Леженда Валентин. Античные хроники

   Откровенно признаться, у Геракла в какой-то момент и в самом деле зародилась было хитрая мысль под благовидным предлогом кулачного боя избавить бобриков от супостата. Но сатир его знает, как к этому самоуправству отнесутся там, на Олимпе. А лишний раз рисковать своей героической задницей Гераклу не хотелось.
   Первый удар был за царем бобриков. Ведь это он инициировал поединок, да и земля, на которой бойцы сражались, тоже была его.
   Геракл спокойно подставил под маленький кулачок коротышки правую скулу. Причем великому герою пришлось здорово наклониться, дабы царь смог ему как следует заехать.
   Аргонавты одобрили сей благородный жест сына Зевса громким улюлюканьем. Амик ударил и тут же взвыл от боли, схватившись за правую руку. Следующий удар был за Гераклом. Греческие герои азартно затихли.
   — Ну давай, не подведи нас! — тихо прошептал Тесей. — Не вздумай вырубить придурка в первом же раунде…
   А Геракл и не думал никого вырубать, отпустив воинственно прыгающему вокруг него царю легкий подзатыльник, от которого Амик, однако, чуть не ушел в глубокий нокаут.
   Грянул гонг.
   Победа в первом раунде была засчитана за Гераклом. Бойцы разошлись по своим углам.
   — Жаль, что у этих бобриков не делают ставки, — грустно посетовал Тесей, ободряюще похлопывая сына Зевса по каменному плечу. — А ты в отличной форме, братец, поздравляю…
   — Стараюсь соответствовать, — смущенно буркнул в ответ Геракл, польщенный комплиментом из уст своего завистливого родственника.
   Мышцы Тесея, к слову сказать, ничуть не уступали мышцам сына Зевса. Просто Тесей был значительно легче, чем тяжеловес Геракл.
   Объявили второй раунд.
   Царь бобриков выглядел хреново. Видно, все же переборщил сын Зевса с подзатыльником, здорово переборщил.
   Первый удар во втором раунде был за Гераклом, который благоразумно промахнулся. А вот царь бобриков не промахнулся, поступив самым что ни на есть подлым образом и использовав запрещенный в кулачном бою прием.
   — Какого сатира? — раньше всех заметив нарушение правил, дико заголосил Тесей.
   Геракл же не сразу понял, что произошло.
   Широко расставив могучие ноги, сын Зевса ошарашенно озирался по сторонам площадки, потеряв из поля зрения своего карликового противника.
   «Сбежал он, что ли?» — разочарованно подумал Геракл и тут ощутил какое-то странное неудобство в паху.
   Это великого героя сильно обеспокоило.
   Сын Зевса осторожно зыркнул вниз на свою набедренную повязку и… наткнулся взглядом на лысую макушку противника.
   Коварный мерзавец яростно работал маленькими кулачками, вымешая всю скопившуюся в нем ярость на мужском достоинстве Геракла (нет, на этот раз не на бороде! — Авт.).
   — Эй?!! — продолжал громогласно возмущаться недостойным поведением царя бобриков Тесей. — Это нечестно! Ты, недомерок, это тебе не боксерская груша!
   Сын Зевса грустно вздохнул.
   Их поединок с царем явно затянулся. Два раунда для этого цирка было вполне достаточно. Оглянувшись на свистящих аргонавтов, Геракл с сожалением развел руками, мол, ничего не поделаешь, братцы, пора это безобразие заканчивать.
   И, наклонившись, великий герой отпустил царю бобриков увесистую затрещину.
   Царь ойкнул и, улетев далеко за ограждение, рухнул в толпу расступившихся мрачных сограждан…
   В тот день отплыл корабль аргонавтов от берегов Вифинии с полным трюмом отличного душистого вина!

Глава 6
СИМПЛЕГАДСКИЕ СКАЛЫ

   Видно, посчитали всемогущие боги, что слишком мало выпало тяжелых испытаний на непутевые головы аргонавтов.
