Линден Кэролайн. Всему виной страсть

   – Тридцать тысяч отошли его вдове, – продолжал Тирелл. – Остальное перешло к его дочери и ее наследникам.
   Нет, она назвала точную сумму.
   – Ей? Напрямую? Не мужу? – Джерард хорошо знал, что имущество замужней женщины принадлежит мужу. Кэтрин Хоу могла думать, что деньги принадлежат ей, она могла желать, чтобы они ей принадлежали, но желания, увы, законной силы не имеют.
   – Напрямую, – ответил Тирелл с едва заметной усмешкой. – Лорд Хоу умер за три недели до того, как скончался мистер Холленбрук. Насколько мне известно, мистер Холленбрук изменил завещание еще до того, как лорд Хоу был предан земле.
   Значит, деньги действительно принадлежат ей. Английских вдов в отличие от прочих англичанок, обладающих иным статусом, закон наделял почти такой же финансовой независимостью, как представителей сильного пола. Отчего же тогда ей не пришло в голову просто взять, да и отказать настойчивому племяннику? Она сказала, что не хочет выходить замуж вновь, но она должна.
   – Простите, – сказал Джерард, пытаясь придать своему голосу оттенок виноватой растерянности, – насколько я понял из ее слов, леди Хоу находится в ситуации ограниченного выбора. Но теперь оказывается, что она вдова с большим состоянием и ее положение трудно назвать отчаянным.
   – Полагаю, леди Хоу достаточно хорошо знает свои обстоятельства, чтобы правильно их оценивать.
   Джерард поймал себя на том, что барабанит пальцами по затянутой в сапог ноге, закинутой на другую ногу. Тирелл оказался скользким типом, как он и ожидал. У Джерарда не было времени на выуживание из него информации. Он опустил ногу на пол и оперся локтем о стол адвоката.
   – Мистер Тирелл, я здесь потому, что этого хотела леди Хоу, как вам доподлинно известно из ее письма. Я собираюсь на ней жениться, но для того, чтобы принять окончательное решение, я должен иметь ясную картину ее обстоятельств. У меня нет времени на то, чтобы битый час вытягивать из вас ответы, и я должен принять решение в ближайшее время.
   – Хорошо, капитан, – нисколько не смутившись этой тирадой, ответил мистер Тирелл. – Дело в том, что леди Хоу – очень богатая женщина, а опыта вести свои дела у нее нет. Вы должны понять, что, занимая должность ее советника и поверенного в делах ее отца, я хотел бы защитить ее интересы настолько, насколько это в моих силах. В том числе защитить ее имущество от охотников за приданым.
   – Как, вы не в курсе? – шелковым голосом поинтересовался Джерард. – Она сама предложила мне стать ее мужем. Если кого-то тут и пытаются обвести вокруг пальца, то не ее, а меня.
   Наконец во взгляде Тирелла промелькнуло удивление.
   – Ах вот как?
   – Да, именно так. И как она весьма недвусмысленно дала мне понять, размер ее состояния является существенным фактором для принятия решения. От себя могу добавить, что я также считаю наличие у нее собственных средств фактором существенным; существенным, но не определяющим. – Джерард пожал плечом. – Я и сам рассчитываю получить неплохое наследство.
   – Это я понимаю, – сказал адвокат, растягивая слова, тем самым показывая, что знаком со слухами.
   Джерард приказал себе забыть на время о своих семейных проблемах и сосредоточиться на текущей задаче.
   – Итак, деньги принадлежат ей, но есть проблема, связанная со ссудой, насколько мне известно.
