Разговор зашел о сущности живого. Гиль сказал, что надеется получить крупные средства,- и тогда на более мощном Генераторе Случайностей можно будет осуществить биосинтез. Правда, говорил он об этом с толикой сомнения,- и Зар сразу же уловил неуверенность Гиля.
- Вы знаете, что я ценю гилозоизм[ Учение о всеобщей одушевленности материи. ] древних философов,- сказал Зар.- Для них вся материя была живой, ощущающей. В этом есть зерно истины, ибо с организованностью мы встречаемся на всех уровнях бытия. Для гилозоиста превращение глины в живую материю было чемто очень естественным. Ведь камень уже таил в себе зачатки живого. Гилозоизм очень поэтичен,-одушевление природы в поэзии идет от него. Космос, построенный из органических тканей!- в этом видении мира есть непреходящая красота.
- А почему вы, собственно, заговорили о гилозоизме?- удивленно спросил Гиль. Зар ответил с доброй улыбкой:-А для того, чтобы вы лучше поняли себя. С гилозоизмом вас формально сближает одно: уверенность в том, что синтез живого - задача принципиально разрешимая. Различие между камнем и растением для обоих концепций не слишком существенно. Но меня сейчас больше интересуют ваши расхождения с гилозоистами: если они одухотворяли все стихии, то вы - уж извините за откровенность- омертвляете живое. По существу весь Космос для вас мертв,- организмы суть сложные машины: значит, они не представляют исключения, ибо машины мертвы.
- Вы все утрируете!-нетерпеливо воскликнул Гиль.- Для нас тоже очевидно различие живого и косного, но мы уверены, что особый носитель жизни - вроде пресловутого X - фактора или биологических полейотсутствует.
- Я готов признать вашу относительную правоту,спокойно ответил Зар на слова Гиля.- Вы знаете, что свои взгляды я развернул в самой предварительной форме,- и потому буду говорить о них в условном тоне. Я согласен с тем, что за организованность на всех уровнях вселенной ответственен единый фактор,- вы его тоже бессознательно принимаете, когда утверждаете, что разрыва между живым и неживым нет. Но вы никогда не задумывались о природе этого фактора! Гармонию мира вы объясняли как сцепление случайных событий. А вот мне кажется, что гармония бытия имеет специфическое обеспечение: это - Информация. Я бы добавил: активная Информация!-ибо лишь благодаря ей мир не превращается в хаос обломков, как того требует второй закон термодинамики. Кстати сказать, с ваших позиций термодинамический парадокс остается неразрешенным. И ваша наука молча принимает это, пророчествуя о неизбежной гибели мира! Я бы назвал такую позицию апологией хаоса. И я не могу принять эту апологию уже потому, что ей сопротивляется глубинный жизненный инстинкт!- этому внутреннему чутью я доверяю больше, чем вашим безупречным математическим выкладкам. Очевидно, в основу своих расчетов вы положили какие-то неверные допущения. Да что там инстинкт жизни! Если для вас это не аргумент, то посмотрите в телескопы: Космос молод и бодр,- тогда как по вашим расчетам он уже давно должен быть пеплом, рассредоточенным в бесконечном пространстве.
- Но во вселенной работает Генератор Случайностей!- воскликнул Гиль.Вселенная сама по себе есть гигантская Случайность,- благодаря постоянным флуктуациям' она не приходит в состояние теплового равновесия.
- Это уже поправка к вашим прежним воззрениям!- парировал Зар.- Но и флуктуации не делают их более убедительными. Слишком большую роль у вас играет Случай: и вселенная, и жизнь, и сознание,- все у вас имеет случайное происхождение. А мне кажется, что у Бытия - во всей иерархии его гармоничных проявлений - имеются все же более глубокие основания.
- Какие же?
- Я опять возвращаюсь к своей мысли о космологическом значении Информации. Я понимаю: Информация Права является для вас весьма зыбким, размытым понятием. И к тому же оно пока похоже на пресловутый X - фактор! А я не хотел бы вводить лишних сущностей: как и вы, я держу бритву Оккама среди своего рабочего инструментария.
- И все же Прана мне представляется такой лишней сущностью...
- Вовсе нет! Просто мы мало размышляем над великим понятием Бытия. Быть- значит, нести информацию. "Я есмь!"-говорит каждый предмет в мире уже одним фактом своего существования. Бытие - информационно, небытие - немо и пусто. Уж так получилось, что понятие Бытия в нашей культуре стало сухой философской абстракцией. А для меня оно пульсирует всеми живыми токами! Быть - значит, излучать информацию.
- Не совпадают ли тогда понятия бытия и информации?
- Таких далеких обобщений я пока не делаю. Замечу другое: вот вы жалуетесь, что ваш Генератор Случайностей не выдает живых молекул. Почему-то Вы не захотели насытить свою систему самым главным зиждительным началом: информацией. У вас прекрасно работает комбинаторика, у вас имеются сильные источники энергии. Случайные самопроизвольные изменения. Но для того, чтобы создать искусственную жизнь, вещество нужно в первую очередь зарядить информацией!
- Вы хотите сказать, что в вещество надо вдохнуть Прану?
- Я бы выразился иначе,--надо научиться подключать вещество к космическим источникам Праны.
- Простите, но здесь я перестаю понимать вас. Ведь не будете вы оспаривать, что жизнь на Мирре возникла вполне самостоятельно? Мы можем уверенно предполагать, что другие планеты нашей системы безжизненны,да и весь прощупанный нами Космос пуст и безгласен.
- Внешние факты говорят в пользу ваших убеждений. Но иногда интуиции следует доверять больше, чем фактам,- они пока все-таки очень отрывочны. Быть может, это не убедит вас, но я хочу обратиться к интуиции поэтов и композиторов,-Художественный образ Космоса мне кажется гораздо более точным и полнокровным, чем его образ в науке.
- Но ведь воображение художника может вовсе не соответствовать реальности!
- А мне кажется, что это воображение часто проникает в сущностные глубины Бытия. О чем же свидетельствует художническая интуиция? О том, что Космос насыщен жизнью. Поэтам чудится, что звезды изливают не только свет, но и некое живительное начало. Я бы сказал, что звезды вырабатывают Прану! Потоки организованности льются в космическом пространстве, - в особых точках их пересечения зарождаются и расцветают биосферы.