   Продолжали издеваться олимпийцы над героями. Непонятно только, по какой такой причине они над ними издевались.
   Но на самом деле в те давние времена многие события шли обычным своим чередом. Да, в это трудно поверить, но несчастья и неприятности могли сыпаться на смертных и без участия всемогущих. Так, в принципе, с аргонавтами и произошло. Xоть сами герои предпочитали в своих неудачах винить исключительно несправедливых олимпийцев.
   — О мой отец! — отчаянно взревел Геракл, грозя кулаками бездонному небу. — За что ты ниспосылаешь нам очередные невзгоды?
   Любому другому герою за такой опрометчивый поступок всемогущие боги наверняка бы оторвали его пустую голову, но Геракл вполне мог себе позволить и более дерзкие слова и поступки. На то он и сын самого Зевса.
   Что же заставило великого героя гневаться на небеса и на их непостижимых обитателей?
   — Да-a-a-aL — Подняв весла, аргонавты зачарованно смотрели на узкую щель, прорезанную в высоких скалах.
   Казалось, преодолеть внезапно возникшее на пути препятствие невозможно. И обогнуть тоже. Черные неприступные скалы тянулись в обе стороны, бесконечные, как песнь кифареда. Выход был всего лишь один (вернее, проход) — узкий пролив между скалами, в который едва мог втиснуться десятивесельный «Арго».
   — Друг мой, — возмутился Ясон, гневно поворачиваясь к Гераклу, — суть твоих поступков остается для меня загадкой. Объясни, пожалуйста, почему ты дал приказ гребцам остановить корабль?
   Сын Зевса посмотрел на Ясона таким взглядом, что юноша сразу почувствовал себя докучливым насекомым в бороде у циклопа.
   — Это Симплегадские скалы! — словно читая смертный приговор, мрачно ответил Геракл.
   — Чего? — Аргонавты непонимающе уставились на великого героя.
   — Откуда ты знаешь, что это за скалы? — с подозрением поинтересовался Тесей.
   — Знаю, — твердо гаркнул в ответ сын Зевса. — Просто знаю, и точка!
   — И все-таки, — поддержал Ясон Тесея, — ответь нам, если тебе не трудно.
   — Про эти скалы мне рассказывал мой отец Зевс.
   — И чем же они так опасны, если ты решил остановить корабль? — продолжал недоумевать Ясон.
   — Сейчас вы сами все увидите. Гребцы, подгребите еще немного к скалам! Но ни в коем случае не входите в пролив!
   Гребцы покорно выполнили команду великого героя, который всем теперь казался более опытным вожаком, чем Ясон.
   Вот и сейчас, похоже, Геракл снова спасал им всем жизнь.
   «Apro» неподвижно застыл (или застыла? Сатир его знает, какой у этого названия род. — Авт.) рядом со входом в узкий пролив. Геракл удовлетворенно кивнул, ища взглядом на шубе предмет поувесистее. Самым увесистым предметом была, конечно, голова Тесея. Но афинянин вряд ли добровольно расстался бы с ней.
   Взгляд Геракла медленно переместился с головы Тесея на золотой шлем Ясона, подаренный юноше пьяным царем долонов Кизяком (в трезвом состоянии царь вряд ли был бы столь щедр. — Авт.).
   Не спросив даже элементарного разрешения, сын Зевса ловко снял с головы Ясона золотой шлем и с силой швырнул его (шлем, а не Ясона) в узкий пролив между скалами.
   — Да ты что?!! — отчаянно завопил юноша, за секунду лишившийся столь ценного подарка.
   Но то, что произошло вслед за совершенно (с точки зрения нормального человека) сумасшедшим поступком Геракла, заставило аргонавтов шумно уронить свои челюсти на палубу «Арго».
   Как только золотой шлем Ясона плюхнулся в спокойную воду пролива, гигантские черные скалы с оглушительным грохотом сошлись, будто великан прихлопнул залетевшую в рот муху.
