Несмотря на массированное применение танков, артиллерии и удары авиации, противнику не удалось полностью выполнить задачу дня. Соединения 48-го тк сумели вклиниться в оборону 6-й гв. армии на глубину до 6 км, 2-го тк СС – на 10–12 км. Все дальнейшие попытки противника в этот день развить прорыв в северном направлении были отбиты. По немецким данным, при прорыве главной полосы обороны эсэсовцы уничтожили 15 русских танков, потеряв убитыми и ранеными 636 солдат и офицеров и до 30 танков на минных полях и от огня противотанковых средств. Всего за первый день операции, начиная с 18.00 4 июля по 18.00 (19.00) 5 июля, соединения 2-го тк СС потеряли 1047 человек, из них убитыми – 18737. Вся армия Гота потеряла в первый день наступления более 2,5 тыс. солдат и офицеров, из них убитыми – около 400. Это были самые большие суточные потери в живой силе в ходе операции. 2-й тк СС потерял 16 танков и 28 штурмовых орудий, 48-й тк – 35 танков и 5 штурмовых орудий38.
   Считается, что на корочанском направлении противник перешел в наступление в 5.00 после полуторачасовой артподготовки, приступив к форсированию р. Северский Донец на участке Белгород, Маслова Пристань в 8 пунктах. По немецким данным, артподготовка началась в 3.30 (в 4.30 по московскому времени) и продолжалась 30 минут. Командир 7-й тд противника генерал барон фон Функ, впоследствии оказавшийся в советском плену, утверждает, что немцы в целях достижения внезапности начали форсирование реки без артподготовки39. В первом эшелоне наступала мотопехота 19-й и 7-й тд 3-го тк и соединения армейского корпуса «Раус» группы «Кемпф». 3-й танковый корпус наносил главный удар силами 7-й тд в северо-восточном направлении – Соломино, ст. Разумное, Мясоедово.
   С более высокого западного берега реки оборона 7-й гв. армии просматривалась на глубину 10 км и более.
   Это в значительной мере повышало эффективность огня немецкой артиллерии. Пехота 2-го полка дивизии на резиновых лодках и частично по заранее разведанному броду глубиной 1,2 м в районе Соломино переправилась на восточный берег реки. Вслед за ней по броду на противоположный берег с большим трудом переправилась одна танковая рота. Захватив при поддержке артиллерии и огня танков рубеж железной дороги Белгород – Волчанск в 2,5–3 км от берега реки, немцы немедленно приступили к наводке двух понтонных мостов – тяжелого, грузоподъемностью 50 тонн для приданной танковой роты «тигров», и 16-тонного. Вслед за танковым полком и самоходным артдивизионом Функа переправу начал танковый полк 19-й тд, чья пехота наступала левее. В 8.50 до 120 танков и полка пехоты противника, переправившихся у Соломино, прорвали оборону 78-й гв. сд и сразу же стали расширять участок прорыва в северном направлении. Командиру 81-й гв. сд пришлось перестраивать оборону для отражения атак с юга.
 
   Командир 7-й тд 3-го тк генерал-лейтенант Г. фон Функ
 
   Несмотря на сильное зенитное прикрытие, штурмовики соединений из состава 17-й ВА Юго-Западного фронта, выполнив 68 самолето-вылетов, разрушили (по докладам экипажей) две переправы. При этом только в одной 290-й шад из 32 самолетов не вернулись на свой аэродром 16. К сожалению, удар авиации по переправам запоздал – к этому времени немцы, несмотря на сильный огонь артиллерии, успели переправить не менее 100 танков.
   Вечером 5 июля Ватутин на основании донесения командующего 7-й гв. армии генерала Шумилова доложил в Ставку: «Контратакой частей армии противник выбит из Крутого Лога, Разумного и на всем фронте отброшен на западный берег р. Северский Донец»40. Увы, этот доклад, как и многие донесения в этот день, не соответствовал действительности. В первый же день противнику удалось захватить плацдарм шириной 10–12 км и глубиной 3–6 км. На второй день наступления противник завершил прорыв главной полосы обороны 7-й гв. армии и на 3-километровом участке вышел к ее второй полосе. Основные силы ЛАГ «Кемпф» – 3-й тк, усиленный 503-м отдельным батальоном «тигров» (45 танков) и 228-м отдельным батальоном штурмовых орудий (31 орудие), – повернули на север. Правый фланг корпуса прикрывали пехотные дивизии ак «Раус».
 
