Страница:
– Предлагаю простое решение этой проблемы, – решительно заявил Рейф.
Тони отступил, тяжело дыша.
– Кинсфорд и драться то не умеет. Скорее всего, ему никогда не приходилось иметь дело с настоящим мужчиной. – Он взглянул на тело, растянувшееся на полу; смазливое лицо насильника покрывали синяки, нос и губы были разбиты в кровь. Однако Тони это нисколько не беспокоило.
– Что ты предлагаешь? Рейф вытащил большой нож.
– Думаю, можно сделать так, что он никогда больше не осквернит ни одной женщины. – Взгляд его задержался на остром лезвии. – Ты понял?
Чамберз понял. Но его воспитание и чувство справедливости, присущее всем британцам, подсказывали, что предложение друга – просто варварство. Вспомнив, однако, что Кинсфорд сделал с его кузиной, Тони понял, что они поступят справедливо. Сомнений не осталось, чувство долга и верности Джорджи взяло верх. Наказание, которое предложил Рейф, соответствовало тяжести преступления. Кинсфорд будет жить, но превратится в бесполое существо. Какая ирония, подумал Тони.
– Да, – ответил он без всякого сожаления. – Именно так и поступим. – Давай веревку.
Кинсфорд слышал лишь конец разговора. Расширившимися от страха глазами он смотрел, как к нему приближаются мужчины. Заметив нож, блеснувший в руках американца, негодяй не на шутку испугался, решив, что его собираются убить.
– Прошу вас, пощадите меня, – взмолился он.
– Мы пощадим тебя так же, как ты пощадил мою кузину, – отрезал Тони и быстро обмотав веревку вокруг его тела, крепко привязал к спинке стула.
Кучер слышал душераздирающие крики, отдававшиеся гулким эхом. Он невозмутимо отхлебнул из фляжки крепкий солодовый напиток. Мало ли какой шум раздается за городом?
Дорсет – моя гавань, решила Джилли. Эта мысль родила другую: она отвезет туда Джорджи. Самое лучшее для нее – уехать на время из Лондона. А в поместье, вдали от сплетен и кривотолков, ее душевная рана затянется быстрее.
Джилли подумала, что это решение немного эгоистично: ведь и ей самой требовалась передышка. Выбитая из колеи событиями последних дней и потерей человека, которого любила, она хотела укрыться в каком-нибудь тихом месте и хорошенько обо всем подумать.
Мысли Джилли путались. Она знала, что несчастье подруги сильно потрясло ее. Сама мысль – овладеть женщиной против воли – представлялась ей нелепой и дикой. И в то же время вспоминалось то страстное желание, которое поцелуями и ласками пробудил в ней Рейф. Разве она не хотела отдаться ему? И можно ли сравнивать то, что испытывала тогда, с чувством, охватившем ее сейчас? Это – отвращение, там же – восторг.
Неужели все мужчины способны на такую жестокость? И Рейф? И Рис? Смогли бы они поступить так? А другие мужчины, которых она знает?
Сердце девушки подсказало ответ: ни Рейф, ни брат никогда не смогли бы совершить подобную мерзость. Джилли была абсолютно уверена в этом.
Но что же делать с любовью? Разве могла она, продолжая любить Рейфа, надеяться полюбить кого-то еще?
Ведь она влюбилась в него, еще будучи девочкой. Теперь же, поняв, что ее мечтам никогда не суждено сбыться, Джилли была в полной растерянности и не знала, что делать. Но, тем не менее, продолжала жить, ибо другого выхода нет. Но как быть подруге? Что остается ей?
Джилли обругала себя за то, что думает о себе, а не о Джорджи.
Девушка допила чай и стала укладываться спать. Раздевшись, подумала, что нужно послать утром еще одну записку, домой, и попросить Нэн собрать вещи. Миссис Литтл помогла бы собраться Джорджи. Им обеим необходим отдых. Сон все не шел, и Джилли решила написать несколько писем.
Только она села за письменный стол, из комнаты Джорджи раздался душераздирающий крик.
Джилли пулей выскочила в коридор и ворвалась в комнату подруги.
Та металась по постели и горько плакала. Девушка зажгла лампу и тихо позвала:
– Джорджи, Джорджи.
Художница, вздрогнув, проснулась. Она заморгала, привыкая к свету, и увидела Джилли, стоящую рядом.
Поставив лампу на столик, ее добровольная сиделка присела, убрала со лба подруги влажные завитки русых волос.
– Успокойся, – сказала она мягко, – тебе нечего бояться. Никто тебя больше не обидит.
Джорджи молча лежала несколько минут, потом, наконец, заговорила.
– Он снова был здесь, Джилли. Я не могла с ним справиться. Никак не могла. Боже, – шептала девушка, дрожа всем телом. – Он грозился убить миссис Литтл. Было так страшно. Он пообещал, что расскажет всему Лондону. – На глаза Джорджи опять навернулись слезы. Все узнают. Я не вынесу этого.
– Нет. – Джилли решила рассказать, что произошло вечером. – Тони и Рейф позаботятся об этом.
– Тони и твой американец? Они знают? Джилли положила руку на плечо Джорджи, пытаясь успокоить.
– Я рассказала им. Кинсфорд должен ответить за злодеяния, – твердо сказала она. – Нельзя позволять этому презренному слизняку продолжать сеять зло, не заплатив за то, что он сделал с тобой. Я сказала им, что ты не будешь заявлять в полицию.
– Думаю, что не смогу это сделать. – Девушку била сильная дрожь. Она понимала, что не вынесет унижения, сплетен и слухов, смешков и издевательств, и особенно презрения, которые неминуемо последуют, если Кинсфорд расскажет о ее сексуальных отклонениях. Она будет изгнана из общества, растоптана. Кроме того, одна мысль, что придется объяснять незнакомым людям, что сделал с ней этот человек, восстанавливать в памяти каждую деталь кошмара, была невыносима. Она прекрасно помнила его насмешливые слова, что она – соблазнительница, а он ни в чем не виновен.
– Джорджи, нам обеим нужно уехать из Лондона. В моем поместье Дорсет тебе легче будет избавиться от воспоминаний.
Джорджи не знала, сможет ли когда-нибудь забыть произошедшее с ней. Или ее так и будут мучить кошмары? Дорсет всегда красив и очарователен. Именно там поздней весной была написана «Магдалина».
Джорджи смотрела вслед Джилли, направлявшейся в ванную. Подруга права, ей не следует оставаться здесь ни минуты. Работать в мастерской она не сможет, а дом, который она считала своим, никогда больше не порадует ее уютом и теплом.
