Леонов Николай Иванович. Таежная зона

   Гуров повертел в руках старинный образец, попробовал прицелиться. Дибелович тем временем отпер дверь одного из сейфов. В углублении сейфа можно было разглядеть пять-шесть стволов.
   – Вот, – сказал он, вынимая из сейфа какое-то ружье. – Это моя гордость. Литтихский штуцер образца 1843 года. Бельгийский образец. Выпускался на фабрике Малгерба. Этим штуцером вооружались снайперы русских стрелковых батальонов и орлеанские стрелки во Франции. Насечки прицела указывают на количество шагов до цели. В общем, очень любопытный образец. Оцените.
   Дибелович протянул Гурову штуцер.
   – В этом сейфе у меня револьверы и пистолеты, – он переместился к соседнему сейфу. – Здесь есть любопытный револьвер. «Ротазион» образца 1872 года. Итальянский. Выпускался фирмой Глисенти. Уникальное оружие. Он достаточно легкий для девятнадцатого века. Прослужил вплоть до Второй мировой войны.
   – А где оружие, с которым вы охотитесь? – спросил Гуров, рассматривая образец.
   – Я – консерватор, – Дибелович усмехнулся. – Много лет охочусь с «Ижом». Оружие для охоты храню в подвале. В этой комнате только «трофеи». Я скупаю их из частных рук и на аукционах.
   – А где вы останавливаетесь во время охоты в Нижнеудинске? – спросил полковник, когда Дибелович открыл последний сейф.
   – На охотничьей базе… Да что я вам рассказываю? Лучше один раз увидеть. У вас нет желания составить мне компанию? Я как раз завтра собирался поехать поохотиться в Нижнеудинск.
   – Интересное предложение, – Гуров поднял взгляд. – Но я, как видите, с самолета, и…
   – Это мелочи, – небрежно отмахнулся Иван Андреевич. – У меня есть все, что необходимо. Я вас экипирую. Оружие тоже в наличии. А до завтра переночуете у меня. Я один. Места достаточно. Поехали.
   – Ну, хорошо, – ответил полковник, принимая спонтанное предложение начальника отдела таможенного управления.
 
    Москва. Казино «Нить Ариадны»
   Потрескивая выхлопной трубой, старенький «Мерседес» беззастенчиво вклинился на парковочной стоянке перед казино между мощными габаритными джипами и блестящими спортивными автомобилями. Охранник удивленно оторвал трубку сотового телефона от уха и внимательно наблюдал за тем, как из допотопной иномарки выбирается мужчина средних лет, облаченный в джинсы и твидовый пиджак. В глазах местного блюстителя порядка отразилось неприкрытое беспокойство. Подобная публика была нетипична для столь дорогого и респектабельного казино столицы, коим являлась «Нить Ариадны». За те полтора года, что парень проработал здесь, ему еще не приходилось видеть клиента такого сорта. Собеседник продолжал что-то говорить по телефону, но охранник уже не слушал его. Крячко приветливо помахал пареньку рукой, подбросил на ладони связку ключей и бодро зашагал к крыльцу.
   «Нить Ариадны», согласно задумке хозяина, не являлась молодежным клубом, каких было понатыкано по Москве тысячи, а потому вошедший внутрь полковник не наткнулся здесь ни на дергающихся в безумных танцах наркоманов, ни на бьющую по барабанным перепонкам музыку сомнительного происхождения. Казино Глазберга было заведением иного порядка. Тусклый обволакивающий свет, успокаивающие зеленые тона, мужчины в строгих костюмах и дамы в вечерних платьях, толпившихся либо у столов с рулетками, либо рядом с местами для игры в блек-джек. Чуть дальше просматривался проход в следующий зал, где собирались преимущественно любители покера. По бокам – игральные автоматы, но уже по первому взгляду Станислав смог понять, что спрос на них значительно ниже, чем на все остальное. Слева за спиной еще одного молодого охранника просматривался украшенный сине-зеленой иллюминацией арочный проем в бар. Льющаяся из расположенных где-то под потолком динамиков тихая музыка едва различалась на слух.
   Крячко остановился перед высоким зеркалом, расстегнул пиджак, поправил под воротом рубашки тугой узел галстука и, пригладив волосы двумя руками, двинулся между столов. У третьей по счету рулетки народу было чуть меньше, чем возле остальных столов, и Станислав занял позицию в трех-четырех шагах от крупье. Пристроил во рту сигарету и стал ненавязчиво разглядывать публику.
