Страница:
Солдат трое. Они уже некоторое время наблюдали за двумя силуэтами — один поддерживает другого, опираясь на карабин. Солдаты держат их на прицеле. Они еще не знают, что перед ними «команданте Че». Сержант Хуанса первый узнает об этом и докладывает капитану Прадо, тот приказывает присоединить Че к группе троих взятых в плен партизан и доставить к нему, командный пункт в двухстах метрах внизу. Прадо посылает в штаб армии в Валье-Гранде донесение: «15:30. Падение Рамона подтверждено, я ожидаю приказа. Он ранен». (Рамон — одна из партизанских кличек Че.) В 16:30 вертолет направлен забрать Че, но вынужден улететь ни с чем, потому что все еще обороняющиеся здесь и там партизаны стреляют по вертолету. Че видит солдат, несущих трупы его боевых друзей Антонио и Артуро и тяжело раненного Пачо. Он требует, чтобы солдаты оказали медицинскую помощь его товарищу, но ему отказывают, и скоро Пачо умирает.
В 17:30 ночь уже опустилась, армейская колонна покидает зону боевых действий и спускается к Ла-Хигуэре, она в восьми километрах. Пленные — Че, Чино и Вилли идут пешком, руки связаны, и спуск тяжелый. Вилли, не раненый, поддерживает своих товарищей как может, и в очень сложных местах их поддерживают солдаты. На подходе к деревне их встречают Мигель Ауароа — командир батальона рейнджеров и Андрес Селич — командир полка Валье-Гранде (они прилетели на вертолете), мэр деревни и крестьяне с мулами, чтобы погрузить трупы. Колонна вступает в 19:30 в Ла-Хигуэру, в деревушке слабо мигают огоньки керосиновых ламп. Жители молчаливо выходят из ночи, чтобы увидеть остатки партизан, со смешанным чувством уважения и страха.
Военные сопровождают Че до маленькой местной школы с глиняным полом и приказывают ему сесть в одном из школьных классов. Вилли препровожден в другой класс, Чино — в третий. Около 21 часа офицеры, отобедав, возвращаются, чтобы вырвать из Че сведения, могущие помочь им поймать партизан, все еще не захваченных. Они натыкаются на стену. Андрес Селич оскорбляет Че, заставляя его говорить, хватает его за бороду с такой силой, что вырывает клок волос. Ответом служит пощечина обратной стороной двух связанных рук. Руки Че связывают за спиной. Военные возвращаются в дом телеграфиста, где имеет место раздел добычи: четверо часов «Ролекс», кинжал «золинген», немецкий пистолет калибра 45, деньги: американские доллары и боливийские песо. Селич присваивает себе бумажник Че, содержащий ролики фотографий и маленькую зеленую книжку, где он переписал множество стихотворений, среди прочих «Канто Женераль» Пабло Неруды, а также карты района с заметками Че. Мелочь оставлена солдатам, но до того, как они ее поделят, Нинфа Артега, жена телеграфиста, сохраняет несколько вещей как реликвии, нож Эрнесто Че Гевары среди них. Около 23 часов из Валье-Гранде приходит приказ: «Поддерживайте Фернандо живым до моего прибытия завтра утром вертолетом. Полковник Зентено Анайя». (Фернандо — еще одно боевое имя Че.) Около полуночи майор Мигель Ауароа обходит посты. Он слышит шум из помещения, где военные и мэр Анибаль Кирога надираются, и, вслушавшись в крики, понимает, что они собираются прикончить Че. Унтер-офицеры Бернандино Хуанка и Марио Теран наиболее взвинчены и непримиримы. Дабы выполнить приказ оставить Че живым, Ауароа выбирает среди унтер-офицеров самых сознательных и дисциплинированных парней и окружает ими Че. Один из таких — Марио Хиерта Лорензетти. Он до такой степени восхищен Героическим воином, что, как он впоследствии рассказывал, у него впечатление, что Че гипнотизирует его. «Его боли усилились, и он прошептал что-то. Я приблизил ухо к его рту и услышал: «Я себя чувствую очень плохо. Я тебя прошу сделать одну вещь для меня». Я не знал, что он хочет, и он дал ответ: «Сюда, в грудь, пожалуйста…» Не имея возможности удовлетворить просьбу Че, молодой офицер принес ему одеяло и дал сигарету.
На рассвете 9 октября помощница учителя Джулия Кортес пришла посмотреть на Че. Он говорил ей низким голосом о том, что в школе происходит событие, каковое будет принадлежать истории Латинской Америки. В 6:30 вертолет доставляет полковника Зентено Анайю и кубинца — агента ЦРУ Феликса Рамоса. Зентено обменивается несколькими ничего не значащими фразами с Че, затем между Че и Рамасом происходит яростная перепалка. Агент ЦРУ устанавливает фотоаппарат на учительском столе и фотографирует журнал Че. В это же самое время в столице Ла-Пас президент Барриентос разговаривает со своим министром иностранных дел доктором Вальтером Геварой Авсе. Он в Вашингтоне, и министр советует ему сохранить жизнь Че, «потому что в противном случае мы дадим миру очень плохой имидж этой маленькой Боливии». Но боливийский президент со вниманием отнесся к другому «совету», данному послом США в Боливии Дугласом Хендерсоном, тот еще в 23 часа накануне вечером известил президента США Линдона Джонсона о захвате Че. Вашингтон полагает необходимым ликвидировать Че. Причины: его смерть нанесет страшнейший удар по Кубинской революции, важно выставить на обозрение миру Че абсолютно побежденного, убитого в бою. Президент Барриентос созывает заседание Генерального штаба с генералом Альфредо Овандо Кандией, шефом вооруженных сил, и объявляет о своем решении ликвидировать Че. Затем он отсылает шифрованный приказ о казни в Валье-Гранде, куда немедленно вылетает и генерал Овандо с несколькими военными.
