Гуров неодобрительно покачал головой.
– С утра пива? Такое мог придумать только настоящий олух. Извини, Стас, но, как старший, я объявляю на эту неделю сухой закон. Мне тоже не нравится эта история, но ничего не поделаешь. Что выросло, то выросло. Согласие я уже дал – и за себя, и за тебя. Хотя, если хочешь, можешь отправляться назад – претензий никто тебе высказывать не станет.
– О! О! О! Просто извержение вулкана! – с иронией сказал Крячко. – А что случилось-то? Просто взрослый дядя предложил заказать пива – какой скандал! Ну вот скажи, если ты такой принципиальный – где были твои принципы, когда ты соглашался на эту авантюру? Ведь, насколько я понимаю, мы занимаемся этим похищением практически неофициально, как частные лица! Ведь так?
Гуров отсутствующим взором посмотрел за окно. Лоб его пересекла хмурая складка.
– Здесь ты прав. В этом конкретном случае я счел возможным нарушить принципы, – ответил он строго. – Исключительно по настойчивой просьбе Петра. Он очень надеется, что мы сумеем помочь его другу. Он сам бы сюда поехал, но на генеральской должности такое просто невозможно.
– Ну при чем тут его друг? – возмутился Крячко. – Друг Петра – заслуженный человек, цельный, ответственный. На службе отечеству потерял ногу, однако не скис, переломил судьбу и даже воспитал чужого отпрыска… Правда, неважно воспитал, но это другой вопрос. Говорят, там гены имеют основополагающее значение… А этому растяпе даже помогать не хочется! Честное слово, просто стыдно – два седых полковника ищут чемодан какого-то любителя молоденьких девочек!
– Я все-таки смотрю на это несколько иначе, – возразил Гуров. – Отчим опасается, что Грязнов после таких неприятностей вообще слетит с катушек, запьет и наделает еще больших глупостей. Несмотря ни на что, он его по-своему любит. Это единственное, что у него осталось от последней и, может быть, единственной любви. И он чувствует ответственность за своего непутевого пасынка, но помочь ему уже не в силах. В конце концов, это наш человек, Стас. А своим нужно помогать – это закон жизни, хотя он и не прописан на бумаге. И потом, чем уж так провинился перед нами этот Грязнов? Обыкновенный человек, вовсе не такой уж плохой, увлекающийся, несобранный, но это ведь не преступление… Ты вон тоже – с утра пива попросил: мне что же теперь, в алкоголики тебя зачислять?
– Далось ему это пиво! – проворчал Крячко. – Знал бы я, что мы тут будем вроде странствующих монахов, ни за что бы не приехал!
Однако оптимистический склад характера не позволил ему долго предаваться унынию. Покончив с завтраком, он первым задал вопрос:
– С чего начнем? – и вопрос этот прозвучал так бодро, будто Крячко всю жизнь только и мечтал о поисках чемоданчика с компьютерными играми.
– Нужно найти автомойку, – сказал Гуров. – А то перед лейтенантом Коркия неудобно. Да и вообще некрасиво разъезжать по такому чистому городу в грязном автомобиле. Нам это не к лицу. Приведем себя в порядок, заберем Владимира Леонидовича и двинем на поиски его зазнобы. Не могла же она исчезнуть без следа.
– Таки могла, как говорят в Одессе, – возразил Крячко. – Вот лично у меня ни малейших сомнений, что Грязнова подставила эта самая бабенка. Обычная схема – конкуренты закинули приманку, Грязнов клюнул, его поводили-поводили и подсекли. А он до сих пор не может понять, как попался на удочку. А все от своей глупости. Не настолько он молод и хорош собою, чтобы нравиться юным красоткам. Надо было об этом думать прежде всего.
– Ну знаешь – любовь зла, – сказал Гуров. – И потом, если уж ты так напираешь на прозу жизни, то почему бы не рассмотреть другой вариант? Денежки у Грязнова водились, подарки он ей покупал, в рестораны приглашал, а что еще нужно глупой девчонке?