   – Двадцать семь, черное, – бесцветным голосом объявил крупье, мужчина лет сорока с двумя острыми, как волнорезы, залысинами.
   Фишки сдвинулись по столу, кто-то из толпы негромко посетовал на преследующее его весь вечер невезение, и игроки тут же принялись делать новые ставки. Причем, как отметил полковник, на цвет или «чет – нечет» ставило меньшинство. В основном все стремились облюбовать какое-то определенное число. В самом худшем варианте «одно из четырех». Рискованно! Да и судя по номиналу фишек, ставки были немалые.
   Крупье раскрутил «колесо».
   – Ставок больше нет, – проинформировал он.
   Крячко повернул голову. Ему показалось, что у каждого из рулеточных столов – абсолютно одинаковые люди. Что называется, на одно лицо. Без какой-либо харизмы или еще чего-нибудь в этом роде. Маски. Пустые бездушные маски. Полковник скользнул рукой за отворот пиджака и нащупал собственный бумажник. Чтобы не выделяться, ему необходимо купить фишки. Хотя бы немного. Для приличия. Он не сомневался в том, что наверняка уже попал в поле зрения местной службы безопасности. Его или изучали посредством скрытых наблюдательных камер, или… Скучающий взгляд Станислава споткнулся на одном человеке.
   Светловолосый мужчина с изрядно побитым оспой лицом и отливающими в рыжину висячими усами стоял возле одного из столов для игры в блек-джек и с выбранной им позиции старался держать в поле зрения не только играющих в основном зале и входивших и выходивших из бара, но и тех, кто расположился в «покерном» помещении. Не нужно было иметь семи пядей во лбу, чтобы определить причастность этого человека к службе безопасности казино. На блондине был строгий черный костюм, белоснежная рубашка и бабочка. На ногах красовались стильные лакированные туфли с зауженными носами. В правой руке он держал серебристый складной телефон. Взгляды блондина и Крячко на пару секунд встретились, но Стас первым отвел глаза и решительно зашагал к кабинке для размена фишек. В голове у полковника имелся черновой план, составленный на базе тех сведений, которые ему удалось почерпнуть из личного дела Александра Глазберга.
   – Двадцать по двадцать, – сказал он в окошечко.
   – И все? – Парень, не глядя, принял у полковника деньги.
   – Пока все.
   Направляясь обратно к рулетке, Крячко почти физически ощущал на своей спине заинтересованный взгляд блондина. Именно это ему и было нужно. Он вновь занял место рядом с крупье, и, когда пришло время для очередных ставок, Крячко бросил три фишки на красное поле. Большая часть играющих удивленно покосились в его сторону. Стас обезоруживающе улыбнулся им в ответ. «Колесо» завертелось. Шарик стремительно запрыгал из одной ячейки в другую, пока не выбрал для себя наиболее подходящую.
   – Сорок четыре, черное, – сказал крупье.
   Фишки Крячко, подталкиваемые специальной лопаткой, уползли в противоположном направлении. Недолго думая, он бросил еще пять фишек на стол. Но теперь уже на черное поле. Снова косые взгляды в его сторону, и снова ответная улыбка. Боковым зрением Крячко заметил, что блондин стал понемногу смещаться в его сторону. Ненавязчиво, но вполне целеустремленно.
   – Двенадцать, черное, – все так же безлико сообщил крупье после того, как «колесо» остановилось.
   Вместо пяти поставленных фишек Крячко получил десять. Он развязно похлопал крупье по плечу и громко произнес:
   – Вот-вот, братан, так держать. Пусть мне зафартит сегодня. Удваиваю.
   Щедрым широким жестом он бросил все десять фишек куда-то в центр поля, даже не задумываясь над тем, на какое число они угодят. В руках у Станислава осталось две. Он почесал в затылке и еще до того момента, как крупье объявил об окончании ставок, успел пристроить их на ближайшее к себе поле с пометкой «нечет». Полковник заметил, как еще при том самом панибратском хлопке крупье бросил взгляд на блондина в черном. Последний сделал еще несколько шагов и, когда рулетка остановилась, он уже был за спиной Станислава.
   – Шестнадцать, красное.