В 10 часов приказ покончить с Че прибывает в Ла-Хигуэру. Марио Лорензетти вступается за Че, когда агент ЦРУ набрасывается на Че, чтобы вытащить из него сведения. В 11 часов полковник Зентено поставлен в известность о решении уничтожить Че. В то время как юная учительница Элида Хидальго приносит Че суп, Зентено предлагает Феликсу Рамосу покончить с делом самому, если тот желает. В конце концов Зентено, Селич и Ауароа решают выбрать одного из трех унтер-офицеров, которые добровольно вызвались выполнить приказ, и их выбор падает на Марио Терана: у него в этот день — день рождения. Он начинает с того, что помогает Че подняться со скамьи, на которой команданте спокойно ожидает. Но страх наполняет Терана до такой степени, что он не может сделать и жеста. Че воодушевляет его: «Стреляй, не бойся! Стреляй!»
Солдат дрожит. Позднее он вспоминает: «Его глаза ярко горят. Он меня завораживает. Я его вижу большим, огромным». Терану дают выпить, но этого мало, его палец отказывается нажать спусковой крючок. В этот момент раздается очередь в соседнем зале, потом во втором, и Че понимает, что это покончили с Вилли и Чино.
В 13:10 боливийские офицеры и агент ЦРУ так наезжают на Терана, что тот подчиняется. Он выпускает очередь из «узи» бельгийского производства, закрыв глаза, автомат плохо пристрелян, и Че все еще жив. Пуля в сердце приканчивает его. Ни один из присутствующих не сознается в этом выстреле, но секретный рапорт кубинской разведки G-2 считает его делом рук Феликса Рамоса. Всего в Че попало девять пуль.
Место захоронения Че неизвестно. По одним сведениям, его труп был сожжен, по другим — захоронен вблизи аэропорта Валье-Гранде, третья версия — сброшен с вертолета над непроходимыми лесами у реки Бени, на границе с Бразилией. Достоверно известно, что у трупа были отрезаны руки, для того чтобы прибывшие позднее агенты аргентинской полиции могли подтвердить по отпечаткам пальцев, что действительно речь идет о трупе аргентинского гражданина Эрнеста Гевары, родившегося 14 июня 1928 г. в г. Розарио, номер идентификационной карты: 3524272.
глава 2. Первые репрессии
Хотят забить насмерть «Лимонку»
Вторая «Лимонка» в народ
Власов стал кандидатом, а Жирик хочет похоронить меня в кремлевской стене
Мы и «наши»
Лучше бы валил снег
«Ой ты, Русь моя… «святая»
В 17:30 ночь уже опустилась, армейская колонна покидает зону боевых действий и спускается к Ла-Хигуэре, она в восьми километрах. Пленные — Че, Чино и Вилли идут пешком, руки связаны, и спуск тяжелый. Вилли, не раненый, поддерживает своих товарищей как может, и в очень сложных местах их поддерживают солдаты. На подходе к деревне их встречают Мигель Ауароа — командир батальона рейнджеров и Андрес Селич — командир полка Валье-Гранде (они прилетели на вертолете), мэр деревни и крестьяне с мулами, чтобы погрузить трупы. Колонна вступает в 19:30 в Ла-Хигуэру, в деревушке слабо мигают огоньки керосиновых ламп. Жители молчаливо выходят из ночи, чтобы увидеть остатки партизан, со смешанным чувством уважения и страха.
Военные сопровождают Че до маленькой местной школы с глиняным полом и приказывают ему сесть в одном из школьных классов. Вилли препровожден в другой класс, Чино — в третий. Около 21 часа офицеры, отобедав, возвращаются, чтобы вырвать из Че сведения, могущие помочь им поймать партизан, все еще не захваченных. Они натыкаются на стену. Андрес Селич оскорбляет Че, заставляя его говорить, хватает его за бороду с такой силой, что вырывает клок волос. Ответом служит пощечина обратной стороной двух связанных рук. Руки Че связывают за спиной. Военные возвращаются в дом телеграфиста, где имеет место раздел добычи: четверо часов «Ролекс», кинжал «золинген», немецкий пистолет калибра 45, деньги: американские доллары и боливийские песо. Селич присваивает себе бумажник Че, содержащий ролики фотографий и маленькую зеленую книжку, где он переписал множество стихотворений, среди прочих «Канто Женераль» Пабло Неруды, а также карты района с заметками Че. Мелочь оставлена солдатам, но до того, как они ее поделят, Нинфа Артега, жена телеграфиста, сохраняет несколько вещей как реликвии, нож Эрнесто Че Гевары среди них. Около 23 часов из Валье-Гранде приходит приказ: «Поддерживайте Фернандо живым до моего прибытия завтра утром вертолетом. Полковник Зентено Анайя». (Фернандо — еще одно боевое имя Че.) Около полуночи майор Мигель Ауароа обходит посты. Он слышит шум из помещения, где военные и мэр Анибаль Кирога надираются, и, вслушавшись в крики, понимает, что они собираются прикончить Че. Унтер-офицеры Бернандино Хуанка и Марио Теран наиболее взвинчены и непримиримы. Дабы выполнить приказ оставить Че живым, Ауароа выбирает среди унтер-офицеров самых сознательных и дисциплинированных парней и окружает ими Че. Один из таких — Марио Хиерта Лорензетти. Он до такой степени восхищен Героическим воином, что, как он впоследствии рассказывал, у него впечатление, что Че гипнотизирует его. «Его боли усилились, и он прошептал что-то. Я приблизил ухо к его рту и услышал: «Я себя чувствую очень плохо. Я тебя прошу сделать одну вещь для меня». Я не знал, что он хочет, и он дал ответ: «Сюда, в грудь, пожалуйста…» Не имея возможности удовлетворить просьбу Че, молодой офицер принес ему одеяло и дал сигарету.
На рассвете 9 октября помощница учителя Джулия Кортес пришла посмотреть на Че. Он говорил ей низким голосом о том, что в школе происходит событие, каковое будет принадлежать истории Латинской Америки. В 6:30 вертолет доставляет полковника Зентено Анайю и кубинца — агента ЦРУ Феликса Рамоса. Зентено обменивается несколькими ничего не значащими фразами с Че, затем между Че и Рамасом происходит яростная перепалка. Агент ЦРУ устанавливает фотоаппарат на учительском столе и фотографирует журнал Че. В это же самое время в столице Ла-Пас президент Барриентос разговаривает со своим министром иностранных дел доктором Вальтером Геварой Авсе. Он в Вашингтоне, и министр советует ему сохранить жизнь Че, «потому что в противном случае мы дадим миру очень плохой имидж этой маленькой Боливии». Но боливийский президент со вниманием отнесся к другому «совету», данному послом США в Боливии Дугласом Хендерсоном, тот еще в 23 часа накануне вечером известил президента США Линдона Джонсона о захвате Че. Вашингтон полагает необходимым ликвидировать Че. Причины: его смерть нанесет страшнейший удар по Кубинской революции, важно выставить на обозрение миру Че абсолютно побежденного, убитого в бою. Президент Барриентос созывает заседание Генерального штаба с генералом Альфредо Овандо Кандией, шефом вооруженных сил, и объявляет о своем решении ликвидировать Че. Затем он отсылает шифрованный приказ о казни в Валье-Гранде, куда немедленно вылетает и генерал Овандо с несколькими военными.
