Лэки Мерседес. Стрелы королевы (Герольды Вальдемара - 1)

   - Лаван Огненный Шторм... - понимающе сказала Тэлия. - Сейчас я припоминаю: он почти что в одиночку отбросил Слуг Тьмы в битве в Ущелье Белого Жеребенка. Но у Горящих Сосен его Спутник был убит, и последняя огненная буря, которую он вызвал, уничтожила не только врагов, но и его самого.
   - По сей день у Горящих сосен не растет ничего; одни голые скалы. Тем, кто там присутствовал, еще повезло, что у Лавана сохранилось достаточно рассудка, чтобы предупредить их, прежде чем вызвать пламя. А гарантии, что огненная буря не может быть обращена не только против врагов, но и против друзей, нет - ярость часто слепа. Вот почему Дирк - такой хороший учитель: перед учениками он никогда не выкажет ни малейшего признака страха. Нам повезло, что у Круга есть такой преподаватель, - заметила Ильза. - Однако тебе уже пора идти упражняться с оружием, а мне нужно доложить, что я свободна для нового задания. УВИДИМСЯ за ужином, котенок.
   * * *
   Тэлия продолжала упражняться каждый вечер, выбирая время, когда обычно непостоянные эмоции студентов Коллегии приглушит накопившаяся к вечеру усталость. Несколько недель она просто наблюдала то, во что ее затягивало, хотя пару раз быстренько переключалась на другой объект для наблюдения после того, как к ее смущению выяснялось, что она оказалась свидетельницей в высшей степени интимных сцен. Однако вскоре Тэлия приобрела некоторую уверенность в себе, и в один прекрасный вечер, когда она восприняла страх одного из младших учеников, которому снился кошмар, у нее возникло искушение вмешаться.
   К ее огромной радости, страх отогнать удалось, и сон мальчишки быстро изменился, перейдя на более безобидные предметы.
   Успех подвиг Тэлию на еще несколько попыток вмешательства в переживания других, хотя она всегда делала это только для того, чтобы прогнать отрицательные эмоции - гнев, страх, а однажды, когда очень серьезно поссорились двое дворцовых слуг - и ненависть. Хотя ей не всегда удавалось достигнуть полного успеха, этого оказалось достаточно, чтобы Тэлия прониклась уверенностью, что такое вмешательство "правильно".
   То, что ее Дар полностью проснулся и развился, имело и побочный эффект. Это касалось Ролана. В конце концов, Ролан был жеребцом, причем первым жеребцом в табуне Спутников. А Спутники, подобно своим партнерам-людям, всегда находились "в охоте". По ночам внимания Ролана добивались очень многие синеокие кобылицы.
   А теперь, когда Дар Тэлии набрал силу, защититься, отгородить свой ум от переживаний Ролана стало невозможным.
   Вынужденное сопереживание любовных похождений Ролана чрезвычайно расширило ее познания в некоторых областях - хотя это было отнюдь не то, о чем Тэлия всю жизнь мечтала.
   * * *
   В Дом Исцеления и Коллегию Целителей Тэлию привели как любознательность, так и растущая восприимчивость. Большинство пациентов составляли Герольды, получившие тяжкие увечья при несении полевой службы. Когда им становилось чуть лучше, их всегда доставляли из секторов сюда, где на помощь им приходили соединенные усилия и знания лучших врачевателей королевства. В Доме Исцеления не нуждались в Тэлии так остро, как случалось в другое время и в других местах, - и все же там чувствовалось страдание, которое влекло ее, как мотылька на огонь. Тэлия не представляла, как получить туда доступ, пока что-то не подсказало ей разыскать единственного Целителя, которого она знала, того, кто лечил ее, когда она болела, Девана.
   Ничего лучше она придумать не могла. Ильза уже вкратце рассказала Девану о природе Дара Тэлии, и он, сам будучи эмпатом, отлично понимал, какой непреодолимой притягательностью обладает для девочки Дом Исцеления. Он с радостью разрешил ей присутствовать на своих обходах, предполагая, что ей, возможно, удастся как-нибудь способствовать выздоровлению пациентов.
   Это оказалось непросто, но, как сказала однажды Тэлия Селенэй, когда требовалось, она всегда выкраивала время. Она стала вставать на час раньше, завтракать на кухне и отправляться на утренний обход вместе с Деваном. Днем, когда Элспет каталась верхом вместе с матерью, она приходила в Дом Исцеления еще раз.