   – Черт! – Крячко хлопнул ладонью по краю стола, а затем вновь полез рукой во внутренний карман пиджака. – Мне надо еще фишек. Слышь, братан! А сразу бабло я могу поставить?
   Крупье не ответил, зато на правое плечо Станислава тяжело опустилась рука блондина с рыжеватыми усами. Крячко резко повернул голову.
   – В чем дело?
   – Прошу прощения, – представитель службы безопасности говорил мягко, но уверенно. Глаза его при этом прицельно смотрели в переносицу собеседнику. Известный психологический прием. – У нас в заведении не принято вести себя подобным образом.
   – Да ты кто такой? – Крячко насупился, а его пальцы машинально сжались в кулаки.
   – Петр Нечайкин. Начальник службы безопасности «Нити Ариадны». И я искренне не советую вам разговаривать со мной в подобном тоне. И главное…
   Полковник не дал ему договорить.
   – Ты начальник СБ? – живо переспросил он. – Вот пруха-то!
   – В каком смысле? – не понял Нечайкин.
   – Мне с тобой потрекать как раз в цвет будет. Вообще-то я надеялся перетереть тему лично с Глазбергом, но ты тоже сгодишься. Пойдем в бар, пропустим по одной. А, братела?
   Нечайкин откровенно растерялся. Разговор с нахальным визитером принял весьма неожиданный поворот. Он автоматически снял руку с плеча Станислава и обвел взглядом лица других игроков, прекративших в этот момент делать ставки и заинтересованно взиравших на происходящее.
   – Вы знакомы с Александром Романовичем? – спросил он.
   – Пока нет. Но ужасно мечтаю познакомиться, – в широкой улыбке Крячко демонстрировал едва ли не все свои зубы. – Так как насчет ста граммулек, брат? Бар у вас тут приличный?
   Колебания Нечайкина длились не более пяти секунд.
   – Пойдемте, – сказал он, развернулся и зашагал в направлении бара, заложив правую руку в боковой карман пиджака.
   Крячко последовал за ним и, оказавшись в освещенном сине-зелеными бегающими огоньками помещении, первым взобрался на высокий кожаный табурет с полукруглой металлической подпоркой. Щелкнул пальцами, привлекая внимание бармена. Нечайкин занял место рядом. Слегка скашивая в правую сторону глаза, он продолжал изучать Станислава.
   – Пива, – сказал полковник приблизившемуся бармену, лениво выкладывая на стойку мобильный телефон, сигареты и зажигалку. – Самого лучшего, какое есть, и желательно похолоднее. А тебе? – Он повернулся лицом к Нечайкину.
   – Спасибо, ничего, – начальник службы безопасности обменялся с барменом многозначительными взглядами и почти тут же добавил: – Впрочем, дай мне стакан ананасового сока, Володь.
   – Трезвенник? – Крячко закурил. – Или язвенник?
   – О чем вы хотели поговорить? – Нечайкин недовольно сдвинул брови к переносице. – И зачем вам нужен Александр Романович?
   – Ах да! – полностью войдя в спланированный им образ, Крячко набирал обороты. Стиснув фильтр сигареты зубами, он пыхнул дымом прямо в лицо собеседнику. – Мне нужна работа.
   – Прошу прощения?.. – Нечайкину показалось, что он ослышался.
   – Чего ты дуру включаешь, братан? Прощения он какого-то просит. Я же тебе популярным русским языком сказал, что ищу работу.
   – У нас? Здесь?
   – Ну, а почему бы нет? Дело, собственно, вот в чем. – Крячко так стремительно подался вперед, приблизив свое лицо к лицу Нечайкина, что последнему невольно пришлось отпрянуть. – Я в Москве только с сегодняшнего утра. А еще два дня назад я парился у «хозяина» на Урале. Скинул «бушлат», отмотав свои законные восемь годков, и – на вольные хлеба. А куда сейчас подашься? На «гоп-стоп» или «скок»? Так это верный путь обратно на нары. Сейчас же все по уму делать надо. Верно? Без крыши ты – никто. Так, типа, один на льдине. В родной Хабаровск мне дорога заказана… Ну, вот я и вспомнил, как один мой кореш по камере, сам родом из Москвы, трекал, что с моей комплекцией и навыками в «рукопашке» надо канать в вышибалы. В любой ночной клуб, говорит, или в казино. И я подумал, казино – это, вообще, в жилу. И работа, и картишки с рулеткой под рукой. Если что, можно бабосов по-легкому приподнять. У вас же тут казино? Да?