В 10 часов приказ покончить с Че прибывает в Ла-Хигуэру. Марио Лорензетти вступается за Че, когда агент ЦРУ набрасывается на Че, чтобы вытащить из него сведения. В 11 часов полковник Зентено поставлен в известность о решении уничтожить Че. В то время как юная учительница Элида Хидальго приносит Че суп, Зентено предлагает Феликсу Рамосу покончить с делом самому, если тот желает. В конце концов Зентено, Селич и Ауароа решают выбрать одного из трех унтер-офицеров, которые добровольно вызвались выполнить приказ, и их выбор падает на Марио Терана: у него в этот день — день рождения. Он начинает с того, что помогает Че подняться со скамьи, на которой команданте спокойно ожидает. Но страх наполняет Терана до такой степени, что он не может сделать и жеста. Че воодушевляет его: «Стреляй, не бойся! Стреляй!»
Солдат дрожит. Позднее он вспоминает: «Его глаза ярко горят. Он меня завораживает. Я его вижу большим, огромным». Терану дают выпить, но этого мало, его палец отказывается нажать спусковой крючок. В этот момент раздается очередь в соседнем зале, потом во втором, и Че понимает, что это покончили с Вилли и Чино.
В 13:10 боливийские офицеры и агент ЦРУ так наезжают на Терана, что тот подчиняется. Он выпускает очередь из «узи» бельгийского производства, закрыв глаза, автомат плохо пристрелян, и Че все еще жив. Пуля в сердце приканчивает его. Ни один из присутствующих не сознается в этом выстреле, но секретный рапорт кубинской разведки G-2 считает его делом рук Феликса Рамоса. Всего в Че попало девять пуль.
Место захоронения Че неизвестно. По одним сведениям, его труп был сожжен, по другим — захоронен вблизи аэропорта Валье-Гранде, третья версия — сброшен с вертолета над непроходимыми лесами у реки Бени, на границе с Бразилией. Достоверно известно, что у трупа были отрезаны руки, для того чтобы прибывшие позднее агенты аргентинской полиции могли подтвердить по отпечаткам пальцев, что действительно речь идет о трупе аргентинского гражданина Эрнеста Гевары, родившегося 14 июня 1928 г. в г. Розарио, номер идентификационной карты: 3524272.
глава 2. Первые репрессии
Хотят забить насмерть «Лимонку»
«Лимонка» № 37 была уже в наборе, когда в Страстную пятницу 12 апреля произошли следующие неприятные события. В 11 часов мне позвонили из типографии и сказали, что «Картолитография» отныне не будет печатать нашу газету. Так как директору позвонили из Судебной палаты при президенте (имя звонившего директор типографии мне назвать отказался) и с «металлом в голосе» потребовали прекратить печатание «Лимонки», в противном случае типографии будет отказано в госзаказах на учебники, ими в основном «Картолитография» и кормится. То есть началась кампания по забиванию насмерть газеты. Это тем более легко сделать, что технические особенности (большой формат, но ограниченный тираж «Лимонки»), наша независимая политическая позиция (многие директора типографий или «красные», или ельцинисты) не оставляют нам широкого ассортимента в выборе типографии.
Заметьте, что нас наказывают, в то время как Госкомпечать еще не сделала нам ни единого предупреждения, а прокуратура г. Москвы никак не дала о себе знать. Не говоря уже о суде или судебном решении.
По крайне подозрительному совпадению в ночь с 11 на 12 апреля был задержан на улице за незаконное ношение оружия (нож) секретарь редакции «Лимонки» Дмитрий Невелев. В РУВД ему предъявили абсурднейшее обвинение в якобы имевшем место изнасиловании девушки, с которой он живет уже полгода. Мне сообщили об этом в 16 часов 12 апреля. Как-то совсем не верится, что с интервалом в пять часов запугали директора типографии и кинули в камеру ответственного секретаря газеты и все это совпадение.
В момент, когда я пишу эти строки, я не знаю, где буду печатать «Лимонку». Но мы победим. Нас не сломят.
Заметьте, что нас наказывают, в то время как Госкомпечать еще не сделала нам ни единого предупреждения, а прокуратура г. Москвы никак не дала о себе знать. Не говоря уже о суде или судебном решении.
По крайне подозрительному совпадению в ночь с 11 на 12 апреля был задержан на улице за незаконное ношение оружия (нож) секретарь редакции «Лимонки» Дмитрий Невелев. В РУВД ему предъявили абсурднейшее обвинение в якобы имевшем место изнасиловании девушки, с которой он живет уже полгода. Мне сообщили об этом в 16 часов 12 апреля. Как-то совсем не верится, что с интервалом в пять часов запугали директора типографии и кинули в камеру ответственного секретаря газеты и все это совпадение.
В момент, когда я пишу эти строки, я не знаю, где буду печатать «Лимонку». Но мы победим. Нас не сломят.
Вторая «Лимонка» в народ
Скучно стало в политике. Выдохся, обрюзг Жириновский и ничего, кроме ленивой пошлости и висящего подушкой живота, уже не может показать массам. Его последнее шоу — пародия на венчание в церкви — было удручающе вульгарно: двое старых морщинистых дураков-юродивых, мужчина и женщина, играющих новобрачных, и за ними — кортеж журналистов, ожидающих хохм и пошлой сальности. Антивенчание. ВВЖ сдох, скис, спекся, сгорел. Раздулся и разжирел и плохо соображает.
