Лика Лонго. Люди бездны

   – Наверное, да… – пробормотала я.
   Я была ошеломлена услышанным. Саймон может стать мировым светилом в области океанологии? Как это раньше не приходило мне в голову, ведь он столько знает о море!
   Мы довезли Надьку до ее дома в центре Сочи. Прежде чем выйти из машины, подруга прошипела мне на ухо:
   – Не понравилось мне, как эта рыжая бестия перед Саймоном волосы распускает!
   – О чем вы там шептались? – полюбопытствовал любимый, когда мы остались наедине.
   – Нам показалось, что эта девушка, Жанна, к тебе неравнодушна… – сдержанно сказала я, глядя в окно. Уже начинало вечереть, Сочи обволокло нежно-серой дымкой, как вуалью, силуэты пальм казались резными узорами на фоне белых стен домов. Неожиданно рука Саймона оказалась на моем плече. Он силой повернул меня к себе:
   – Я давно заметил, что людей неудержимо тянет к нам, морским. – Лицо любимого было спокойным, словно он говорил о чем-то отвлеченном. Его волосы еще были влажными после купания, жемчужная кожа светилась.
   – И тебе все равно, что такая привлекательная девушка положила на тебя глаз? – осторожно спросила я после неловкой паузы.
   – А-а, так называемый успех у противоположного пола… Нет, Полина, мне это безразлично, так же как и карьера, о которой мне твердит Тимофей Матвеевич. Не понимаю, почему люди так к этому стремятся…
   Я вздохнула с облегчением. Но уже спустя несколько минут задумалась: а что будет, когда Саймон станет человеком?

Глава 5

   В конце октября море стало холодным, я не уже могла подолгу купаться в нем. Саймон стал наполнять морской водой джакузи в нашем доме. В четырех стенах ванной я чувствовала себя как в тюрьме. Любимый каждое утро уходил на работу и возвращался лишь к пяти вечера. До обеда со мной оставалась Александра, позже из колледжа приходила Надя. Считалось, что она развлекает меня, но что это было за «развлечение»! Наскоро пересказав последние новости об учебе, подруга принималась за допрос. Как я себя чувствую? Когда доктор разрешит мне выйти наконец из воды? Когда я сообщу маме? Я слабо отбивалась от нее, чувствуя себя виноватой за постоянную ложь.
   Я с детства знала, что время может выделывать всякие штуки. Когда сидишь дома одна и не знаешь, чем заняться, стрелки часов почти не двигаются. А если опаздываешь куда-то, они так и несутся вскачь. Сегодня мне некуда было спешить: предстоял очередной томительный день в джакузи. Такой же скучный и монотонный, как и череда предыдущих. Поэтому я решила вовсе не смотреть на часы, чтобы не мучить себя.
   Мне казалось, что с момента, как я позавтракала и поцеловала Саймона на прощание, прошла вечность. Ну, часа два точно. Я упорно отводила взгляд от настенных часов, то рассматривая рыбок на кафеле, то принимаясь за «Анну Каренину». Странно, почему до сих пор нет Александры? Я метнула вороватый взгляд на циферблат: пятнадцать минут десятого! Прошло только пятнадцать минут! А мне нужно пролежать сегодня как минимум семь часов – это двадцать восемь раз по пятнадцать минут. В ярости я запустила «Карениной» в стенку.
   – Пациент сегодня буен, – констатировала Александра, появляясь из-за двери. В строгом белом платье, с убранными в пучок волосами, она походила на доктора из телесериала, который спасает умирающего пациента, не растрепав прически и не испортив макияжа.
   – Пациент весь просолился и превратился в воблу, – простонала я.
   – Хорошо, что ты не теряешь чувство юмора. Себастьян! – вдруг позвала она кого-то.
   В ванную вошел высокий темноволосый мужчина лет тридцати. Утонченная красота, матовая кожа и отстраненный вид выдавали в нем морского. Мужчина был одет в джинсовый костюм, на плече у него висела холщовая дорожная сумка. Я почувствовала, как вспыхнули щеки: чертовски неудобно принимать гостей, сидя в одном купальнике в джакузи.
