В Англии существует парламентская монархия, во Франции – республика. У власти и там и здесь стоят либералы и даже социал-патриоты. Но это нисколько не меняет империалистического характера войны, – наоборот, только ярче вскрывает его. И революционные рабочие ведут в Англии и во Франции непримиримую борьбу против войны.
   Переход от династически-дворянского империализма к чисто-буржуазному никак не может примирить с войною пролетариат России. Интернациональная борьба с мировой бойней и империализмом является сейчас нашей задачей больше, чем когда бы то ни было. И последние телеграммы, сообщающие об антивоенной агитации на улицах Петрограда, свидетельствуют о том, что наши товарищи мужественно выполняют свой долг.
   Империалистическая похвальба Милюкова – сокрушить Германию, Австро-Венгрию и Турцию – сейчас как нельзя более на руку Гогенцоллерну и Габсбургу. Милюков теперь будет играть роль огородного пугала в их руках. Прежде еще, чем новое либерально-империалистическое правительство приступило к реформам в армии, оно помогает Гогенцоллерну поднять патриотический дух и восстановить трещащее по всем швам «национальное единство» немецкого народа. Если бы немецкий пролетариат получил право думать, что за новым буржуазным правительством России стоит весь народ и в том числе главная сила революции, русский пролетариат, – это явилось бы страшным ударом для наших единомышленников, революционных социалистов Германии. Превращение русского пролетариата в патриотическое пушечное мясо на службе русской либеральной буржуазии немедленно же отбросило бы немецкие рабочие массы в лагерь шовинизма и надолго затормозило бы развитие революции в Германии.
   Прямая обязанность революционного пролетариата России показать, что за злой империалистической волей либеральной буржуазии нет силы, ибо нет поддержки рабочих масс. Русская революция должна обнаружить перед всем миром свое подлинное лицо, т.-е. свою непримиримую враждебность не только династически-дворянской реакции, но и либеральному империализму.
   Дальнейшее развитие революционной борьбы и создание Революционного Рабочего Правительства, опирающегося на подлинный народ, нанесет смертельный удар Гогенцоллерну, ибо даст могущественный толчок революционному движению германского пролетариата, как и рабочих масс всех остальных европейских стран. Если первая русская революция 1905 года повлекла за собою революцию в Азии – в Персии, Турции, Китае[17] – , то вторая русская революция послужит началом могущественной социально-революционной борьбы в Европе. Только эта борьба принесет залитой кровью Европе подлинный мир.
   Нет, русский пролетариат не даст запрячь себя в колесницу милюковского империализма. На знамени российской социал-демократии сейчас ярче, чем когда бы то ни было, горят лозунги непримиримого интернационализма:
   Долой империалистических хищников!
   Да здравствует Революционное Рабочее Правительство!
   Да здравствует мир и братство народов!
   «Новый Мир» N 941, 20 (7) марта 1917 г.

