Лилия Гурьянова. Вам поможет Иоанн Кронштадтский

Из журнала «Кормчий», № 32 от 10 августа 1902 г.

   В 1900 г. моя бабушка Феофила Онуфриевна Черлюнчакевич находилась в страшно тяжелом материальном положении. Ей было так тяжело, что, не находя иной помощи, она обратилась к о. Иоанну Кронштадтскому, прося его помолиться о ее спасении. Через несколько дней по отправлении письма, бабушка почувствовала какое-то прояснение в душе и как будто бы ей какой-то тайный голос говорил: «Не беспокойся, все будет хорошо».
   Вскоре после этого все зло прошло, как будто бы снятое каким-то чудом, и материальное положение бабушки поправилось. Она нам впоследствии часто рассказывала об этом случае и была горячей поклонницей о. Иоанна Кронштадтского.

Елена Ивановна Казакова, Сербия, г. Белград, Гроблянская ул., дом № 6

   Я современница о. Иоанна, глубоко чту его и глубоко благодарна ему за то, что он заочно исцелил моего отца, который был смертельно болен: суставной ревматизм, два воспаления легких и плеврит.
   Мне было тогда 15 лет, забота о семье лежала на мне, т. к. мать моя давно умерла.
   Я послала телеграмму о. Иоанну, и мой отец на другой же день стал поправляться, а когда вскоре о. Иоанн приехал в Вильну, где мы жили, то, не зная моего отца, он прямо подошел к нему и сказал: «Ваше превосходительство, будьте здоровы, будьте здоровы».

Из письма Ольги Грековой, рожденной Леванец, Иерусалим, Mission Russe, В. Р. 818

Просящему – дай!

   Став священником, отец Иоанн служил Литургию ежедневно без выходных и отпусков, служил даже когда болел. Каждый Божий день ровно в четыре часа утра он приходил в Андреевский собор. После литургии шел в бедные кварталы Кронштадта. Разговаривал с людьми, благословлял их и – раздавал все, что имел в карманах. Бывали случаи, что батюшка возвращался домой без верхней одежды и без сапог – даже их он отдавал бедным. Жена сначала жаловалась на него архиерею: дома иной раз поесть нечего, а батюшка все раздает нищим! Но вскоре она поняла, что муж ее не изменит образа жизни, потому что живет по евангельской заповеди: просящему – дай! Поняла и смирилась.

   Однажды мне довелось наблюдать такую сцену. В храме у иконы молилась молодая девушка. Когда она окончила молитву, к ней подошел мужчина, по лицу которого было видно, что пьет он сильно и давно; попросил милостыню. Ни секунды не раздумывая, девушка вытащила кошелек и отдала ему все его небогатое содержимое.
   «Да разве вы не видите, кому даете деньги? Он же все, что вы дали, немедленно пропьет!» – воскликнула с укоризной стоявшая неподалеку пожилая женщина.
   – Ну и что? – удивилась девушка, – Он попросил, и я дала, что было…
   Нам часто кажется, что мы отвечаем за судьбу поданной милости, но это – не так. Ведь Господь «повелевает солнцу Своему восходить над злыми и добрыми и посылает дождь на праведных и не праведных» (Мф. 5,45).
   «Итак во всем, как хотите, чтобы с вами поступали люди, так поступайте и вы с ними», – говорит Господь (Мф. 7,12).
   «Всякому, просящему у тебя, давай…» (Лк. 6,30).
   Всякому! – без рассуждений и исключений! Только тогда заповедь будет исполнена.

   Из дому о. Иоанн выходил ежедневно не иначе, как запасшись порядочным мешочком мелкой монеты, которую он специально разменивал для своих нищих. По этому случаю в Кронштадте передавали один очень интересный случай из жизни о. Иоанна. Это было в то время, когда его слава достигла уже полного расцвета.
   Недалеко от дома, где жил о. Иоанн, находилась мелочная торговля некоего Петрова. В лавку этого Петрова ежедневно и заходил батюшка и просил разменивать ему деньги на мелочь, которую затем собирал в полотняный мешок и уходил раздавать нищим. Так дело шло много времени, несколько лет подряд.
   Лавочник Петров тяготился иногда ежедневным разменом денег и был недоволен тем, что возле его лавочки собирались целые толпы нищих, поджидавших выхода «батюшки». Нищие – не покупатели и только мешали настоящим покупателям. Торговля Петрова, несмотря на это, шла очень бойко; он приписывал это близости странноприимных домов.
   Однажды, по обыкновению, о. Иоанн вошел утром в лавку Петрова и попросил разменять ему 20 рублей на мелочь. В лавке в это время находилось много покупателей. Мелочь была нужна лавочнику для себя, он в душе негодовал на о. Иоанна за то, что тот заставляет его целые полчаса отсчитывать пятаки и копейки, и подумал: «Шел бы ты себе в другое место со своей мелочью!»
   Батюшка, точно угадывая мысли лавочника, как-то особенно, с укором взглянул на него, но не сказал ни слова.
   На следующий день он не явился к Петрову за мелочью, и последующие дни также не заходил. Так прошел месяц. И вот, лавочник замечает, что торговля его пошла на убыль. Что ни день, то хуже и хуже, и, наконец, дело дошло до того, что хоть прикрывай лавочку.
   Затужил Петров, никак не может понять он причины неудачи и горько жаловался одному из своих друзей. Тот тоже не мог объяснить, откуда беда пришла, да вдруг и спрашивает:
   – А что, о. Иоанн все по-прежнему к тебе ходит за мелочью?
   – Нет, что-то перестал ходить, давно уже его у меня не видно.
   Приятель задумался.
   – Не обидел ли ты батюшку чем-нибудь? Почему он перестал ходить к тебе?
   Тут лавочник вспомнил последнее посещение о. Иоанна, свою досаду на него, то, как он про себя проклинал нищих – и его, точно молния, осенила мысль. Не откладывая дела, в тот же день отправился он к о. Иоанну, бросился ему в ноги и со слезами воскликнул:
   – Батюшка, простите!
   О. Иоанн поднял его и успокоил:
   – Я не сержусь на тебя, – сказал он, – хотя видел, что у тебя тогда были дурные мысли. Не меня ты обидел, а моих бедняков, моих нищих… А с ними Бог.
   С этого дня батюшка опять стал заходить к Петрову в лавочку за мелочью, и торговля последнего быстро поправилась и расцвела по-прежнему.