   – Полина, это Себастьян, мой старый друг. – Александра проигнорировала мой испепеляющий взгляд. – Себастьян врач, он должен посмотреть тебя.
   Я продолжала гневно буравить ее глазами.
   – Не стесняйся, можешь высказать мне все прямо сейчас, он не понимает по-русски… – сладко улыбнулась морская.
   – Ты могла бы меня предупредить! – буркнула я.
   – Не могла. Себастьян приехал без приглашения. Я советовалась с ним по поводу твоего положения. А теперь он сам явился сюда: Себастьян считает, что времени у нас гораздо меньше, чем мы думаем. Он хочет тебя осмотреть. Кстати, он один из лучших врачей на этой планете. По крайней мере, самый опытный, уж это точно. – Александра слегка усмехнулась.
   Я сглотнула. Времени меньше, чем мы думаем? Еще десять минут назад я проклинала медленный бег времени, а сейчас меня словно током ударило. Я растерянно взглянула на Себастьяна.
   Мужчина смотрел куда-то вдаль, словно мог видеть через стену. Наша перепалка его абсолютно не волновала. Александра обратилась к нему на каком-то незнакомом языке, он кивнул, подошел ко мне и что-то сказал.
   – Тебе не нужно раздеваться, – перевела морская.
   Себастьян наклонился и бережно провел рукой по моему животу. Потом он достал стетоскоп, прослушал в нескольких местах и бросил отрывистую фразу Александре. Она вся так и расцвела.
   – Судя по сердцебиению, ребенок здоров. И готов появиться на свет совсем скоро!
   Пока я переваривала новость, Себастьян достал из своей сумки инструменты и снова что-то сказал.
   – Сейчас он возьмет у тебя кровь на гормоны. Тогда можно будет сказать совсем точно!
   Я приготовилась к уколу, но мужчина лишь приложил прибор к моему запястью. Я ничего не почувствовала, но увидела, как на небольшом табло загорелись цифры. Себастьян с невозмутимым видом обратился к Александре с короткой фразой.
   – Отлично! – вскинулась она. – Себастьян остается здесь! Потому что ты родишь уже на этой неделе!
   Я. Рожу. На этой неделе. Раз десять я произнесла про себя эти слова, прежде чем осознала их смысл.
   Себастьян быстро собрал свои инструменты и, махнув мне на прощание, вышел. Александра отправилась проводить его до ворот. Пока они шли по дому, я слышала ее громкие восклицания и его отрывистые короткие ответы. Похоже, великий врач был не из разговорчивых.
   Первым моим порывом было позвонить Саймону. Дрожа от возбуждения, я приподнялась в джакузи и схватила мокрыми руками телефон. Но потом отложила его и задумалась. Я представила любимого рядом с той девушкой – Жанной. Почему он сейчас не со мной, а с ней? Неужели он не догадывается, как мне трудно? Конечно, если я сообщу ему новость, Саймон бросит все и приедет. Но почему он не может сделать это сам, без моего звонка? Я кинула тоскливый взгляд в зеркало напротив. То, что я увидела, мне не понравилось. Влажные волосы прилипли ко лбу, от этого отекшее лицо казалось непропорционально большим. А живот и вовсе стал огромным – разве можно сравнить меня с этой безупречной Жанной? Я отвернулась от зеркала и тихо опустилась в воду.
   – Ты уже сказала ему? – с порога поинтересовалась Александра.
   Я только покачала головой. Она схватила телефон:
   – Сейчас я позвоню!
   – Пожалуйста… не надо! – взмолилась я.
   Она послушно положила мобильник.
   – Ой, прости, ты сама хочешь…
   – Ничего я не хочу. Ничего. Скажу ему потом, когда сам позвонит.
   – Как я плохо понимаю вас, людей… – вздохнула Александра, опускаясь на корточки рядом с джакузи. – Но почему у тебя такое расстроенное лицо? Ты боишься?
   – Нет, – соврала я. Хотя на самом деле очень боялась и родов и того, что должно было последовать дальше.