- Вы считаете, что биосфера Мирры не одинока в Космосе?
- Конечно, у меня нет никаких доказательств, свидетельствующих о существовании других биосфер. Но я опять хочу обратиться к эстетическому опыту прошлого века, когда механистическое понимание Космоса еще не получило столь широкого распространения, как сейчас. Возьмите "Космическую симфонию" Бёкка, - разве в ней не звучат голоса других миров? Сердце художника является лучшим приёмником космической информации. Я понимаю: для вас это звучит беспочвенно и бездоказательно. Но у меня другая точка зрения,- я убежден, что в памятниках искусства Мирры можно найти космические влияния.
- Они осуществлялись через пресловутых пришельцев?
- Вовсе не обязательно! Это просто наиболее элементарная гипотеза. Вероятно другое: восприятие земными художниками информации, циркулирующей в Космосе. Недавно Син из путешествия по горам Севера привез странные тексты, - иногда отчетливо кажется, что таинственная "Кала-Йога" создавалась на другой планете. Вы еще не прочли публикацию Сина? Для меня это было настоящим откровением, - с какой небывалой силой звучат в этих текстах положения космической этики! Только цивилизация, широко осуществляющая контакты в Космосе, могла прийти к таким формулировкам.
- А если это мистификация?
- Значит, мистификатор является гением из гениев! Я вообще не оспариваю самостоятельности и в происхождении жизни на Мирре, и в становлении ее цивилизации. Мне хочется подчеркнуть другое: насыщая пространство Праной, Космос благоприятствует и появлению жизни, и возникновению сознания. Мы должны научиться фокусировать эту Прану! - без такой фокусировки ваш Генератор Случайностей будет работать вхолостую.
- А не кажется вам, что научную задачу надо формулировать более определенно? Все же остаются неясными и сама природа Прапы, и способы ее фокусировки.
- Конечно. Но важно начать исследования. Вы видели мою лабораторию, у меня только один сотрудник, все приходится делать своими силами. Легко в одиночку развивать теорию, но когда дело доходит до эксперимента, то тут нужна поддержка извне. А вы знаете, что мы ее фактически не получаем. Но нет худа без добра! Безвыходная ситуация заставила нас искать новые пути,-мы обратились к природе: стали среди живых структур искать готовые опытные установки.
- Это нечто вроде бионики?
- Скорее наоборот: если бионика переводит природу на язык техники, то мы технику решили предельно биологизировать, - в идеале это будет означать отказ от техники как таковой: мы будем работать на одних биологических системах.
- Но ведь цивилизация самым тесным образом связана с техникой. Это бегство от цивилизации.
- Почему вы говорите так категорически? Мне кажется, что нынешняя ступень цивилизации не является последней, - и новый подъем будет непременно связан с освоением биоэнергетики. Нам не хватает органичности,мы слишком машиноподобны: не только в своей философии, но даже в искусстве и поведении. Вы правы. Машина - великая вещь. Но она же является источником энтропии! А вот жизнь уменьшает энтропию мира, - к ней на выучку и должна пойти наша ноосфера.
- И чем же помогла вам природа?
- Вы видели фенометры различных типов. Многое в них заимствовано от механической цивилизации, - весы, гироскопы, фотоэлементы. Без таких узлов не обойтись и в будущем! Мы не утописты: машины созданы гением человека и всегда будут служить ему. Но мы против одностороннего культа механизма, потому и обратились к живой природе. Среди наших фенометров есть такие, которые собраны из живых узлов, - пульсации водоросли-осциллятории или скорость клеточного деления могут быть отличными индикаторами уровня Праны в окружающей среде. Другое направление опытов - это попытка аккумулировать Прану: для этого мы используем биологические резервуары - семена, клубни, луковицы. Мы серьезно относимся к преданиям о древних мудрецах, чей суточный рацион состоял всего из одного яблока. Но эти яблоки находились в особых местах, освященных традицией,- там воздвигались алтари и храмы. Быть может, это места, где приток космической праны был наиболее интенсивным? Конечно, мое предположение голословно. Но все-таки хочется проверить многие древние предания,в оболочке мифов и символов могут скрываться реальные факты.
Гилю все эти рассуждения Зара представлялись парадоксальными,буквально каждый тезис вступал в противоречие с тем, что ему казалось незыблемым и абсолютным. Поэтому он слушал Зара не только с большим интересом, но и с психологическим сопротивлением. Ведь в самом деле! Со школьных лет Гиль привык относиться к биологии как к второстепенному предмету, - а Зар рисовал увлекательные картины цивилизации биологического типа. Дальше: эволюцию Мирры Гиль считал совершенно изолированной от каких бы то ни было космических влияний, - Зар же говорил о неявном участии Космоса во многих планетных процессах. Гиль всегда доверял только логике, но Зар исключительно важным органом познания считал интуицию. Наконец, Гиля очень смущала мысль Зара о возможности безэнтропийной цивилизации,-он считал, что энтропия является неизбежной платой за извлечение энергии.
Не утопист ли Зар? Гиль терялся в сомнениях. Тем более, что при всей убежденности Зар всегда подчеркивал, что не выходит за рамки гипотез, а опытные результаты считает пока самыми предварительными.
Гиль решил повторить опыты Зара. И поразился. Как мимо этих явлений могла пройти наука? Ведь в общем-то они очень просты и очевидны. Стрелки фенометра отклонялись в сторону, когда Гиль ставил рядом с прибором чашечку, наполненную тающим снегом. Аналогичное действие вызывала свежая ивовая опаль, принесенная Гилем из приозерного леса. По совету Зара он укрепил маленький феыометр в фокусе телескопа-рефлектора,- нацелив оптику на блистающий Сириус, Гиль удивленно наблюдал за стрелкой: она сместилась на целых девять делений!
Как объяснить получение сходного эффекта от столь различных процессов? Зар подсказал Гилю, что все три процесса имеют одну общую черту: они излучают вовне накопленную организацию. Сближение разнородных процессов по этому признаку поразило Гиля, - он любил широкие обобщения: поэтому предложенная Заром классификация процессов удивила его своей обобщающей силой.