Джилли вернулась с мягким полотенцем, смоченным в холодной воде, и протерла им лицо Джорджи. Удастся ли помочь подруге забыть этот страшный день? Обратной дороги ни у одной из них не было.
– Ты поедешь со мной?
– Да, – ответила Джорджи, откидываясь на подушки.
– Вот и хорошо. Подготовку к отъезду я беру на себя. – Девушка встала, собираясь отнести полотенце. – Я посижу с тобой, – добавила она, поправлял одеяло. – Постарайся уснуть.
Джорджи, уставшая и измученная, послушно закрыла глаза.
Джилли забралась в кресло, поджав под себя ноги, оставив гореть лампу на случай, если Джорджи снова проснется. Она думала, нашли ли мужчины Кинсфорда и что с ним сделали.
Неожиданно девушка похолодела: ведь не собираются же они убивать его?
Она испугалась не за Кинсфорда. Если Тони и Рейф навсегда избавят мир от этого гнусного негодяя, это будет справедливо, но их могут привлечь к ответственности, и тогда всплывет трагедия с Джорджи.
Нет, Джилли не позволит, чтобы это случилось. В крайнем же случае она будет лгать, а если понадобится, заявит суду, что Кинсфорд пытался изнасиловать и ее. Кроме того, всегда оставался главный козырь – титул графини Дерран, который Джилли могла использовать, чтобы отвести от Тони и Рейфа любую беду.
Эта мысль успокоила девушку, глаза начинали слипаться, и она заснула с мыслью о Рейфе. Джилли мечтала, чтобы он оказался здесь, рядом, и, как в детстве, успокоил ее. Как он ей нужен именно сейчас, когда в душе такая сумятица и хочется забыться в теплых объятиях его сильных рук!
ГЛАВА 13
ГЛАВА 14
Тони отступил, тяжело дыша.
– Кинсфорд и драться то не умеет. Скорее всего, ему никогда не приходилось иметь дело с настоящим мужчиной. – Он взглянул на тело, растянувшееся на полу; смазливое лицо насильника покрывали синяки, нос и губы были разбиты в кровь. Однако Тони это нисколько не беспокоило.
– Что ты предлагаешь? Рейф вытащил большой нож.
– Думаю, можно сделать так, что он никогда больше не осквернит ни одной женщины. – Взгляд его задержался на остром лезвии. – Ты понял?
Чамберз понял. Но его воспитание и чувство справедливости, присущее всем британцам, подсказывали, что предложение друга – просто варварство. Вспомнив, однако, что Кинсфорд сделал с его кузиной, Тони понял, что они поступят справедливо. Сомнений не осталось, чувство долга и верности Джорджи взяло верх. Наказание, которое предложил Рейф, соответствовало тяжести преступления. Кинсфорд будет жить, но превратится в бесполое существо. Какая ирония, подумал Тони.
– Да, – ответил он без всякого сожаления. – Именно так и поступим. – Давай веревку.
Кинсфорд слышал лишь конец разговора. Расширившимися от страха глазами он смотрел, как к нему приближаются мужчины. Заметив нож, блеснувший в руках американца, негодяй не на шутку испугался, решив, что его собираются убить.
– Прошу вас, пощадите меня, – взмолился он.
– Мы пощадим тебя так же, как ты пощадил мою кузину, – отрезал Тони и быстро обмотав веревку вокруг его тела, крепко привязал к спинке стула.
Кучер слышал душераздирающие крики, отдававшиеся гулким эхом. Он невозмутимо отхлебнул из фляжки крепкий солодовый напиток. Мало ли какой шум раздается за городом?
* * *
Снова зарядил мелкий нудный дождь. Джилли захотелось оказаться за городом, в Дорсете, который она считала своим настоящим домом. Хотя она и родилась в Лондоне, ее постоянно тянуло в старое поместье семьи Фицджеральд Бьюкенен. Там бы пригодились ее старые туфли, в которых, несмотря на дождь, можно выбежать в сад и проверить, как поживают собаки. Здесь, в городе, очень не хватало ее любимцев.Дорсет – моя гавань, решила Джилли. Эта мысль родила другую: она отвезет туда Джорджи. Самое лучшее для нее – уехать на время из Лондона. А в поместье, вдали от сплетен и кривотолков, ее душевная рана затянется быстрее.
Джилли подумала, что это решение немного эгоистично: ведь и ей самой требовалась передышка. Выбитая из колеи событиями последних дней и потерей человека, которого любила, она хотела укрыться в каком-нибудь тихом месте и хорошенько обо всем подумать.
Мысли Джилли путались. Она знала, что несчастье подруги сильно потрясло ее. Сама мысль – овладеть женщиной против воли – представлялась ей нелепой и дикой. И в то же время вспоминалось то страстное желание, которое поцелуями и ласками пробудил в ней Рейф. Разве она не хотела отдаться ему? И можно ли сравнивать то, что испытывала тогда, с чувством, охватившем ее сейчас? Это – отвращение, там же – восторг.
Неужели все мужчины способны на такую жестокость? И Рейф? И Рис? Смогли бы они поступить так? А другие мужчины, которых она знает?
Сердце девушки подсказало ответ: ни Рейф, ни брат никогда не смогли бы совершить подобную мерзость. Джилли была абсолютно уверена в этом.
Но что же делать с любовью? Разве могла она, продолжая любить Рейфа, надеяться полюбить кого-то еще?
Ведь она влюбилась в него, еще будучи девочкой. Теперь же, поняв, что ее мечтам никогда не суждено сбыться, Джилли была в полной растерянности и не знала, что делать. Но, тем не менее, продолжала жить, ибо другого выхода нет. Но как быть подруге? Что остается ей?
Джилли обругала себя за то, что думает о себе, а не о Джорджи.
Девушка допила чай и стала укладываться спать. Раздевшись, подумала, что нужно послать утром еще одну записку, домой, и попросить Нэн собрать вещи. Миссис Литтл помогла бы собраться Джорджи. Им обеим необходим отдых. Сон все не шел, и Джилли решила написать несколько писем.
Только она села за письменный стол, из комнаты Джорджи раздался душераздирающий крик.
Джилли пулей выскочила в коридор и ворвалась в комнату подруги.
Та металась по постели и горько плакала. Девушка зажгла лампу и тихо позвала:
– Джорджи, Джорджи.
Художница, вздрогнув, проснулась. Она заморгала, привыкая к свету, и увидела Джилли, стоящую рядом.
Поставив лампу на столик, ее добровольная сиделка присела, убрала со лба подруги влажные завитки русых волос.
– Успокойся, – сказала она мягко, – тебе нечего бояться. Никто тебя больше не обидит.
Джорджи молча лежала несколько минут, потом, наконец, заговорила.