   Тэлия узнала очень многое, и не только о Дарах Врачевания. Ее участие в проводимом Деваном лечении было необязательно - их окружало столько Целителей и Целителей-учеников - но то, что она видела, внушило ей глубокое почтение к его способностям. Специальностью Девана - у каждого Целителя была какая-то разновидность врачевания, которую он изучил лучше других являлись увечья, вызванные ранением и тем, что он называл "травмами": увечья, полученные внезапно или в результате насилия и зачастую сопровождавшиеся шоком.
   Пока Тэлия не начала посещать Дом Исцеления, она никогда полностью не осознавала, сколь опасной может быть жизнь Герольда. До сих пор она знала только о смертях; сопровождая Девана, она увидела, что обычно случается с Герольдом, если ему не повезет при несении службы.
   - Знаешь, приграничные сектора, как правило, хуже всего, - сказал ей Деван, когда Тэлия как-то заметила, что из его пациентов самое меньшее трое, похоже, прибыли из секторов, расположенных поблизости от ее родных мест. - Вот возьми, к примеру, твой родной сектор; обычная продолжительность одного назначения для полевого Герольда - полтора года. Угадай, какова она для тех, кого назначают объезжать крепковерский сектор?
   - Год? - наугад предположила Тэлия.
   - Девять или десять месяцев. Все идет хорошо, пока не начинаются зимние набеги из Карса. Рано или поздно Герольд получает стрелу или удар топора и попадает сюда на лечение. Это один из худших секторов, хотя некоторые из тех, что расположены по Северной границе, немногим лучше: там варвары нападают всякий раз, как у них иссякают запасы продовольствия. Вот почему Альберих учит вас ведению боя, и стратегии, детка. Получишь назначение в сектор вроде крепковерского - и ты столько же солдат, сколько и Герольд. Несущий там службу Герольд вполне может оказаться единственным обученным воином во всей округе, пока не прибудет подразделение регулярной армии.
   Чуть позднее Тэлия спросила Девана, как случилось, что в Доме Исцеления нет никого из района Вечнотуманного озера: она же знает со слов Керен и Шерил, что у них там тоже хватает грабителей.
   - На Вечнотуманном не бывает набегов разбойников и варваров. Там есть только пираты и шайки грабителей, так как в прибрежных пещерах легко укрыться. Сюда попадает мало пострадавших из тех краев, поскольку такой противник по-настоящему не сражается: его задача - стащить и убежать. Твои же земляки обычно обходятся тем, что обращаются в один из ближайших Храмов Исцеления; там их кое-как латают, и они уходят. Из южных секторов ты здесь тоже никого не найдешь.
   - Почему?
   - Южные области граничат с Менмелитом, а это дружественная страна... но погода там странная и непредсказуемая, особенно летом. Уйма переломов в результате несчастных случаев... но опять же, их обычно лечат прямо на месте, если только не случилось чего-то действительно скверного, вроде перелома шеи или позвоночника.
   - Но здесь двое из северо-западных краев, и один из них - бедный Востел... - Тэлия содрогнулась. У Востела была обожжена большая часть тела; когда он не был одурманен лекарствами, то испытывал невыносимые страдания. Тэлия взяла за правило подолгу сидеть с ним, так как непрекращающаяся боль истощала его душевные силы. С ней Востел чувствовал, что может не храбриться и не прятаться за хрупкими бастионами мужества и выдержки; с ней он мог плакать от боли, проклинать богов, признаваться, что боится остаться калекой. Тэлия изо всех сил старалась утешить, ободрить, поддержать и вернуть ему часть внутренних сил, отнимаемых физическими муками.
   - Северо-запад - это жуткие места, - сказал Деван. - И это говорю я, который сам родом оттуда и должен бы привыкнуть. Из глуши появляются очень странные существа. Я не преувеличиваю, поскольку сам видел некоторых из них. Просто для примера: девяносто девять человек из ста скажут тебе, что грифоны существуют только в воспаленном воображении Бардов - сотый же бывал в тех местах и видел их в небе, и считает их смертоносной действительностью, каковой они и являются. Я видел их... однажды даже охотился на них; их трудно убить и невозможно поймать, и они опасны, как и всякое сверхъестественное существо, живущее в этой глухомани. Говорят, что когда-то где-то велись войны, в которых сражались при помощи магии - такой, как та, что описывается в сказаниях Бардов, а не как наши Дары, - и что существа, живущие в тех краях, остались от армий, сражавшихся тогда.
   - А что думаете вы? - спросила Тэлия.