Л. Троцкий. ОТ КОГО И КАК ЗАЩИЩАТЬ РЕВОЛЮЦИЮ

   Империализм у нас, как и везде, вытекает из самых основ капиталистического производства. Но развитие империализма крайне ускорилось у нас и обострилось под влиянием контрреволюции. Об этом мы говорили в прошлый раз. Когда испуганная революционная буржуазия отказалась от своей программы углубления внутреннего рынка путем передачи помещичьих земель крестьянству, она перенесла все свое внимание на мировую политику. Антиреволюционный характер нашего империализма выступает, таким образом, со всей наглядностью. Русскому рабочему империалистическая буржуазия сулила – в случае успехов – лучший заработок и пыталась подкупить рабочие верхи привилегированным положением вокруг и около военной промышленности. Крестьянину она обещала новые земли. «Будут ли эти новые земли или нет, – рассуждал мужик-середняк, утративший надежду на помещичьи владения, – а своего-то народу во всяком случае убавится, стало быть, с землей станет свободнее…»
   Война, следовательно, явилась в самом прямом смысле слова средством отвлечения внимания народных масс от наиболее острых внутренних вопросов и в первую голову от аграрного. Это одна из причин того, почему «либеральное» и не-либеральное дворянство с таким рвением поддерживает империалистическую буржуазию в деле ведения войны.
   Под знаменем «спасения страны» либеральные буржуа пытаются удержать в своих руках руководство над революционным народом и с этой целью тянут за собою на буксире не только патриотического трудовика Керенского, но, по-видимому, и Чхеидзе, представителя оппортунистических элементов социал-демократии.
   Приостановка войны и уже самая борьба за мир поставят ребром все внутренние вопросы и, прежде всего, земельный… Аграрный вопрос вгонит глубокий клин в нынешний дворянско-буржуазный-социал-патриотический блок. Керенским придется выбирать между «либеральными» третьеиюньцами, которые хотят всю революцию обокрасть для капиталистических целей, и революционным пролетариатом, который развернет во всю ширь программу аграрной революции, т.-е. конфискации в пользу народа царских, помещичьих, удельных, монастырских и церковных земель. Каков будет личный выбор Керенского, значения не имеет: этот молодой саратовский адвокат, «умоляющий» солдат на митинге застрелить его, если они ему не доверяют, и в то же время угрожающий скорпионами рабочим-интернационалистам, не имеет большого значения на весах революции. Другое дело – крестьянские массы, деревенские низы. Привлечение их на сторону пролетариата есть самая неотложная, самая насущная задача.
   Было бы преступлением пытаться разрешить эту задачу путем приспособления нашей политики к национально-патриотической ограниченности деревни: русский рабочий совершил бы самоубийство, оплачивая свою связь с крестьянином ценою разрыва своей связи с европейским пролетариатом. Но в этом и нет никакой политической надобности. У нас в руках более сильное орудие: в то время, как нынешнее Временное Правительство и министерство Львова[18] – Гучкова – Милюкова – Керенского вынуждены – во имя сохранения своего единства – обходить аграрный вопрос, мы можем и должны поставить его во весь рост перед крестьянскими массами России.
   – Раз невозможна аграрная реформа, тогда мы за империалистическую войну! – сказала русская буржуазия после опыта 1905 – 1907 годов.
   – Повернитесь спиною к империалистической войне, противопоставив ей аграрную революцию! – скажем мы крестьянским массам, ссылаясь на опыт 1914 – 1917 годов.
   Этот же вопрос, земельный, будет играть огромную роль в деле объединения пролетарских кадров армии с ее крестьянской толщей. «Помещичья земля, а не Константинополь!» скажет солдат-пролетарий солдату-крестьянину, объясняя ему, кому и для чего служит империалистическая война. И от успеха нашей агитации и борьбы против войны – прежде всего, в рабочих, а во вторую линию, в крестьянских и солдатских массах – будет зависеть, как скоро либерально-империалистическое правительство сможет быть замещено Революционным Рабочим Правительством, опирающимся непосредственно на пролетариат и примыкающие к нему деревенские низы.
   Только такая власть, которая не упирается против натиска масс, а, наоборот, ведет их вперед, способна обеспечить судьбу революции и рабочего класса. Создание такой власти есть сейчас основная политическая задача революции.
   Учредительное Собрание есть пока что только революционная фирма. Что за ней скрывается? Какие порядки учредит это Учредительное Собрание? Это зависит от его состава. А состав зависит от того, кто и при каких условиях будет созывать Учредительное Собрание.
   Родзянки, Гучковы, Милюковы приложат все усилия к тому, чтобы создать Учредительное Собрание по образу и подобию своему. Самым сильным козырем в их руках явится лозунг общенациональной войны против внешнего врага. Теперь они будут говорить, конечно, о необходимости отстоять «завоевания революции от разгрома» со стороны Гогенцоллерна. И социал-патриоты будут подпевать им.
   – Было бы что отстаивать! – скажем мы. Первым делом нужно обеспечить революцию от внутреннего врага. Нужно, не дожидаясь Учредительного Собрания, выметать монархический и крепостнический хлам изо всех углов. Нужно научить русского крестьянина не доверять посулам Родзянки и патриотической лжи Милюкова. Нужно сплотить крестьянские миллионы против либеральных империалистов под знаменем аграрной революции и республики. Выполнить эту работу в полном объеме сможет только опирающееся на пролетариат Революционное Правительство, которое отстранит Гучковых и Милюковых от власти. Это Рабочее Правительство пустит в ход все средства государственной власти, чтобы поднять на ноги, просветить, сплотить самые отсталые и темные низы трудящихся масс города и деревни. Только при таком правительстве и при такой подготовительной работе Учредительное Собрание явится не ширмой для землевладельческих и капиталистических интересов, а действительным органом народа и революции.
   – Ну, а как же быть с Гогенцоллерном, войска которого будут нависать угрозой над победоносной русской революцией?
   – Мы уже писали об этом. Русская революция представляет неизмеримо большую опасность для Гогенцоллерна, чем аппетиты и замыслы империалистической России. Чем скорее революция сбросит с себя гучковско-милюковскую шовинистическую маску и откроет свое пролетарское лицо, тем могущественнее будет отклик, какой она встретит в Германии, тем меньше будет у Гогенцоллерна охоты и возможности душить русскую революцию, – у него будет достаточно хлопот у себя дома.
   – А если немецкий пролетариат не поднимется? Что мы будем делать тогда?
   – То есть, вы предполагаете, что русская революция может пройти бесследно для Германии – даже в том случае, если у нас революция поставит у власти рабочее правительство? Но ведь это совершенно невероятно.
   – Ну, а если все же?..
   – Нам в сущности незачем сейчас ломать себе голову над таким невероятным предположением. Война превратила всю Европу в пороховой склад социальной революции. Русский пролетариат бросает теперь в этот пороховой склад зажженный факел. Предполагать, что этот факел не вызовет взрыва, значит мыслить наперекор законам исторической логики и психологии. Но если бы случилось невероятное, если бы консервативная социал-патриотическая организация помешала немецкому рабочему классу в ближайшую эпоху подняться против своих правящих классов, – тогда, разумеется, русский рабочий класс защищал бы революцию с оружием в руках. Революционное рабочее правительство вело бы войну против Гогенцоллерна, призывая братский немецкий пролетариат подняться против общего врага. Точно так же, как и германский пролетариат, если бы он оказался в ближайшую эпоху у власти, не только имел бы «право», но и был бы обязан вести войну против Гучкова-Милюкова, чтобы помочь русским рабочим справиться со своим империалистским врагом. В обоих этих случаях руководимая пролетарским правительством война была бы только вооруженной революцией. Дело шло бы не о «защите отечества», а о защите революции и перенесении ее на другие страны.
   «Новый Мир» N 942, 21 (8) марта 1917 г.