   Мы проболтали с ней до обеда. Я с огромным трудом заставляла себя изображать хорошее настроение и смеяться ее шуткам. Все же это было лучше, чем в одиночестве читать о том, как Анна Каренина бросилась под поезд. Я видела, что Александра то и дело бросает нетерпеливые взгляды на мой телефон: ей не терпелось сообщить Саймону новость. Но он так и не позвонил. Около часа Александра умчалась по магазинам, я уже давно обещала ей, что все вещи для малыша будет покупать она.
   В два Саймон тоже не позвонил. Зато пришла Надя.
   – Прикинь, под дождь попала! – радостно сообщила она, вытирая потекшую тушь с загорелых щек.
   От подруги пахло свежестью и дождем. Как будто лучик солнца с воли попал в мою унылую тюрьму.
   Вместо обычного допроса о моем состоянии Надя достала из сумки толстый блокнот.
   – Полин, ты готова поработать? – спросила она. – Нужно, чтобы ты заполнила тест. Ну, пожалуйста! – заныла подруга, увидев мое недовольное лицо. – Нам дали такое задание: провести тест и интер… тьфу, забыла слово… – она наморщила лоб и полезла в блокнот, – а, вот… ин-тер-пре-тировать результаты.
   Я покорно взяла блокнот и ручку. Ну и вопросы! Испытываете ли вы страх перед будущим? Есть ли у вас проблемы в выражении своих чувств? Есть ли у вас тайны от близких друзей? Я перевернула страницу – ого, восемьдесят четыре вопроса! Но тест немного отвлек меня от ожидания звонка.
   Было уже почти три, а Саймон так и не позвонил. Я проставила крестики в нужных графах, и Надька, шевеля губами, принялась подсчитывать результаты. Наконец она закончила и углубилась в свои записи.
   – Ну вот. Как я и думала, у тебя большие проблемы! – констатировала подруга, захлопывая блокнот. Она выпучила большие карие глаза и уставилась на меня странным, немигающим взглядом.
   – Только не надо репетировать на мне взгляд великого психотерапевта! – рявкнула я.
   – Лучше быть недоучившимся психотерапевтом, чем русалкой в ванне! – парировала Надька. – А ты, между прочим, находишься в состоянии, – она выдержала паузу, затем выпалила: – Крайнего! Психического! Напряжения!
   – Тоже мне удивила! – фыркнула я. – Посмотрим, как ты останешься спокойной за неделю до родов!
   Карие глаза подруги округлились еще больше, она выхватила из сумочки пачку сигарет. Потом спохватилась:
   – Тьфу! Тебе же вредно! – Отбросив пачку, Надька на мгновение притихла.
   – Как же так? Так быстро… Это ведь… невозможно? – Она робко покосилась на меня, словно боясь услышать ответ.
   Неожиданно вода в джакузи забурлила: неловко дернувшись, я задела кнопку. Я приподнялась над водоворотами, не сводя с Надьки глаз. Еще неделю назад мне казалось, что можно скрыть от нее правду. Но сейчас, когда выяснилось, что ребенок вот-вот родится, я понимала, что должна что-то сказать ей. Что-то правдоподобное, что примирит ее с этой ненормальной ситуацией. Я решилась сказать то же, что мы с Саймоном сообщили отцу.
   – Ты никому не расскажешь? – спросила я, напрягая голос, чтобы его не заглушил шум бурлящей воды.
   Надя кивнула, завороженно глядя мне в глаза. Лицо у нее было как у ребенка, которому рассказывают страшную сказку – ему и страшно и любопытно одновременно.
   – У Саймона есть проблемы. Над ним проделали эксперимент, и он теперь не такой как все.
   Я увидела, как потемнели ее глаза.
   – Я не буду тебе объяснять, что с ним. Но беременность у меня необычная из-за этого.
   – А это… Это не опасно?
   – Доктор сказал, что все идет нормально…
   – Тот самый доктор, который заставляет тебя сидеть в воде? – недоверчиво вскинулась она.
   – Да. Тот самый, – улыбнулась я – Это очень хороший доктор, и со мной все будет хорошо!
   Вода наконец перестала бурлить, стало очень тихо. Помолчав, Надька спросила:
   – Точно?
   – Обещаю.
