Линдсей Джоанна. Пылающие сердца

   Бренна очаровательно покраснела. Обняв дочь за талию, она повела ее в зал, который был пуст, потому что все мужчины, работали на берегу, перетаскивая груз на корабль.
   — Тебе обязательно задавать подобные вопросы в присутствии слуг?
   — Задавать подобные вопросы? Но все они видели, как он схватил тебя и…
   — Ну ладно, оставим это, — улыбнулась Бренна. — Кроме того, я вовсе ничего не шептала ему на ухо.
   Кристен была разочарована. Она рассчитывала услышать от матери какое-нибудь восхитительно порочное признание, потому что та всегда откровенно высказывалась на любую тему. Заметив ее разочарование, Бренна расхохоталась.
   — Мне не нужно было что-либо ему шептать, дорогая. Я просто уткнулась носом ему в шею.. Видишь ли, у Гаррика есть очень чувствительное место на шее.
   — И это может вызвать в нем желание?
   — И притом очень быстро.
   — Значит, ты спровоцировала его. Как тебе не стыдно, мама! — поддразнила Кристен.
   — Стыдно, мне?! После того как я среди бела дня так приятно провела целый час с твоим отцом, хотя ему не терпелось спуститься вниз? Иногда женщине приходится брать инициативу в свои руки, если ее муж так занят.
   Кристен издала звук, похожий на сдавленный смешок.
   — И он не возражал, что ты оторвала его от такого интересного занятия — наблюдать, как перетаскивают ценный груз на его корабль?
   — А ты как думаешь?
   Кристен улыбнулась, отлично зная, что он вовсе не возражал.
   Ее мать и по поведению, и по внешнему виду сильно отличалась от обычных матерей. Помимо того, что у нее были иссиня-черные волосы, выдававшие ее кельтское происхождение, и ласковые серые глаза, она выглядела слишком молодой, чтобы иметь взрослых детей. Хотя ей исполнилось почти сорок, она казалась значительно моложе.
   Бренна Хаардрад была необычайно красивой женщиной, и Кристен повезло, что черты лица она унаследовала от матери, хотя высокий рост, золотистый цвет волос и аквамариновые глаза достались ей от отца. По крайней мере, ей следовало благодарить Бога зато, что она не была такой высокой, как ее отец и братья. Бренна так и делала, хотя здесь, на севере, необычный рост дочери не доставлял ей проблем, которые могли бы возникнуть, живи она где-нибудь в другом месте, поскольку норманнские мужчины большей частью были выше нее. Однако на родине Бренны это могло бы стать серьезным недостатком, поскольку там большинство мужчин были бы ниже Кристен.
   — Надо полагать, ты ждала меня не для того, чтобы задавать свои неуместные вопросы? — поинтересовалась Бренна.
   Кристен опустила глаза.
   — Я надеялась, что ты поговоришь с папой, тем более что он сейчас в таком прекрасном настроении, и попросишь его…
   — ..отпустить тебя в плавание вместе с братом? — закончила за нее Бренна, качая головой. — Почему это путешествие так важно для тебя, Кристен?
   — Я хочу найти себе мужа. — Наконец она сказала то, в чем не решалась признаться своему отцу.
   — И ты не надеешься найти себе кого-нибудь подходящего здесь, дома?
   Кристен заглянула в ласковые серые глаза.
   — Я никого не могу полюбить здесь, мама. Так, как ты любишь папу.
   — А ты перебрала всех своих знакомых?
   — Да.
   — Надо ли это понимать так, что ты не выйдешь за Шелдона?
   Кристен кивнула, хотя до этого решила, что пока не будет сообщать об этом родителям.
   — Я люблю его, но так же, как люблю своих братьев.
   — Значит, ты хочешь выйти замуж за чужеземца?
   — Но ты же вышла замуж за чужеземца?
   — Но мы с твоим отцом были долго знакомы, прежде чем решили, что любим друг друга, и поженились.