– Он снова был здесь, Джилли. Я не могла с ним справиться. Никак не могла. Боже, – шептала девушка, дрожа всем телом. – Он грозился убить миссис Литтл. Было так страшно. Он пообещал, что расскажет всему Лондону. – На глаза Джорджи опять навернулись слезы. Все узнают. Я не вынесу этого.
– Нет. – Джилли решила рассказать, что произошло вечером. – Тони и Рейф позаботятся об этом.
– Тони и твой американец? Они знают? Джилли положила руку на плечо Джорджи, пытаясь успокоить.
– Я рассказала им. Кинсфорд должен ответить за злодеяния, – твердо сказала она. – Нельзя позволять этому презренному слизняку продолжать сеять зло, не заплатив за то, что он сделал с тобой. Я сказала им, что ты не будешь заявлять в полицию.
– Думаю, что не смогу это сделать. – Девушку била сильная дрожь. Она понимала, что не вынесет унижения, сплетен и слухов, смешков и издевательств, и особенно презрения, которые неминуемо последуют, если Кинсфорд расскажет о ее сексуальных отклонениях. Она будет изгнана из общества, растоптана. Кроме того, одна мысль, что придется объяснять незнакомым людям, что сделал с ней этот человек, восстанавливать в памяти каждую деталь кошмара, была невыносима. Она прекрасно помнила его насмешливые слова, что она – соблазнительница, а он ни в чем не виновен.
– Джорджи, нам обеим нужно уехать из Лондона. В моем поместье Дорсет тебе легче будет избавиться от воспоминаний.
Джорджи не знала, сможет ли когда-нибудь забыть произошедшее с ней. Или ее так и будут мучить кошмары? Дорсет всегда красив и очарователен. Именно там поздней весной была написана «Магдалина».
Джорджи смотрела вслед Джилли, направлявшейся в ванную. Подруга права, ей не следует оставаться здесь ни минуты. Работать в мастерской она не сможет, а дом, который она считала своим, никогда больше не порадует ее уютом и теплом.
Джилли вернулась с мягким полотенцем, смоченным в холодной воде, и протерла им лицо Джорджи. Удастся ли помочь подруге забыть этот страшный день? Обратной дороги ни у одной из них не было.
– Ты поедешь со мной?
– Да, – ответила Джорджи, откидываясь на подушки.
– Вот и хорошо. Подготовку к отъезду я беру на себя. – Девушка встала, собираясь отнести полотенце. – Я посижу с тобой, – добавила она, поправлял одеяло. – Постарайся уснуть.
Джорджи, уставшая и измученная, послушно закрыла глаза.
Джилли забралась в кресло, поджав под себя ноги, оставив гореть лампу на случай, если Джорджи снова проснется. Она думала, нашли ли мужчины Кинсфорда и что с ним сделали.
Неожиданно девушка похолодела: ведь не собираются же они убивать его?
Она испугалась не за Кинсфорда. Если Тони и Рейф навсегда избавят мир от этого гнусного негодяя, это будет справедливо, но их могут привлечь к ответственности, и тогда всплывет трагедия с Джорджи.
Нет, Джилли не позволит, чтобы это случилось. В крайнем же случае она будет лгать, а если понадобится, заявит суду, что Кинсфорд пытался изнасиловать и ее. Кроме того, всегда оставался главный козырь – титул графини Дерран, который Джилли могла использовать, чтобы отвести от Тони и Рейфа любую беду.
Эта мысль успокоила девушку, глаза начинали слипаться, и она заснула с мыслью о Рейфе. Джилли мечтала, чтобы он оказался здесь, рядом, и, как в детстве, успокоил ее. Как он ей нужен именно сейчас, когда в душе такая сумятица и хочется забыться в теплых объятиях его сильных рук!
ГЛАВА 13
Задумавшись, Джилли маленькими глотками отпивала кофе, приготовленный миссис Литтл, отметив, что он не такой, к какому она привыкла: в Энкантадоре обожали крепкий напиток. Джилли сожалела, что рядом с ней нет Тори, не с кем поговорить и спросить совета. Правильно ли она поступает?
А Рейф и Тони? Стоило ли сообщать им о случившемся и призывать на помощь? Что, если, разыскивая этого мерзавца, они попадут в неприятную историю? Она вспомнила решительный вид мужчин, выражения их лиц не предвещали ничего хорошего.
Эти мысли взволновали девушку, хотя она сама подсказала и одобрила идею возмездия, даже не подозревая, что может чувствовать столько ненависти и отвращения к другому человеку.
Без особого аппетита Джилли съела за завтраком пресную селкирскую лепешку, пару яиц и кекс с изюмом. Джорджи не присоединилась к ней, сославшись на отсутствие аппетита, но экономка все же отнесла ей чашку чая и торт.
Раздавшийся в холле звук шагов оторвал девушку от невеселых размышлений. Рывком открыв дверь, она увидела приехавших Тони и Рейфа. Оба выглядели несколько осунувшимися, обычно безукоризненная одежда помялась, на подбородках и щеках появилась щетина.
Рейф взял чашку кофе, протянутую Джилли, и невольно залюбовался: перехваченные темно-синей лентой волосы девушки свободно падали на спину; она, такая свежая, чистая, с добрым сердцем и душой, олицетворяла собой тепло и свет, так необходимые ему сегодня утром. Джилли – его мечта, но, к сожалению, неосуществимая.
– Как чувствует себя Джорджи? – спросил Тони. Девушка заговорила с тревогой голосе:
– Так же, как и вчера. Ночью мучили кошмары. Это может продолжаться долго. Поэтому-то я и предложила ей отправиться в наше родовое поместье в Дорсете. Время – лучший целитель. Отдых без забот и страхов, вдали от этого ужасного дома пойдет Джорджи на пользу.
– Да, конечно, – согласился Тони. – Когда вы уезжаете?
– Сегодня, – ответила Джилли. – Причин для задержки нет. Нэн, моя служанка, встретит нас на вокзале Ватерлоо, я просила ее взять билеты в отдельное купе. Прислугу в поместье известят по телеграфу. Хочу, чтобы все было готово к нашему приезду.
Чамберз одобрительно кивнул.
– Я предупрежу своего адвоката, чтобы в случае надобности он сообщил вам мой новый адрес.
– Ты собираешься куда-то ехать? – поинтересовалась Джилли.
«Связано ли это с Кинсфордом?» – думала она.
– Мой родственник оставил мне наследство, – ответил Тони устало, – и я должен покинуть Англию, чтобы вступить во владение причитающейся мне долей. – Он перевел взгляд на Рейфа, который молча сидел за маленьким полированным столиком. – Мы с Рейфом уезжаем в субботу.