   – Да. – Тирелл прищурился. Он немного помолчал, опустив взгляд на столешницу. На что он смотрел? Скорее всего на письмо леди Хоу. Когда он поднял глаза, взгляд его стал иным, открытым и ясным. В нем даже читалась симпатия. – Хорошо, – произнес он уже иным, нормальным человеческим голосом. – Перед тем как лорд Хоу умер, он взял в долг у своего тестя значительную сумму. Мистер Холленбрук давать деньги не хотел, он понимал, что виконт не умеет ими правильно распоряжаться, но ради дочери оформил ссуду. Мой клиент не был глупцом и потому потребовал залог. Лорд Хоу был в отчаянном положении и подписал закладную на часть своего имения. В закладной говорилось, что если мистер Холленбрук умрет до того, как лорд Хоу вернет ссуду, то закладная пойдет в счет наследства леди Хоу. Я не сомневаюсь в том, что лорд Хоу именно на это и рассчитывал, поскольку к тому моменту здоровье мистера Холленбрука сильно пошатнулось. Если же лорд Хоу умер бы раньше, заклад остался бы в силе и в случае неуплаты часть имения могла быть изъята в любой момент. Лорд Хоу умер раньше отца Кэтрин Хоу, и таким образом леди Хоу стала владелицей закладной на имение ее покойного мужа.
   – Любопытный договор между зятем и тестем.
   Мистер Тирелл усмехнулся:
   – Мистер Холленбрук жалел о том, что отдал свою дочь за лорда Хоу. Насколько я понимаю, на этом браке настаивала миссис Холленбрук. Она родом из более знатной семьи, чем ее муж, и всегда стремилась выдать дочь за аристократа. Хоу владел титулом – старинным и уважаемым, и у него было вполне приличное имение в Суссексе. Он остро нуждался в деньгах. Мисс Холленбрук принесла ему двадцать тысяч в качестве приданого, и за пять лет от ее приданого не осталось ни шиллинга. Холленбрук признался мне, что больше не доверяет лорду Хоу, и потому настоял на таких жестких условиях.
   Джерард кивнул. И это тоже не шло вразрез с тем, что рассказала ему Кэтрин Хоу. Ее предложение звучало все более и более заманчиво.
   – На какую сумму заклад?
   – На десять тысяч фунтов. Кроме того, половина ее приданого должна быть возвращена, поскольку она осталась вдовой без детей. Мистер Холленбрук настоял на самом детальном брачном контракте. Я очень сомневаюсь в том, что у нового лорда Хоу есть деньги, чтобы расплатиться с долгом, даже на проценты по ссуде у него скорее всего денег нет. Остальная часть его имения тоже отдана под иной заклад, и если он потеряет часть имения по закладной леди Хоу, то скорее всего ему придется проститься со всем имением.
   И по этой причине Люсьен Хоу хотел на ней жениться. Не только, чтобы получить то, что принадлежит леди Хоу, но и для того, чтобы сохранить имение. Из рассказа Кэтрин следовало, что у этого племянника не хватило ни хитрости, ни такта убедить ее выйти за него. Разумеется, она тоже не блистала ни хитростью, ни тактом, когда делала ему свое шокирующее предложение, но ее Джерард, кажется, начинал понимать.
   – Что за человек Люсьен Хоу? – спросил он.
   – Молодой, – сказал Тирелл. – Надменный. Сильно раздосадованный тем, что вместе с титулом унаследовал долги своего дяди. И кажется, его особенно раздражает то, что оказался в должниках у его вдовы. Он был у меня вскоре после смерти своего дяди, чтобы объявить себя опекуном леди Хоу и потребовать, чтобы я передал ему право беспрепятственно распоряжаться ее средствами.
   – Сомневаюсь, чтобы леди Хоу дала на это согласие.
   Тирелл кивнул.
   – Новоиспеченный виконт покинул мою контору в глубоком разочаровании.
   – Итак, двадцать тысяч связаны ссудой, – медленно проговорил Джерард. – Баланс – около восьмидесяти тысяч – уже принадлежит ей. Каким образом она их инвестировала?
   – Деньги вложены в надежные активы, – уклончиво ответил мистер Тирелл.
   Джерард усмехнулся:
   – Отлично. Благодарю за то, что уделили мне время, сэр.