И Виктор Иванович Анпилов уже не тот. Не устоял перед соблазном примкнуть к побеждающему сопернику, пусть и ловко уведшему у него, Виктора Ивановича, руководство коммунистическим движением. Много раз кинутый Зюгановым, он, без сомнения, будет кинут опять. Никаких отныне гармошек, бескозырок, кастрюль, короче, просто народности, а без них Анпилов — еще один «политик», разглагольствующий на шоу у Любимова, стремясь угодить избирателям. На демонстрациях Анпилова в свое время гулял этакий народный ветер, и некоторая часть идущих за ним людей честно ненавидела партчиновника Зюганова. Как Виктор Иванович обошелся с ними? Придушил? Изгнал? Анпилову не идет костюмчик центриста, социал-демократа и «политика». Жалко на него смотреть в этом виде. Эх ты, Виктор Иваныч, что же ты, брат!
Лебедя заставили оставить неандертальскую челку и зачесать волосы назад. (В свое время специалисты сделали то же с Жан Мари Ле Пеном, но к власти он так и не пришел.) Он шустрит и высказывает мнения, противоположные собственным мнениям полугодичной давности. Если оппортунист Зюганов хотя бы поошивался на митингах и демонстрациях оппозиции (согласно Сажи Умалатовой, впрочем, сбежал с побоища 1 мая 1993 г. и убежал, спасая шкуру, 2 октября из Белого дома), то Лебедь — оппортунист совсем свежий, никаких политических акций и не нюхавший. Он трубит нагло свои неандертальские истины с экранов и сам в них вряд ли верит. Не очень умный генерал, все более неинтересный без мундира, способный очаровать только кассиршу в чебуречной. Его сторонники говорят, что он все быстро схватывает и «подучится». Странная идея «выучивать» в главу государства штрафника-грубияна комбата (генерала он получил от Ельцина за нарушение присяги — приказа Минобороны Язова — наступать в августе на Белый дом), ибо он по сути своей преступный, склочный комбат и должен был бы пойти под трибунал.
Борис Николаевич Ельцин всегда был ординарным, ну никак не интересным ни людям, ни прессе. Что ж вы за народ такой (я его не выбирал, потому и «вы»), что выбрали такого, о ком и сказать нечего. Ни умом не блещет, ни любовниц, ни фронта позади. Шаркающий ногами чиновник. Чем же он лучше немощного Черненко? Точно такой же. Когда он начал войну в Чечне, мы так возрадовались: «Опомнился, зажглось живое в душе, почувствовал себя русским?» Может, и почувствовал, но забыл тотчас.
Я имею наглость считать себя умным человеком. И имею духовное мужество, если требуется, выступать и один против всех. И вот я вас спрашиваю: почему, почему вы, русский народ, так боитесь умных людей? А ведь боитесь, это видно. Ваши кумиры: жулики и посредственности.
Я, родившийся в сраном городе Дзержинске Горьковской области от солдата и девушки, работавшей на военном заводе, плоть от плоти вашей, кровь от крови, имею только одно объяснение поведению моего русского народа. А именно: русский народ болезненно подозрителен и недоверчив. Поэтому он боится умных кандидатов (вождей), подозревает их, опасается, что умные обманут. Зато, как лунатик к луне, раскинув руки, с тупой физией идет русский народ в объятия к самому низкопробному, вульгарному, посредственному жулику. Потому что посредственность, ординарность, свойскость его не пугает.
А умный, опытный, знающий, да еще, не дай бог, честный, да еще, сверх того, радикальный лидер — внушает ужас. А именно только такой лидер и нужен, сможет.
Я свой народ люблю. Но не слепой любовью ко всему, что он выкинет. Я его недостатки вижу, и слабости мне его ясны. Потому и «Лимонки» в него мы кидаем, чтоб был он разумным колоссом из каменных мышц. Перестань бояться умных, русский народ!
И Виктор Иванович Анпилов уже не тот. Не устоял перед соблазном примкнуть к побеждающему сопернику, пусть и ловко уведшему у него, Виктора Ивановича, руководство коммунистическим движением. Много раз кинутый Зюгановым, он, без сомнения, будет кинут опять. Никаких отныне гармошек, бескозырок, кастрюль, короче, просто народности, а без них Анпилов — еще один «политик», разглагольствующий на шоу у Любимова, стремясь угодить избирателям. На демонстрациях Анпилова в свое время гулял этакий народный ветер, и некоторая часть идущих за ним людей честно ненавидела партчиновника Зюганова. Как Виктор Иванович обошелся с ними? Придушил? Изгнал? Анпилову не идет костюмчик центриста, социал-демократа и «политика». Жалко на него смотреть в этом виде. Эх ты, Виктор Иваныч, что же ты, брат!
Лебедя заставили оставить неандертальскую челку и зачесать волосы назад. (В свое время специалисты сделали то же с Жан Мари Ле Пеном, но к власти он так и не пришел.) Он шустрит и высказывает мнения, противоположные собственным мнениям полугодичной давности. Если оппортунист Зюганов хотя бы поошивался на митингах и демонстрациях оппозиции (согласно Сажи Умалатовой, впрочем, сбежал с побоища 1 мая 1993 г. и убежал, спасая шкуру, 2 октября из Белого дома), то Лебедь — оппортунист совсем свежий, никаких политических акций и не нюхавший. Он трубит нагло свои неандертальские истины с экранов и сам в них вряд ли верит. Не очень умный генерал, все более неинтересный без мундира, способный очаровать только кассиршу в чебуречной. Его сторонники говорят, что он все быстро схватывает и «подучится». Странная идея «выучивать» в главу государства штрафника-грубияна комбата (генерала он получил от Ельцина за нарушение присяги — приказа Минобороны Язова — наступать в августе на Белый дом), ибо он по сути своей преступный, склочный комбат и должен был бы пойти под трибунал.
Борис Николаевич Ельцин всегда был ординарным, ну никак не интересным ни людям, ни прессе. Что ж вы за народ такой (я его не выбирал, потому и «вы»), что выбрали такого, о ком и сказать нечего. Ни умом не блещет, ни любовниц, ни фронта позади. Шаркающий ногами чиновник. Чем же он лучше немощного Черненко? Точно такой же. Когда он начал войну в Чечне, мы так возрадовались: «Опомнился, зажглось живое в душе, почувствовал себя русским?» Может, и почувствовал, но забыл тотчас.
