Личия Троиси. Миссия Сеннара

Личия Троиси
Миссия Сеннара

 

 

 
   Меня зовут Ниал. Я росла в Салазаре, городе-башне в Земле Ветра. Моим приемным отцом был Ливон, лучший оружейник восьми Земель Всплывшего Мира. Он научил меня владеть мечом и объяснил, что такое жизнь. Я всем ему обязана. Мое детство прошло рядом с ним, в окружении мечей, щитов, кольчуг и стремлении стать всадником.
   Я безмятежно прожила до отрочества, не придавая особого значения своим синим волосам и острым ушам.
   И все же, сколько себя помню, мне все время слышались какие-то голоса, и постоянно мучили кошмары. Искаженные от боли лица и губы, шептавшие неразборчивые слова.
   Однажды вечером рядом с городом неожиданно появилась армия Тиранно. Я увидела, как она движется по салазарской равнине, вроде черной волны, опрокидывающей и поглощающей все на своем пути.
   От моей прежней жизни ничего не осталось.
   Город был захвачен и сожжен, мои друзья убиты, отец заколот мечом на моих глазах. Он погиб, защищая меня от двух фамминов, воинственных чудовищ, созданных Тиранно. Я убила этих чудовищ. Мне было шестнадцать лет.
   Я хорошо владела мечом, но недостаточно. Меня ранили, а когда прошла слабость после выздоровления, мной овладели горе и отчаяние.
   Я оказалась последней выжившей из племени полуэльфов, уничтоженного Тиранно за несколько лет до нападения на мой город. Я была совсем младенцем, когда волшебница Соана, сестра Ливона, нашла меня в одной деревне в Земле Моря. Безжизненное тело матери защитило меня от ярости фамминов. Только я одна и спаслась от побоища.
   С этого времени я стала изменяться. Я уже не была жизнерадостной девочкой, скорее слишком быстро повзрослевшей девушкой. Кошмары продолжали мучить меня каждую ночь. Я поклялась отдать все свои силы уничтожению Тиранно. Именно тогда я решила стать Всадником Дракона.
   Поступить в Академию было нелегко, место надо было завоевать с помощью меча. Равен, Глава Ордена Всадников Дракона, сам отобрал десять воинов, которых я должна была победить, чтобы стать слушательницей. Я побила их одного за другим.
   Год в Академии я провела в одиночестве. Другие слушатели меня избегали, потому что я была женщиной, не похожей на других женщин. Подозрительные взгляды преследовали меня повсюду.
   Сначала я от этого страдала. Позднее стала равнодушной и к их неприязни, и к своим переживаниям. Единственное, что имело для меня значение, – желание отомстить за отца и свой народ.
   Ночи кишели призраками, призывавшими к мести, а днем постоянно, один за другим, шли серьезные тренировочные бои на мечах. Я мечтала сама стать бесчувственным равнодушным оружием.
   Мне хотелось стать безликой, неприметной.
   После начального тренировочного этапа предстояло пройти испытание первым настоящим боем. В этот день на поле битвы мой мозг не был занят ни одной серьезной мыслью, а горести куда-то испарились. Я думала только о своем мече из черного кристалла, последнем подарке Ливона, и о крови фамминов. Я боролась, убивала, свирепо нападала на врага. Меня поздравляли, и я поверила, что неплохо со всем справилась.
   Но это было не совсем так. В тот день погиб Фен, Всадник Дракона, товарищ Соаны. Для меня он был героем, я любила его. И это было единственное чувство, которое меня еще привязывало к жизни. Увидев его труп, я решила посвятить себя войне.
   Для завершения военного образования меня прикрепили к Идо, тоже Всаднику Дракона, гному. Как раз он-то и посеял сомнения в моей душе: справедливо ли то, что я делаю? И можно ли воевать только из чувства мести?
   Наконец, мне передали дракона. Нелегко было завоевать его доверие. Это был ветеран, ранее принадлежавший другому всаднику. Он не подпускал меня к себе, не хотел летать. Боевой дух умер в нем со смертью хозяина, но я чувствовала, что он, как и я, растерян и одинок. Это мой дракон. Звать его Оарф.
   Сеннар постоянно был рядом. Мы познакомились почти детьми и росли вместе, делясь друг с другом радостями, мечтами и горестями. У нас были общие цели.
   Я часто о нем думаю.
   Сеннар – мой лучший друг. Он маг и советник.
   Не знаю, добрался ли он до Затонувшего Мира и увижу ли я его снова.
   Наша последняя встреча закончилась прощанием, которое я не могу забыть.
   Его отсутствие – это горе, которое со мной ежедневно.