   Покинув контору адвоката, Джерард направился в другой конец города. Тирелл ответил на его первый вопрос, касающийся финансового положения Кэтрин Хоу, но одного этого было мало для принятия решения. Судя по тому, что говорил юрист, Кэтрин была дочерью человека, которому, что называется, палец в рот не клади. И в этом ее отец очень походил на его, Джерарда, отца. Должно быть, этот Хоу оказался тем еще прощелыгой, раз Холленбрук обложил его ссуду такими кабальными условиями, и новый виконт, похоже, был не намного лучше дяди. Джерард не боялся действовать жестко, однако по возможности старался избегать неоправданных рисков. С кем именно придется ему столкнуться в лице Люсьена Хоу, если он женится на Кэтрин? Безропотно распрощаться с двадцатью тысячами фунтов было бы глупо. Размышляя над полученной информацией, Джерард ехал вдоль по Оксфорд-стрит в направлении Кавендиш-сквер, туда, где находилась лондонская резиденция графа Даулинга.
   Как он и рассчитывал, несмотря на ранний час, его впустили сразу. Дворецкий проводил его прямо в спальню графини. Графиня была еще в халате.
   – Джерард, негодник, – воскликнула она, протянув ему руки, – ты уже несколько дней в городе и до сих пор меня не навестил!
   Джерард засмеялся и поцеловал графиню в щеку.
   – Но я все же пришел и сделал это раньше, чем Эдвард или Чарли.
   Графиня состроила недовольную гримасу и махнула рукой.
   – Эдвард навестит меня, как только немного освободится. Я уверена, что он уже составил список первостепенных задач, и где-то между пятидесятым и сотым пунктом в его списке значится «визит к престарелой тетушке». Проходи, присаживайся. Мы должны попить чаю и позавтракать, если ты голоден.
   Джерард галантно отодвинул для нее стул.
   – Тогда тебе придется дожидаться его визита дольше, чем ты думаешь. Эдвард не станет заносить визит к тебе в список неотложных дел, ибо этот визит для него исключительное удовольствие, на которые у него, как известно, времени никогда не хватает.
   Графиня засмеялась, усаживаясь за стол. Не спрашивая разрешения, Джерард взял с кушетки шаль и накинул ее тете на плечи. Она неодобрительно на него посмотрела, но снимать шаль не стала и жестом пригласила его сесть напротив, что Джерард и сделал.
   – Итак, что ты хочешь знать? – спросила она, когда слуги закончили сервировать стол к завтраку и покинули комнату. – Я знаю, что ни у тебя, ни у твоего брата не нашлось бы времени на старую тетку, если бы вам от меня чего-нибудь не понадобилось.
   – У меня всегда найдется время для самой красивой леди в Лондоне, – возразил Джерард. – Это у тебя нет на меня времени, когда вокруг столько поклонников. Не знаю, как Даулинг все это терпит.
   Маргарет улыбнулась. Даже в свои семьдесят она была еще красива. Волосы ее, некогда светло-золотистые, стали цвета чистого серебра, а лицо ее покрыла сеть морщинок, но она была все так же стройна и обладала той же царственной осанкой. Трудно поверить в то, что она едва не осталась старой девой, выйдя замуж только в тридцать лет, когда ее старший брат Френсис, отец Джерарда, неожиданно унаследовал титул герцога Дарема. За одну ночь Маргарет превратилась в одну из самых желанных невест в Англии с громадным приданым – подарком брата, и уже через несколько недель стала женой графа Даулинга.
   – Поклонники! Ах ты, негодник! Они все мои внуки!
   Джерард рассмеялся. Его кузен Филипп, единственный ребенок Маргарет, имел четырех сыновей, старшему из которых еще не исполнилось двенадцати.
   – Смею заметить, что они не единственные твои гости.
