумать и прихватить с собой, а то сидим, как
глухие и слепые вороны.
Вода, наконец, закипела и Павел стал шарить по ящикам в поисках кофе, хотя давно приметил банку "Нескафе" наполке над плитой. Но Павла интересовало другое. На стене была специальная доска с (импортными же) инструментами для разделки мяса и костей. Большая импортная банка с чем-то почти закрывала шикарный топорик, похожий на томагавк, за который какой-нибудь чероки или
могиканин не пожалел бы пару отличных мокасин . Якобы отчаявшись в поисках, Павел взял простую большую кружку (ее наверно прятали, когда приходили гости), налил воды, насыпал сахару и недоуменно оглянулся на Аркашу. Мозг сейчас у него работал лучше любого компьютера.
Он в одно мгновение оценил расстояние, направление, расположение руки Аркадия, угол ствола пистолета (примерно тридцать градусов вниз и около сорока вправо.) Курок не взведен - еще полсекунды задержки. Положение "томагавка" он изучил еще раньше. Никаких крючков, просто лежит на хромированных кронштейнах. Ручка круглая и не прилегает плотно к плите...
- А где кофе?
Аркадий на этот раз ткнул в сторону банки другой рукой, пистолет остался в том же положении.
Павел потянулся за банкой, резко сбросил ее вправо, мгновенно ухватил "томагавк" за самый конец рукояти и почти без разворота метнул. Уже повернувшись полностью, он убедился, что не промазал. Острый конец "томагавка" торчал чуть выше сгиба правого локтевого сустава Аркадия и довольно прочно - видимо застрял в кости. Пистолет валялся на полу, но Аркаше было не до него - он ошалело смотрел на кухонный инструмент, оказавшийся в его локте и даже не застонал. Павел знал, это пока шок от неожиданности, боль и стоны придут немного позже. Павел первым делом платком обернул и забрал "макаров" (а вдруг приступ отчаянной храбрости?) потом заварил покрепче кофе. Сорт уж больно хорош - обидно не попользоваться на халяву...
Настала пора заняться Аркашей, который все громче стонал. Павел уже ничуть не опасаясь совершенно ошалелого Аркаши, резко выдернул топорик и тут же заткнул рану большой, аккуратно сложенной салфеткой, потом туго замотал тончайшим кухонным полотенцем. Как ни странно, ни артерия, ни вена не были задеты - лезвие топорика вошло параллельно им и если и задело, то не очень. Па
вел понял это, когда увидел на секунду открытую рану. Временная повязка пока сдерживала небольшую струйку крови, так что погибнуть от потери крови Аркадию не грозило. Да и рана-то оказалась более страшной на вид, нежели опасной. Это было как раз то, что нужно Павлу. Легонько подталкивая Аркашу в сторону гостиной, Павел не забыл захватить чашку с кофе и предвкушал удовольствие.
Аркадия он усадил напротив себя - между ними был стол с бутылками и чашкой кофе.
- Да, правду мне о тебе говорили, но не поверил я, что один может выстоять против всех моих бойцов, а ведь ребята были неслабые...
- Ты не по тем параметрам их выбирал. У вас ведь, богатых идиотов, мания величия от собственной неполноценности - вот вы и выбираете себе громил побольше да понакаченнее. А им в первую очередь мозги нужны, как и тебе, впрочем. Успел хапнуть от бывшего советского пирога и возомнил себя бизнесменом... Да не буду я тебя бизнесу учить, не за тем пришел.
Вот те ребята, что на твоей базе на полигоне, были неплохие, но разжирели на дармовых харчах. Вряд ли они получат такое довольствие на том свете.
На Аркашу страшно было смотреть его: глаза сделались неподвижными , а губы двигались механически, как у робота.
- Ты хочешь сказать, что нашел нашу базу на полигоне? И ты убил всех?
- Ага. На танке.
Тут уж глаза Аркадия почти вывалились наружу.
- На танке? Врешь!
- Позвони своему майору Прохорову, если он не в изоляторе военной контрразведки, и спроси.
- Не знаю, что ты хочешь со мной сделать, но ты подписал себе смертный приговор - это не только моя база, знаешь, какие люди за этим стоят?
- Знаю. Твой Прохоров разговорчивый мужик, а магнитофон у меня работает исправно, да я думаю, что он и так расскажет все, что знает.
Павел криво усмехнулся.