   — Я думаю, мне не потребуется так много времени, чтобы понять, что я влюблена. Бренна вздохнула.
   — Ну что ж, я постаралась вооружить тебя знаниями, которых не было у меня, когда я познакомилась с твоим отцом. Хорошо, родная, я поговорю сегодня вечером с Гарриком, но не надейся, что он изменит свое решение. И в этом я с ним согласна, потому что тоже не хочу отпускать тебя с твоим братом.
   — Но, мама…
   — Дай мне закончить. Если Селиг вовремя вернется из плавания, мне кажется, можно будет уговорить твоего отца отправиться на юг, чтобы поискать тебе мужа.
   — А если он вернется лишь к концу лета?
   — В таком случае придется подождать до весны. Раз уж мне суждено разлучиться с тобой, я хотела бы, чтобы это произошло как можно позже. Если только, конечно, ты не жаждешь заполучить себе мужчину прямо сейчас?
   Кристен покачала головой. Этого она совсем не имела в виду. Ей просто хотелось уехать отсюда, подальше от той опасности, которую представлял собой Дирк, но она не могла сказать этого даже матери, потому что в этом случае та скорее всего сама решила бы разобраться с ним.
   — Но тогда я буду еще на год старше, — напомнила Кристен, надеясь, что это соображение сможет поколебать мать.
   Бренна улыбнулась тому, что дочь даже не сознает своей привлекательности.
   — Поверь мне, твой возраст не имеет значения. Они везде будут драться из-за тебя, едва лишь узнают, что ты ищешь себе мужа, точно так же, как дрались и здесь. Лишний год ничего не изменит.
   Кристен не стала продолжать разговор. Они уселись возле открытой двери, через которую в дом проникал теплый ветерок и дневной свет. Огромный каменный дом, построенный прадедом Кристен, не имел окон, чтобы лучше хранить тепло во время зимних холодов. Кристен помогала Бренне ткать гобелен, поскольку у той не хватало терпения заниматься этим в одиночестве.
   — Что бы ты сделала, мама, если бы тебе очень хотелось уплыть на этом корабле? — под влиянием порыва внезапно спросила Кристен, Бренна рассмеялась, решив, что дочь смирилась с поражением.
   — Я пробралась бы тайком на борт и хорошенько спряталась посреди тюков с грузом дня на два, до тех пор, пока мы не отплыли бы подальше от берега.
   — Ты правда поступила бы так? — спросила Кристен, недоверчиво глядя на нее округлившимися глазами.
   — Нет, родная, я просто тебя поддразниваю. С какой стати я захотела бы уплыть от твоего отца?

Глава 3

 
   Однако семя упало на благодатную почву, и Кристен уже не могла думать ни о чем другом. Конечно, ее мать всего лишь шутила, фантазируя, как она спряталась бы на корабле, но в этой шутке была та доля правды, которая не давала Кристен покоя. Бренна обладала достаточной смелостью, чтобы сделать это, ведь она порой решалась и на более отчаянные поступки. Разве она не отважилась в самый разгар зимы, когда ее украли незадолго до их с отцом свадьбы, обойти пешком вокруг фьорда, чтобы вернуться к Гаррику? Кристен может быть такой же смелой. Одним ударом она сумеет избавиться от Дирка и отстоять свою независимость, а кроме того, это будет настоящее приключение. Именно мысль о приключении подогревала ее больше всего.
   Во всем этом замысле имелся лишь один недостаток. Ей запретили участвовать в плавании, и ей придется дорого заплатить за свое непослушание, когда она вернется. Но сейчас, пребывая в радостном возбуждении, Кристен просто старалась не думать об этом и не позволяла Тайре, которой рассказала о своих планах, приставать к ней с вопросами. Та была очень удивлена, ведь, в отличие от Кристен, она утратила любовь к приключениям, когда вышла из детского возраста.
