Страница:
В: Йоко, как тебе нравится роль учителя Джона?
О: До встречи со мной у него был свой жизненный опыт, которого у меня не было, так что, я тоже у него многому научилась. Это взаимный процесс: может быть все дело в том, что я сильный человек , во мне много женской силы. Женщины развивают в себе эту силу - в своих отношенях с мужчинами. В женщинах есть внутренняя мудрость, тогда как мужчины обладают мудростью другого рода: иметь дело с обществом - потому, что именно они его создали. Мужчины никогда не развивали в себе внутреннюю мудрость: у них просто не было времени. Поэтому, большинство мужчин опираются на женскую внутреннюю мудрость, хотят они в этом признаваться или нет.
В: Йоко - гуру Джона?
Л: Нет. У Дона Хуана нет последователей. Про него пишут в газетах, у него нет учеников-апостолов. Он никого не пытается обратить в свою верю.
В: Как она обучала тебя?
Л: Когда Дон Хуан говорил... когда Дон Оно говорил: "Убирайся прочь! Ты ничего не понимаешь!" - это было вроде ссылки в пустыню. А назад она меня не пускала, потому что я еще не был готов к этому. Я должен был сам с собой разобраться. А когда я был готов, она позволяла мне вернуться. Вот так я и живу.
В: Ты намекаешь на вашу размолвку?
Л: Да, в начале 70-х мы расстались. Она выгнала меня. Я вдруг оказался один на плоту посреди океана.
В: А что было дальше?
Л: Сначала я подумал: "Ура! Как это здорово!!! Опять заживу холостяцкой жизнью. Гип-гип ура!" Но однажды я проснулся и меня пронзила мысль: "Что такое со мной? Я хочу домой!" Но она не захотела принять меня обратно. Вот почему мы жили врозь полтора года, а не полгода. Мы часто разговаривали по телефону, и я, бывало, говорил: "Мне такая жизнь не нравится. Я все время нарываюсь на неприятности. Я хочу домой. Пожалуйста, прими меня обратно!" Но она отвечала: "Ты еще не готов к возвращению". Что мне оставалось делать? Возвращаться "назад к бутылке"?
В: Что она имела в виду, говоря, что ты еще не готов?
Л: У нее свои соображения - мистические ли, практические ли. Если она говорит, что еще не время - значит, еще не время.
В: А что значит "назад к бутылке"?
Л: Я пытался упрятать в бутылку то, что я чувствовал. Я был сам не свой. Это был потерянный уик-энд, длившийся полтора года. Никогда в жизни я столько не пил. Я хотел утопить себя в бутылке и проводил время со старшими пьяницами из нашего круга.
В: Такими как...?
Л: Такими как Гарри Нильсон, Бобби Кейс, Киф Мун. Нам было трудно остановиться. Мы губили себя. Наверно, Гарри все еще занимается тем же
- 17
самым, бедняга - благослави тебя Господь, Гарри, где бы ты ни был - но я, клянусь Богом, я не мог жить так дальше, я должен был выбраться, потому что рано или поздно кто-то из нас умрет, только не знали, кто умрет первым. Бедняга Киф умер первым.
В: Зачем же вы вредили себе?
Л: Я был в разлуке с Йоко, поэтому. Я не мог этого вынести. У других были другие причины, но всех нас объединяла одна мысль: давайте утопимся вместе, покончим с собой, но сделаем это так Эрол Флинн по-мужски. Сейчас мне неловко вспоминать об этом периоде, потому что я делал много глупостей, но, наверно, это было хорошим уроком.
В тот период я написал Nobody Loves You When You're Down(Никто тебя не любит, когда ты совсем опустился) - именно так я себя чувствовал тогда. Эта фраза отражает целый период моей жизни. Не знаю почему, но я всегда представляю себе, как эту вещь поет Фрэнк Синатра. Не знаю почему. Но в ней есть что-то синатровское. Фрэнк, ты слышишь меня? Хочешь хорошую песню? Вот она - бери! Там есть духовые и все остальное это как раз для тебя. Только не проси меня быть ее продюсером.
В: Должно быть, к тому же периоду относятся и газетные сообщения, что Леннон бегает по городу с "тампаксом" на голове? ("Тампакс" женский гигиенический тампон по названию фирмы).
Л: Все эти сообщения были невероятно преувеличены. А дело было так. Мы сидели в ресторане и, как обычно, ничего не ели, а только пили. Когда я пошел в туалет пописать, я увидел там кипы "котексов", а не "тампаксов" ("котекс" - гигиеническая салфетка). Знаешь, старый трюк, когда прикладываешь монету ко лбу и она приклеивается? Я был малость под кайфом, я просто взял "котекс" и налепил его на голову. Я вышел из туалета - все заржали, салфетка слетела, а пресса все это раздула.
В: Йоко, почему ты выгнала тогда Джона?
О: Было много всяких причин. Я из тех женщин, которых называют Morning of Kind ("Женщины, которые уходят"). На нашем новом альбоме есть песня про это I'm Moving On. Я предпочитаю идти на какой-нибудь крутой шаг, чем оставлять все так, как есть в моих взаимоотношениях с мужчиной, надеясь, что все само собой образуется. Вот почему я еще жива как женщина. Обычно женщины глубоко привязываются к своим мужчинам, а я ...
Л: Йоко рассматривает мужчин как помошников... разной степени интимности, но преимущественно как помошников. А сейчас один из ее помошников удаляется, чтобы пописать (уходит).
О: Не знаю, что сказать по поводу. Но я знаю, что когда я встретила Джона, женщины для него были просто служанками. Ему пришлось раскрыться и иметь дело с такой женщиной как я, а мне надо было разобраться, что у него в душе, что его мучит. Но... я решила опять пойти на крутой шаг, потому что я страдала, живя с Джоном.
В: Почему?
О: Из-за давления со стороны публики: ведь для нее я была виновницей распада Битлз и не давала им снова собраться вместе. Мое творчество тоже страдало. Мне захотелось освободиться от необходимости быть миссис Леннон и я решила: пусть он уедет в Эл-Эй и оставит меня одну на некоторое время. Я много лет терпела. Даже в ранние годы, когда Джон был еще битлом, случались такие вещи: мы снимали номер в гостинице, дверь была закрыта, но не на замок, и вот один из помошников Битлз вдруг входит без всякого стука и начинает говорить с Джоном, как будто меня там вообще нет. Я обалдела от неожиданности. Для них я не существовала. Люди, окружавшие Джона, видели во мне страшную угрозу. Я слышала даже, что меня собирались убить. Не Битлз, а люди из окружения.
- 18
В: И вы реагировали на это?
О: Общество не понимает, что женщину тоже можно кастрировать. Я почувствовала себя кастрированной. Раньше я жила не так уж плохо. Мои работы, правда, не очень хорошо продавались, я была беднее, но зато у меня была гордость. Самое унизительное - когда на тебя смотрят как на паразита. (Леннон возвращается и снова подключается к разговору).