- Мы же выпить собирались, вот и давай. Я за тобой поухаживаю из-за твоей царапины. Водку, виски, джин?
Водки. Да не этой. Там в шкафу стоит "Минская особая".
Павел впервые увидел такую водку и возгордился за отечественных мастеров - ведь могут, если захотят! Он раскрыл бутылку и потянулся к рюмке, но Аркадий подбородком показал на большой фужер. Выпил он его сразу, одним глотком и показал снова - еще... Процедура повторилась. Водка слегка утихомирила боль (да Павел и не верил в эту боль - обыкновенная резаная рана, а он видел, как ребята дрались врукопашную и не с такими дырками на теле) и Аркадий снова начал.
- Ты пришел мне отомстить, но я же ни в чем не виноват перед тобой. Я сказал только моим мальчикам попугать тебя, чтобы воздействовать на твоего дружка из Дании, чтобы он понял - мы люди серьезные и до него доберемся, если захотим. А что касается денег, так это только предлог. Я не забрать хотел, а вложить их в мое предприятие от твоего имени.
Не хватит, я добавлю, причем совершенно бескорыстно, чтобы помочь старому компаньону. Сколько тебе надо?
- Хочу уточнить - тот датчанин такой же мой партнер, как и твой и я тоже понес кое-какие убытки, хотя и гораздо меньшие, нежели ты. Но у меня интересует другой вопрос: во сколько же ты оценишь свою жизнь?
- Хочешь сто тысяч "баксов" сию минуту?
- Не любишь ты себя, я вижу. Сто тысяч за такую выдающуюся жизнь. К тому же поздно торговаться.
- Торговаться никогда не поздно. Полмиллиона завтра и этот домишко отпишу тебе и твоей Светке...
Он запнулся и замолчал, поняв, что зашел далеко. Здоровой рукой сам налил себе фужер водки и снова просто опрокинул его в глотку.
- Ты меня не убьешь, за меня тебе отомстят, за тобой вся милиция страны гоняться будет.
- Я тебя давно мог пристрелить,- и Павел показал ему "Комбат спешиал". Но я приговорил тебя к другой казни.
Аркадий, видимо от выпитой водки расхрабрился и, не видя никаких агрессивных действий со стороны Павла, осмелел.
- Ты знаешь, что мои ребята с тобой сделают?
- Они уже пробовали и где они теперь? А твоим компаньонам будет не до меня - они будут драться за твои бабки. Ты им будешь до лампочки: устроят пышные похороны , напьются на поминках, наговорят кучу слов о том, какой ты был хороший и забудут на следующее утро. Вот о деньгах твоих, этом домике они не
забудут. А теперь я должен сказать последнюю важную для тебя новость в этой жизни.
Павел взглянул на часы.
- Времени у тебя осталось маловато, поэтому я коротенечко, без бумажки. Я знаю, как ты получил диплом химика, но общее представление об этой науке есть даже у меня, так что ты поймешь. Приходилось ли тебе слышать о бинарном химическом оружии? Вижу, приходилось. Два компонента, сами по себе совершенно безобидные, при смешивании дают убийственный результат. С прискорбием сообщаю тебе, что ты выпил целых три фужера одного из таких компонентов. Один молодой ученый случайно обнаружил второй компонент, который при смешении его с алкоголем производит то же разрушительное действие, что и в бинарном оружии. Безотказен, как синильная кислота, только действует не так быстро, зато абсолютно надежно.
- Ты отравил водку!
Бог, с тобой! Все-таки тебе зря дали диплом даже за деньги. Подумай, это же ТВОЯ бутылка и я ее при тебе раскрыл.
- А второй компонент, я же ничего не пил, кроме кипяченой воды...
- Ты помнишь письмо, которое ты мне отправил. Как обычно, ты языком послюнявил конверт и отправил единственную улику против меня точно мне в руки. Теперь оба компонента (один всасывается через слизистую оболочку, а язык к тебя большой) у тебя в крови..
Водка всасывается через желудок, но тоже попадает в кровь. Молекулы соединяются и скоро их будет так много, что от этих радостных встреч ты умрешь. Я не буду смотреть на твои мучения, я хочу посмотреть в твои глаза сейчас, когда ты все знаешь.
Павел рукой за подбородок поднял лицо Аркадия и не увидел ничего, кроме ненависти и обиды за то, что проиграл. Ни скорби, ни страха, ни мольбы о пощаде. Только ненависть к выигравшему противнику. Павел отпустил его лицо, которое уже начало покрываться каплями пота - от страха или яда?