– Ты сам не веришь в такие совпадения, – напомнил Крячко. – Грязнова обчистили именно в тот момент, когда он пошел на свидание к своей Насте, чего раньше не делал категорически.
– Да, совпадение скверное! – согласился Гуров. – Потому мне и хотелось бы посмотреть на эту шуструю подружку. Но вот конкуренты ли это – тут я что-то сомневаюсь. Как объяснил Грязнов, конкуренты тоже базируются в Москве, а тут у них даже филиалов никаких нет. Что же они не сперли чемодан в Москве или по дороге? Уж куда лучше – вынес кейс из купе, спрыгнул с поезда, и ищи-свищи!
– Может, они не любят прыгать с поезда? – возразил Крячко. – А кроме конкурентов кто же? Кому на хрен нужны какие-то игрушки, тем более недоделанные? Товар уж больно специфический, Лева!
– А кто мог знать, что там игры? – пожал плечами Гуров. – Слышал же, Анастасия так до конца и не поверила, что ее новый знакомый занимается играми. Я так полагаю, она решила, что он просто отшучивается. Зато она видела, как он сорит деньгами, видела у него кейс с секретным замком – мало ли что могло прийти ей в голову!
Им подсказали, что мойка автомобилей находится в двух кварталах от гостиницы. Они съездили туда и минут через двадцать вернулись уже в новом виде. Нельзя сказать, что потрепанный «Мерседес» Крячко стал после мойки сверкающим, но, по крайней мере, взыскательный вкус лейтенанта Коркия он сейчас удовлетворил бы.
Перед тем как отправиться за Грязновым, Гуров и Крячко подвели небольшой итог.
– Короче говоря, что мы имеем? – заключил Гуров. – Девушка Анастасия по прозвищу Веста с неопределенным адресом и еще менее определенным социальным статусом – это раз. Затем конкуренты с пиратским названием, которых здесь пока никто не видел. Это два. И нельзя исключать банальную кражу из номера, хотя администрация клянется-божится, что в их гостинице такое невозможно.
– Это самый гиблый вариант, между прочим, – заметил Крячко. – Потому что, если кейс свистнула мимоходом, например уборщица, нам его не видать никогда. Непрофессиональные воры самые упорные. Им, ко всему прочему, стыдно, что о них могут подумать люди.
– Хорошо, мы оставим этот вариант на сладкое, – решил Гуров. – Начнем с Анастасии, потом заглянем в местный филиал фирмы, в которой работает Грязнов…
– Он же пуще огня боится огласки! – напомнил Крячко. – Наше появление там сразу насторожит публику.
– А мы представимся сотрудниками собственной безопасности, – усмехнулся Гуров. – Новичками, которые знакомятся с делами. Нам всего-то нужно выяснить, не крутились ли тут поблизости пираты из конкурирующей фирмы. И потом, если Грязнов будет скрываться от своих, это будет выглядеть еще подозрительнее. Впрочем, сейчас мы все уточним…
Он поднялся в четыреста четвертый номер и предложил Грязнову отправиться на поиски. Тот молча собрался, сунул в карман довольно пухлый бумажник и покорно пошел следом за Гуровым.
– Компьютерные игры – доходное дело? – поинтересовался Гуров.
– Любая вещь приносит доход, если умеешь ее продать, – оживился Грязнов. – Это кардинальная проблема любого бизнеса. Например, нефть. Дьявольски доходная штука. Но представьте себе, например, племя, затерянное где-нибудь в лесах Амазонии. Им на хрен не нужна ваша нефть! И еще сто лет не будет нужна. Но если вы правильно организовали рекламу, правильно определили рынки сбыта, перспективы, нашли слабые струны потенциального покупателя – дело пойдет. При правильной постановке дела возможно продавать все и всем, даже снег эскимосам.
– Как-то вы странно мыслите – этнографическими категориями, – заметил Гуров. – А на мой вопрос не ответили.