Между землей и морем

   Во время Двухсотлетней Войны многие жители Всплывшего Мира, уставшие от сражений, покинули собственные Земли и стали жить в море. Последнее общение с ними произошло сто пятьдесят лет назад, когда объединенные королевства Земли Воды и Ветра попытались вторгнуться в Затонувший Мир, ориентируясь на карту, полученную от местного жителя, вернувшегося на сушу. Эта операция окончилась трагически, и никто из оставшихся в живых не вернулся, чтобы поведать, что же произошло на самом деле. С тех пор об этом континенте ничего не известно и уже никто не помнит, как туда добраться.

Анналы Совета Магов, фрагмент

   Сим санкционируется право короля Земли Ветра на личное хранение навигационной карты, с коей помощью… Оригинал используется… военной экспедицией против Затонувшего Мира.

Пергамент с печатью Земли Воды из Королевской библиотеки города Макрата, фрагмент

1
До отъезда

   Мешок с несколькими книгами и кое-какой одеждой – вот и весь багаж. Сеннар забросил его за плечо и вышел во двор.
   Под плащом на нем была черная туника до пят с замысловатыми красными узорами, образующими огромный распахнутый глаз на уровне живота. Он еще не привык к климату Макрата. Когда он жил в Земле Моря, весна там была мягкая, а в Земле Ветра стояла постоянная жара; в Земле Солнца, местопребывании Совета Магов, в нынешнем году весна была холодной, почти как зима, а палящее душное лето наступало внезапно. Сеннар вздрогнул и прикрыл капюшоном длинные волосы. Ему исполнилось девятнадцать, он был магом. Отличным магом. Но не героем. Это только Ниал, нисколько не сомневаясь, кидалась навстречу смерти, а он занимался стратегией. Теперь, когда появилась возможность сделать хоть что-нибудь для страдающего народа, он испугался. После долгих месяцев собраний в Совете Магов и заседаний с военными высшего ранга настал тот самый момент. Ему следовало отправиться морем на континент, который, насколько он понимал, мог уже исчезнуть навсегда.
   Он должен был отправиться в одиночку. Так решил Совет.
   «Я трус!» – сказал себе Сеннар и тяжело вздохнул.
   Уже сто пятьдесят лет не было никаких новостей о Затонувшем Мире. Его задачей было отыскать этот Мир и убедить короля оказать помощь Всплывшему Миру в бесконечной войне против Тиранно. При свете дня ему казалось, что это невозможно.
   Конь уже стоял под седлом. Сеннар заколебался: «Еще есть время. Я еще могу вернуться в Совет и сказать, что ошибся и передумал!»
   Он огляделся вокруг. Ни одной живой души. Значит, придется уезжать без добрых пожеланий. Инстинктивно маг потрогал рукой шрам на щеке, пришпорил коня и пустился в путь.
   Сначала надо бы заехать в Землю Моря и поискать кого-нибудь, кто согласился бы составить компанию в плавании по океану.
   Юный маг родился на этой земле и оставил ее, когда ему было восемь лет, потому что пошел за Соаной, своим учителем, в Землю Ветра, а сюда возвращался редко: дорога была долгой и опасной.
   Сеннар два года не был дома.
   Теперь он почувствовал острое желание снова увидеть мать.
   В Фельту, свою деревню, он приехал поздним утром. Небо было пасмурным; свод, покрытый грозовыми тучами, угрожающе нависал над домишками. В округе никого не было видно; должно быть, все забились в свои конуры перед бурей на море. В воздухе пахло сыростью. Сеннар вдыхал резкий запах моря, проникающий даже сюда, в глубь отдаленного побережья.
   Деревенька представляла собой скопление типичных для этих мест туфовых домишек под соломенными крышами, окруженных высоким деревянным частоколом. Деревня была маленькой – в ней жило человек двести. Домишки теснились и налезали друг на друга, как перепуганные дети. Сеннар не слишком хорошо помнил это место. Он здесь родился, но вместе со всей семьей должен был покинуть эти края из-за войны. Возвращался он сюда несколько раз в году во время отцовских отпусков и только тогда мог снова восстановить прерванные связи, повидаться с друзьями. Но это был его дом, его Земля.
   Прежде чем отправиться к матери, он решил немного пройтись. Захотелось вспомнить эти места, походить по булыжникам, потрогать штукатурку домов, подпорченных морем. Он побродил по узеньким извилистым переулкам, задержался на маленькой центральной площади, на которой по праздникам шумел разноцветный базар, постоял на молу, тонюсеньким деревянным язычком висящем над океаном.
   Вдруг он увидел все прежними глазами – глазами когда-то родившегося здесь ребенка, нахлынули воспоминания: перед ним вставали картинки давних игр, исчезнувшие друзья, вспомнились маленькие радости, возможно слишком поспешно забытые.
   Мысль о предстоящей встрече с матерью волновала. Сеннар подошел к двери родного дома, услышал стук посуды. Нерешительно постоял несколько минут, потом постучал.
   Открыла маленькая веснушчатая женщина, заметно постаревшая с того времени, когда он видел ее в прошлый раз. На ней было простое черное платье, какие носят и бесконечно штопают бедняки, облагороженное кружевным воротничком. Когда-то у нее были такие же ярко-рыжие волосы, как и у сына, но теперь в непокорных прядях, собранных в мягкий пучок, появилась седина, глаза же оставались по-прежнему молодыми, веселыми и зелеными. Они загорелись при виде Сеннара.
   – Вернулся! – Мать крепко обняла сына.
 