- Я увидел только ненависть, хотя в душе надеялся увидеть лучшее. Ты не жалеешь ни о чем, только о том, что проиграл. Сказать тебе нечего. Уже никакие слова не возвратят Светлану, не сделают тебя человеком, их никто не услышит, даже я, ибо тебе нечего сказать.
Павел опустился на свое место и стал допивать кофе.
- Ты и сейчас думаешь о мести. Ее не будет ни с какой стороны. Для всех я нахожусь в совершенно другом месте - мое алиби обеспечивают десятки моих друзей, которые не продадут меня ни за грош, ни за миллион, правда, тебе этого уже не понять. А за эту чашку кофе - спасибо. Я принесу ее тебе на могилу, как благодарность за твой единственный в жизни добрый поступок дать чашку
кофе человеку, которого пять минут назад хотел застрелить. Прямо
Дюма-отец... Кто знает, может это единственное, что тебе зачтется на Страшном суде.
На Аркадия страшно было смотреть, капли пота стали багровыми, почти кровавыми, он вытирал их и только размазывал по лицу. Глухо стеная, он распахнул халат - кровавый пот покрывал все тело. Жизнь словно вытекала из него каплями...
Павел посмотрел на обезумевшее лицо Аркадия и чуть не пожалел его (надо было просто пристрелить), но вспомнил тело Светланы, лежащее рядом, резко повернулся и вошел в гараж, плотно закрыв дверь.
ЭПИЛОГ
Подходя к машине ему померещилось легкое движение тени в слабом свете луны. Он приготовил пистолет и стал заходить сбоку, как услышал знакомый шепот Командира: "Спрячь пушку, а то выстрелишь с перепугу..."
У Павла не выдержали нервы и он громко, не таясь расхохотался.
- Дурак ты, боцман, и шутки у тебя дурацкие!
- Но-но, где субординация, старших по званию не уважаешь?
- Вот получил бы пулю, тогда бы и разбирались, кто старшой, а кто младенец.
- Все?
- Все. Жил мразью и умер, как мразь.
- Может на того типа взглянем?
- А что на него смотреть, если простоит до утра и его увидит кто, значит нет справедливости на свете.
- А вот это ты брось, на справедливости жизнь держится, а исчезнет она совсем, значит это и будет конец света.
- А ты философ к тому же, Командир.
- Надо же вас, сосунков, уму-разуму учить. Вот помру, к кому пойдешь? Вот и стараюсь тебе передать, грехи искупаю...
- Ладно тебе, Командир, нет на тебе греха, а если и был, то кто из нас без него?
"Фольксваген" пошел первым, уже почти светало и мы старались выбраться на шоссе, чтобы разными путями вернуться в город. Наконец машины выбрались с гравейки и Павел мигнул фарами: "Удачи, Командир". В ответ ожила рация, чтобы произнести: "Пошел ты, знаешь куда?"
Командир был в отличной форме...
О себе Павел так сказать не мог. Сколько раз его били за эти дни? А сколько всего дней-то прошло? Первая встреча с амбалами Аркаши была в понедельник, сегодня - воскресенье. День веселья... Ничего себе неделя. За эти дни он получил столько ударов (чем только не били!), что подсчитать не мог, почти все тело болело. Беспокоила голова. Нужно хотя бы принять лекарства, а на
последствия посмотрим потом.
Подумал о Наташе. Она в безопасности, под опекой жены Командира, которую он, кажется, сам побаивался. Смешная порой штука - эта жизнь. Человек не ведавший страха ни в каких серьезных переделках, боялся жены... Ладно, пусть выспится, отдохнет, а завтра он встретит ее на работе. Только вот куда деваться ему? Прийти домой, где все напоминает о жуткой смерти Светланы и где,
возможно, его ждут оперативники и он целую ночь будет рассказывать легенду, созданную Командиром и им самим. Нет, перспектива сидеть всю ночь у следователя и час за часом повторять одно и тоже, ему не понравилась.
Павел ехал почти бездумно, машин было еще очень мало, и не заметил, что приехал к наташиному дому. В окне горел свет... В квартире кто-то был, по шторе прошла тень.