   Полковник картинно обвел рукой вокруг себя, а завершил этот широкий жест тем, что вынул изо рта сигарету, предварительно глубоко затянувшись ею, и пустил в лицо Нечайкину новую густую струю дыма. Вроде как не специально, а в порыве собственного увлекательного монолога. Подошел бармен и поставил перед мужчинами два бокала. Один, узкий, с ананасовым соком, перед Нечайкиным, а другой, с широкой пузатой горловиной, наполненный темным пенящимся пивом, перед Крячко. Станислав живо подхватил свой бокал, жадно отпил из него почти половину, со стуком вернул обратно на стойку и удовлетворенно крякнул.
   – Ничего. Козырно, – он оттер пену с губ тыльной стороной ладони.
   Нечайкин разогнал рукой повисший в воздухе табачный дым и даже не глянул в сторону заказанного им напитка.
   – Да, у нас казино, – сдержанно произнес он, едва размыкая губы и продолжая буравить Крячко глазами. – Но почему именно к нам? С чего вы взяли, что вам тут дадут работу?
   – Так это еще не вся история, брат, – уже отработанным ранее жестом Крячко похлопал собеседника по плечу. – Ты хлебай свое пойло и слушай. Я сунулся к одному местному корешку, затем к другому, и они оба в один голос порекомендовали мне обратиться в «Нить Ариадны». К этому вашему Глазбергу. Дескать, Глазберг – мужик путевый, свой в доску, платит отлично, и, главное, крыша-то какая. С его-то связями. И потом, как мне тактично, типа, намекнули, Глазбергу нужны не только вышибалы, но и реальные пацаны, способные тряхнуть зарвавшихся должников. Крыс запомоенных.
   – Что это за люди? – Нечайкин нахмурился еще больше.
   – Какие люди?
   – Те, что рекомендовали вам Александра Романовича.
   – Я же тебе говорю, корешки мои, – Крячко недовольно поморщился.
   – Фамилии у них есть?
   – Фамилий не знаю, – полковник опять взял в руки бокал с пивом и сделал еще более внушительный глоток, чем в первый раз. Продемонстрировал наблюдавшему за ним со стороны бармену поднятый вверх большой палец. – Только кликухи. Но, я думаю, ты должен быть в курсе. Мои кенты – весьма уважаемые в столичных кругах люди. Артем Сиплый и Клоч. Вот у него вроде и фамилия такая должна быть. То ли Клочков, то ли Клочулин. Ну, что-нибудь в этом роде, короче.
   Крячко не опасался за крах своей легенды. Наоборот, на нее-то он и рассчитывал. Артем Сиплый, известный в миру как Артем Осипенко, и Клоч, Виктор Клочин, состояли в тайной агентуре угро, оставаясь при этом авторитетными личностями среди столичных уголовников. Отправляясь в «Нить Ариадны», полковник успел созвониться и с тем, и с другим. Он знал, что Осипенко с Клочиным легко подтвердят его слова, если Нечайкин или сам Глазберг надумают выяснять подноготную этой байки. Те же информаторы поведали Станиславу, что Глазберг действительно не гнушается сотрудничества с уголовниками, используя их как торпед в своих разборках с должниками. По большей части основная масса штата охраны у него и состояла из ранее судимого контингента. А как сказал Крячко Артем Сиплый, с должниками Александр Романович долго не церемонился. Это только подтверждало версию сыщика о том, что Дражайский мог пасть жертвой собственной неплатежеспособности.
   Нечайкин, наконец, отвел глаза в сторону и сфокусировал взгляд на бокале с ананасовым соком. Полковник догадывался, что в эту самую минуту начальник службы безопасности казино размышляет. Люди ему были нужны, но Крячко понимал и то, что без согласования с Глазбергом Нечайкин не в силах принять подобное решение. Об этом также имелась соответствующая пометка в досье. Что ж, Станислав никуда и не торопился. Пусть себе думают. Главное, наживка заброшена, а в остальном… Машина должна сработать в инерционном режиме… Нечайкин сделал глоток сока. Облизал губы. Полковник к этому времени докурил сигарету и смял ее в пепельнице. Залпом осушил бокал с пивом до дна. Подумал, не подать ли ему новый знак бармену, но уже через секунду отказался от такого варианта. Накачиваться спиртным ему сейчас вовсе ни к чему.