Л: Когда мы с Йоко начали работать вместе, мы устроили пресс-конференцию и объявили все, что надо было о том, что будем выступать вместе в мешках и т.п. И вот перед одной из такой пресс-конференций один из помошников Битлз, точнее один из самых близких помошников, сказал ей: "Теперь тебе не нужно работать. У тебя теперь достаточно денег - ведь ты теперь миссис Леннон". Она пожаловалась мне, а я никак не мог понять на что она жалуется. "Но это - свой парень, говорю я, - старый друг". То же самое происходило в студии. Если она говорила операторам: "Я хочу немного больше дисканта, побольше басов" или "надо убавить то-то и то-то", они поворачивались в мою сторону и говорили: "Что ты сказал, Джон?" В те времена я сам этого не замечал. Теперь я знаю, что она имеет в виду. В Японии, когда я по-японски прошу официанта принести мне чашку чая, он смотрит на Йоко и спрашивает ее: "Он хочет чашку чая?" тоже по-японски.
О: Когда такое продолжается годами, это лишает мужества. Я говорю "мужества" потому что во мне всегда было больше от "мачо" (настоящего мужчины, самца), чем в большинстве тех мужчин, с которыми я жила. Я всегда была добытчицей, главой семьи, потому что хотела иметь свободу и управлять. И вдруг я с человеком, с которым никак не могу соперничать в смысле заработка. В конце концов, я не выдержала, не стерпела, вернее, решила больше не терпеть. Мне было бы так же трудно, даже, если бы я не связывалась с... а-а...
Л: С Джоном. Его зовут Джон.
О: С Джоном. Но Джон был не просто Джон. Джон - это также его группа и все его окружение. Когда я говорю "Джон", то это не просто Джон.
Л: Мы снова стали жить вместе, решили: вот так и будем жить, родим ребенка, это очень важно для нас, а остальное все второстепенно. Этот ребенок нам очень дорого достался. Мы прошли через то, что называется все круги ада - через выкидыш и прочие проблемы. Он воистину то, что называется "дитя любви". Врачи говорили, что у нас никогда не будет ребенка. И мы почти перестали надеяться. "Ну что ж, значит - судьба..." Нам сказали, что с моей спермой что-то не в порядке, потому что я слишком долго занимался онанизмом в юные годы. Шансов, мол, никаких. Йоко было 43 года, у нее было много выкидышей. В дни ее молодости никаких пилюль еще не было, поэтому делалось много абортов и случалось много выкидышей. В общем, никаких, мол, шансов. Тогда мы обратились к одному китайцу, иглоукалывателю из Сан-Франциско. Он сказал: "Ваша веди себя хорошо. Нет наркотик, кушай хорошо, нет пись. Через полтора года ваша иметь ребенка". Мы ему: "Но английские врачи сказали..." Он: "Забывай, что они сказали. Ваша имей ребенок." У нас родился Шон, и мы послали сделаную полароидом фотографию этому китайцу. Он вскоре умер, успокой, господи, душу его.
В: С возрастом Йоко тоже были проблемы?
Л: Проблемы были не из-за ее возраста, а из-за бестолковщины в этой больнице, а еще из-за дурацкого бремени славы. Кто-то перелил Йоке кровь не той группы. Я был там, когда это случилось и видел, как она вся напряглась, а потом ее затрясло в судорогах от боли и потрясения.
Я бегу к сестре и кричу: "Позовите доктора!" Когда этот тип пришел, я сидел очень близко к Йоко. Он входит, не обращает внимания на
- 19
конвульсии Йоко, идет прямо ко мне, улыбается, трясет мне руку и говорит: "Я всегда мечтал встретиться с Вами, мистер Леннон, мне очень нравится Ваша музыка". Я начинаю орать: "Моя жена умирает, а вы говорите о моей музыке, господи!!!"
В: Теперь, когда Шону почти 5 лет, сознает ли он, что его отец был битлом? Или ты оградил его от своей славы?
Л: Я ему ничего не говорил. Битлз при нем никогда не упоминались. Да и не было причин упоминать: мы никогда не играли дома пластинки Битлз, хотя, я знаю, что про меня ходили разговоры, будто последние 5 лет я только и занимаюсь, что сижу на кухне и слушаю записи Битлз, вновь переживая свое прошлое, как какой-нибудь Говард Хьюз. Правда, в доме своего друга Шон видел "Желтую субмарину", поэтому мне пришлось объяснить ему, что там делает мой рисованный двойник.
В: Значит, он все-таки знает про Битлз?
Л: Он не делает разницы между битлами и папой и мамой. Он думает, что Йоко тоже была битлом. В Джукбоксе, который он слушает, нет пластинок Битлз, там, в основном, ранние рок-н-роллы. Сейчас он торчит на Hound Dog. Он думает, что это про охотничью собаку! Кстати, он не ходит в детский сад. Мы считаем, что он выучится читать, писать и считать, когда ему это захочится или когда закон решит, что ему пора учиться. Я с этим бороться не буду. А пока я не вижу оснований, чтобы заставлять его сидеть смирно. У него много друзей среди сверстников, а это, как все говорят, очень важно. Но и во взрослой компании он часто бывает, так что он привык быть и с детьми и с взрослыми.
Дети становятся нормальными по той причине, что никто не хочет брать на себя ответственность за их воспитание. Люди боятся все время иметь дело с детьми, они их отвергают, отсылают прочь и мучают. Те, кто выживают, становятся конформистами - их тела кроят по размеру костюмов. Этих мы называем хорошими. А тех, кто не лезет в эти костюмы, запихивают в дурдом или же они становятся художниками (в широком смысле: людьми искусства).
В: Твой сын Джулиан от первого брака сейчас тинэйджер. Ты часто видел его за эти годы?
Л: Син получила на него права - или как это называется, - а мне разрешили встречаться с ним, когда у него каникулы. Конечно, это не лучший вид взаимоотношений отца и сына, но такова реальность. Ему сейчас 17. В будущем у нас будут определенные отношения. За эти годы он многое понял, разобрался в "имедже" Битлз и в том имедже, какой ему внушила мать - сознательно или подсознательно. Сейчас он увлекается девочками и мотоциклами. Я для него как некая фигура на небе, но он обязан общаться со мной, даже, когда ему может быть и не хочется.
В: Ты честен в своих чувствах по отношению к нему до такой степени, что считаешь Шона своим первенцем. Ты не боишься обидеть Джулиана?
Л: Я не собираюсь врать Джулиану. 90% людей на нашей планете, особенно на Западе, родилось благодаря бутылке виски, выпитой в субботу вечером. Их не хотели. Итак, 90% из нас появились на свет случайно. Я не знаю никого, кто был бы запланированным ребенком. Джулиан входит в число тех, которых большинство вместе со мной и со всеми остальными. А Шон запланированный ребенок, и в этом вся разница. Это не значит, что как ребенка я люблю Джулиана меньше. Он остается моим сыном независимо от того, родился ли он из-за бутылки виски, или потому что не было противозачаточных пилюль. Он здесь, он принадлежит мне и так будет всегда.