   – Твой брат Чарли – единственный красивый мужчина, не приходящийся мне сыном или внуком, кто навещает меня регулярно, – сказала графиня, наливая Джерарду чай. – И даже он приходит лишь для того, чтобы поделиться сплетнями.
   – Чарли? – Джерард был искренне удивлен, даже потрясен тем, что его старший брат находил время для визитов к престарелой тетке. Но с другой стороны, Джерард уже решил для себя некоторое время назад, что тот, кто попытается найти логику в мотивах и поступках Чарли, рискует сломать себе голову. – Он забыл сказать, что виделся с тобой.
   – Он приходит ко мне каждый второй вторник и всегда приносит чудный букет. – Она многозначительно посмотрела на пустые руки Джерарда, которые он инстинктивно спрятал под стол. Маргарет рассмеялась. – Не смущайся. Я рада видеть тебя, с цветами или без них. Но меня не проведешь, молодой человек: Чарли приходит, потому что ему нечего делать, а ты всегда приходишь по делу. И я изнемогаю от любопытства. Так что же тебя ко мне привело?
   – Я пришел, чтобы попросить у тебя прощения за то, что не ценю того, что имею. Кто еще может похвастать тем, что у него такая чудесная тетя? – сказал Джерард. Проницательность тети всегда заставляла его испытывать неловкость. – Но я действительно надеюсь на твою помощь.
   – Конечно, я тебе помогу, если это в моих силах. – Маргарет вопросительно приподняла брови. – Так что ты хочешь узнать?
   – Ты знаешь что-нибудь о виконте Хоу из Суссекса? Титул недавно перешел от дяди к племяннику.
   – О ком ты хочешь знать? О дяде или о племяннике?
   – О племяннике, Люсьене Хоу, – сказал Джерард. – Хотя я с удовольствием выслушаю все, что ты можешь сказать мне о дяде или его вдове.
   Маргарет срезала ножом верхушку яйца всмятку и зачерпнула немного желтка маленькой ложкой.
   – Дядя, Томас Хоу, был мот и вертопрах. Я думаю, что его главной слабостью были лошади, но не могу сказать точно. Как-то раз Филипп проспорил ему, сделав ставку на исход скачек, и Хоу явился к нам в дом, возмущенно требуя денег. Даулинг выпроводил его, однозначно дав понять, что думает о человеке, пытающемся нажиться на юнцах, пока еще не наделенных правом распоряжаться своим состоянием. На тот момент Филиппу едва исполнилось восемнадцать, и он ошибочно полагал, что уже слишком взрослый, чтобы его выпороли.
   – И это Филипп, которого всегда ставили нам в пример! – Джерард с шутливой укоризной покачал головой.
   Тетя погрозила Джерарду пальцем.
   – Филипп – очень хороший человек. Женитьба определенно пошла ему на пользу. Тебе и самому не грех задуматься о браке.
   – Я как раз о нем и думаю. – Джерард усмехнулся, увидев, как вытянулось у его тети лицо. – Поэтому мне и надо узнать как можно больше о леди Хоу – она как раз и есть та самая потенциальная невеста.
   Маргарет медленно опустила ложку.
   – Это правда, Джерард?
   – Да, тетя, это правда.
   – Ну, я должна сказать, что никак не ожидала, что ты выберешь ее, – пробормотала графиня, все с тем же удивлением глядя на Джерарда. – Леди Хоу… Кажется, она намного моложе мужа. Дочь купца? Или, возможно, торговца? Хоу женился на ней ради денег, конечно. Не могу сказать, что хоть раз встречалась с ней. Она определенно не играет сколько-нибудь заметной роли в лондонском обществе. – Графиня нахмурилась. – Но если ты хочешь жениться на этой леди, Джерард, тебе бы следовало о ней разузнать больше, чем могу сообщить я.
   – Не волнуйся, тетя. Я пытаюсь о ней разузнать.
   Маргарет вздохнула и откинулась на спинку кресла.
   – Ты ведь тоже женишься на ней лишь ради денег?