Я имею наглость считать себя умным человеком. И имею духовное мужество, если требуется, выступать и один против всех. И вот я вас спрашиваю: почему, почему вы, русский народ, так боитесь умных людей? А ведь боитесь, это видно. Ваши кумиры: жулики и посредственности.
Я, родившийся в сраном городе Дзержинске Горьковской области от солдата и девушки, работавшей на военном заводе, плоть от плоти вашей, кровь от крови, имею только одно объяснение поведению моего русского народа. А именно: русский народ болезненно подозрителен и недоверчив. Поэтому он боится умных кандидатов (вождей), подозревает их, опасается, что умные обманут. Зато, как лунатик к луне, раскинув руки, с тупой физией идет русский народ в объятия к самому низкопробному, вульгарному, посредственному жулику. Потому что посредственность, ординарность, свойскость его не пугает.
А умный, опытный, знающий, да еще, не дай бог, честный, да еще, сверх того, радикальный лидер — внушает ужас. А именно только такой лидер и нужен, сможет.
Я свой народ люблю. Но не слепой любовью ко всему, что он выкинет. Я его недостатки вижу, и слабости мне его ясны. Потому и «Лимонки» в него мы кидаем, чтоб был он разумным колоссом из каменных мышц. Перестань бояться умных, русский народ!
Власов стал кандидатом, а Жирик хочет похоронить меня в кремлевской стене
Мы никого не поздравляем с 1-м Мая в этом году. Мы устали праздновать чужие праздники. Тем более отказываемся солидаризироваться с чикагскими американскими рабочими, схватившимися со своей полицией в конце XIX века. Из за того, что в 1992 и 1993 гг. мы, националисты, нерасчетливо соединили свои усилия с чиновничьей оппозицией, призывали народ на красные демонстрации, у нас и украли наши места в Думе, нашу долю власти. Украли специалисты по предательству друзей — хитрые старички КПРФ. Заберите ваш Первомай — мы создадим себе наши праздники. Мы поздравляем русский народ с Победой 9 мая! А также поздравляем его с гибелью сильного врага — генерала Дудаева.
Юрий Петрович Власов — наш кандидат в президенты России — был зарегистрирован Центризбиркомом на заседании 26 апреля. Выбраковали всего пять тысяч подписей. Ура! Ура! Ура! Все Фомы неверующие и все враги скоро увидят, на что способны национальные силы. Если Власов не испугается, если будет и останется кандидатом от националистов, не поддастся соблазну стать кандидатом для всего «населения» — ему обеспечена победа. Мы и наши друзья по Координационному совету радикальных националистических партий — будем с ним, пока он заявляет себя националистом и ведет себя как таковой.
Я присутствовал на заседании Центризбиркома 26 апреля, куда был допущен по блату. Ну и ну! Ох! Скажу лишь, что это историческое зрелище не для слабонервных! Ко мне подошел кандидат Брынцалов, протянул брошюру со словами: «Великий человек пришел» (спасибо за комплимент). Вечером того же дня на презентации в гостинице «Метрополь» Владимир Вольфович Жириновский пообещал похоронить меня и мою подругу Елизавету в Кремлевской стене и потребовал написать книгу «Лимонов опять против Жириновского» (ей-богу!). Я сказал, что писать не буду, он, ВВЖ, уже не актуален. В день своего рождения Жирик был мрачен. Он тяжело переживает потерю роли первого героя-любовника (сейчас она у Зюганова) России. Жирик знает, что дело его не выгорело, сын Вольфа не будет президентом в 1996 г., а значит, никогда. Конечно, лафа, погуляли, и будет, Вовик! Оттого, что все его мысли крутятся вокруг власти и Кремля, оттого и Кремлевская стена. Мы Жирика хоронить вообще не станем, Северная степь (она же тундра) отпоет.
Всем нашим ребятам из НБП, собиравшим Власову подписи, огромное от меня личное спасибо. Молодцы!
Юрий Петрович Власов — наш кандидат в президенты России — был зарегистрирован Центризбиркомом на заседании 26 апреля. Выбраковали всего пять тысяч подписей. Ура! Ура! Ура! Все Фомы неверующие и все враги скоро увидят, на что способны национальные силы. Если Власов не испугается, если будет и останется кандидатом от националистов, не поддастся соблазну стать кандидатом для всего «населения» — ему обеспечена победа. Мы и наши друзья по Координационному совету радикальных националистических партий — будем с ним, пока он заявляет себя националистом и ведет себя как таковой.
Я присутствовал на заседании Центризбиркома 26 апреля, куда был допущен по блату. Ну и ну! Ох! Скажу лишь, что это историческое зрелище не для слабонервных! Ко мне подошел кандидат Брынцалов, протянул брошюру со словами: «Великий человек пришел» (спасибо за комплимент). Вечером того же дня на презентации в гостинице «Метрополь» Владимир Вольфович Жириновский пообещал похоронить меня и мою подругу Елизавету в Кремлевской стене и потребовал написать книгу «Лимонов опять против Жириновского» (ей-богу!). Я сказал, что писать не буду, он, ВВЖ, уже не актуален. В день своего рождения Жирик был мрачен. Он тяжело переживает потерю роли первого героя-любовника (сейчас она у Зюганова) России. Жирик знает, что дело его не выгорело, сын Вольфа не будет президентом в 1996 г., а значит, никогда. Конечно, лафа, погуляли, и будет, Вовик! Оттого, что все его мысли крутятся вокруг власти и Кремля, оттого и Кремлевская стена. Мы Жирика хоронить вообще не станем, Северная степь (она же тундра) отпоет.
Всем нашим ребятам из НБП, собиравшим Власову подписи, огромное от меня личное спасибо. Молодцы!
Мы и «наши»
Сразу же бросается в глаза, что Национал-большевистская партия никогда не кусала своих. Мы за всю нашу историю ни разу не атаковали в «Лимонке» или устно в интервью в газетах, на радио или на телевидении своих братьев-националистов или союзников — радикальных ультракоммунистов. НИКОГДА. Это обстоятельство указывает на то, что мы здоровая партия, а не закомплексованная секта.