Но вот Зар поставил возле прибора колбочку, в которой шел процесс интенсивной кристаллизации, - стрелка фенометра потянулась в сторону процесса. Такой же эффект наблюдался в соседстве с прорастающими зернами пшеницы. Наконец, Зар снял праноизолятор с прибора и предложил Гвлю вплотную подойти к фенометру. Гиль искренне удивился тому, что притянул к себе стрелку на тридцать два деления.
- Вы интенсивно поглощаете организацию! - пошутил Зар. - Это вполне соответствует вашему темпераменту.
Зар объяснил Гилю, что в последней серии опытов фенометр реагировал на процессы, идущие с усиленным накоплением праны.
- Почему до вас этого никто не заметил? - искренне удивился Гиль.
- Думаю, что замечали, - и неоднократно. Но относили к разряду помех. Вы ведь знаете, что многие такие помехи оказались неодолимыми. Не находились ли приборы в соседстве с процессами того или иного типа?
Гилю было над чем задуматься. Он вспомнил, как один старый чудаковатый философ сказал ему при открытии Генератора Случайностей:
- Вот вы все наращиваете мощности, ваши лаборатории становятся похожими на гигантские предприятия. А вдруг истину можно добыть несравненно более простыми средствами? Ведь природа не злонамеренна, - к ней надо подойти по-доброму, и она раскроет свои тайны. Вы используете все более сложные системы, - а это не соответствует Природе: она устроена просто. Конечно, это особая простота, требующая глубочайших философских проникновений. Как бы не оказался ваш Генератор еще одной данью иллюзии, Майе!
Гиль вспомнил сейчас эти горькие и резкие слова старика-философа. Лаборатория Зара как нельзя лучше соответствовала тому идеалу простоты, от которого так далеко отошла современная наука.
"А что, если Зар прав? - думал про себя Гиль. - Тогда это феноменально: открытия, сулящие миру совершенно новые перспективы, делаются почти в одиночку,- и к тому же с помощью предельно простых средств".
Зар словно угадал мысли Гиля, сказав с улыбкой: - А разве физика начиналась не со столь же простых вещей? Кусочек янтаря как бы намагничивал бумагу,ведь это тоже кто-то заметил впервые! И наверняка через много столетий после того, как янтарь вошел в обиход.
Или другой случай: никто до Гала не догадался сбросить с башни одновременно два шарика - деревянный и железный. Человечество ахнуло, узнав, что упали они тоже одновременно. Ведь это так просто, правда? Быть может, и опыты по регистрации праны тяготеют к этой же категории фактов науки. Древние кое-что наверняка предпринимали в деле поиска Праны. Но потом наука встала на другие пути, - в конечном итоге это даже закономерно.
Очевидно, нельзя не пройти через увлечение механицизмом!- это столь же неизбежно и необходимо, как стадия детства в развитии отдельного человека.
- Не считаете ли вы, что у ноосферы кончается подростковый возраст? спросил Гиль.
- Я бы хотел так думать. По крайней мере, мы уже начинаем исподволь осознавать незрелость многих своих концепций, - а это уже само по себе свидетельствует о приближающемся возмужании.
Диалоги с Заром запали глубоко в душу Гиля. Он вернулся домой с твердым желанием помочь ходу необычных исследований,-Гиль надеялся, что благодаря своему авторитету он организует хотя бы строгую перепроверку опытов Зара. Если результаты будут хорошие,- а Гиль еще имел некоторые сомнения на этот счет, - то надо будет со всей честностью признать узость имеющихся научных схем. А потом, сделать попытку расширить их настолько, чтобы концепция Зара органично вошла в изменившуюся систему взглядов.
Однако интересы научного мира были прикованы к новому проекту по выравниванию климата Мирры, - проект обходил все трудности, вызванные ограниченностью экономических ресурсов: благодаря простоте предлагаемых средств и методов он был осуществим уже в настоящее время. Проект широко дебатировался общественностью Мирры. Пресса просто неистовствовала! Славословия проектанту тонули среди отдельных голосов, выражавших сомнение и осторожность.
Надо сказать, что наука Мирры давно страдала своеобразной манией,ученым казалось, что их планета неудачна, что ее обязательно надо переделать. Правда, поэты и художники пытались возражать ученым, - они говорили о мудрой гармонии природы, о ее ненарушимой целостности. Но разве доводы искусства когда-нибудь принимались всерьез учеными мужами? Проект по глобальной перестройке климата Мирры казался большинству и простым, и остроумным. Суть его заключалась в следующем.
Недра планеты заключали огромные запасы легкого газа сория, которому не удалось найти никаких утилитарных приложений. Предлагалось выпустить этот газ в высокие слои атмосферы и создать еще одну газовую оболочку для Мирры. Многократно проверенные расчеты показывали, что сорий будет отличным тепловым экраном, - температура на Мирре повысится на 2-3°, что очень существенно для умеренного, местами даже сурового климата планеты.
Правда, слышались отдельные мнения, что свойства сория плохо изучены, - однако никто не придал этому значения. Гилю эти предостережения показались серьезными - и он решил послать несколько проб сория в лабораторию Зара. Результат был получен очень скоро, - сорий оказался отличным изолятором праны.
Среди немногочисленных людей, выражавших сомнения в целесообразности проекта, был и Син. В последнее время он вынашивал мысль о своеобразном симбиозе идей,- Син хотел внести некоторые изменения в схему Ритмониума, дабы в еще большей степени поставить его на службу исканиям Зара. Изучив различные классы фенометров, Син пришел к выводу: при подсоединении нескольких новых блоков Ритмониум превратится в гигантский фенометр! Узнав о задумке Сима, Зар понял, что ему предоставляется возможность для уникального опыта: превратить спираль Ритмониума в своего рода линзу и сфокусировать с ее помощью космическую Прану.