– Как раз ответил, – возразил Грязнов. – Если удается заинтересовать покупателя, то доход может быть очень большим. А иногда все кончается пшиком. Мы пока – тьфу-тьфу-тьфу – держимся на плаву.
– А после этого случая течь откроется большая? – спросил Гуров.
Грязнов помрачнел.
– Солидная, – сказал он. – Это будет катастрофа. Для меня лично – вообще смерть.
– Вы опять за свое! – поморщился Гуров. – Лучше вспомните хорошенько, где проживает ваша знакомая. Мы ведь тоже не местные и вынуждены действовать почти вслепую. Так что напрягите мозги!
Грязнов не был уверен, что сумеет найти дом, в котором состоялось его последнее свидание. Он был в том районе единственный раз и к тому же плохо ориентировался на местности. Записать адрес у него, конечно, не хватило сообразительности. Но все-таки Гуров надеялся, что зрительная память Владимира Леонидовича что-нибудь ему подскажет. Сам же Грязнов думал, похоже, совсем о другом.
– Вы понимаете, ведь я с того самого дня не могу до нее дозвониться! – в отчаянии восклицал он. – Ее телефон молчит. Она не приходит. Что могло случиться – я не понимаю. Мы были так близки друг другу…
Гуров не стал объяснять, что могло случиться. С практической стороны такой расклад его даже устраивал. Он подтверждал версию о причастности Анастасии к похищению и позволял сократить число версий сразу на треть, потому что в таком случае почти наверняка отпадал вариант с вороватой уборщицей. Но Грязнову Гуров ничего этого говорить не стал. Не стал он и говорить слов утешения, не желая, чтобы Владимир Леонидович тешил себя пустыми надеждами. В любом случае незнакомая девушка Анастасия была непростой штучкой, и вряд ли хоть и недотепистому, но порядочному человеку стоило связывать с ней свою судьбу.
– И как вы добирались до ее дома? – поинтересовался Гуров, когда они все уселись в машину. – Пешком? Брали такси?
– Нет, мы ехали автобусом, – с некоторым смущением сказал Грязнов. – Настя не захотела в этот раз ехать на такси. Да и автобус попался удобный. Я даже удивился – так мало народу. В Москве такого не увидишь.
– Это уже лучше, – заметил Гуров. – Автобусы в идеале придерживаются определенного маршрута. Если вы помните номер этого автобуса, нам будет нетрудно определить направление.
– Да-да, я помню! – с жаром сказал Грязнов. – Это был восемнадцатый номер! И ехали мы до остановки Петровская. Это я тоже помню точно.
– Ну и отлично! – сказал Гуров. – Это совсем упрощает дело.
Как проехать до Петровской, удалось выяснить без труда. Оказалось, почти на самом конце города. Пока ехали, выяснилась еще одна любопытная деталь. Город Болеславль на окраинах выглядел отнюдь не так приветливо, как со своей парадной стороны. Здесь было тесно, пыльно, не очень зелено, в подворотнях болтались пьяные, почти на каждом перекрестке были вырыты какие-то ямы, обнесенные наспех сколоченной изгородью, и постоянно возникали пробки, потому что именно здесь двигались транзитные грузовики, которых не пускали через центр города. Улицы с утра уже были загазованы и будто плавали в синеватом тумане. Как ни странно, но эта картина удивила даже Владимира Леонидовича.
– А что, когда вы здесь были, все выглядело иначе? – поинтересовался Гуров.
– Да нет, кажется, все так и было, – неуверенно ответил Грязнов. – Но почему-то в тот раз это не так бросалось в глаза.
– Ну это-то понятно! – тоном знатока сказал Крячко. – Влюбленные всегда видят жизнь через розовые очки.
– Да, я мало обращал внимание на окружающее, – со вздохом признался Грязнов. – За это и поплатился. А… скажите, это в самом деле реально – найти мой кейс?