   Штаб Воронежского фронта доложил в Ставку ВГК итоги первого дня операции: уничтожено 12 600 солдат и офицеров противника, уничтожено и подбито 507 танков и САУ41. Эти данные попали и в сводку Совинформбюро. Однако объявленные цифры потерь врага были весьма далеки от реальных. По данным немецкого архива, войска Манштейна потеряли в течение 5 июля несколько больше 6 тыс. человек, из них убитыми около 7 0042. Точные потери противника в бронетехнике установить не представляется возможным, так как многие немецкие соединения задержали донесения за 5 июля и не представили сведений за 6-е. Некоторое представление о количестве выведенных из строя танков противника могут дать следующие данные. Если 4 июля в строю мд «ВГ» было 98 танков, в том числе 14 «тигров», то к исходу 6 июля осталось только 33 танка, из них – 2 «тигра», к 7-му – 31 танк (один «тигр»)43. В одной из рот 503-го отб, приданного 3-му тк, в первый же день наступления на восточном берегу Северского Донца на минных полях, в том числе и на собственных, получили повреждения 13 «тигров» из 1444. Однако танки и штурмовые орудия, получившие повреждения (особенно на минных полях), немцы быстро вводили в строй.
 
   Командующий 7-й гв. А генерал – лейтенант Шумилов М.С.
 
   Сделав вывод, что противник наносит главный удар на обояньском направлении, Н.Ф. Ватутин приказал выдвинуть две передовые танковые бригады 1-й танковой армии к главной полосе обороны армии генерала Чистякова. Одним из вариантов плана операции фронта на этот случай предусматривалось нанесение контрудара силами 1 – й танковой армии во взаимодействии с 5-м гв. Сталинградским и 2-м гв. Тацинским танковыми корпусами, а также с частями 69-й армии в общем направлении Вознесеновка (15 км южнее Обоянь. – Л.Л.), Белгород.
 
   Командующий Воронежским фронтом в 17.40 5 июля 1943 г. приказал:
   «1. Командующему 1 ТА генерал-лейтенанту т. Катукову к 22.00 5.7.1943 г. два своих корпуса выдвинуть на второй оборонительный рубеж 6-й гв. А и прочно занять оборону: 6 гв. тк (так в тексте. – Л.Л.) на рубеже Меловое, Раково, Шепелевка; 3 мк – на рубеже Алексеевка, Сырцев, Яковлево. 31 тк расположить в обороне на месте 3 мк на рубеже Студенок, свх. Сталинский, Владимирова, Орловка. Штаб армии – в районе Зоринских Дворов.
   Задача: ни при каких обстоятельствах не допустить прорыва противника в направлении Обояни.
   Быть в готовности с рассветом 6.7.1943 г. перейти в контрнаступление в общем направлении на Томаровку (выделено мною. – Л.Л.).
   2. Танки в обороне окопать и тщательно замаскировать.
   3. Потребовать от войск максимального напряжения для выполнения поставленной боевой задачи»45.
 
   К исходу 5 июля соединения 1-й ТА заняли вторую полосу обороны на фронте шириной до 30 км, имея оперативное построение в два эшелона (согласно третьему варианту действий по плану операции). В первом эшелоне развернулись: 6-й тк (200, 22, 112-я тбр и 6-я мсбр, всего 169 танков и САУ) с 69-м гв. мп на рубеже Меловое, Раково, Шепелевка шириной 12 км и 3-м мк (1, 3, 10-я мехбригады, 1 гв. и 49-я тбр, всего 250 танков) – на рубеже Алексеевка, Сырцево, Яковлево шириной 17 км. Всего в первом эшелоне танковая армия имела 419 танков и САУ, 158 орудий, 243 миномета, 56 установок М-13 («катюши») и 533 ПТР.
   31-й тк (237, 242 и 86-я тбр, всего 196 танков, 16 орудий, 13 минометов) составил второй эшелон армии. В резерве Катукова оставалась 180-я тбр, прибывшая из 38-й армии. Мотопехота 3-го тк в связи с отсутствием транспорта вышла на новый рубеж обороны только к рассвету 6 июля.
   В 16.35 5 июля были поставлены задачи и командирам резервных 2-го и 5-го гв. танковых корпусов. В связи с различным толкованием в некоторых публикациях поставленных корпусам задач боевое распоряжение публикуется полностью:
 
