Леви Марк. Встретиться вновь

* * *

   «Форд» затормозил перед домом номер 27 на бульваре Сервантеса. Пол взял с заднего сиденья свою сумку и вылез из машины.
   — Хочешь, сходим вечером в кино? — предложил он Артуру, наклоняясь к его окну.
   — Я не смогу, я обещал провести вечер с одним человеком.
   — С одним или с одной? — радостно спросил Пол — Тет-а-тет на телевизионной съёмочной площадке.
   — Это хорошая новость! С кем или это нескромный вопрос?
   — Так и есть.
   — Что?
   — Нескромный!
   Машина удалялась по Филмор-стрит. На пересечении с Юнион-стрит Артур притормозил, пропуская грузовик, который остановился перед ним. Кабриолет «триумф», прятавшийся за прицепом, воспользовался этим, чтобы проскочить перекрёсток и устремиться в сторону прогулочного порта. Собака на переднем сиденье подняла отчаянный лай. Грузовик миновал перекрёсток, и «форд» стал взбираться на холм Пасифик-Хейтс.

* * *

   Судя по частым движениям мордочки Кали, собака была совершенно счастлива. Она тщательно обнюхивала газон, выясняя, что за зверь осмелился рыться в траве АО неё. Время от времени она поднимала голову и возвращалась к своей семье, а повертевшись в ногах у Лорэн и миссис Клайн, снова убегала, чтобы исследовать новый участок. Когда она проявляла излишнее внимание к гуляющим парам и к их детишкам, мать Лорэн прикрикивала на неё.
   — Видела, как у неё болят лапы? — сказала Лорэн, провожая Кали взглядом.
   — Она стареет! Как и мы, кстати, — не знаю, замечаешь ли ты это.
   — Что у тебя с настроением? Проиграла в бридж?
   — Ты шутишь? Наоборот, я обыграла всех этих старых дев! Просто я за тебя переживаю.
   — Напрасно! У меня все отлично: я занимаюсь делом, которое люблю, у меня почти прошли мигрени, и я счастлива.
   — Да, ты права, мне лучше смотреть на вещи с хорошей стороны. Неделя вышла удачной, ты выкроила два часа, чтобы заняться собой, это уже прогресс!
   Лорэн указала на женщину и мужчину, гулявших впереди них по пирсу маленького порта.
   — Он был примерно таким? — спросила она мать.
   — Кто?
   — Не знаю почему, но со вчерашнего дня я снова думаю о нём. Послушай, хватит уклоняться от этого разговора всякий раз, когда я его завожу!
   Миссис Клайн вздохнула.
   — Мне нечего тебе сказать, дорогая. Я не знаю, что за человек посещал тебя в палате. Он был мил, очень вежлив. Скорее всего, заскучавший пациент, нашедший себе развлечение и очень этим довольный.
   — Пациенты не расхаживают по больничным коридорам в твидовых пиджаках. И потом, я проштудировала список больных, которые содержались тогда в том же крыле. И никого похожего.
   — Ты выясняла подобные вещи? Ну и упрямство! Что именно ты хочешь найти?
   — То, что от меня скрывают, принимая за идиотку. Я хочу знать, кто это был и почему он там находился все эти дни.
   — Зачем? Все это уже в прошлом.
   Лорэн позвала Кали, убежавшую слишком далеко. Собака оглянулась и сначала посмотрела на хозяйку, потом подбежала.
   — Когда я вышла из комы, он был рядом; когда мне в первый раз удалось пошевелить рукой, он взял её в свою, чтобы меня подбодрить; когда я просыпалась среди ночи, он был там… Однажды утром он обещал рассказать мне невероятную историю — и исчез.
   — Этот человек — предлог для тебя, чтобы не жить нормальной жизнью, думать только о работе. Ты превратила его в сказочного принца. Легко лю-бить кого-то, до кого не дотянуться, так ведь ничем не рискуешь.
   — А ведь именно этим тебе и удавалось заниматься целых двадцать лет рядом с папой.
   — Если бы ты не была мне дочерью, я бы отвесила тебе пощёчину. Ты этого заслуживаешь.