– Мы нереальными делами не занимаемся, – важно заявил Крячко. – Мы реалисты до мозга костей. Другой вопрос – в каком виде мы его найдем.
– Какой ужас! – проговорил Грязнов, бледнея. – Я только подумаю, что будет, когда мое руководство узнает…
– Кстати, оно вас пока не беспокоило? – поинтересовался Гуров. – Возможно, им захотелось узнать, как вы тут поживаете, навестили ли свой филиал, ну и так далее…
– Да, они звонили, справлялись, – упавшим голосом сказал Грязнов. – Пришлось врать. В филиал я пока, можно сказать, и не заглядывал. Так только – на бегу. Пообещал зайти завтра и не зашел, конечно. А уже три дня я вообще не включаю телефон, потому что долго врать я не могу. У меня не получается. Меня сразу раскусят.
– Тяжелое у вас положение, – заметил Гуров. – Но и у нас не лучше. Мы ведь, в некотором роде, тоже притворяемся. И поскольку действуем мы практически неофициально, то руки у нас связаны. Было бы с вашей стороны заявление, было бы возбуждено уголовное дело, и все было бы по-другому.
– По-другому я погиб, – быстро сказал Грязнов.
– Это, Лева, как посмотреть, – возразил Крячко. – Где-то связаны, а где-то, наоборот, развязаны. Чем и хороша работа частного сыщика, что никто ему не указ. Не нужно на все испрашивать согласие вышестоящих инстанций.
– Так недолго и лицензии лишиться!
– Так ведь у нас ее и нет, лицензии этой! – радостно захохотал Крячко. – Чего нам лишаться? И вообще, это все Петр затеял – пускай в случае чего и прикрывает.
– Ладно, кончай трепаться, – сдержанно сказал Гуров. – Человек черт знает что о нас может подумать. Лучше поговорим о конкретных вещах. Вы узнаете эти места, Владимир Леонидович? Кажется, впереди остановка, и, как я подозреваю, именно Петровская.
– Да-да, очень похоже, – подхватил Грязнов. – А теперь, по-моему, нужно повернуть направо.
Он старался держаться уверенно, опасаясь, видимо, что иначе его примут за полного придурка, но найти нужный дом ему удалось далеко не сразу. Они минут двадцать кружили по унылому микрорайону среди похожих друг на друга как две капли воды пятиэтажек, пока Грязнов наконец не указал на один из домов, два подъезда которого были оборудованы домофонами, а два стояли по старинке – с распахнутыми настежь, перекосившимися и исцарапанными вдоль и поперек дверями.
– Кажется, он! – сказал Владимир Леонидович, но в голосе его не было уверенности. – Я помню вот это сочетание. Два подъезда с домофонами, а два просто так… Мы заходили в тот крайний, где домофона не было. Пятьдесят вторая квартира. Нет, в самом деле, этот дом очень похож.
– Ну что же, – заключил Гуров, ставя машину на ручник. – Надо проверить. Естественно, проверять пойдете вы, Владимир Леонидович. А мы с коллегой будем вас страховать. Так, на всякий случай… Предупреждаю вас, если заметите что-нибудь подозрительное, постарайтесь сразу дать нам знать. Мы будем рядом. Какой-нибудь знак… Ну, например, почешите затылок.
– Знак, это я понимаю, – сказал Грязнов. – Но что может быть подозрительным в обычной квартире? Я не представляю. Это же не малина какая-нибудь. И в Анастасии абсолютно ничего нет подозрительного. Ну, кроме, пожалуй, той ее подруги… Она сразу мне не понравилась.
– Вот-вот, заметите где-нибудь поблизости подругу – сразу чешите в затылке! – сказал Крячко.
– Необязательно подругу, – пояснил Гуров. – Не хочу бросать тень на вашу девушку, но реальность такова, что мы должны учитывать всякие варианты. Вдруг вы увидите какое-то знакомое лицо, какую-то знакомую вещь. Или, наоборот, человека, которого никогда прежде в компании Анастасии не видели… В конце концов, сами разберетесь. Но главное, постарайтесь сделать так, чтобы Анастасия побеседовала с нами. Пригласите ее погулять, что ли…
– Да, я так и сделаю, – тут же согласился Грязнов. – Вы не представляете, как мне самому хочется ее увидеть!