   Я знала, что подруга так просто не отступится и мне придется рассказать ей о Грасини – приближенную к правде версию. Надя восприняла ее на редкость спокойно. Хотя удивительные таланты Грасини заинтересовали ее.
   – А меня они тоже могли бы изменить, эти Грасини? – спросила она задумчиво.
   – Ты и так прекрасна! – отшутилась я через силу.
   Мне стало как-то нехорошо, Надькино яркое лицо расплывалось перед глазами, вода в джакузи стала казаться холодной. Я уже не могла следить за временем: циферблат казался белым пятном на голубой стене.
   – Надь, сколько времени?
   – Почти пять, – ответила подруга. Ее голос звучал, как будто из трубы.
   Саймон до сих пор не позвонил мне. Мысль промелькнула в голове и вдруг сменилась яркой вспышкой.
   – Полина! Вода! – услышала я далекий голос подруги.
   Я медленно опустила отяжелевшую голову вниз и увидела, что вода в джакузи почему-то порозовела. С каждой минутой она становилась темнее. Я хотела сказать Наде, чтобы она срочно позвонила Александре, но тут тело пронзила острая боль. Как будто живот проткнули толстым металлическим прутом. Дальше время двигалось скачками. Минуты боли тянулись очень долго, прут то медленно пронзал меня, то поворачивался в теле, то начинал двигаться быстрыми рывками. Потом наступали минуты облегчения, которые пролетали молниеносно. Я видела, как Надька мечется с телефоном, потом появились Александра с Себастьяном. Прохладные пальцы врача нежно пробежались по моему телу. Прикосновение принесло секундное облегчение, которое сменилось нестерпимой болью. В какой-то момент, когда боль отпустила, меня обожгла мысль о том, что Саймона нет рядом. Шею будто охватила удавка, я задыхалась и мечтала о том, чтобы скорее снова пришла боль – только бы не думать о Саймоне!
   В дверном проеме появилось перепуганное лицо Надьки, я увидела, как Александра возмущенно повернулась к ней и что-то крикнула, но не слышала звука. Надька исчезла. Невозмутимое лицо Себастьяна, склонившегося надо мной. Вода багрового цвета. Александра с каким-то свертком в руках. Наверное, это мой ребенок. Но почему такая тишина? Почему мой ребенок не кричит? Что с ним???
   – Что с ним? Что с ним? Что с ним? – Я обнаружила, что повторяю это вслух.
   Себастьян произнес непривычно длинную для себя тираду. Александра провернулась ко мне.
   – Все нормально. Это мальчик. – Она немного замялась и продолжила: – Себастьян не знает, почему он не кричит. Он еще никогда не принимал ребенка, родившегося от морского. Может быть, это нормально… – Она с сомнением взглянула на молчащий сверток.
   Острая боль в теле отступила, я ощущала себя невесомой, как во сне. Но я не чувствовала ни радости, ни умиротворения. Себастьян подошел ко мне и легко поднял на руки. Он перенес меня в спальню. Обнимая врача за прохладную шею, я думала о том, что на его месте должен быть Саймон.
   – Сколько… времени?.. – прохрипела я.
   – Семь, – коротко бросила Александра, садясь на краешек кровати. – Посмотри, какой он хорошенький! – Она протянула мне сверток.
   Я мельком взглянула на бледное личико с плотно закрытыми глазами и отодвинула его от себя.
   – А где Саймон?
   – Он… только не волнуйся, Жанна сейчас привезет его… – Александра отвела глаза.
   – Жанна? Почему она? – прошептала я.
   – Ему лучше не садиться самому за руль, он сегодня едва не утонул.
   Несмотря на трагизм ситуации, я не могла не улыбнуться.
   – Саймон? Утонул?
   Александра озабоченно наклонилась ко мне:
   – Как ты себя чувствуешь, Полина?
   – Хорошо! – прохрипела я. – Достаточно хорошо, чтобы понимать, что морской не может утонуть…
   – Тебе лучше сейчас поспать. Скоро он сам приедет и все объяснит. Сейчас Себастьян сделает тебе укол…
   – Нет! Я не буду спать! Не буду! Не буду! – Мне хотелось приподняться, но тело не слушалось. Я беспомощно дергалась, как опрокинутый на спину жук. В комнате бесшумно появился Себастьян. Мягкими шагами он подошел к кровати и положил руку мне на лоб: сразу же стало легче, тяжесть, пригвоздившая тело к кровати, немного отступила.