   «Противник к 14.30 5.07.43 г. овладел Гремучий и силою до двух танковых дивизий стремится выйти на шоссе Белгород, Обоянь для дальнейшего наступления на Курск.
   Пр иказываю:
   1. Командиру 2 гв. Тацинского танкового корпуса к 24.00 5.07.43 г. выдвинуться в район: МТС, Сажное, Лозы, Сажное.
   Штакор – Сажное.
   Задача: прочно оборонять вышеуказанный район. Не допустить распространения противника на север и северо-восток. Быть готовым с рассвета 6.07.43 г. во взаимодействии с 5 гв. тк перейти в контратаку в направлении: Крюково, Крапивинские Дворы и далее на Гремучий, Белгород.
   2. Командиру 5 гв. танкового корпуса к 24.00 5.07.43 г. выдвинуться в район: Лучки, Тетеревино, Малиновка (2 км восточнее Тетеревино. – Л.Л.).
   Штакор – Калинин (2 км южнее Беленихино).
 
   Задача:
   а) Занять оборону на рубеже: Лучки, Тетеревино, Петровка (х. Петровский 4 км юго-западнее Тетеревино. – Л.Л.) и ни при каких обстоятельствах не допустить прорыва противника в направлении Прохоровка.
   б) Быть готовым с рассвета 6.07.43 г. во взаимодействии с 2 гв. тк перейти в контратаку в направлении: Тетеревино, Быково и далее Раковка.
   3. Танки в обороне окопать. Потребовать от войск быстрых и решительных действий.
   4. Иметь в виду, что в течение ночи на рубеж Меловая, Сырцево, Яковлево выдвигается 1 танковая армия»46.
 