– Твой родственник оставил наследство в Америке? – спросила Джилли, глядя на техасца.
– Нет, в Австралии.
– Так далеко? – воскликнула девушка.
– Знаю, – молодой человек улыбнулся. – Как только доберусь до места, дам о себе знать.
Джилли смерила Тони пристальным взглядом.
– Вы нашли Кинсфорда? – Мужчины обменялись взглядами. – Рассказывайте, – потребовала она.
– Он не сможет больше чинить зло, – спокойно ответил Рейф. – Даю слово.
Джилли смотрела на него, не решаясь задать вопрос, вертевшийся у нее на языке.
– Он мертв?
– Нет, – заверил мужчина, не вдаваясь, однако, в подробности.
– Я хочу знать правду, – настаивала Джилли.
– Я тоже, – раздался с порога голос Джорджи. Тони, вскочив со стула, бросился к кузине и крепко прижал ее к себе. В напряженной дрожащей молодой женщине он не узнавал ту мягкую и нежную Джорджину, которую так хорошо знал. Испуганные карие глаза затравленного животного глядели на него, не отрываясь. Тони захотелось хоть чем-то успокоить ее.
– Кинсфорд безвреден и для тебя, и для любой другой женщины.
– Ты уверен? – спросила Джорджи.
– Абсолютно, – заверил девушку Рейф. Он получил сполна за все злодеяния, вам не стоит больше его опасаться.
Тони добавил:
– Джейсон Кинсфорд никогда не вернется в Англию, так как знает, что здесь его ждет смерть. – Взяв холодные руки Джорджины в свои, Чамберз легонько сжал их. – Не возражаете, если мы переговорим с кузиной с глазу на глаз?
– Да, разумеется.
Рейф последовал за Джилли в гостиную. Присев на диван, она никак не могла начать разговор.
– Джорджи так любит Тони. Он единственный из семьи, кто поддерживает ее во всем. Она будет сильно скучать без него.
– А ты? – вырвалось у Рейфа. Джилли не уловила скрытого подвоха в этом вопросе.
– Я тоже буду скучать без Тони. Мы с ним друзья, наши семьи дружили еще со времен Чарльза II. – Про себя девушка знала, что настоящая пустота в сердце возникнет лишь с отъездом Рейфа. Как ни близок ей Тони Чамберз, можно обойтись и без него, а вот сможет ли она прожить без Рейфа?
Из-под полуопущенных ресниц Джилли украдкой посмотрела на любимого: ей так хотелось снова признаться в любви, но он принял решение и отдал сердце другой!
– Сегодня я пришлю письма для Риса и Тори, а также подарки мальчикам и маленькой племяннице. – Девушка радовалась, что смогла сохранить равнодушный тон. Она не нуждалась в жалости.
Рейф окончательно успокоился и наслаждался чудесными мгновениями общения с любимой, отдыхая душой и телом.
– Помяни мои слова, эту крошку избалуют. В окружении родителей, старших братьев и любящих крестных она превратится в сущее наказание.
Джилли улыбнулась.
– Не сомневаюсь. – В голову пришла мысль о том, как чудесно было бы иметь ребенка от Рейфа – черноволосую малышку-дочь, но Джилли запретила себе думать об этом. Не стоит терзать себя тем, чему не суждено сбыться. Решив сменить тему разговора, она убеждала себя, что не надо бояться задавать горькие вопросы, чтобы не предстать трусихой в глазах любимого.
– Когда ты женишься?
Рейф нашелся не сразу. Не хотелось лгать снова, но он понимал, что должен сделать это для Джилли, как бы тяжело не было.
– Последнее слово остается за ней. Возможно, через несколько месяцев.
Девушка опустила глаза, нежно поглаживая кольцо с гранатом.
– Желаю счастья вам обоим. Твоей невесте очень повезло, – сказала она вместо того, чтобы воскликнуть: «Нет, не делай этого, Рейф, я люблю тебя!»
Что же, насильно мил не будешь. Какой наивной надо быть, чтобы считать, что никто не сможет их разлучить!
Молодой человек тоже едва сдерживал себя, чтобы не закричать: «Все это неправда, милая, у меня никогда не будет никого, кроме тебя!» Он знал, что ни одна женщина не сможет сравниться с Джиллиан. Любовь к этой девушке захватила все его существо навсегда, до конца жизни.
Возникла неловкая пауза, но, к счастью, в гостиную вернулся Тони.
– Ты готов, Рейф? Джилли, моя девочка, поцелуй меня перед разлукой, – сказал Чамберз, печально улыбнувшись.
Джиллиан было грустно расставаться с Тони. Неизвестно, суждено ли встретиться вновь? У девушки возникло чувство, словно детство с огромной скоростью улетало в прошлое.
– Удачи тебе, – сказала она с любовью и нежностью. – Счастливого пути и успехов в делах по наследству.
– Будь здорова и счастлива, дорогая, – ответил молодой человек, делая вид, что ничего не знает о ее любви к другу. Он не сразу решился открыть стеклянную дверь, ведущую в гостиную, и немного постоял, глядя на Рейфа и Джилли, а войдя, сразу почувствовал скованность, с которой держались его друзья. Как больно видеть эту девушку, всегда веселую и жизнерадостную, грустной, с потупленным взором, а американского друга – сжимающим кулаки, чтобы скрыть истинные чувства! – Я благодарен за все, что ты сделала для Джорджи. – Тони приподнял подбородок девушки и нежно ее поцеловал. – Ты такая красивая, Джилли. И такая добрая. Счастливчику, который поведет тебя под венец, очень повезет. – Молодой человек многозначительно посмотрел на Рейфа и направился к выходу.
Рейф собрался последовать за другом, но девушка не могла позволить любимому уйти, не прикоснувшись к нему еще хоть раз. Порывисто обняв американца, она припала головой к его груди. Рейф закрыл глаза и прижал Джилли к себе, наслаждаясь внезапно выпавшим мгновением счастья. Еще немного, и он не смог бы отпустить ее, но его сильные руки разжались. Джилли почувствовала себя покинутой и бесконечно одинокой. Она все поняла, отступила на шаг и заглянула в глубокие озера глаз Рейфа. Потом подняла руку, на которой всегда носила подаренное любимым кольцо, и легонько коснулась его щеки.
– Я буду скучать, Рейф.
Боже! Нужно со всех ног бежать из этого дома, пока не произошло что-нибудь такое, о чем придется пожалеть!
– Прощай, – произнес молодой человек и, с трудом сохраняя самообладание, вышел из комнаты.
Да хранит тебя Бог, мой любимый! Чувствуя, как глаза застилают слезы, девушка выпрямилась и направилась к себе.