   — Странная ты, мама. Ты ведь ни разу не усомнилась, что у меня хватит сил самостоятельно выйти из комы, так почему же ты так мало доверяешь мне теперь, когда я вернулась к жизни? Почему бы хоть раз в жизни мне не перестать слушать свой здравый смысл и логику, почему не внять тихому голосу, звучащему в глубине моей души? Почему всякий раз замирает сердце, когда начинаю к нему прислушиваться? Разве не важно задаться этим вопросом? Очень печально, что папа пропал, печально, что он тебя обманул, но это ведь не наследственная болезнь. Не все мужчины похожи на моего отца!
   Миссис Клайн громко рассмеялась. Она положила руку дочери на плечо и внимательно посмотрела на неё.
   — Хочешь преподать мне урок? Но ведь ты всегда встречалась только со славными мальчиками, которые взирали на тебя как на Деву Марию, как на чудо в их собственной жизни! Это вдохновляет, правда? Когда знаешь, что другой не в силах тебя оставить, что бы ты ни выкинула. Но я, по крайней мере, любила!
   — Если бы ты не была мне матерью, то сейчас пощёчину заработала бы ты.
   Миссис Клайн на ходу открыла сумочку, достала оттуда пакетик конфет и предложила одну дочери. Та отказалась.
   — Единственное, что меня трогает во всём, что ты говоришь: наперекор той жизни, которую ты ведёшь, в тебе ещё поблёскивает искорка романтики. А огорчает, что ты с таким простодушием портишь себе жизнь. Чего ты ждёшь? Если бы тот человек действительно был мужчиной твоей хсизни, то он отыскал бы тебя, бедная моя дочка! Его никто не прогонял, он сам исчез. Так что перестань злиться на весь свет, особенно на свою мать, словно это я во всём виновата.
   — Возможно, у него были свои причины…
   — Например, другая женщина или дети? — мрачно бросила миссис Клайн.
   Можно было подумать, что Кали надоело напряжение между матерью и дочерью. Она подобрала палку, положила её к ногам Лорэн и настойчиво залаяла. Лорэн подняла импровизированную игрушку и бросила её как можно дальше.
   — Ты сохранила все своё умение не лезть за словом в карман. Мне нельзя задерживаться, надо ещё изучить к завтрашнему дню одну историю болезни, — сказала Лорэн.
   — Тебе в твоём возрасте приходится делать уроки по воскресеньям? Я задаюсь вопросом, ко гда ты бросишь свою гонку за успехом. Возможно, тебе смертельно скучно с твоим приятелем, но, помоему, ты никогда по-настоящему не скучаешь, ведь по воскресеньям ты либо спишь, либо дела ешь домашнее задание. Если это не так, то я полная дура!
   Лорэн застыла перед матерью, борясь с желанием её придушить.
   — Мужчина моей жизни будет гордиться тем, что я люблю своё дело, и не станет считать мои ра бочие часы!
   От негодования у неё выступили синие прожилки на висках.
   — Завтра утром мы попытаемся удалить у девочки мозговую опухоль, — продолжила она. — Это может показаться пустяком, но представь, от этой опухоли она слепнет. Поэтому накануне операции я никак не решу, чем мне заняться: пойти с Робертом в кино, целоваться с ним и грызть поп-корн, или постараться как следует подготовиться к завтрашнему дню.
   Лорэн свистом подозвала собаку, покинула бульвар, тянувшийся вдоль прогулочного порта, и направилась к стоянке.
   Собака заняла своё место на сиденье справа, Лорэн пристегнулась ремнём безопасности, и «триумф» покинул Приморский бульвар под аккомпанемент беспрерывного собачьего лая. Она свернула на Сервантес-стрит и стала подниматься по Филмор-стрит. На пересечении с Гринвич-стрит она замедлила ход, подумывая, не взять ли в прокате фильм. Она мечтала ещё раз полюбоваться на Гэри Гранта и Дебору Керр в «Она и он». Но, вспомнив, что её ждёт с утра, переключилась на вторую передачу и, набирая скорость, проехала мимо старого «форда» 1961 года, стоявшего рядом с видеоклубом.