   Мощная морская волна окатила с ног до головы застывших на палубе корабля греков. Тот сильно накренился и с трудом принял вертикальное положение.
   Черные скалы медленно разошлись. О том, что случилось с золотым головным убором Ясона, можно было теперь только гадать.
   — Хороший был шлем, — грустно прошептал юноша, отказываясь верить в случившееся.
   Но ведь он собственными глазами только что видел, как сошлись скалы. Невероятно!
   — Сатир меня побери! — Тесей мысленно представил, что с ними могло случиться, заплыви они в обманчиво спокойный пролив, и афинскому герою совсем поплохело.
   — Что это такое? — принялись в ужасе вопрошать греки, благоговейно взирая на спасителя Геракла.
   — Я же говорил, это Симплегадские скалы, — спокойно пояснил сын Зевса. — Ловушка для проплывающих мимо кораблей. Копилка душ для мрачного царства Аида.
   — И что же нам теперь делать? — отчаянно вопросил Ясон. — Попытаться все-таки обогнуть препятствие?
   — Совершенно бесполезное занятие, — махнул рукой Геракл. — Я уже когда-то пробовал это сделать.В те времена я путешествовал по Черному морю на плоту под названием «Кон-Тики». В какую сторону ни плыви, все равно тебя выбросит аккурат к проклятому проливу. Наверняка эти скалы заколдованы. Причем Зевс говорил, что заколдовали это место не олимпийцы, а кто-то другой еще до их прихода…
   (Наглая ложь! — Авт.)
   Аргонавты с ужасом вникали в произнесенные великим героем слова. Воистину открывал им Геракл ужасные тайны мироздания. Не так уж и был глуп сын Зевса, как его малевали в своих пьяных песнях странствующие певцы-аэды.
   — Но как нам теперь попасть в Колхиду? — все не унимался Ясон. — Как же нам теперь завладеть золотым руном?
   И аргонавты с надеждой посмотрели на Геракла. Не может быть, чтобы великий герой ничего не придумал.
   — Мне нужно… — сын Зевса выразительно пошевелил густыми бровями, — побыть наедине с собой… Если кто меня будет спрашивать… Ну, Зевс там или Гермес, то я в винном трюме…
   И со свойственным герою высокомерным достоинством великий муж Греции не спеша спустился в трюм корабля, где в бочках весело булькало лучшее вино бобриков.
   И, что характерно, никто из аргонавтов не посмел даже пикнуть. При том, что всем было ясно: запасы корабельного вина в скором времени снова придется пополнять.
   Появившийся на палубе «Арго» вестник богов Гермес напугал героев, пожалуй, посильнее Симплегадских скал.
   Он просто взял и свалился на голову Тесею прямо из воздуха, съездив тяжелой железной сандалией афинскому герою по морде.
   — Надо бы телепортатор отрегулировать, — недовольно проворчал Гермес, отряхивая свои белоснежные одежды.
   Распластавшийся под вестником богов Тесей заискивающе улыбнулся. Мне, мол, совсем не тяжело, и это для меня такая честь — смягчить падение самого глашатая Зевса.
   — Ох, извини, брат. — Гермес неуклюже слез с афинского героя. — Так, Геракл у себя?
   Аргонавты не поняли.
   — Нy в винном погребе? — переспросил вестник богов.
   — Д-д-д-д-да! — немного заикаясь, кивнул Ясон. Гремя реактивными сандалиями по палубе «Арго», Гермес тяжело протопал к лестнице, ведущей в трюм.
   — А… явился не запылился, — донесся из трюма уже немного «плывущий» голос Геракла.
   — Что, снова батарейки на своем сотиусе-мобилиусе посадил? — усмехнулся вестник богов, спускаясь вниз. — А я сколько раз тебе говорил, возьми у Гелиоса зарядное устройство…
   Аргонавты очумело переглянулись.
   Бедолаги мало понимали происходящее, однако то, что их удостоил своим посещением сам Гермес, внушало определенные надежды. Кто его знает, может, еще не все потеряно, и они все-таки достигнут желанной Колхиды.