Так и не сумев заснуть, он вышел из каюты и поднялся наверх. Рейф беспокойно вышагивал взад-вперед по палубе, пока, наконец, не остановился, залюбовавшись бескрайним простором океана и вдыхая его соленый запах. Небо начинало проясняться, и первые робкие лучи солнца обещали теплый день. Американец радовался, как ребенок, возможности сменить одежду лондонского денди на узкие черные брюки из саржи, черную рубашку и кожаные сапоги. Вернувшись к привычной манере одеваться, молодой человек, наконец, перестал чувствовать себя чопорным манекеном.
Ухватившись тонкими пальцами за борт, Рейф смотрел туда, где, по его предположению, находилась Англия, где осталась любимая. Им овладела меланхолия. Неужели он поступил, как последний дурак?
Нет, ответил себе американец. Сделано то, что нужно было сделать. Узы, связывающие их, разорваны раз и навсегда, и у обоих появился шанс обрести счастье с кем-нибудь другим. Джилли свободна. Жестокие слова, потрясшие ее, перечеркнули как то, что связывало их в прошлом, так и то, что могло ожидать в будущем.
Услышав голоса, Рейф обернулся и увидел Тони, поднимавшегося с нижней палубы с каким-то матросом. Кто-кто, а он не оглядывался назад, предпочитая смотреть вперед, туда, где открывалось будущее.
Нужно последовать примеру друга, как бы тяжело не было без любимой.
– Прощай, – сказал Рейф своему прошлому, поворачиваясь навстречу завтрашнему дню.
А Рейф и Тони? Стоило ли сообщать им о случившемся и призывать на помощь? Что, если, разыскивая этого мерзавца, они попадут в неприятную историю? Она вспомнила решительный вид мужчин, выражения их лиц не предвещали ничего хорошего.
Эти мысли взволновали девушку, хотя она сама подсказала и одобрила идею возмездия, даже не подозревая, что может чувствовать столько ненависти и отвращения к другому человеку.
Без особого аппетита Джилли съела за завтраком пресную селкирскую лепешку, пару яиц и кекс с изюмом. Джорджи не присоединилась к ней, сославшись на отсутствие аппетита, но экономка все же отнесла ей чашку чая и торт.
Раздавшийся в холле звук шагов оторвал девушку от невеселых размышлений. Рывком открыв дверь, она увидела приехавших Тони и Рейфа. Оба выглядели несколько осунувшимися, обычно безукоризненная одежда помялась, на подбородках и щеках появилась щетина.
Рейф взял чашку кофе, протянутую Джилли, и невольно залюбовался: перехваченные темно-синей лентой волосы девушки свободно падали на спину; она, такая свежая, чистая, с добрым сердцем и душой, олицетворяла собой тепло и свет, так необходимые ему сегодня утром. Джилли – его мечта, но, к сожалению, неосуществимая.
– Как чувствует себя Джорджи? – спросил Тони. Девушка заговорила с тревогой голосе:
– Так же, как и вчера. Ночью мучили кошмары. Это может продолжаться долго. Поэтому-то я и предложила ей отправиться в наше родовое поместье в Дорсете. Время – лучший целитель. Отдых без забот и страхов, вдали от этого ужасного дома пойдет Джорджи на пользу.
– Да, конечно, – согласился Тони. – Когда вы уезжаете?
– Сегодня, – ответила Джилли. – Причин для задержки нет. Нэн, моя служанка, встретит нас на вокзале Ватерлоо, я просила ее взять билеты в отдельное купе. Прислугу в поместье известят по телеграфу. Хочу, чтобы все было готово к нашему приезду.
Чамберз одобрительно кивнул.
– Я предупрежу своего адвоката, чтобы в случае надобности он сообщил вам мой новый адрес.
– Ты собираешься куда-то ехать? – поинтересовалась Джилли.
«Связано ли это с Кинсфордом?» – думала она.
– Мой родственник оставил мне наследство, – ответил Тони устало, – и я должен покинуть Англию, чтобы вступить во владение причитающейся мне долей. – Он перевел взгляд на Рейфа, который молча сидел за маленьким полированным столиком. – Мы с Рейфом уезжаем в субботу.
– Твой родственник оставил наследство в Америке? – спросила Джилли, глядя на техасца.
– Нет, в Австралии.
– Так далеко? – воскликнула девушка.
– Знаю, – молодой человек улыбнулся. – Как только доберусь до места, дам о себе знать.
Джилли смерила Тони пристальным взглядом.
– Вы нашли Кинсфорда? – Мужчины обменялись взглядами. – Рассказывайте, – потребовала она.
– Он не сможет больше чинить зло, – спокойно ответил Рейф. – Даю слово.
Джилли смотрела на него, не решаясь задать вопрос, вертевшийся у нее на языке.
– Он мертв?
– Нет, – заверил мужчина, не вдаваясь, однако, в подробности.
– Я хочу знать правду, – настаивала Джилли.
– Я тоже, – раздался с порога голос Джорджи. Тони, вскочив со стула, бросился к кузине и крепко прижал ее к себе. В напряженной дрожащей молодой женщине он не узнавал ту мягкую и нежную Джорджину, которую так хорошо знал. Испуганные карие глаза затравленного животного глядели на него, не отрываясь. Тони захотелось хоть чем-то успокоить ее.
– Кинсфорд безвреден и для тебя, и для любой другой женщины.
– Ты уверен? – спросила Джорджи.
– Абсолютно, – заверил девушку Рейф. Он получил сполна за все злодеяния, вам не стоит больше его опасаться.
Тони добавил:
– Джейсон Кинсфорд никогда не вернется в Англию, так как знает, что здесь его ждет смерть. – Взяв холодные руки Джорджины в свои, Чамберз легонько сжал их. – Не возражаете, если мы переговорим с кузиной с глазу на глаз?
– Да, разумеется.
Рейф последовал за Джилли в гостиную. Присев на диван, она никак не могла начать разговор.
– Джорджи так любит Тони. Он единственный из семьи, кто поддерживает ее во всем. Она будет сильно скучать без него.
– А ты? – вырвалось у Рейфа. Джилли не уловила скрытого подвоха в этом вопросе.
– Я тоже буду скучать без Тони. Мы с ним друзья, наши семьи дружили еще со времен Чарльза II. – Про себя девушка знала, что настоящая пустота в сердце возникнет лишь с отъездом Рейфа. Как ни близок ей Тони Чамберз, можно обойтись и без него, а вот сможет ли она прожить без Рейфа?
Из-под полуопущенных ресниц Джилли украдкой посмотрела на любимого: ей так хотелось снова признаться в любви, но он принял решение и отдал сердце другой!