* * *

   Артур тщательно изучал названия фильмов в разделе «Боевые искусства».
   — Хочу сделать сегодня вечером сюрприз своей знакомой, — сказал он работнику проката. — Что вы мне посоветуете?
   Продавец полез под прилавок и торжественно извлёк оттуда картонную коробочку. Открыл жестом фокусника упаковку и подал кассету Артуру.
   — «Гнев дракона», коллекционное издание! Здесь три боевые сцены, вырезанные из традиционной версии. Только вчера привезли. Она у вас с ума сойдёт!
   — Вы считаете?
   — С Брюсом Ли вы не прогадаете. Вот увидите, ей понравится.
   Артур просиял.
   — Тогда беру!
   — У вашей подружки случайно нет сестры?
   Артур покинул видеоклуб в приподнятом настроении. Вечер начинался неплохо. По пути он ненадолго остановился у заведения, предлагавшего на вынос готовые блюда, от одного вида которых рот наполнялся слюной, выбрал и возвратился домой с лёгким сердцем. «Форд» он припарковал перед домиком на перекрёстке Пасифик и Филмор-стрит.
   Как только за ним закрылась дверь, он положил пакет с покупками на кухонный стол, включил стереосистему, поставил диск Фрэнка Синатры и с удовольствием потёр руки.
   Комнату заливал красноватый свет летнего вечера. Громко напевая мелодию из «Strangers in the Night», Артур со вкусом накрыл низкий столик в гостиной на две персоны. Затем он откупорил бутылку «мёрло» 1999 года, разогрел лазанью, разложил итальянские закуски на двух тарелках белого фарфора. Теперь всё было готово. Он прошагал через гостиную, вышел на лестничную площадку, оставив входную дверь открытой, и громко постучал в дверь напротив. Послышались лёгкие шаги.
   — Я глуха, но не до такой же степени! — встретила его пожилая дама широкой улыбкой.
   — Вы не забыли про нашу вечеринку?
   — Ты шутишь!
   — Вы не возьмёте с собой собаку?
   — Пабло дрыхнет как убитый, между прочим, он так же стар, как и я.
   — Вы совсем не старая, мисс Моррисон.
   — Старая, старая, можешь мне поверить! — произнесла она, под руку увлекая его в коридор.
   Артур усадил мисс Моррисон поудобнее и налил в её бокал вино.
   — У меня для вас сюрприз! — объявил он, пока зывая кассету.
   Прелестное личико мисс Моррисон засветилось радостью.
   — Сцена драки в порту по праву вошла в антологии.
   — Вы её уже видели?
   — Неоднократно.
   — И вам не надоело?
   — А ты видел Брюса Ли с голым торсом?

* * *

   Кали вскочила с места, схватила зубами свой поводок и завертелась, как юла, стараясь поймать собственный хвост. Лорэн нежилась на диване в пеньюаре и толстых шерстяных носках. Выкрутасы Кали заставили её отвлечься от чтения и с любопытством уставиться на собаку. Пришлось захлопнуть трактат по неврологии.
   — Сейчас пойдём, дай только одеться. — Она нежно обняла собаку.
   Через несколько минут Кали уже резвилась на Грин-стрит. Молодой тополь чуть подальше, на тротуаре Филмор-стрит, источал, видимо, необыкновенный запах, раз Кали потащила хозяйку туда. Лорэн задумалась, вечерний ветер пробирал её.
   Ей не давала покоя завтрашняя операция, она предчувствовала, что фернстайн начнёт ею командовать. Приняв решение уйти в конце года на пенсию, старый профессор все чаще требовал её на операции, словно торопился закончить её обучение. Сейчас она вернётся домой, зажжёт лампу у изголовья и станет снова и снова перечитывать свои записи.