Нас же кусают многие националистические издания, нас оспаривают…Мы не оспариваем никого из своего лагеря. Мы находим странным и болезненным качеством, указывающим не на зависть, может быть, но, во всяком случае, на психическую болезненность большинства радикальных организаций и изданий тупую привычку кусать СВОИХ.
Вам мало вокруг врагов? Да их тучи: демократы, кавказцы, дудаевцы, ельцинисты, чиновники КПРФ, казахские, украинские оккупанты наших земель. Кусайте их, рвите на части… Но нет, кусают ближних. Долго ходивший к нам в НБП «анархист» Дмитрий Костенко накатал на НБП пасквиль в «Московских новостях». Некто Нерсесов, также контачивший с нами, вдруг забрюзжал климаксующей теткой в «Черной звезде». И «Штурмовик» не остался в стороне, плюнул в нас. И Рашицкий из РНЕ, в общем нормальный мужик, высказался как-то, что, мол, знать не знает НБП, хотя сидел с нами за одним столом на конференции революционной оппозиции. И «Русское дело» СПб плюнуло в нас. Какие-то личности и организации даже недавно якобы «исключили НБП из националистов».
Все это, разумеется, мышиная возня, борьба самолюбий и поганое желание, чтобы и у НБП не получилось, раз уж у них не получается. Ну и мы можем исключить, если захотим, и написать, разделав так, что мало не покажется, таланты у нас есть. Но мы не будем этого делать. Однако мы находим чрезвычайно глупым и злобно-детским поведение наших радикалов. Это явление называется «утверждение через отрицание», оно характерно для поведения подростков в период становления характера. У такого поведения простая логика: «Ты — говно, значит, я — в белом костюме». На деле картина прямо противоположная. Ни у Костенко нет никакой организации, хотя много титулов, ни тем более у Нерсесова. И все другие не могут похвастаться успехами. Вместо того чтобы сплотиться, попытаться сложить усилия — они грызутся. Зюганов был один и никого не представлял, кроме себя, еще летом 1992 г. Но ему удалось сплотить воедино многие красные силы и разные их секты. Результат — 157 мест в парламенте России.
Эту тактику соединения сил должны адаптировать для себя и националисты. Но нет, большинство предпочитают быть первыми парнями на деревне, фюрерами в партиях из трех человек, нежели пойти на сближение. Оттого у национализма замедленный рост, в то время как рост мог бы быть буйным и в пару лет могло бы вырасти огромное дерево. Сейчас это рахитичное дерево.
НБП и я лично стали инициаторами создания в СПб 11 февраля Координационного совета радикальных националистических партий. Мы повели в КС с самого начала самостоятельную политику: отказались поддерживать Зюганова и даже заявили, что лучше сохранение существующего порядка под Ельциным еще на несколько лет. 29 февраля на пресс-конференции вместе с Юрием Петровичем Власовым мы выдвинули его кандидатуру в президенты.
Мы занялись сбором подписей в его поддержку, активно работали. Ощущалась чудовищная нехватка денег, сил, рабочих рук. Что же делали в это время националистические группы, оставшиеся вне КСРНП? Сочиняли протестующие письма (по заказу или без заказа Зюганова), визжали, что мы «предатели» и никого не представляем! Лучшие из них глубокомысленно рассуждали, что Власов не совсем тот кандидат и что ему не собрать, ну ни за что не собрать подписей. Ожиревшие ленивцы-теоретики грустно отвечали на просьбу помочь Власову, что еще не пришло время, что нужно еще выработать идеологию…
Подписи мы собрали. Один миллион сто сорок тысяч подписей. Буквально подвигом, чудовищными усилиями всех, кто симпатизирует Власову. Пессимистические оценки бездельников и сектантов, резонеров и болтунов не оправдались.
Юрий Петрович Власов сегодня единственная национально известная фигура, достойная представлять все оттенки национализма. И это хорошо, что он находится и находился в стороне от межпартийных склок националистов. Это трагический, сильный, молчаливый человек, олицетворяющий трагический дух России сегодня. Альтернативы Власову нет. Лидер есть. Сторонников — огромное количество. Объясняя народу без устали фальшивость национальных нот в демагогии Зюганова и Жириновского, возможно перевести в лагерь Власова, к нам, националистам, одну треть их электоратов, от каждого. А это многие миллионы. Вот этот процесс сплочения вокруг одного лидера, пропаганды масс и увода их от ГАЗа и Жирика и есть большая политика.
Наши политические противники преуспели куда более, чем мы. У нас нет даже единого депутата в парламенте. Виной тому наша разобщенность. Из национализма следует вытеснить все костюмированные элементы и изменить поведение.
Мелкие склоки, обвинения, лай на своих есть сектантское поведение. Надо кончать с костюмированными сектами, становиться взрослыми и воздвигнуть русский национализм и русскую Россию.
Нас же кусают многие националистические издания, нас оспаривают…Мы не оспариваем никого из своего лагеря. Мы находим странным и болезненным качеством, указывающим не на зависть, может быть, но, во всяком случае, на психическую болезненность большинства радикальных организаций и изданий тупую привычку кусать СВОИХ.
Вам мало вокруг врагов? Да их тучи: демократы, кавказцы, дудаевцы, ельцинисты, чиновники КПРФ, казахские, украинские оккупанты наших земель. Кусайте их, рвите на части… Но нет, кусают ближних. Долго ходивший к нам в НБП «анархист» Дмитрий Костенко накатал на НБП пасквиль в «Московских новостях». Некто Нерсесов, также контачивший с нами, вдруг забрюзжал климаксующей теткой в «Черной звезде». И «Штурмовик» не остался в стороне, плюнул в нас. И Рашицкий из РНЕ, в общем нормальный мужик, высказался как-то, что, мол, знать не знает НБП, хотя сидел с нами за одним столом на конференции революционной оппозиции. И «Русское дело» СПб плюнуло в нас. Какие-то личности и организации даже недавно якобы «исключили НБП из националистов».