– Сегодня я пришлю письма для Риса и Тори, а также подарки мальчикам и маленькой племяннице. – Девушка радовалась, что смогла сохранить равнодушный тон. Она не нуждалась в жалости.
Рейф окончательно успокоился и наслаждался чудесными мгновениями общения с любимой, отдыхая душой и телом.
– Помяни мои слова, эту крошку избалуют. В окружении родителей, старших братьев и любящих крестных она превратится в сущее наказание.
Джилли улыбнулась.
– Не сомневаюсь. – В голову пришла мысль о том, как чудесно было бы иметь ребенка от Рейфа – черноволосую малышку-дочь, но Джилли запретила себе думать об этом. Не стоит терзать себя тем, чему не суждено сбыться. Решив сменить тему разговора, она убеждала себя, что не надо бояться задавать горькие вопросы, чтобы не предстать трусихой в глазах любимого.
– Когда ты женишься?
Рейф нашелся не сразу. Не хотелось лгать снова, но он понимал, что должен сделать это для Джилли, как бы тяжело не было.
– Последнее слово остается за ней. Возможно, через несколько месяцев.
Девушка опустила глаза, нежно поглаживая кольцо с гранатом.
– Желаю счастья вам обоим. Твоей невесте очень повезло, – сказала она вместо того, чтобы воскликнуть: «Нет, не делай этого, Рейф, я люблю тебя!»
Что же, насильно мил не будешь. Какой наивной надо быть, чтобы считать, что никто не сможет их разлучить!
Молодой человек тоже едва сдерживал себя, чтобы не закричать: «Все это неправда, милая, у меня никогда не будет никого, кроме тебя!» Он знал, что ни одна женщина не сможет сравниться с Джиллиан. Любовь к этой девушке захватила все его существо навсегда, до конца жизни.
Возникла неловкая пауза, но, к счастью, в гостиную вернулся Тони.
– Ты готов, Рейф? Джилли, моя девочка, поцелуй меня перед разлукой, – сказал Чамберз, печально улыбнувшись.
Джиллиан было грустно расставаться с Тони. Неизвестно, суждено ли встретиться вновь? У девушки возникло чувство, словно детство с огромной скоростью улетало в прошлое.
– Удачи тебе, – сказала она с любовью и нежностью. – Счастливого пути и успехов в делах по наследству.
– Будь здорова и счастлива, дорогая, – ответил молодой человек, делая вид, что ничего не знает о ее любви к другу. Он не сразу решился открыть стеклянную дверь, ведущую в гостиную, и немного постоял, глядя на Рейфа и Джилли, а войдя, сразу почувствовал скованность, с которой держались его друзья. Как больно видеть эту девушку, всегда веселую и жизнерадостную, грустной, с потупленным взором, а американского друга – сжимающим кулаки, чтобы скрыть истинные чувства! – Я благодарен за все, что ты сделала для Джорджи. – Тони приподнял подбородок девушки и нежно ее поцеловал. – Ты такая красивая, Джилли. И такая добрая. Счастливчику, который поведет тебя под венец, очень повезет. – Молодой человек многозначительно посмотрел на Рейфа и направился к выходу.
Рейф собрался последовать за другом, но девушка не могла позволить любимому уйти, не прикоснувшись к нему еще хоть раз. Порывисто обняв американца, она припала головой к его груди. Рейф закрыл глаза и прижал Джилли к себе, наслаждаясь внезапно выпавшим мгновением счастья. Еще немного, и он не смог бы отпустить ее, но его сильные руки разжались. Джилли почувствовала себя покинутой и бесконечно одинокой. Она все поняла, отступила на шаг и заглянула в глубокие озера глаз Рейфа. Потом подняла руку, на которой всегда носила подаренное любимым кольцо, и легонько коснулась его щеки.
– Я буду скучать, Рейф.
Боже! Нужно со всех ног бежать из этого дома, пока не произошло что-нибудь такое, о чем придется пожалеть!
– Прощай, – произнес молодой человек и, с трудом сохраняя самообладание, вышел из комнаты.
Да хранит тебя Бог, мой любимый! Чувствуя, как глаза застилают слезы, девушка выпрямилась и направилась к себе.
* * *
Не прошло и двух дней, как Рейф стоял на палубе быстроходного судна с названием «Леди Виктория». Прекрасная скорость, думал Рейф, глядя туда, где за водами Атлантического океана скрылась Англия.Так и не сумев заснуть, он вышел из каюты и поднялся наверх. Рейф беспокойно вышагивал взад-вперед по палубе, пока, наконец, не остановился, залюбовавшись бескрайним простором океана и вдыхая его соленый запах. Небо начинало проясняться, и первые робкие лучи солнца обещали теплый день. Американец радовался, как ребенок, возможности сменить одежду лондонского денди на узкие черные брюки из саржи, черную рубашку и кожаные сапоги. Вернувшись к привычной манере одеваться, молодой человек, наконец, перестал чувствовать себя чопорным манекеном.
Ухватившись тонкими пальцами за борт, Рейф смотрел туда, где, по его предположению, находилась Англия, где осталась любимая. Им овладела меланхолия. Неужели он поступил, как последний дурак?
Нет, ответил себе американец. Сделано то, что нужно было сделать. Узы, связывающие их, разорваны раз и навсегда, и у обоих появился шанс обрести счастье с кем-нибудь другим. Джилли свободна. Жестокие слова, потрясшие ее, перечеркнули как то, что связывало их в прошлом, так и то, что могло ожидать в будущем.
Услышав голоса, Рейф обернулся и увидел Тони, поднимавшегося с нижней палубы с каким-то матросом. Кто-кто, а он не оглядывался назад, предпочитая смотреть вперед, туда, где открывалось будущее.
Нужно последовать примеру друга, как бы тяжело не было без любимой.
– Прощай, – сказал Рейф своему прошлому, поворачиваясь навстречу завтрашнему дню.
ГЛАВА 14
– Не могу поверить, что он лгал! – взволнованно говорила Джилли подруге.
– В чем дело? – спросила Джоржи, оторвавшись от своего занятия. Художница делала наброски со щенков колли, весело резвящихся неподалеку. Было начало августа, и вот уже три месяца, как она, приняв приглашение подруги, гостила в ее родовом поместье в Дорсете. Окруженная тишиной и красотой этого места, Джорджи понемногу выздоравливала. И хотя этот процесс протекал медленно и болезненно, девушка приучала себя к мысли, что случившееся с ней осталось в далеком прошлом. Теперь ее беспокоило состояние подруги, сердечная рана которой еще не зарубцевалась. Она почти не вспоминала о техасце, но было видно, что Рейборн по-прежнему безраздельно владеет ее сердцем. Джилли хорошо умела скрывать свои чувства, но от подруги не укрывалось задумчивое выражение серых глаз, причину которого она хорошо знала.