   Из трюма Геракл появился примерно через час.
   Вышел он на палубу один, без Гермеса, и был на первый (да и на второй) взгляд совершенно трезв. Однако аргонавты не сомневались, что все винные бочки в трюме «Арго» безнадежно пусты.
   — А где Гермес? — как-то нервно спросил Ясон, заглядывая за широкую спину сына Зевса.
   — Конечно на Олимпе! — удивленно ответил Геракл. — А где же ему еще быть?
   Ясон только сделал большие глаза, но от расспросов воздержался.
   — Сейчас, братья, поплывем, — пообещал великий герой. — А ну-ка подгребите вплотную к скалам, вон к тому месту!
   — А это не опасно? — осторожно подал голос Тесей.
   — Не опасней немейского льва! — не очень удачно сострил Геракл и сам же глупо заржал.
   Все-таки сын Зевса был немного пьян. Аргонавты подгребли к черным скалам. Гребцы втянули весла, и корабль плавно притерся правым бортом к гладкой поверхности зловещего камня.
   Обведя бледных спутников торжествующим взглядом, Геракл нажал рукой на абсолютно гладкую часть скалы. Камень треснул, рваные края с гудением разошлись, открывая в стене небольшое квадратное отверстие. В этом самом отверстии аргонавты увидели два странных глаза: красный, го. рящий ярким светом, и зеленый, почему-то сейчас потухший. Под каждым удивительным глазком находилась особая круглая выпуклость.
   Геракл снова лукаво покосился на обмерших друзей и небрежно ткнул пальцем в круглую выпуклость под потухшим зеленым глазом.
   Зеленый глаз тут же зажегся, а красный, как ни странно, погас.
   — Все. — сын Зевса довольно потер могучие руки. — Теперь мы спокойно можем проплыть этот сатиров пролив…
   — Но откуда ты знаешь, что скалы на этот раз не сойдутся? — тихо спросил, пораженный многочисленными чудесами этого дня, Ясон.
   — Гермес меня заверил, что теперь они точно не сомкнутся! — Геракл беззаботно рассмеялся. — Вы не доверяете самому вестнику богов?
   — Верим! — дружно кивнули аргонавты, осторожно посматривая на темнеющее небо.
   Мало ли, вдруг за ними Зевс сейчас наблюдает, Кто его, всемогущего, знает?

* * *

   Благополучно миновали наши путешественники Симплегадские скалы. Как и обещал грекам вестник богов Гермес, не сошлись черные твердыни, оставшись совершенно безучастными к проплывающему по узкому проливу «Арго».
   Долго плыли аргонавты вдоль берегов Эвксинского Понта. Согласно довольно скупым на подроб-ности древним источникам, много стран они миновали и много повидали диковинных народов. Неизвестно, были ли эллины в гостях у псинофагов, но одно их приключение требует более детального освещения.
   Однако сперва отметим, что все это древнее безобразие под названием «Поход за золотым руном» до боли напоминало небезызвестное путешествие Одиссея, возвращающегося с Троянской войны. Понятно, что до падения Илиона еще пройдет ОЧЕНЬ МНОГО ВРЕМЕНИ, но вот… Постоянно создается впечатление, что один античный автор содрал древний эпос у другого античного автора. Либо «Одиссея» была скопирована с путешествия аргонавтов, либо наоборот.
   Ох уж эти древнегреческие писатели-фантасты…
   Много земель, значит, повидали храбрые путешественники, но один безымянный остров им запомнился особо.
   До сих пор точно неизвестно, зачем аргонавтам понадобилось высаживаться на этот самый остров. То ли Гераклу размяться на земле приспичило, то ли Тесей бунтовать стал, требуя разнообразить корабельный рацион свежим мясом.
   По неизвестному острову действительно что-то бегало, но из-за большого расстояния это что-то пока оставалось для путешественников неведомым.