– Не отвлекайтесь, Владимир Леонидович! – строго сказал Гуров. – Лучше думайте сейчас о вашем отчиме. Он-то наверняка думает сейчас только о вас.
– Это правда, – согласился Грязнов. – Но ведь он человек пожилой, одинокий. В сущности, я был бы рад, если бы он думал обо мне меньше.
– Однако искать помощи вы бросились именно к отчиму! – напомнил Гуров.
– Да, он единственный, кому я мог довериться, – сказал Грязнов и, подумав, добавил: – В сущности, я ведь тоже очень одинокий человек.
– Идемте! – сказал Гуров, распахивая дверцу машины. – Не знаю, утешает ли вас тот факт, что сейчас мы с вами, но больше мы ничего предложить, к сожалению, не можем.
– Нет-нет, я это очень ценю! – поспешно отозвался Грязнов и тоже вылез из машины. – Не будь вас, я бы, наверное, наложил на себя руки.
– Кто про что, а вшивый про баню! – проворчал Крячко, который немного задержался, чтобы запереть машину – как-никак, а это была его собственность.
В подъезд зашли вместе. Поднялись на третий этаж. Гуров, заметив, как озирается Грязнов, с беспокойством спросил:
– Что, не туда попали?
– Нет-нет, определенно туда, – с облегчением сказал Владимир Леонидович, криво улыбаясь. – Вот эту надпись я хорошо запомнил. Ее ни с чем не спутаешь.
Действительно, по стене напротив перил шла размашистая надпись, выцарапанная гвоздем в штукатурке – «Галька – дура!!!» В углубления от гвоздя можно было засунуть палец. Автор постарался на совесть, чтобы память о неведомой Гальке жила в веках.
– Тогда звоните! – распорядился Гуров. – А мы разойдемся по сторонам. Стас, давай наверх! А я останусь внизу.
Они с Крячко заняли выжидательную позицию – каждый на своем этаже, а Грязнов пошел к двери. Гурову с лестницы было слышно, как пропел в квартире музыкальный звонок.
Еще через несколько секунд щелкнул замок, и низкий мужской голос, в котором и намека не было на приветливость, спросил:
– Чего надо?
Грязнов что-то пробормотал в ответ. Видимо, он рассчитывал на более нежную встречу, а главное, на встречу с совсем другим человеком. Неласковый прием окончательно подкосил его и лишил уверенности.
Пауза была совсем короткой.
– Ты, вонючка! Поворачивай копыта, и чтобы я тебя здесь больше никогда не видел! – пригрозил густой мужской голос. – И шевелись, если не хочешь, чтобы я тебя вздрючил для бодрости! А еще раз появишься – кости переломаю! Запомнил?
Вслед за этим дверь с треском захлопнулась. Совершенно убитый, Владимир Леонидович тихо спустился по лестнице, застенчиво посмотрел на Гурова и развел руками.
– Видите? – шепотом сказал он. – Она не вышла. А что это за мужик, я не знаю. Для отца, пожалуй, слишком молод. Может быть, брат? Правда, Анастасия никогда не говорила, что у нее есть брат…
Сверху спустился Крячко и сочувственно спросил:
– Что, не вышло? Не отчаивайтесь! В таких делах с первого раза никогда не выходит. Сейчас мы сами попробуем.
– Постой! – сказал Гуров и обратился к Грязнову. – Но вы точно были в этой самой квартире? Может быть, все-таки спутали?
– Да нет, – вяло ответил Владимир Леонидович. – Когда он открыл дверь, я сразу понял, что это та самая квартира. Обои, вешалка, коврик – все в точности. И вообще, ощущение, понимаете?.. Нет, я был именно здесь. И потом, у меня создалось впечатление, что он мне не удивился. Как будто он меня ждал, понимаете? Это трудно объяснить… Может быть, родные не хотят, чтобы Настя со мной встречалась?