   Свежие цветы на столе, вышитые салфеточки на мебели, безупречная чистота – Сеннар сразу же вспомнил заботу и постоянное внимание матери к мелочам.
   Женщина поспешила к печке и подкинула дров.
   – Что ж ты не предупредил, что приедешь? Мне нечем тебя угостить, придется обходиться тем, что в кладовке. Это особый случай, надо бы отметить! – Она суетилась на кухне, открывала буфет, доставала посуду.
   – Не беспокойся, мама, – постарался успокоить ее Сеннар.
   Было приятно смотреть на ее хлопоты, он почувствовал себя ребенком, как в те времена, когда был еще жив отец и вся семья собиралась вместе.
   Мать готовила и не переставала говорить. Она расспрашивала сына о жизни, рассказывала о своем житье-бытье, они успели поговорить о важных событиях и о несерьезных, обыденных вещах, как раз о том, чего Сеннару так не хватало.
   Когда обед был готов, сели за стол. Мать всегда была отличной поварихой и даже из простых продуктов ухитрялась состряпать королевские блюда. Сегодня она сварила рыбный суп с зеленью, в который принято было макать ореховый хлеб. Над дымящимся блюдом в сосредоточенной тишине мать смогла наконец спокойно рассмотреть сына.
   – Как ты повзрослел… – Сеннар покраснел. – Ты стал настоящим мужчиной… советником… – Она посмотрела на него с гордостью. – Знаешь, я еще не привыкла к этой мысли. Ну, расскажи, как ты живешь, как дела?
   Сеннар рассказал о своей жизни. Прошли годы, улеглись угрызения совести, которые долго душили его: мать ни разу не намекнула ему о его выборе, а он в глубине души был абсолютно уверен, что покинул ее и сестру. Впрочем, хоть он и оставил дом в погоне за собственными грезами, все же не позволил Соане отвлечь его от войны. Как знать, может быть, его поведение слишком напоминало бегство? Он кончил говорить и сжал руку матери:
   – А ты как, мама?
   – Все как обычно. Вышивки продаются хорошо, хотя и не так, как раньше. Война докатилась и до наших мест, но я не жалуюсь. Зарабатываю достаточно, чтобы выжить, выкручиваюсь не хуже других. Живу полной жизнью, понимаешь? В доме всегда полно приятельниц, которые приходят меня навестить.
   Сеннар опустил глаза:
   – А как Тана?
   – У нее все хорошо. Конечно, мне ее недостает, но мы часто видимся. – Она взяла его лицо в ладони. – Посмотри на меня, Сеннар. Что бы там ни говорила твоя сестра, ты сделал правильный выбор, и я горжусь тобой.
   – Надо с ней встретиться. – Сеннар улыбнулся.
   Мать серьезно взглянула на него:
   – Что случилось, сынок? Ты вроде бы какой-то… странный, беспокойный…
   – Да ничего… только надо ехать… далеко отсюда… Из-за этого я и приехал. Какое-то время меня не будет.
   Он не хотел говорить всей правды. Важно было повидаться в последний раз. Остальное не имело значения.
   Мать смотрела на него долгим изучающим взглядом и старалась по выражению лица догадаться, что его беспокоит; потом опустила глаза.
   – Теперь твоя сестра живет в доме на другой стороне, на берегу моря, – тихо сообщила она.
 