   Девушки сидели на втором этаже в комнате Кристен — единственном месте, где можно было укрыться от шума прощального пира, устроенного внизу. Гости веселились вовсю. Все члены команды будут спать сегодня в зале. Тайра пришла вместе с отцом, чтобы попрощаться со своим братом Торольфом, потому что последние несколько дней он провел здесь, помогая с погрузкой и последними приготовлениями к отплытию. Кристен была рада, что он участвует в плавании, потому что они были очень близкими друзьями. В свое время она даже пыталась обучить Торольфа некоторым языкам, которыми владела с детства, но он оказался не слишком способным учеником. Торольф, возможно, будет единственным, кто встанет на защиту Кристен, когда Селиг и три ее двоюродных брата, тоже участвующие в походе, примутся отчитывать ее за глупую выходку.
   Селиг, безусловно, страшно разозлится, также как и ее кузены Олаф, Хэкон и Оутер, старший из троих. Но когда ее обнаружат, они уже отплывут достаточно далеко от берега и возвращаться будет поздно. А как только их гнев уляжется, они будут вынуждены смириться с ее присутствием. Разумеется, она отделается лишь устным внушением, так как ни один из них не посмеет тронуть ее пальцем, зная, что она не из тех, кто не умеет постоять за себя.
   — Но почему, Кристен? — спросила Тайра, как только узнала о ее намерении. — Твоя мать будет плакать. Твой отец… — Она замолчала и поежилась. — Мне даже страшно подумать, что он сделает.
   Кристен лишь улыбнулась ей.
   — Он ничего не сможет сделать, пока я не вернусь. И моя мама никогда не плачет. Она перестанет беспокоиться обо мне, как только ты ей сообщишь, где я. Обнаружив, что я пропала, она и так поймет, что произошло, но все равно станет волноваться, если не будет знать наверняка. Поэтому-то я все тебе и рассказала.
   — Лучше бы ты рассказала кому-нибудь другому. Твой отец придет в ярость.
   — Но тебе он ничего не сделает, Тайра. И ты должна пообещать мне, что завтра же расскажешь им, что я уплыла вместе с Селигом, прежде чем они начнут беспокоиться.
   — Я сделаю это, Кристен, но все равно не могу понять, зачем тебе нужно идти против их воли. Раньше ты не выражала желания отправиться с братом в плавание.
   — Конечно же, мне и раньше этого хотелось, просто мне не приходило в голову попросить разрешения. Что касается того, зачем я это делаю, то это мой последний шанс поплавать с Селигом. В следующем году отец собирается отправиться со мной на юг, чтобы я могла найти себе мужа — если только прежде не найду его сама в Хедеби, — добавила она со смехом.
   — Ты на самом деле хочешь поискать себе мужа на стороне? — удивленно спросила Тайра.
   — А ты решила, что я шучу?
   — Конечно. Это же будет означать, что тебе придется жить в чужих краях, вдали от родителей.
   — За кого бы я ни вышла замуж, мне все равно придется покинуть родительский дом.
   — Но если бы ты стала женой Шелдона, то осталась бы жить рядом с домом.
   — Но тогда я не узнала бы настоящей любви, Тайра. Я предпочла бы жить где угодно, даже на Востоке, лишь бы быть с человеком, которого могла бы полюбить по-настоящему. Но ты забываешь, что у моего отца есть два больших корабля и один маленький. Неужели ты думаешь, что родные не стали бы навещать меня, независимо от того, как далеко я уеду от дома?
   — Нет, конечно же стали бы. Я действительно упустила это из виду.
   — Ну вот и хорошо. Поэтому перестань отговаривать меня, потому что тебе все равно не удастся заставить меня изменить решение. Я собираюсь славно провести время, Тайра, и не думать о том, что будет ждать меня по возвращении. Ты даже не представляешь, какое захватывающе интересное зрелище представляют собой эти большие торговые города, потому что ни разу не бывала там. Во время моих прежних путешествий я была слишком молода и интересовалась только товарами, а не мужчинами. А ведь там собираются мужчины со всех концов земли. Я найду такого, которого смогу полюбить, и привезу его домой, и это, безусловно, смягчит гнев моего отца.