   — Наверняка то местные морские ежи пасутся, — знающе заявил Геракл, с упоением поедая осточертевшее сушеное мясо. — У них сейчас брачный период.
   — Какой период? — заинтересованно переспросил Ясон.
   — Период спаривания! — пояснил сын Зевса.
   — А что это такое — «спаривание»? — недоуменно взметнул брови юноша.
   Тихий гомон на борту «Арго» мгновенно прекратился. Обалдевшие гребцы медленно отложили весла. А из трюма высунулся Тесей и тихо заржал.
   — Мм… — Геракл растерянно причмокнул жирными губами, раздумывая, как бы объяснить все юноше поделикатней. — Ну-у-у… это то, что очень часто делают жучки, паучки, птички, рыбки…
   — И люди, — добавил Тесей, делая серьезное лицо. — Слушай, Ясон, тебя в детстве, случайно, кентавры не роняли?
   — А что? — возмутился юноша.
   — Да так, ничего. — Тесей лукаво подмигнул Гераклу.
   Сын Зевса с чавканьем впился в очередную порцию мяса.
   — Морочите вы мне голову, — обиделся Ясон, — жучки, паучки… совсем за кретина меня держите.
   Геракл с Тесеем внимательно посмотрели на юношу.
   Искренняя тревога за рассудок будущего правителя Иолка читалась в их взглядах.
   Трудно сказать, чем бы вся эта милая беседа закончилась, но произошло непредвиденное.
   На острове, к которому не спеша направлялся «Арго», внезапно раздался ужасающий гул, словно трубил в гигантский рог чудовищный исполин.
   — Там циклопы! — истошно заорали гребцы, пытаясь самовольно развернуть корабль.
   Кое-кто уже прыгнул за борт.
   — Куда, вашу мать? — взревел Геракл. — Без приказа?!
   Аргонавты с опаской вглядывались в неизвестный остров. Неприятный гул нарастал.
   — Это же какие легкие надо иметь, чтобы столько в рог дуть! — задумчиво изрек Тесей.
   И тут на глазах у опупевших путешественников с острова взлетела большая блестящая птица. Красиво сверкнуло солнце, отражаясь от ее могучих крыльев.
   — Сатир знает, что здесь творится, — недовольно проворчал Геракл, ища подходящее для боя копье.
   Но копье на палубе решительно не находилось.
   Тем временем невиданная птица с оглушающим ревом приближалась к покачивающемуся на морских волнах кораблю.
   М-да, странная была птичка. Блестящая. С уродливой выпуклой головой, острым носом и довольно скупым оперением, словно драл ее недавно немейский лев. Все было бы еще ничего в рамках бредовой греческой мифологии, вот только…
   — А чего это у нее огонь из-под хвоста вырывается? — спросил один из гребцов, и остальные согласно закивали.
   Аргонавты сразу уставились на Геракла как самого опытного мореплавателя в их небольшом, но дерзком отряде.
   Сын Зевса с натугой наморщил лоб, демонстрируя всем желающим титаническую работу интеллекта.
   — Это птицы-стимфалиды, — знающе изрек он. — Живут на вулканах и питаются подземным огнем.
   — О… — восхищенно выдохнули путешественники, дивясь уму и знаниям своего вожака.
   — Что-то не видно здесь никаких вулканов, — ехидно ввернул Тесей, поглядывая на унылый, как лысина Аида, остров, но Геракл сделал вид, что реплику афинянина просто не услышал.
   Историю о птицах-стимфалидах он выдумал прямо на ходу. Ведь нужно же было как-то выкручиваться из создавшегося положения? Великий герой Греции — и не знает, что это за хреновина к ним по воздуху приближается! Так и опозориться можно на всю Аттику.
   Устрашающего вида птичка сделала над «Арго» пару кругов, затем резко снизилась и плюнула в корабль греков огнем, но не из хвоста, а из слегка изогнутого вниз хищного клюва.
   — Е-мое!… — закричал Тесей, кидаясь к спасительному зеву трюма.
   Маленькие дымящиеся дырочки прошили палубу «Арго».