Разве можно забыть те апрельские ночи, когда искатель Ритмониума сканировал весеннее небо! Результаты превзошли все ожидания. Зар и Син поняли: они стоят на пороге новой науки - звездной пранометрии. Мирру со всех сторон окружали добрые миры, льющие на нее потоки информации. Могла ли ее биосфера развиться без этого фона? Зар и Син со всей глубиной ощутили участие Космоса в жизни планеты: они поняли, что многие биоритмы Мирры включаются теми или иными звездами; для них стало очевидным, что приток информации из Космоса необходим и для равновесия биосферы, и для ее эволюции.
Особенно интенсивный поток праны шел из созвездия Ориона, - фокусируя этот поток линзой-спиралью Ритмониума, Зар и Син получали замечательные эффекты: зерна, помещенные в фокусе, прорастали невероятно быстро; под лучами праны жизнь мотыльков-поденок значительно удлинялась; в зоне эффекта отлично проходило восстановление тканей у гидры. Если фокус расширить, то эффект станет целительным и для человека! Зар и Син мечтали о новых методах космического врачевания.
А Мирра в это время готовилась к осуществлению утвержденного проекта, - бурились скважины для выхода сория, к горным вершинам Мирры прокладывались газопроводы. Вскоре первая порция сория была выпущена в атмосферу.
Син и Зар ждали этого момента с тревожными предчувствиями. Казалось, что сорий сделал небо еще более прозрачным, - но показания фенометров противоречили этому непосредственному ощущению. Стрелки приборов отклонялись теперь не так сильно под действием праны,а многие участки неба вообще стали как бы глухими для приборов.
Гиль пытался информировать об этом научную общественность, но его предупреждения не были приняты всерьез. Между тем, с каждой новой порцией сория Космос словно отдалялся от Мирры. Вскоре даже неистовый Орион перестал действовать на приборы.
- Уж не злого ли джина выпустило человечество из бутылки? - с горькой иронией говорил Гиль. - Как это отразится на жизни Мирры? Ведь мы по существу изолировались от Космоса, - забились в мнимо-прозрачную, но непроницаемую скорлупу.
Вскоре в газетах появилось сообщение об одной странности весны этого года: у цветов-первоцветов почему-то не завязались семена. Но никто не придал этому значения.
Мирра еще не знала, что ее ждут суровые испытания.
ЭПИЛОГ
Космодромы маленькой Геммы были переполнены,посадку запрашивали хронолеты всей Ойкумены. А ее радиус простерся уже на триста световых лет! Сегодня высшая награда Ойкумены вручалась профессору Светозарову, - с разных планет слетались его многочисленные ученики. Раньше всех прибыли гости Аламака и Мирры,Гемма вернула планетам-соседям жизнь, потерянную в социальных и экологических катастрофах. Вскоре представители всей планетной цепи опустились на космодромах Геммы. Потом стали прибывать посланцы других звездных систем.
Трудно поверить, что "Начала звездной хронодинамики" профессора Светозарова вышли всего двадцать пять лет назад- Как за эти годы изменился мир! На замену громоздким фотонным ракетам пришли легкие хронолеты,границы Ойкумены сразу увеличились в сорок раз!
И было ясно, что продвижение в Космос ныне будет безграничным и безостановочным.
Светозаров стеснялся затеянного торжества. Он говорил, что открытия совершаются с логической неизбежностью, - и поэтому на его месте мог быть любой уроженец Геммы. Но все знали, что это не совсем так: наука планеты развивалась до Светозарова в иных направлениях. Нужна была великая интуиция - и недюжинное мужество! - чтобы повернуть мысль на новый путь.
Благодаря открытиям Светозарова человечество вплотную приблизилось к своей давней мечте - космическому контакту. В Орионе были открыты явные очаги биоактивности,- ряд соображений приводил к выводу, что это результат разумной жизнедеятельности.
Косвенное подтверждение этому неожиданно дали историки,- профессор Вегилов привез из второй хроноэкспедиции старинный манускрипт, содержавший необычные звездные карты. Собственно говоря, это был своеобразный звездный атлас, посвященный одному созвездию - Ориону. Озадачивало уже первое изображение созвездия!-оно было зеркально перевернуто: так Орион мог выглядзть для наблюдателя, видящего созвездие как бы сзади, с его тыльной стороны. Далее в архаическом атласе шли изображения Ориона в разных ракурсах и разворотах,словно его картографировали с больших расстояний во время облета на хроиолете. Заканчивается атлас привычным изображением созвездия, - таким, каким оно видно с Геммы.
Лучший светомузыкант Ойкумены Красинский был настолько потрясен этим атласом, что создал цикл композиций "Ориония"- в оркестр был впервые введен хрококлавир: меняя уровень праны в зале, мастер тонко акцентировал светомузыкальную партию. Великолепная "Ориония" пророчила воссоединение Ойкумены с другими цивилизациями Космоса.
Ко дню торжества своего друга Красинский написал "Концерт для хроноклавира со светомузыкальным оркестром",- его исполнением открылось чествование Светозарова. Партию хроноклавира вел сам Красинский.
Впечатление было потрясающее! Красинский раскрыл весь драматический путь Геммы к тайне Времени: сестрах перед грозным Хроносом; ее заискиванье перед двуликим Янусом; ее плутания в релятивистском Четвертом Измерении. Но вот через гигантскую аудиторию покатились животворные валы Истинного Времени! Ансамбль светомузыкальных органов заиграл всеми спектрами Космоса.
Замысел был понят сразу: это звучит Гармония Сфер- Гармония Времени. Зал загремел овациями.
От имени Ойкумены выступил Вегилов. Он говорил о творческом симбиозе Времени и Человека, - этот союз вочеловечит все сущее. Вегилов вручил Светозарову дар Геммы - картину Н. К. Рериха "Знаки Чинтамани".
Выступление глубоко растроганного Светозарова было простым и кратким: - Вся моя заслуга заключается лишь в том, что я захотел сделать Время эстетической категорией: оно мне открылось как гармония и красота, как носитель творческих сил вселенной. Будем достойны Времени!
Покинув аудиторию, люди замерли в изумлении: Светозарова ждал еще и непредвиденный дар от Космоса!
Туманность Ориона в ночном небе Геммы обрела необыкновенную яркость, ее радужная аура ритмично пульсировала, расширялась на глазах. Хронолетчики узнали знакомую картину: так выглядят с далеких расстояний стартующие в ночь хронолеты.