   Богатые люди жертвовали батюшке огромные деньги на благотворительность. Правда, о суммах, поступающих со всей России о. Иоанну, можно судить только приблизительно – все полученное он немедленно раздавал нуждающимся. Но даже по минимальному подсчету чрез его руки проходило в год не менее одного миллиона рублей (в те временна это была громадная сумма!).
   На эти деньги о. Иоанн ежедневно кормил тысячу нищих, устроил в Кронштадте «Дом Трудолюбия», в котором были церковь, школа, приют и мастерские; основал в своем родном селе Сура женский монастырь и воздвиг там большой каменный храм, а в Санкт-Петербурге построил женский монастырь.
   Супруга батюшки еще в начале его священства часто укоряла его, что он совсем забывает семью и дом, но отец Иоанн отвечал коротко: «Я священник, чего же тут? Значит, и говорить нечего – не себе, а другим принадлежу».
   А вот, что пишет один из современников отца Иоанна.

   Ездил я, будучи пажом, к отцу Иоанну в Кронштадт вместе с одним товарищем. Когда мы садились в Ораниенбауме на пароход, оказалось, что с тем же пароходом возвращается к себе отец Иоанн, к которому мы тотчас же и подошли и имели счастье всю дорогу с ним беседовать и поучаться его наставлениями.
   Когда пароход пристал к Кронштадту, оказалось, отца Иоанна уже там ждали. На улице, прилегающей к пристани, в два ряда стояли шпалерами нищие, человек около двухсот. Отец Иоанн, выйдя на берег, подошел к ним и начал оделять их милостыней. При этом нам посчастливилось быть очевидцами прозорливости отца Иоанна. Кто-то около нас из пассажиров, молодой интеллигент довольно развязного типа, шепнул своему соседу-студенту вполголоса, указывая на отца Иоанна, раздающего деньги на другом конце улицы: «Поощрение тунеядства!» Когда отец Иоанн окончил раздачу, то вернулся к пристани, где еще стояли те молодые люди, дожидаясь извозчика, и произнес, обращаясь к ним: «Все мы должны быть милостивыми к нищим, ибо сказано в Писании: блажен, кто призирает на нищего и убогого, в день лют избавит его Господь, но мы, священники, обязаны еще более заботиться о бедных, так как там же сказано, тебе оставлен есть нищий!» И, проговорив эти слова, он отошел, оставив молодых людей в большом смущении.

Целитель и чудотворец преподовный Иоанн Кронштадтский

   Отец Иоанн с молодости обладал даром целительства и чудотворения.

   Однажды отца Иоанна пригласили в Петербург к знатной женщине, которая никак не могла разрешиться от бремени. Когда батюшка прибыл в дом, доктора сказали: поздно, плод умер во чреве, у матери – сепсис, и, скорее всего, она тоже умрет. Отец Иоанн попросил всех удалиться из комнаты роженицы. У ее кровати он опустился на колени и стал просить Господа спасти мать и ребенка. Через полчаса батюшка вышел к ожидающим в соседней комнате родственникам и сказал: «Богу было угодно воскресить младенца. Родился мальчик. Мать жива».

   Постепенно чудес, свершенных Богом по молитве отца Иоанна, становилось все больше, вскоре о нем уже знали во всех городах России. Никогда и никому батюшка не отказывал в помощи. И вскоре слава его была так велика, что, когда он ездил из города в город, на всем пути его встречали многочисленные толпы людей, становившихся на колени при приближении кареты.
   Тысячи людей ежедневно приезжали в Кронштадт, чтобы просить о. Иоанна о помощи в болезнях и нуждах. Он получал такое огромное количество писем и телеграмм, что кронштадтская почта вынуждена была открыть особое отделение для обработки его переписки.