   — Ну, если ты так уверена… — нерешительно протянула Тайра.
   — Уверена. А теперь пойдем, а то там без нас все съедят.
   Девушки, спустившиеся в шумный зал, представляли собой прелестную картину — Тайра, хрупкая и изящная, едва достающая Кристен до плеча, и ее подруга, кажущаяся необыкновенно , красивой в синем шелковом наряде, облегающем стройную, точеную фигуру, и с тяжелыми золотыми браслетами, украшавшими ее обнаженные руки.
   Когда Кристен проходила мимо Шелдона, он шлепнул ее пониже спины, и она обернулась и показала ему язык. Он хотел было схватить ее, чтобы наказать за дерзость, но она ловко увернулась. Ей было жаль, что Шелдон не участвует в плавании, но этим летом он вместе с братьями собирался помочь отцу пристроить несколько комнат к их дому, к тому же им нужно было ухаживать за посевами.
   Следующим Кристен задержал ее кузен Оутер, который обхватил ее за талию, приподнял над полом, затем снова опустил и звонко поцеловал.
   — Это принесет мне удачу, детка, — сказал он пьяным голосом.
   Кристен рассмеялась. Только лишь потому, что Оутер был старше нее на десять лет, он упорно называл ее деткой, хотя она уже давно выросла. Его отец был одним из многочисленных братьев ее деда. Вместе со своими братьями Оутер жил сейчас с дядей Кристен, Хью. Ее двоюродный брат Атол не собирался участвовать в плавании, поскольку был единственным сыном Хью, и тот настаивал, чтобы он оставался при нем.
   — Неужели для того, чтобы просто торговать на Востоке, тебе нужна удача? — спросила она у Оутера.
   — Викингу в плавании всегда нужна удача, независимо от того, куда и зачем он плывет. — Сделав это заявление, он весело подмигнул ей.
   Кристен лишь покачала головой. Пир еще только начался, а он уже был здорово под хмельком. Утром, когда ему придется сесть на весла, он с трудом сможет разлепить глаза. Девушка пожалела его, представив, как тяжело ему придется, в то время как она будет уютно сидеть в трюме на тюках с товаром.
   — Отпусти ее, Оутер, пока она не умерла от голода, — крикнул кто-то.
   Он послушался, но прежде тоже шлепнул ее по заду. Кристен скорчила гримасу и направилась к длинному столу, за которым расположилась вся семья. Девушка никогда не могла понять, почему эта часть ее тела так привлекала внимание окружающих и провоцировала их на подобные выходки, но после каждой пирушки она всегда еще целую неделю ходила с синяками. Правда, она не обижалась, потому что никто не имел в виду ничего дурного.
   Кристен обошла вокруг стола, но не продвинулась дальше стула своего отца, потому что он вытянул руку и привлек ее к себе на колени.
   — Ты обиделась на меня, Крис?
   Он нахмурился, но на его лице читалась забота. Ее мать еще раз поговорила с ним, и он снова отказался разрешить ей отправиться в это путешествие без него. Две пары аквамариновых глаз пристально посмотрели друг на друга, потом Кристен улыбнулась и обняла отца за шею.
   — Разве я когда-нибудь обижалась на тебя?
   — Насколько я помню, довольно часто, и всякий раз именно тогда, когда тебе не удавалось настоять на своем.
   — Это не считается, — рассмеялась Кристен.
   — Ты ведь сама понимаешь, почему тебе нельзя отправиться вместе с Селигом? — мягко спросил ее отец.
   — Да, я знаю, почему ты не хочешь отпустить меня. — Она вздохнула. — Иногда мне жаль, что я но родилась мужчиной. — При этом заявлении он запрокинул голову и громко расхохотался. Кристен нахмурилась. — Я не вижу в этом ничего смешного.