   Джерард любил свою тетушку и очень ее уважал, но ее тон действовал ему на нервы.
   – Не совсем так, – со сдержанным раздражением сказал он. – Но я был бы дураком, если бы не принял в расчет ее состояние, особенно с учетом моих новых обстоятельств.
   Выражение ее лица мгновенно переменилось.
   – О да, – смущенно сказала она. – Я почти забыла.
   – Да, – пробормотал Джерард. – Если бы только мы все могли об этом забыть. Однако поскольку забыть о таком нельзя, я вынужден рассматривать кандидатуру леди Хоу на роль своей будущей жены.
   – Конечно, – тут же согласилась тетя. – Конечно, ты должен. Хоу умер в прошлом году, как мне кажется… Я не могу припомнить, от чего и когда именно. Новый виконт – красивый парень, молодой и серьезный. Старый Хоу если не продал дьяволу душу, так уж заложил ее точно, а вот молодой Хоу – полная ему противоположность, как говорят. – Маргарет посмотрела на него с довольной улыбкой. – Но конечно, тебе стоит спросить Клариссу! Она знает все обо всех и обожает делиться тем, что знает. Она обычно заходит в гости по утрам, так почему бы тебе не подождать и не расспросить ее?
   Меньше всего на свете Джерарду хотелось болтать с закадычной подругой тетушки леди Клариссой Эклстон, которой всегда удавалось узнать о частной жизни других больше, чем имеет право знать посторонний. Однако если кто и мог рассказать ему о леди Хоу, так это леди Эклстон.
   – Хорошо, – сказал Джерард без особого энтузиазма.
   Маргарет лишь улыбнулась в ответ и выпроводила его за дверь.
   – Доверься мне! – крикнула она ему вслед, когда Джерард направился к лестнице. – Кларисса точно знает, кто есть кто.

Глава 5

   Джерард направился в гостиную ждать леди Эклстон, пока его тетя одевалась. Дворецкий принес ему кофе, горячего и очень крепкого, и Джерард, взяв чашку, подошел к окну, где, потягивая вкусный напиток, обдумывал то, что принесло ему сегодняшнее утро.
   Что самое важное, леди Хоу действительно была богата, и в этом она его не обманула. Ее состояние действительно являлось ее главным достоинством, даже с учетом повисших двадцати тысяч фунтов. Джерард полагал, что смог бы неплохо прожить на шесть или семь тысяч в год – проценты от ее наследства плюс доставшаяся ему доля материнского приданого. Он мог бы продолжать делать военную карьеру, и скорее всего его жену это вполне бы устроило. Их не связывали никакие теплые чувства, и леди не подавала никаких признаков того, что надеется на перемены в этом смысле. Кэтрин Хоу держалась с ним так, словно вообще не желала, чтобы он к ней прикасался, что, к несчастью, вызывало у него желание поступить вопреки ее воле, просто чтобы посмотреть, что из этого получится. Все то время, пока они общались, она куталась в плащ, и потому он не имел ни малейшего представления о ее фигуре. А неведение лишь подогревало его интерес. Что, если, женившись на женщине с неприметным лицом ради денег, он вдруг обнаружит у нее умопомрачительное тело?
   Но мечты мечтами, а опираться надо на факты. У нее есть деньги, которые ему нужны, но чего еще от нее ждать? Подарит ли она ему спокойную, размеренную жизнь или наградит бесконечной головной болью из-за той проклятой ссуды? И что она за женщина: капризная и властная, или добродетельная и чуткая, или покорная и тихая? Джерард признавал, что выбор у него невелик, но он хотел по крайней мере знать, что получит, прежде чем связать с ней свою жизнь. Не брать же кота в мешке.