В: Йоко, твои отношения с дочерью, по-моему, более сложные?
- 20
О: Я потеряла Кьоко, когда ей не было еще и 5-ти лет. Я, конечно, была эксцентричной мамашей, но у нас было очень хорошее взаимопонимание. Я не особенно о ней заботилась, но она всегда была при мне - на сцене, на выставках, везде. Когда ей не было еще и годика, я брала ее с собой, как какой-нибудь инструмент, неуправляемый инструмент, скажем так. Мы с ней разговаривали, вместе делали всякие вещи - вот только на такой уровне происходило наше общение. Поэтому она была ближе к моему бывшуму мужу.
В: А что случилось, когда ей было 5 лет?
О: Я стала жить с Джоном и ушла от бывшего мужа, (Тони Кокса). Он забрал у меня Кьоко, то есть похитил. И мы стали добиваться, чтобы он вернул ее нам.
Л: Это был классический случай: "мачо": мы с Аленом Клейном давили на Тони Кокса и совершенно забыли о Йоко. Позиция Тони была такой: "Тебе досталась моя жена, но моего ребенка ты не получишь". В этой битве Йоко с ребенком были совершенно забыты. Потом, когда я это понял, я испытал чувство вины. В Корелле произошла "перестрелка". Кокс удрал в горы и укрылся там, а я вместе с шерифом пошел по следу и мы выследили его. Мы вытащили его в суд и выиграли опеку. Йоко не захотела подавать в суд, но мужчины, то есть я и Клейн, все равно сделали свое дело.
О: Однажды мне позвонил Клейн и сказал, что я выиграла дело. Потом он вручил мне какую-то бумагу. Я говорю: "Что это за бумажка? Так вот, что я выиграла? Но мне нужен ребенок, а не бумажка!" Я знала, что если подать в суд, они испугаются. Так оно и вышло. Тони исчез. Он чувствовал себя сильным: как же, его преследуют капиталисты, у которых деньги, адвокаты и частные детективы. Эта мысль придавала ему силы.
Л: Мы искали его по всему свету. Бог знает, куда он пропал. Итак, Тони, если ты читаешь это, позволь сказать тебе: пора нам всем повзрослеть. Забудем прошлое. Мы больше не хотим гоняться за тобой, потому что мы и так натворили много глупостей.
О: Мы наняли частных детективов, они тоже искали Кьоко, но все это было ужасно непрятно. Один детектив сообщал: "Все идет прекрасно, мы чуть было их не поймали! Мы были уже у них на хвосте, но они прибавили скорость и скрылись". Я забилась в истерике: "Что значит, чуть было их не поймали? Это же моя дочь!"
Л: Как будто мы ловили преступника, сбежавшего из тюрьмы.
В: Вы проявляли такую настойчивость, потому что считали, что Кьоко у вас будет лучше?
Л: Йоко казалось, что если она не прибегнет к помощи детективов, полиции и ФБР, значит, она - плохая мать, которая плохо ищет своего ребенка. Она довела себя до такого состояния, что постоянно чувствовала себя виноватой.
О: Для меня это было так, словно вместе с ними исчезла часть меня самой.
В: Сколько ей сейчас лет?
О: 17, как и сыну Джона.
В: Может быть, когда она станет старше, она сама разыщет вас?
О: Она жутко испугана. Однажды в Испании Джон с адвокатом решили даже похитить ее.
Л: (Вздыхает). Сперва я собирался сделать себе харакири.
О: И мы действительно похитили ее и сразу пошли в суд. Суд принял очень разумное решение: судья увел ее с собой в отдельную комнату и там спросил, с кем она хочет остаться. Разумеется, она ответила, что с Тони. Мы напугали ее до смерти. Потому, сейчас она, наверно, думает, что, если придет навестить меня, то больше уже никогда не увидит своего отца.
Л: Когда ей будет 28, она поймет, что мы были идиотами, а мы знаем, что были идиотами. Может, она простит нас.
- 21
О: Наверно, и без Джона я все равно потеряла бы Кьоко, развод с Тони вызвал бы много сложностей.
Л: Не могу себе простить...
О:(Джону): Почему все так обернулось? Отчасти, потому, что делом Кьоко занимался ты и Тони. Мужчины. С Джулианом были же женщины - между мной и Син было больше взаимопонимания.
В: Как это можно объяснить?
О: Например, нас обоих пригласили на день рождения Кьоко, но Джон не пошел - не захотел иметь дело с Тони. Но когда нас пригласили на день рождения Джулиана, мы пошли оба.
Л: О боже, она все раскрывает.
О: Или другие случаи. Когда меня одну пригласили к Тони и Кьоко, я не смогла себя заставить пойти, но когда Джона пригласили к Син и Джулиану, он пошел.
Л: Одно правило для мужчин, другое - для женщин.
О: Джулиану было легче, потому что я не противилась встречи его с отцом.
Л: Но я же произнес только "Аве Мария", что еще я могу сделать?
В: Йоко, после всех этих событий и переживаний, как ты могла доверить воспитание Шона Джону?
О: Здесь мои эмоции очень ясны. Я не чувствую за собой никакой вины. Я поступаю так, как считаю нужным. Может, я поступаю не так, как другие матери, но я поступаю так, как могу. Вообще, матери испытывают по отношению к своим детям недобрые чувства, несмотря на все эти восторженные разговоры о материнстве и любви к детям. Конечно, они их любят, но в нашем обществе женщине, просто по-человечески невозможно сохранять добрые эмоции по отношению к детям, настолько они затюканы. От них слишком много требуют. И я говорю Джону:...
Л: Я ее любимый муж.
О: Я ему говорю: "Я носила ребенка 9 месяцев, это не мало, теперь ты заботься о нем". Пусть это звучит жестоко, но я действительно считаю, что дети принадлежат обществу. Если мать носит ребенка, а отец воспитывает, они разделяют ответственность.
В: Джон, ты не противился необходимости брать на себя такую большую ответственность?
Л: Знаешь, иногда она приходит домой и говорит: "Я устала". А я отвечал, полушутя, но и полусерьезно: "А я? Думаешь я не устал? Тра-та-та! Я целые сутки с ребенком! Думаешь, это легко?" Иногда, я даже говорил: "Знаешь, мне кажется, ты могла бы больше интересоваться ребенком". Когда по ТВ бывает передача, которую я считаю Шону полезно посмотреть, я говорю ей: "Это очень важно. А об этой сделке на 20 миллионов, которую ты сегодня заключила, не хочу и слышать!" ( К Йоко) Я хочу, чтобы о детях заботились оба родителя, а как - это другой вопрос.
О: Общество должно проявлять больше понимания и оказывать семье больше поддержки.