– Вот письмо от Тори. Послушай, что она пишет: «Меня несказанно удивили твои слова о скорой женитьбе Рейфа. С чего ты взяла, что он собирается жениться?» Как тебе нравится?
– А твоя невестка уверена, что это не так?
– Конечно, – воскликнула Джилли.
– Слушай дальше.
«Насколько мне известно, Рейф вовсе не собирается связывать себя браком. Хотя дело вовсе не в недостатке лиц женского пола. Стоит ему лишь пальцем поманить, и все они бросятся ему на шею. И потом, сохранить помолвку в секрете в наших краях просто невозможно».
Прочитав отрывок, Джилли несколько минут сидела молча, глядя перед собой.
– Рейф никогда не лгал мне раньше.
У Джорджи, однако, были свои подозрения относительно этого техасца. По какой-то причине ему не хотелось, чтобы Джилли знала, как сильно он ее любит. Но что это за причина? Когда Тони, наконец, в одном из писем написал о наказании, постигшем Джейсона Кинсфорда, и когда она сама прочитала в одной из лондонских газет сообщение о внезапном отъезде насильника в Южную Африку, Джорджи изменила прежнее решение и распорядилась, чтобы полотно «Магдалина» немедленно отправили в Техас. Художница считала себя его должницей.
– Очевидно, у него были веские причины.
– Но ведь так нехорошо, нечестно! – воскликнула Джилли, теряя терпение.
Отложив альбом в сторону, Джорджи поудобнее устроилась в кресле.
– Ты все еще любишь его, да?
– Конечно, – не задумываясь, ответила Джилли. Бесполезно отрицать очевидное. Она пыталась забыть любимого. Принимала приглашения, которые раньше не привлекли бы ее внимания, и здесь, в Дорсете, и в Лондоне, куда она иногда наезжала по делам благотворительности. Приходилось бывать и на обедах, и на вечерах, и на балах. Везде ее осаждали толпы поклонников, которых можно было понять – Джилли молода, красива, принадлежит к знатному роду, и, самое главное, богата. Находясь в их окружении, девушка заставляла себя выбросить из головы мысли о Рейфе, но ничего не получалось. Никто не бередил ее душу и сердце, кроме него. Несколько мужчин, молодых и не очень, решались даже на поцелуи, но напрасно: они не трогали ее сердце. Ни один из мужчин не мог сравниться с Рейфом; девушка все еще помнила прикосновение его губ, и это волновало куда больше, чем ухаживания поклонников. Так почему же он все-таки обманул ее?
Джилли чувствовала, что душевное состояние подруги день ото дня улучшается, но бросить ее как раз в тот момент, когда ей удалось только-только выйти из этого ада отчаяния и пустоты, было бы нечестно и непорядочно с ее стороны.
– Ты хочешь встретиться с ним? – Джорджи внимательно посмотрела на подругу.
– Об этом не может быть и речи, – отрезала Джилли.
– Почему? Мне казалось, что, как только ты узнаешь об обмане Рейфа, не станешь откладывать дело в долгий ящик, сядешь на первый же корабль и отправишься в Америку.
– Сейчас я не могу поехать, – ответила Джилли. – Много дел, которые не терпят отлагательства. – Это выглядело достаточно правдоподобно.
– Чепуха, – возразила Джорджи. – Не более, чем отговорка.
– Называй, как хочешь, но я не могу сорваться с места и отправиться в Техас. Давай не будем об этом, – решительно заявила Джилли и вложила письмо в конверт. – Тебе не кажется, что здесь жарко? Пойду, пожалуй, надену что-нибудь полегче. Не обращай на меня внимания, я хочу закончить кое-какие дела.
Джорджи проводила взглядом подругу, направлявшуюся к дому в сопровождении веселых щенков, самый маленький из которых взвизгивал так трогательно, что Джилли, не выдержав, взяла его на руки под дружное тявканье остальных. Она никому не отказывает в помощи, подумала Джорджи.
Вот почему Джилли не могла уехать из Англии вслед за любимым. Джорджи, как этот щенок, взятый на руки, нуждается в заботе и поддержке подруги.
Девушка не могла допустить, чтобы мечты Джилли еще раз разлетелись в прах, ведь появилась надежда, что Рейф действительно свободен. Подруга всегда отличалась твердостью характера и все-таки самую главную цель – завоевать любовь Рейфа Рейборна – с готовностью отодвинула на второй план, и сделала это ради нее, Джорджи, так как не могла бросить ее на произвол судьбы.
Как странно, думала девушка. Она хотела, чтобы Джилли принадлежала ей одной. Но теперь, когда желание только начало осуществляться, придется отказаться от него. Подруге, как и ей самой, предстояло сделать выбор.
– Пока ничего не нужно, спасибо, – ответила Джилли, встав со стула и подойдя к открытому окну. – Через час будем пить чай.
Джилли стояла, любуясь видом из окна, а Нэн собирала ее разбросанную одежду. Бодрая после только что принятой ванны, напудренная и аккуратно причесанная, девушка наслаждалась теплым ветерком, обдувавшим ее обнаженные руки и шею. Было легко и свободно.
Джилли представляла, какая жара сейчас в Техасе, как в аду. Волны горячего воздуха того и гляди свалят с ног. Как люди переносят такой климат? Одно дело съездить ненадолго, другое – жить постоянно. Удастся ли ей повторить то, что сделал Рис – уехать из своей страны, родного дома ради любви?
Девушка смотрела на пологие зеленые холмы, мирно пощипывающих сочную травку лошадей, крепкие дубы и каштаны, пестрое разноцветье рядом с дорожками, посыпанными гравием. Здесь ее родина, в этой тихой гавани она всегда найдет приют. Джилли обратилась к служанке:
– Нэн, а ты могла бы покинуть Англию?
– Да, – ответила она, не задумываясь, – если возникнет такая необходимость. Ведь мы живем на клочке земли, а на материке я никогда не была. И если бы там был мой дом, и я любила бы его, уехала бы без раздумий. Где придется жить: в городе или в деревне, не имеет значения.
– В чем дело? – спросила Джоржи, оторвавшись от своего занятия. Художница делала наброски со щенков колли, весело резвящихся неподалеку. Было начало августа, и вот уже три месяца, как она, приняв приглашение подруги, гостила в ее родовом поместье в Дорсете. Окруженная тишиной и красотой этого места, Джорджи понемногу выздоравливала. И хотя этот процесс протекал медленно и болезненно, девушка приучала себя к мысли, что случившееся с ней осталось в далеком прошлом. Теперь ее беспокоило состояние подруги, сердечная рана которой еще не зарубцевалась. Она почти не вспоминала о техасце, но было видно, что Рейборн по-прежнему безраздельно владеет ее сердцем. Джилли хорошо умела скрывать свои чувства, но от подруги не укрывалось задумчивое выражение серых глаз, причину которого она хорошо знала.