Все это, разумеется, мышиная возня, борьба самолюбий и поганое желание, чтобы и у НБП не получилось, раз уж у них не получается. Ну и мы можем исключить, если захотим, и написать, разделав так, что мало не покажется, таланты у нас есть. Но мы не будем этого делать. Однако мы находим чрезвычайно глупым и злобно-детским поведение наших радикалов. Это явление называется «утверждение через отрицание», оно характерно для поведения подростков в период становления характера. У такого поведения простая логика: «Ты — говно, значит, я — в белом костюме». На деле картина прямо противоположная. Ни у Костенко нет никакой организации, хотя много титулов, ни тем более у Нерсесова. И все другие не могут похвастаться успехами. Вместо того чтобы сплотиться, попытаться сложить усилия — они грызутся. Зюганов был один и никого не представлял, кроме себя, еще летом 1992 г. Но ему удалось сплотить воедино многие красные силы и разные их секты. Результат — 157 мест в парламенте России.
Эту тактику соединения сил должны адаптировать для себя и националисты. Но нет, большинство предпочитают быть первыми парнями на деревне, фюрерами в партиях из трех человек, нежели пойти на сближение. Оттого у национализма замедленный рост, в то время как рост мог бы быть буйным и в пару лет могло бы вырасти огромное дерево. Сейчас это рахитичное дерево.
НБП и я лично стали инициаторами создания в СПб 11 февраля Координационного совета радикальных националистических партий. Мы повели в КС с самого начала самостоятельную политику: отказались поддерживать Зюганова и даже заявили, что лучше сохранение существующего порядка под Ельциным еще на несколько лет. 29 февраля на пресс-конференции вместе с Юрием Петровичем Власовым мы выдвинули его кандидатуру в президенты.
Мы занялись сбором подписей в его поддержку, активно работали. Ощущалась чудовищная нехватка денег, сил, рабочих рук. Что же делали в это время националистические группы, оставшиеся вне КСРНП? Сочиняли протестующие письма (по заказу или без заказа Зюганова), визжали, что мы «предатели» и никого не представляем! Лучшие из них глубокомысленно рассуждали, что Власов не совсем тот кандидат и что ему не собрать, ну ни за что не собрать подписей. Ожиревшие ленивцы-теоретики грустно отвечали на просьбу помочь Власову, что еще не пришло время, что нужно еще выработать идеологию…
Подписи мы собрали. Один миллион сто сорок тысяч подписей. Буквально подвигом, чудовищными усилиями всех, кто симпатизирует Власову. Пессимистические оценки бездельников и сектантов, резонеров и болтунов не оправдались.
Юрий Петрович Власов сегодня единственная национально известная фигура, достойная представлять все оттенки национализма. И это хорошо, что он находится и находился в стороне от межпартийных склок националистов. Это трагический, сильный, молчаливый человек, олицетворяющий трагический дух России сегодня. Альтернативы Власову нет. Лидер есть. Сторонников — огромное количество. Объясняя народу без устали фальшивость национальных нот в демагогии Зюганова и Жириновского, возможно перевести в лагерь Власова, к нам, националистам, одну треть их электоратов, от каждого. А это многие миллионы. Вот этот процесс сплочения вокруг одного лидера, пропаганды масс и увода их от ГАЗа и Жирика и есть большая политика.
Наши политические противники преуспели куда более, чем мы. У нас нет даже единого депутата в парламенте. Виной тому наша разобщенность. Из национализма следует вытеснить все костюмированные элементы и изменить поведение.
Мелкие склоки, обвинения, лай на своих есть сектантское поведение. Надо кончать с костюмированными сектами, становиться взрослыми и воздвигнуть русский национализм и русскую Россию.
Лучше бы валил снег
Парад 9 мая Арбатского военного округа, лощеных курсантов, парадной армии покончившего самоубийством государства был похабным зрелищем. На проход боевых машин якобы не хватило денег. По другой версии, власти боятся, что какой-нибудь командир танка прихватит боекомплект и врежет по трибунам и Мавзолею, так что мокрое место останется. Другая помеха — дыра, выдолбанная в Манежной уже три года назад, где строят что-то достойное нашего времени — коммерческие киоски с фонтанами. Можно было провести по брусчатке Красной площади боевую бригаду, снятую на отдых с чеченского фронта, — это зрелище вызвало бы симпатию всего народа, их здорово встретили бы, и президенту перед выборами такой жест очков бы прибавил, но советники у президента мелкотравчатые, как и все в Российской Федерации.
Выборные страсти в основном тлеют вокруг того, соберутся ли в третью силу (она же — пятое колесо) три богатыря: неандерталец Лебедь, глазник Федоров, похожий на самую старую обезьяну из сериала «Планета обезьян», и Явлинский с плохо пришитым лицом (обратите внимание, лицо у него таки криво пришито — особенно нижняя часть). Главный претендент Зю (в Думе «свои» комсомольцы Малярова называют его на американский манер «Зю») агитирует почему-то Германию, а Ельцин разъезжает феодалом по РФ и раздает зарплаты. Эвита Перон, аргентинская национальная героиня, делала это элегантнее: через залу, где она сидела, проходила очередь бедняков, и Эвита раздавала швейные машинки, наличные (горстями), велосипеды и холодильники. Рекомендую Борису Николаевичу. Наш кандидат Власов как-то скис, доверился медлительным консервативным силам, куда-то уехал, пресс-конференцию, организованную мною для него 7 мая, пришлось отменить. На многочисленные предложения помощи из регионов могу лишь сказать:
«Всем огромное спасибо, но такое впечатление, что люди, окружающие Юрия Петровича Власова, и сами не могут организовать ему кампанию, и другим не дают». Во всяком случае, его не видать в СМИ. Мы за Власова и поддерживаем его кандидатуру, но, кажется, он испугался радикалов-националистов — нас и спешно смягчает свой национализм в патриотизм. Однако он единственный национальный кандидат. Голосуйте за него, уговаривайте голосовать за него других, ведите пропагандную работу в его пользу у себя в регионах. Победа Власова будет победой националистов.
Начался дачный сезон, будь он проклят. Лучше бы все время при страшной стуже валил снег, быстрее произошла бы национальная революция.