   - Полагаю, это объяснение ничуть не хуже других, - пожал плечами Деван. - Я знаю только, что большинство людей не верит и половине того, что я рассказываю. Конечно, за исключением Герольдов: они-то знают, что к чему, особенно после того, как грифон отхватит у кого-нибудь из них добрый кусок мяса или жар-птица обожжет за то, что подошел слишком близко к ее гнезду как это случилось с Востелом. Возможно, поэтому я здесь и остался: Коллегия - единственное место, где мне верят! Тэлия покачала головой:
   - Вы остались потому, что ваше место здесь. Вы слишком нужны здесь... вы не смогли бы заняться ничем другим, и знаете это.
   - Очень мудро, детка, - отозвался Деван, - больно уж ты мудра. Возможно, мне следует этому радоваться: ты безусловно помогаешь быстрее поставить больных на ноги. Если я тебе еще этого не говорил - я благодарен тебе за твои усилия. У нас недостаточно Целителей души, чтобы позаботиться о пациентах с незначительными травмами; тех двоих, что есть, приходится беречь для случаев, связанных со смертельно опасной потерей душевного равновесия. Не строй невинное лицо, я точно знаю, что ты делала! И, что до меня, я считаю, что ты можешь продолжать и дальше в том же духе.
   Деван был прав: здесь, среди пострадавших, Тэлия нашла еще одно, более тонкое применение своему Дару. Здесь она столкнулась не с саморазрушительной скорбью, которая владела оставшимися в живых близкими после смерти Герольда; здесь следовало как-то преобразовать другие, менее явные отрицательные эмоции.
   Одной из таких эмоций являлась столь знакомая Тэлии неуверенность в себе. Среди находящихся на излечении Герольдов не было ни одного, кто не стал бы ее жертвой. Часто они винили себя в собственных увечьях или же в гибели или увечье тех, кому пытались помочь. А поскольку они подолгу оставались наедине с болью и воспоминаниями, сомнения в себе все усиливались.
   Неудивительно, что у некоторых больных развивались и различные навязчивые страхи, особенно если они попались в западню или же долго пролежали одни, пока не пришла помощь.
   И в душе у большинства образовался сложный клубок вины и ненависти, который следовало распутать и удалить. Они ненавидели тех, кто прямо или косвенно стал причиной их увечья, и испытывали страшное чувство вины, потому что Герольду попросту не полагалось ненавидеть кого бы то ни было. Герольду полагалось быть понимающим. Герольду полагалось быть тем, кто устраняет ненависть, а не тем, кто сам ей поддается. То, что Герольду не полагалось также и быть чем-то вроде сверхчеловека или полубога, им в голову не приходило. То, что малая толика честной ненависти может быть полезна для здоровья - тоже.
   Однако самой коварной из эмоций, той, с которой труднее всего было справиться, являлось отчаяние - а отчаяние более чем понятно, если твое тело получило слишком тяжкие увечья, чтобы его удалось полностью исцелить.
   Порой случалось, что полное исцеление оказывалось невозможным из-за того, что пострадавший слишком долго оставался без врачебной помощи, особенно, если в рану попала инфекция. Именно так Джедус лишился ноги на войне с Карсом, сражаясь с наемниками Тедрела. Целители умели вправить даже мельчайшие осколки кости, чтобы раздробленная конечность могла правильно срастись - но только в том случае, если кость еще не начала срастаться сама А устранить повреждение нерва, после которого прошло слишком много времени, было просто невозможно. Как облегчить страдания человека, который смотрит на свое искалеченное и изломанное тело и знает, что никогда уже не станет прежним?
   А ведь была еще постоянная, подтачивающая силы и мужество боль, подобная той, которую терпел обожженный Востел.
   Тэлия не могла противиться: она воспринимала страдания, как немую мольбу о помощи. Поэтому только естественно, что по мере того, как она становилась более искусной в использовании своего Дара, Тэлия начала помогать не только понесшим утрату, но и получившим увечье, причем делала это так тонко, что мало кто понимал, что она помогла ему, пока она не уходила.
   Ей приходилось нелегко: нелегко найти время, нелегко видеть душевные муки, которые невозможно облегчить простым прикосновением или всплеском горя - но раз начав, она не могла остановиться.
   То, что пациенты Дома Исцеления нуждались в ней, притягивало Тэлию так же сильно, как страдания тех, кого смерть лишила близкого человека.