   К 5.00 6 июля 5-й гв. тк, насчитывающий 216 танков, вышел в район х. Озеровский, урочище Козинка, Тетеревино47. Для обеспечения своего правого фланга командир корпуса генерал A.A. Кравченко на рубеж высот 243.2 и 246.3 (2 и 4 км восточнее Яковлево) выдвинул танковый отряд, усиленный мотострелковой ротой. Как показали дальнейшие события, этого оказалось недостаточно. Судя по району, назначенному 5-му гв. тк, в штабе фронта в это время больше думали об участии корпуса в контрударе совместно с танковой армией, нежели об усилении обороны 51-й гв. сд, которая оборонялась на фронте до 18 км на рубеже: выс. 226.0, южная окраина Солонец, высоты 243.2, 246.3, Нечаевка, Б.[будка] (2 км южнее Тетеревино), (иск) Малиновка. На второй полосе обороны закрепились понесшие потери танковые роты 230-го отп, части 28-й иптабр и отошедшие подразделения 496-го и 1008-го иптап. Однако промежуток между Яковлево и Лучки (южн.) шириной до 5 км танками не был усилен.
   Надо признать, что командующий танковой армией и командиры резервных танковых корпусов были поставлены в весьма трудное положение. Выполнение задачи по созданию прочной обороны и одновременно – по подготовке контрудара требовали создания различных группировок сил и средств. Эти вопросы, несомненно, рассматривались в ходе отработки различных вариантов действий при подготовке к операции. Однако командование фронта вряд ли учитывало возможность столь быстрого преодоления противником главной полосы обороны.
   В ходе боя за нее было выявлено многократное количественное и качественное превосходство противника в танках. Передовые бригады 1-й танковой армии в столкновении с «тиграми» и «пантерами» понесли большие потери (49-я тбр потеряла до 60 % танков), и командующий войсками фронта был вынужден отказаться от запланированного контрудара. О контрнаступлении на Томаровку в создавшейся обстановке не могло быть и речи. Танковыми соединениями было решено усилить оборону второй полосы в противотанковом отношении, чтобы во взаимодействии с войсками 6-й гв. армии остановить продвижение противника на обояньском направлении.
   К сожалению, в связи с отменой контрудара командование фронта не уточнило задачу 5-го гв. тк и не организовало взаимодействие его с 3-м мк. Оба танковых корпуса были переданы в оперативное подчинение командующего 6-й гв. армии, который уточнил задачу 5-му гв. тк – занять оборону на рубеже (иск) Яковлево, Нечаевка, Тетеревино, где занимали оборону части 51-й гв. сд. По какой-то причине, приведшей впоследствии к трагическим последствиям, корпус занял другой рубеж – значительно севернее – ур. Козинка, выс. 232.0, Лучки (южные), Тетеревино. Здесь развернулись в первом эшелоне 22-я и 20-я гв. тбр, во втором – в районе Озеровский и роща сев. Собачевский – 21-я гв. тбр и 48-й гв. ттпп. Так что, вопреки часто высказываемому мнению, корпус локтевой связи с 3-м мк танковой армии в районе Яковлево не имел. И 156-й гв. сп (без 3-го батальона), оборонявшийся на рубеже (иск) Яковлево, Лучки был усилен только подразделениями мотострелковой 5-го гв. тк.
   О драматических обстоятельствах отмены контрудара вспоминает М.Е. Катуков: «Утром противнику удалось потеснить части 52, 67 и 71-й гвардейских дивизий. <…> Нашей армии ставилась задача – 6 июля нанести контрудар в общем направлении на Томаровку. Этот пункт приказа очень волновал нас. И не потому, что пугали большие по масштабам наступательные действия.
   К этому времени в 1-й танковой сложилось общее мнение, что наносить танковым бригадам и корпусам контрудар при сложившейся обстановке просто нецелесообразно.
   Ну, хорошо, мы двинемся на немцев… Но что из этого получится? Ведь их танковые силы не только превосходят наши численно, но и по вооружению обладают значительным преимуществом! Это никак не сбросишь со счета. Вражеские «тигры» могут бить из своих 88-мм орудий по нашим машинам на расстоянии до 2 километров, находясь в зоне недосягаемости огня 76,2-мм пушек наших «тридцатьчетверок». Словом, гитлеровцы в силах и с дальних рубежей вести с нами успешный огневой бой. Так следует ли давать им в руки такой сильный козырь? Не лучше ли в этих условиях повременить с контрударом, делать по-прежнему ставку на нашу тщательно подготовленную глубоко эшелонированную оборону?
   <…> Эти соображения мы доложили командующему фронтом. Ждали ответа, но не получили его и к исходу ночи. А между тем срок выполнения пункта приказа о контрударе наступил, и нам ничего не оставалось, как выдвинуть танки.
   Скрепя сердце я отдал приказ о нанесении контрудара. <…> Уже первые донесения с поля боя под Яковлево показывали, что мы делаем совсем не то, что надо. Как и следовало ожидать, бригады несли серьезные потери. С болью в сердце я видел с НП, как пылают и коптят «тридцатьчетверки».
   Нужно было во что бы то ни стало добиться отмены контрудара. Я поспешил на КП, надеясь срочно связаться с генералом Ватутиным и еще раз доложить ему свои соображения. Но едва переступил порог избы, как начальник связи каким-то особенно значительным тоном доложил:
   – Из Ставки: товарищ Сталин.
   Не без волнения взял я трубку.
   – Здравствуйте, Катуков! – раздался хорошо знакомый голос. – Доложите обстановку!
   Я рассказал Главнокомандующему о том, что видел на поле боя собственными глазами.
   – По-моему, – сказал я, – мы поторопились с контрударом. Враг располагает большими неизрасходованными резервами, в том числе танковыми.
   – Что вы предлагаете?
   – Пока целесообразно использовать танки для ведения огня с места, зарыв их в землю или поставив в засады. Тогда мы могли бы подпускать машины врага на расстояние триста метров и уничтожать их прицельным огнем.
   Сталин некоторое время молчал.
   – Хорошо, – сказал он наконец. – Вы наносить контрудар не будете. Об этом вам позвонит Ватутин.
   Вскоре командующий фронтом позвонил мне и сообщил, что контрудар отменяется. Я вовсе не утверждаю, что именно мое мнение легло в основу приказа. Скорее всего, оно просто совпало с мнением представителя Ставки и командования фронта.
   После разговора с генералом Ватутиным я отправился в корпус Кривошеина, где в это время противник предпринял очередную атаку. На узком фронте, наступая вдоль Обояньского шоссе, он бросил в бой до 200 танков. Со стороны Яковлево доносился глухой непрерывный гул.
   Кривошеина я нашел в лесистом овраге. Рядом со щелью стоял его автофургон, в котором командир корпуса кочевал по фронтовым дорогам вместе с женой. Генерал что-то кричал по телефону. Увидев меня, закруглил разговор, положил трубку, поднес руку к козырьку:
   – Товарищ командующий, противник предпринял наступление.
   – Это я сам вижу. Какими силами?
   – На участке корпуса до четырехсот танков!
   – Не преувеличиваешь, Семен Моисеевич?
   – Какое там преувеличиваю! Только на позиции Горелова – сто танков. На позиции Бабаджаняна – семьдесят!
   <…> Наконец зазвонил полевой телефон. Горелов, затем Яковлев и Бабаджанян[1] доложили, что первая атака врага отбита. Я облегченно вздохнул и поздравил Кривошеина с хорошим началом»48.
   Катуков, не получив ответа от Ватутина, был вынужден апеллировать к Сталину. Учитывая складывающуюся обстановку, он не испугался высказать свое несогласие с командующим фронтом, тем самым поставив под сомнение утвержденный план операции. Не каждый на его месте смог бы решиться на такой шаг. Ведь Катукова могли обвинить в неисполнительности и даже в трусости. Но Сталин знал его еще по трагическим событиям 41-го года, когда он, командуя 4-й тбр, смог задержать наступление превосходящих сил Гудериана под Орлом и Мценском.
 