– Вот письмо от Тори. Послушай, что она пишет: «Меня несказанно удивили твои слова о скорой женитьбе Рейфа. С чего ты взяла, что он собирается жениться?» Как тебе нравится?
– А твоя невестка уверена, что это не так?
– Конечно, – воскликнула Джилли.
– Слушай дальше.
«Насколько мне известно, Рейф вовсе не собирается связывать себя браком. Хотя дело вовсе не в недостатке лиц женского пола. Стоит ему лишь пальцем поманить, и все они бросятся ему на шею. И потом, сохранить помолвку в секрете в наших краях просто невозможно».
Прочитав отрывок, Джилли несколько минут сидела молча, глядя перед собой.
– Рейф никогда не лгал мне раньше.
У Джорджи, однако, были свои подозрения относительно этого техасца. По какой-то причине ему не хотелось, чтобы Джилли знала, как сильно он ее любит. Но что это за причина? Когда Тони, наконец, в одном из писем написал о наказании, постигшем Джейсона Кинсфорда, и когда она сама прочитала в одной из лондонских газет сообщение о внезапном отъезде насильника в Южную Африку, Джорджи изменила прежнее решение и распорядилась, чтобы полотно «Магдалина» немедленно отправили в Техас. Художница считала себя его должницей.
– Очевидно, у него были веские причины.
– Но ведь так нехорошо, нечестно! – воскликнула Джилли, теряя терпение.
Отложив альбом в сторону, Джорджи поудобнее устроилась в кресле.
– Ты все еще любишь его, да?
– Конечно, – не задумываясь, ответила Джилли. Бесполезно отрицать очевидное. Она пыталась забыть любимого. Принимала приглашения, которые раньше не привлекли бы ее внимания, и здесь, в Дорсете, и в Лондоне, куда она иногда наезжала по делам благотворительности. Приходилось бывать и на обедах, и на вечерах, и на балах. Везде ее осаждали толпы поклонников, которых можно было понять – Джилли молода, красива, принадлежит к знатному роду, и, самое главное, богата. Находясь в их окружении, девушка заставляла себя выбросить из головы мысли о Рейфе, но ничего не получалось. Никто не бередил ее душу и сердце, кроме него. Несколько мужчин, молодых и не очень, решались даже на поцелуи, но напрасно: они не трогали ее сердце. Ни один из мужчин не мог сравниться с Рейфом; девушка все еще помнила прикосновение его губ, и это волновало куда больше, чем ухаживания поклонников. Так почему же он все-таки обманул ее?
Джилли чувствовала, что душевное состояние подруги день ото дня улучшается, но бросить ее как раз в тот момент, когда ей удалось только-только выйти из этого ада отчаяния и пустоты, было бы нечестно и непорядочно с ее стороны.
– Ты хочешь встретиться с ним? – Джорджи внимательно посмотрела на подругу.
– Об этом не может быть и речи, – отрезала Джилли.
– Почему? Мне казалось, что, как только ты узнаешь об обмане Рейфа, не станешь откладывать дело в долгий ящик, сядешь на первый же корабль и отправишься в Америку.
– Сейчас я не могу поехать, – ответила Джилли. – Много дел, которые не терпят отлагательства. – Это выглядело достаточно правдоподобно.
– Чепуха, – возразила Джорджи. – Не более, чем отговорка.
– Называй, как хочешь, но я не могу сорваться с места и отправиться в Техас. Давай не будем об этом, – решительно заявила Джилли и вложила письмо в конверт. – Тебе не кажется, что здесь жарко? Пойду, пожалуй, надену что-нибудь полегче. Не обращай на меня внимания, я хочу закончить кое-какие дела.
Джорджи проводила взглядом подругу, направлявшуюся к дому в сопровождении веселых щенков, самый маленький из которых взвизгивал так трогательно, что Джилли, не выдержав, взяла его на руки под дружное тявканье остальных. Она никому не отказывает в помощи, подумала Джорджи.
Вот почему Джилли не могла уехать из Англии вслед за любимым. Джорджи, как этот щенок, взятый на руки, нуждается в заботе и поддержке подруги.
Девушка не могла допустить, чтобы мечты Джилли еще раз разлетелись в прах, ведь появилась надежда, что Рейф действительно свободен. Подруга всегда отличалась твердостью характера и все-таки самую главную цель – завоевать любовь Рейфа Рейборна – с готовностью отодвинула на второй план, и сделала это ради нее, Джорджи, так как не могла бросить ее на произвол судьбы.
Как странно, думала девушка. Она хотела, чтобы Джилли принадлежала ей одной. Но теперь, когда желание только начало осуществляться, придется отказаться от него. Подруге, как и ей самой, предстояло сделать выбор.
* * *
– Принести чего-нибудь? – спросила Нэн, укладывая густые локоны хозяйки в прическу. – Вот так хорошо, – прибавила служанка и отступила назад, чтобы полюбоваться своей работой.– Пока ничего не нужно, спасибо, – ответила Джилли, встав со стула и подойдя к открытому окну. – Через час будем пить чай.
Джилли стояла, любуясь видом из окна, а Нэн собирала ее разбросанную одежду. Бодрая после только что принятой ванны, напудренная и аккуратно причесанная, девушка наслаждалась теплым ветерком, обдувавшим ее обнаженные руки и шею. Было легко и свободно.
Джилли представляла, какая жара сейчас в Техасе, как в аду. Волны горячего воздуха того и гляди свалят с ног. Как люди переносят такой климат? Одно дело съездить ненадолго, другое – жить постоянно. Удастся ли ей повторить то, что сделал Рис – уехать из своей страны, родного дома ради любви?
Девушка смотрела на пологие зеленые холмы, мирно пощипывающих сочную травку лошадей, крепкие дубы и каштаны, пестрое разноцветье рядом с дорожками, посыпанными гравием. Здесь ее родина, в этой тихой гавани она всегда найдет приют. Джилли обратилась к служанке:
– Нэн, а ты могла бы покинуть Англию?
– Да, – ответила она, не задумываясь, – если возникнет такая необходимость. Ведь мы живем на клочке земли, а на материке я никогда не была. И если бы там был мой дом, и я любила бы его, уехала бы без раздумий. Где придется жить: в городе или в деревне, не имеет значения.