   Она не осознавала - хотя Кирилл и еще один-два человека уже поняли это - что она лишь идет по стопам многих других Личных Герольдов Государя. Подобно Тэлии, те, кто обладал наиболее сильным Даром такой природы, в конечном счете начинали помогать не только государю, но и всему Кругу Герольдов. Те же, кто понял, каковы способности Тэлии, ни минуты не сомневались, что, когда она наконец получит Белое, она обещает стать одним из тех Герольдов, о которых слагают песни. К несчастью для их душевного спокойствия, жизнь Герольдов, о которых слагались песни, редко бывала спокойной или долгой.
   Глава двенадцатая
   Смотри, чтобы повязка была плотная и тугая, - напомнила Элспет Скифу, - иначе от испытания не будет никакого толку.
   Скиф удержался от того, чтобы сказать, что знает это и без нее, и спросил только:
   - Керен готова?
   - Пойду гляну, - и Элспет убежала.
   - Ты точно ничего не видишь? Не слишком туго? Не слишком свободно? Спрашивал он Тэлию, напоследок поправляя ей повязку на глазах.
   - Черно, как в мышиной норе в полночь, - заверила она его, - И все отлично - думаю, сползти не должна, но и не жмет.
   - Керен говорит, что готова, если готова ты, - крикнула Элспет из-под завесы растущих на Спутниковом Поле деревьев, где стояла учительница верховой езды.
   - Ты готова?
   - В любой момент.
   Скиф бережно провел Тэлию мимо деревьев, туда, где, уперев руки в бока и изогнув губы в полуулыбке, стояла Керен.
   - Я поверила тебе на слово, маленький кентавр, но ты затеяла очень сложный фокус, - сказала- она, когда они приблизились. - Насколько мне известно, еще никто никогда не пытался сделать такое; интересно, что получится.
   - Но ни у кого, кажется, нет и такого Спутника, как у меня, - ответила Тэлия. - И я хочу проверить, что соответствует действительности, а что лишь плод моего воображения.
   - Что ж, сейчас узнаем. Если ты действительно видишь глазами Ролана, то не сделаешь ни одного неверного шага. Если же это тебе только примерещилось, тебе ни за что не удастся справиться с таким лабиринтом.
   Напротив того места, где стояла Керен, багряные и золотые палые листья были тщательно убраны с участка размером не меньше ста футов в поперечнике, и на траве разбит тщательно вычерченный лабиринт; границы дорожек обозначали проведенные краской по траве линии. Ширина дорожек не превышала двух футов, и требовалась большая осторожность, чтобы не наступить на краску. Сам лабиринт, как и сказала Керен, был очень сложным, и, поскольку дорожки не ограничивались ничем, кроме нанесенной на траву краски, у Тэлии, которой завязали глаза, не было никакой возможности на ощупь определить, где они находятся.
   Ролан стоял рядом с Керен, на небольшом пригорке, с которого ему был хорошо виден весь лабиринт. Согласно замыслу Тэлии, именно ему предстояло стать ее глазами на время выполнения задания. Если связь между ними действительно так сильна, как ей кажется, то она, Тэлия, сможет преодолеть лабиринт без особого труда.
   Она двинулась вперед; Керен, Скиф и Элспет следили за ней, словно зачарованные.
   Пройдя половину пути, Тэлия заколебалась. Медленно тянулись мгновения. Она пошла дальше.
   - Упрется в тупик, - шепнул Керен Скиф.
   - Нет, не упрется - подожди и увидишь. Здесь можно пройти несколькими путями, и, я думаю, она просто выбирала кратчайший.
   Наконец Тэлия остановилась и повернулась лицом к зрителям.
   - Ну как? - спросила она.
   - Сними повязку и посмотри сама.
   Она прошла лабиринт так успешно, что на сапогах не осталось ни пятнышка краски.
   - Получилось, - сказала Тэлия, сама немного ошеломленная, Действительно получилось!
   - Должна признать, что это одно из наиболее удивительных зрелищ, которые я видела в жизни, - сказала Керен, направляясь к ней в сопровождении Ролана и двух остальных. - Я считала, что между мной и Дантрисом тесная связь, но не думаю, чтобы нам удалось такое. Почему ты останавливалась на полдороге?
   - Ролан спорил со мной - я хотела пойти тем путем, которым в конце концов и пошла, а он хотел, чтобы я выбрала Т-образную дорожку.
   - И та, и другая тебя бы вывели; однако твоя была короче. Готова к следующему испытанию?
   - Думаю, да. Ролан, похоже, готов.