* * *

   Мисс Моррисон была в восторге от вечеринки. Теперь она вытирала на кухне тарелки, которые мыл Артур.
   — Можно задать тебе вопрос?
   — Любой, какой захотите.
   — Ты не любишь карате. И не рассказывай мне, что такому молодому человеку, как ты, не с кем провести вечер воскресенья, кроме как с восьмидесятилетней старухой.
   — В сказанном вами нет вопроса, мисс Моррисон.
   Старая дама положила руку на руку Артура и состроила недовольную гримасу.
   — Есть, и ещё какой! Он подразумевается, и ты его хорошо понял. И кончай с «мисс Моррисон», лучше называй меня Розой.
   — Мне нравится проводить воскресный вечер в вашем обществе, так мне проще ответить на тот вопрос, который вы подразумевали.
   — Мой милый мальчик, похоже, ты прячешься от кого-то.
   Артур посмотрел на мисс Моррисон.
   — Хотите, я выйду с вашей собакой?
   — Это угроза или вопрос? — спросила Роза.
   — То и другое!
   Мисс Моррисон пошла к себе, чтобы разбудить и привести Пабло, уже в ошейнике.
   — Почему вы так его назвали? — спросил Артур с порога.
   Старушка ответила ему на ухо, что так звали её возлюбленного, который запомнился ей лучше остальных.
   — Мне было тридцать восемь лет, он был моложе меня не то на пять, не то на десять лет. В моём возрасте память слабеет, особенно когда это оказывается кстати. Мой великолепный кубинец был большим оригиналом Он танцевал, как дьявол, и был побойчее самого Джека Рассела, можешь поверить мне на слово.
   — Охотно вам верю, — сказал Артур, вытягивая из коридора собаку, упиравшуюся всеми четырьмя лапами.
   — Ах, Гавана! — И мисс Моррисон со вздохом закрыла дверь.
   Артур и Пабло двинулись вниз по Филмор-стрит. Собака задержалась под тополем. По неведомой Артуру причине это дерево внезапно вызвало у неё живейший интерес. Артур засунул руки в карманы и привалился к невысокой стене. Пабло представилась нечастая возможность сполна удовлетворить своё собачье любопытство.
   В кармане у Артура завибрировал телефон. Он вынул его.
   — Хорошо проводишь время? — спросил Пол.
   — Прекрасно!
   — Чем занимаешься?
   — Как твоё мнение, Пол, сколько времени нужно собаке на обнюхивание ствола дерева?
   — Лучше я разъединюсь, — озадаченно проговорил Пол — Надо скорее отправиться спать, прежде чем ты задашь мне ещё один вопрос!

* * *

   В двух кварталах оттуда, на втором этаже викторианского домика, нависшего над Грин-стрит, в окне спальни молодой женщины-нейрохирурга погас свет.

5

   Звонок будильника на ночном столике вырвал Лорэн из такого глубокого сна, что ей было невыносимо трудно открыть глаза. Из-за усталости, накопившейся за год, она порой пробуждалась по утрам в сером, безрадостном, как предрассветные часы, настроении. На часах ещё не было семи, а она уже поставила свой «триумф» на госпитальную стоянку. Через десять минут она в медицинском халате покинула этаж отделения «неотложки» и поднялась в палату 307. Её встретила обезьянка, уцепившаяся за шею жирафа. Чуть подальше дремал белый мишка. На подоконнике собрался весь зоопарк Марсии. Рисунки на стенах были удивительно хороши для ребёнка, ослепшего несколько месяцев назад и рисовавшего по памяти.
   Лорэн присела на койку и погладила проснувшейся Марсии лоб.
   — Ку-ку, — пропела Лорэн, — вот и новый день.
   — Ещё нет, — ответила Марсия, приоткрывая веки. — Пока что ночь.
   — Осталось уже немного, моя милая, совсем чуть-чуть. Скоро за тобой придут и начнут готовить.
   — Ты останешься со мной? — взволнованно спросила Марсия.
   — Мне тоже надо идти готовиться, мы встретимся у входа в отделение.
   — Меня будешь оперировать ты?
   — Я буду ассистировать профессору Фернстай-ну, дяде с очень строгим голосом, как ты его называешь.
   — Ты боишься? — спросила девочка.
   — Ты меня опередила, я хотела спросить тебя о том же.
   Девочка ответила, что не боится, потому что доверяет.
   — Я иду наверх. Скоро мы с тобой встретимся.
   — Сегодня вечером я выиграю пари.
   — Что ты загадала?
   — Я придумала, какого цвета у тебя глаза, и записала это на листочке, он лежит сложенный в ящике моей ночной тумбочки. После операции мы развернём его с тобой вдвоём.
   — Развернём, даю тебе слово, — пообещала Ло-рен, выходя из палаты. На пороге она задержалась, чтобы потихоньку понаблюдать за Марсией.
   Та свесилась с койки, не замечая Лорэн.
   — Знаю-знаю, ты где-то прячешься, хотя тебе со вершенно нечего бояться, — говорила девочка, за лезшая под койку.
   Её ручка ощупывала пол, пока не наткнулась на плюшевую сову. Марсия погладила птицу и усадила её перед собой.
   — Ты должна отсюда выйти, тебе совершенно нечего бояться света, — заговорила она. — Если ты будешь доверять мне, я покажу тебе краски; ведь ты мне доверяешь, да? Теперь твоя очередь: ты думаешь, я не боялась темноты? Знаешь, трудно описать тебе день, он просто красивый, и все. Я предпочитаю зелёное, но красное тоже люблю, у красок есть запах, по нему их и узнают, погоди, не двигайся, я тебе покажу.
   Девочка выбралась из своего убежища и осторожно перешла к тумбочке, чтобы вынуть оттуда чашку и стакан. Снова устроившись под койкой, она показала сове клубнику и произнесла решительно:
   — Вот это красное, а вот это зелёное (указывая на мяту в стакане). Видишь, как хорошо пахнут цвета? Если хочешь, можешь попробовать, а мне нельзя, перед операцией у меня должен быть пустой живот.
   Лорэн вернулась в палату.
   — С кем ты разговариваешь?
   — Я знала, что ты здесь, — ответила девочка. — Я разговариваю со своей подругой, но показать её тебе не могу, она всё время прячется, потому что боится света и людей.
   — Как её зовут?
   — Эмилия! Тебе не узнать, что она говорит.
   — Почему?
   — Тебе не понять.
   Лорэн опустилась на колени.
   — Можно мне к тебе под кровать?
   — Можно, если ты не боишься темноты.
   Девочка подвинулась, пуская в своё убежище Лорэн.
   — Можно мне взять её с собой наверх?
   — Нет, по старому дурацкому правилу зверей в операционную не пускают. Не беспокойся, рано или поздно правило отменят.