Л: Это верно. Фраза: "Ты прогрессируешь, бэбби" больше подходит ко мне, чем к тебе. Как говорит Гарри Нильсон "каждая вещь противоположна тому, что она есть на самом деле". Мужчины прошли большой путь в смысле признания прав женщин. Прогресс, конечно, большой. Есть даже женское движение. Но все равно это еще не то. Обществу дали слабительное, и оно просто пернуло. Оно еще как-следует не высралось. Семя было посеяно еще где-то в конце 60-х, верно? Но настоящие изменения еще впереди. Лично я уже добился прогресса и большого. Я был свиньей. И как хорошо, когда перестаешь быть свиньей. Общество давит и заставляет быть свиньей (по отношению к женщине).
- 22
Я не стремлюсь к тому, чтобы на меня смотрели как на сексуальный объект, как на самца, как рок-н-роллиста-мачо. Я давно уже переболел этим, и сейчас меня это нисколько не интересует. И пусть все знают: да, я ухаживал за ребенком, пек хлеб, был хозяйкой в доме, и я горжусь этим. Это волна будущего, и я рад, что нахожусь на ее гребне.
О: Мы оба многое узнали о том, как страдают мужчины и женщины из-за несовершенства общества. Единственный путь изменить общество - это понять, что оно не совершенно. Это звучит просто, но то, что просто, всегда важно.
В: Джон, действительно ли надо поменяться ролями, чтобы понять все это?
Л: Во всяком случае, мне это было надо. Но не забывай, что от этой перестановки больше выиграл я. Теперь я могу сказать, что провел с Шоном первые 5 лет его жизни и горжусь этим. Скоро мне будет 40 лет - так говорят. И я верю в это. Я себя прекрасно чувствую, даже возбужден, как 20-летний юноша, предвкушающий радости жизни: "Ух, как здорово! То ли еще будет!" Только теперь нас двое.
О: Когда двое собираются вместе, им все по плечу.
В: Что означает название вашего альбома "Двойная фантазия"?
Л: Это название цветка, разновидность фрезии, но для нас оно значит, что два человека в одно и то же время рисуют (представляют) один и тот же образ, и в этом великое таинство. Можно быть вместе, но представлять 2 разных образа и тот, кто в этот момент сильнее реализует свою фантазию, или же получается беспорядочная смесь.
В: В новостях передавали, что вы выдаете ваши сексуальные фантазии в виде альбома?
Л: Что вы говорите? Тоже самое было, когда мы устроили "бед-ин" в Торонто в 1969 году. Журналисты толпой валили к нам в номер: они думали, что мы там будем при них сношаться. А оказалось, что мы просто сидим в постели и делаем знаки мира.
В: В чем был смысл этого знаменитого бед-ина?
Л: Наша жизнь - это наше искусство. Бед-ин - это то же самое. Когда мы поженились, мы знали, что все равно наш медовый месяц пройдет на глазах у публики, никуда не скроешься, поэтому мы решили воспользоваться этим для пропагады своих идей. Мы сидели в кровати 7 дней и говорили с репортерами. Было жутко весело. По сути дела, мы делали рекламу мира на первых полосах газет-мира, а не войны.
В: Вы сидели в кровати и говорили о мире?
Л: Да, мы отвечали на вопросы. Один репортер все приставал с вопросом про Гитлера: "А как вы поступите с фашистами? Разве будет мир, если страной правит Гитлер?" Йоко ответила: "Я бы с ним спала". Она сказала, что на него ей понадобилось всего 10 дней. Людям понравилась эта шутка.
О: Конечно, я говорила в шутку. Но смысл всего этого в том, что нельзя переделать мир путем войны. Наверно, я была наивна, говоря, что мне нужны всего 10 дней на Гитлера. Ведь для Джона Леннона мне понадобилось 13 лет. (Хихикает).
В: А как насчет сообщений о том, что вы занимались любовью в мешке?
Л: Мы никогда не занимались любовью в мешке. Это люди так себе представляли. Знаете, мы сидим в мешке, только формы этих мешков, разные у всех. Внутри может происходить очень многое, а может и ничего не происходить.
- 23
В: Вкратце, какова идея нового альбома?
Л: Если очень кратко, то он про самые обыкновенные вещи, про отношения между двумя людьми. Тексты песен прямые, простые и не двусмысленные. Давным-давно когда-то я писал такие песни, как I'm the Walrus. Это был мой дилановский период. Хитрость заключалась в том, чтобы никогда не раскрывать, что ты имеешь в виду, а создавать впечатление чего-то большого. Слушателю предоставлялось право находить в песне то, чего он хотел. Это хорошая игра.
В: Какой музыке ты отдаешь сейчас предпочтение?
Л: Я люблю всякую музыку, смотря по тому, в какое время дня я ее слушаю. Я не могу сказать, что люблю вот этот стиль или этого исполнителя. Например, я не могу сказать, что мне нравится Ractecders, но мне нравится их хитовая пластинка. Мне нравятся В-52, потому что я слышал как они подражают Йоко. Это здорово, если Йоко вдруг вернется к своему старому звуку, все будут говорить, что она копирует В-52.
О: Мы уже давно делали вещи в стиле "панк".
В: Леннон и Оно - первые панки.
О: Вы правы.
В: Джон, что ты думаешь о "новой волне"?
Л: Я люблю всю эту панковщину. Она чиста. Но я не схожу с ума, по тем, кто занимается саморазрушением.
В: Значит, ты не согласен с фразой Нила Янга из Hust '''''Sleep "Лучше сгореть, чем угаснуть"?
Л: Ненавижу эту фразу. По-моему лучше постепенно угасать, подобно старому солдату, чем сгореть сразу. Я не признаю почитателей умершего Сида Вишеса или умершего Джеймса Дина, или Джона Уэйна. Делать из Сида Вишеса или Джима Моррисона героев, по-моему, чушь собачья. Я почитаю тех, кто выжил: Глорию Свенсон, Грету Гарбо. Говорят, Джон Уэйн победил рак, боролся как мужчина и одолел его. Мне, конечно, жаль, что он умер и все такое, я сочувствую его семье, но это не он одолел рак, а рак одолел его.
Я не хочу, чтобы Шон поклонялся Сиду Вишесу, или Джону Уэйну. Чему они могут научить? Ничему. Только смерти. За что умер Сид Вишес? За то, чтобы мы могли делать рок? Это, знаете ли, чушь собачья. Если Нил Янг так обожает эту фразу, почему же он сам этого не делает? Потому что он уже 100 раз угасал и снова возвращался, как и все мы. Нет, благодарю вас. Я отдаю предпочтение людям живым и здоровым.
В: Ты слушаешь радио?
Л: Слушаю Music или классику. Пластинок не покупаю. Что мне нравится, так это слушать японскую народную музыку, или индийскую музыку. Мои вкусы очень широки. Когда я был домохозяйкой, я слушал только музыку для фона, потому, что она успокаивает.
В: А ты, Йоко?
О: Нет.