   – Не могу сказать сейчас ничего определенного, – Нечайкин разгладил пальцами свои рыжеватые усы. – Но… С вами как-то можно связаться?
   – У меня есть мобильник. Клоч презентовал. Поздравил, так сказать, с окончанием отсидки, – Крячко захохотал.
   – Хорошо. Оставьте мне ваш номер, и в случае необходимости я с вами свяжусь.
   – О’кей. Только не тяните кота за яйца, лады? Мне тусоваться в Москве без дела тоже понта нет. Рвану куда-нибудь дальше.
   – Я дам вам знать в течение суток.
   – Годится. А можно, я еще на рулетке сыграю?
   Нечайкин удивленно вскинул брови.
   – Да, ради бога…
   – Тут есть одна проблема, – Крячко потер пятерней шею за воротом рубашки и уже с неприкрытым вызовом взглянул в лицо собеседнику. – Бабок у меня не ахти. Не разжился еще, типа. Может, ты мне займешь немного, брат… В счет будущих заработков. Отдам, я же не крыса какая-нибудь…
 
    Иркутская область. Нижнеудинск.
    Лесной массив
   Густые туманы, окутавшие тайгу, сохранялись уже более недели. По автодороге М-53, ведущей из Иркутска в город Нижнеудинск, на большой скорости мчался внедорожник начальника таможенной службы города Ивана Андреевича Дибеловича. В автомобиле, кроме него и Гурова, находились еще двое охотников, по словам Дибеловича, лучших кабанятников иркутских лесов. По дороге Гуров расспросил обо всех особенностях охоты на кабана. Преодолев более пяти сотен километров, к одиннадцати часам утра автомобиль достиг охотничьего зимовья у подножия отрога Восточного Саяна.
   Дорога огибала огромный двухэтажный бревенчатый сруб. От парадного крыльца она наискосок уходила обратно в тайгу. Сруб был обнесен невысоким, скорее декоративным забором, сбитым из бревен, переплетенных между собой прутьями. Территория двора была разбита слегка извилистыми дорожками на правильные четырехугольники. Наискосок от ступенек крыльца перед домом размещался деревянный стол со скамейками. По-видимому, в этом месте разбивалась летняя кухня. Во всем чувствовалась умелая, заботливая хозяйская рука.
   Гуров первым вышел из автомобиля. Свежий, сыроватый таежный воздух мгновенно растворил тяжесть длительного переезда. Смены климатического пояса и усталости от постоянных переездов практически не ощущалось. Обжигающий чистотой лесной воздух до отказа заполнял легкие, создавая ощущение легкого головокружения. Гуров почувствовал себя вполне отдохнувшим.
   Двое спутников, прихватив с собой из багажника массивные сумки, сразу направились в дом по дорожке, сложенной из крупных плит природного камня, ведущей к парадному крыльцу охотничьего угодья. Последним из автомобиля вышел Дибелович. Проходя мимо дверцы водителя, он задержался. Поставив на землю длинный ящик, который вместе с другими сумками извлек из багажника, стукнул указательным пальцем в тонированное стекло автомобиля. Стекло плавно приспустилось. Опершись по-хозяйски на дверцу машины, он навис над ней всем своим огромным корпусом.
   – Коль, в общем, будь на связи. Я постараюсь тебя не дергать, но, если что, ты уж не обессудь, приедешь. Да, вот тебе мой дисконт. Возьмешь все на мое имя. Просто скажи, что я, мол, от Дибеловича. Они сами тебе отгрузят. И отдохни как следует. Все. Пока. Да, и еще, – добавил он, подняв ящик и направляясь к дому, – если встретишь наших по дороге, скажи, чтоб не ставили машину в гараж. Пусть сразу же позвонят мне и приедут. Возможно, меня уже не будет дома.
   – Хорошо, Иван Андреевич. Все сделаем в лучшем виде. Удачной охоты! – ответил голос из автомобиля.
   Дождавшись, пока Дибелович с Гуровым скроются в дверях дома, водитель укатил прочь.
   Дибелович вошел в дом первым, свалив сумки и ящик в углу около входной двери. Затем он пригласил Гурова пройти, а сам направился к камину, в котором тлело несколько головешек. В доме охотников гостей уже ждал дед Антоныч. Когда Гуров и Дибелович вошли в помещение, старик сидел на лавочке около длинного обеденного стола.