   Афинянин дернулся и, схватившись за окровавленное плечо, с грохотом повалился в трюм.
   — Готов! — довольно безразлично констатировал Ясон.
   — Ну да? — не поверил Геракл, хотя сердце у него и екнуло от внезапно навалившегося счастья.
   Неужели он наконец избавился от своего вечного конкурента? Но радость сына Зевса была преждевременной.
   — …! — отчетливо донеслось из трюма. — Какой… забыл на лестнице весло?!!
   Геракл грустно вздохнул.
   Заложив в небе крутой вираж, блестящая птица снова ринулась в атаку.
   — По-моему, она хочет ненавязчиво нам объяснить, чтобы мы не высаживались на этом острове, — сказал Ясон, благоразумно держась за широкой спиной Геракла.
   — Тесей, ты там как? — крикнул сын Зевса, заглядывая в трюм.
   — …! — ответил Тесей.
   — А, ну тогда все нормально, — кивнул Геракл. — А я уже за тебя стал беспокоиться.
   — Что с ним? — испуганно спросили гребцы.
   — С Тесеем все в полном порядке, — успокоил их сын Зевса, выковыривая из деревянного настила палубы кусочек невиданного блестящего железа.
   «Чем же это она, интересно, плюется? — ошеломленно подумал герой. — Зубами, что ли?» Странный горячий осколок действительно очень сильно напоминал длинный акулий зуб.
   Новые дымящиеся дырочки с дробным треском возникли на носу корабля.
   — Ну все, — Геракл погрозил удаляющейся птице кулаком. — Ясон, весло!
   Ясон засуетился и притащил из трюма то самое весло, о которое споткнулся Тесей.
   Блестящая птица заложила в небе очередной вираж.
   Сын Зевса взвесил в руке импровизированное копье.
   — Подойдет! — изрек герой, готовясь к схватке. — Вот она, вот она, слева! — закричали аргонавты, в панике мечась по палубе. Многие хотели спрятаться в трюме, но их туда не пускал грязно ругающийся из темноты Тесей. Шипящие фонтанчики заплясали рядом с левым бортом «Арго». Геракл напрягся и мощным броском отправил весло в небо.
   И, что удивительно, таки попал!
   — Прямо в лоб! — восхищенно воскликнул Ясон. Весло угодило снижающейся блестящей птице в голову. Чудовище дернулось и, крутанувшись волчком, обрушилось в море невдалеке от «Арго». В небо ударил мощный фонтан брызг, раздалось оглушающее шипение, повалил густой белый пар.
   Греки с интересом столпились на носу корабля, даже раненый Тесей из трюма выглянул.
   Пар рассеялся не сразу, а когда рассеялся, эллины смогли наблюдать совершенно фантастическую картину.
   Блестящая птица, нелепо раскинув крылья, спокойно покачивалась на волнах рядом с «Арго». Вблизи стало ясно, что никакая это не птица, а диковинный механизм вроде того, на котором Дедал в свое время пытался добраться до Солнца.
   На острых крыльях летающего механизма аргонавтам удалось рассмотреть непонятные символы: белые пятиконечные, словно морские звезды, в темно-синих окружностях. На хвосте устройства также имелся разноцветный значок, прямоугольный и полосатый. Полосы были бело-красные, и Геракл очень кстати помянул царство Аида, ибо не иначе как в Тартаре была изготовлена подобная страхолюдина.
   Но сюрпризы для любопытных греков на этом не закончились.
   Мутная выпуклость на голове птицы откинулась в сторону. Оттуда вылезло жуткое человекообразное существо с серой рубчатой кожей, обвитое отвратительными кишками и с круглой белой головой. Лица, как такового, у этого существа не было, а лишь плоское блестящее нечто, от которого вниз шла серая мерзкая болтающаяся кишка.
   — А-а-а-а! — закричали греки, и те, кто оказался нервами послабее (например, Ясон), грохнулись в обморок.