– За родных не скажу, – заметил Крячко. – Но этот тип с вами разговаривал точно как неродной. Что вы ему сказали?
– Я только спросил, дома ли Настя, – растерянно ответил Грязнов.
– Итак, что мы имеем? – подытожил Гуров, оборачиваясь к Стасу. – Пришел человек, приличный, вежливый, спросил, дома ли девушка. Ему сразу пообещали переломать руки-ноги. Без вопросов и объяснений. Немного неадекватно, как ты находишь?
– Зато действенно, – сказал Крячко. – Если нужно отвадить человека от места, то лучшего способа и не придумаешь. Вы раньше этого типа не встречали, Владимир Леонидович?
– Ну что вы, откуда? – махнул рукой Грязнов. – Просто каторжник какой-то! Жуткий, обросший, ручищи как колоды…
– Замечательный вы портрет нарисовали, – сказал Крячко. – Любопытно будет посмотреть. Ну так я пойду, Лева?
– Только аккуратнее! – предупредил Гуров. – Не забывай, что мы без тылов работаем.
– За меня не переживай, я стреляный воробей, – горделиво сказал Крячко и пошел наверх по лестнице. На последней ступеньке он обернулся и предупредил: – Когда все будет готово, я вас позову.
Гуров с некоторым беспокойством выслушал, как наверху опять прозвучал дверной звонок и снова лязгнул замок. А потом началось что-то очень похожее на юмористическую миниатюру в исполнении двух не слишком притязательных артистов.
– Добрый день, хозяин! – с удивительным простодушием произнес Крячко. – Как оно ничего?
– Вы что, козлы, с перепоя сегодня, что ли? Вы что пасетесь здесь? Медом у меня, что ли, намазано?
– Я медом не интересуюсь, – добродушно ответил Крячко. – Мне врачи не советуют. Я вообще больше горькими составами интересуюсь. Может, сбегать, а? Пропустим по сто пятьдесят, за жизнь поговорим…
«Каторжанин», похоже, слегка даже оторопел от такой наглости. Но он быстро справился с растерянностью и заговорил еще более грозно.
– Ну вот что, ханыга дешевая, вали отсюда, пока я тебе…
– Да-да, я в курсе – пока ты мне кости не переломаешь, – подхватил Крячко. – Только мои кости уже столько раз ломаны-переломаны – их просто так теперь не возьмешь. Сплошные мозоли. Может, не стоит напрягаться? Я ведь не денег к тебе занимать пришел. Поговорить по душам. Можно под водочку. А можно и так, если не хочешь. Ты не зашитый, случайно?
– Так, – совсем уже зловещим голосом произнес хозяин квартиры. – Крутого из себя строишь? Ну я тебе сейчас покажу, какой ты крутой!
Вслед за этими словами послышался звучный шлепок, сопение, потом короткий хруст, и кто-то с шумом упал на пол. Гуров, начисто забыв про Владимира Леонидовича, метнулся вверх по лестнице.
Глава 3
Он поспел как раз вовремя. Картина на верхней площадке выглядела не слишком оптимистично. Напротив распахнутой настежь двери лежал полковник Крячко, явно находящийся в состоянии если не нокаута, то уж глубокого нокдауна точно. А возле него стоял человек в майке и спортивных брюках, под два метра ростом, с волосатыми ручищами и бритым затылком в багровых складках. Он не торопясь размахивался ногой, намереваясь хорошенько пнуть поверженного противника.
– Закурить не будет? – спросил Гуров первое, что пришло в голову.
Верзила от неожиданности оступился и, пошатнувшись, обернулся. Гуров не дал ему полностью восстановить равновесие и сделал подсечку. Любитель запрещенных приемов сделал удивленное лицо и во весь свой немаленький рост грянулся на бетонный пол. Звук был такой, будто уронили шкаф, под завязку набитый старыми делами, – Гуров наблюдал однажды подобную сцену в управлении.