   О прибытии леди Эклстон доложили, как только тетя Маргарет спустилась к нему в гостиную. Гостья была такой, какой Джерард ее запомнил: полная противоположность Маргарет, пухлая и раза в два разговорчивее его тети. Глаза у нее загорелись, когда она его увидела, и Джерард в течение добрых десяти минут терпеливо отвечал на ее вопросы о здоровье его и братьев, о том, не пал ли он духом в связи с кончиной отца, и даже о том, как отреагировало его командование на постигшее его горе. Очевидно, она имела в виду смерть отца. Как будто она не знала, из армии обычно не увольняются, чтобы всецело предаваться трауру. Начальство дало ему отпуск, но лишь после того, как он объяснил им свои обстоятельства и дал понять, как они его обяжут, согласившись возвратить его взнос в том случае, если ему не удастся уладить вопрос^[2]. Да и война еще не была закончена.
   – Джерард согласился посидеть с нами сегодня, потому что ты нужна ему, Кларисса, – сказала Маргарет, с улыбкой посмотрев на него.
   У леди Клариссы от восторга загорелись глаза и открылся рот.
   – Правда? Неужели? – Джерард попытался было что-то сказать, но она не дала ему и слово вставить. – Это имеет какое-то отношение к тем ужасным сплетням о вашем отце? О, каким шоком это стало для вашей драгоценной тетушки! Я надеюсь, что вы и ваши братья сделали все, чтобы прекратить подобные измышления. Это так вредно для здоровья Маргарет!
   Джерард посмотрел на тетю с тревогой, и та со вздохом махнула рукой.
   – Перестаньте, Кларисса, – сказала она. – С моим здоровьем все в порядке. И прошу вас, не говорите… об этих пошлых сплетнях. Джерард хочет кое-что узнать об одной леди.
   – Леди! – восторженно выдохнула Кларисса. Ее притворное сочувствие мигом улетучилось. – О какой именно леди, дорогуша?
   – Леди Эклстон, вы не должны никому ни словом обмолвиться об этом разговоре, – предупредил Джерард. – Я вынужден на этом настаивать.
   – Конечно, конечно! – воскликнула она. – Никому и никогда! Все останется строго между нами.
   Джерард опасался, что леди Эклстон забудет о своем обещании еще до того, как ступит за порог дома его тетушки, и теперь в Лондоне каждая собака будет знать, что он охотится за состоянием леди Хоу.
   – Я хочу узнать о некоей леди, – уклончиво начал Джерард, – но если она мне откажет… Ну, вы же знаете, все эти слухи о моем отце… – Он замолчал, сделав вид, что избыток чувств мешает ему продолжать.
   – О! – выдохнула она, округлив глаза. – Я понимаю. Разумеется, я никому ни слова не скажу. О ком вы хотите знать? Кто эта счастливица? – Леди Эклстон заерзала на стуле, ноздри ее раздувались, как у гончей, почуявшей дичь.
   – Леди Кэтрин Хоу, – сказал Джерард, стараясь не думать о том, как много общего у леди Эклстон с охотничьей собакой. – Мне нужна любая информация. Расскажите все, что вам о ней известно.
   – Хоу, Хоу, – задумчиво пробормотала леди Эклстон. – Мне действительно знакомо это имя…
   – Вы его знаете, Кларисса, – сказала Маргарет. – Молодой фанатик.
   – О! Люсьен Хоу! – Глаза ее победно блеснули. Она вся светилась от счастья, когда вновь повернулась лицом к Джерарду. – Ну конечно, я его помню. Так что насчет него?
   – На самом деле мне бы хотелось разузнать о леди Хоу, – напомнил ей Джерард, – но что вы можете поведать мне о Люсьене Хоу?
   – Пуританин, – сразу сказала она. – Ему бы следовало родиться лет сто, а то и двести назад. Он из числа кальвинистов или методистов, не знаю точно. Одним словом, он принадлежит к той секте, которая хочет запретить танцы, пение и ленты на дамских шляпках. Ей-богу, жаль, потому что он слишком хорош собой и слишком молод, чтобы так мрачно смотреть на жизнь.