   Сеннар пошел пешком. Небо было покрыто темно-фиолетовыми облаками, вскоре пошел дождь. Перед магом открылось бескрайнее море.
   Волны яростно бились о причал, сокрушая все на своем пути. Это было то же могучее море его детства, в котором они с отцом ловили рыбу по праздникам и в котором весело ныряли. Теперь, похоже, море на него сильно разозлилось.
   Сеннар направился к пристани. Огромные волны напоминали горы, но он их не боялся. Он нырнул в волну и вынырнул невредимым, только покрылся голубоватой пленкой – так выглядел обычный защитный барьер, появившийся в результате магического заклинания, простенькая волшебная защита. «Я победил», – с усмешкой сказал себе Сеннар. Вдали он увидел дом, вздрогнул и почувствовал, что храбрости почему-то поубавилось.
   Маг остановился и посмотрел вокруг: может, для начала заглянуть в ту скромную таверну? Она была совсем недалеко, и, так или иначе, ему все равно пришлось бы туда зайти. Он отложил встречу с сестрой и свернул с дороги.
   Белобородый, темнолицый от загара старик с трудом толкал перед собой бочку и проклинал дождь.
   Сеннар тут же его вспомнил: только Фарак знал такую массу проклятий. Когда они поравнялись, Сеннар спросил:
   – Тебе помочь?
   Старик вздрогнул от неожиданности и резко повернулся:
   – С ума сошел? Хочешь, чтоб меня кондрашка хватила? Кто ты такой?
   Сеннар подавил улыбку. Хозяин так и остался прежним старым брюзгой.
   – Ты меня не помнишь?
   Фарак бросил на него быстрый взгляд и ударил себя по лбу:
   – Как бы не так! Ты же Сеннар, маг. Старею, черт меня подери! Последний раз тебя видел, когда ты был еще мальчишкой, а теперь выше меня. – Старик рассмеялся и пару раз сильно хлопнул Сеннара по спине. – Чего мы тут стоим и мокнем? Заходи.
 