В отличие от шкафа, хозяин квартиры не собирался отлеживаться и сделал немедленную попытку встать на ноги. Но Гуров тоже кое-что понимал в уличной драке и не собирался давать фору этому подонку. Прежде чем верзила успел подняться на четвереньки, Гуров ударил его носком ботинка по шее. Он не перегибал палку, но метил в сонную артерию – нужно было пресечь эту возню в самом начале.
Удар достиг цели. Соперник коротко замычал и повторно рухнул лицом в пол. На этот раз его огромное туловище сразу обмякло и, будто пластилин, растеклось по лестничной площадке.
Гуров бросился к Стасу и схватил его за плечи. Крячко посмотрел на него мутными глазами и сделал попытку улыбнуться. На переносице у него наливался почти черный синяк.
– Вот гад! – с усилием пробормотал Крячко. – Головой врезал… Я и закрыться не успел. Здоровый, бычара…
– Ладно, бывает! – сказал Гуров. – Встать можешь?
– Я не только встать, я из него сейчас душу вынуть могу! – крепнущим голосом сказал Крячко. – Дай мне его на пять минут, Лева!
С помощью Гурова он поднялся на ноги и плотоядно посмотрел на лежащее у двери тело.
– Простая истина – после драки кулаками не машут, – сказал Гуров. – Почему-то простые истины всегда забывают. Лучше помоги мне занести его в квартиру, да позови сюда Грязнова, если он не сбежал уже.
Они заволокли неподъемную тушу в квартиру и сунули в ванну. Гуров наскоро осмотрел квартиру и убедился, что больше никого нет. Тогда он вернулся в ванную комнату, открыл холодную воду и принялся поливать хозяина из душа. Когда вернулись Крячко и Грязнов, верзила начал приходить в себя. Чтобы предупредить возможные неожиданности, Гуров достал наручники и приковал его к никелированной трубе, уходящей в стену.
– Будет немного неудобно, друг, но зато безопасно, – объяснил Гуров. – А то ты какой-то дикий. Ты случайно не из зоопарка сбежал?
Верзила, мокрый и ошарашенный, сидел на полу с прицепленной к трубе рукой и молча таращил глаза то на Гурова, то на Крячко, то на скромно маячившего за их спинами Грязнова.
– Ну, волчары! – сказал наконец он. – Ну, суки позорные! Вы на кого руку подняли, мрази? Вы на Николая Сумского руку подняли! Да я с вами знаете что сделаю? Да я вас…
Гуров не стал дослушивать страшные обещания и перебил хозяина.
– Ну, слава богу, познакомились! Значит, ты – Николай Сумской? Не скажу, что очень приятно, но, по крайней мере, понятно. Только у меня вопрос – а что за птица такая – Николай Сумской, что на него и руку поднять нельзя? И это при том, что сам он в средствах не стесняется. Мы не местные и, может быть, чего-то важного не знаем. Ты, может, тут вроде священной коровы, и тебя на праздники увивают цветами?
Сравнение со священной коровой не столько обидело, сколько озадачило Сумского. Он приготовился к ругани, побоям, угрозам, а вместе этого с ним вели какие-то витиеватые речи. Это сильно его смущало. Он чувствовал за этим подвох и, возможно, прелюдию к особенно страшным пыткам. Поэтому он резко оборвал дискуссию и больше не произнес ни слова. Убедившись, что некое подобие порядка восстановлено, Гуров попросил Крячко вместе с Грязновым пройтись по квартире и внимательно все осмотреть.
Сумской отнесся к этому предложению на удивление равнодушно, и Гуров ожидал, что ничего для них интересного в квартире не обнаружится, но через некоторое время снова появился Крячко и сказал, что Грязнов нашел женскую заколку и утверждает, что эта заколка принадлежит Анастасии.