1975 г.
- Вы знаете, что я ценю гилозоизм[ Учение о всеобщей одушевленности материи. ] древних философов,- сказал Зар.- Для них вся материя была живой, ощущающей. В этом есть зерно истины, ибо с организованностью мы встречаемся на всех уровнях бытия. Для гилозоиста превращение глины в живую материю было чемто очень естественным. Ведь камень уже таил в себе зачатки живого. Гилозоизм очень поэтичен,-одушевление природы в поэзии идет от него. Космос, построенный из органических тканей!- в этом видении мира есть непреходящая красота.
- А почему вы, собственно, заговорили о гилозоизме?- удивленно спросил Гиль. Зар ответил с доброй улыбкой:-А для того, чтобы вы лучше поняли себя. С гилозоизмом вас формально сближает одно: уверенность в том, что синтез живого - задача принципиально разрешимая. Различие между камнем и растением для обоих концепций не слишком существенно. Но меня сейчас больше интересуют ваши расхождения с гилозоистами: если они одухотворяли все стихии, то вы - уж извините за откровенность- омертвляете живое. По существу весь Космос для вас мертв,- организмы суть сложные машины: значит, они не представляют исключения, ибо машины мертвы.
- Вы все утрируете!-нетерпеливо воскликнул Гиль.- Для нас тоже очевидно различие живого и косного, но мы уверены, что особый носитель жизни - вроде пресловутого X - фактора или биологических полейотсутствует.
- Я готов признать вашу относительную правоту,спокойно ответил Зар на слова Гиля.- Вы знаете, что свои взгляды я развернул в самой предварительной форме,- и потому буду говорить о них в условном тоне. Я согласен с тем, что за организованность на всех уровнях вселенной ответственен единый фактор,- вы его тоже бессознательно принимаете, когда утверждаете, что разрыва между живым и неживым нет. Но вы никогда не задумывались о природе этого фактора! Гармонию мира вы объясняли как сцепление случайных событий. А вот мне кажется, что гармония бытия имеет специфическое обеспечение: это - Информация. Я бы добавил: активная Информация!-ибо лишь благодаря ей мир не превращается в хаос обломков, как того требует второй закон термодинамики. Кстати сказать, с ваших позиций термодинамический парадокс остается неразрешенным. И ваша наука молча принимает это, пророчествуя о неизбежной гибели мира! Я бы назвал такую позицию апологией хаоса. И я не могу принять эту апологию уже потому, что ей сопротивляется глубинный жизненный инстинкт!- этому внутреннему чутью я доверяю больше, чем вашим безупречным математическим выкладкам. Очевидно, в основу своих расчетов вы положили какие-то неверные допущения. Да что там инстинкт жизни! Если для вас это не аргумент, то посмотрите в телескопы: Космос молод и бодр,- тогда как по вашим расчетам он уже давно должен быть пеплом, рассредоточенным в бесконечном пространстве.
- Но во вселенной работает Генератор Случайностей!- воскликнул Гиль.Вселенная сама по себе есть гигантская Случайность,- благодаря постоянным флуктуациям' она не приходит в состояние теплового равновесия.
- Это уже поправка к вашим прежним воззрениям!- парировал Зар.- Но и флуктуации не делают их более убедительными. Слишком большую роль у вас играет Случай: и вселенная, и жизнь, и сознание,- все у вас имеет случайное происхождение. А мне кажется, что у Бытия - во всей иерархии его гармоничных проявлений - имеются все же более глубокие основания.
- Какие же?
- Я опять возвращаюсь к своей мысли о космологическом значении Информации. Я понимаю: Информация Права является для вас весьма зыбким, размытым понятием. И к тому же оно пока похоже на пресловутый X - фактор! А я не хотел бы вводить лишних сущностей: как и вы, я держу бритву Оккама среди своего рабочего инструментария.
- И все же Прана мне представляется такой лишней сущностью...
- Вовсе нет! Просто мы мало размышляем над великим понятием Бытия. Быть- значит, нести информацию. "Я есмь!"-говорит каждый предмет в мире уже одним фактом своего существования. Бытие - информационно, небытие - немо и пусто. Уж так получилось, что понятие Бытия в нашей культуре стало сухой философской абстракцией. А для меня оно пульсирует всеми живыми токами! Быть - значит, излучать информацию.
- Не совпадают ли тогда понятия бытия и информации?
- Таких далеких обобщений я пока не делаю. Замечу другое: вот вы жалуетесь, что ваш Генератор Случайностей не выдает живых молекул. Почему-то Вы не захотели насытить свою систему самым главным зиждительным началом: информацией. У вас прекрасно работает комбинаторика, у вас имеются сильные источники энергии. Случайные самопроизвольные изменения. Но для того, чтобы создать искусственную жизнь, вещество нужно в первую очередь зарядить информацией!
- Вы хотите сказать, что в вещество надо вдохнуть Прану?
- Я бы выразился иначе,--надо научиться подключать вещество к космическим источникам Праны.
- Простите, но здесь я перестаю понимать вас. Ведь не будете вы оспаривать, что жизнь на Мирре возникла вполне самостоятельно? Мы можем уверенно предполагать, что другие планеты нашей системы безжизненны,да и весь прощупанный нами Космос пуст и безгласен.
- Внешние факты говорят в пользу ваших убеждений. Но иногда интуиции следует доверять больше, чем фактам,- они пока все-таки очень отрывочны. Быть может, это не убедит вас, но я хочу обратиться к интуиции поэтов и композиторов,-Художественный образ Космоса мне кажется гораздо более точным и полнокровным, чем его образ в науке.
- Но ведь воображение художника может вовсе не соответствовать реальности!
- А мне кажется, что это воображение часто проникает в сущностные глубины Бытия. О чем же свидетельствует художническая интуиция? О том, что Космос насыщен жизнью. Поэтам чудится, что звезды изливают не только свет, но и некое живительное начало. Я бы сказал, что звезды вырабатывают Прану! Потоки организованности льются в космическом пространстве, - в особых точках их пересечения зарождаются и расцветают биосферы.