   — Ты даже сама не знаешь, как похожа на свою мать, Крис, — сказал он. — Полжизни она потратила на то, чтобы стать настоящим сыном для своего отца. А я благодарен судьбе, что у меня есть дочь, да еще такая красавица, как ты.
   — Тогда… ты простишь меня, если я сделаю то, что ты можешь не одобрить?
   — Что это еще за вопрос? — улыбнулся он. — Ты что-то натворила?
   — Нет. — На данный момент это соответствовало действительности.
   — Значит, это всего лишь предположение? В таком случае я могу ответить, что, пожалуй, прощу тебе все — в пределах разумного, — добавил ок с прувеличенной строгостью, за которой скрывалась усмешка.
   Кристен наклонилась и поцеловала его.
   — Я люблю тебя, — нежно сказала она, и он так крепко стиснул ее за эти слова, что у нее перехватило дыхание, и она лишь вскрикнула:
   — Папа!
   Он спустил ее с колен, похлопав по спине, и приказал:
   — Давай-ка поторопись, положи себе какой-нибудь еды, а то ничего не достанется. — Его голос был строгим, но лицо светилось любовью.
   Она уселась на скамейке между матерью и Селигом, который быстро налил ей полную кружку пенящегося меда.
   — Ты же не собираешься дуться, а, Крис? — спросил он. — Я бы не хотел в течение всего плавания вспоминать твой хмурый вид.
   Кристен улыбнулась, увидев, как он принялся наполнять ее тарелку, потому что обычно он никогда не ухаживал за ней за столом.
   — Что, Селиг, тебе стало жаль меня?
   — Можно подумать, ты позволишь кому-нибудь жалеть себя, — буркнул он.
   — Ты прав, не позволю, поэтому можешь не тратить силы зря. И мое дурное настроение выразится лишь в том, что я попрощаюсь с тобой сегодня вечером, чтобы утром не видеть, как ты отплываешь без меня.
   — Как тебе не стыдно, Кристен, — упрекнула ее Бренна. — Если тебе хочется, чтобы он чувствовал себя виноватым в том, что оставляет тебя здесь, ты в этом преуспела.
   — Чепуха. — Кристен проказливо улыбнулась Селигу и обратилась к матери:
   — Уверена, что не буду страдать от разлуки с ним.
   Селиг ответил обиженным взглядом на это заявление, потом повернулся, чтобы сказать что-то Атолу, сидевшему по другую руку от него. Кристен вздохнула, потому что Селиг еще не знал, как справедливы были ее слова, хотя он может их припомнить, когда обнаружит ее на борту своего корабля.
   Бренна по-своему истолковала этот вздох.
   — Неужели тебя и вправду так расстроило решение твоего отца?
   — Это было бы таким прекрасным приключением, мама, — честно ответила Кристен. — Ведь у тебя до того, как ты вышла замуж, было много приключений, разве нет?
   — Да, и многие из них были весьма опасными.
   — Но торговое плавание не сулит никаких опасностей. К тому же папа сказал, что я очень похожа на тебя.
   — Да, я это слышала, — улыбнулась Бренна. — И знаешь, он говорил правду. Я действительно изо всех сил старалась заменить своему отцу сына, которого у него никогда не было. Но у твоего отца трое сыновей, и он не может нарадоваться на свою единственную дочь. Не пытайся стать тем, кем ты не являешься на самом деле, родная.
   — Просто я так мечтала о приключениях! — призналась Кристен.
   — В таком случае больше не мечтай о них, потому что они случаются тогда, когда их совсем не ждешь.
   — Так было с тобой?