   Сеннар хорошо помнил эту таверну, но она, казалось, переменилась и стала совсем маленькой. Фарак исчез за стойкой. Маг присел за один из тяжелых деревянных столов.
   – Надо это отметить. С этой чертовой погодой лучше выпить чего-нибудь покрепче, – сказал старик, подавая на стол полную бутыль фиолетовой жидкости и два стакана. – С благополучным возвращением!
   Фарак поднял стакан и выпил одним глотком. Сеннар посмотрел на него. В последний раз, когда он заходил сюда, у старика были седые волосы, а сеточка морщинок вокруг глаз только намечалась. «Боже мой, сколько же лет прошло?» Юноша еще раз отхлебнул из бутылки. Этого было достаточно, чтобы закашляться. Горло обожгло пламенем.
   – Как же это человек вроде тебя не выносит «Сквало»? – удивился хозяин.
   – Я первый раз это пью. Там, где я жил, такого уже не делают.
   Это был крепкий напиток. По традиции, когда человеку исполнялось тринадцать лет, взрослые собирались в таверне и поили именинника.
   – Ты многое потерял, когда ушел. Я слышал, ты сделал карьеру. Ты стал советником?
   Сеннар кивнул.
   – Молодец, наш советник! – Фарак сильно хлопнул его по плечу.
   Сеннар был рад убедиться в искренности своего народа, увидеть его мужество и силу духа. Он любил землю, на которой родился.
   После изрядного количества стаканов, которые юноша уже не считал, Фарак спросил его, зачем он вернулся. Сеннар, красный от выпитого, все ему рассказал.
   Фарак очень удивился:
   – Это сумасшествие, Сеннар. Многие пытались достичь Затонувшего Мира. И знаешь что я тебе скажу? Никто из них не вернулся обратно.
   – Я знаю. Но мое задание состоит в том, чтобы не отступать. И мне нужен достаточно сумасшедший человек, который меня туда доставит. Я хотел бы, чтобы ты помог мне его найти.
   – Ты не найдешь чудака, который на это согласится.
   – Значит, я отправлюсь туда один.
   Фарак посмотрел на него внимательно:
   – Не могу понять, ты сумасшедший или герой?
   Сеннар рассмеялся:
   – Я сумасшедший. Я не знаю, что такое героизм. Я даже не рискнул сказать матери, что меня ожидает. Более того, прошу и тебя ничего ей не говорить. Мне не хотелось бы, чтобы она волновалась.
   Фарак покачал головой:
   – Как хочешь.
   Сеннар встал из-за стола:
   – Ты мне поможешь?
   Старик одним махом проглотил остатки напитка и проводил его до двери:
   – Ничего не могу тебе обещать, но все же приходи завтра.
 