* * *

   Денёк выдался солнечный. Артур решил прогуляться пешком до своего архитектурного агентства на Джексон-стрит.
   Пол дожидался его на улице.
   Дверь приоткрылась, и в ней показалось смеющееся лицо Пола.
   — Ну и сколько? — спросил он.
   — Сколько — что? — переспросил Артур, нажимая на кнопку кофейного автомата. — …времени собачонка обнюхивала дерево?
   — Двадцать минут!
   — Завидую я тому, как ты проводишь вечера, старичок! Я говорил по телефону с двумя нашими знакомыми из Кармела, они вернулись и не прочь поужинать сегодня с нами. Можешь захватить собачонку, если боишься заскучать.
   Пол постучал пальцем по циферблату часов, им нужно было спешить. Предстояла встреча с важным клиентом.

* * *

   Лорэн вошла в стерилизационный шлюз, вытянула вперёд руки и надела халат, поданный медсестрой. Продев руки в рукава, молодая нейрохирург завязала за спиной тесёмки, подошла к стальной раковине и стала тщательно мыть руки. Она замирала от страха. Медсестра вытерла ей руки, посыпала тальком ладони и вскрыла упаковку с парой стерильных перчаток, которые Лорэн поспешно надела. В светло-голубой пилотке, с закрытой маской ртом Лорэн сделала глубокий вдох и вошла в операционную.
   За пультом сидел Адам Петерсон, специалист по функциональному нейросканированию, и следил за системой подготовительной эхографии. В машину уже были введены картинки ядерно-магнитного резонанса мозга Марсии. Сравнивая эти изображения с теми, которые будет предоставлять в реальном времени эхограф, компьютер сможет точно определить удаляемую часть опухоли. Управляемая Адамом, система станет в процессе операции выдавать новые снимки мозга.