Павел проехал дальше и вернулся к подъезду. Что это, очередная засада или может Наташа вернулась и снова попала к ним в лапы? Кому "к ним" Павел уже не различал - во стольких обличьях встречали его противники! Держа пистолет, чтобы можно было стрелять через карман, он слегка отступил назад и в сторону. За
дверью послышалось открывание задвижки, потом два поворота замка
и дверь открылась. На пороге стояла Наташа все в том же полупрозрачном голубом халатике...
- Я боялась, что ты придешь, а меня не будет.
Павел смотрел на нее, сжимая в кармане ненавистное оружие, и механически проанализировал обстановку. Командир! Он все понимал, этот невзрачный на вид пенсионер. Он успел сгонять на дачу и привезти ее сюда, отлично понимая, каково будет Павлу возвращаться домой...
Он вошел в теплоту ее маленькой квартиры, она стащила с него куртку, усадила в кресло и с трудом развязала шнурки. Павел смотрел на нее сверху вниз, как она возилась с его грязными бутсами, всеми силами хотел остановить ее, но не мог. Он вдруг почувствовал такую неимоверную тяжесть в теле, что засомневался, сможет ли он встать с кресла. Наташа поняла это и, полуобняв,
осторожно повела в ванну с горячей водой и взбитой пеной.
- Тебе помочь,- участливо спросила она, увидев мертвенную бледность его лица. Он слабо кивнул головой. Горячая вода и полусон, лежа в ванне, буквально за полчаса вернули его к нормальному восприятию событий. Краска стыда за свою слабость выступила на его распаренных щеках, когда он вспомнил, как Наташа раздевала его и почти бесчувственного укладывала в ванну. Когда наташина голова просунулась в дверь, он от смущения нырнул в воду. Наташа положила около ванны белье, брюки, рубашку , носки и домашние тапочки, явно маловатые для него.
Растершись полотенцем, он почувствовал себя почти нормально, если бы не голова, но лекарства остались дома и такие, что в аптеке без знакомства не купишь. Голова все сильнее давала о себе знать, вполне мог начаться приступ. После таких ударов по голове, он мог начаться даже с лекарствами. Возможно. Но вот без них он был почти неизбежен. Значит "скорая", больница, а может и реанимация. Мысли прыгали в голове, как теннисные мячики, колокола бухали изо всех сил... Господи, хоть одну таблетку, не говоря уже об уколе. Кое-как натягивая на себя одежду, он отстраненно понимал, что одежда не его, но мысли скакали и он никак не мог сосредоточиться. Шатаясь, он открыл дверь ванной и увидел Наташу, которая повела его к диванчику и заставила лечь
почему-то лицом вниз. Он явственно ощущал свое тело и мышцы, но вот голова давала сбои, но тело покорно улеглось, едва поместившись на крохотном диване. Он уже ощущал первые признаки приближающегося приступа, как вдруг почувствовал руку Наташи, которая приподняла ему голову и впихнула туда чуть не горсть таблеток, потом поднесла чашку с водой и он с трудом все проглотил.
Дальше вообще начались чудеса - кто-то стаскивал с него штаны и он ощутил иглу в своей заднице. "Скорая" приехала, теперь его потащат на носилках, будут стукать головой о перила, санитары - дышать спиртовым перегаром и впереди - больничная койка... Это в лучшем случае," - вихрем пронеслось в голове.
Но боль в голове начала ослабевать и к нему сквозь туман наваждения увиделось озабоченное лицо Наташи. Значит это все она сделала? Но как? Откуда лекарства, шприцы? И даже в таком состоянии он собрался с духом и громко
обозвал себя идиотом и олухом. Ну, конечно же, Командир? Господи, да сколько же он может меня спасать и чем я могу хоть чуть-чуть отплатить ему за это...
Наташа что-то делала на кухне, а когда вошла присмотреть за больным, то увидела безмерно уставшего худощавого мужчину с трехдневной щетиной и следами пулевых и ножевых ранений на груди, на руках, со свежими ссадинами и синяками на теле, который, по-детски подложив руки под голову, спал. Даже во сне не разгладились его жестко вырубленные черты лица и глубокие морщины возле губ и глаз. Она на коленях постояла возле него, вглядываясь в ставшее таким родным это мужское лицо, потом прикрыла мягким пушистым пледом его полуобнаженное тело. Прикорнув на ковре, Наташа уложила голову рядом - как в глубокой древности женщина, охраняла сон воина- мужчины...