   — Сейчас я не жалею о том приключении, которое привело меня сюда, хотя в свое время ужасно переживала. И ты в конце концов отправишься в свое путешествие на юг, хотя твой отец пока еще ничего не знает об этом, — шепотом добавила Бренна. — Я расскажу ему, что ты не хочешь выходить замуж за Шелдона, но только после того как улягутся все волнения, связанные с отъездом Селига, потому что он будет очень разочарован. Они с Перрином так мечтали о вашем браке.
   — Мне очень жаль, мама.
   — Не расстраивайся, родная. Мы ведь заботимся только о твоем счастье, и если ты чувствуешь, что не будешь счастлива с Шелдоном, что ж, ничего не поделаешь. Мы найдем тебе мужчину, которого ты сможешь полюбить.
   "Если только прежде я сама не найду его», — подумала Кристен, наклоняясь, чтобы поцеловать мать, как только что поцеловала отца. Она мысленно прощалась с ними и надеялась, что они поймут и простят ее за то, что она собиралась сделать.
   — Я люблю тебя, мама

Глава 4

 
   Но шторм, при этом даже не очень сильный, нарушил все планы Кристен. Но едва лишь корабль начал раскачиваться на волнах, ей стало дурно. Она была плохим моряком, но совсем забыла, что во время предыдущего плавания с ней было то же самое. Малейшее волнение на море, и ее начинало выворачивать наизнанку.
   Кто-то услышал, как ее рвет, и поднял крышку люка, чтобы заглянуть в трюм. Бросив на нее один только взгляд, матрос сразу же опустил крышку. Она даже не смогла рассмотреть, кто это был, да ей было и не до этого, потому что качка становилась все сильнее.
   Ей так везло до сих пор. Она умудрилась тайком пробраться в комнаты своих братьев, расположенные за конюшней, и позаимствовать кое-что из одежды Торалла, которую рассчитывала носить во время плавания, хотя при этом захватила и несколько своих платьев, чтобы иметь возможность переодеться, когда они прибудут к месту назначения. Спрятаться в трюме оказалось легче всего, потому что на корабле был оставлен для охраны всего один человек. Он сидя дремал прямо возле люка, ведущего в трюм. Кристен, гибкая и ловкая несмотря на свой рост, воспользовалась предоставившейся ей возможностью. В трюме было довольно удобно. Царивший вокруг кромешный мрак совсем не смущал ее. Меха, сваленные в кучу, служили и тайником, и прекрасной постелью.
   Так продолжалось два дня. Кристен надеялась продержаться незамеченной хотя бы еще один день, потому что прихватила с собой достаточно еды. Но этому не суждено было случиться. Шторм нарушил ее планы. И хотя никто пока еще не спустился за ней в трюм, рано или поздно это произойдет.
   Кристен показалось, что прошел уже целый день, когда наконец крышка люка снова открылась, и в трюм хлынул поток яркого света. Она собрала остатки сил и приготовилась защищаться, хотя все еще чувствовала себя ужасно, несмотря на то что шторм утих.
   В трюм спрыгнул Селиг. Кристен все еще лежала там, где застал ее последний приступ дурноты, практически у самых его ног. Яркий свет ослепил ее, и девушка зажмурилась и лишь по сердитому голосу узнала, кто это был.
   — Понимаешь ли ты, что натворила, Кристен?
   — Понимаю, — слабо ответила она.
   — Нет, не понимаешь!
   Она прикрыла ладонью глаза, пытаясь рассмотреть выражение его лица, но ей это не удалось.
   — Селиг, пожалуйста, мои глаза еще не привыкли к свету.
   Он присел на корточки рядом с ней и ухватился за толстую меховую фуфайку, которую она надела поверх плотно облегавшей кожаной туники, скрывавшей ее высокую грудь. Он мрачно посмотрел на ее чулки, перетянутые крест-накрест подвязками, и высокие мягкие кожаные сапоги, отделанные мехом. Талию девушки обхватывал широкий пояс с большой пряжкой, украшенной крошечными изумрудами.
   — Где ты взяла все это? — требовательным тоном спросил он, указывая на ее одежду.