   – То есть он не мот и не ловелас?
   – Нет, нет, совсем нет. – Леди Эклстон протянула Маргарет чашку, чтобы та подлила ей еще чаю, что Маргарет и сделала, и тогда Кларисса угостилась еще одним печеньем. – Совсем наоборот. Я слышала, что он даже слишком серьезно относится к своему новому титулу и тем обязанностям, которые он налагает. Какая жалость, право, что красивый молодой виконт оказался таким занудой. Что сталось с теперешней молодежью? – Она неодобрительно прищелкнула языком и покачала головой, отчего ее рыжие с проседью кудряшки подпрыгнули. – В мое время привлекательный молодой человек со средствами ни за что не стал бы проводить вечера на религиозных собраниях вместо того, чтобы радоваться жизни. Мой отец говаривал, что от избытка проповедей страдает селезенка, но он был из вигов, а они, как вам известно, не слишком уповали на религию.
   – Да, – сухо заметил Джерард, – я понял, спасибо. Так как насчет леди Хоу?
   Взгляд леди Эклстон сделался отрешенно-задумчивым.
   – Я знаю о ней немногое, – сказала она наконец. В голосе ее явственно слышались удивление и разочарование. – Не думаю, что она много времени проводит в Лондоне. Хоу бывал тут каждый сезон, разумеется, но если он когда-либо привозил с собой жену, то я этого не припоминаю. Определенно он всем давал понять, что она не отличается крепким здоровьем или болезненно застенчива или что-то в этом роде. Доходили слухи, будто она калека или урод, но я в это не верю – Хоу был слишком большим гордецом, чтобы жениться на горгулье, даже с большим состоянием. Но я с ней никогда не встречалась. Я знаю ее мать – Мэри Холленбрук. Вы не хотите послушать о ней?
   После некоторого колебания Джерард кивнул. Поскольку он совершенно не знал Кэтрин Хоу, любые сведения о ее семье могли быть ему полезны.
   Леди Эклстон ослепила его улыбкой и сделала глубокий вдох.
   – Она была настоящей красавицей! Денег у ее семьи совсем не было, конечно, но ее отец был бароном, чем она очень гордилась. Ну, не так сильно, чтобы не выйти замуж за какого-то торговца из простолюдинов, который был уже весьма богат, когда женился на ней, а потом стал еще богаче. Должна сказать, такие браки редко бывают удачными. Гораздо лучше, чтобы невеста приносила деньги в благородную семью – тогда все счастливы. Если же она выходит замуж за мужчину ниже себя, поскольку тот богат, что получается в итоге? Благодаря ей он, возможно, обзаводится полезными связями, но главный результат все тот же – больше простолюдинов…
   – Леди Хоу поступила в лучших традициях, – перебил ее Джерард. – Но насколько я понимаю, ее брак трудно назвать особенно удачным.
   Леди Кларисса лишь безразлично пожала плечами.
   – Ну что же, по крайней мере она не нарушила принятого порядка вещей! Вступая в брак, вообще не стоит рассчитывать на удачу, тут все слишком непредсказуемо – все, что связано с мужчинами, редко бывает предсказуемым. Однако миссис Холленбрук, я думаю, была разочарована дочерью. Все красавицы огорчаются, если их дочери не блещут красотой. Нет сомнений в том, что по этой причине она настояла на том, чтобы выдать дочь за Хоу. В молодости Хоу слыл красавцем, но к тому времени, как он женился, ему уже было за сорок. – Она замолчала, чтобы передохнуть.
   – Бедная юная леди, – сказала Маргарет. – Как это ужасно – быть богатой наследницей, а выйти замуж за мужчину, который тебе в отцы годится.
   – Возможно, он оказался единственным, кто захотел на ней жениться.
   – Кларисса, вам ли не знать, что у нее могли быть рога на голове, и все равно за ней бы бегали ухажеры, если принять во внимание величину ее приданого.