В: Я хотел спросить, покупаешь ли ты пластинки?
О: До встречи со мной у него был свой жизненный опыт, которого у меня не было, так что, я тоже у него многому научилась. Это взаимный процесс: может быть все дело в том, что я сильный человек , во мне много женской силы. Женщины развивают в себе эту силу - в своих отношенях с мужчинами. В женщинах есть внутренняя мудрость, тогда как мужчины обладают мудростью другого рода: иметь дело с обществом - потому, что именно они его создали. Мужчины никогда не развивали в себе внутреннюю мудрость: у них просто не было времени. Поэтому, большинство мужчин опираются на женскую внутреннюю мудрость, хотят они в этом признаваться или нет.
В: Йоко - гуру Джона?
Л: Нет. У Дона Хуана нет последователей. Про него пишут в газетах, у него нет учеников-апостолов. Он никого не пытается обратить в свою верю.
В: Как она обучала тебя?
Л: Когда Дон Хуан говорил... когда Дон Оно говорил: "Убирайся прочь! Ты ничего не понимаешь!" - это было вроде ссылки в пустыню. А назад она меня не пускала, потому что я еще не был готов к этому. Я должен был сам с собой разобраться. А когда я был готов, она позволяла мне вернуться. Вот так я и живу.
В: Ты намекаешь на вашу размолвку?
Л: Да, в начале 70-х мы расстались. Она выгнала меня. Я вдруг оказался один на плоту посреди океана.
В: А что было дальше?
Л: Сначала я подумал: "Ура! Как это здорово!!! Опять заживу холостяцкой жизнью. Гип-гип ура!" Но однажды я проснулся и меня пронзила мысль: "Что такое со мной? Я хочу домой!" Но она не захотела принять меня обратно. Вот почему мы жили врозь полтора года, а не полгода. Мы часто разговаривали по телефону, и я, бывало, говорил: "Мне такая жизнь не нравится. Я все время нарываюсь на неприятности. Я хочу домой. Пожалуйста, прими меня обратно!" Но она отвечала: "Ты еще не готов к возвращению". Что мне оставалось делать? Возвращаться "назад к бутылке"?
В: Что она имела в виду, говоря, что ты еще не готов?
Л: У нее свои соображения - мистические ли, практические ли. Если она говорит, что еще не время - значит, еще не время.
В: А что значит "назад к бутылке"?
Л: Я пытался упрятать в бутылку то, что я чувствовал. Я был сам не свой. Это был потерянный уик-энд, длившийся полтора года. Никогда в жизни я столько не пил. Я хотел утопить себя в бутылке и проводил время со старшими пьяницами из нашего круга.
В: Такими как...?
Л: Такими как Гарри Нильсон, Бобби Кейс, Киф Мун. Нам было трудно остановиться. Мы губили себя. Наверно, Гарри все еще занимается тем же
- 17
самым, бедняга - благослави тебя Господь, Гарри, где бы ты ни был - но я, клянусь Богом, я не мог жить так дальше, я должен был выбраться, потому что рано или поздно кто-то из нас умрет, только не знали, кто умрет первым. Бедняга Киф умер первым.
В: Зачем же вы вредили себе?
Л: Я был в разлуке с Йоко, поэтому. Я не мог этого вынести. У других были другие причины, но всех нас объединяла одна мысль: давайте утопимся вместе, покончим с собой, но сделаем это так Эрол Флинн по-мужски. Сейчас мне неловко вспоминать об этом периоде, потому что я делал много глупостей, но, наверно, это было хорошим уроком.
В тот период я написал Nobody Loves You When You're Down(Никто тебя не любит, когда ты совсем опустился) - именно так я себя чувствовал тогда. Эта фраза отражает целый период моей жизни. Не знаю почему, но я всегда представляю себе, как эту вещь поет Фрэнк Синатра. Не знаю почему. Но в ней есть что-то синатровское. Фрэнк, ты слышишь меня? Хочешь хорошую песню? Вот она - бери! Там есть духовые и все остальное это как раз для тебя. Только не проси меня быть ее продюсером.
В: Должно быть, к тому же периоду относятся и газетные сообщения, что Леннон бегает по городу с "тампаксом" на голове? ("Тампакс" женский гигиенический тампон по названию фирмы).
Л: Все эти сообщения были невероятно преувеличены. А дело было так. Мы сидели в ресторане и, как обычно, ничего не ели, а только пили. Когда я пошел в туалет пописать, я увидел там кипы "котексов", а не "тампаксов" ("котекс" - гигиеническая салфетка). Знаешь, старый трюк, когда прикладываешь монету ко лбу и она приклеивается? Я был малость под кайфом, я просто взял "котекс" и налепил его на голову. Я вышел из туалета - все заржали, салфетка слетела, а пресса все это раздула.
В: Йоко, почему ты выгнала тогда Джона?
О: Было много всяких причин. Я из тех женщин, которых называют Morning of Kind ("Женщины, которые уходят"). На нашем новом альбоме есть песня про это I'm Moving On. Я предпочитаю идти на какой-нибудь крутой шаг, чем оставлять все так, как есть в моих взаимоотношениях с мужчиной, надеясь, что все само собой образуется. Вот почему я еще жива как женщина. Обычно женщины глубоко привязываются к своим мужчинам, а я ...
Л: Йоко рассматривает мужчин как помошников... разной степени интимности, но преимущественно как помошников. А сейчас один из ее помошников удаляется, чтобы пописать (уходит).
О: Не знаю, что сказать по поводу. Но я знаю, что когда я встретила Джона, женщины для него были просто служанками. Ему пришлось раскрыться и иметь дело с такой женщиной как я, а мне надо было разобраться, что у него в душе, что его мучит. Но... я решила опять пойти на крутой шаг, потому что я страдала, живя с Джоном.
В: Почему?
О: Из-за давления со стороны публики: ведь для нее я была виновницей распада Битлз и не давала им снова собраться вместе. Мое творчество тоже страдало. Мне захотелось освободиться от необходимости быть миссис Леннон и я решила: пусть он уедет в Эл-Эй и оставит меня одну на некоторое время. Я много лет терпела. Даже в ранние годы, когда Джон был еще битлом, случались такие вещи: мы снимали номер в гостинице, дверь была закрыта, но не на замок, и вот один из помошников Битлз вдруг входит без всякого стука и начинает говорить с Джоном, как будто меня там вообще нет. Я обалдела от неожиданности. Для них я не существовала. Люди, окружавшие Джона, видели во мне страшную угрозу. Я слышала даже, что меня собирались убить. Не Битлз, а люди из окружения.
- 18
В: И вы реагировали на это?
О: Общество не понимает, что женщину тоже можно кастрировать. Я почувствовала себя кастрированной. Раньше я жила не так уж плохо. Мои работы, правда, не очень хорошо продавались, я была беднее, но зато у меня была гордость. Самое унизительное - когда на тебя смотрят как на паразита. (Леннон возвращается и снова подключается к разговору).