   – Поспи чуть-чуть… – снова принялась уговаривать Александра.
   И тут в дверном проеме появился знакомый стройный силуэт. Одним прыжком Саймон оказался около кровати, его бледное лицо с потемневшими глазами нависло надо мной. Я обхватила шею любимого.
   – Ты жива. И он жив… – чуть слышно прошептал Саймон, гладя мои волосы.
   Александра тихо положила ребенка рядом с нами и вышла из комнаты вслед за Себастьяном. Саймон оторвался от меня и первый раз посмотрел на малыша. Тот крепко спал. Его маленькое восковое личико казалось неживым, как у куклы. Саймон нежно провел пальцем по его щечкам.
   – Он похож на тебя, Полина.
   Я присмотрелась к маленькому незнакомцу. Как трудно привыкнуть к мысли, что у тебя есть ребенок! Мне хотелось увидеть его глаза, но малыш крепко спал. Наш с Саймоном малыш…
   Я соображала еще очень медленно, сил совсем не было. Но постепенно мысли возвращались, и я вспомнила:
   – А что с тобой случилось? Александра сказала какую-то глупость, что ты чуть не утонул…
   Саймон прижал палец к моим губам:
   – Напрасно она взволновала тебя, ничего страшного. Просто я опустился глубоко под воду и вдруг почувствовал… Не знаю, как это тебе объяснить… Как будто сквозь меня потекли потоки воспоминаний. Это было очень странно, я потерял ориентацию… на некоторое время… Спасибо Жанне, которая вовремя забила тревогу и помогла мне выбраться.
   Саймон был бледен, под глазами у него залегли темные круги, как это обычно бывало, когда он долго обходился без воды. И в то же время он улыбался – лукаво и даже немного самодовольно. Эта улыбка показалась мне неуместной.
   – Чему ты радуешься? – резко спросила я.
   Саймон кивнул на малыша:
   – Вы вместе с ним сделали это! Я пережил изменения, Полина! Правда, произошло это не в самый подходящий момент…
   – Ты едва не погиб!
   – Но я изменился… Не знаю, стал ли я человеком, но что-то началось, я это почувствовал там, под водой…
   И тут меня обожгла мысль – из-за меня он едва не погиб! Он начал меняться в тот момент, когда происходило рождение малыша. Если бы я позвонила ему, может быть, ничего бы не случилось. Неприятная тяжесть опустилась на сердце, я замерла на кровати, тупо уставившись в потолок.
   Когда я решилась взглянуть на любимого, то увидела, что и он смотрит в потолок. Но лицо у него было таким мечтательным, как будто там показывали увлекательный фильм.
   – Саймон, о чем ты думаешь?
   – О будущем. Я первый раз увидел его не однообразной чередой столетий… Я представил, как Адриан делает свой первый шаг, а мы держим его за руки.
   – Адриан?
   Саймон немного смутился.
   – Если ты не против, я бы хотел так назвать его. Это имя произносили голоса в бездне…
   Странно, но в этот момент мне показалось, что я уже давно хотела назвать малыша именно так. Как будто и мне кто-то нашептал это имя. Я произнесла, словно пробуя на вкус:
   – Адриан… Моего сына зовут Адриан…

Глава 6

   Я открыла глаза и увидела, что Саймон стоит у окна. В полутьме его поза показалась мне странной. Вглядевшись, я сообразила, что он держит на руках нашего сына. Он чуть отодвинул штору и внимательно всматривался в лицо Адриана. Первое, о чем я подумала: кажется, этой ночью Саймон не вставал, чтобы окунуться в морскую воду. Или я так крепко спала, что ничего не слышала?
   Я осторожно приподнялась на постели, ожидая в любую минуту вспышки боли. Но тело было легким, я чувствовала себя прекрасно. Услышав, что я зашевелилась, Саймон медленно повернулся. Не знаю, стал ли любимый человеком, но он остался таким же прекрасным, как и был.