   - Хорошо же... брысь, ты, объедатель садов! - Керен легонько шлепнула Ролана по крупу; тот фыркнул на нее и потрусил прочь. Скиф пошел за ним следом.
   Керен вытащила из кармана игральная кость и метнула ее ровно двадцать раз, а Тэлия тщательно замечала количество очков. У Скифа с Роланом имелся набор из шести карточек, по одной на каждую грань кубика. От Ролана требовалось показать, какой гранью вверх падал кубик после каждого броска Керен - на этот раз уже ему предстояло воспользоваться глазами Тэлии. Процедура не заняла много времени; вскоре оба вернулись, и записи Скифа и Тэлии сравнили.
   - Невероятно... ни единой ошибки! Надо рассказать Кириллу. Не сомневаюсь, что он устроит вам обоим еще какие-нибудь проверки, - изумленно сказала Керен.
   - На здоровье, - откликнулась Тэлия. - Я только хотела удостовериться, что не заблуждаюсь относительно связи с Роланом. Теперь, когда все позади, я вам скажу, что проверяла еще одну вещь Оба раза я все время блокировалась от Ролана.
   - Ты шутишь! - у Скифа отвисла челюсть.
   - Я серьезна как никогда. Вы ведь понимаете, что это значит, не так ли? Мало сказать, что между нами прочная связь; если я не могу закрыться от Ролана, то никто другой и подавно не сможет отрезать его от меня.
   - Когда-нибудь это может тебе очень и очень пригодиться, - вступила в разговор Керен. - Это означает, что Ролан смог бы дотянуться до тебя, даже если бы ты лежала без сознания. Нам определенно нужно немедленно рассказать об этом Кириллу.
   - Пожалуйста, сколько угодно. Едва ли есть причина держать это в секрете.
   - Тэлия, как ты думаешь, у меня когда-нибудь будет такой друг, как Ролан? - тоскливо спросила Элспет.
   Тэлия привлекла девочку к себе и крепко обняла за плечи. - Котенок, шепнула она, - никогда, ни минуты не сомневайся в этом. На самом деле твой друг-Спутник вполне может оказаться даже лучше Ролана, обещаю тебе.
   Ролан не ответил на это своим обычным, почти по-человечьи насмешливым фырканьем. Вместо этого он ласково ткнулся в девочку носом, словно желая подтвердить обещание Тэлии.
   * * *
   Несколько дней спустя Тэлия решила точно выяснить, каков физический предел действия ее Дара.
   Она не потрудилась зажечь в комнате свечу - просто в сгущающихся сумерках легла на постель и расслабилась, отгоняя и успокаивая любые отвлекающие мысли и эмоции, пока не перестала чувствовать свое тело остался лишь якорь, от которого можно было двинуться вовне.
   Тэлия медленно раздвигала границы своего восприятия - сначала за пределы комнаты, потом - Коллегии, а потом и за пределы дворца и его окрестностей. Во дворце смутно ощущались гнезда честолюбия и тревоги, но не встретилось ничего настолько сильного, чтобы удержать там Тэлию.
   Она легко проскользнула мимо, решившись двинуться дальше, непосредственно в сам город. Эмоции виделись ей расцвеченными живыми красками.
   По большей части Тэлия двигалась сквозь них, как сквозь туман; среди отрицательных эмоций ей не встретилось ни одной достаточно сильной, чтобы остановить ее продвижение. Раз или два она ненадолго задерживалась, чтобы вмешаться: один раз - в кабацкую ссору, второй - в кошмары, мучившие молодого ратника. Потом двинулась дальше.
   Теперь Тэлия потянулась вдоль Северного Тракта, поочередно, словно следуя придорожным маякам, соприкасаясь с сознаниями людей, живущих или остановившихся на ночлег возле него.
   Они напоминали ей маленькие светильники, указывающие путь на темной дороге - или, возможно, камни, по которым переходят через ручей, поскольку Тэлия не смогла бы без них двигаться дальше. Соприкосновения возникали здесь реже, чем в каком-либо ином направлении, так как Северный Тракт пролегал через самые малонаселенные части королевства. Пока сознание Тэлии плыло по этому пути, она припомнила, что именно этой дорогой отправилась на днях с поручением Ильза.
   Внезапно, словно само воспоминание о существовании Ильзы явилось достаточным толчком, Тэлию потащило дальше на север; она оказалась во власти силы слишком могучей и настойчивой, чтобы ей сопротивляться.