   — Это не твое, — заверила она его. — Я одолжила это у Торалла, потому что он пока еще такого же роста, как я, и…
   — Заткнись, Кристен! — оборвал он ее. — Знаешь, на кого ты похожа?
   — На одного из членов твоей команды? — рискнула пошутить она, надеясь немного смягчить его гнев.
   Но это ей не удалось. Его серые глаза были темными, как море во время шторма. Казалось, ему стоит огромных усилий сдержаться и не ударить ее.
   — Но почему, Кристен? Прежде ты никогда не делала таких глупостей.
   — У меня было несколько причин. — Теперь, когда он наклонился к ней, его лицо оказалось совсем рядом. — Во-первых, я мечтала о приключениях, — избегая его взгляда, ответила она.
   — И ради этого ты готова была навлечь на себя гнев отца?
   — Это всего лишь одна из причин. Другая, Селиг, — та, что я хочу выйти замуж, но дома мне никто не нравится. Я надеялась встретить много новых мужчин в больших торговых городах.
   — Отец мог бы сам отвезти тебя, — холодно ответил он.
   — Я знаю. Мама уже говорила мне, что он может это сделать, когда ты вернешься, или следующей весной.
   — Но ты не захотела ждать. Вот и вся причина! — Он щелкнул пальцами. — Ты решила пойти против…
   — Подожди, Селиг. Была еще одна причина. Один человек — я не стану называть его имени, так что можешь не спрашивать — этот человек решил взять меня силой, чтобы заставить выйти за него замуж.
   — Дирк! — взорвался он.
   — Я уже сказала, что не стану называть его имени. Но я никому не могла рассказать об этом, не то мне запретили бы выходить одной из дому. Отец, конечно, разобрался бы с ним, но он не стал бы убивать его, поскольку никакой беды пока не произошло. А я думаю, что разговорами или побоями этого человека остановить нельзя. Я все равно лишилась бы своей свободы, поэтому подумала, что лучше всего будет, если ненадолго уеду, а если при этом я смогу найти себе мужа — что ж, тем лучше!
   — Помоги мне Один! — воскликнул Селиг. — Я и не должен был ожидать от женщины, чтобы она рассуждала здраво.
   — Ты несправедлив, Селиг! Я же сказала, что именно все эти причины вместе побудили меня принять такое решение, — защищаясь, воскликнула Кристен.
   — Скорее всего, тебя толкала лишь любовь к приключениям, потому что всегда найдется способ справиться с таким человеком, о котором ты говорила, и ты сама это знаешь!
   — Отец не стал бы убивать его только за то, что он угрожал мне.
   — Тогда я убил бы его.
   — Ты убил бы его за то, что он хочет меня? — спросила она, прищурившись. — Ты что, намерен убивать каждого мужчину, в котором я вызываю желание?
   — Каждого, кто считает, что может овладеть тобой, независимо от того, согласна ты или нет.
   Она улыбнулась ему, зная, что в нем говорят братские чувства.
   — В таком случае, нет никаких проблем. В больших торговых городах мне не потребуется никакой другой защиты, кроме тебя.
   — Безусловно, это было бы так, окажись ты там, однако этого не произойдет, — возразил он. — Ты возвращаешься домой.
   — О нет, Селиг! Команда никогда не простит меня за то, что мы потеряем столько времени!
   — Они все до одного согласятся с тем, что тебя нужно вернуть домой!
   — Но почему? Что за беда, если я поеду с вами? Вы ведь собираетесь всего-навсего торговать. — Она заметила его яростный взгляд, и внезапно ей в голову пришла мысль, от которой глаза ее расширились и возбужденно заблестели. — Вы собираетесь совершить набег!
   В этот момент в отверстии люка появилась голова их кузена Хэкона.
   — Ты рассказал ей, Селиг? Клянусь Тором^[4], это было очень глупо с твоей стороны! — проворчал белокурый гигант.