Л: Когда мы с Йоко начали работать вместе, мы устроили пресс-конференцию и объявили все, что надо было о том, что будем выступать вместе в мешках и т.п. И вот перед одной из такой пресс-конференций один из помошников Битлз, точнее один из самых близких помошников, сказал ей: "Теперь тебе не нужно работать. У тебя теперь достаточно денег - ведь ты теперь миссис Леннон". Она пожаловалась мне, а я никак не мог понять на что она жалуется. "Но это - свой парень, говорю я, - старый друг". То же самое происходило в студии. Если она говорила операторам: "Я хочу немного больше дисканта, побольше басов" или "надо убавить то-то и то-то", они поворачивались в мою сторону и говорили: "Что ты сказал, Джон?" В те времена я сам этого не замечал. Теперь я знаю, что она имеет в виду. В Японии, когда я по-японски прошу официанта принести мне чашку чая, он смотрит на Йоко и спрашивает ее: "Он хочет чашку чая?" тоже по-японски.
О: Когда такое продолжается годами, это лишает мужества. Я говорю "мужества" потому что во мне всегда было больше от "мачо" (настоящего мужчины, самца), чем в большинстве тех мужчин, с которыми я жила. Я всегда была добытчицей, главой семьи, потому что хотела иметь свободу и управлять. И вдруг я с человеком, с которым никак не могу соперничать в смысле заработка. В конце концов, я не выдержала, не стерпела, вернее, решила больше не терпеть. Мне было бы так же трудно, даже, если бы я не связывалась с... а-а...
Л: С Джоном. Его зовут Джон.
О: С Джоном. Но Джон был не просто Джон. Джон - это также его группа и все его окружение. Когда я говорю "Джон", то это не просто Джон.
Л: Мы снова стали жить вместе, решили: вот так и будем жить, родим ребенка, это очень важно для нас, а остальное все второстепенно. Этот ребенок нам очень дорого достался. Мы прошли через то, что называется все круги ада - через выкидыш и прочие проблемы. Он воистину то, что называется "дитя любви". Врачи говорили, что у нас никогда не будет ребенка. И мы почти перестали надеяться. "Ну что ж, значит - судьба..." Нам сказали, что с моей спермой что-то не в порядке, потому что я слишком долго занимался онанизмом в юные годы. Шансов, мол, никаких. Йоко было 43 года, у нее было много выкидышей. В дни ее молодости никаких пилюль еще не было, поэтому делалось много абортов и случалось много выкидышей. В общем, никаких, мол, шансов. Тогда мы обратились к одному китайцу, иглоукалывателю из Сан-Франциско. Он сказал: "Ваша веди себя хорошо. Нет наркотик, кушай хорошо, нет пись. Через полтора года ваша иметь ребенка". Мы ему: "Но английские врачи сказали..." Он: "Забывай, что они сказали. Ваша имей ребенок." У нас родился Шон, и мы послали сделаную полароидом фотографию этому китайцу. Он вскоре умер, успокой, господи, душу его.
В: С возрастом Йоко тоже были проблемы?
Л: Проблемы были не из-за ее возраста, а из-за бестолковщины в этой больнице, а еще из-за дурацкого бремени славы. Кто-то перелил Йоке кровь не той группы. Я был там, когда это случилось и видел, как она вся напряглась, а потом ее затрясло в судорогах от боли и потрясения.
Я бегу к сестре и кричу: "Позовите доктора!" Когда этот тип пришел, я сидел очень близко к Йоко. Он входит, не обращает внимания на
- 19
конвульсии Йоко, идет прямо ко мне, улыбается, трясет мне руку и говорит: "Я всегда мечтал встретиться с Вами, мистер Леннон, мне очень нравится Ваша музыка". Я начинаю орать: "Моя жена умирает, а вы говорите о моей музыке, господи!!!"
В: Теперь, когда Шону почти 5 лет, сознает ли он, что его отец был битлом? Или ты оградил его от своей славы?
Л: Я ему ничего не говорил. Битлз при нем никогда не упоминались. Да и не было причин упоминать: мы никогда не играли дома пластинки Битлз, хотя, я знаю, что про меня ходили разговоры, будто последние 5 лет я только и занимаюсь, что сижу на кухне и слушаю записи Битлз, вновь переживая свое прошлое, как какой-нибудь Говард Хьюз. Правда, в доме своего друга Шон видел "Желтую субмарину", поэтому мне пришлось объяснить ему, что там делает мой рисованный двойник.
В: Значит, он все-таки знает про Битлз?
Л: Он не делает разницы между битлами и папой и мамой. Он думает, что Йоко тоже была битлом. В Джукбоксе, который он слушает, нет пластинок Битлз, там, в основном, ранние рок-н-роллы. Сейчас он торчит на Hound Dog. Он думает, что это про охотничью собаку! Кстати, он не ходит в детский сад. Мы считаем, что он выучится читать, писать и считать, когда ему это захочится или когда закон решит, что ему пора учиться. Я с этим бороться не буду. А пока я не вижу оснований, чтобы заставлять его сидеть смирно. У него много друзей среди сверстников, а это, как все говорят, очень важно. Но и во взрослой компании он часто бывает, так что он привык быть и с детьми и с взрослыми.
Дети становятся нормальными по той причине, что никто не хочет брать на себя ответственность за их воспитание. Люди боятся все время иметь дело с детьми, они их отвергают, отсылают прочь и мучают. Те, кто выживают, становятся конформистами - их тела кроят по размеру костюмов. Этих мы называем хорошими. А тех, кто не лезет в эти костюмы, запихивают в дурдом или же они становятся художниками (в широком смысле: людьми искусства).
В: Твой сын Джулиан от первого брака сейчас тинэйджер. Ты часто видел его за эти годы?
Л: Син получила на него права - или как это называется, - а мне разрешили встречаться с ним, когда у него каникулы. Конечно, это не лучший вид взаимоотношений отца и сына, но такова реальность. Ему сейчас 17. В будущем у нас будут определенные отношения. За эти годы он многое понял, разобрался в "имедже" Битлз и в том имедже, какой ему внушила мать - сознательно или подсознательно. Сейчас он увлекается девочками и мотоциклами. Я для него как некая фигура на небе, но он обязан общаться со мной, даже, когда ему может быть и не хочется.
В: Ты честен в своих чувствах по отношению к нему до такой степени, что считаешь Шона своим первенцем. Ты не боишься обидеть Джулиана?
Л: Я не собираюсь врать Джулиану. 90% людей на нашей планете, особенно на Западе, родилось благодаря бутылке виски, выпитой в субботу вечером. Их не хотели. Итак, 90% из нас появились на свет случайно. Я не знаю никого, кто был бы запланированным ребенком. Джулиан входит в число тех, которых большинство вместе со мной и со всеми остальными. А Шон запланированный ребенок, и в этом вся разница. Это не значит, что как ребенка я люблю Джулиана меньше. Он остается моим сыном независимо от того, родился ли он из-за бутылки виски, или потому что не было противозачаточных пилюль. Он здесь, он принадлежит мне и так будет всегда.