Л. Троцкий. КТО ИЗМЕННИКИ?

   Мы заклеймили воинственные планы и намерения правительства Гучкова и Милюкова. Мы заявили, что революционный русский народ хочет мира. По этому поводу здешняя реакционная газета «Русская Земля» называет нас германофилами и изменниками.
   Бывшее царское правительство было германофильским и стремилось к династической, противонародной сделке с Гогенцоллерном. «Русская Земля» до последнего дня служила с чисто-собачьей преданностью правительству Николая II, и если б он успел заключить мир с Вильгельмом, «Русская Земля» начала бы снова лизать ботфорты немецкого царя, как делала это вся русская поповско-дворянско-чиновничья реакция до начала войны.
   Мы как были, так и остаемся заклятыми врагами Романовых и Гогенцоллернов, обрушивших на русский и немецкий народы ужасы нынешней войны. Мы говорим, что этой войны не хотели и не хотят народы. Мы говорим, что Милюковы обманывают мир, когда заявляют, будто русские рабочие и крестьяне горят желанием проливать свою кровь за Армению, Константинополь и Галицию. Мы говорим, что действительно народное Революционное Правительство в России, одухотворенное стремлением к миру и глубоким социальным преобразованиям, явилось бы смертельной опасностью для правящих бандитов в Германии, ибо вызвало бы революционное восстание немецкого пролетариата. И вот по этому поводу «Русская Земля», которая теперь пытается поступить на содержание к либеральным империалистам, как вчера она была на содержании у царскосельских друзей кайзера, осмеливается говорить о нашей «измене».
   Эй, вы там, потише! Спрячьте лучше ваши наемные рожи в той черносотенной подворотне, куда никогда не достигал и не достигнет луч революции!..
   «Новый Мир» N 943, 22 (9) марта 1917 г.