- Вы считаете, что биосфера Мирры не одинока в Космосе?
- Конечно, у меня нет никаких доказательств, свидетельствующих о существовании других биосфер. Но я опять хочу обратиться к эстетическому опыту прошлого века, когда механистическое понимание Космоса еще не получило столь широкого распространения, как сейчас. Возьмите "Космическую симфонию" Бёкка, - разве в ней не звучат голоса других миров? Сердце художника является лучшим приёмником космической информации. Я понимаю: для вас это звучит беспочвенно и бездоказательно. Но у меня другая точка зрения,- я убежден, что в памятниках искусства Мирры можно найти космические влияния.
- Они осуществлялись через пресловутых пришельцев?
- Вовсе не обязательно! Это просто наиболее элементарная гипотеза. Вероятно другое: восприятие земными художниками информации, циркулирующей в Космосе. Недавно Син из путешествия по горам Севера привез странные тексты, - иногда отчетливо кажется, что таинственная "Кала-Йога" создавалась на другой планете. Вы еще не прочли публикацию Сина? Для меня это было настоящим откровением, - с какой небывалой силой звучат в этих текстах положения космической этики! Только цивилизация, широко осуществляющая контакты в Космосе, могла прийти к таким формулировкам.
- А если это мистификация?
- Значит, мистификатор является гением из гениев! Я вообще не оспариваю самостоятельности и в происхождении жизни на Мирре, и в становлении ее цивилизации. Мне хочется подчеркнуть другое: насыщая пространство Праной, Космос благоприятствует и появлению жизни, и возникновению сознания. Мы должны научиться фокусировать эту Прану! - без такой фокусировки ваш Генератор Случайностей будет работать вхолостую.
- А не кажется вам, что научную задачу надо формулировать более определенно? Все же остаются неясными и сама природа Прапы, и способы ее фокусировки.
- Конечно. Но важно начать исследования. Вы видели мою лабораторию, у меня только один сотрудник, все приходится делать своими силами. Легко в одиночку развивать теорию, но когда дело доходит до эксперимента, то тут нужна поддержка извне. А вы знаете, что мы ее фактически не получаем. Но нет худа без добра! Безвыходная ситуация заставила нас искать новые пути,-мы обратились к природе: стали среди живых структур искать готовые опытные установки.
- Это нечто вроде бионики?
- Скорее наоборот: если бионика переводит природу на язык техники, то мы технику решили предельно биологизировать, - в идеале это будет означать отказ от техники как таковой: мы будем работать на одних биологических системах.
- Но ведь цивилизация самым тесным образом связана с техникой. Это бегство от цивилизации.
- Почему вы говорите так категорически? Мне кажется, что нынешняя ступень цивилизации не является последней, - и новый подъем будет непременно связан с освоением биоэнергетики. Нам не хватает органичности,мы слишком машиноподобны: не только в своей философии, но даже в искусстве и поведении. Вы правы. Машина - великая вещь. Но она же является источником энтропии! А вот жизнь уменьшает энтропию мира, - к ней на выучку и должна пойти наша ноосфера.
- И чем же помогла вам природа?
- Вы видели фенометры различных типов. Многое в них заимствовано от механической цивилизации, - весы, гироскопы, фотоэлементы. Без таких узлов не обойтись и в будущем! Мы не утописты: машины созданы гением человека и всегда будут служить ему. Но мы против одностороннего культа механизма, потому и обратились к живой природе. Среди наших фенометров есть такие, которые собраны из живых узлов, - пульсации водоросли-осциллятории или скорость клеточного деления могут быть отличными индикаторами уровня Праны в окружающей среде. Другое направление опытов - это попытка аккумулировать Прану: для этого мы используем биологические резервуары - семена, клубни, луковицы. Мы серьезно относимся к преданиям о древних мудрецах, чей суточный рацион состоял всего из одного яблока. Но эти яблоки находились в особых местах, освященных традицией,- там воздвигались алтари и храмы. Быть может, это места, где приток космической праны был наиболее интенсивным? Конечно, мое предположение голословно. Но все-таки хочется проверить многие древние предания,в оболочке мифов и символов могут скрываться реальные факты.
Гилю все эти рассуждения Зара представлялись парадоксальными,буквально каждый тезис вступал в противоречие с тем, что ему казалось незыблемым и абсолютным. Поэтому он слушал Зара не только с большим интересом, но и с психологическим сопротивлением. Ведь в самом деле! Со школьных лет Гиль привык относиться к биологии как к второстепенному предмету, - а Зар рисовал увлекательные картины цивилизации биологического типа. Дальше: эволюцию Мирры Гиль считал совершенно изолированной от каких бы то ни было космических влияний, - Зар же говорил о неявном участии Космоса во многих планетных процессах. Гиль всегда доверял только логике, но Зар исключительно важным органом познания считал интуицию. Наконец, Гиля очень смущала мысль Зара о возможности безэнтропийной цивилизации,-он считал, что энтропия является неизбежной платой за извлечение энергии.
Не утопист ли Зар? Гиль терялся в сомнениях. Тем более, что при всей убежденности Зар всегда подчеркивал, что не выходит за рамки гипотез, а опытные результаты считает пока самыми предварительными.
Гиль решил повторить опыты Зара. И поразился. Как мимо этих явлений могла пройти наука? Ведь в общем-то они очень просты и очевидны. Стрелки фенометра отклонялись в сторону, когда Гиль ставил рядом с прибором чашечку, наполненную тающим снегом. Аналогичное действие вызывала свежая ивовая опаль, принесенная Гилем из приозерного леса. По совету Зара он укрепил маленький феыометр в фокусе телескопа-рефлектора,- нацелив оптику на блистающий Сириус, Гиль удивленно наблюдал за стрелкой: она сместилась на целых девять делений!
Как объяснить получение сходного эффекта от столь различных процессов? Зар подсказал Гилю, что все три процесса имеют одну общую черту: они излучают вовне накопленную организацию. Сближение разнородных процессов по этому признаку поразило Гиля, - он любил широкие обобщения: поэтому предложенная Заром классификация процессов удивила его своей обобщающей силой.