   Дождь лил непрерывно. Сеннар решительно направился к дому Таны. Постучал в дверь. Никто не ответил. Тогда он постучал еще раз. Дверь неожиданно открылась.
   – Кого это черт принес?
   Это была конечно же Тана. Сеннар помнил ее еще двадцатилетней, совсем молоденькой. Теперь на пороге стояла солидная женщина с круглым лицом, обрамленным копной кудрей цвета меди. Минуту они неподвижно смотрели друг на друга. В какой-то миг Сеннар заметил, как ярость закипает в светло-голубых, таких же точно как у него, глазах сестры. Дверь захлопнулась у него перед носом.
   – Тана, Тана, открой! – Сеннар застучал кулаками в дверь. Его одежда уже совсем промокла. – Ради бога! Мне надо с тобой поговорить. Может случиться так, что мы видимся в последний раз.
   – Дай-то бог, чтобы мы никогда больше не увиделись! – крикнула Тана.
   – Хорошо! Значит, я буду стоять здесь, пока ты не откроешь.
   Дверь неожиданно открылась.
   – Если ты не уйдешь, клянусь, я позову стражу.
   – Ну и зови! – отмахнулся Сеннар. – Мне терять нечего.
   Тана опять попыталась захлопнуть дверь, но Сеннар подставил локоть.
   – Убери эту проклятую руку, или я ее отрублю.
   – Я хочу поговорить.
   Из-за юбки Таны показалась кудрявая головка девочки.
   – Кто это, мама?
   – Шла бы ты в дом, – буркнула Тана.
   Сеннар раскрыл рот: «У меня растет племянница, и никто мне об этом не сказал!»
   – Черт возьми, – взорвалась Тана. – Да входи же!
   Сеннар прошел в дом, оставляя на дощатом полу мокрые следы. Он осмотрелся. Горящий камин обогревал помещение, на столе стоял букет белых цветов. Девочка смотрела на него широко раскрытыми глазами.
   – Ман, я же просила тебя выйти. Ты оглохла? – упрекнула ее мать.
   Девочка вприпрыжку выбежала из комнаты.
   – Сколько ей лет? – спросил Сеннар.
   – А тебе какое дело? – зло спросила сестра.
   Теперь, когда перед ним стояла Тана и он мог с ней разговаривать, он почувствовал, что устал.
   – Ну так что тебе надо, Сеннар?
   – Не знаю. – После стольких лет отсутствия что он мог сказать? Он еще раз глубоко вздохнул. – Я был ребенком, когда ушел, Тана. Потом умер отец, и Соана не раз повторяла, что, если я хочу бороться против Тиранно, мне надо продолжать идти своим путем и стать магом.
   Тана презрительно посмотрела на него:
   – Ты вылитый отец.
   Эти слова его задели.
   – Отец внес свой вклад в борьбу за свободу. Им можно только восхищаться.
   – Свой вклад? Он вынудил маму жить на поле боя и растить детей в гарнизоне! Он пожертвовал счастьем троих, чтобы прислуживать своему любимому Всаднику Дракона. А ты, как и он, пошел геройствовать, чтобы спасти неизвестно кого. Но ты не герой, Сеннар. Тебе надо было остаться с нами. Ты был нам нужен. Мама трудилась, как мул, всю жизнь, потому что денег никогда не хватало. И я вышла замуж без приданого. – Тана стала говорить тише. – Я тебя любила, Сеннар. Когда ты ушел с этой ведьмой, ты был маленьким и не знал, что делаешь. Но уже одиннадцать лет, как ты куда-то исчез, чтобы учиться. А ты думал, что, появляясь время от времени, сможешь оправдать свое отсутствие?
   – Мне тоже вас очень не хватало, – тихо сказал маг.
   – Заткнись! Каждый раз, когда ты приходил, мама была счастлива, как девочка, которой сделали подарок. Потом, когда ты снова уходил, она плакала. Меня это злило. Почему она не заставила тебя вернуться? Почему не сказала тебе в лицо, что ты эгоист? Нет, ничего подобного. Она всегда восхищалась тобой и всегда тебя поддерживала. – Глаза Таны наполнились слезами. – Я не такая, как она. А теперь уходи, пожалуйста, и никогда больше не возвращайся.
   У Сеннара застрял комок в горле.
   – Я люблю тебя так же, как в детстве, Тана. А твоя дочка очень красивая. – Он подошел к сестре, чтобы поцеловать ее в щеку, но она уклонилась.
   – Зачем ты вернулся? – спросила она.
   – Я уезжаю и не знаю, когда вернусь. Мне хотелось попрощаться с тобой.
   Тана молча смотрела на брата.
   – Я боюсь этой поездки, – прошептал Сеннар. – Если бы я послушал, что говорят мне мои собственные ноги, я бы сбежал. Но в то же время я чувствую, что должен ехать. Смешно, не правда ли? Кажется, вся моя жизнь такая.
   Две слезинки скатились по щекам Таны.
   – Могу я попрощаться с моей племянницей?
   Тана кивнула и быстро вытерла лицо.
   – Ман!
   Девочка вбежала и робко остановилась посреди комнаты.
   – Ей четыре года, – шепнула Тана.
   Сеннар погладил малышку по голове, открыл дверь, а потом прикрыл ее за собой.
 