   Командир 3-го МК 1-й ТА генерал-майор Кривошеин С.М. 1943 г.
 
   В случае нанесения контрудара противник получил бы возможность максимально использовать свое качественное превосходство в танковом вооружении. Бой на открытой местности с теми же «пантерами» и «тиграми» привел бы к быстрому уничтожению наших танков. Поэтому последовавшее решение отменить контрудар и задействовать соединения армии Катукова и обоих танковых корпусов для усиления обороны второй полосы с учетом создавшейся обстановки было вполне обоснованным. Танковые подразделения как бы цементировали оборону стрелковых частей. Применение танковых засад во взаимодействии с ПТОПами дивизий второго эшелона 6-й гв. армии позволяло с наименьшими потерями отражать удары значительно превосходящих сил противника.
   Командующий фронтом принял меры по усилению и других направлений. 2-й гв. тк из резерва фронта, имевший в строю 217 танков, прикрыл направление на Гостищево на фронте 10 км49. 35-й гв. стрелковый корпус (92-я и 94-я гв. сд) и 305-я сд выдвигались для усиления корочанского направления50. Несколько странный маневр совершила 93-я гв. сд корпуса, которая получила задачу выдвинуться к 3.00 6 июля в район Прохоровки и занять рубеж Петровка, свх. Октябрьский, Правороть за частями 183-й сд в 35 км от переднего края главной полосы обороны. Видимо, она должна была составить резерв фронта. К утру 6 июля дивизия сосредоточилась в районе Прохоровки, где сразу же получила новый приказ – к 7.00 7 июля занять оборону вдоль восточного берега реки Липовый Донец на участке Рождественка, Нов. Лозы, Крюково. К сожалению, этот выгодный отсечный рубеж не был заблаговременно подготовлен к обороне. Боевое охранение части дивизии выставили на западном берегу реки. Южнее вдоль реки развернулись части 89-й гв. сд.
 
   Командующий 1-й ТА генерал-лейтенант танковых войск Катуков М.Е.
 
   Танковые корпуса Гота, прорвавшие оборону русских на двух отдельных участках, ко второму дню операции сомкнули свои фланги у Яковлево. Враг наращивал усилия, стремясь с ходу прорвать второй оборонительный рубеж русских. После 1,5-часовой артподготовки в 11.30 противник крупными силами пехоты и танков атаковал позиции наших войск. Начались ожесточенные бои. Мех-бригады 3-го мк в течение дня отразили четыре атаки танков и мотопехоты противника. При прорыве танков противника в глубину обороны стрелковые подразделения не покидали своих окопов, отсекая пехоту противника огнем всех средств. Вот пример самоотверженных действий стрелков. Два танка шли прямо на окоп, в котором находилось отделение старшего сержанта И.Т. Зинченко. Казалось, спасения уже нет. И тогда Зинченко, схватив три противотанковые гранаты, бросился под вражеский танк. Второй танк повернул вспять. Отважному воину посмертно было присвоено звание Героя Советского Союза51.
   Танки противника, прорвавшиеся на некоторых участках в полосе 3-го мк, частично были уничтожены огнем ПТР, гранатами и бутылками с горючей смесью. Остальные боевые машины были вынуждены отойти обратно. Танкисты Катукова совместно с пехотой 6-й гв. армии отбили 8 атак противника, в которых участвовало от 40 до 120 танков, поддержанных авиацией.
 
   Командир 3-й мбр 3-го мк (в 1943 г. полковник) Бабаджанян А.Х.
 