Но вот Зар поставил возле прибора колбочку, в которой шел процесс интенсивной кристаллизации, - стрелка фенометра потянулась в сторону процесса. Такой же эффект наблюдался в соседстве с прорастающими зернами пшеницы. Наконец, Зар снял праноизолятор с прибора и предложил Гвлю вплотную подойти к фенометру. Гиль искренне удивился тому, что притянул к себе стрелку на тридцать два деления.
- Вы интенсивно поглощаете организацию! - пошутил Зар. - Это вполне соответствует вашему темпераменту.
Зар объяснил Гилю, что в последней серии опытов фенометр реагировал на процессы, идущие с усиленным накоплением праны.
- Почему до вас этого никто не заметил? - искренне удивился Гиль.
- Думаю, что замечали, - и неоднократно. Но относили к разряду помех. Вы ведь знаете, что многие такие помехи оказались неодолимыми. Не находились ли приборы в соседстве с процессами того или иного типа?
Гилю было над чем задуматься. Он вспомнил, как один старый чудаковатый философ сказал ему при открытии Генератора Случайностей:
- Вот вы все наращиваете мощности, ваши лаборатории становятся похожими на гигантские предприятия. А вдруг истину можно добыть несравненно более простыми средствами? Ведь природа не злонамеренна, - к ней надо подойти по-доброму, и она раскроет свои тайны. Вы используете все более сложные системы, - а это не соответствует Природе: она устроена просто. Конечно, это особая простота, требующая глубочайших философских проникновений. Как бы не оказался ваш Генератор еще одной данью иллюзии, Майе!
Гиль вспомнил сейчас эти горькие и резкие слова старика-философа. Лаборатория Зара как нельзя лучше соответствовала тому идеалу простоты, от которого так далеко отошла современная наука.
"А что, если Зар прав? - думал про себя Гиль. - Тогда это феноменально: открытия, сулящие миру совершенно новые перспективы, делаются почти в одиночку,- и к тому же с помощью предельно простых средств".
Зар словно угадал мысли Гиля, сказав с улыбкой: - А разве физика начиналась не со столь же простых вещей? Кусочек янтаря как бы намагничивал бумагу,ведь это тоже кто-то заметил впервые! И наверняка через много столетий после того, как янтарь вошел в обиход.
Или другой случай: никто до Гала не догадался сбросить с башни одновременно два шарика - деревянный и железный. Человечество ахнуло, узнав, что упали они тоже одновременно. Ведь это так просто, правда? Быть может, и опыты по регистрации праны тяготеют к этой же категории фактов науки. Древние кое-что наверняка предпринимали в деле поиска Праны. Но потом наука встала на другие пути, - в конечном итоге это даже закономерно.
Очевидно, нельзя не пройти через увлечение механицизмом!- это столь же неизбежно и необходимо, как стадия детства в развитии отдельного человека.
- Не считаете ли вы, что у ноосферы кончается подростковый возраст? спросил Гиль.
- Я бы хотел так думать. По крайней мере, мы уже начинаем исподволь осознавать незрелость многих своих концепций, - а это уже само по себе свидетельствует о приближающемся возмужании.
Диалоги с Заром запали глубоко в душу Гиля. Он вернулся домой с твердым желанием помочь ходу необычных исследований,-Гиль надеялся, что благодаря своему авторитету он организует хотя бы строгую перепроверку опытов Зара. Если результаты будут хорошие,- а Гиль еще имел некоторые сомнения на этот счет, - то надо будет со всей честностью признать узость имеющихся научных схем. А потом, сделать попытку расширить их настолько, чтобы концепция Зара органично вошла в изменившуюся систему взглядов.
Однако интересы научного мира были прикованы к новому проекту по выравниванию климата Мирры, - проект обходил все трудности, вызванные ограниченностью экономических ресурсов: благодаря простоте предлагаемых средств и методов он был осуществим уже в настоящее время. Проект широко дебатировался общественностью Мирры. Пресса просто неистовствовала! Славословия проектанту тонули среди отдельных голосов, выражавших сомнение и осторожность.
Надо сказать, что наука Мирры давно страдала своеобразной манией,ученым казалось, что их планета неудачна, что ее обязательно надо переделать. Правда, поэты и художники пытались возражать ученым, - они говорили о мудрой гармонии природы, о ее ненарушимой целостности. Но разве доводы искусства когда-нибудь принимались всерьез учеными мужами? Проект по глобальной перестройке климата Мирры казался большинству и простым, и остроумным. Суть его заключалась в следующем.
Недра планеты заключали огромные запасы легкого газа сория, которому не удалось найти никаких утилитарных приложений. Предлагалось выпустить этот газ в высокие слои атмосферы и создать еще одну газовую оболочку для Мирры. Многократно проверенные расчеты показывали, что сорий будет отличным тепловым экраном, - температура на Мирре повысится на 2-3°, что очень существенно для умеренного, местами даже сурового климата планеты.
Правда, слышались отдельные мнения, что свойства сория плохо изучены, - однако никто не придал этому значения. Гилю эти предостережения показались серьезными - и он решил послать несколько проб сория в лабораторию Зара. Результат был получен очень скоро, - сорий оказался отличным изолятором праны.
Среди немногочисленных людей, выражавших сомнения в целесообразности проекта, был и Син. В последнее время он вынашивал мысль о своеобразном симбиозе идей,- Син хотел внести некоторые изменения в схему Ритмониума, дабы в еще большей степени поставить его на службу исканиям Зара. Изучив различные классы фенометров, Син пришел к выводу: при подсоединении нескольких новых блоков Ритмониум превратится в гигантский фенометр! Узнав о задумке Сима, Зар понял, что ему предоставляется возможность для уникального опыта: превратить спираль Ритмониума в своего рода линзу и сфокусировать с ее помощью космическую Прану.
Разве можно забыть те апрельские ночи, когда искатель Ритмониума сканировал весеннее небо! Результаты превзошли все ожидания. Зар и Син поняли: они стоят на пороге новой науки - звездной пранометрии. Мирру со всех сторон окружали добрые миры, льющие на нее потоки информации. Могла ли ее биосфера развиться без этого фона? Зар и Син со всей глубиной ощутили участие Космоса в жизни планеты: они поняли, что многие биоритмы Мирры включаются теми или иными звездами; для них стало очевидным, что приток информации из Космоса необходим и для равновесия биосферы, и для ее эволюции.