   В полдень следующего дня таверна была полна народа. Сеннар прошел между столиками и быстро направился к Фараку.
   – Нашел? – спросил вполголоса.
   Фарак огляделся, притянул его к себе:
   – Это дело непростое…
   – Если никого нет, мне достаточно баркаса, лодки, любой плавучей штуковины, и я отправлюсь один, – быстро заговорил Сеннар.
   – Успокойся, не кипятись. Тебе еще и двадцати нет, а так хочешь умереть. У моего сына есть кое-какие связи, но понадобится немало денег.
   – У меня их достаточно, – с облегчением кивнул маг.
   – Сегодня ночью на восточном молу.
   – Я буду.
   Сеннар потихоньку ушел из дома матери, завернувшись в черный плащ, укрывший его с головы до ног. Ночь была светлой, а море спокойным, как поверхность разлитого оливкового масла. На молу никого не было. Маг присел. Тонкий диск луны бледнел в зеркале воды.
   – Это ты? – спросил глухой, почти грубый женский голос.
   Сеннар обернулся. За его спиной появилась точеная фигурка, завернутая в длинный плащ. Он и не заметил, как она появилась.
   – В каком смысле?
   – Ты что, не в себе? – спросила она нетерпеливо. – Ведь это ты хочешь отправиться в Затонувший Мир?
   – Да, я.
   Женщина присела, не снимая капюшона.
   – Миллион динаров, – флегматично сказала она.
   Сеннар на минуту заколебался:
   – Сколько?
   – Ты прекрасно понял! У тебя есть?
   Сеннар быстро подсчитал: если добавить собственные деньги, то хватит.
   – Мне кажется – многовато.
   Женщина рассмеялась:
   – Тебе, кажется, не подходит цена? Последний, кто пытался сделать это, исчез в море, не оставив следа. От его судна осталась только мачта, да и та всплыла через два года.
   – Когда отчаливаем?
   – Это будет зависеть от некоторых обстоятельств. Мне сказали, что у тебя есть карта.
   Сеннар обозвал себя дураком.
   – С собой нет, – сказал он, замешкавшись.
   Он был плохим конспиратором.
   Женщина поднялась и собралась уходить.
   – Завтра здесь же в это же время.
   – А мы не могли бы увидеться днем? – Маг пристально посмотрел на худощавую фигурку. – Я хотел бы взглянуть на остальную команду.
   Женщина шагнула вперед. Их лица приблизились друг к другу. Сеннар увидел глаза, черные как смоль. Когда женщина начала говорить, он почувствовал на своем лице ее дыхание.
   – Сколько претензий! Постарайся, чтобы я не передумала. До завтра, ангелочек!
   Она еще раз посмотрела на него, потом повернулась и исчезла в ночи.
 
   На следующий вечер Сеннар пришел на мол и увидел, что женщина его уже ждет. Она была в другом плаще. – Иди сюда. Нехорошо стоять на открытом воздухе.
   Маг несколько обеспокоенно последовал за ней. Он почувствовал, что вот-вот попадет в нехорошую историю. Они прошли весь пляж, сохраняя между собой некоторое расстояние. Потом женщина приказала ему пройти по воде, и он послушался, несмотря на то что вода зимнего моря была холодна. Они шли долго, пока наконец не дошли до небольшой бухточки, спрятавшейся между скалами.
   Сеннар вспомнил: когда он был маленьким, ему запрещали сюда приходить. Говорили, что это опасно. Они с трудом протиснулись в небольшую расщелину в скале, которая постепенно расширилась до освещенного свечами грота.
   – Здесь нам будет поспокойнее, – сказала спутница.
   Сеннар осмотрелся. В гроте, кажется, кто-то жил. В центре лежала толстая доска, заваленная стаканами и бутылками из-под «Сквало», вокруг виднелись коридоры, ведущие в разные комнаты.
   – Садись.
   Сеннар молча сел, не отводя от женщины глаз.
   Спутница расстегнула плащ и сбросила его театральным жестом.
   Ей было скорее тридцать, чем двадцать лет. У нее были длинные черные блестящие волосы до пояса, округлые бедра и небольшая грудь, стянутая бархатным корсажем. Одета она была, за исключением большого выреза, как мужчина: кожаные штаны, ботинки, кинжал у пояса.