   Те же, кто остался в сознании, смогли видеть, как ужасное порождение Тартара показало эллинам на голову, затем погрозило сразу двумя кулаками и, сокрушенно покачав круглой, как яйцо, головой, поплыло к острову.
   Так в Древней Греции родилась очередная легенда чудовищных птицах-стимфалидах, обитающих на острове под не менее жутким названием Арея.
   Но странно, что впоследствии никто из древних греков этот остров никогда не видел.
   Многие даже предпринимали специальные морские экспедиции, но куда там! Мифический остров гак и остался страшной сказкой, чему яростно способствовал сам автор байки Геракл, называя битву с железной птицей своим тринадцатым подвигом. (На момент плавания за золотым руном Геракл свои Знаменитые подвиги еще не совершил! — Н. А. Кун.)

Глава 7
В КОТОРОЙ ПОРЯДКОМ УСТАВШИЙ АВТОР ПОДВОДИТ ВСЕМУ ЭТОМУ БЕЗОБРАЗИЮ ЗАКОНОМЕРНЫЙ ИТОГ

   На следующий день после битвы с механической птицей аргонавты наконец узрели вдали синие вершины Кавказа. Теперь уже вроде как недалеко осталось до вожделенной Колхиды.
   Хотя кто его знает?
   — А я тебе говорю, никакая это не Колхида! — кричал и плевался Тесей, нервно поправляя повязку на правом плече. — Нет здесь никакой Колхиды. Край земли это.
   — Ну да? — весело потешался Геракл, лениво рассматривая парящих в небе чаек. — Ты что же, думаешь, я Колхиду от Спарты не отличу?
   — А вот увидите, — продолжал непонятно почему беситься Тесей. — Нас здесь встретят люди с песьими головами.
   — Люди с песьими головами это фигня, — назидательно произнес сын Зевса. — И пошла эта фигня гулять по Аттике после того, как один не совсем трезвый греческий путешественник случайно забрел в Египет и увидел там статуи местного бога Ануфиса, или Анубиса, не помню уже. Мне отец рассказывал. Ржал при этом до колик.
   — Да? — изумился заинтересовавшийся рассказом Ясон.
   — Угу, — кивнул Геракл. — Этот Ануфис у египтян изображается в виде мужика с головой шакала. А такие дурни, как Тесей, во всю эту чепуху верят.
   — Все-то ты знаешь, все-то ты видел, — злобно проворчал раненый афинянин. — Может быть, расскажешь и о той вон птичке на горизонте?
   — Что?!! — встрепенулся сын Зевса. — Опять птицы?!!
   И аргонавты озабоченно уставились в ту сторону, куда указывал Тесей.
   К счастью, птица в небе была не железной. Обыкновенный черный орел, только очень крупный для своего вида.
   — Фух, — с облегчением выдохнул Геракл. — Тоже мне, напугал морского ежа голой лысиной. Это ведь тот самый орел, что печень Прометею по выходным жрет. Вот же сволочь — сейчас я попробую его сбить.
   С этими словами сын Зевса проворно исчез в трюме «Арго». Через минуту Геракл уже натягивал тетиву на чудесном золотом луке олимпийского происхождения.
   — Ну, раз где-то тут прикован Прометей, то это точно горы Кавказа, — осторожно заметил один из гребцов.
   — А что это за штука по центру древка приделана? — тихо спросил Ясон, любуясь золотым луком героя.
   — Это, — сын Зевса погладил черную длинную трубочку, — оптикус прицелиус!
   — Как ты сказал?
   — Ну… приспособление для точной стрельбы.
   Мелодично запела тетива, и первая стрела ушла в синее небо.
   — Гм… высоко полетела зараза. — Геракл недовольно потер нос.
   Вторая стрела выдрала из хвоста парившего над кораблем орла пучок перьев. Это для гордой птицы было обидно, но не смертельно.
   Третья стрела угодила в ногу одного из гребцов, и Ясон с Тесеем общими усилиями лук у ругающегося сына Зевса все-таки отобрали.