Особенно интенсивный поток праны шел из созвездия Ориона, - фокусируя этот поток линзой-спиралью Ритмониума, Зар и Син получали замечательные эффекты: зерна, помещенные в фокусе, прорастали невероятно быстро; под лучами праны жизнь мотыльков-поденок значительно удлинялась; в зоне эффекта отлично проходило восстановление тканей у гидры. Если фокус расширить, то эффект станет целительным и для человека! Зар и Син мечтали о новых методах космического врачевания.
А Мирра в это время готовилась к осуществлению утвержденного проекта, - бурились скважины для выхода сория, к горным вершинам Мирры прокладывались газопроводы. Вскоре первая порция сория была выпущена в атмосферу.
Син и Зар ждали этого момента с тревожными предчувствиями. Казалось, что сорий сделал небо еще более прозрачным, - но показания фенометров противоречили этому непосредственному ощущению. Стрелки приборов отклонялись теперь не так сильно под действием праны,а многие участки неба вообще стали как бы глухими для приборов.
Гиль пытался информировать об этом научную общественность, но его предупреждения не были приняты всерьез. Между тем, с каждой новой порцией сория Космос словно отдалялся от Мирры. Вскоре даже неистовый Орион перестал действовать на приборы.
- Уж не злого ли джина выпустило человечество из бутылки? - с горькой иронией говорил Гиль. - Как это отразится на жизни Мирры? Ведь мы по существу изолировались от Космоса, - забились в мнимо-прозрачную, но непроницаемую скорлупу.
Вскоре в газетах появилось сообщение об одной странности весны этого года: у цветов-первоцветов почему-то не завязались семена. Но никто не придал этому значения.
Мирра еще не знала, что ее ждут суровые испытания.
ЭПИЛОГ
Космодромы маленькой Геммы были переполнены,посадку запрашивали хронолеты всей Ойкумены. А ее радиус простерся уже на триста световых лет! Сегодня высшая награда Ойкумены вручалась профессору Светозарову, - с разных планет слетались его многочисленные ученики. Раньше всех прибыли гости Аламака и Мирры,Гемма вернула планетам-соседям жизнь, потерянную в социальных и экологических катастрофах. Вскоре представители всей планетной цепи опустились на космодромах Геммы. Потом стали прибывать посланцы других звездных систем.
Трудно поверить, что "Начала звездной хронодинамики" профессора Светозарова вышли всего двадцать пять лет назад- Как за эти годы изменился мир! На замену громоздким фотонным ракетам пришли легкие хронолеты,границы Ойкумены сразу увеличились в сорок раз!
И было ясно, что продвижение в Космос ныне будет безграничным и безостановочным.
Светозаров стеснялся затеянного торжества. Он говорил, что открытия совершаются с логической неизбежностью, - и поэтому на его месте мог быть любой уроженец Геммы. Но все знали, что это не совсем так: наука планеты развивалась до Светозарова в иных направлениях. Нужна была великая интуиция - и недюжинное мужество! - чтобы повернуть мысль на новый путь.
Благодаря открытиям Светозарова человечество вплотную приблизилось к своей давней мечте - космическому контакту. В Орионе были открыты явные очаги биоактивности,- ряд соображений приводил к выводу, что это результат разумной жизнедеятельности.
Косвенное подтверждение этому неожиданно дали историки,- профессор Вегилов привез из второй хроноэкспедиции старинный манускрипт, содержавший необычные звездные карты. Собственно говоря, это был своеобразный звездный атлас, посвященный одному созвездию - Ориону. Озадачивало уже первое изображение созвездия!-оно было зеркально перевернуто: так Орион мог выглядзть для наблюдателя, видящего созвездие как бы сзади, с его тыльной стороны. Далее в архаическом атласе шли изображения Ориона в разных ракурсах и разворотах,словно его картографировали с больших расстояний во время облета на хроиолете. Заканчивается атлас привычным изображением созвездия, - таким, каким оно видно с Геммы.
Лучший светомузыкант Ойкумены Красинский был настолько потрясен этим атласом, что создал цикл композиций "Ориония"- в оркестр был впервые введен хрококлавир: меняя уровень праны в зале, мастер тонко акцентировал светомузыкальную партию. Великолепная "Ориония" пророчила воссоединение Ойкумены с другими цивилизациями Космоса.
Ко дню торжества своего друга Красинский написал "Концерт для хроноклавира со светомузыкальным оркестром",- его исполнением открылось чествование Светозарова. Партию хроноклавира вел сам Красинский.
Впечатление было потрясающее! Красинский раскрыл весь драматический путь Геммы к тайне Времени: сестрах перед грозным Хроносом; ее заискиванье перед двуликим Янусом; ее плутания в релятивистском Четвертом Измерении. Но вот через гигантскую аудиторию покатились животворные валы Истинного Времени! Ансамбль светомузыкальных органов заиграл всеми спектрами Космоса.
Замысел был понят сразу: это звучит Гармония Сфер- Гармония Времени. Зал загремел овациями.
От имени Ойкумены выступил Вегилов. Он говорил о творческом симбиозе Времени и Человека, - этот союз вочеловечит все сущее. Вегилов вручил Светозарову дар Геммы - картину Н. К. Рериха "Знаки Чинтамани".
Выступление глубоко растроганного Светозарова было простым и кратким: - Вся моя заслуга заключается лишь в том, что я захотел сделать Время эстетической категорией: оно мне открылось как гармония и красота, как носитель творческих сил вселенной. Будем достойны Времени!
Покинув аудиторию, люди замерли в изумлении: Светозарова ждал еще и непредвиденный дар от Космоса!
Туманность Ориона в ночном небе Геммы обрела необыкновенную яркость, ее радужная аура ритмично пульсировала, расширялась на глазах. Хронолетчики узнали знакомую картину: так выглядят с далеких расстояний стартующие в ночь хронолеты.
1975 г.