   По дороге она ощущала нарастающие беспокойство и тревогу, а также растущий страх. Тэлия почувствовала, что не в силах разорвать контакт или замедлить движение, и это встревожило ее еще больше. Она была почти в панике, когда ее внезапно втянуло в то, что тащило ее к себе.
   Она очутилась там. Глядящей чужими глазами. Глазами Ильзы.
   * * *
   Засада!
   Слишком много... Врагов было слишком много, чтобы отбиться. Фелара бешено лягалась и кусалась направо и налево, пытаясь расчистить путь к бегству, но нападающие знали свое дело и не выпускали их из кольца. Она крепко сжала ногами бока Фелары, чтобы удержаться, зная, что если упадет погибла.
   Она вытащила меч и рубилась им, но на смену каждому, кого ей удавалось уложить, вырастали двое. Короткий меч в общем-то не предназначался для того, чтобы им сражались верхом, и она успела нанести не больше полудюжины ударов, когда клинок застрял в теле падающего врага и рукоять вырвалась из ее руки; пришлось вытащить кинжал. Потом протрубил рог, и нападавшие дружно подались назад.
   Страшная боль пронзила плечо; в глазах на мгновение помутилось. Она тупо взглянула вниз и увидела оперенное древко стрелы, торчащее из верхней части груди.
   Фелара завизжала от муки: вторая стрела пронзила бок Спутника. Будь проклята луна! Они отчетливо видны в ее свете - отличная мишень для лучников, которые наверняка прячутся под деревьями. Нападающие отступили еще немного - и новые стрелы засвистели из темноты...
   Фелара закричала снова и рухнула, придавив ее своим телом. И она не могла ни думать, ни двигаться, ибо ощущала боль и агонию умирающей Фелары так, словно умирала частица ее самой.
   Когда лучники сделали свое дело, вокруг нее снова сомкнулись вооруженные мечами воины. Она увидела, как клинок блеснул в лунном свете и пошел по дуге вниз, и поняла, что это тот, который убьет ее...
   Кирш! Скажи королеве - в древке!
   Десятки образов промелькнули и исчезли. Остался один. Стрелы с черным кольцом.
   Их пять. Полые стрелы с черными кольцами на них...
   Потом нестерпимая боль, и следом - ужасающая тишина и тьма, более жуткие, чем боль, она была заперта во тьме и не могла вырваться. Ухватиться было не за что, зацепиться не за что, потом внезапно в темноте возле нее что-то возникло.
   Ролан...
   И она в паническом страхе ухватилась за него и потянула...
   Тэлия завизжала от смертной муки - не своей, чужой - и увидела, что сидит на постели, вытянувшись в струнку.
   Мгновение она растерянно моргала, не будучи полностью уверена, что все увиденное - это не просто чересчур яркий и правдоподобный кошмар.
   И тут зазвонил Колокол Смерти.
   - Нет... о нет, нет, нет... - Тэлия начала судорожно всхлипывать, как вдруг внезапная мысль вторглась в ее сознание, и слезы мгновенно высохли, словно их и не было.
   Керен.
   Керен, которую связывали с Ильзой узы столь же крепкие, как с ее Спутником и братом... которая зависела от этих уз. У которой, как знала Тэлия, вошло в привычку связываться со своей любимой каждый вечер в ее отсутствие, если Ильза находилась в пределах досягаемости ее Дара. Которая наверняка почувствовала смерть Ильзы: даже если она не разыскивала подругу мысленно в момент, когда та попала в засаду, она должна была узнать все благодаря связи, существующей между Герольдами.
   И которая, убитая горем и потрясением от смерти Ильзы, вполне могла потерять опору, которую давали ей долг и чувство ответственности, настолько, чтобы захотеть умереть - и сделать это.
   Тэлия все еще была одета: ложась, она сняла только башмаки. Не задерживаясь, чтобы надеть их, она бросилась к помещениям Герольдов. Тэлия еще ни разу не бывала у Керен, но заблудиться она не могла: нестерпимая боль утраты вела ее вперед, словно пылающий маяк. Ей оставалось только следовать за ним.
   Когда она добежала, дверь оказалась распахнута; возле Керен обмяк ее брат-близнец - остановившиеся глаза, отсутствующее лицо. Керен оцепенела в кресле; очевидно, она пыталась дотянуться до Ильзы, когда та получила смертельный удар. Керен совершенно ушла в себя. Ее лицо казалось бесстрастной маской, и только безумные глаза говорили, что она еще жива. Застывшее в этих глазах выражение принадлежало раненому и близкому к смерти существу; в нем не осталось почти ничего человеческого.