   «Особенно жестокие бои разгорелись в районе Яковлево, где оборону занимала 1-я гвардейская танковая бригада В.М. Горелова вместе с частями 51-й гвардейской стрелковой дивизии, – вспоминает М.Е. Катуков. – Против них наступала танковая дивизия СС «ЛАГ». Вдоль шоссе Белгород – Обоянь двинулось 120 танков противника. Первый удар принял на себя 2-й танковый батальон гвардии майора С.И. Вовченко, который имел к этому времени всего 10 машин. Тем не менее он смело вступил в бой с 70 танками противника.
   В этом бою отличился командир взвода лейтенант B.C. Шаландин. Его взвод стала обходить группа тяжелых и средних танков противника. Авиация гитлеровцев висела в воздухе. И все же, действуя из засад, герои подпускали танки на дистанцию прямого выстрела и били по их наиболее уязвимым местам. Экипаж Шаландина уничтожил два «тигра» и «пантеру». Но вот в разгар боя танк Шаландина был подбит и загорелся. Командир взвода был ранен, но продолжал вести бой. Вокруг рвались снаряды. Сверху пикировали «Мессершмитты». Но Шаландин продолжал посылать снаряд за снарядом. Получили тяжелые ранения механик-водитель старший сержант В.Г. Кустов и стрелок-радист старший сержант В.Ф. Леколизев. Вражеский снаряд повредил пушку. Стало трудно вести огонь прямой наводкой. Тогда Шаландин принял решение таранить ближайший «тигр». Заряжающий сержант П.Е. Зеленин занял место водителя, и пылающая «тридцатьчетверка» врезалась в фашистский танк. «Тигр» вспыхнул. Герои сгорели в танке[2].
   Когда мне сообщили о критической ситуации в Яковлево, я приказал выдвинуть из второго эшелона 49-ю танковую бригаду. Она подоспела вовремя и, открыв губительный огонь, заставила немцев приостановить атаки на Яковлево»52.
   Не найдя слабого места в обороне 1-й гв. мбр и потеряв до 40 танков, немцы прекратили атаки на этом участке.
 
   Герой Советского Союза гв. лейтенант Шаландин B.C.
 
   Герой Советского Союза командир 1-й гв. тбр полковник Горелов В.М. (1899–1944)
 
   Не имели успеха и попытки противника с ходу форсировать р. Пена на участке Чапаев, Шепелевка. Организованным огнем левофланговых частей 6-го тк и 90-й гв. сд были отбиты четыре атаки противника. Не добившись успеха в полосе 6-го тк и 3-го мк западнее Яковлево, противник оставил здесь заслоны и перенес основные усилия в направлении стыка 3-го мк 1-й ТА с 5-м гв. тк.
 
   Именно здесь, на участке Лучки, Яковлево, Гот еще до начала операции планировал сосредоточить основные усилия для прорыва второй полосы русских. Об этом свидетельствует начертание разграничительных линий соединений 48-го тк противника, которые наступали в северо-восточном направлении. В 12.30 мотопехота танковых дивизий «ЛАГ» и «ДР», поддержанная танками, атаковала позиции 156-го гв. сп (без 3-го сб) 51-й гв. сд, в том числе и ПТОП № 27 в районе с. Лучки. После упорного боя подразделения полка, занимавшие первую позицию, не выдержали удара и стали отходить. По немецким данным, подразделения полка «Фюрер» тд «ДР» в 14.20 (16.20) овладели с. Лучки. Мотопехота тд «ЛАГ» блокировала отошедшие подразделения 51-й гв. сд в Покровке и с. Бол. Маячки. Танковые группы обеих дивизий стали развивать наступление в северном и северо-западном направлениях. Танковый отряд тд «ЛАГ» овладел Лучки (сев.) и стал преследовать отходящие по грейдеру части русских в направлении Прохоровки53.
   Из «Доклада о боевых действиях 5 гв. Стк»:
   «<…> В 13.00, сосредоточив до двух пехотных полков и 200 танков в роще 5 км юго-восточнее Яковлево, противник с новой силой бросился в атаку на Лучки и, прорвав оборону на участке 156 гв. сп, к 15.00 овладел Лучки, Нечаевка. Не выдержав ожесточенного напора противника, 154 и 156 гв. сп <…> начали беспорядочно отходить в северо-западном направлении. 158 гв. сп, загнув правый фланг до выс. 210.7, продолжал оборонять рубеж: выс. 210.7, Тетеревино, (иск.) Волобуевка. Командующий 6 гв. армией, узнав о беспорядочном отходе 51 гв. сд, в 4.00 отдал приказ навести в дивизии полный порядок и немедленно закрепиться на рубеже южн. окр. Сух. Солотино, южн. окр. Мал. Маячки»54.