   – Как ты себя чувствуешь? – спросил он.
   – Отлично!
   Саймон приблизился и подозрительно всмотрелся в мое лицо:
   – Ты меня успокаиваешь?
   – Нет. Мне действительно очень хорошо…
   Он еще некоторое время сверлил меня взглядом.
   – Наверное, надо покормить его? – сказал наконец он, переведя взгляд на Адриана.
   Тут только я поняла, что бессовестно проспала всю ночь, даже не вспомнив о сыне.
   – Он же наверняка весь мокрый! – ахнула я.
   Саймон отвел взгляд.
   – Нет. Я разворачивал его.
   – Этого не может быть! – закричала я. – Дай его мне!
   Дрожащими руками я принялась раскручивать пеленку, как вдруг зазвенел колокольчик.
   – Это Александра и Себастьян. Он осмотрит тебя и малыша, – кинул мне любимый, выходя из спальни.
   Я впилась взглядом в маленького Адриана. Худенькое безжизненное тельце, плотно закрытые глаза с длинными темными ресницами. Я погладила маленькую, еще мягкую головку, плечики, ручки, сжатые в кулачки, – все бесполезно, он не просыпался. Сердце пронзили страх и острая жалость.
   Дрожащими руками я прижала его к груди, набухшей молоком. Маленькая головка казалась кукольной, лишь по движению выступавших ребер я понимала, что малыш жив и дышит. Я замерла, ощущая теплоту своего ребенка. В наступившей тишине слышно было, как тикают часы.
   Потом послышались шаги, и в спальню в сопровождении Саймона зашли Александра и Себастьян. Врач бесцеремонно забрал у меня Адриана и передал его Саймону. Попросив их выйти, Себастьян внимательно осмотрел меня и снова взял анализ крови. Глядя на цифры на дисплее, он довольно заулыбался и даже сказал мне что-то, хотя я не поняла ни слова. Зашли Александра и Саймон.
   – Себастьян очень доволен тобой, – перевел Саймон. – Ты восстановилась очень быстро. И он разрешает тебе встать.
   Александра за его спиной торжествующе скрестила руки над головой и подмигнула мне. Лицо Саймона озарила радость, но уже через мгновение его сине-серые глаза стали пасмурными. Он протянул Себастьяну ребенка. Тот в своей обычной сдержанной манере задал несколько кратких вопросов. Я видела, как с каждым ответом Саймона мрачнело лицо врача. Он положил Адриана на кровать рядом со мной и долго осматривал. Он слушал его, делал какие-то анализы, ощупал каждый сантиметр тела. Мое сердце билось так, что, казалось, вот-вот разорвет грудную клетку. Весь мир сосредоточился в хмуром лице Себастьяна. Наконец врач заговорил.
   – Он говорит, чтобы ты не волновалась. Жизнь Адриана вне опасности. Но он… Себастьян пока не понимает, что с ним, – переводил Саймон. – Для полного обследования мы должны поехать к нему в клинику. Если мы обратимся в местную больницу, столь необычный ребенок вызовет излишний интерес, а в его албанской лаборатории есть вся необходимая аппаратура.
   – В Албании? – удивилась я. – Так далеко?
   – В его лаборатории самое современное оборудование. И там нас никто ни о чем не спросит. Мы поедем сегодня же.
   Когда Себастьян и Александра ушли, позвонила Надька.
   – Привет, мамаша! – хрипло поприветствовала меня она. – Как самочувствие? Как сынок – не шалит? Спать-то хоть дал тебе?
   – Все нормально, – соврала я, хотя сердце разрывалось от боли.
   – Полин, а ты своих уже обрадовала? – уже не так бодро спросила Надя.
   – Нет пока. Надь, ты не говори никому… – попросила я. – Пожалуйста!
   – Твое дело, подруга. Надеюсь ты не дотянешь до того времени, когда он пойдет в школу, – сухо возразила она. – Навестить-то вас можно?
   – Давай не сегодня. Нам надо врачу показаться, вернемся, наверное, поздно, – эта фраза далась мне с трудом.