Л. Троцкий. ПОКЛАДИСТЫЙ БОЖЕСТВЕННЫЙ ПРОМЫСЕЛ

   Столько совершается теперь событий на святой Руси, что за всем не усмотришь… Но лучше всего, пожалуй, послание Святейшего Синода[19] по поводу совершившейся революции. Святые отцы решили признать и благословить Временное Правительство – после того, как два наиболее черносотенных столпа церкви православной были отправлены сажать капусту. Что делали преосвященные и преосвященнейшие в те часы, когда матери голодающих детей вышли на улицу Петрограда с требованием хлеба и мира, мы доподлинно не знаем. Совещались ли они с благочестивыми придворными графинями о том, как спасти праотеческий престол и с ним вместе алтарь, или же попрятались по подвалам в ожидании конца событий и там питались постненькой рыбкой, – об этом нам когда-нибудь расскажут прилежные историки. Но когда стало ясно, что самодержавнейший и православнейший царь, податель благ, полетел вверх тормашками, когда министры старого режима оказались за прочными решетками Петропавловской крепости, и бывшему председателю совета министров Горемыкину[20] пришлось почтительно ходатайствовать о том, чтоб ему каждодневно отпускался паек белого хлеба, – тогда члены Святейшего Синода уставили брады и задумались о неисповедимых путях провидения. И в результате их совещаний и справок в святоотеческих творениях появилось окружное послание, в котором разъясняется чадам церкви православной, что революция совершилась «волею божественного промысла», и что всему священству надлежит призвать народ с церковных амвонов к повиновению Временному Правительству. Этот призыв и был сделан в прошлое воскресенье.
   Великое искушение для благочестивых душ! Цари наши душегубствовали в течение столетий – «божией милостью». Были всякие цари: кровожадные, развратные, полоумные, пьяницы, отцеубийцы, кровосмесители, но на всех на них без исключения почивала божественная благодать; как только рождался новый лже-Романов от матери немки и неведомого отца (сколько Распутиных занимались на протяжении веков усовершенствованием романовского рода!), так сейчас же божественный промысел касался перстом нового избранника. И Святейший Синод возносил за него моления.
   Люди неискушенные могли думать, что так это и пойдет до скончания веков. Но нет. Божественный промысел не дремал. В тех горних сферах, где ведутся приходо-расходные книги божественного промысла, решено было в известный момент перевести Николая на ответственный пост отставной козы барабанщика, а бразды правления вручить Родзянке, Гучкову, Милюкову и Керенскому. Так как пути провидения неисповедимы даже для боговдохновенных заседателей Святейшего Синода, то они продолжали возносить усердные мольбы о помазаннике божьем – ровно до того момента, как жалованье им отпускалось именем Николая II. Милюков сидел некогда в Крестах, Керенский – в саратовской тюрьме. Острожные батюшки, читая по воскресеньям проповеди для вразумления заблудшихся арестантов, требовали от них повиновения властям предержащим. А между тем оказывается, что божественный промысел уже находился в то время в заговоре с Милюковым и Керенским, подготовляя им потихоньку правительственные посты. Не божественный ли промысел вооружил бомбой руку Егора Сазонова,[21] убившего Плеве?[22] Не промысел ли всучил в социал-демократическую программу требование всеобщего избирательного права, на которое теперь ссылается кандидат на божью милость Михаил Александрович?
   Вот на какие мысли наводит послание Святейшего Синода. Божественный промысел оказывается покладистым до последней степени: он становится неизменно на сторону сильнейшего и признает всякую уже одержанную победу. Чтоб иметь благодать на своей стороне, рабочему классу нужно только взять своих врагов за горло и наступить им коленом на грудь.
   «Новый Мир» N 948, 27 (14) марта 1917 г.

Л. Троцкий. 1905 – 1917

   (Ближайшие задачи нынешней революции)
   Франко-прусской войной 1870 – 1871 г.г. закончился бурный период образования европейских национальных государств.[23] Началась эпоха политического застоя. В недрах капиталистических обществ накопились антагонизмы, не имеющие себе равных в истории; но ни один из них не обозначился в резкой форме. Великое искусство правящих классов заключалось в том, что они сглаживали противоречия, замазывали все щели и отодвигали в будущее решение всех великих вопросов. Поссибилизм,[24] приспособление к обстоятельствам, сделался могущественной традицией. В такой обстановке складывалась психология двух поколений. Революция считалась устаревшим методом политического «варварства», целиком принадлежащим прошлому. Революционеры казались фантазерами и пережитками миновавших политических форм.
   Русско-японская война и русская революция 1905 г. нанесли сильный удар предрассудкам поссибилизма. Эти события отозвались во всем мире. В Австрии русская революция тотчас же привела к завоеванию всеобщего избирательного права. В Германии дрогнул политический консерватизм социал-демократии, и на своем иенском съезде[25] партия «в принципе» приняла генеральную забастовку. Во Франции поднял голову революционный синдикализм, как противовес к глубоко оппортунистическому и безыдейному французскому парламентаризму. В Англии образовалась рабочая партия.[26] Но до открытого конфликта между пролетариатом и государством в Европе дело не дошло. В то время как на азиатском Востоке, в Персии, Турции и Китае, русские события нашли могучий отклик и прямо повели к государственным переворотам, в Европе они произвели только психологическую встряску, после которой все осталось по-старому. Русская революция была задушена соединенными силами царизма и европейской капиталистической реакции. Ее крушение повсюду оживило дух оппортунизма. Время между 1907 и 1914 г.г. было в рабочем движении временем самого узкого консерватизма и самой мелочной борьбы. Но история приготовила для революционеров блестящий реванш.
   Инициативу и на этот раз взяла на себя Россия.
   Люди, мыслящие одними формулами или не мыслящие вовсе, полагают, что весь вопрос решается тем, что в России сейчас происходит «буржуазная революция». В действительности же вопрос только поднимается: какая это буржуазная революция? каковы ее внутренние силы и дальнейшие перспективы?
   В Великой Французской Революции конца XVIII века главной движущей силой была мелкая буржуазия, державшая под своим влиянием крестьянскую массу. Где у нас в России мелкая буржуазия? Ее экономическая роль ничтожна. Русский капитализм с самого начала стал развиваться в своих высших централизованных формах. Русский пролетариат враждебно противостоял русской буржуазии, как класс классу, еще на пороге первой русской революции в 1905 году. Таким образом, есть глубокое различие между русской революцией и французской революцией конца XVIII столетия. С одними историческими аналогиями здесь далеко не уйдешь; необходимо присмотреться к живым силам и определить линию их движения.