* * *

   Профессор Фернстайн вошёл через несколько минут вместе со своим коллегой, доктором Ришаром Лалондом, приехавшим из Монреаля.
   Доктор Лалонд поздоровался с бригадой, устроился за аппаратом нейронавигации и взялся за две его рукоятки. Умело управляемые хирургом, механические руки, связанные с главным компьютером, могли с точностью до микрона резать опухолевую массу. На протяжении всей операции точность хирургического вмешательства сохраняла критическое значение. При малейшем отклонении от траектории Марсия могла лишиться дара речи или способности двигаться, хотя и излишняя осторожность могла сделать операцию бесполезной. Лорэн сосредоточенно молчала, перебирая в голове детали процедуры, которая вот-вот начнётся и планированием которой она так напряжённо занималась уже несколько недель.
   Марсию подготовили в соседней палате и вкатили на каталке. Медсёстры со всеми предосторожностями устроили её на операционном столе. Капельницу на штативе присоединили к её руке.
   Норма, главная медицинская сестра Госпиталя, рассказывала Марсии, что усыновила детёныша панды.
   — Как же вы его привезли? Вам разрешили? — допытывалась Марсия.
   — Нет, — отвечала Норма смеясь, — он останется у себя на родине, в Китае, но мы будем обеспечивать его всем необходимым, пока он не сможет жить отдельно от своей мамы. Только вот никак она не подберёт для зверёныша кличку, — добавила Норма. — Как лучше назвать панду?
   Пока девочка ломала голову над этим вопросом, Норма поставила ей на грудную клетку разноцветные пластинки, соединённые с электрокардиографом, а врач-анестезиолог ввёл ей в указательный палец крохотную иглу. Это был зонд, с помощью которого можно контролировать состав крови. Врач ввёл препарат в капельницу и заверил Марсию, что та сможет продолжить раздумья об имени для детёныша панды после операции. А пока следовало сосчитать вместе с ним до десяти. Анестетик опустился по катетеру и проник в вену. Мар-сия уснула между цифрами «два» и «три». Реаниматолог следил по мониторам за показателями жизнедеятельности. Норма замкнула на лбу у Мар-сии обруч, чтобы исключить какие-либо движения головой.
   Подобно умелому дирижёру, Фернстайн произвёл перекличку своей бригады. Каждый участник доложил со своего поста о готовности. Фернстайн подал сигнал доктору Лалонду, и тот нажал на рукояти аппарата нейронавигации. Лорен следила за ним не отрываясь.
   Первый надрез был произведён в 9 часов 27 минут, началось двенадцатичасовое путешествие в сокровенные глубины детского мозга.

* * *

   Проект, представленный Полом и Артуром, как будто приглянулся клиентам. Директора консорциума, выбиравшие архитекторов для своей новой штаб-квартиры, сидели вокруг огромного стола красного дерева в зале заседаний. Все утро Артур расписывал, каким будет вестибюль, какими — залы, какими — прочие помещения; в полдень его сменил Пол с диапозитивами чертежей и рисунков, появлявшимися на экране у него за спиной. Когда часы на стене показали четыре часа дня, председательствовавший поблагодарил двоих архитекторов за выполненную ими работу. Члены совета директоров все обсудят и до конца недели примут решение, какому из двух представленных проектов отдать предпочтение.
   Артур и Пол встали, попрощались с присутствующими и вышли. В лифте Пол длинно зевнул.
   — Кажется, всё вышло неплохо, как твоё мнение?
   — Вероятно, — тихо откликнулся Артур.
   — Тебя что-то не устраивает? — спросил его друг.
   — Как ты думаешь, в универмаге «Мейси» продаются поводки-рулетки?
   Пол поднял глаза к потолку кабины. Прозвучал звонок, двери раздвинулись на третьем уровне подземного гаража.
   — Я совершенно вымотан, — сказал Пол. — Такие презентации чрезвычайно изнуряют.
   Артур сел в машину, ничего не сказав.

* * *

   Сердечный ритм Марсии был стабилен, Фернстайн потребовал постепенного увеличения анестезии. Вторая серия эхограмм подтвердила нормальный ход резекции. Миллиметр за миллиметром электронные руки под управлением доктора Лалонда резали опухоль в затылочной доле мозга Марсии и поднимали срезы на поверхность. На четвёртом часу работы Лалонд оторвался от работы.
   — Смену! — потребовал он, его глаза выражали беспредельное утомление.
   Фернстайн подал Лорэн знак занять место за аппаратом. На мгновение она растерялась, взгляд профессора подбадривал и возвращал уверенность.
   Тысячи раз она повторяла эти движения на стимуляторе, и вот настал день, когда от её умения зависела человеческая жизнь.
   Как только она села к аппарату, страх сняло как рукой. Лорэн сияла. Кончиками пинцета она ухватила свою мечту.
   Её действия были безупречны, её умение ошеломляло. Вся бригада следила за ней, Норма уже читала в глазах профессора гордость за способную ученицу.
   Лорэн сидела у манипулятора до начала седьмого часа операции. Когда ей тоже понадобилась замена, компьютер показывал, что резекция сделана на 76 процентов. Лалонд занял своё место, одобрительно подмигнув молодой сотруднице.

* * *

   — Я высажу тебя у агентства, а сам смоюсь домой, — сказал Пол.
   — Лучше довези меня до Юнион-сквер, мне надо купить кое что.
   — Можно мне узнать, чего это ты вздумал покупать поводок, не имея собаки?
   — Для одной знакомой!
   — Успокой меня: у неё-то по крайней мере собака есть?
   — Ей семьдесят девять лет, если это сможет тебя успокоить.