В: Йоко, твои отношения с дочерью, по-моему, более сложные?
- 20
О: Я потеряла Кьоко, когда ей не было еще и 5-ти лет. Я, конечно, была эксцентричной мамашей, но у нас было очень хорошее взаимопонимание. Я не особенно о ней заботилась, но она всегда была при мне - на сцене, на выставках, везде. Когда ей не было еще и годика, я брала ее с собой, как какой-нибудь инструмент, неуправляемый инструмент, скажем так. Мы с ней разговаривали, вместе делали всякие вещи - вот только на такой уровне происходило наше общение. Поэтому она была ближе к моему бывшуму мужу.
В: А что случилось, когда ей было 5 лет?
О: Я стала жить с Джоном и ушла от бывшего мужа, (Тони Кокса). Он забрал у меня Кьоко, то есть похитил. И мы стали добиваться, чтобы он вернул ее нам.
Л: Это был классический случай: "мачо": мы с Аленом Клейном давили на Тони Кокса и совершенно забыли о Йоко. Позиция Тони была такой: "Тебе досталась моя жена, но моего ребенка ты не получишь". В этой битве Йоко с ребенком были совершенно забыты. Потом, когда я это понял, я испытал чувство вины. В Корелле произошла "перестрелка". Кокс удрал в горы и укрылся там, а я вместе с шерифом пошел по следу и мы выследили его. Мы вытащили его в суд и выиграли опеку. Йоко не захотела подавать в суд, но мужчины, то есть я и Клейн, все равно сделали свое дело.
О: Однажды мне позвонил Клейн и сказал, что я выиграла дело. Потом он вручил мне какую-то бумагу. Я говорю: "Что это за бумажка? Так вот, что я выиграла? Но мне нужен ребенок, а не бумажка!" Я знала, что если подать в суд, они испугаются. Так оно и вышло. Тони исчез. Он чувствовал себя сильным: как же, его преследуют капиталисты, у которых деньги, адвокаты и частные детективы. Эта мысль придавала ему силы.
Л: Мы искали его по всему свету. Бог знает, куда он пропал. Итак, Тони, если ты читаешь это, позволь сказать тебе: пора нам всем повзрослеть. Забудем прошлое. Мы больше не хотим гоняться за тобой, потому что мы и так натворили много глупостей.
О: Мы наняли частных детективов, они тоже искали Кьоко, но все это было ужасно непрятно. Один детектив сообщал: "Все идет прекрасно, мы чуть было их не поймали! Мы были уже у них на хвосте, но они прибавили скорость и скрылись". Я забилась в истерике: "Что значит, чуть было их не поймали? Это же моя дочь!"
Л: Как будто мы ловили преступника, сбежавшего из тюрьмы.
В: Вы проявляли такую настойчивость, потому что считали, что Кьоко у вас будет лучше?
Л: Йоко казалось, что если она не прибегнет к помощи детективов, полиции и ФБР, значит, она - плохая мать, которая плохо ищет своего ребенка. Она довела себя до такого состояния, что постоянно чувствовала себя виноватой.
О: Для меня это было так, словно вместе с ними исчезла часть меня самой.
В: Сколько ей сейчас лет?
О: 17, как и сыну Джона.
В: Может быть, когда она станет старше, она сама разыщет вас?
О: Она жутко испугана. Однажды в Испании Джон с адвокатом решили даже похитить ее.
Л: (Вздыхает). Сперва я собирался сделать себе харакири.
О: И мы действительно похитили ее и сразу пошли в суд. Суд принял очень разумное решение: судья увел ее с собой в отдельную комнату и там спросил, с кем она хочет остаться. Разумеется, она ответила, что с Тони. Мы напугали ее до смерти. Потому, сейчас она, наверно, думает, что, если придет навестить меня, то больше уже никогда не увидит своего отца.
Л: Когда ей будет 28, она поймет, что мы были идиотами, а мы знаем, что были идиотами. Может, она простит нас.
- 21
О: Наверно, и без Джона я все равно потеряла бы Кьоко, развод с Тони вызвал бы много сложностей.
Л: Не могу себе простить...
О:(Джону): Почему все так обернулось? Отчасти, потому, что делом Кьоко занимался ты и Тони. Мужчины. С Джулианом были же женщины - между мной и Син было больше взаимопонимания.
В: Как это можно объяснить?
О: Например, нас обоих пригласили на день рождения Кьоко, но Джон не пошел - не захотел иметь дело с Тони. Но когда нас пригласили на день рождения Джулиана, мы пошли оба.
Л: О боже, она все раскрывает.
О: Или другие случаи. Когда меня одну пригласили к Тони и Кьоко, я не смогла себя заставить пойти, но когда Джона пригласили к Син и Джулиану, он пошел.
Л: Одно правило для мужчин, другое - для женщин.
О: Джулиану было легче, потому что я не противилась встречи его с отцом.
Л: Но я же произнес только "Аве Мария", что еще я могу сделать?
В: Йоко, после всех этих событий и переживаний, как ты могла доверить воспитание Шона Джону?
О: Здесь мои эмоции очень ясны. Я не чувствую за собой никакой вины. Я поступаю так, как считаю нужным. Может, я поступаю не так, как другие матери, но я поступаю так, как могу. Вообще, матери испытывают по отношению к своим детям недобрые чувства, несмотря на все эти восторженные разговоры о материнстве и любви к детям. Конечно, они их любят, но в нашем обществе женщине, просто по-человечески невозможно сохранять добрые эмоции по отношению к детям, настолько они затюканы. От них слишком много требуют. И я говорю Джону:...
Л: Я ее любимый муж.
О: Я ему говорю: "Я носила ребенка 9 месяцев, это не мало, теперь ты заботься о нем". Пусть это звучит жестоко, но я действительно считаю, что дети принадлежат обществу. Если мать носит ребенка, а отец воспитывает, они разделяют ответственность.
В: Джон, ты не противился необходимости брать на себя такую большую ответственность?
Л: Знаешь, иногда она приходит домой и говорит: "Я устала". А я отвечал, полушутя, но и полусерьезно: "А я? Думаешь я не устал? Тра-та-та! Я целые сутки с ребенком! Думаешь, это легко?" Иногда, я даже говорил: "Знаешь, мне кажется, ты могла бы больше интересоваться ребенком". Когда по ТВ бывает передача, которую я считаю Шону полезно посмотреть, я говорю ей: "Это очень важно. А об этой сделке на 20 миллионов, которую ты сегодня заключила, не хочу и слышать!" ( К Йоко) Я хочу, чтобы о детях заботились оба родителя, а как - это другой вопрос.
О: Общество должно проявлять больше понимания и оказывать семье больше поддержки.