Выборные страсти в основном тлеют вокруг того, соберутся ли в третью силу (она же — пятое колесо) три богатыря: неандерталец Лебедь, глазник Федоров, похожий на самую старую обезьяну из сериала «Планета обезьян», и Явлинский с плохо пришитым лицом (обратите внимание, лицо у него таки криво пришито — особенно нижняя часть). Главный претендент Зю (в Думе «свои» комсомольцы Малярова называют его на американский манер «Зю») агитирует почему-то Германию, а Ельцин разъезжает феодалом по РФ и раздает зарплаты. Эвита Перон, аргентинская национальная героиня, делала это элегантнее: через залу, где она сидела, проходила очередь бедняков, и Эвита раздавала швейные машинки, наличные (горстями), велосипеды и холодильники. Рекомендую Борису Николаевичу. Наш кандидат Власов как-то скис, доверился медлительным консервативным силам, куда-то уехал, пресс-конференцию, организованную мною для него 7 мая, пришлось отменить. На многочисленные предложения помощи из регионов могу лишь сказать:
«Всем огромное спасибо, но такое впечатление, что люди, окружающие Юрия Петровича Власова, и сами не могут организовать ему кампанию, и другим не дают». Во всяком случае, его не видать в СМИ. Мы за Власова и поддерживаем его кандидатуру, но, кажется, он испугался радикалов-националистов — нас и спешно смягчает свой национализм в патриотизм. Однако он единственный национальный кандидат. Голосуйте за него, уговаривайте голосовать за него других, ведите пропагандную работу в его пользу у себя в регионах. Победа Власова будет победой националистов.
Начался дачный сезон, будь он проклят. Лучше бы все время при страшной стуже валил снег, быстрее произошла бы национальная революция.
«Ой ты, Русь моя… «святая»
26 апреля. 15:50. Вхожу в здание Центризбиркома на Ильинке. Предъявляю паспорт милиционерам с автоматами. Моя фамилия есть в списке. У двери в зал № 206 опять охрана и список. В зале всего с сотню скучившихся людей. Штук пять телекамер. Вижу Власова, сидит за столом претендентов в кандидаты. Подхожу, обнимаю его. Прохожу, сажусь на гостевое место. Сзади усаживается супруга Юрия Петровича с дочерью и попом. «А вы как здесь оказались?» В голосе недовольство. В руках цветы. Среди стульев пробирается Брынцалов. Завидев меня, протискивается. «Великий человек пришел», — и дает программу своей партии, розовую брошюру.
Сидящие за полукружьем стола (Рябов в центре) переговариваются. Рябов начинает. Брынцалова решено зарегистрировать. Улыбчивый, шумный и развязный Брынцалов говорит, что зла на Рябова не держит. И уходит.
Старовойтова в лиловом жакете и юбке, с необъятным выменем — следующая. Вызывается бригадир (или как там ее?) проверяющих — постная дама, блондинка с истеричным телом селедки, выходит к трибуне. Говорит. Немыслимые, казалось бы, вещи. «Из 1 миллиона 160 тысяч подписей мы выборочно проверили 832.362. Из них обнаружили 592.792 бракованных. Таким образом, процент выбраковки — 78, очень и очень высокий. Рекомендую в регистрации Старовойтовой отказать…» Молчание в зале. Старовойтова моргает, колышутся бусы на ее груди. В зале работники Центризбиркома, уполномоченные инициативных групп претендентов, охрана и телекамеры. Избранные, мы наблюдаем, как своей хамоватой, наглой, бесконечно преступной поступью продвигается русская история. Все знают, что подписные листы Старовойтовой ничем не хуже и не лучше листов других претендентов. Это такая же подделка, без сомнения, как и листы всех остальных. Сделаны листы Старовойтовой теми же организациями, которые снабдили ими за энные суммы (от 500 до 5 тысяч рублей за подпись) и Лебедя, и Горбачева, и прочих «выдвиженцев народа». Все знают, что таких организаций десятки, но лишь несколько из них достойны доверия. Такие «фирмы» собрали гигантские банки данных (говорят о восьми миллионах паспортных данных в компьютерах одной из них) и берут на себя, в три недели, по мере поступления оплаты выдать претенденту на руки сколько угодно подписей с паспортными данными людей, которые об этом не подозревают. Подписи? Разумеется, все они подделываются, но их «доброкачественность» зависит от количества людей, подделывающих их. Если сажают десяток расписаться за миллион сто тысяч — подделка виднее, если сотню — менее заметна. То есть речь может идти только о качестве заведомой подделки.
Сидящие за полукружьем стола (Рябов в центре) переговариваются. Рябов начинает. Брынцалова решено зарегистрировать. Улыбчивый, шумный и развязный Брынцалов говорит, что зла на Рябова не держит. И уходит.
Старовойтова в лиловом жакете и юбке, с необъятным выменем — следующая. Вызывается бригадир (или как там ее?) проверяющих — постная дама, блондинка с истеричным телом селедки, выходит к трибуне. Говорит. Немыслимые, казалось бы, вещи. «Из 1 миллиона 160 тысяч подписей мы выборочно проверили 832.362. Из них обнаружили 592.792 бракованных. Таким образом, процент выбраковки — 78, очень и очень высокий. Рекомендую в регистрации Старовойтовой отказать…» Молчание в зале. Старовойтова моргает, колышутся бусы на ее груди. В зале работники Центризбиркома, уполномоченные инициативных групп претендентов, охрана и телекамеры. Избранные, мы наблюдаем, как своей хамоватой, наглой, бесконечно преступной поступью продвигается русская история. Все знают, что подписные листы Старовойтовой ничем не хуже и не лучше листов других претендентов. Это такая же подделка, без сомнения, как и листы всех остальных. Сделаны листы Старовойтовой теми же организациями, которые снабдили ими за энные суммы (от 500 до 5 тысяч рублей за подпись) и Лебедя, и Горбачева, и прочих «выдвиженцев народа». Все знают, что таких организаций десятки, но лишь несколько из них достойны доверия. Такие «фирмы» собрали гигантские банки данных (говорят о восьми миллионах паспортных данных в компьютерах одной из них) и берут на себя, в три недели, по мере поступления оплаты выдать претенденту на руки сколько угодно подписей с паспортными данными людей, которые об этом не подозревают. Подписи? Разумеется, все они подделываются, но их «доброкачественность» зависит от количества людей, подделывающих их. Если сажают десяток расписаться за миллион сто тысяч — подделка виднее, если сотню — менее заметна. То есть речь может идти только о качестве заведомой подделки.