Л: Это верно. Фраза: "Ты прогрессируешь, бэбби" больше подходит ко мне, чем к тебе. Как говорит Гарри Нильсон "каждая вещь противоположна тому, что она есть на самом деле". Мужчины прошли большой путь в смысле признания прав женщин. Прогресс, конечно, большой. Есть даже женское движение. Но все равно это еще не то. Обществу дали слабительное, и оно просто пернуло. Оно еще как-следует не высралось. Семя было посеяно еще где-то в конце 60-х, верно? Но настоящие изменения еще впереди. Лично я уже добился прогресса и большого. Я был свиньей. И как хорошо, когда перестаешь быть свиньей. Общество давит и заставляет быть свиньей (по отношению к женщине).
- 22
Я не стремлюсь к тому, чтобы на меня смотрели как на сексуальный объект, как на самца, как рок-н-роллиста-мачо. Я давно уже переболел этим, и сейчас меня это нисколько не интересует. И пусть все знают: да, я ухаживал за ребенком, пек хлеб, был хозяйкой в доме, и я горжусь этим. Это волна будущего, и я рад, что нахожусь на ее гребне.
О: Мы оба многое узнали о том, как страдают мужчины и женщины из-за несовершенства общества. Единственный путь изменить общество - это понять, что оно не совершенно. Это звучит просто, но то, что просто, всегда важно.
В: Джон, действительно ли надо поменяться ролями, чтобы понять все это?
Л: Во всяком случае, мне это было надо. Но не забывай, что от этой перестановки больше выиграл я. Теперь я могу сказать, что провел с Шоном первые 5 лет его жизни и горжусь этим. Скоро мне будет 40 лет - так говорят. И я верю в это. Я себя прекрасно чувствую, даже возбужден, как 20-летний юноша, предвкушающий радости жизни: "Ух, как здорово! То ли еще будет!" Только теперь нас двое.
О: Когда двое собираются вместе, им все по плечу.
В: Что означает название вашего альбома "Двойная фантазия"?
Л: Это название цветка, разновидность фрезии, но для нас оно значит, что два человека в одно и то же время рисуют (представляют) один и тот же образ, и в этом великое таинство. Можно быть вместе, но представлять 2 разных образа и тот, кто в этот момент сильнее реализует свою фантазию, или же получается беспорядочная смесь.
В: В новостях передавали, что вы выдаете ваши сексуальные фантазии в виде альбома?
Л: Что вы говорите? Тоже самое было, когда мы устроили "бед-ин" в Торонто в 1969 году. Журналисты толпой валили к нам в номер: они думали, что мы там будем при них сношаться. А оказалось, что мы просто сидим в постели и делаем знаки мира.
В: В чем был смысл этого знаменитого бед-ина?
Л: Наша жизнь - это наше искусство. Бед-ин - это то же самое. Когда мы поженились, мы знали, что все равно наш медовый месяц пройдет на глазах у публики, никуда не скроешься, поэтому мы решили воспользоваться этим для пропагады своих идей. Мы сидели в кровати 7 дней и говорили с репортерами. Было жутко весело. По сути дела, мы делали рекламу мира на первых полосах газет-мира, а не войны.
В: Вы сидели в кровати и говорили о мире?
Л: Да, мы отвечали на вопросы. Один репортер все приставал с вопросом про Гитлера: "А как вы поступите с фашистами? Разве будет мир, если страной правит Гитлер?" Йоко ответила: "Я бы с ним спала". Она сказала, что на него ей понадобилось всего 10 дней. Людям понравилась эта шутка.
О: Конечно, я говорила в шутку. Но смысл всего этого в том, что нельзя переделать мир путем войны. Наверно, я была наивна, говоря, что мне нужны всего 10 дней на Гитлера. Ведь для Джона Леннона мне понадобилось 13 лет. (Хихикает).
В: А как насчет сообщений о том, что вы занимались любовью в мешке?
Л: Мы никогда не занимались любовью в мешке. Это люди так себе представляли. Знаете, мы сидим в мешке, только формы этих мешков, разные у всех. Внутри может происходить очень многое, а может и ничего не происходить.
- 23
В: Вкратце, какова идея нового альбома?
Л: Если очень кратко, то он про самые обыкновенные вещи, про отношения между двумя людьми. Тексты песен прямые, простые и не двусмысленные. Давным-давно когда-то я писал такие песни, как I'm the Walrus. Это был мой дилановский период. Хитрость заключалась в том, чтобы никогда не раскрывать, что ты имеешь в виду, а создавать впечатление чего-то большого. Слушателю предоставлялось право находить в песне то, чего он хотел. Это хорошая игра.
В: Какой музыке ты отдаешь сейчас предпочтение?
Л: Я люблю всякую музыку, смотря по тому, в какое время дня я ее слушаю. Я не могу сказать, что люблю вот этот стиль или этого исполнителя. Например, я не могу сказать, что мне нравится Ractecders, но мне нравится их хитовая пластинка. Мне нравятся В-52, потому что я слышал как они подражают Йоко. Это здорово, если Йоко вдруг вернется к своему старому звуку, все будут говорить, что она копирует В-52.
О: Мы уже давно делали вещи в стиле "панк".
В: Леннон и Оно - первые панки.
О: Вы правы.
В: Джон, что ты думаешь о "новой волне"?
Л: Я люблю всю эту панковщину. Она чиста. Но я не схожу с ума, по тем, кто занимается саморазрушением.
В: Значит, ты не согласен с фразой Нила Янга из Hust '''''Sleep "Лучше сгореть, чем угаснуть"?
Л: Ненавижу эту фразу. По-моему лучше постепенно угасать, подобно старому солдату, чем сгореть сразу. Я не признаю почитателей умершего Сида Вишеса или умершего Джеймса Дина, или Джона Уэйна. Делать из Сида Вишеса или Джима Моррисона героев, по-моему, чушь собачья. Я почитаю тех, кто выжил: Глорию Свенсон, Грету Гарбо. Говорят, Джон Уэйн победил рак, боролся как мужчина и одолел его. Мне, конечно, жаль, что он умер и все такое, я сочувствую его семье, но это не он одолел рак, а рак одолел его.
Я не хочу, чтобы Шон поклонялся Сиду Вишесу, или Джону Уэйну. Чему они могут научить? Ничему. Только смерти. За что умер Сид Вишес? За то, чтобы мы могли делать рок? Это, знаете ли, чушь собачья. Если Нил Янг так обожает эту фразу, почему же он сам этого не делает? Потому что он уже 100 раз угасал и снова возвращался, как и все мы. Нет, благодарю вас. Я отдаю предпочтение людям живым и здоровым.
В: Ты слушаешь радио?
Л: Слушаю Music или классику. Пластинок не покупаю. Что мне нравится, так это слушать японскую народную музыку, или индийскую музыку. Мои вкусы очень широки. Когда я был домохозяйкой, я слушал только музыку для фона, потому, что она успокаивает.
В: А ты, Йоко?
О: Нет.
В: Я хотел спросить, покупаешь ли ты пластинки?